О бедной заучке или...

      Желание задать вопрос мисс Гре… леди Рейвенкло прямо в гостиной было ошибкой. Минерва МакГонагалл это поняла примерно через минуту объяснений Гермионы, начавшей рассказ от сотворения жизни по разным верованиям. Женщина уже хотела остановить девочку, но было поздно — профессор уснула. Вслед за ней вся гостиная факультета погрузилась в здоровый сон прямо там, где стояли. Все, за исключением юного рыцаря, стоически боровшегося со сном и победившего, за что был награжден очередным поцелуем.       Расставаться с Героем на ночь Гермионе почему-то не хотелось, и, хотя девочка очень смущалась, но тем не менее обратилась к замку. Как уже говорилось, у замка был хорошо развит инстинкт самосохранения, поэтому семейную спальню замок им предоставил, вызвав благодарность Гермионы, искреннюю радость Гарри и отсутствие всякой реакции у спавшего в полном составе факультета. Решив узнать, чем все закончилось в Большом Зале утром, девочка отправила пергамент с вопросом по поводу педсостава в Министерство, отправившись затем в душ. Замковые домовики старались услужить наследнице Основательницы, поэтому после омовения, для Гермионы обязательного, а для Гарри принудительного, был еще и легкий ужин, после которого помолвленные дети улеглись в общую кровать. Для мальчика такое положение вещей было внове, поэтому он подползал к девочке очень осторожно. А Гермиона, вполне жениху доверявшая, широко зевнула и изволила уснуть.       Сообщение с вопросом о ликантропе в составе профессоров в Министерство принес скелет совы, потому что Гермионе было лень идти в совятню, и она использовала чучело из ближайшего заброшенного класса, перелет не выдержавшее. Но вот сам факт обратил на письмо очень пристальное внимание, из-за чего ночь у Альбуса Дамблдора не задалась. Девочка уже крепко спала, Гарри, пользуясь этим, гладил ее по волосам, опасаясь еще гладить другие части тела, постепенно засыпая, целители и авроры сортировали результаты побоища, мадам Помфри раздумывала, как снять с потолка в коридоре результат лени и раздражения Гермионы, все были при деле. Чуть позже к аврорам присоединились еще и невыразимцы, в результате чего в замке стало еще веселее.       — Доброе утро, медовая, — прошептал Гарри Поттер, любуясь своей просыпающейся девочкой. Почему-то в последнее время мальчику все больше хотелось защитить ее от всего на свете, гладить, обнимать и делать все возможное для того, чтобы Гермиона улыбалась, вот как сейчас.       — Доброе утро, мой хороший, — улыбнулась ему девочка, начиная понимать, что с помолвкой все было не так просто. Судя по тому, что ощущала Гермиона, либо они с Гарри были изначально друг другу предназначены, любо помолвка вылилась во что-то неизмеримо большее. Идя на поводу своих желаний, девочка прижалась к мальчику, обняв его. Гарри боялся даже вздохнуть, чтобы не разрушить это чудесное мгновение.       Но пора было вставать. Во-первых, начинался новый день, во-вторых, в легких мальчика кончался воздух, в-третьих, мускулюс глютеус намекал. Поэтому Гермиона вскочила, радостно уносясь в душ, Гарри вздохнул, понимая, что если он не хочет помывки двумя невежливыми домовиками, один из которых его фиксировал, как вчера, то лучше идти в душ добровольно.       После помывки, одевшись, мальчик с девочкой за руку вышли в гостиную, моментально, впрочем, опустевшую. Будить сладко спавшую профессора МакГонагалл никто не стал, только заботливо закатили своего декана под диван, наверное, чтобы не затоптать. Не стали будить явно уставшую женщину и Гермиона с Гарри, спокойно проследовав на выход.       В большом зале народа было немного, в основном тут находились те, у кого вчера хватило мозгов спрятаться или убежать. Профессор ликантроп и директор отсутствовали, логично отсутствовала и заместитель директора и на первый взгляд нелогично — Северус Снейп. Зелий в блюдах не было, никаких. На всякий, видимо, случай не было еще ни соли, ни специй, что заставило Гермиону поморщиться, поэтому домовики ей быстро посолили все, включая джем и чай, что заставило девочку тяжело вздохнуть.       Первым уроком оказалась История Магии. Профессор-призрак нес чушь, поэтому был прерван рассердившейся девочкой. Гермиона начала объяснять призраку, что он говорит не так, указывая на смещенные акценты и неправильные ударения в именах гоблинского мяса. Кроме того, девочке показалось странным воспевание каких-то восстаний, которые всегда сводились только к пополнению кладовых. Речь Гермионы изобиловала образными сравнениями, цитатами именитых гоблинов в процессе приготовления и прочими историческими ремарками, говорящими о хорошем владении материалом, чем девочка, на самом деле, похвастаться не могла, перепутав века и эпохи. Но указать ей на это было некому, потому что все, кроме Гарри, в классе уже давно крепко спали здоровым детским сном, а профессор от греха подальше ушел на перерождение. Еще раз подивившись самоотверженности и силе воли своего жениха, Гермиона принялась обнимать его, разбудив спавшего с открытыми глазами мальчика.

