Shadow World

      Амели уже направлялась к дубовым дверям, когда резкий стук опрокинутой парты заставил её обернуться. Гарри стоял, вцепившись пальцами в виски, будто пытаясь удержать треснувший череп. Его зрачки расширились до неестественных размеров, отражая мерцание свечей как осколки разбитого зеркала.             — Гарри?! — Гермиона подхватила друга под локоть, её пальцы впились в рукав мантии, растягивая ткань. — Это опять… твой шрам?       Он кивнул, с трудом переводя дыхание. Капли пота скатывались по шее, оставляя мокрые дорожки на воротнике рубашки. Рон молча подставил плечо, и они потащили Поттера к выходу, оставляя за спиной шепотки любопытных студентов. Эссоу и Клейтон машинально последовали за ними, ощущая, как ледяная игла страха вонзается под лопатки.       В пустом классе древних рун пахло пылью и засохшими чернилами. Гарри рухнул на стул, откинув голову так резко, что задние ножки мебели скрипнули по каменному полу.       — Он… в Отделе Тайн… — слова вырывались хриплыми толчками, будто кто-то выжимал лёгкие как мокрую тряпку. — Сириуса… пытки… крики…       Гермиона схватила его за запястье, пытаясь нащупать пульс. Рон побледнел так, что веснушки выглядели кровавыми брызгами на фарфоровой коже.       — Как Волан-де-Морт мог проникнуть в Министерство? — Спросила когтевранка, но её собственный голос звучал чужим, словно эхо из колодца.       — Какая разница?! — Гарри вскочил, опрокидывая стул. Дерево гулко ударилось о плиты, заставив Дэни вздрогнуть. — Мы должны лететь сейчас же! Каждая секунда…       — Подожди! — Грейнджер встала между ним и дверью, раскинув руки как живой барьер. — Вспомни, что говорил Снейп! Это может быть ловушка, иллюзия…       — Ты предлагаешь мне сидеть сложа руки, пока он умирает?! — Рёв Поттера сорвал паутину с люстры. В его глазах плескалось что-то дикое, первобытное — взгляд загнанного в угол зверя.       — Но как такое возможно? — Гермиона нервно сцепила пальцы. — Как он мог незаметно попасть в Министерство, так ещё и в Отдел Тайн?       — Какая разница?! — Парень вскочил, опрокинув стул. — Сириуса пытают! Мы должны действовать!       — Подожди, — когтевранка шагнула вперёд. — Ты уверен, что это… настоящее видение?       Он резко обернулся:       — О чём ты?       — О том же, о чём и я, — подхватила Грейнджер. — Гарри, вспомни слова Снейпа. О том, что Волдеморт может…       — Плевать на Снейпа! — Взорвался Поттер. — Сириус там, а мы теряем время!       — Нужно проверить, — отрезала Гермиона, — прежде чем действовать. Мы можем… можем воспользоваться камином Амбридж.       — Что? — В унисон выдохнули Рон и Дэни.       — Это единственный незаблокированный камин в замке, — гриффиндорка прикусила губу. — Нам нужно убедиться, что Сириуса действительно нет дома.       — И как ты предлагаешь это устроить? — Спросил Уизли. — Просто постучаться к ней в кабинет?       — Нужно отвлечь её, — Гермиона повернулась к Эссоу. — Ты говорила, Пивз давно мечтает устроить погром в кабинете Трансфигурации?       Амели кивнула, уловив ход мыслей:       — Я могу намекнуть ему, что сейчас идеальный момент. Это займёт Амбридж минут на двадцать, не меньше.       Дэни прикусила нижнюю губу, оставляя на бледной коже полумесяц отпечатка зубов:       — А я попрошу Джо увести Инспекционную дружину подальше, — добавила Клейтон. — Она поможет, я уверена.       Гарри молчал. Его пальцы сжимали спинку стула так, что суставы побелели, будто кости вот-вот вырвутся из кожи.       — Хорошо, — Гермиона глубоко вздохнула. — Вот, что мы сделаем…

