Нашедший сердце глубин да не будет заблудшим в метели

— Аякс, выходи! — закричали мальчишки и девчонки, стоявшие у порога избы. — Да лёд скорее растает, чем он соберётся! — ребята дружно рассмеялись. Ведёрки в их руках шумно застучали друг об друга. — Иду я уже, иду! Наконец-то дверь отворилась, и на пороге показался тепло одетый мальчишка. В одной руке у него, как и у остальных ребят — удочка, в другой — такое же небольшое ведёрко. — Ну наконец-то! Побежали скорее! Влившись в толпу ребятишек, своих сверстников, десятилетний Аякс понёсся вдоль протоптанных в снегу дорожек. Среди толпы одинаково одетых детей его было легко опознать: только над поверхностью его шапки-ушанки возвышались два больших, лисьих уха. С той роковой ночи, когда брошенный сирота был найден, прошло ровно пять лет. За это время в кругу любящей его семьи мальчик заметно окреп и подрос. Первое время было непростым для новых родителей: лисёнок абсолютно ничего не помнил о своей жизни. Ни имени, ни где жил и кто были его родители — абсолютная пустота. И приёмная семья дала мальчику всё: имя — Аякс, в честь героя любимой отцом семейства книги; старшие братья приняли его как родного, вместе они нянчили родившегося вскоре братика. Их не смущали уши и хвост «младшего брата», они их даже не замечали. Когда мальчик немного подрос, взрослые посвятили Аякса, почему тот отличался от своих братьев и местных ребятишек. Они изначально не думали скрывать тайну происхождения лисёнка, не собирались лгать или выдумывать. — Мы, к сожалению, не были знакомы с твоей мамой-лисой, — так начали они разговор в тот день, усадив Аякса к себе на колени. — И не могли спросить у неё, почему она приняла решение отвести тебя к нам. Но будь уверен, кроха, — мама тронула кончик носа Аякса, — она поступила так, потому что знала — тебе здесь будет лучше. — Мы не связаны кровью, — продолжил говорить отец, стараясь избегать грубоватых фраз в духе «ты нам не родной сын». — Но посмотри, как мы похожи, разве что ушей твоих мягких да хвоста у нас нет. Мы любим тебя таким, какой ты есть, Аякс. Мы не родны по крови, но родны душою, сынок. — Я понимаю, — вильнув хвостом, отвечал им малютка Аякс. — Я верю, что моя настоящая мама не стала бы желать мне зла. Мне здесь хорошо и тепло. Я счастлив. Деревня, что выбрали бывшему Золотку Моракс и Сяо, действительно подходила для обитания лисёнка. Морепесок славился своими умельцами-рыбаками, всё поселение жило и кормилось благодаря продаже пойманных рыб. И главное — не было охотников. Ружья держали при себе лишь пара-тройка человек, но их домики были почти у самого Леса. Аякс туда не ходил, а значит шанс того, что мальчика случайно застрелят, приняв за дикое животное, близился к нулю. Гораздо чаще мальчик ходил в сторону Реки. Вместе с отцом он мог часами сидеть неподвижно, наслаждаясь всеми прелестями подлёдной рыбалки. Иногда даже у опытного мужчины не хватало выдержки, но он понимал: дитём руководствуют звериные инстинкты. От того Аякс замирал, неподвижно пялясь на воду; от того нос его смешно дёргался в момент подсечки рыбы, и радостное фырчание срывалось с губ, когда крупная особь попадала в его цепкие коготки. Вот и сейчас в компании детворы Аякс держал путь к Реке. Рыбалка была своего рода развлечением для детишек — по-другому среди снежных завалов и метелей проводить досуг вне дома они попросту не умели. — Нечестно! — срываясь на смех, притворно возмущалась одна из девочек. — Аякс опять поймает больше всех рыбы! У него ведь две удочки! — Какие две? — от удивления ушки мальчика встали торчком. — У меня с собой только