Жестокая Королева

      На входе толпятся стражники, и Йеджи приходится громко скомандовать, чтобы рослые парни и мужчины разошлись в стороны. Светлые мантии армии Хенджина выделялись на фоне темной брони, что была формой их королевства. Девушка быстро прорывается сквозь толпу. Люди что-то кричат ей, а на улицах происходит нечто непонятное. Женщин не видно, в основном, ходят мужчины и вид у них явно не радостный. Рюджин не отстает, гоня лошадь наравне с Хван.       Они спешиваются на ходу, и Йеджи слышит тихие проклятья от девушки позади. Но не успевает она обернуться, как ее почти под локти подхватывают слуги, наперебой что-то рассказывая. Рюджин теряется из вида, но приходится вспомнить о том, что Шин не ребенок и сможет справиться.       Она быстро идет за слугами, ощущая ужасную ауру еще издалека. Благо, в небольшой кожаной сумочке, что висит рядом с кинжалом, есть множество лечебных трав, что Джису дала в дорогу.       В тронном зале, судя по толпе, собрались все семьи состоящие в высших слоях. Они пихались, шептались и спорили, но сразу умолкли, стоило дверям распахнуться и пропустить внутрь Ее Величество.       На ее троне нагло восседал священник, который до этого, судя по всему, проповедовал что-то из своих идей. Йеджи кивает своей страже, но многие парни мнутся, переглядываясь и пихаясь локтями. Отлично, видимо, за один день, все перевернулось. Кивнув стражнику Южного Королевства, она, тем самым, дала негласный указ. Мужчина понял без слов, расталкивая толпу и освобождая пространство.       — А вот и наша блудная Королева! — Вскочив, машет руками мужчина. Он смотрит прямо в глаза, хитро улыбаясь. Йеджи хочется прямо сейчас отсечь ему голову, выхватив меч из ножен ближайшего стража. Но увы, количество людей настроено явно против нее. А тут и до смерти рукой подать. Она резко вспоминает уроки, быстро остужая горячую голову и пытаясь мыслить разумно.       — Это бунт? — Йеджи становится рядом с мужчиной, свысока глядя на него. Оборачивается к людям, приподнимая бровь. Ее голос напоминает сталь, а на лице застыла маска спокойствия. — Вы все знаете последствия подобных действий? — Толпа заметно поутихла. Из ниоткуда возникает Тхай, что любезно подает ей корону, и Хван кивает ему, беря головной убор и надевая его. Обведя взглядом толпу, девушка вздохнула. — Что здесь происходит?       — Люди против тебя, Хван. Пришло твое время признаться в своих грехах пред всеми. — Грозно произносит священник. Йеджи лишь садится в трон, подпирая рукой лицо. — Мы все хотим услышать твою исповедь.       — Отлично, как жаль, что все мои грехи были уже прощены в церкви, что под властью Его Величества Хенджина. — Пожимает плечами Йеджи. — Так что, за меня уже помолились и как мы видим, Бог еще не покарал. Я предлагаю разойтись толпе по домам, а вас, раз так хотите поспорить, пройти со мной в кабинет.       — Нет! — Кричит, словно резаный, мужчина. — Посмотрите на нее! Это же не Ее Величество, а дьявол в ее плоти! — он размахивает руками, напоминая рыбу выброшенную на берег. Его глаза мелькают огоньком азарта, и Хван приходится сильнее сжать челюсть. — Я могу доказать вам всем! Королева грешна!       По толпе проходят тихие шепотки. Люди переглядываются, не зная куда себя деть. Никто не спешит освободить зал, а потому приходится готовится к худшему. Подчиненные Хенджина встают по обе стороны от Йеджи, образуя полукруг.       — Все люди грешны, — произносит Хван, разглядывая своих советников. Судя по их взглядам, многие все же перебежали на сторону этого фанатика в черном. Не зря она еще год назад планировала прилюдно отрубить им головы, видимо, иногда все же стоит идти на поводу эмоций.       Йеджи прикрывает глаза, касаясь пальцами виска. Комната снова наполняется шумом, выкрики, напирающие друг на друга люди в богатых костюмах. Ровесницы Йеджи, что бросают на нее косые взгляды, показательно прикрывая грудь, и Хван лишь закатывает глаза, желая вновь их закрыть. Будто бы они могут быть ей интересны.       — У меня есть доказательства. — Мужчина подзывает кого-то пальцем, и из толпы выходит один из советников. Если Йеджи переживет этот день, то непременно избавится от этого идиота с закрученными к носу усами. В его худощавых руках какой-то черный мешок. Хотелось надеть его ему на голову, затягивая узел и слыша как из тощей груди вырываются хриплые вздохи, но королева продолжала ждать. — Все советники подтвердят, что видели на шее этой девицы кулон, что принадлежит охотникам из клана Шин. — Толпа мгновенно затихает, обращая свое внимание на праведного. — Ну же, вспомните!       — Я видел лишь цепочку, но вероятнее всего это он и был, — кивает головой тот самый старик, что похабно пялился на том совете. Хван чертыхается про себя, коря за неосторожность.       — И я! Клянусь своей должностью при дворце, дамы и господа, это точно был он! — Выкрикивает еще один. И как же он прав, ведь больше ноги его не будет во дворце. Йеджи позаботится о том, чтобы его жизнь превратилась в ад.       — Если вам нужны еще доказательства, то вот, — Йеджи замирает, глядя на листок с угольным портретом. Она хранила его в ящике, в своей комнате. Прислуге или кому-либо еще настрого запрещалось копаться в ее вещах. Это приравнивалось к краже и каралось соответствующими мерами. — Этот рисунок был сделан явно не просто так. Все знают о том, что портреты королевской семьи рисуют только определенные художники и не каждому выпадет такой шанс, так почему же, некто пренебрег правилами, а наша любимая королева спрятала это ото всех?       — С каждой минутой, вы сами сильнее загоняете себя в могилу, — холодно произносит Хван. Она закусывает щеку изнутри, стараясь придумать хоть что-то. Нарастающая внутри паника уже добирается до головного мозга, путая мысли. — Вы рылись в моих личных вещах. Помимо этого, это я рисовала свой автопортрет.       — Тогда как вы объясните черные волосы на ваших подушках? Разве они у вас не намного светлее? — В черных глазах священника блестит безумство. Кажется власть и внимание, прикованное к нему, ослепляет, заставляя его продолжать с новыми силами. — А может, объясните, почему стали запирать дверь? Или тот танец с незнакомцем на балу? Вы сбежали с ним к себе, но лицо у «парня» было явно не мужским. Даже если так, вы стали грязной, ведь по правилам церкви лишь после свадьбы…       — Вы держали свечку над моей постелью? Волосы могли упасть с головы любой из моих слуг. А в день бала у меня болела голова, и я ушла раньше. Ваши доказательства притянуты за уши и абсолютно беспочвенны. — Слова Йеджи, кажется, проносятся мимо ушей всех, ведь толпа шушукается, презрительно глядя ей в ноги. Они не осмеливаются поднять взгляд выше, но и скрывать своё отношение к ней не планируют.       — Хорошо, раз так, то ты, — священник указывает на Тхая. — Ты проводил ту девицу до комнаты Ее Величества. Бог покарает любую ложь в этой комнате, если ты и впрямь предан этому королевству, встань на колено и молви правду!       Парень вздрагивает, но кивает. Он не смотрит на Йеджи, но садится на колено рядом с ее троном. Поправляя кафтан, парень прочищает горло, оглядывая собравшихся и останавливая взор на мужчине в черном.       — Клянусь своим именем и честью перед всем королевством, которому я служу. Лично я, не видел никаких незнакомок вблизи комнаты Ее Величества. Лишь лекарей, что помогали избавиться от головных болей и прислуги. — Уверенно произносит парень, и Хван облегченно вздыхает. Она до последнего не была уверена в нем, даже после той поездки, в которой забылась, отдавшись порыву чувств. Парень также, не глядя, поднимается и занимает место с другими стражниками.       — Ах так?! — Священник кажется разъярен. От его беспокойства, становится намного спокойнее. Раз его доказательства закончились, то ничего не стоит объявить его безумцем, что просто сошел с ума от недугов. Простой люд запросто поверит в это, а высшее сословие, просто не решится идти против решения королевы. — Приведите ее! — Рычит мужчина, крича кому-то в толпе.       Два рослых парня, явно молодые стражники, вводят силуэт в комнату. На голове топорщится мешок, а руки человека связаны. Не нужно быть наблюдательным, чтобы заметить кулон охотницы. Ее одежда грязная, словно Рюджин протащили несколько миль по земле привязанной к лошади. Кое-где, на ключицах и одежде видна кровь. Йеджи замирает, немигающим взглядом смотря на девушку. В груди что-то больно колит и щемит. Из ее груди словно выбивают воздух, перекрывая дыхание и последние возможности мыслить рационально. Ногти до боли впиваются в ладонь, пока зубы крепко сжимаются.       