***

      План сработал — Пивз устроил грандиозный переполох, а Макинтайр заняла дружинников делами в другом крыле. Но когда Гарри связался с домом через камин, Кикимер сообщил, что Сириуса нет. Их прервала вернувшаяся Амбридж, и только помощь кентавров в Запретном лесу помогла им вырваться.       Шестеро фестралов бесшумно скользили в сумеречном небе. Амели крепко держалась за чужую скользкую шею, чувствуя, как холодный ветер бьёт в лицо. Она никогда не думала, что полёт может быть таким жутким — не видеть существо, на котором летишь, и при этом ощущать каждый взмах его крыльев.       Холодный ветер выжимал из глаз слёзы, смешивая их с солёным вкусом страха на губах. Где-то слева Невилл бормотал заклинание против укачивания, а Луна напевала что-то под нос, будто каталась на карусели. Дэни, летевшая чуть позади, то и дело поглядывала на Поттера, который вёл их маленький отряд.       — Внизу! — крик Гарри пронзил рёв ветра.       Лондон раскинулся под ними как гигантская печатная плата, мерцающие огни столицы сливались в ядовито-янтарные реки. Вскоре они приземлились у телефонной будки — входа для посетителей в Министерство магии.       — Быстрее, — Поттер первым протиснулся в будку, и остальные последовали за ним.       Через считанные минуты они уже мчались по пустынным переходам. Их шаги гулко отдавались в тишине. В Отделе Тайн их встретил длинный коридор со множеством дверей.       — Сюда, — уверенно указал Гарри, словно уже бывал здесь. — Я видел это место во сне.       Они оказались в круглой комнате с множеством одинаковых дверей. Как только проход за ними закрылся, стены начали вращаться, сбивая с толку. Пришлось проверять комнаты одну за другой — зал времени с колеблющимися колбами, комната с мозгами в зелёной жидкости, зал смерти с загадочной аркой…       Наконец они нашли нужную дверь. За ней оказался огромное помещение, уходящее ввысь на десятки метров. Бесконечные ряды полок терялись в полумраке, на них стояли тысячи пыльных стеклянных шаров — записанные пророчества.       — Девяносто седьмой ряд, — прошептал Гарри. — Сюда.       Они двигались между полок, освещая путь заклинаниями. Тишина давила на уши. Амели крепче сжала палочку, чувствуя, как колотится сердце. Что-то было не так. Где Сириус? Где следы борьбы?       — Гарри, — тихо позвала Дэни. — Здесь… здесь твоё имя.       На одной из пыльных полок действительно стоял шар с биркой, на которой значилось имя Гарри Джеймса Поттера. Но не успел гриффиндорец протянуть к нему руку, как из темноты раздался холодный, тягучий голос:       — Очень хорошо, Поттер. А теперь медленно повернись и отдай это мне.       — Где Сириус? — Требовательно спросил Гарри.       Несколько фигур в масках выступили из тени. Люциус Малфой протянул руку:       — Мой шурин в данный момент наслаждается гостеприимством Повелителя. И в твоих силах это прекратить. Просто отдай мне пророчество.       — Не слушай его, Гарри! — Крикнула Гермиона.       Всё случилось в одно мгновение. Команда Поттера «Сейчас!» — и шестеро подростков одновременно выпалили «Ступефай!», озарив проход между полками красным светом.       Завязалась яростная схватка. Заклинания сверкали во всех направлениях, взрывая полки с пророчествами. Клейтон двигалась с невероятной скоростью, её проклятия находили цель одно за другим.       — Протего! Инкарцеро! — Выкрикивала она, прикрывая спину Амели, пока та отражала атаки другого Пожирателя.       