одна! — А как же твой хвост? — завершая шутку, прыснула она. — Опустил в лунку — и готово! Все дружно засмеялись, включая Аякса. Не помня ничего из прошлой жизни, живя в кругу воспитанных, добрых и интеллигентных людей лисёнок рос абсолютно беззлобным и миролюбивым созданием. Он был душой компании, был храбр и весел. В его голубых глазах всегда искрились яркие белые блики. Малютка Аякс был добросердечен и мил. Первое время некоторые дети пытались в грубой форме указать ему, что он чужой и не такой, как нормальные дети. Но лисёнок никогда не грубил в ответ. Никогда не вступал в конфликты, никогда не лез в драку — словом, был сердцем мира и порядочности. Все конфликты решались через взрослых. Так было правильней. Наконец-то мальчишки и девчонки вышли к самому берегу Реки. Огромное ледяное пространство тянулось от края до края и казалось, что даже небо над ними было сделано из этого же самого серого льда. Родители их совершенно не волновались о том, что дети остаются одни на льду без присмотра. Они знали — Река проморожена на несколько метров вглубь. Лёд выдерживал вес взрослых мужчин вместе с санями и крупными собаками одновременно. Какую-то кучку детей выдержит и подавно. Ребята ступили с берега на лёд. Чтобы дойти до уже прорубленных лунок, им необходимо было пройти ещё дальше на несколько десятков метров вперёд. Дальность от земли юных рыбаков и рыбачек совершенно не пугала — Река никогда бы им не навредила. Это ведь Река — их кормилица, их помощница и подруга. Устраиваясь недалеко от лунки, Аякс усаживается прямо на свой хвост. Он распутывает леску, нанизывает наживку и с силой забрасывает удочку, с первого раза попадая в зияющую речную темноту. Леска описывает в воздухе красивую дугу. Никто, даже сам малютка Аякс не мог увидеть, как рядом с леской то же движение совершает Красная нить Судьбы. В это же время в Ли Юэ нить на пальце Моракса совершает колебательные движения. Мужчина тут же жмурит глаза, на душе распускаются Глазурные лилии. Нить на его пальце в последнее время очень часто дёргалась и крутилась сама по себе. Значит, на другом конце света лисёнок был жив и здоров и, видимо, занимался какими-то активными действиями. «Как он?» — часто думал Моракс во время своих повседневных дел. Но то были лишь мысли. За все пять лет Властелин Камня ни разу не навещал Золотко, даже не думал об этом, когда несколько раз летал за Лисьими ушками. Он не видел смысла вмешиваться в жизнь мальчика и его новой семьи. Пусть Золотко растёт, пусть набирается опыта и мудрости, а как вырастет — они встретятся. Обязательно встретятся. Сейчас Мораксу было достаточно того, что нить на его пальце была яркой и красной, пышущей жизнью. «Чем же он опять занимается?» — с приятным теплом на душе продолжал размышлять он. — «Проказник, буду ведь на тебя отвлекаться». Солнце только начинало своё путешествие по небу, до зенита было ещё далеко. В величественном облике Дракона, правителя Ли Юэ, Моракс лежал на скалистом выступе ближайшей к Гавани горы. Даже с такой высоты он мог отчётливо различить снующие туда-сюда пёстрые, отличающиеся друг от друга фигурки. То были торговки и торговцы со всех точек Тейвата, оно и не удивительно. Скоро свершится долгожданная многими Церемония Сошествия. Но пока время для принятия гостей ещё не наступило, а потому Моракс мог позволить себе небольшую передышку. Развлечением его было наблюдение за колебаниями нити: та дрожала, приподнималась вверх-вниз, вверх-вниз, шла по кругу. «Забавно», — Дракон выдохнул облачко горячего дыма. — «А ведь буквально на днях у Золотко должен быть день Появления. Одиннадцать