Desire

Осаму неспешным шагом шёл по светлой неоживлённой улице, окидывая зорким коньячным взглядом редких прохожих и высокие аккуратные дома. Перебинтованные руки были в развязном жесте скрыты карманами светлого плаща, полы которого периодически колыхал прохладный весенний ветер. Отросшие каштановые волосы чёлкой спадали на тёмные глаза, оставляя их в тени полуденного солнца. Он остановился около незаметного тёмного поворота, молчаливо склоняясь над серым сухим тротуаром и рассматривая коричневые пятна засохшей крови. – Значит, это та улица, где напали на директора, – Дазай вновь огляделся по сторонам и, насвистывая незамысловатую мелодию, свернул в переулок, осматривая грязные потёртые стены. Стало заметно прохладнее: всеобъемлющее навязчивое солнце не изволило почтить Богом забытую подворотню своим присутствием. В нос ударил затхлый запах сырости. Переулок был узким и неаккуратно заставленным у стены многочисленными мешками с мусором и выброшенной мебелью, только вдалеке виднелись педантично поставленные у стены неприметные деревянные ящики. Неприметные для всех, кроме Осаму, который своим цепким взглядом заметил, что из общей картины они выделялись некоторой чистотой и новизной. Он всё тем же лёгким прогулочным шагом направился к заинтересовавшему предмету, посматривая при этом куда-то наверх, склонив голову. Светлые туфли мягко, почти неслышимо ступали по холодному грязному асфальту. Дазай, вставший напротив ящиков, небрежно отодвинул верхнюю крышку одной рукой, мысленно готовясь к неприятной встрече с крысами, но, заглянув внутрь, он увидел лишь довольно бережно сложенные вещи. Осаму отложил крышку в сторону и взял в руки комплект одежды явно женского размера, состоящий из рубашки и брюк молочно-белого цвета со светло-фиолетовой отделкой, а под ним лежал длинный тёмный плащ с натуральным меховым воротником. Но заинтересовала его только отдельно лежащая белая шапка, в которой хозяйка, по-видимому, души не чаяла, тщательно упаковав её в непрозрачный пакет. Тонкие губы расплылись в насмешливой плутовской ухмылке, и Дазай положил одежду на место и закрыл ящик, прихватив с собой тёплую и довольно нетипичную для здешнего климата вещь. Осаму отступил назад, убеждаясь, что за ним никто не следит, кроме снайпера на крыше соседнего дома, и скрылся в тени, ожидая появления хозяйки интересного набора. Дазай прощупал мягкий головной убор и, не обнаружив и намёка на какие-либо защитные механизмы или датчики, водрузил его себе на голову, не заботясь о том, насколько ровно он это сделал. Через некоторое время из конца улочки послышались мягкие быстрые шаги, напоминающие лёгкий бег. Свернувшая с другого переулка высокая девушка, одетая в стандартную полицейскую форму, остановилась около ящиков и огляделась по сторонам, на мгновение потупив взгляд в стену, словно в раздумьях. Видимо, что-то для себя решив, она сняла с головы фуражку, небрежно скинула куда-то себе в ноги и запустила худую руку в небрежно подстриженные короткие смольно-чёрные волосы, старательно их расправляя. Девушка ловко расстегнула синюю рубашку, тут же соскользнувшую с костлявых плеч, и скинула её на грязный асфальт, оставаясь в однотонном чёрном бюстгалтере, прикрывающем маленькую грудь. Осаму мог видеть только бледную чистую спину с чересчур заметно выпирающим позвоночником, но она, словно нарочно, развернулась боком, сделав вид, что услышала шорох с другого конца подворотни. Наблюдающий с некоторой улыбкой отметил её почти ненормальную худобу и то, как она мило поёжилась от холода, доставая рубашку из ящика. Дазаю захотелось запечатать в памяти то, как красиво очертились острые рёбра и впалый живот при глубоком судорожном вздохе. Зоркий взгляд уловил очень заманчивые ямочки ключиц, которые тут же были скрыты светлой тканью. Их прекрасно украсило бы сине-фиолетовое ожерелье болезненных синяков и засосов. Осаму был на грани того, чтобы подумать, что его дразнят, ведь она точно знала о том, что он здесь, что смотрит на неё. Чёрные обтягивающие брюки так же были небрежно скинуты на пол, и Дазай соврал бы, если бы сказал, что не засмотрелся на худые молочные бёдра с острыми коленями, которыми