Она падает на колени, чертыхаясь. Тяжело дышит, что легко можно определить по вздымающейся груди. Пытается вырваться, но один из стражи резко ударяет ее в спину, и она падает с глухим стоном. Йеджи держится из последних сил, горя желанием прямо сейчас вскочить и устроить здесь кровавый пир.       — Какого дьявола?! — Ругается Шин, когда с нее наконец снимают мешок. Она судорожно вдыхает воздух, часто моргая и стараясь привыкнуть к яркому свету. Волосы на голове растрепаны, а на лице видны следы от побоев. Злость с новой силой взбирается по венам, стуча в голову. Слепая ярость начинает застилать зеленые глаза, и Йеджи почти вскакивает.       — Именно с ней занималась утехами ваша любимая королева! Посмотрите на этого низшего отброса, что упоминает дьявола прямо передо мной, служителем Бога!       — Да пошел ты, хрыч старый, ебала я твою веру, — рычит младшая и ее пинают ногой, от чего та шипит, извиваясь. Даже в таком состоянии она все равно не отступается от своих привычек. Она даже не смотрит на Хван, это ранит, но предосторожность понятна и без слов.       — Как ты смеешь?! Грязная девчонка! — Мужчина подходит к ней ближе и наклоняется, беря своими руками подбородок. Видеть это — пытка. Йеджи почти рычит. Ей неприятно лицезреть это все, видеть, как Рюджин страдает, так еще и от рук этого старика.       — Да пошел ты, нормальные священники не пользуются маленькими девочками, чтобы унять свой член в штанах, — бросает Рюджин, а после, плюет ему прямо в лицо. Шепот стихает, а Йеджи не сдержавшись, расплывается в довольной улыбке. Это ее девочка.       Королева поднимается прежде, чем кто-то смеет вновь ударить брюнетку. Она подходит ближе, глядя свысока на красное от злости лицо священника. Вена сильно выступает на его лбу, а кожа покрыта блестящим потом.       Стражники Хенджина заставляют толпу людей отойти подальше, освобождая пространство. Никто из них ничего не говорит, лишь выставляют вперед руки в светлых перчатках и создают живую стену.       — Раз так, то почему вы так яростно защищаете ее? — Интересуется мужчина, напирая.       — Потому что, в моем королевстве никто не смеет просто так избивать невиновного человека. В том числе, обвинять в том, чего он не совершал и прилюдно, тем самым, ставить на дно. Она дочь главного охотника, который, узнав об этом, явно не побрезгует украсить камин вашей головой, — любезно произносит Йеджи, глядя в темные омуты напротив.       — Он дал разрешение. Узнав о слухах, глава семейства Шин был глубоко разочарован в дочери и согласился на испытание. — Произносит священник и достает из-под рясы кинжал. — Ваше Величество, не зря вас почтили титулом «Жестокой», так докажите же это. Повредите ей ахиллесово сухожилие. Так вы покажете, что она абсолютно не важна для вас. — Мужчина поправляет свой балахон, подходя почти вплотную. — Или же, обратное, — тихо шепчет он, а губы изгибаются в самой дьявольской усмешке.       Йеджи нервно сглатывает беря кинжал в свою руку. Тяжесть металла впервые ощущается, как что-то не родное. Она оглядывает толпу, что согласно кивает на слова праведника, еще больше подогревая ненависть Хван ко всем в этой комнате. В ее голове мечутся вопросы. Неужели отец Рюджин и впрямь согласился на то, что одна из лучших охотниц потеряет все, лишаясь даже права на бег? На уроках ей рассказывали о человеческом теле, слабых точках и ранах, которые могут стать роковыми. И это сухожилие, если порезать его слишком сильно, очень тяжело заживает, иногда оборачиваясь тем, что нога не может нормально функционировать.       Взгляд Рюджин серьезный. Она старается выглядеть сильной, но Йеджи прекрасно видит, как та переживает. Она помнит, как часто брюнетка довольно рассказывала ей перед сном о том, как нелегко было научится быть незаметной в лесу. Подбираться к животным, бежать вдогонку удирающему зверю, лишь бы вернуться с достойной добычей. Помнит, как младшая счастливо отплясывала вместе с Хенджином и сестрой, пускаясь в пляс почти каждый раз, стоило ей услышать заводную мелодию.       Сделать предложенное, выиграть против священника и полностью перекрыть воздух для Рюджин. Несомненно, она бы нашла ей лучшего лекаря, дала все условия, но судьба бывает жестока.       