лет — совсем большой юноша», — мысли о своей судьбе помогали Мораксу расслабиться перед предстоящей тяжёлой работой. Мужчина не без удивления замечал за собой метаморфозы. Он никогда осознанно не стремился к детям, никогда не хотел нянчиться или играть — был занят делами более важными, божественными. Но сейчас, когда течение жизни нормализовалось, Властелин Камня понимал — он сильно соскучился по Золотку и его забавам. Это чувство было новым, несвойственным для посвященного с головой в дела своего народа Гео Архонта. Если бы их не связывала нить, стал бы Моракс так часто предаваться размышлениям о будущем? Но нить присутствовала, а значит мужчина должен быть заинтересован не только в процветании своего региона, но и в благополучии их будущей со взрослым Золотком совместной жизни. В этот же самый момент, пока древнее Божество предавалось приятным грёзам о предстоящем, в далёкой-далёкой Снежной маленький лисёнок беззаботно рыбачил в компании друзей и подружек. Мальчик, чья судьба на небе была связана с судьбою Архонта, шумно облизывал мокрый текущий из-за мороза нос. Не моргая, пялился в темноту воды в ожидании клёва. Он никак не мог знать о том зле, что мёртвой хваткой сжимало его судьбу в своих сотканных из эфира руках. Подо льдом, в беспросветной темноте Реки под сидящим лисёнком проплыла огромная тень, бесшумно скрываясь в ледяной пучине. — Смотрите, Аякс ещё одну рыбку подсёк! — Добрый день, господин Гео Архонт. Рады приветствовать вас на ежегодной Церемонии Сошествия, — Моракс занял своё место за круглым столом, приготовившись принимать гостей. События, текущие параллельно в двух точках мира. В одну и ту же минуту, в одну… — Аякс, не заходи далеко! — лисёнок, не без усилия таща за собой почти полное ведро рыбы, сделал ещё десяток шагов вперёд. — Аякс! Но мальчика охватило озорство. Некий азарт, жажда выловить рыбку покрупнее… — Аякс всегда так храбр! — воскликнула одна из девочек. — А, может, в нём говорят лисьи инстинкты? — Чутьё зверя подсказывает ему, где улов поболее будет! — искреннее восхищение подстёгивало Аякса ступать на лёд дальше и дальше. — Погодите, — неожиданно запнулся один из друзей Аякса. — А куда это он идёт? Лунку он сам не сделает, инструменты ведь нужны. — Так вон же лунка, — показывает мальчику другой мальчик пальцем на одиноко зияющее пятно вдалеке. — А разве… Она там была? — Что? — Почему эта лунка одна? И так далеко от берега? Взрослые не стали бы делать её там. — А кто же тогда сделал эту лунку?.. Но Аякс уже был слишком далеко от друзей и не мог услышать эти полные сомнений рассуждения. Он подошёл к самому краю. Не торопясь поставил ведро на лёд, приготовился закинуть удочку. Что-то подсознательно смущало его в этой лунке, но лисёнок не мог понять, что именно. Разматывая леску, Аякс услышал крики своих друзей. Он повернул голову в их сторону — те что-то пытались донести до него голосом, ожесточённо размахивали руками и прыгали. Что же их так возбудило? Неожиданно хвостик его задрожал. Мальчик прижал уши к голове, медленно сделал шаг в сторону от зияющего отверстия. Он понял: края этой лунки были другими. Словно отверстие это было проделано не ледобуром, а выдолблено кем-то изнутри. Что-то мелькнуло под водой, из-за колебаний часть её вылилась за пределы лунки. Лёд под ногами лисёнка начал оглушительно трескаться. А затем из воды показался длинный и острый, призрачно-белый рог. — Аякс! Аякс! — в ужасе закричали дети, бывшие уже в безопасности почти у самого берега. Огромная морская тварь, вздымая своей спиной толстостенный лёд, издала пробирающий до костей