Когда художник умирает...

Телефон и в правду зазвонил совсем не вовремя. Володя бы сбросил, но увидев на экране подпись "директор галереи", сразу стало понятно - появилась какая-то важная новость, которая не могла потерпеть хотя бы до завтра. В общем, пришлось оставить гостей наедине, да только надеяться на то, что они не поцапаются в его отсутствие. Хотя, зная Лилю и её характер, нужно было молиться всем богам о том, чтобы она просто помолчала. Как оказалось, на недавно прошедшей выставке присутствовали люди, так же влюбленные в искусство, что хотели организовать лекторий в Москве для единомышленников, начинающих художников, и просто любителей живописи чтобы делиться новыми знаниями в искусстве и своим опытом, ну а ещё для возможности установления ценных контактов, поиска новых партнёров, коллег. Маяковского так же решили пригласить на это мероприятие из-за его профессиональных произведений и, конечно, стремительно нарастающей популярности. Художник такому предложению был рад - это реально хорошая возможность показать свои навыки, а ещё пообщаться с фанатами в живую. Одним словом, решено было ехать. (да, вот так стремительно у Володи могут поменяться планы) Мероприятие запланировали на 20 апреля. До этого числа оставалась неделя с хвостиком, за которую нужно было успеть доделать один заказ на маленькую картину с пейзажем, купить билет, выбрать отель, самое главное - пристроить Щена к кому-нибудь на попечительство, и решить что делать с Брик. Пока Володя выслушал наставления от директора, и уже было начал прощаться, уловил тихий хлопок входной двери. А может, ему просто показалось? Как выяснилось, совсем не показалось. Есенинский бежевый плащ пропал с вешалки вместе с футболкой и обувью, а звуков на кухне вообще не было. Володя заходит в помещение, хмуро глядя на гостью, которая как ни в чем не бывало пила горячий напиток, с довольной ухмылкой. - что ты уже ему наговорила? - ничего. Отвечает она, гордо поднимая подбородок. - то есть ты хочешь сказать, что он ушёл просто так, даже не притронувшись к чаю? - именно. - бред. Рыкнул брюнет, убирая с белой скатерти и свою, и Серёжину чашки. Фарфор громко стукнулся о железо раковины, что чётко означало одно - Володя разозлился не на шутку. - чего ты сразу психовать начинаешь? Закатив глаза спрашивает Лиля, поднимаясь из-за круглого стола. - относись с уважением к моим гостям. Ты в этом доме не хозяйка, чтобы так нагло себя вести. Ты поняла? - как ты со мной разговариваешь, Вова! Начинает возмущаться та, когда живописец оборачивается, окончательно смиряя её грозным взглядом. - ты меня поняла? Повисло в воздухе на пару минут, но через мгновение Брик пробубнела что-то нечленораздельное, обиженно фыркая, и уходя прочь. Володя за то время, пока они не общались, чертовски сильно изменился. Теперь, из мягкохарактерного парнишки он превратился в строгого и крепкого, со стержнем мужчину, что точно смог бы поставить любого на место. Даже Лилю. И ей это было не по вкусу. Кареглазый, помыв чашки и поставив их на свои места в шкафчик, побрел обратно в свою мастерскую, полностью погружаясь в мысли о том, как же можно будет извиниться за этот форс-мажор перед Серёжей и как-то, да унять ссору с Лилей. Володя садится в удобное кресло, за большой письменный стол, который был завален всякими записками с напоминаниями, блокнотами, исписанными до конца ручками и ещё всякой всячиной которую уже надо было бы выкинуть, или же распихать по тумбочкам, и среди этого разнообразия вроде должен был валяться ноутбук. Но его там не нашлось. Есенину сейчас писать бесполезно - на вряд ли ответит. По его словам в начале "не, я по быстрому", очевидно было предполагать, что у него явно