Она давно понимала, что рано или поздно, ее любовь встанет ей боком. Выбор непременно объявится, и будет лишь два варианта: ее корона, честь и титул, или любимый человек. Хван ищет поддержки, оглядываясь на стражников, но те понимают все и без слов, знают, какой выбор сделал бы любой из династии Хван. Они прячут глаза в полу, глядя под ноги. Даже Тхай мнется, нервно постукивая по мечу в ножнах.       — Давай же! Режь! Если ты откажешься, то все в зале сочтут это за твою слабость! — Подстрекает священник, и толпа согласно ревет, кивая головами и выкрикивая подначивающие слова.       Йеджи присаживается рядом с Шин, даже на таком расстоянии ощущая исходящий страх. На лице младшей нет ни одной эмоции. Лишь пустота, что еще сильнее ранит чувства Хван.       — Посмотри на меня, — едва слышимо произносит Йеджи, и девушка повинуется. Ее темные глаза внимательно смотрят в зеленые. Что-то щелкает в груди, отдаваясь болью во всем теле.       — Сделай это. Все что произошло — моя вина, — также тихо говорит Шин. В ее карих глазах появляется понимание. Она готова пожертвовать собой, лишь бы сохранить титул Йеджи.       — Я не могу.       — Ты можешь. Ты сильная, и я тоже. Мы обе справимся. К тому же, ноги не единственное мое преимущество, — пока мужчина отвлекается, шутит Шин. Йеджи хочется вцепиться в ее одежду, громко ругая за такое халатное поведение. Знает, что все это лишь способ «защиты», но все равно злится.       — Рюджин, — Йеджи замечает, как дрогнул ее голос, благо остальные ничего не слышат. Шин лишь улыбается ей одной из своих лучезарных улыбок, но на глазах виден отблеск от слез.       — Ты справишься, все хорошо, я не буду злиться на тебя. Ничего не изменит мое мнение о тебе. Я знала, на что шла. — Тихо шепчет Рюджин, и Йеджи дрожащей рукой убирает края штанов. Она подносит лезвие, что блестит при свете ламп. Украшенная рукоять раздражает. Смотрит выше, видя стянутые веревкой запястья. Она обязана сделать выбор. Йеджи давно не маленькая девочка и каждое ее действие всегда имеет последствия. Теперь, она должна расплатиться за свою халатность и решения, о которых ранее думала. — Давай. — Тихий шепот Рюджин.       Йеджи кусает нижнюю губу, зная, что если промедлит еще, то это все равно зачтется за поражение и все будет зря. В комнате все взгляды прикованы к ней, а корона, кажется, начинает давить на голову. Хван злится, пока слезы застилают глаза. Рука дрожит сильнее, а потому она поставляет лезвие к ноге Шин. Нужно всего лишь повредить не так глубоко. Но судя по тому, как от одного лишь касания, на ноге виднеется маленькая царапина, это получится с трудом.       Рюджин тяжело дышит, но остается на месте. Наверняка она хочет прямо сейчас сорваться с места, но продолжает сидеть, ожидая своей участи. Священник же скрестив руки на груди, прожигает их взглядом, смотря сверху вниз и пытаясь тем самым задавить остатки решимости в Йеджи.       «Если у тебя встанет выбор, то ты должна помнить, что ты и есть королевство. Всегда нужно выбирать то, что будет поддерживать тебя и станет опорой. Это наша страна, наши люди, земли. Все, что твой прадед основал, подарив нам ключ к новой жизни. Будь хорошей девочкой, Йеджи, как бы тебе не было сложно, выбирай то, что для тебя ценнее всего», — в голове проносятся наставления отца. И Хван жмурится. Стараясь прогнать их из головы.       «Напомню, что мне уже 22 и если надумаешь о свадьбе, то оповести меня заранее» — насмешливое замечание, которое я сказала Рюджин еще в первый день знакомства, когда собиралась возвращаться к себе. Сердце предательски колет, а секунды кажутся длинными часами, что никак не заканчиваются. «Я люблю тебя» — тихий шепот Шин, каждый раз, когда Йеджи злилась или была расстроена. Теплые объятия, радостные улыбки и дурацкие шутки. Дразнящая, упрямая и дерзкая Рюджин.       Слышится крики девушек, что жмурятся и отворачиваются, видя как королева наконец заносит кинжал. Мужчины и те шипят, смотря сквозь пальцы. Резкий треск и дрожащее тело Рюджин, что валится на пол. Но прежде чем ее лицо встречается с мраморным покрытием, руки Йеджи быстро ловят ее.       