вой. От дрожи поверхности под ногами Аякс, не удержавшись, упал на спину. Ледяная вода, стекаемая с туши речного чудовища, стремительно впитывалась в его зимний наряд, утяжеляя и не давая подняться на ноги. Сердце лисёнка билось так быстро, что, казалось, могло пробить грудную клетку изнутри так же, как и рог этой речной рыбины. Мальчик абсолютно не знал о том, что вблизи их тихой деревни водятся такие гигантские, злые чудовища. По правде сказать, в Морепесок об этом существе не знал никто. У бедного ребёнка не было сил даже кричать — настолько ему было страшно от происходящего. Любая попытка подняться или привести равновесие в порядок грозила ему падением в речную, ледяную бездну. Однорогая рыбина, могло показаться, имела с Аяксом какие-то личные счёты. Она не уплывала прочь, наоборот: с силой била хвостом о лёд, разбивая тот в мелкую крошку. Неожиданно всё прекратилось. Аякс, едва державшийся за края льда, с облегчением выдохнул. Пронесло! Счастье его было преждевременным. Чёрная вода вновь мелко задрожала. Пучина разверзлась, и из Реки высоко поднялось то самое чудовище. Перед тем, как туша зверя упала на лёд и пробила его своим весом, мальчик успел разглядеть это существо во всей красе: то действительно была некая рыба, правда хвост её был поставлен горизонтально, а не вертикально, как у всех рыб их Реки; по гладкому телу шли некие витые узоры; но больше внимания к себе привлекал острый рог, на воздухе переливающийся небесно-голубым цветом. Вынырнувшее существо отразилось в зрачках Аякса, перед тем как с шумом упасть рядом, пропадая в речной глубине. Вспенившаяся волна взмылась над льдами на несколько метров, чтобы затем со всей силы окатить умирающего от страха мальчика, унося его с собой под лёд. — Аякс! Аякс! — но ответа зовущим не было. Вода успокоилась, лёд перестал дребезжать. Абсолютная тишина воцарилась над замёрзшей Рекой, словно никогда не было ни лисёнка, ни чудовищной рыбины. Когда ледяная вода сомкнулась над его головой, Аякс тут же задержал дыхание и принялся барахтаться, стараясь плыть в сторону поверхности. По правде сказать, дыхание он задержал рефлекторно, настолько холодной была тянущая его на дно вода. Но плыть не получалось. Тяжёлая зимняя одежда мешала грести, ноги и руки онемели и не слушались. Лисёнок широко распахнул глаза — среди всепоглощающего мрака над его головой был свет. Поверхность. Но даже если бы он доплыл, сомкнувшийся плотно лёд не выпустил бы мальчика из своей хитрой ловушки. У него не было ни единого шанса спасти свою жизнь. «Мама! Мама!» — невидящие, распахнутые глаза больно жгла вода. Что-то коснулось его ног, и Аякс тут же опустил голову. Во тьме воды на него смотрели два крошечных чёрных глаза, полные злобой и высокомерием. Существо зашевелило плавниками, и вихри воды начали с новой силой тянуть лисёнка на дно. Он задыхался. До сих пор не дыша, Аякс с ужасом ждал того момента, когда воздух в его лёгких и рту кончится окончательно. Из-за спазмов грудная клетка задрожала, в нос потекла раздражающая слизистые вода. Аякс больше не мог держаться. В ушах пульсировала кровь, глотка сокращалась, вынуждая сделать вдох. От страха хотелось плакать, но слёзы просто не могли появиться сейчас, когда каждая мышца его лица была схвачена холодом. Думая о своей семье, о своих родителях и братьях, мальчик сдался и сделал рефлекторный вдох. В ту же секунду речная вода затекла в его рот и глотку, наполняя горящие, едва не разрывающиеся от напора лёгкие. Тело становилось ватным, оно уже не могло сопротивляться тяжёлым потокам воды. Не отрывая мутного взгляда от светлого