Стеклянные шары падали и разбивались, призрачные фигуры поднимались из осколков, бормоча предсказания, которые никто не мог разобрать в шуме битвы.       В какой-то момент взрыв разделил группу. Эссоу и Дэни оказались зажаты в углу высоким Пожирателем. Его маска поблёскивала в свете заклинаний.       — Экспульсо! — взмахнула палочкой Амели.       — Конфринго! — Одновременно воскликнула слизеринка.       Заклинания столкнулись с щитом Пожирателя, но от силы удара он пошатнулся.       — Бомбарда! — В унисон произнесли девушки, их палочки двигались как единое целое.       Взрыв отбросил Пожирателя на полки. Дэни схватила когтевранку за руку:       — Быстрее!       Они бежали между падающими полками, уворачиваясь от осколков и заклятий. Где-то впереди слышались крики их друзей. Крепко держась за руки, они неслись на звук, пока не увидели остальных, отбивающихся от Пожирателей в большом зале.       — Сюда! — Позвала их Гермиона, отражая очередное проклятие.       В зале со странной аркой на возвышении развернулась настоящая битва. Пожиратели теснили подростков, когда двери распахнулись — члены Ордена Феникса ворвались в зал. Сириус, Люпин, Тонкс, Грюм, а вместе с ними Линда и Алан Форды.       — Мама! — Выдохнула Амели, когда Линда оказалась рядом, отражая проклятие, летевшее в дочь.       — Держитесь вместе! — Закричала миссис Эссоу, становясь плечом к плечу с отцом.       Дуэли вспыхнули по всему залу. Алан, несмотря на возраст, двигался с поразительной скоростью и точностью, его заклинания находили цель одно за другим. Линда сражалась яростно, защищая не только дочь, но и остальных детей.       Сириус бился с Люциусом Малфоем на возвышении возле арки. Гарри спешил к нему на помощь, когда появилась Беллатриса Лестрейндж.       — Протего! — Взмахнула палочкой Амели, закрывая Поттера от летящего в него проклятия.       Всё смешалось в круговерти заклинаний. Клейтон и Эссоу вновь прикрывали друг друга, Линда и Алан не отступали ни на шаг, защищая детей.       А потом время словно замедлилось. Сириус отразил заклятие Люциуса и рассмеялся:       — Давай, ты можешь лучше! — Бросил он Беллатрисе.       Ярко-зелёный луч пронзил пространство. Сириус замер с полуулыбкой, будто собирался произнести очередную колкость, а затем… исчез. Не упал. Не испарился. Просто перестал существовать, как стёртая с бумаги линия.       — Сириус! — Крик Гарри разорвал воздух. — Сириус!       Люпин схватил его, не давая броситься следом. Линда метнула проклятие в Беллатрису, но та уже отступала, хохоча. Поттер вырвался из рук Римуса и бросился за ней.       — Гарри, нет! — Попытался позвать его Алан, но было поздно.       Амели рванулась следом, но мать крепко удержала её:       — Стой! Нужно вывести остальных!       Линда билась как фурия. Её палочка выписывала в воздухе руны защиты, каждое заклятие сопровождалось взрывом синевы. Когда Амели поскользнулась на разлитой жидкости мозга, материнское «Протего Максима!» приняло удар, предназначенный дочери, рассыпавшись аметистовыми искрами.       — Держись за меня! — Дэни вцепилась ей в пояс, их спины прижались друг к другу. Две палочки, две судьбы, один ритм дыхания. «Конфринго!» — пламя вырвалось двойным смерчем, заставив Пожирателя отпрянуть к арке.       А потом всё завертелось как в кошмарной карусели — крики, вспышки заклятий, чьи-то пальцы, впивающиеся в плечо. Последнее, что увидела Амели перед телепортацией — лицо Гарри. Не лицо даже, а маску из чистого отчаяния, с которым шестнадцатилетние не должны сталкиваться никогда.