Веревка на руках Шин больше не мешает ей, разрезанным шнурком валяясь рядом. Руки младшей испуганно обвиваются вокруг талии Хван. Она жмется, все еще не в силах восстановить дыхание. Обжигающие слезы катятся по ключицам старшей, и та бережно гладит темную макушку, утыкаясь в нее носом. Прежде чем кто-то успевает что-то понять, двери распахиваются и в зал входят мужчины. Все они явно уставшие, как после бега.       В одном Йеджи сразу узнает своего заместителя. На его лице много сажи и грязи, видимо, и ему досталось. Он улыбается, почтительно склоняя голову перед сидящей на полу королевой, в чьих руках испуганно дрожит охотница.       — Священник церкви Южного Королевства прибыл, — оповещает Руперт и вперед выступает тот самый мужчина, что был на свадьбе Юны. Судя по его одежде, приезд сюда дался ему с трудом.       — Ну здравствуй, брат по вере, — кивает мужчина в светлых одеждах. — Ваше Величество, не могли бы вы подняться? Все же, не стоит сидеть на полу, можете и простуду подхватить, — приветливо улыбается Южный.       Хван расслабляется, благодаря небеса и Хенджина. Все же, его обещания о посильной помощи, были не ложью, как делали это многие другие правители. Он был человеком слова, и сейчас, буквально спас Йеджи.       Королева поднимается, помогая встать Рюджин. Та все еще прячет лицо, не желая показывать свой страх незнакомцам. Она крепко держит младшую за талию, оглядывая людей. На многих лицах отвращение и негодование, но кинжал, что все еще в ладони Ее Величества пугает их.       — Прошу покинуть помещение всех, кто не хочет оказаться под гневом Бога, — просит светлый мужчина, и толпа нехотя разворачивается к выходу. Когда, наконец, все пустеет, в зале остаются лишь несколько человек. Два священника, что словно свет и тьма стоят друг напротив друга, сверля взглядами; стражники Хенджина и два парня, что толкали Рюджин. Тхай тоже вышел, оповестив, что будет охранять двери. Перед этим, развернулся и, глядя в глаза темного праведника, гордо выпрямился.       — Я не солгал вам. Я служу королевству, а моя королева это она, — гордо заявляет парень, указывая головой на Хван. После чего, выходит, хлопая дверью.       — Спасибо, Руперт, — кивает Йеджи, глядя на своего заместителя. Тот кивает, смазывая с лица грязь при помощи платочка.       — Все для вас, Ваше Величество. Но сейчас, стоит что-то решить, и это только ваш выбор.       — Я знаю, но думаю, ты, как мой бывший наставник и верный учитель, не оценишь его, — на губах Хван появляется легкая улыбка. Руперт лишь пожимает плечами.       — Пожалуй, я отвернусь. Стоит заткнуть уши? — Вежливо интересуется советник, на что Хван фыркает. Рюджин отстраняется, становясь рядом.       — Я быстро, — целуя младшую в щеку, произносит королева. Она поправляет корону, что почти слегка сползла с головы, норовя свалиться, и покрепче сжимая рукоять. — Вы закончили? — Глядя на священников, что этого беседовали, интересуется правительница.       — Грязная девчонка, ты недостойна трона! — Рычит загнанный в угол праведник, размахивая руками. Он осыпает всех проклятиями, и Хван наконец-то позволяет себе не сдерживаться. Она быстро преодолевает расстояние между ними, ударяя носом сапога по колену, и он падает на пол, грязно ругаясь.       — Как же давно я хотела убить тебя, еще когда узнала о тех изнасилованиях. Знаешь, ты заслужил все то, что судьба преподаст тебе уже не здесь. А вот твоего сына мне жаль. Юный пастор, что мог стать хорошим священником, если бы не характер отца и дурное воспитание. — холодно произносит Йеджи. Она знает, что сейчас все смотрят на нее.       — Ты будешь проклята! Бог покарает тебя! Я сам лично, вернусь на эту землю, чтобы всадить нож в твое очерненное сердце! — Грозит мужчина, но королева слишком устала. Еще и голова начинает вновь неприятно болеть. А потому, не дожидаясь очередной порции ругательств, резко всаживает ему в горло кинжал, вводя лезвие по самую рукоять. Зрелище не из приятных. Ее ладонь покрывается чужой кровью, под звуки бульканья и хрипа. Его глаза расширяются от боли. Если бы не позвоночник, то сейчас из его шеи, с обратной стороны, торчало бы лезвие. Прокрутив его, Йеджи толкает уже бездыханное тело, гордо поднимая голову. Слышатся еще два звука борьбы.       Кого-то явно проткнули мечом. Обернувшись, девушка видит ошарашенные лица молодых парней, что до этого занесли руки, для убийства ее самой. Оба меча были сделаны из светлого материала, стражники Хенджина кивают ей.       