пятнышка — поверхности, Аякс думал о той нестерпимой боли, что разъедала его грудь изнутри. Зверь, ставший причиной падения мальчика в воду, снова коснулся его тонущего тела. Перед тем, как свет окончательно погас перед голубыми глазами лисёнка, он смог увидеть, как нечто округлое и синее в серебристой окантовке проплыло мимо него. Лицо его исказилось в удивлении, а затем расслабилось окончательно. То, что проплыло мимо Аякса и скрылось во тьме, был Гидро Глаз Бога. — Спасибо большое вам за совет, — поклонившись, очередной торговец ощущал всепоглощающее чувство благодарности Гео Архонту. В ответ на любезность Моракс мог лишь сдержано кивнуть. Пышная грива его колебалась, от рогов исходили золотистые искры. — Добрый день, — новый гость присаживается напротив Гео Архонта, с ходу начиная без стеснения говорить о своём торговом деле. Моракс с увлечением слушал мужчину, пока… Взгляд его случайно не упал на собственную лапу. Сантиметр за сантиметр, всё быстрее и быстрее алый, дорогой сердцу цвет серел, ставясь безликим и безжизненным. «Нет», — часть монолога торговца пронеслось мимо его ушей. В голове что-то тоненько загудело. — «Как это понимать?» Но сколько бы он ни смотрел на свою нить, задержав дыхание, цвет жизни к нити так и не возвращался. Серый, бледнеющий на глазах цвет мог означать только одно. Моракс и думать об этом не смел. Не может такого быть. Снова. — Так вот… Что вы думаете на этот счёт, глубокоуважаемый Гео Архонт? — торговец улыбнулся и закрыл глаза, склонил голову в ожидании помощи-предсказания от Божества. Услышав последние слова человека, Моракс вздрогнул, будто на него вылили целую реку ледяной воды. Его умению контролировать себя действительно можно было позавидовать: с виду всё такой же гордый, непреступный и величественный, а в душе… Переспросить, попросить повторить свой рассказ у торговца, было бы для Божества его уровня верхом неуважения и неприличия. Опираясь на свою мудрость и опыт, а также на ту информацию, что услышал он до того, как нить погасла на глазах, Моракс всё же сумел помочь этому предприимчивому мужчине. А за ним была ещё сотня таких же жаждущих. Церемония Сошествия была в самом разгаре — он не мог подняться и улететь, чтобы решить свою свалившуюся на его чешуйчатые плечи проблему. Когда солнце уже клонилось к воде, а небо приоделось в лиловые и нежно-голубые одежды, Моракс чувствовал себя невыносимо измождённым. Ему казалось, что за эти долгие часы Церемонии госпожа Эрозия ещё больше изъела его каменное сердце, украв заслуженные тысячелетия предстоящей жизни. Но как воин, как истинный правитель Властелин Камня не мог позволить себе отлынивать от обязанностей. Каждый человек, что садился напротив него, получил внимание Гео Архонта с лихвой. Никто не ушёл обделённым, и каждый подметил: Властелин Камня, Дракон Ли Юэ и правда был похож на неподвижную каменную статую. Каждый кивок, каждое движение лапы или хвоста его было плавным и сдержанным, что не могло не вызвать истинного восхищения. Вот оно, то могущество, что приносит и будет приносить процветание своей стране. Никто из них не догадывался, как остервенело и яростно метался разум Божества внутри этой непреступной, каменной оболочки. Внутри его чешуйчатого тела кипело желание сорваться прочь, сорваться, чтобы узнать, что случилось. И никто бы не осудил его, брось всё Дракон сейчас и улети высоко в небо. Но Моракс лично не мог позволить себе такой вольности. Никто не принуждал его находиться здесь. Таким он был рождён изначально: сперва — долг, его народ, помощь торговцам и, соответственно, всей экономике