Happy Life

— Фрэнк, расскажи, пожалуйста, о твоих отношениях с вашим фронтменом! Ходят слухи, что у вас всё не очень радужно.. — В любом случае, у нас радужная любовь, знаешь ли, - отшучивался Фрэнк, теребя воротник своей рубашки и почесывая щеку, чуть размазывая мейк на глазах. Чтож, опять бесконечные объяснения и эта сопливая, лживая улыбка на расцарапанных губах, вперёд, - понимаешь, у каждого в голове в определённый момент складывается свой тип идеальных отношений, и мнения разнятся, что нормально, но мы с Джерардом, ээ.. - он небрежно почесал у себя за ухом, чтобы как-то унять дрожь рук. Айеро не хотел, чтобы у бестии были проблемы, - у нас самые лучшие отношения, можете поверить мне на слово. Мы можем вытворять что-то странное, да, но мы всегда есть друг у друга и это правда, черт возьми, лучший человек в моей жизни, серьёзно. Фрэнк представлял свою собаку , оставленную у Джам , чтобы его глаза излучали тепло. Чтобы люди верили, чтобы никто не беспокоился и не тревожил их. Его, Джерарда Уэя. Фрэнк не о себе думал, прокручивая весь этот лживый счастливый цирк . В их отношениях никогда не было того, о чем он говорил журналистке, но Фрэнк слишком привязался. Из красочного кровавого павильона, подготовленного компанией специально под стиль их группы, Фрэнк вышел сухим и выжатым во всех смыслах. Он не пил воды несколько мучительных часов, чтобы потеть было тупо нечем. Это совершенно несуразное и бессмысленно вредное решение, которое как-то, да пришло к нему в голову от сжирающего, животного страха. Говорят, там где страх, там любовь не водится, но Фрэнку не нравится это выражение с начала новых отношений. Сам не помня, где достал эту бутылку воды, Айеро начал жадно пить. Опустошив бутылку почти залпом, он почувствовал расслабляющее облегчение. - Хух. Фрэнк поднял голову и посмотрел на жгучее солнце и безоблачное небо. - День отличный. Я всё сделал. Нарисовав в воздухе галочку, Фрэнк быстренько пошёл к остановке - его ждут дома. Чувствует он себя сегодня припеваючи, несмотря на ноющую боль в голове и нудное ,трудное и энергозатратное начало дня. Он стал более оптимистично настроенным после вступления в отношения с Уэем. Всё потому, что ты начинаешь ценить любые мгновения вне его общества. Джерард Уэй - пьяница, наркоман, вокалист группы, в которую вписался из-за него Фрэнк, а вдобавок ещё и совершенно наглая, своеобразная и совершенно нездоровая персона. Муза, вдохновение и тягота Фрэнка. Его проклятие, он в этом уверен. Но он не собирается ничего менять, совершенно не собирается. Фрэнк халатно устроился на двух сиденьях в пустом , душном автобусе, слушая музыку в наушниках. На его мобилу пришло новое сообщение, и расслабленный усыпающий Фрэнк молниеносно встрепенулся и сразу же его прочёл: "Где ты, Фрэнк? " Айеро сглотнул, начиная размеренно думать. Спустя 12 минут, (Фрэнк считал, это важно) он ответил на сообщение: "Я в автобусе, Джи. Я в автобусе. " "Как прошло это дерьмо? " "Просто супер. " "Фрэнк." "Серьёзно. Я справился, Джерард. " "Фрэнк." Их переписка велась нормально, но теперь Фрэнк вообще не знал, в чем он провинился теперь. "Джерард? " Ответа не последовало. Ну да, чего он ещё ожидал, его парень всегда так делает. Закрыв глаза, Фрэнку больше не захотелось слушать музыку и, отключив плеер, он медленно, но верно погрузился в мысли. В эту тошнотворную жару не приходило совершенно ничего веселого, и случилось то, чего Фрэнк совсем не хотел - его голова погрузилась в воспоминания вчерашнего вечера. 19:45 Казалось, лёгкие одновременно болезненно вздувались от переизбытка горького, неприятного воздуха в них, и безотрадно хотели ещё. Хотелось дышать, дышать свободно, без ежесекундного страха за жизнь, но в последние дни у Фрэнка Айеро вообще не получалось хоть что-то сделать так, как ему хотелось бы. — Услышь меня! - Ужасно громкий гул только что раздался у Фрэнка в ушах. Ему с размаху заехали коленом куда-то между бровей, он не разобрался. Слова доносились будто с дальнего горизонта. Скукоженное, трясущееся тело пыталось умолять землю, чтобы та закопала, спрятала его. На что земля ответила, что в ней и так много таких же несчастных мучеников, как он, и места уже нет. Грубая, массивная рука черноволосой бестии притянула лицо Фоэнка к себе, специально, чтобы было больнее, за волосы, отчаянно целуя. Фрэнк плохо себя вёл, но его учитель вовсе не хотел его наказывать, просто его раб был слишком непослушным. Он будто старался вылить всё это на Айеро, который уже утопал в мимолетной, редкостной ласке, ерзая и дергаясь, трусливо хватаясь за белую рубашку Джерарда, словно недотрога-девственница