Слишком много крови для одного помещения. Но сейчас не это волнует старшую. Намного сильнее пугает сама мысль о том, что если она поднимает взгляд на Рюджин, то увидит там больший страх.       Йеджи не смотрит в ее сторону, подходя к стражникам и давая указания. Священник же, обещает дать время, чтобы подготовить народ, который точно будет требовать объяснений. У Йеджи есть всего полтора часа, чтобы привести себя в подобающий вид. И она благодарно кивает всем, обещая, что не останется в долгу.       — Господин Хенджин просил вас лишь о двух услугах. — Улыбается священник, идя рядом. Хван серьезно кивает. — Просил вас и вашу спутницу присутствовать на его свадебной церемонии через год, осенью. И позвать его и Господина Феликса на ваше торжество, которое, все надеяться, что состоится.       — Обязательно, — смеется Йеджи, ощущая как ее ладонь сжимают теплые руки Рюджин. Она уже успокоилась, подходя со спины и кладя подбородок на плечо старшей, стоило той остановится. Священник мило улыбается.       Дойдя до комнаты Йеджи, девушки наконец остаются наедине. Несмотря на поведение Шин, все еще страшно, что оставшись тет-а-тет, все станет иначе. Хван закрывает дверь, устало вздыхая и оглядывая свою ладонь, что все еще в крови.       — Нужно принять душ, обеим, — младшая подходит сзади, обнимая девушку за талию. Она тычется носом в шею, вдыхая. — Спасибо.       — За что? — Теряется Йеджи.       — За то, что ты сделала выбор в мою пользу, хотя должна была выбрать корону. В тот момент, когда ты занесла кинжал, я не знала, чего ожидать. Я была готова пожертвовать всем ради тебя, чтобы трон остался при тебе, как и титул. А потом почувствовала, что мои руки наконец свободны. Я понимала, что обнимать не стоит, но ничего не могла с собой поделать. — Рюджин жмется ближе, невесомо целуя шею.       — Мой отец когда-то говорил о том, чтобы я в случае опасной ситуации, я всегда выбирала здраво. Оценивала все риски и последствия, а главное, останавливалась на том, что для меня является опорой и поддержкой. Для него, как и для многих других из моего рода, это был лишь народ. Мою мать он никогда не любил, как и она его. Их просто свели, потому что позволяли сословия, не более. Если честно, когда ты начала говорить о том, чтобы я выбрала корону, я хотела убить себя. К сожалению или счастью, я человек. Я боялась, я злилась и думала, что если умру, то все проблемы пропадут. Исчезнут, как по щелчку пальцев. — Шин внимательно слушает ее, продолжая осыпать открытые участки кожи поцелуями, пока ее руки поглаживают талию. — Я бы не смогла причинить тебе боль. Лишить тебя твоего воздуха. Но, когда в голове всплыли слова отца, то…       Йеджи вздыхает, оборачиваясь к младшей. Она прислоняется к ее лбу своим, прикрывая глаза. Обнимает в ответ, ощущая приятное тепло рядом. Хочется забыться обо всем и сбежать. Даже если она сегодня лишится короны, плевать. Они уедут в Южное Королевство и смогут начать жизнь сначала. Все с нуля, вместе, рядом.       — Я поняла, что ты важнее. Даже если в будущем, ты решишь все же уйти от меня, завести семью с каким-то парнем, детей. То, я буду счастлива тем, что ты можешь спокойно ходить, бегать, радоваться простым мелочам. Я все равно буду любить тебя и твою улыбку, я…       — Да замолчи ты уже, — бурчит Рюджин, цепляясь за форму и притягивая к себе. Она нежно целует Хван, кладя руки на шею, и беря инициативу на себя. Осторожно покусывает губы старшей, и Йеджи поддается. — Если ты так хочешь избавиться от меня, то скажи, а то парней мне пихаешь. Тоже мне, — саркастично ворчит младшая, когда отстраняется. Брюнетка ловко уходит от объятий и, взяв Хван за руку, ведет ее к ванной.       — Я…я же образно, ну или к другой…       — Да не будет никакой другой, дурная твоя башка. Тебе корона так на мозги давит? — Ее голос звучит злобно, но в нем слышатся нотки обиды. — У меня есть ты, поняла? Только ты, не важно, злая, добрая, с мечом или сковородкой.       — Я не умею готовить, за меня все делали слуги, но… Я знаю теорию? — Невинно улыбается Йеджи, видя как Шин закатывает глаза, тоже улыбаясь.       — Ладно, у меня есть ты, горе-хозяйка с шикарной задницей. А сейчас в ванную, у нас не так много времени, а я хочу расслабится, — потирая запястье произносит Шин. Она смеется видя недовольное лицо напротив, быстро подходя и целуя. — Я пошутила, мне нравится не только задница, но и другие части твоего тела.       — Рюджин! — Хван возмущенно следует за ней, пока страхи и опасения наконец покидают ее душу. Шин несмотря ни на что, все еще шутит и дразнит ее. По-прежнему не боится Йеджи и для старшей это лучшая награда.