остались дела. Короче говоря, нужно срочно напрягать извилины. Щен, что до этого валялся на диване в гостиной, пришёл к хозяину вместе с пищащим мячиком в зубах, запихнув его в руки Володе, а сам опираясь ему на колени передними лапами, стал ластиться, норовя хорошенько обслюнявить художнику щеку. Деваться стало некуда, и Маяковский, сокрушаясь, принялся чесать пса то за ушами, то и по шее, перебирая в голове варианты "извинений". (Щен особенно обожает когда ему чешут шею или пушистое пузо) Короче, сходить на прогулку втроём - как-то не очень. Посидеть снова у Володи дома - уже было и закончилось печально. Возможно, хорошим вариантом будет "примерительный" ужин в ресторане. Нужно забронировать столик. Отлично будет так же заехать за Серёжкой перед самим ужином с букетом нарциссов. Володя приметил его любовь к этим цветам по такой же, казалось бы, незначительной фразе во время выбора костюма. Есенин обычно свободен после 6, но ради точности прийдется уточнить, будет ли он свободен завтра вечером и, уповать на удачу, а если тот станет расспрашивать, мол, "а что ты хотел?" или "зачем тебе это?" не раскрывать все карты сразу, просто ответить - "считай, что будет сюрприз". Ну и для начала нужно сказать Лиле о том, что они все вместе завтра поужинают. Володя нашёл её лежащей на своей кровати в "обнимку" с книгой. - мы завтра с Серёжей идём в ресторан. - ну, идите. Пожимает плечами девушка, не отрывая взгляда от книжки. - ты тоже идёшь. Я не хочу чтобы вы были в ссоре, поэтому, прошу тебя, постарайся хоть намекнуть ему на перемирие. -твой друг, ты и иди сам к нему мириться, а мне этого не надо. - ну что ты как дите малое капризничаешь? - сам ты дите! Володя тяжко вздыхает, складывая руки на груди. - Лиля, пожалуйста... - я подумаю. С ноткой безразличия отвечает Брик, пока Маяковский, благодарно кивнув ей, удаляется в зал, где у него лежал забытый ноутбук. (о его местоположении он вспомнил только сейчас) Сегодня, и видимо ещё несколько ближайших дней придётся перекантовываться там же на диване, слушая громкое сопение, а то и храп Щена. *** Закат на этот раз горел ярко-алым огнём, просачиваясь через мелкие щели плотно зашторенных окон, изрезая пол цветными полосками. Серёжа ещё вчера, в день ссоры с подружаней Володи получил от него странное сообщение, типа "ты завтра под вечер будешь свободен?", на что тот получил весьма заинтересованный ответ - "да. А что ты хотел??". Маяковский, черт бы его побрал, прямо и как есть ничего не сказал, зато дал завуалированную формулировку, да попросил ничего не планировать. Пришлось весь вечер, и ещё сегодняшний день ломать голову различными догадками. Ну, кто этого художника знает, и кто догадывается что у него в башке творится. В конце концов, точного ответа у Есенина не было вообще. Оставалось сидеть и ждать появления брюнета. Вдруг, лицо курящего у столешницы блондина огрело жгучим и слепительным хлыстом, заставляя тут же сильно зажмуриться. Это поток холодного ветра распахнул чуть приоткрытое окно, из которого теперь прямо в лицо Серёже смотрела половина медленно заходящего за тёмный горизонт солнца. - твою мать... Прошипел Есенин, туша сигарету о пепельницу и, дошлепав босыми ногами по холодному ламинату до окна, принялся закрывать его. Тут его решил поторопить адски громкий дверной звонок, который Серёжа подумывал сменить, но руки никак не доходили. Кто-то очень нетерпеливый успел нажать на него целых три раза, пока голубоглазый, как ошпаренный, не подлетед к двери, открывая её. В нос ударил стылый запах подъезда, терпкого парфюма и, сильный, такой знакомый, дурманяще-сладкий аромат. - привет. Слышится сверху, обволакивая уши бархатным голосом. Володя