Shadow World

      Январский ветер завывал в башнях Хогвартса, его ледяное дыхание просачивалось сквозь витражные окна, но древняя магия замка надёжно ограждала от беснующейся стужи коридоры, согревая их теплом сотен факелов и беззаботным смехом вернувшихся после каникул учеников. Впрочем, даже здесь, в этих защищённых стенах, витало едва уловимое напряжение — отголосок той тревоги, что охватила весь магический мир.       Дэни и Амели шли по третьему этажу, их шаги эхом отражались от каменных стен. Сумки, набитые учебниками, оттягивали плечи.       — Говорю тебе, — слизеринка понизила голос до шёпота, её изумрудные глаза лихорадочно блестели, — Снейп что-то замышляет. Ты видела его лицо на последнем уроке? Эта его ухмылка, когда он упомянул практическую часть экзамена… Он словно уже предвкушает наши провалы!       Эссоу задумчиво накрутила на палец прядь.       — Ты всегда видишь заговоры там, где их нет. Хотя… — она нахмурилась, — его последнее задание действительно было…       Договорить девушка не успела — из-за угла на полной скорости вылетел Рон, едва не сбив их с ног. Его рыжие волосы были взъерошены, а в глазах читалась паника, хорошо знакомая всем, кто был в курсе его сложных отношений.       — Бон-Бон! — раздался приторно-сладкий голос, и в коридоре появилась Лаванда Браун, её светлые локоны подпрыгивали в такт шагам. — Ты куда убежал? Я подумала, мы могли бы прогуляться у озера! Там так красиво — всё замёрзло, прямо как в сказке!       Дэни и Амели обменялись быстрыми взглядами, мгновенно считав немую мольбу о помощи в глазах гриффиндорца.       — Прости, Лаванда, — вмешалась когтевранка, её голос звучал мягко, но уверенно, — но мы как раз забирали Рона на дополнительные занятия. Профессор Макгонагалл была весьма… настойчива после его последней контрольной.       — Совершенно верно, — подхватила Клейтон, незаметно наступив Уизли на ногу, когда тот открыл рот, видимо, собираясь что-то возразить. — Трансфигурация, зелья, Защита от Тёмных Искусств… В конце концов, ЖАБА не за горами.       Браун надула губы, её взгляд потускнел.       — Но… может быть, вечером? — с надеждой протянула она, теребя край шарфа Гриффиндора.       — Боюсь, мы задержимся допоздна, — твёрдо отрезала Амели. — Ты же знаешь требования профессора Макгонагалл.       Когда Лаванда наконец удалилась, то и дело бросая тоскливые взгляды через плечо, Рон буквально осел у стены.       — Мерлиновы подштанники, — простонал он, проводя рукой по лицу. — Спасибо, девчонки. Я больше не выдерживаю. Она просто… она…       — Слишком интенсивна в проявлении чувств? — дипломатично предположила Дэни, пряча улыбку.       — Именно! — воскликнул парень. — Постоянно висит на мне, ещё и эти дурацкие прозвища… — он поёжился. — «Бон-Бон»… Фред с Джорджем как узнали — неделю издевались.       — Что ж, Бон-Бон, — протянула Эссоу с озорным блеском в глазах, — раз уж мы спасли тебя…       — О нет, — он попятился, явно догадываясь, к чему идёт разговор. — Я вообще-то собирался…       — Мы же сказали Лаванде, что ты идёшь заниматься, — перебила его слизеринка, ловко подхватывая под локоть. — Представь, что будет, если она увидит тебя праздно шатающимся по замку? К тому же, — добавила она уже серьёзнее, — твоя последняя работа по трансфигурации действительно оставляла желать лучшего.       — Но…       — Должок за спасение, Уизли, — подмигнула Амели, беря его под другую руку. — И потом, разве есть место безопаснее библиотеки? Мадам Пинс не потерпит никаких любовных драм среди своих книг.       Под непрекращающееся ворчание Рона они направились к прибежищу знаний и томов, где мадам Пинс, вооружившись волшебной палочкой, левитировала стопки рукописей на полки, готовясь к неизбежному наплыву студентов. В воздухе витал характерный запах пергамента и чернил, смешанный с лёгким ароматом зимы, проникающим через витражные окна.       Проходя мимо доски объявлений, они машинально скользнули взглядом по развешанным там плакатам розыска и министерским предупреждениям — неизменным напоминаниям о том, что за стенами школы идёт война. Но здесь, в уютной тишине библиотеки, среди знакомых до последней трещинки столов, можно было хотя бы ненадолго об этом забыть.

