Нашедший сердце глубин да не будет заблудшим в метели

На гору Аоцан ему всё же пришлось вернуться. Сейчас, сидя за столом, где когда-то он принимал пищу в компании друзей и подруг, Моракс терпеливо ожидал появление гостя. Расправив подол белоснежного плаща и придав спине идеально ровный вид, мужчина, прикрыв глаза, безмятежно распивал чашку свежезаваренного чая. Конечно, весь его расслабленный вид был напускным — он слушал. Отпивая очередную порцию обжигающего глотку напитка, Моракс старался уловить едва различимые изменения в потоках несущегося мимо ветра. И как бы он ни хотел засечь прибытие гостя, но всё же упустил момент. Стоило мужчине на секунду позволить себе слишком громко хлебнуть чаю, как позади него послышался свист. Неожиданно две тонкие ручки легли на его плечи, и Гео Архонт явно ощутил всю массу тела, что налегла на него в крепком объятии. — Моракс! — Бог города Свободы звонко и чисто рассмеялся, не прекращая тискать мужчину словно большую, домашнюю собаку. — Я так рад, что ты не забыл своего старого друга! Стараясь не приложить избытка силы, чтобы не навредить приставучему и излишне дружелюбному Архонту, Моракс аккуратно снял со своей шеи чужие руки. Приглашённое в гости Божество тут же отошло в сторону, задевая кончиками белоснежных крыльев нос мужчины. Едва сдерживаясь, чтобы не чихнуть от щекотки мягчайших перьев, Моракс не глядя указал на свободный соседний стул — мол, присаживайся. — Барбатос, — устало протянул Гео Архонт, когда юноша неизвестно откуда достал бутыль с вином. — Барбатос что? — лукаво усмехнувшись, переспросил тот. — Уже нельзя и подарок дорогому другу принести? — Я надеюсь, содержимое этого подарка не окажется у меня на голове, — в тон парню ответил Моракс. — Пф, какой же ты злопамятный! — голос Барбатоса приобрёл притворно обиженные нотки. — Подумаешь, всего один раз, опьянённый радостью, ну, и не только ею, вылил вино на твою голову, а ты уже готов швырять в меня свои огромные скалы и камни! — В прошлый раз я так и поступил, если ты не помнишь, — Моракс притянул поставленную на стол бутыль ближе к себе и принюхался. От запечатанного горлышка шёл пряный, густой запах одуванчиков — специфический, с небольшой горчинкой. — Но сегодня ты пригласил меня в свою обитель не затем ведь, чтобы как в старые добрые времена распивать алкоголь? — Барбатос вздохнул, не тая собственной тоски по дням давно прошедшим. — Ни за что не поверю, что ты вспомнил о моём существовании только лишь потому, что сильно соскучился. — Тоска по тебе и правда присутствовала в моём сердце, — медленно протянул Моракс, возвращаясь к распитию уже остывшего чая. — Но, нагруженный делами и заботами, я не мог выделить время для встречи. — Полагаю тогда, — тут же перебил Барбатос, — раз сейчас ты решился на приглашение, то у тебя появилась… Проблема особого рода? Они одновременно посмотрели друг на друга. Янтарные глаза встретились с изумрудом, и цвет глаз Бога Песен так сильно напомнил ему цвет прядей волос его Сяо. — Да, — коротко отозвался Гео Архонт. — Именно так. Вновь воцарилось молчание — лишь усиливающийся рядом с Барбатосом ветер изрядно трепал перья его громадных крыльев. — Боюсь, что не смогу оправдать ожиданий, — скромно начал говорить Анемо Архонт, и кончики его кос мигом вспыхнули ярко-лазурным цветом. — В чём я могу пригодиться такому Божеству, как ты, Моракс? — Не стоит умалять собственную значимость раньше времени, — отозвался мужчина, отставляя пустую чашку в сторону. — Что же касается нужной мне помощи… Отставив бутыль в сторону и налив теперь в две чашечки новые порции чая, Моракс принялся с самого начала посвящать давнего друга в курс событий. Мужчина говорил коротко и по делу, но рассказать нужно было за раз слишком