улыбается, мягко держа в руках огромный букет нарциссов. Серёжа удивлённо хлопает пушистыми ресницами, застыв у порога в полном недоумении. Нарциссов, да и в принципе любых цветов ему ещё никто никогда не дарил. Брюнет завидев такую реакцию смеётся, вручая довольно увесистое соцветие Есенину. - впустишь меня? - ой, конечно, проходи! Эстет отходит, пропуская Володю внутрь квартиры, закрывая входную дверь. - большое спасибо за букет, мне очень приятно, но все же не стоило на меня так тратиться. - пустяки. Мне просто захотелось тебя порадовать. - тебе удалось это сделать! Голубоглазый весь сияет, зарываясь носом в столь любимые цветы, с наслаждением вдыхая свежее благоухание, что начинает разливаться по всему помещению. - так, я понимаю, это и есть сюрприз о котором ты говорил? - нет. Ещё не всё. Серёжа облапошено уставился на него. - в смысле? Маяковский ухмыляется, пожимая плечами. - ты думал, что я настолько прост? - нет, но если честно, я не смог догадаться до чего-то большего, чем это.              Он взглядом указывает на букет, прижимая его поближе к себе. - я хочу устроить для нас троих что-то на подобии применительного ужина в ресторане. Пойми, я не желаю того, что бы вы с Лилей так и оставались в напряженных отношениях. Вы мои самые близкие люди, мне грустно будет смотреть на то, как вы враждуете. Позволишь мне хоть немного исправить эту ситуацию? И ещё извиниться перед тобой за такой поворот событий. Мне позвонили по важному вопросу, я просто не мог проигнорировать такое, поэтому пришлось оставить тебя наедине с ней. А Лиля, она, видимо была просто в плохом настроении, вот и нахамила тебе. Прости нас двоих. Блондин неловко улыбается, заливаясь розовой краской. - да ладно тебе, я не обижаюсь! И, извиняться не нужно, я все понимаю. - спасибо, Серёж. Володя обнимает его, замечая наконец то, что он одет в домашнюю одежду, и совсем не готов к походу куда-либо. - тебе нужно время чтобы переодеться? - ага, дай мне пять минут. Можно тебя попросить поставить букет в вазу? Она стоит на подоконнике рядом с кактусами. - конечно. Володя проходит на кухню, совмещённую с гостиной, оставляя букет на столе. - воду можно из под крана набрать? - да-да! Отвечает ему критик из другой комнаты, шурша вещами. - Вов, а откуда ты узнал что я люблю нарциссы? - ты проговорился, пока мы определялись с выбором костюма. - серьёзно? Обалдеть, какой ты внимательный! Хохотнув говорит Есенин, натягивая на тело белоснежную рубашку вслед за штанами и носками. Блондин берет парфюм в причудливой баночке, разбрызгивая себе немного на шею, не забывая конечно про украшения - пару серебряных колец. Володя аккуратно ставит цветы в стеклянную вазу, поправляя нежные бутоны, что так напоминали мягкую кожу Есенина, оглядываясь вокруг. У Серёжи довольно уютная квартира в светлых тонах, что гармонично сочетаются между собой. А ещё Маяковский заметил ароматизированные палочки от которых слабо, но довольно приятно пахло мятой, и конечно множество кактусов, (целых 7 штук!) некоторые из них даже цвели. - я готов. Эстет совсем неожиданно появляется за спиной Володи, из-за чего тот вздрагивает, поворачиваясь к нему. - отлично выглядишь. Взгляд проходится по Есенину с ног до головы. Это сильно ощущается, художник будто ощупывает его своими карими, такими глубокими и в какой-то степени даже загадочными глазами, цвет которых безумно нравился Серёже. Они похожи на два тёмных янтаря, в них хочется смотреть и смотреть, добровольно разрешая затягивать себя с головой. - нас, наверное, ждут? Тихо спрашивает блондин, отходя от товарища на шаг. - да, нужно поторопиться. Но, никто не собирается просто так разрывать зрительный контакт. Володя заглядывает в