***

      Небо затянуло свинцовыми облаками, превращая квиддичный матч в танец теней на сером полотне. Мантия Дэни развевалась чёрно-зелёным знаменем, когда она рассекала влажный воздух, словно нож масло. Трибуны взрывались криками, когда квоффл в её руках находил путь через кольца Пуффендуя — раз за разом, с той же неумолимой точностью, с какой часы отсчитывают секунды перед казнью.       Победа пришла к Слизерину под раскаты грома — природа словно аплодировала их триумфу. Но среди всеобщего ликования Клейтон заметила, как Драко, едва коснувшись земли, сжал левое предплечье. Его лицо, и без того бледное, стало белее первого снега, а в глазах мелькнула такая боль, что она почувствовала её эхо в собственной груди. Он исчез в тенях быстрее, чем растворяется дым от потушенной свечи.       — Малфой! — Её крик потонул в шуме празднования, но ноги уже несли её следом, словно по невидимой нити.       Раздевалка встретила девушку тишиной, нарушаемой лишь тяжёлым дыханием. Драко сидел на скамье, согнувшись как надломленная ветвь под тяжестью инея. Его пальцы впивались в предплечье с такой силой, будто пытались вырвать что-то из-под кожи.       — Что происходит? — Дэни шагнула ближе.       — Уйди, Клейтон, — его шёпот был похож на шелест листьев, готовых сорваться в пропасть. — Прошу тебя.       — Нет. — Она опустилась рядом, чувствуя, как от его тела исходит холод, словно от мраморной статуи. — Скажи мне. Что он требует от тебя на этот раз?       Слизеринец зажмурился, и морщинка между бровей стала глубже — как трещина в фарфоровой маске.       — Я не могу. — Его голос дрожал, как струна под неумелыми пальцами. — Если узнаешь… если хоть слово… Он использует это против тебя. Против всех, кто…       — Это… — Её рука легла на его плечо, ощущая дрожь под тонкой тканью квиддичной формы. Она помнила другую дрожь, в Визжащей хижине, когда его поцелуи были солёными от слёз. — Ты должен с кем-то поделиться этим бременем.       — Ты не понимаешь! — Он вскочил, как раненый зверь, загнанный в угол. В его глазах плескалась ярость — маска, за которой прятался страх. — Это не просто приказ. Это…       Слова застыли на губах, превращаясь в лёд. Его кулаки сжались так, что костяшки побелели – надгробные камни на кладбище его надежд.       — Я не могу рисковать, — прошептал он, и в этом шёпоте была вся тяжесть невысказанных признаний.       Дэни чувствовала, как её сердце сжимается в тисках понимания — что-то страшное маячило на горизонте, что-то, способное разрушить не только их хрупкое настоящее, но и будущее вообще всех. Воспоминания о той ночи в хижине нахлынули приливной волной — его признания, его страхи, его поцелуи, похожие на прощание.       Она обняла его, и он не отстранился — может быть, слишком устал бороться, может быть, слишком нуждался в этом прикосновении. Его сердце билось у её груди — загнанно, отчаянно, как птица в клетке.       — Спасибо, — выдохнул он в её волосы, и это слово прозвучало как молитва.       Они застыли в полумраке раздевалки, где запах дождя смешивался с ароматом кожаных перчаток и метёл. Их сердца бились в унисон, гоняя кровь по телу – одинаково алую у каждого. Пролитая, смешавшаяся, застывшая на полу солью и железом, она неотличима: попробуй разбери, где резал руки чистокровный и где разодрали горло грязнокровке.       Дрожащий стук под рёбрами отсчитывал драгоценные секунды покоя, но в голове у каждого гремели барабаны надвигающейся бури. Кто знает, когда им доведётся вновь быть так близко. Кто знает, когда они встанут по разные стороны с палочками, на кончиках которых будет искриться чужая смерть. Они цеплялись друг за друга, словно это был последний момент перед тем, как тьма поглотит их обоих — его по долгу крови, её по велению сердца.

***

      Январское утро окутало Хогвартс морозной дымкой. Озеро застыло чёрным зеркалом, в котором отражались низкие облака, похожие на клочья серой ваты. Джо стояла у самой кромки воды, кутаясь в шарф. Её дыхание превращалось в призрачные облачка, тут же тающие в холодном воздухе.       Шаги за спиной она узнала сразу — торопливые, решительные. Гарри. Он появился рядом, взъерошенный, с раскрасневшимися от мороза щеками и знакомым упрямым блеском в глазах за стёклами очков.       — Ты избегаешь меня, — это был не вопрос — утверждение.       — А ты следишь за Малфоем, — девушка повернулась к нему, чувствуя, как внутри растёт раздражение. — И за мной, видимо, тоже.       Он потянулся к её руке, но Джо отступила на шаг, создавая между ними невидимый барьер. На его лице промелькнула обида, быстро сменившаяся упрямством.       — Я знаю, что он что-то замышляет. Ты же видишь, как он изменился. Эти его исчезновения, секретные встречи…       — Прекрати, — её голос прозвучал резче, чем Макинтайр хотела. — Эта одержимость… она не доведёт до добра, Гарри. Ты так увлечён своей охотой, что не замечаешь очевидного — однажды это обернётся против тебя самого.       — Он Пожиратель! — выпалил Поттер, его шёпот был похож на шипение. — Почему ты защищаешь его?       — Я защищаю тебя, идиот! — Джо развернулась к нему, чувствуя, как щёки горят от гнева и холода. — Ты думаешь, это игра? Война на пороге, Гарри. Настоящая война. И твоя одержимость Драко может стоить тебе… нам всем слишком дорого.       — Если ты знаешь что-то… — начал он, но она перебила:       — Я знаю, что… ты дорог мне. И я не хочу однажды найти тебя мёртвым из-за твоего неуёмного любопытства.       Повисла тишина, нарушаемая только скрипом промёрзшего наста под ногами и далёким карканьем ворон.       — Джо… — его голос смягчился, в нём появились нотки того Гарри, которого она знала. — Я просто хочу защитить школу. Защитить тебя.       — Тогда начни с того, чтобы защитить себя от собственной паранойи.       Она развернулась и зашагала прочь, чувствуя его взгляд спиной. Снег хрустел, отмеряя шаги к совятне, где её ждало письмо.       Совятня встретила её привычным шорохом крыльев и мягким уханьем. Серая сова с потрёпанными перьями протянула лапку с привязанным пергаментом. Почерк был торопливым, буквы налезали друг на друга, словно спешили принести новости: «Дорогая Джо,