Тейвата. А на втором месте — он сам. — Друг мой, — Бай Чжу не был удивлён позднему визиту Божества. Едва стрелка часов показала полночь, Моракс явился в Хижину Бубу. — Я видел тебя на Церемонии. Что-то случилось? Ты выглядишь… Каменно напряжённым. — Мне нужно лететь в Снежную, — голос Моракса был глух и напоминал раскаты грома перед грозой и ливнем. Страх и волнение, терзавшие душу Гео Архонта, исчезли несколько часов назад, уступая место возмущению и злости. — Прошу тебя… — слова его, несмотря на грозное звучание, через раз пропадали в пересохшей глотке. — Присмотреть за Гаванью в период моего отсутствия. Несколько мгновений Бай Чжу с любопытством рассматривал хмурую морщинку между бровей мужчины. — Конечно, — ласково и также тихо, привычно улыбнувшись, ответил владелиц Хижины. — Думаю, Сяо не откажет мне в оказании помощи. Пролетая над бескрайними водами Фонтейна, Моракс ощущал, как голова его постепенно становится ватной и тупой. Нить на пальце не только так и не вернула себе красный цвет, но и наоборот — с каждой минутой усыхала на глазах. «Как это понимать?» — множество мыслей рождалось и угасало одновременно в сознании Бога. Разве Боги Селестии не дали ему второй шанс, чтобы исправить ошибку прошлого? Он ведь своими собственными руками изменил судьбу Золотка, так почему тот снова умер? Какой смысл был в спасении лисёнка из логова в Лесу, если итог его судьбы, оказывается, снова будет точно таким же? Таким же, будто бы Моракс никак не вмешивался, таким же, словно Моракс не пытался помочь… Когда Властелин Камня долетел до Морепесок, небо сделалось на один тон серого светлее — наступал рассвет. Покрытое вечными снежными тучами, оно никогда не было в этих краях голубого цвета. Вот и сейчас небольшой снежок падал на землю и избы, скапливался на теле парящего в небе Дракона. Несмотря на полумрак, ни в одном из окон деревни не горели огни. Пролетев ещё немного вперёд, Моракс заметил на окраине большое скопление людей. Чтобы не быть замеченным, пришлось приземлиться среди деревьев и принять простую, человеческую форму. Даже в получеловеческом облике его хвост всё равно оставался довольно громоздким, яркая оранжевая кисточка на белом снегу была бы также слишком заметна. Несмотря на плотность ткани своего белого плаща, мужчина ощущал нестерпимый холод. Сяо был прав, когда в прошлый раз говорил о странностях здешнего климата. Божественные сущности, да даже Адепты обладали особой выносливостью, что не свойственна простым людям. И тем не менее здешние жители обходились простой зимней одеждой, в то время как он, Гео Архонт, дрожал от сковывающего мышцы и кости мороза. С этими снегами определённо было что-то не так. Сжав зубы так сильно, что собственные клыки больно впились в побледневшие губы, Моракс двинулся вперёд, скрываясь среди белизны множественных сугробов. Первое, что услышал он, подойдя совсем близко, был душераздирающий плач. Когда толпы людей немного рассеялась, янтарному взору предстала каменная плита, бережно обмотанная красным шарфом его Золотка. Несмотря на бледность своей нити, Моракс вздрогнул, будто бы только сейчас осознал, что лисёнок, его судьба, погиб во второй раз. Он до боли в глазах уставился на серый гладкий камень и смотрел на него так долго, что заслезились глаза. Неужели маленькое тело его Золотка закопано сейчас там, под вечными снегами? Но неожиданно острый слух его зацепился за знакомые голоса. То были голоса тех людей, что приняли мальчика в свою семью как родного. — Дети, мы… Мы правда не будем вас ругать, — оказалось, что рядом с рыжебородым мужчиной стояла толпа