О бедной заучке или...

      Ожидаемым фактом для Гермионы стало легкое омагичивание родителей. То есть Марк и Эмма стали очень слабенькими, но магами, где-то на уровне бытовых чар: свет зажечь, выпотрошить, поджарить, шкуру снять… Ничего особенного, но сам этот факт налагал свои ограничения. Счастливая от того, что никто ее теперь не может воспитывать, девочка занялась домашними делами сразу после возвращения из Франции. Для начала нужно было озаботиться домом. Фамильный замок был грязен и запущен, как Косая Аллея, что побывавшей внутри Гермионе совсем не понравилось. Порт-ключ домой она нашла в мамином сейфе, поэтому быстро подняла десяток временных работников, приказав привести замок в адекватный вид. Посмотрев на работающих скелетов, Гарри прослезился — во-первых, ему тоже хотелось таких слуг, а во-вторых, он понял, насколько была одинока теперь уже навсегда его девочка. Этот парадоксальный вывод был настолько в духе дяди Годрика, что умилил Гермиону, за что мальчик получил целомудренный поцелуй от покрасневшей невесты.       Объявив через гоблинов дом Грейнджеров загородной резиденцией семьи, девочка от нечего делать навертела на нем такую защиту, что явившиеся авроры предпочли сделать вид, что их здесь не было. Родители спокойно ходили на работу, сверкая артефактами, Гермиона учила жениха крутить мечом, а потом и делать уроки. Быстро осознав, что лениться нельзя, Гарри прилежно учился, поглядывая на девочку. Время от времени Гермиона брала жениха с собой в замок.       — Надо заниматься менталистикой, — сообщила мальчику скучающая девочка, поглядывая на танцующих канкан скелетов. — Потому что, во-первых, скучно, а во-вторых, нас в этом году будут дементорами травить.       — А что такое дементоры? — поинтересовался Гарри, сразу же поняв, что зря он это, потому что уснули даже скелеты прямо на середине па канкана, из-за чего частично пришли в негодность.       — Понял? — поинтересовалась Гермиона, взглянув на выстоявшего жениха. Она все больше убеждалась в том, что Гарри будет просто идеальным мужем, раз даже ее речь может выдержать, а мальчик при взгляде на девочку чувствовал тепло где-то внутри себя. И ради этого тепла он был готов практически на все.       — Дементоры — твари, — послушно ответил Гарри, задумчиво вращая мечом. Это была такая гимнастика для укрепления рук. Шелест вращаемого меча настраивал на философский лад. — Но сразу убивать нельзя, потому что твари они полезные, но не нам.       — Правильно, — кивнула Гермиона, внезапно отправляясь на Косую аллею за покупками. На стенах, замызганных вековыми экскрементами, висели объявления о Сириусе Блэке. Этого шебутного наивного мальчугана Гермиона помнила. Казалось, совсем недавно он пытался забросить петарду в женский туалет, а вот уже вырос настолько, что разыскивается.       Купив все необходимое, включая одежду для Гарри, которому теперь надо было соответствовать, Гермиона встретила дурно воспитанного Малфоя-младшего, который сходу назвал девочку «грязнокровкой». Разглядевший герб на мантии Гермионы старший представитель уже не размножающегося семейства наследнику рот закрыть не успел, поэтому вынужден был изменить планы, отправившись в Мунго. Что бывает за такие слова, Люциус отлично знал, поэтому к кочерге, отныне растущей из задницы наследника, отнесся философски. Это он еще не знал о других последствиях встречи с представительницей древней семьи.       Больше ничего интересного не произошло, ибо таких несдержанных аристократов в Магической Британии больше не водилось. А выяснять, как так вышло, что гриффиндорская грязнокровка стала Рейвенкло, осторожные британские маги предпочитали издали. Потому что неосторожные попадали в Мунго, если успевали. Гермионе было скучно, Гарри, в отличие от нее, скучно не было — он радовался тишине, своему имени и ежедневному питанию. Ну и отсутствию битья тоже, хотя за лень от Гермионы могло и прилететь, но мальчик предпочитал не лениться, чтобы не расстраивать девочку. Взамен Гермиона разрешила себя обнимать, что оказалось очень приятным. Потихоньку девочка убеждалась, что ее герой — действительно избранный, причем ею, Гермионой, а Гарри время от времени начинал девочкой любоваться.       Ментальная магия давалась с трудом, но давалась, потому что Гермиона помнила, как ее учили этой науке, подробно рассказав Гарри и даже показав воспоминания. Увидев Ровену Рейвенкло с устрашающей плетью в руке, мальчик пожалел девочку, принявшись заниматься с утроенным усердием, потому что плеть поражала, конечно. Так пролетело лето, соединившее два любящих, хоть и не догадывающихся пока об этом, сердца. Время догадаться у них еще было, тетя Судьба никуда не спешила.       Увидев черную собаку, Гермиона наложила группу чар и приказала странного анимага поместить в темницы семейного замка — отмыть, кормить и ждать. О том, что мальчик Сири был анимагом, как и его забавные друзья, девочка на момент встречи забыла, потому что была занята — удерживала Гарри, вознамерившегося грязного подсматривавшего за девочкой мужчину просто нашинковать. Как юный рыцарь был похож в такие моменты на дядю Годрика, просто невозможно сказать. Но тем не менее, обучив родителей простым чарам, Гермиона и Гарри отправились в Хогвартс.