Родители в безопасности. Не могу написать где — сама понимаешь. Я вернулся в Лондон. Сейчас в Дырявом Котле, хотя это временно. Том держит язык за зубами, но атмосфера здесь… Люди исчезают, Джо. Каждый день кто-то новый. Будь осторожна в школе. Особенно с твоими… связями. Сожги письмо.

Люблю тебя. Уилл»

      Макинтайр смотрела на строчки, пока они не начали расплываться перед глазами. Достала палочку, прошептала Инсендио, и пергамент вспыхнул, превращаясь в пепел. Несколько серых хлопьев опустились на подоконник, похожие на первый снег.       Внизу, у озера, всё ещё стоял Гарри — одинокая фигура на фоне свинцовой воды.       «Прости», — подумала она, — «но некоторые тайны должны оставаться тайнами. Ради всех нас.»       Коридоры Хогвартса словно вибрировали от напряжения, или это просто отголоски тревоги пульсировали в висках? Джоди поднималась по лестнице на урок Древних рун, а в голове кружились обрывки мыслей о кузене. Отец не зря отправил его во Францию — подальше от войны, от Пожирателей, от всего этого безумия. «Глупый, глупый Уилл», — думала она, перепрыгивая исчезающую ступеньку. — «Лондон сейчас как котёл на медленном огне с прикрытой крышкой — того и гляди взорвётся».       Класс встретил её привычным запахом пергамента и чернил. Профессор Бабблинг говорила что-то о защитных символах и их применении в военное время, но слизеринка едва улавливала смысл слов. Перед глазами стояли строчки письма Уилла, такие же неровные и дёрганые, как её мысли.       Звонок прозвенел неожиданно резко, заставив её вздрогнуть. Девушка медленно собирала вещи, когда почувствовала на себе чей-то взгляд — тяжёлый, как надгробная плита. В дверях стоял Теодор, прислонившись к косяку с той небрежной грацией, за которой пряталась смертельная опасность.       — Макинтайр, — его голос был мягким, почти ласковым, но от этого становилось только страшнее. — Какое совпадение.       Последние студенты покинули класс, оставляя их наедине. Джо крепче сжала палочку в кармане мантии.       — Чего тебе, Нотт?       — Просто хотел попрощаться, — он улыбнулся, но улыбка не коснулась глаз. — Уезжаю сегодня в Лондон. К твоему кузену.       Её сердце пропустило удар. В последние недели Теодор становился всё более непредсказуемым — его угрозы, завуалированные намёки, внезапные вспышки ярости…       — Держись от него подальше, — процедила она сквозь зубы.       — О, но это будет сложно, — парень подошёл ближе, его тень упала на её лицо. — Видишь ли, мы с Уиллом довольно тесно общались, пока он прятался во Франции. Такие интересные проникновенные письма мне писал… О своём желании присоединиться к нам.       Джо почувствовала, как земля уходит из-под ног. Уилл? Пожиратель Смерти? Тот самый Уилл, который называл их «бандой фанатиков в маскарадных костюмах»?       — Ты лжёшь, — прошептала она.       — Зачем мне лгать? — Теодор достал из кармана сложенный пергамент. — Хочешь прочитать? Особенно мне нравится часть про то, как он устал прятаться и хочет быть на правильной стороне истории.       Макинтайр смотрела на письмо, но не делала попытки взять его. Она медленно кивнула, заставляя себя выглядеть растерянной и разочарованной.       — Я… я не знала.       — Конечно не знала, — Нотт спрятал письмо обратно в карман. — Он не хотел тебя расстраивать. Но теперь… теперь всё изменится.       Джо развернулась и пошла прочь, чувствуя, как по спине стекает холодный пот. Уилл что-то задумал — что-то безрассудное и опасное. И теперь она не могла решить, что страшнее: то, что её кузен действительно решил присоединиться к Пожирателям, или то, что он играет в какую-то свою игру с самой непредсказуемой группировкой волшебного мира.       За окнами мягко падал снег, укрывая школьные площади белым покрывалом. Где-то там, в Лондоне, в прокуренном зале Дырявого Котла, сидел сейчас Уилл, возможно, уже планируя свой следующий шаг. «Будь осторожен, кузен», — подумала она. — «Во что бы ты ни ввязался, просто будь осторожен».