эти две кристально чистые капельки росы, в которых отражается небо, а за ними теплится что-то мягкое и до жути ласковое, хрупкое, чувствительное. Он пытается рассмотреть, вот только Серёжа быстро отворачивается, проходя к вешалке с верхней одеждой и тумбой обуви. - по какому важному вопросу тебе звонили? Володя, опомнившись, идёт следом. - приглашали на лекторий в Москву. - ого! Восклицает Серёжа с неподдельным восторгом. - я надеюсь, ты согласился? - да. Только проблема есть. - какая? Кареглазый опирается спиной о стену, тяжело вздыхая. - Щена не на кого оставить. Боря не может, у Марины с Аней аллергия на шерсть, а Лиле я его доверить уж точно не могу. Серёж, может ты с ним недельку побудешь? - а он мне квартиру не разнесет? - если будешь его вовремя кормить, то нет. Есенин завязывает шнурки на кедах, распрямляясь. - хорошо. Ты только мне расскажи как и когда его кормить, и во сколько ты его обычно выгуливаешь. - конечно, я все тебе расскажу. - ну, тогда пошли? - идём. Оба выходят из коридора и Серёжа закрывает дверь в квартиру. Возле парадной стояло такси. Володя точно решил не экономить сегодня, так сказать гулять на широкую ногу, и взял бизнес-класс. Есенин усаживается на заднее сиденье чёрного как ночь майбаха, где с немного недовольным лицом ждала их Брик. - привет. Произносит блондин, ожидая приветствия в ответ, ну или хотя бы кивка, но никакой реакции не последовало. Девушка, подперев щеку уставилась в окно, рассматривая массив здания напротив. - "ужас." Думает про себя Серёжа, закатывая глаза под лоб. Неужели нельзя хоть на пару часов подавить в себе спесь, злость и стервозный характер? Итак, всю дорогу они ехали молча. Ресторан оказался очень даже красивым. Приглушенный медовый свет озарял помещение, с высоченного потолка свисали декоративные светильники-обручи внутри которых были закреплены живые, пышные лианы. Оказывается Володя забронировал столик в месте, где сегодня должно было проходить шоу малекулярной кухни. До начала оставалось примерно пять минут, и они, заняв свои места решили отвлечь себя непринуждённой (на первых фразах) беседой, которую первый начал Маяковский. - Серёж, ты точно на нас обиды не держишь? Володе жутко стыдно за вчерашний случай, поэтому, дабы точно убедиться что его простили, он задаёт вопрос ещё раз. (а так же из-за того, что видит пессимистичное расположение духа Лили, которая точно не собирается делать первые шаги к применению) - не держу. Мотнув золотистой из-за шафранового света головой заявляет Есенин, все так же восторженно рассматривая интерьер. - здесь очень красиво. Спасибо вам за такую неожиданную вылазку. Лиля поправляет шёлковое платье, ворчливо вставляя свои столь нужных "пять копеек". - м-да, на тебя он денег совсем не жалеет. Володя неловко задевает дрогнувшей рукой бокал, услышав такую фразу пока голубоглазый запинается, не зная что и ответить. Слова сами не идут - поперёк горла будто ком встал. - с чего ты взяла? - ну, мы с тобой ходили не в такой хороший ресторан. - да в смысле? Мы с тобой никуда не ходили одни, только если с друзьями, и тем более, рестораны не я выбирал. - ну-ну. Брик смолкает, демонстративно отворачиваясь в сторону большого стола, за которым шеф-повар должен был демонстрировать свои отточенные до идеала умения и технологии молекулярного кулинарного искусства. Позади раздались аплодисменты, а стол, стоявший как бы во главе всего зала, и пространство вокруг него в миг подсветилось и заблестело. Шоу началось. Володя практически не наблюдал за махинациями повара, не заинтересовавыясь даже его действиями после восхищенных "ахов" и "охов" окружающих. Он глядел на Серёжу. Скорее даже не глядел, а откровенно любовался им. Свет