в первую брачную ночь, будто боясь спугнуть. Спугнуть его другую часть души. В этих нескольких секундах, в этом мягком, тянучем поцелуе чувствовался привкус кислоты. Резко и неприятно отстраниашись, на Фрэнка снова посмотрели с необъяснимой, лютой ненавистью , брызгая слюной и заглатывая концы слов , которые кое-как складывались в предложения от количества алкоголя: — Я просил тебя быть помиловиднее со мной сегодня, Фрэнк! - удар в челюсть, - так сложно, Фрэнки, так сложно, - пинок в локоть, - просто поговорить со мной, даже если ты УСТАЛ?! - рука, по прежнему державшая пряди , живо понеслась в стену, - Я ВСЁ ПРОДУМАЛ, СЕГОДНЯ.. с-сегодня.. м-мы должны были... — Провести романтический вечер. - Прохрипел Фрэнк сквозь стонущие связки, видя перед глазами туман и ощущая в голове бомбы, совершенно невозмутимым голосом. Он начинает привыкать. — И должны были вести светскую и активную, АКТИВНУЮ беседу, - он снова с размаху вмазал голову партнёра в стену, - как в красивых фильмах про самых, - он не глядя взял с тумбочки грязную бутылку виски , подаренного на концерте, и сделал глоток, - крутых парочек. Я хотел провести вечер классно. А ты работал. Работал и пришёл усталым, Фрэнк. Тогда, когда я этого не хотел. — Прости меня. — Ты понимаешь, что ты потерял моё доверие к тебе, Фрэнки? — Мне жаль, Джерард. — ТЫ ПОНИМАЕШЬ? - И опять удар и яростно звенящая голова. Он скоро отключится, но нельзя. — Пнимю... - Невнятно выплюнул ответ Айеро. — Молодец, молодец... - Джерард беспорядочно водил трясущимися пальцами по волосам Фрэнка. С его подбородка противно и вонюче стекал алкоголь на джинсы Айеро, пока Уэй улыбался потолку под таблетками, наверное, видя там танцующих котов. Он не умел любить, он разучился любить. Он не умел вести связные действия, забывал порядки вещей и события в неопределённой последовательности так, что нельзя было предугадать, что он забудет или вспомнит в будущем. Никогда искренне не рассказывал о проблемах и довёл себя до точки кипения, в которой каждому без слов понятно, с чем у него терки. Джерард верно и быстро стынет. Молча стоять в неудобной позе с кровоподтёками на лице на коленях в то время, когда у тебя болит всё тело, хуже всего в тишине. Как же Фрэнку было страшно. — Я могу сходить в душ, дорогой? За время, пока они встречались, Фрэнк выявил одну деталь: не показывай страх, прямо говори о своих намерениях. Эта адская машина чует ложь. Джерард, лохматый и сонный, задумался. Тяжело вздохнув и потерев переносицу, он махнул указательным: — Да, конечно. — Окей, Жду тебя в спальне. Смывая с себя всю кровь, шипя, Фрэнк думал о том, что сегодня он легко отделался. Полосы от ремня на спине всё ещё болели, но скоро и это пройдёт, не важно. Новые всё равно появятся когда-нибудь. Сейчас Фрэнк устал, ему нужно оказаться в объятиях любимого человека под тёплым одеялом абсолютно голым и отдохнуть от всех мыслей, чтобы завтра были силы зализывать сегодняшние раны, снова скрываясь. Настоящий момент Ковыляя по дороге к дому, всё так же мучаясь от солнца даже в солнечных очках, Фрэнк ощущал себя монахом. Он каменно смиренен, ему ничего не нужно и у него всё есть. У него есть самый лучший человек и нет никого близкого. У него противно царапается о ткань больной локоть , но он чувствует себя здоровым, сильным и будто понимает, что всё правильно. Он мудр, труслив и глуп. Фрэнк каждый день убивает по кусочку свою счастливую жизнь. Фрэнк доволен и Фрэнку страшно. Он любит, безудержно любит и тонет. Закрыв за собой входную дверь на ключ, он слышит с кухни громкое "Привет, Фрэнк!", и у Айеро появляется желание обнять Джерарда - нормальное чувство, когда парочка встречается дома после рабочего дня. — Привет-привет, иди сюда, ну же. Джерард не спорит, пьяно встаёт, шатаясь, и падает на грудь к Айеро, утыкаясь в него всем телом, наслаждаясь массажными движениями рук на затылке, довольно лыбясь. — Ты простишь меня? - Как капризная маленькая девочка скулит Уэй, собирая свои тощие бледные пальцы Белоснежки в замочек за спиной Фрэнка. — Конечно, глупый. Как я могу тебя не простить? Я люблю тебя. - Выученной конструкцией отвечает Фрэнк, закрыв глаза. Он всё стерпит. Он умрёт, он знает, но стерпит. Слишком много потрачено сил, слишком много пожертвовано. От Фрэнка отвернулись. Он всех продал ради этой истерички, но, как ни странно, он не жалеет и не жалел. Пока руки Джерарда приобнимают его сзади, больно напоминая о синяках на спине, он будет терпеть и скрывать всё, чтобы быть рядом с ним, умереть за него, стать опорой и щитом от всех бед для того, чтобы Уэй без напряга пропивал все свои гонорары и улыбался.