много. Начав монолог со времён Войны Архонтов, Гео Архонт плавно подвёл разговор к событиям Великого Бедствия. Речь его текла дальше, ещё дальше, и вот Барбатос уже мог отчётливо увидеть фигурку описываемого ему молодого Адепта. «Так вот, как его зовут. Сяо». — Можешь избавить себя от описаний его внешности и характера, — с какой-то непонятной Мораксу интонацией сладко пропел Барбатос. — Я-я уже всё понял! — тут же поймав вопросительный взгляд, воскликнул он. — И что же… — казалось, Анемо Архонт специально подбирал слова, словно боясь сболтнуть чего лишнего, — его до сих пор мучает Карма? — Если ты внимательно меня слушал, то да. Мучает. И очень сильно. Человеческие лекарства не могут оказать целительный эффект на тело или душу Якши. Поэтому… — Моракс тяжело вздохнул, тупо уставившись в тёмную гладь собственной чашки, — я прошу у тебя помощи. — Так-так, — Барбатос тут же привстал со стула, чтобы затем шумно упасть обратно на место. От этого движения в воздух вместе с пылью поднялся пух, слетающий с крыльев Бога. Прижав указательные пальцы к щекам, юноша принялся думать. — Очень непростую задачу ты мне преподнёс, Моракс. Я никогда не интересовался глубоко искусством врачевания, и поэтому… Мне необходимо время подумать. — Я весь в ожидании, — коротко ответил Моракс, подливая им обоим чай. Так они и сидели вдвоём, в тишине, лишь ветер завывал на пике горы, кружа в причудливом танце золотые листья, пух и перья. Никогда ещё Властелин Камня не видел такого серьёзного выражения лица у Анемо Архонта. Всегда навеселе, всегда лёгок на подъём, про такого и не скажешь, что это Божество способно спокойно сидеть и обдумывать сказанное. Мораксу почудилось даже, (непроизвольная улыбка расцвела на его губах — какая глупая мысль!) что Барбатос был так старателен от того, что сам преследовал какие-то свои, личные цели. У такого проказника не может быть абсолютного ничего за пазухой, тот всегда — открытый миру чистый белый лист. — Будучи созданием Ветра, я могу услышать каждое слово лекарей Мондштадта, брошенное на ветер, — после долгого молчания наконец-то подал голос юноша. — Мне очень жаль, Моракс, но, боюсь, ни один из живущих сегодня в моём регионе целителей не сталкивался с проявлениями Кармы. И лечить её как, соответственно, они тоже не в силах. — Но у меня есть и хорошая новость! — тут же прервал едва открывшего рот Гео Архонта Барбатос. — Я могу… Предположить, что на свете всё же существуют цветы, отвар из которых обладает воистину невероятными лечебными свойствами. — Откуда же тебе известно о таких цветах? — Сейчас люди думают, что рассказы про них — всего лишь легенда, — охотно принялся пояснять Барбатос. — Но раньше, ещё тогда, когда территории нынешнего Мондштадта были покрыты снегами, на белоснежных равнинах росли, пробиваясь прямо из-под снега, чудеснейшие белые цветы. Их лепестки были в форме сердец, а тычинка, казалось, была соткана из кристаллов самого чистого льда. — Продолжай. — Когда люди, спасаясь от Декарабиана, устремились в метель, многие из них получили страшные обморожения. И, к их собственному удивлению, лекарство из этих цветов, что растут небольшими группками и вылезают из-под снежных шапок словно букет, за считанные часы восстанавливали поражённые части. — Барбатос, — Моракс обречённо вздохнул. — Не я ли говорил тебе слушать внимательней? Позволь повториться — лекарства людей на Сяо не действуют. — А я что, по-твоему, невнимательно слушал? — Барбатос лукаво улыбнулся и показал слишком серьёзному мужчине кончик языка. — Это ты, мой друг, слушай внимательней. Эти цветы, — Анемо Архонт прикрыл глаза, словно воскрешая в памяти вид тех холодолюбивых растений, — использовал для исцеления и Андриус. — Неужели? И они помогали? — Именно