***

      Шин недовольно вертится перед зеркалом. Пришлось оперативно разыскивать ей костюм, ведь выходить в платье она отказывалась. Мол, «Я рождена красивой не для того, чтобы все пялились». Хван лишь вздыхала, сидя на кровати, пока ее прислуга возилась с Рюджин. На удивление, многие во дворце отнеслись к выбору Йеджи лояльно, желая девушкам счастья. Кухарка и вовсе расплакалась, переживая, что власть может смениться.       Руперт пришел за ними уже в чистом фраке и белой рубашке с высоким воротником. Он сделал комплименты, оповещая о произошедшем. Как оказалось, за те полтора часа, что девушки приводили себя в порядок, святой отец успел успокоить разгоряченную толпу.       Он рассказал о всех делишках священника, о том, что его постигла небесная кара и больше его не увидят. Его сын был объявлен в розыск и стража уже рыскала по закоулкам, в попытках его найти.       Конечно, члены высших сословий все еще были против такого поворота событий. Они мялись в передних рядах, а сзади толпились простые люди. На большой площади собрался, наверное, весь город, а потому, когда девушки вышли на широкий балкон, Рюджин сразу же взяла Хван за руку.       — Я говорила, что ненавижу такие толпы? — Тихо шепчет девушка.       — Привыкай, в хорошем исходе, нам править еще долго, а еще вставать по утрам. — Смеется Йеджи, махая рукой народу, что довольно кричал. Давно она не выступала перед такой толпой.       — Я могу уйти? Все, Ваше Величество, я ухожу, вам всего хорошего, надеюсь сейчас корона на голову не давит, — бурчит Рюджин, на что Йеджи лишь фыркает, сильнее сжимая ее ладонь.       — Я люблю тебя, — на ухо шепчет Хван, краем глаза, видя удивленных людей внизу. Шин закатывает глаза.       — Это не изменит моего решения, — все также стоит на своем Рюджин. Священник заканчивает свои проповеди. После чего, смотрит на балкон, кивая королеве, и та благодарно кивает в ответ.       — Дорогие граждане, у меня для вас накопилось множество новостей. Возможно, не все они вам понравятся, но я не хочу утаивать ничего. Начну издалека. Я родилась в семье Хван и у меня никогда не было выбора, я была рождена чтобы вести людей за собой. Конечно же, церковь не подчиняется нашим правилам, являясь в какой-то степени отдельным миром для верующих. Я глубоко уважаю тех, кто чтит бога и правила, соблюдает посты и многие другие праздники.       — Не есть мясо месяц, это бред, — тихо шепчет Рюджин, и Хван приходится осторожно ткнуть пальцем в ее ногу, чтобы та не сбивала с мысли своим сарказмом. — Я не травоядное, — бурчит младшая, и Йеджи еле сдерживается, чтобы не улыбнуться.       — Еще около года назад, пошли слухи о том, что в нашей церкви происходят ужасные вещи, о которых Святой отец Южной церкви вам уже поведал. Это ужасно и я извиняюсь перед всеми здесь, за то, что не предпринимала ничего, чтобы как-то предотвратить это. Семьям тех девочек, была выплачена моральная компенсация из королевской казны. В последнее время, на улицах все чаще появлялись люди, что рассказывали нелепые истории обо мне. Всех их подкупила церковь, причем, за золотые монеты. Но не все, что они рассказывали, было ложью. Все знают, привычную систему. Если ты рожден в высшем сословии, то у тебя нет права выбирать спутника на жизнь. Кому-то это покажется правильным, кто-то посочувствует. Мой отец и мать очень страдали, находясь в отношениях, которые доставляли им лишь проблемы. Все знают, чем это оборачивалось. Вся злость выливалась на вас, простых людей. Закрывали гильдии, урезали территории, иногда были и более ужасные последствия. — Йеджи запинается, но теплая рука Рюджин успокаивающе сжимает ее ладонь, поглаживая большим пальцем. — Вы все, ну или многие, наверняка ненавидели мою политику. Жестокую и иногда чрезмерно контролирующую. Но сейчас все меняется. Появился человек, что понимает меня. Она прекрасная девушка, хороший стратег, та, кто может всегда успокоить меня и отвести от дурных решений. Именно она начала менять меня, показывая ваш труд. Я узнала о том, как живется за пределами дворца, как сложно вам приходится. Закрытые границы, из-за которых у нас не хватает товара, проблемы для торговцев, из-за чего мы развиваемся куда медленней. Но я клянусь, что если останусь у трона, то непременно исправлю это. Я верну угодья в пользу ферм и полей, постараюсь обеспечить нуждающихся работой. Открою границы, не сразу, но с поддержкой Короля Хенджина, я уверена, что наше Королевство вскоре поднимется на несколько планок выше.       — Конечно, а я тут не нужна, — обиженно бубнит рядом брюнетка. Йеджи переводит дух, готовясь к последним, решающим словам. Толпа внизу молчит, внимательно слушая каждое слово.       — Я клянусь оберегать наше королевство и в случае опасности, всегда пойду в бой первая! — Рюджин рядом лишь вздыхает. «Конечно, а мне потом бегай по полю и ищи тебя. Ну спасибо!» — бурчит вновь младшая. — Я хочу поднять нашу столицу с колен, на которые мой отец ее поставил. И в этом, мне очень поможет поддержка вас, моих верных советников и слуг. А главное, Шин Рюджин. Лучшая охотница из семьи Шин, которая показала мне то, чего я раньше не видела. И я надеюсь, вы тепло примете нас. В случае, если вы, все же, пойдете против моего решения, то я оставлю корону и покину королевство, обещая больше никогда здесь не появляться. Я дорожу этой девушкой, что сейчас стоит рядом, поддерживая меня. Мне не важно, из какого она рода, богатая или бедная, ведь у любви нет правил. Я хочу сделать все так, чтобы люди из низших сословий перестали голодать или испытывать недостатки в чем-либо. Если вы готовы идти дальше за мной, то я сделаю все, что в моих силах, клянусь именем семьи Хван.       — О боги, вот это монолог, — смеется Рюджин, прислоняясь к ее плечу и разглядывая толпу. Йеджи лишь выдыхает, закрывая глаза. Она боится посмотреть на толпу. Ведь тишина слишком долго тянется. — Ваше Величество, и не стыдно вам закрывать глаза перед таким зрелищем? — Шепчет Рюджин.       Когда зеленые глаза распахиваются, то начинают почти слезится. Ведь стражники, сложив оружия, уже сидят на коленях, склонив головы. Кто-то из высших сословий уходит, видимо, проклиная ее. А простой люд, переглядываясь, постепенно начинает склонять голову. Снимают шапки, женщины с детьми с улыбкой делают то же, что и остальные. И вот, большая часть площади выражает мнение о том, что они готовы принять изменения. Рюджин рядом явно воодушевлена, пока Йеджи стоит в ступоре. Руперт довольно прокашливается за ее спиной, утирая слезы платочком. Священник Южного Королевства одобрительно кивает.       Младшая вмиг напрягается, замечая что-то. Хван смотрит в ту сторону, стараясь зацепиться за кого-то в толпе. Долго искать не нужно. Она замечает рослого мужчину и женщину, что стоят, глядя на балкон. Они не склонили головы, с презрением глядя прямо на Рюджин.       — Рюджин…       — Все в порядке. Я говорила Юне и скажу тебе. Только что, они потеряли последнюю дочь, это их выбор и я не вправе его осуждать. — Шин горделиво поднимает голову, свысока глядя на родителей. Отец разочарованно качает головой, разворачиваясь и проталкиваясь через толпу к выходу. — Мы все, чем-то жертвуем. Да и у меня все еще есть ты, Юна, Джису и Черён. Большего мне и не надо, — Рюджин поворачивает к ней голову. — Я люблю тебя, моя Королева.       — И я тебя, моя охотница, — смеется Йеджи, притягивая младшую и наклоняясь к ее лицу, целуя. Народ внизу ликует, вверх летят шапки и чьи-то платки. Но девушкам сейчас не до этого. Когда Руперт, все же, тактично кашляет, Хван отстраняется, вновь подходя к перилам. — Я благодарна всем вам, что вы по-прежнему верны мне и я не отрекаюсь от своих слов. С завтрашнего дня, я начну усердно работать над новыми законами и правами для людей. — И когда ее голова чуть пригибается, в легком поклоне, толпа ревет еще громче. Слышится свист и одобрительные выкрики.       — Ну все-все, переигрываешь, — ворчит Рюджин, махая людям рукой и утягивая старшую. — Все, а теперь, отдых! — Произносит девушка, стоит зайти в комнату. Руперт начинает смеяться первым, а за ним и стража, что стояла на балконе, а после, и Йеджи. — Что? Я еще и голодна, между прочим! — Жалуется Рюджин, с улыбкой на губах. Продолжение следует…