***

      Урок прорицаний закончился не начавшись, ибо, увидев лесенку в класс, Гермиона рассвирепела, не готовая к такому просвещению мальчиков. Поэтому лестница осыпалась пеплом, а класс был вообще изолирован от замка, что сделало явление на урок невозможным. О профессоре в этот момент девочка не думала, зато учел замок, оставив преподавателю доступ к окну.       Урока трансфигурации не было, поэтому дети отправились обедать. Пока они занимались этим интересным делом, мимо дверей Большого зала, стукаясь о стены и косяки пролетело тело Минервы МакГонагалл, которое несли в больничное крыло смелые и отважные. Зачем они при этом обстукали профессором все, что встречалось, спустившись на первый этаж, а затем поднявшись на третий, было бы загадкой для Гермионы, но девочка была занята — она изволила трапезничать. За столом обнаружились рыжие представители семьи Уизли, поразив Гермиону своей неубиваемостью. Почему-то подходить к девочке Рональд не спешил, а старался держаться от нее и ее Героя подальше. Решив решить эту загадку попозже, девочка предалась процессу жевания. Ей было очень интересно, что будет дальше.       Появившийся в замке Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор задумался о превратностях судьбы. Люпина у него забрали в Отдел Тайн, Снейпа с потолка сняли с большим трудом, Минерва оказалась в Мунго — она спала и добудиться женщину не могли даже пыточным, он лично попробовал. Что-то случилось с призраком профессора, да и Трелони занималась тем, что громко вопила из окна. Прошел всего лишь первый день уроков, а уже треть мест в педагогическом коллективе школы стали вакантными. Что делать, Альбус не знал, но подозревал, что это как-то связано с леди Рейвенкло. Поэтому, желая разобраться, директор вызвал девочку к себе.       — Хм… — задумчиво произнесла Гермиона, прочитав записку, в которой директор приглашал ее к себе в одиночестве. Это было настолько ненормально, что девочка, ожидаемо, возмутилась, прихватив с собой и Гарри.       — Девочка моя… — начал Дамблдор, тем самым убеждая Гермиону в самой сути вызова. Девочка себя отнюдь не считала одной из тех, кто часто появлялся в казармах дяди Годрика, в конце концов у нее был жених, поэтому ожидаемо рассердилась. Решив сначала объяснить директору всю его неправоту, Гермиона открыла рот, и больше Альбус ничего не помнил. Очнувшись лежа на своей кровати, Великий светлый посчитал, что ему все приснилось — и юная Рейвенкло, и его мысли, и то, о чем она ему рассказала. Повторять вызов девочки он, впрочем, не стал. Что-то подсказывало директору, что это плохая идея.       Гермиона порадовалась милосердию своего жениха, по его просьбе уложив крепко спавшего директора в постель, хоть и считала это излишним. Девочка решила, что ей скучно, поэтому летавшие вокруг замка дементоры принялись танцевать канкан, мешая пролетать совам, посланным паникующими школьниками. Прибывший Попечительский совет внимательно просмотрел всю программу дементоров, после чего черные плащи отправились по месту постоянного базирования.       В квиддич Гарри не играл, потому что из полуторачасовой лекции Гермионы запомнил только то, что это нехорошо для его будущего. Будущее мальчик хотел, не возражая против того, чтобы провести его рядом с девочкой, для которой был готов окунуть в котел профессора Снейпа, но тот справился сам, опять попытавшись полезть в голову Гермионе. Так как профессор явно относился, по мнению девочки ,к рыцарям дяди Годрика, то есть не обучался, то девочка макнула его в горячее противоожоговое зелье, сразу же принявшееся действовать, отчего профессору было совсем не весело. Невесело было и факультету Слизерин, сумасшествия декана не ожидавшего. В связи с этим в школу зачастил Попечительский совет, значительно разнообразив досуг директора школы. Едва дотянув до восемнадцатого сентября, школьники были отправлены на досрочные каникулы, потому что на чарах и гербологии далеко не уедешь.       — Ура, — проговорил Гарри, радующийся возможности отдохнуть от школы, в частности, от жалящих в усыплявшей его библиотеке.       — Ага, — согласилась радостная Гермиона. — Посмотрим, что слуги с замком сделали, потом еще развлечемся… И вообще…       — Вообще — это да, — глубокомысленно заявил мальчик. — Это правильно.       — Я немного полежу, а то что-то устала, — пожаловалась девочка, не спавшая полночи по поводу инструктажа домовиков на тему вкусной и здоровой пищи, из-за чего завтрак был скромным, потому что проснуться вовремя удалось далеко не всем эльфам.       — Лежи, медовая, — ласково улыбнулся Гарри, гладя свою, он это теперь точно знал — именно свою девочку по волосам, что было очень приятно обоим.       — Хорошо, что ты есть, — не отдавая себе уже отчета, что говорит, прошептала сквозь сон Гермиона.       — Ты самая-самая… — красивые слова девочкам юный рыцарь, как и положено рыцарям, говорить еще не умел, но его невеста была готова над этим по просыпании поработать.       Она уже засыпала, но тут в купе вломился кто-то рыжий, что-то закричав. Впоследствии Гермиона так и не смогла вспомнить, что она сделала с рыжим, точно зная, что не убила. Поезд шел домой, неся в себе счастливого Гарри Поттера и улыбавшуюся во сне Гермиону Рейвенкло.