что помогали, — радостная улыбка перестала сходить с лица юноши. — Но к несчастью, — уголки губ тут же опустились вниз, — когда я сдул с полей и долин Мондштадта снега, те цветы бесследно исчезли. Видимо, они нуждались в определённых условиях климата и, увидев на небесах полный круг солнца, попросту исчезли с моих земель подальше от тёплых, губительных лучей. — Хм, как… Интересно, — крохотный росточек надежды проклюнулся в душе уже было отчаявшегося Бога Контрактов. — «Если те цветы смогли помочь Андриусу что, безусловно, не человек», — рассуждал Моракс. — «То и Якше, стоит верить, снадобье в силах помочь». — Растут только в холоде, говоришь… — Почему же ты так призадумался? — искренне недоумевал Барбатос. — У нас ведь в Тейвате есть регион — сплошное белое поле от края до края! — Думаешь, за все эти годы и столетия этот вид цветов не исчез? — усомнился Моракс. — Стоит попробовать поискать. В Снежной огромные территории занимают непроходимые леса — уж что-что, но нога человека в тех чащах точно не бывала. В конце концов, — Барбатос развёл руки в сторону. — Попытаться всегда стоит — ничего не теряешь. — Только путь не ближний. Лететь далеко. — В твоей-то истинной форме? Такую махину ни один ледяной вихрь не сдует, — ещё один смешок, и Анемо Архонт расправляет свои крылья, показывая Мораксу их перья во всей красе. — Так, что же? Отправишься? — Отправлюсь, только… Напомни, как должны выглядеть те цветы? Ещё несколько минут Барбатос в красках описывал искомый объект, а затем, отодрав край подарочной упаковки вина, с помощью собственного пера и заварки чая зарисовал ранее озвученные им словесные описания. — Вот так-то лучше! — не скрывая гордость за проделанную работу, Барбатос вложил рисунок-подсказку мужчине прямо в руку. — Спасибо, — искренне поблагодарил парня Моракс. Конечно, он не возлагал особых надежд на эти ровные линии, что образовывали бутон исчезнувшего с полей Мондштадта цветка. Он не хотел испытывать чувство радости до момента обнаружения растений, ведь если те всё-таки не удастся найти, что ж, его печаль не будет тогда слишком сильной. — Моракс, — наконец-то, завершив дело, ради которого Барбатос и прибыл в Ли Юэ, юноша позволил себе слегка расслабиться. — Сейчас, когда задача первостепенной важности завершена на данном этапе, не хотел бы ты… Поговорить по душам как в прежние времена? Эти слова сильно удивили Моракса — он думал, что Анемо Архонт уже собирается обратиться ветром и отправиться в родные земли. — Отчего бы нам не поговорить, — мягко проговорил мужчина, растягивая каждое слово будто карамель. — И правда: в прошлый раз, когда была встреча на этом самом месте, нас было намного больше, а сейчас… Только мы вдвоём, не так ли? Ловя на себе взгляд изумрудных глаз, в которых искрились блики неприкрытого счастья, Моракс великодушно достал из-под стола раннее спрятанную от этих самых глаз бутыль вина. — О чём же ты хочешь завести беседу? — разлив вино в опустошённые ранее чашки спросил мужчина. — Моракс, — Барбатос дождался, когда Властелин Камня пригубит чашку и сделает глоток вина. — Как у тебя дела на личном фронте? От такого наглого вопроса, сказанного таким чистым, невинным голосом, бордовая кисло-горькая жидкость едва не пошла у Моракса носом. Мужчина неловко икнул и захрипел, едва не отправив напиток, как говорится, «не в то горло». — Прошу прощения? — без тени прежнего дружелюбия переспросил он. — Ах-ха-ха, — Барбатос был крайне доволен такой бурной реакцией вечно сдержанного, великого Гео Архонта. — Зачем же сразу вином давиться? Неужели я спросил что-то из ряда вон выходящее? — Шутник, — Моракс проглотил вино и под недовольное: «Эй!» убрал бутыль подальше от Анемо Архонта. Несмотря на грозный вид, интонация его