детей, возраста примерно как Золотко. — Расскажите нам… Правду. — Но мы и говорим правду! — всхлипывая, отвечали перепуганные дети. — Аякса унесла под воду огромная-преогромная, однорогая рыба! Лишь тогда, когда один из детей упомянул в своём рассказе рыжий хвост, до Моракса наконец-то дошло — они говорили о Золотко. «Аякс… Это имя дали ему родные?» — Властелин Камня сделал ещё шаг ближе к разговаривающим. — И тогда огромная волна поднялась ввысь, обрушилась на Аякса и утащила его к этому существу! И он утонул! — наперебой продолжали дети. — Мы ничего не придумываем! Аякса забрала Река! Снежинки, падающие с неба, замерли перед глазами Гео Архонта. Лицо его, всегда спокойное и безэмоциональное, вытянулось в гримасе благоговейного страха. Какие… Какие же несвойственные эмоции для благородного и величественного Дракона, правителя целой страны. Жидкий янтарь глаз перестал переливаться. Тонкие иглы льда пронзили его радужки, вызывая невыносимую головную боль. Властелин Камня пошатнулся словно от удара. Его лисёнка, его Золотко, его Аякса снова забрала Река — кошмар, которого так страшился мужчина, повторился. И он, древний Бог, никак не помешал этому. Никак не помог. Мальчик, едва вкусивший радость жизни в кругу семьи и в тепле, бесславно утонул в водах ледяной Реки. Утонул, как… Как капкан, что когда-то кинул Моракс в пучину этой самой Реки. Что сделал такого Аякс, что так насолил Богам Селестии? От чего те заставляют его жизнь прерываться в самом рассвете? Моракс всем сердцем желал узнать ответы на эти вопросы, но понимал: получить он их не сможет никогда. Ещё около часа Моракс, замёрзший и покрывшийся ледяной коркой, безмолвно стоял на месте. Смаргивая иней с ресниц, он неустанно слушал полный скорби плач приёмной семьи мальчика. Мать, отец, двое старших сыновей и, кажется, ещё один младший брат — помнится, когда Моракс и Сяо подкинули лисёнка на порог, тот был ещё в животе у своей мамы. Единственное, что сильно грело Древнего Бога изнутри и не давало превратиться в бездушную глыбу льда, было осознание правильности их с Сяо выбора. Люди в этой глухой деревне и правда были добры и просты. Эмоции их были искренними, семья эта и правда горевала по ребёнку, что имел лисьи уши, лисий хвост и лисьи повадки. Стряхнув с себя лёд и снег, мужчина обратился в Дракона и полетел вглубь Леса. Спустя ещё час он вернулся обратно к импровизированной могиле, держа в руках букет Лисьих ушек. Негнущимися от холода побледневшими пальцами Моракс неумело сплёл венок. Дождавшись, когда последний человек покинет место памяти о лисёнке, Властелин Камня подошёл ближе. Стоя напротив камня, мужчина испытывал в душе целую бурю эмоций. Он понимал: под камнем никого нет. Побледневшая нить его тянулась вправо, к Реке. Там где сейчас на самом деле находится его маленький Аякс, безмятежно парящий в глубинах ледяной воды. Моракс поправил шарф, стряхнул нападавший снег. Аккуратно положил венок перед камнем, расправив напоследок каждый лепесток Лисьего ушка. — Прости меня… — тихо прошептал мужчина, уходя во тьму близко стоящих древесных стволов. За что же просил он прощенья? Он ведь сделал для мальчика всё, что мог, так почему… На душе так тяжело и противно? Он, Дракон, упустил свой второй шанс на спасение этой невинной души. Он никогда больше не услышит заливистый смех, никогда не сможет почувствовать мягкость шерсти рыжего ушка. Никогда не увидит, как взрослеет и мужает мальчик, становясь смышлёным улыбчивым юношей. Так скорбно думал Гео Архонт, возвращаясь обратно в Ли Юэ. Он ещё не знал, насколько сильно ошибается в своих рассуждениях.