весьма и весьма удачно падал на его лицо, делая блондина ещё более безумно красивым. А Есенин в свою очередь с интересом наблюдал за движениями кулинара, или, старался наблюдать, не обращая слишком много внимания на пялющегося на него брюнета. Он только изредка подмигивал и застенчиво улыбался кареглазому, всем своим видом показывая, что ему нравится. В ресторане они просидели почти час, выйдя оттуда с довольными лицами. (кроме Брик конечно, хотя она была уже не столь насупленной) Серёжа снова благодарил Маяковского за прекрасный вечер, мельком касаясь пальцами его руки, от чего у художника табун мурашек по спине каждый раз проходился, заставляя щеки рдеть румянцем. До дома Серёжи они добрались в восемь вечера, и Володя сам вышел из машины дабы проводить его хотя бы до двери парадной. - с каждым разом ты удивляешь меня все больше и больше. Тараторит Есенин, сжимаясь от вечерней прохлады. - надеюсь, у меня получится подарить тебе такие же яркие эмоции. Володя как по наитию приобнимает его, тихо рассмеявшись. - конечно получится, я в этом ни капли не сомневаюсь. Например, когда мы прилетим в Италию. - да-а... Протяжно отвечает тот, затем зевая. - тебя и Щена ждут незабываемые каникулы. Ты на неделе улучи момент чтобы ко мне заскочить. Билеты купим на рейс. - без проблем. Тогда, до скорой встречи? Володя выделяет слово "скорой", так же как и делал это Есенин. - ага, до скорого. Ехидно улыбнувшись поддакивает Серёжа, утягивая Володю в крепкие и тёплые объятия, которые, кажется, в миг заряжали энергией. Отпускать эстета не хочется от слова совсем, но к огромному сожалению все-же надо разомкнуть оковы своих рук и отпустить его домой. Володя садится обратно в такси, предварительно помахав другу рукой, и уже со спокойной душой даёт разрешение водителю ехать дальше, к его дому. Брик подозрительно молчала, иногда кидая быстрые взгляды в сторону Володи. Может, снова намечается скандал из-за пустяков? Володя мысленно перекрестился, неуютно ерзая на бежевом, кожаном сидении автомобиля. Оба выходят из машины когда брюнет расплачивается за поездку, в тишине, которая уже начинает напрягать. Но стоило двоим дойти до двери, ведущую в квартиру, как Лиля решила подать голос. - зачем ты подарил ему цветы? Кареглазый отмыкает замок ключем, впуская девушку в квартиру. - какая тебе разница? - ну, а по какому поводу мужик мужику огромный букет будет дарить? Просто так? Она с укором смотрит на него, сбрасывая с плеч пиджак. - просто так никогда и ничего не бывает. - подарил в качестве извинений, что тут такого? Когда ты успела стать такой гомофобной? - это не нормально, Володь. Мне ты цветы вообще редко когда дарил. - ты из-за этого обижаешься? Внутри, в области сердца начинает закипать. Володя тут же хмурится. - вспомни, пожалуйста, как я тебе притаскивал огромные букеты, а ты вертела носом, говорила что тебе не нравится. И, это было не только на дни рождения, какие-то большие праздники и так далее. Когда я возвращался из других городов, всегда, цветы и платье, безделушки всякие, ещё хрень какая-то, о которой давно мечтала - все Лиле! Когда ты болела, я же рядом с тобой всегда находился. А когда настроение плохое было, я готов был хоть звезду с неба достать, лишь бы ты, Лиличка, улыбнулась. Или, это из твоей памяти стёрлось? Голос повышается, Володя держит себя в руках до последнего, чтобы не сорваться на крик. Брик просто-напросто придумала себе проблемы, и теперь обвиняет не пойми в чем Володю, который в свою очередь тогда, когда ещё любил её - готов был чуть ли не в петлю лезть, если б та этого только пожелала. Он был как верная собачка на поводке, которую черт знает зачем завели. В общем, то время давно утекло, и