голоса была вполне дружелюбной, тело — расслабленное вином и мыслями о скором предстоящем отдыхе перед полётом в дальнюю холодную страну. Он не воспринимал проказы Барбатоса близко к сердцу, понимал: тот может юлить и лукавить, но мысли его будут чисты, а действия никогда не будут иметь скрытых подтекстов. — Шутник? — скрестив руки на груди и надув щёки, с притворным недовольством переспросил юноша. — Неужели она до сих пор у тебя так и не появилась? — Не появилась. И не появится, — твёрдо отрезал Моракс, желая перевести разговор в иное русло. — Я не верю в подобное, Барбатос, и тебе советую не забивать голову такими глупостями. — А что, если я скажу, что она у меня недавно появилась? — Что? Если бы сейчас рядом с Богами случайно находились простые люди, или даже Адепты, никто из них не смог бы понять смысл состоявшегося диалога. Ведь это касалось лишь их — Архонтов. Когда закончилась объявленная Селестией война за «Семь Божественных Тронов», семеро победителей заняли свои по праву полученные роли. Семь Демонических Богов стали Семью Архонтами — Моракс и Барбатос, естественно, были среди их числа. Но этого Селестии показалось мало. Выжившие в той великой бойне заслуживали не только полученных в распоряжение территорий. И так Архонты получили благословение на личное благополучие. Посудите сами: разве сильная, божественная личность недостойна иметь рядом с собой личность под стать? Боги Селестии поведали, что дар их зовётся Красная нить Судьбы. Подразумевалось, что Архонты — создания долгоживущие. И предназначенная им самой жизнью половина может родиться в любую эпоху любого промежутка времени. Чтобы никто из Семерых не упустил свою судьбу, в предначертанный небесами час на мизинцах Архонтов, по заверению Селестии, появится та самая нить. И тянуться она будет в сторону находящегося где угодно их особенного человека, человека, что подходит на роль любовного интереса самого владельца Сердца Бога. Подразумевалось также, что предназначенные судьбой для Архонтов личности обладают особыми качествами. Должны быть умны, сильны и выносливы — чем не идеальная партия самому Богу? И всё же никому из Семерых так и не удалось увидеть ту обещанную Селестией нить — до событий Великого Бедствия из изначальной семёрки осталось только двое. Барбатос и Моракс. Конечно же, сам Моракс помнил об этой так называемой Нити. Но спустя столько веков сказания о ней превратились не более чем в легенду. По правде говоря, иногда сам Бог Контрактов сомневался в том, что Селестия в самом деле одарила их этим щедрым подарком. В самом начале пути становления его как Гео Архонта, молодому мужчине было до щекочущего внизу живота трепета интересно, каков тот человек, что уготован ему самой Судьбой. Но шли годы, столетия, тысячелетия — юношеский пыл давно сошёл с плеч Властелина Камня, а в сердце его осталось лишь мудрость и рациональность. За всё это время нить не дала о себе знать — существует ли она вообще? Но сейчас же… Барбатос говорит, что он её видит? — Вот здесь, — Барбатос резво поднял руку вверх, вскидывая ладонь в изящном жесте. — Вот тут, — он указал пальцем другой руки на собственный мизинец. — Я вижу, как тонкая алая нить повязана крохотным бантиком. А вон туда, — юноша указал куда-то в сторону гор, — уходит её конец. Точнее, с моей ладони свисает лишь сантиметров десять видимой её части, — Анемо Архонт поднёс ладонь почти к своему носу. — Но кончик её всегда направлен в одном направлении, как бы я ни вертел запястьем. Как стрелка компаса. — Ты… Снова меня разыгрываешь? — после долгого молчания полным глубокого сомнения голосом спросил Моракс. — Каждое слово — правда, — Барбатос лучезарно улыбнулся, продолжая крутить запястьем влево-вправо. — Похоже, только я могу