***

      Пепел последних искр осел на мантии, когда Вильям выступил из камина. Мраморный пол Атриума холодом просочился сквозь подошвы, будто сам министерский камень предупреждал о надвигающейся буре. Пальцы непроизвольно сжали палочку — метка на левом предплечье пульсировала в такт чужому сердцебиению, напоминая о цепях, невидимо сковывающих волю.       «Беспорядки в Отделе Тайн» — слова Люциуса всё ещё звенели в ушах, смешиваясь с привкусом медной горечи на языке. Он знал этот вкус — страх за неё. За ту, чьё первое слово было «папа», а не «мама». За девочку с глазами его матери, ставшую его единственной слабостью в мире, где слабости режут острее «Диффиндо».       Камин напротив вспыхнул изумрудным адом. Вильям замер, узнав этот изящный изгиб спины ещё до того, как зелёные шелка слизеринских одеяний коснулись пола. Джоди. Его маленькая Джоди, всегда собиравшая паззл реальности с холодной методичной точностью, сейчас стояла с растрёпанными волосами и перекошенным от ужаса лицом. Всё её существо было повёрнуто к мальчишке в разорванной мантии, чей силуэт дёргался в конвульсиях ненависти.       — Круцио! — Голос Гарри разорвал пространство, и Вильяму вдруг показалось, что стены Атриума содрогнулись. Не заклинание — вопль раненого зверя, вырвавшийся из глотки, которую слишком рано научили глотать боль.       Беллатриса извивалась на полу, но её смех звенел, как разбитое стекло в сахарной глазури:       — Ой, милашка! Ты ж даже не знаешь, как правильно ненавидеть!       Сердце Макинтайра упало в желудок, когда Джоди бросилась вперёд. Её пальцы впились в чёрную ткань, будто пытаясь приковать безумца к земле физической тяжестью отчаяния. Он видел, как дрожит её подбородок — та мелкая дрожь, которую дочь всегда прятала за ледяными взглядами и идеально поднятой головой.       Чары дезиллюминации легли на кожу холодной плёнкой ещё до того, как сознание оформило решение. Старая привычка — исчезать раньше, чем заметят. Но теперь он тянул за собой и её, чувствуя, как сопротивление дочери жжёт ладонь.       Воздух загустел внезапно, словно всё мироздание сделало глубокий вдох перед криком. Вильям узнал это ощущение ещё до того, как тени начали сползаться к центру зала, словно железные опилки к магниту. Годы службы врезали в подкорку рефлекс — три быстрых удара сердца, и язык сам нашептывал молитву лояльности, которую когда-то сочинила мать.       — Он… разбил его… — Голос Беллатрисы взлетел на октаву, и Макинтайр внезапно осознал, что стоит босиком в детской спальне. Джоди трясёт перед ним тем, что осталось от семейной реликвии, а метка на руке горит всё сильнее с каждым сказанным им словом: «Ничего страшного, дорогая. Всё в порядке». Невозмутимость в голосе, спокойствие в глазах. Даже когда хочется рыдать. Даже когда осколки фамильного оберега режут ступни.       Наяву Пожиратель Смерти исчезла в пламени с хохотом опьянённой валькирии. Вильям дёрнул дочь за рукав, но та не сводила взгляда с Поттера. И именно в этот момент волшебник осознал – его дочь любит. Любит Избранного, Золотого мальчика-который-должен умереть, чей смертный приговор был подписан ещё в миг его рождения. В глазах девочки — нет, уже девушки — бушевала гражданская война: долг против любви, разум против сердца, чёрное против белого.       — Смотри на меня, — его шёпот прозвучал резче, чем планировалось. — Только на меня.       Она обернулась, и в этот момент магия Тёмного Лорда ударила по Атриуму ударной волной. Фонтан Братьев Смерти взорвался осколками пророчеств, но Вильям уже видел — алые зрачки скользнули по Джоди, как нож по горлу. Всё тело свело одновременно: метка горела, разум кричал «беги», а ноги будто вросли в каменные плиты времён Древнего Рима.       — Отец… — её губы сложились в это слово без звука, и он вдруг ясно увидел четырёхлетнюю Джо, тянущую к нему руки сквозь дым после первого жестокого урока: «Настоящие Макинтайры не плачут».       Рывок. Рёв где-то позади. Поттер падал на колени, а Вильям тащил дочь к спасительному камину, чувствуя, как её ногти впиваются ему в запястье. Не боль — якорь, удерживающий от поворота назад. Зелёное пламя лизнуло щёку, когда за спиной раздался тот голос. Тот, что звучал в кошмарах чаще, чем колыбельные матери.       — Максимальное наказание… — прошелестело из ниоткуда, и Вильям резко прижал руку дочери к своей метке. Пусть чувствует, как та пульсирует в унисон с чужим гневом. Пусть поймёт, что цепи бывают не только железными.       Они рухнули в вихрь перемещения одновременно, но даже в огненном смерче он видел её глаза — больше не детские, больше не его. И где-то в глубине, под слоями страха, крошечную искру… благодарности?