***

      Поезд за лето совсем не изменился, хотя, по мнению Гермионы, его могли хотя бы помыть. Вспомнив, что в дороге ожидаются дементоры, девочка поняла, почему поезд не стали мыть — потому что потом все равно придется. Хмыкнув, девочка вместе с Гарри и уменьшенным багажом залезла в поезд, а потом и в купе, проигнорировав помещение, в котором спал, судя по ответу чар идентификации, ликантроп, как будто дементоров им было мало. Когда в купе ввалился рыжик, Гермиона вспомнила о позабытом — проблема рыжих, желавших наложить грязные лапы на жениха, оставалась. Будучи призраком, девочка многое слышала и видела, поэтому в Хогвартсе для нее секретов почти не было, а те, что были, замок сам раскроет, потому что инстинкт самосохранения. Так как рыжик сильно шумел, то немедленно уснул, желая провести в таком состоянии максимум времени.       Наобщавшийся за лето с Гермионой Гарри заметил фальшь и наигранность Уизли, особенно после живительного жалящего, простимулировавшего мыслительные процессы юного рыцаря. Выбирая между Гермионой и Роном, мальчик, конечно же, выбрал ту, которую можно обнимать, заботиться и вообще… Да и больно — это жалящее. Поэтому Рональду внимание Героя не светило. А светил ему здоровый сон. Вторым в купе решил зайти юный Малфой с уже ампутированной кочергой, но лишь увидев приветливо оскалившуюся Гермиону, наследник древнего рода решил сбежать, пока еще что-нибудь не выросло. Поэтому дорога в Хогвартс была спокойной вплоть до того момента, когда поезд решили посетить дементоры.       Несмотря на то, что черные плащи были тварями, управлялись они очень просто, потому, не заходя в вагон, решили сплясать канкан и поцеловать всех рыжих, которых увидели. Рыжие против поцелуев категорически возражали, устроив веселую чехарду, в результате которой оказались в Мунго, а довольные дементоры продолжили выплясывать, навек встраиваясь в детские сны, потому что танцующий канкан дементор — это не для слабонервных.       — А прикольно, — оценил зрелище Гарри, которого плащи не испугали, потому что рядом была Гермиона. Пугаться мальчику было некогда — он защищал прекрасную даму от дементоров, чуть не разрубив ликантропа, тем самым сильно того удивив.       — Я верила, что ты оценишь, мой рыцарь, — обняла Гарри милая девочка, чувствуя радость от этого жеста. — До полнолуния у нас еще… да! Ликантроп еще недели две не опасен!       Поинтересовавшийся, кто такой «ликантроп», мальчик через некоторое время был одним из двоих не спавших в вагоне, так как Гермиона говорила громко и с выражениями. Выражения были гоблинские, слышали их все, поэтому очень скоро вагон спал, позволив детской психике справиться с видением танцующих дементоров. Дежурившие в Хогсмиде целители были удивлены — из вагона, в котором ехал Герой, выходили спокойные, радостные дети. Радовались они тому, что отлично выспались.       Первым из призраков Гермиону увидел Кровавый Барон, немедленно спрятавшийся под стол своего факультета с криками: «Спасите! Развеивают!», тем самым удивив весь факультет змеек. За остальными столами дети были нерадостными, не сильно радостно выглядела и мадам МакГонагалл, не сумевшая послать письмо Гермионе Грейнджер, по причине отсутствия таковой на свете. Перо постоянно переправляло написание фамилии, доводя тем самым женщину до истерики. Увидев девочку, профессор хотела уже что-то сказать, но решила оставить это до вечера… Или завтрашнего дня… Потому что герб на мантии магглокровки говорил о том, что перо не шутило, а это значило, что планы надо пересмотреть. И ей, Минерве, и Альбусу, потому что такое чистокровное семейство им точно не по зубам.       Гермиона же была шокирована — ликантроп оказался профессором. Что творится в школе, девочка не понимала, ибо если смесок хоть как-то объяснялся, то вот ликантроп совсем никак, поэтому Гермиона решила прояснить этот вопрос с Министерством Магии. Попозже. А пока она посмотрела на стол, проявляя зелья, которыми были напичканы блюда, и тяжело вздохнула. С этим надо было что-то делать, поэтому поужинать можно было и потом.       — Гарри, в блюдах зелья, — сообщила девочка, подтянув к себе какой-то салат. — Кушаешь то же, что и я.       — Хорошо, — согласился уже полностью доверявший Гермионе Гарри. Ведь она всегда знала лучше, да и жить так было значительно легче. Мальчик погладил уменьшенный меч.       — Точно зелья? — поинтересовался сидевший рядом полненький мистер Лонгботтом.       — Подчинение, рассеяние внимания, агрессия, амортенция еще, — перечислила скучающая девочка, тыкая пальцем в блюда. Стол факультета заволновался. «Да, факультет у нас давно уже не боевых магов, а старые традиции остались», — вздохнула Гермиона, посматривая на софакультетников, проявлявших отвагу, но в голову только евших.       Кто-то достал артефакты, проверяя сказанное Гермионой, отчего стол заволновался сильнее, делясь подозрениями об авторе зелий. До минуты, когда врожденное шило войдет в рабочий режим, оставалось совсем немного… Девочка визуализировала таймер, что привлекло внимание только профессора Флитвика, сразу же оценившего выражение лица Гермионы. Он такое выражение на лице регулярно наблюдал у своих воронов, но вот от львят не ожидал.       — Это все Слизерин! — закричал кто-то как раз в тот момент, когда таймер показал нули, а девочка удовлетворенно кивнула. — Бей слизней!       Быстро эвакуировав себя и жениха под стол, Гермиона рукой сотворила чары вызова аврората, за дальнейшим следовало наблюдать из укрытия. Дядя Годрик спьяну вел себя точно так же, так что ничего нового для девочки не происходило. Битва набирала обороты, так как Северус Снейп факультет защитить не мог по причине пребывания в коридоре, куда его опять увлекла неведомая сила. Вороны делали ставки, барсуки повторили маневр Гермионы. Стало весело.