видеть свою нить несмотря на то, что ты, Моракс, тоже Архонт. — И когда же она… Появилась? Почему сейчас? — Гео Архонт был в замешательстве. Может, опьянённый вином Бог Песен всё же разыгрывает перед ним несерьёзную сценку? Но речь юноши была складна, сказанные с такой серьёзностью слова не могли быть какой-нибудь выдумкой. — По правде сказать, у меня есть одно предположение, — издалека начал говорить Барбатос, заёрзав на стуле. Было видно, что парень очень хотел чем-то поделиться, но пока, видимо, для новости этой был не совсем момент подходящий. — Когда я увидел его, то это самое предположение и зародилось. «Его?» — вскинул брови Моракс. Нет, ему, как и, наверно, Барбатосу, всё равно, какого пола будет предназначенная половина. Но сама весть о появившейся нити, а теперь и то, что человек, предначертанный Анемо Архонту — парень, повергли Властелина Камня в ещё более шокированное состояние. — Погоди, — тут же взяв себя в руки и возвращая себе трезвость рассудка, встрепенулся мужчина. — Ты сказал, что уже… Его видел? — Если честно, то наша встреча случилась совершенно случайно, — милым, нежным голоском едва не запел Барбатос. — Особенно лунной ночью, когда каждый клочок тёмных небес был украшен мириадами звёзд, я, обдуваемый тёплыми ветрами Ли Юэ, сидел на скале и играл на флейте придуманною мною недавно мелодию. — Что ты делал на территории моих земель? — перебил юношу мужчина. — Хах, — Барбатос взмахнул крыльями, посылая в лицо Мораксу ветряной порыв, от чего капюшон упал с головы последнего. — Не думал, что ты такой собственник и ревнивец. — Нет-нет, — вздохнул Властелин Камня, поправляя слетевшую на плечи ткань. Словно по волшебству в то же самое мгновение небольшой камушек сорвался с пика горы, упав Анемо Архонту прямо на макушку. — Ах, ты! — Божество принялось потирать подверженное атаке место, чувствуя, как уже зреет в том месте шишка. — Что же ты мелочишься, Моракс? Давай ещё один, для симметрии, чтобы у меня выросли рога как у твоей другой, получеловеческой формы. — Прости? Не понимаю, о чём речь, Барбатос, — уголки губ Властелина Камня слегка приподнялись, в янтарных глазах заиграли озорные блики. — Всё ты понимаешь! — усмехнулся юноша. — Так что, — он, наконец-то, решает вернуть разговор в прежнее русло. — Неужели мне нельзя быть на твоей территории? — Конечно же, я не возражаю, — в тон парню ответил Гео Архонт. — Просто если бы я знал, что ты находишься достаточно близко, то предложил встретиться ради распития напитков намного раньше. Но что было дальше? Ты не закончил. — Неожиданно под скалой, где я находился, разверзлась некая кровопролитная битва, — продолжил свой рассказ Барбатос. — Там были ужасающего вида монстры, лишь от него одного душу мог сковать липкий страх. И сражался с этими чудовищами лишь один человек, — голос юноши с каждой секундой становился всё тише и будто бы… Нежнее? — Он победил всех тварей, но сам едва не погиб — сказывалось, как я подумал, некое проклятие, что делало этого парня непобедимым, но при этом взамен на силу пожирало его изнутри. — Возможно, этому человеку всё ещё нужна помощь?.. — недолго раздумывая, предположил Моракс. — Неплохо было бы разыскать его и показать Бай Чжу. В одиночку рисковать собственной жизнью — необдуманный поступок. — Пока слушай дальше, — не стал отвечать на слова Моракса Анемо Архонт. — Тот парень упал на мокрую от крови траву и забился в припадках. От боли множественные судороги простреливали его бедное тело, но… Барбатос неожиданно замолчал, выдерживая особую паузу. — Может быть, тебе подлить себе ещё вина? — вместо продолжения истории внезапно сказал он Мораксу. — Зачем же? Опьянённое сознание мне сейчас ни к чему, тем более, когда речь идёт о таких интересных вещах — не хочу упустить ни единого слова. — Что же… — милейшая улыбка расчертила лицо Барбатоса. Время пришло. — Этот юноша точно бы погиб от собственного проклятия, но… Когда ветер донёс до него звук моей флейты, неожиданно он замер. И чем дольше моя мелодия ласкала его уши, тем очевиднее расслаблялось его тело, успокаивалась взбудораженная душа. Моя песнь развеяла идущий от него чёрно-изумрудный дым, и в тот же миг на пальце моём повязалась алая нить, ведущая прямо к этому юноше. — И теперь, после твоего рассказа, Моракс, — продолжал говорить Барбатос, глядя прямо в бледнеющее на глазах лицо друга. — Я осознал. То был не просто дым. То была его Карма. На целую долгую минуту воцарилась гробовая тишина. Даже ветер, кажется, перестал завывать, птицы — петь, а рыбы — плескаться в воде. Выражение лица Моракса было по истине непередаваемым. Он вытянулся словно струна, расправил широкие, мускулистые плечи. Глаза его тлели углями, и из раза в раз в них вспыхивали золотистые язычки настоящего пламени. Но неожиданно вся буря чувств разом исчезла. Прикрыв глаза и скрестив руки на груди, приняв гордый, непоколебимый вид, Моракс спокойно и ровно произнёс: — Я не подпущу тебя к нему близко даже на метр, пока ему не исполнится минимум три тысячи лет. — Погодите-погодите! — тут же встрепенулся Барбатос, увидев эту хитрую улыбку на устах мужчины. — Что это ещё за условия такие-то? Разве я — плохая партия? — Я такого не говорил, — тут же остудил пыл заволновавшегося Анемо Архонта Властелин Камня. — Просто сейчас, пока я не найду лекарство, мне бы не хотелось, чтобы Сяо беспокоили — он ещё слаб. Твои бойкие весёлые речи его испугают, а повышенное внимание к собственной персоне тем более может быть истолковано в ключе каком угодно. Тебе придётся сильно постараться, чтобы заполучить его внимание, — Моракс усмехнулся, увидев искры азарта в глазах напротив. — Цель его жизни — служить на благо Ли Юэ. Защищать. Чувства сердечные ему не ведомы. — Мне, между прочем, тоже! — вставил своё веское слово Барбатос. — Но… Разве это не значит, что мы можем стараться вместе? В конце концов, он — другой конец моей нити. — Это будет очень сложно, — просто ответил Моракс. Помолчав, он добавил: — И мой запрет до его трёхтысячного дня Рождения до сих пор в силе, — скромная улыбка. — Да ты шутишь!!! Ещё несколько часов Божества развлекали друг друга разговорами на различные темы, вспоминая события дней прошлого. — Так, что, — в конце их встречи спросил Моракс. — Получается, что твоя нить проявилась, когда действие Кармы Сяо было ослаблено воздействием твоей мелодии? — Кто знает, — просто пожал плечами юноша. — Возможно, раньше Скверна слишком сильно окутывала его словно кокон. А песнь моя проделала брешь, позволив нити соединиться с ним. Стоит ли предполагать, что раньше моя нить не давала о себе знать, просто потому что не могла пробиться через этот «магический барьер». — Кто знает, — повторил за Анемо Архонтом Моракс. — Прошло столько времени с момента получения этого дара. Боюсь, что правду о том, как нить работает на самом деле, мы с тобой никогда не узнаем. — Не переживай, Моракс, — напоследок перед тем, как покинуть старого друга, искренне прошептал юноша. — Я уверен — в скором времени и ты сможешь отыскать свою судьбу. — Любовные дела мне сейчас ни к чему, — ответил мужчина, от чего-то чувствуя неловкость. — Первостепенно сейчас для меня жизнь и здоровье Сяо. Но спасибо за напутствие. И удачи тебе. — И удачи тебе, — как эхо повторил Барбатос. Обернувшись ветряным потоком, он со свистом на огромной скорости спустился с горы, улетая одной Селестии ведомо куда. На том месте, где только что был Бог города Свободы, остались лишь перья и несколько пушинок — семена одуванчиков.