все же нужно уметь прощать. Маяковский вроде отпустил ситуацию, а когда объявилась эта фифа, то решил дать второй шанс, чтобы как нормальные, взрослые люди все решить, но опять общение сводится к ссорам и непонятной ревности со стороны Лили. - нет, не стёрлось. Ты, блять, кроме своих картин больше ничего не видишь, художник хренов! Ты не видел и меня, а я ведь тебя любила! И до сих пор люблю! А подарки мне твои сто лет не нужны были. Но, признайся честно, мы расстались из-за того, что ты перешёл на слащявых мальчиков? Серёжа тебе нравится? Лиля явно завидует тому, как чувственно живописец общается со своим "другом", ведь у неё с Володей было совсем не так. - если и нравится, то что с того? Маяковский смотрит с вызовом, опираясь рукой о комод, на котором лежал блокнот с рисунками, в основном картинками пейзажей из тех городов, в которых он успел побывать, важными записями и конечно стихами, нависая над Брик. - а Осип, муж твой, он тебе тогда зачем? И в правду, какой смысл был жениться, если кроме муженька тебя тянет на кого-то ещё? - к черту его. Мне нужен ты. Брик обвивает шею Володи руками, поднимаясь на носочки, ибо разница в росте у них была довольно большая, приникая губами к его щеке, оставляя на ней след от красной помады, пока пальцы торопливо расстегивают пуговицы на рубахе. - Лиля, прекрати! Сопротивляется тот, пытаясь отодвинуться от женщины. - замолчи. Она не хочет униматься, льнет ближе, пока Маяковский перехватывает проворные тонкие руки, останавливая её. - я тебя не хочу. Володя чуть отталкивает от себя женщину. - боже, это отвратительно. Я хотела бы все вернуть, я пыталась помочь, но тебя не изменить. Ты такой же как этот Есенин! Того и гляди, скатишься совсем скоро да сопьешься. Лиля уже серьёзно разозлилась, кажется, не только на Володю но и на себя, запылала огнём, схватив первое что попалось под руку - маленький альбом, довольно угрожающе сминая его. Как бы не дошло до того, чтобы она его порвала на части. - не смей. - а то что? В её карих глазах, цвет которых походил больше на тягучую патоку заблестело безумие. Художник, скрипя зубами прошипел: - знаешь, лучше бы ты вообще не приезжала. Ничего уже не вернёшь! Хватит ебать мне мозги! - да пошёл ты! Проносится крик по квартире и, мелкие кусочки исписанных страниц летят на пол. Зрачки расширились, когда Володя осознал все то, что наговорил ей. В груди было на удивление спокойно. Он выплеснул весь яд, что накопился за долгое время через слова. - можешь дальше подлизываться к своему Серёже. Я ухожу. - иди. Устало выдавливает из себя Маяковский, понимая, что держать её бесполезно так же, как и пытаться снова сгладить все острые углы в их отношениях. Наверное, теперь этого делать и не нужно, если в очередной раз все вышло именно так. Может, у Лили все настолько плохо с Осипом, раз она так себя ведёт? А Может и наоборот, ей просто физически необходим был ещё один человек под боком, которым получалось бы управлять? Володя усмехается такой мысли, снимая пальто, оставляя его на вешалке. К чему теперь гадать? Он надеется, что жизнь их больше не сведёт вместе, что все закончится на этой ноте. Они совершенно разные. Брик начала собирать вещи, как попало закидывая их а чемодан, пыхтя себе под нос, пока к художнику пришёл заспанный пёс, непонимающе глядя то на гостью, то на хозяина. Володя гладит его по макушке, еле заметно улыбаясь. Лиля управилась за каких-то четыре минуты и, застегнув молнию направилась к выходу. Она быстро обула белые кеды, поправила свой чёрный пиджак, оглядываясь на Маяковского. - прощай. Без какой-либо циничности и былой злобы говорит она. - прощай. Легко вырывается из глотки, когда дверь за ней захлопывается.