она так завлекающе и плавно покачала, надевая светлые штаны. На вид она была с ним почти одного роста, что было довольно редким явлением для местных девушек. Накинув на плечи плащ, девушка сделала вид, что только сейчас заметила пропажу главного элемента своего гардероба. – Где моя шапка? – растерянно проговорила она шёпотом, вперив взгляд в ящик, где одиноко лежал пустой тёмный пакет. – Не это ищешь? – послышался позади озорной голос Осаму, выходящего из своего укрытия с широкой улыбкой на лице. Рука, стерильно забинтованная до запястий, сделала небрежный приветливый взмах. – А у тебя шикарная фигура, – легко бросил комплимент Дазай, который девушка, зло глянувшая в его сторону исподлобья, благополучно пропустила мимо ушей. – Так это ты? – она повернулась к Осаму, проскальзывая по нему цепким оценивающим взглядом, – Использовать другого человека для отвлечения внимания? Хотя, на твоём месте я поступила бы так же. Парень воспользовался возможностью ближе рассмотреть аккуратное бледное лицо с выразительными лиловыми глазами, обрамлёнными чёрными бровями и густыми ресницами. Гладкие волосы прядями небрежно спадали на высокий лоб. Мысленно он очертил пальцем плавную линию тонких широких губ. – Да-да, я проанализировал все возможные пути отступления и ждал подходящего времени, чтобы показаться, но ты ведь и так всё это знаешь? – скороговоркой проговорил Дазай, активно жестикулируя руками и не стирая приторной улыбки с лица, – Но ты лучше скажи, мне ведь к лицу эта шляпка? Осаму завёл руки за голову, акцентируя на ней чужое внимание. – Выглядит отвратительно, – скептично ответила девушка, аметистовым взглядом прожигая дыру точно промеж чужих бровей. – Как жаль, – с наигранным сожалением сказал Дазай, стянув шапку с головы и повертев её в руках, – ну ладно, побуду хорошим мальчиком и верну её тебе. Внезапно наигранность и театральность пропали со смазливого лица, и Осаму со скучающим видом швырнул головной упор на пол прямо к ногам девушки, которая лишь задумчиво на него посмотрела, вновь переводя пытливый изучающий взгляд на собеседника. – «Демон» Достоевская. Метод, который ты выбрала, так тебе подходит, – Дазай вновь убрал руки в карманы плаща, – залезть в голову этому несчастному святоше и превратить в убийцу, чтобы напасть на глав двух организаций. Грязно играешь. – Зачем ты пришёл? – спросила Федора, вновь проигнорировав чужие слова, и заинтересованно склонила голову набок. – Не хочешь поделиться составом яда, который ты ввела директору, м? – лицо вновь озарила наигранная улыбка, лукаво вскинулись вверх тёмные брови. Достоевская продолжила в упор смотреть на Осаму, по виду даже не собираясь отвечать на заданный вопрос. Взгляд скользил по окольцованной бинтами шее и запястьям, по телу, стройность которого выгодно подчёркивала тёмная жилетка, по узким бёдрам, обтянутым светлой тканью брюк. Всё это выглядело довольно заманчиво. – Я знаю, чего ты хочешь, – плутовским заискивающим тоном продолжил Дазай, – чтобы заполучить «книгу», ты должна избавиться от всех эсперов Йокогамы. Уж извини, но у твоих крыс силёнок не хватит, чтобы напасть на город. Вы ещё не доросли до гильдии. Снисходительный тон почти заставил её закатить глаза. – Ты организовала эти убийства, чем заставила глав Портовой мафии и Агенства вступить в игру, – закончил Осаму. – И что же привело тебя к такому выводу? – с интересом, проскальзывающим в мягком голосе, проговорила девушка. – Это именно то, что сделал бы я, – с хищной улыбкой ответил Дазай, впиваясь в Федору потемневшим взглядом, чем заставил её растянуть губы в такой же ухмылке. – Хочешь сказать, что мы с тобой похожи? Допустим, – мгновение подумав, она продолжила, – яд, который я дала вашему директору, запускает процесс «взаимного уничтожения». Осаму в удивлении распахнул глаза и склонил голову набок, всем видом показывая, что крайне внимательно слушает. – Я не собираюсь лично уничтожать организации. Вы сами уничтожите друг друга, – спокойным тоном начала Достоевская, – Эта способность, похожая на вирус, принадлежит одной из моих криминальных друзей. Через сорок восемь часов этот вирус начнёт распространяться по всему организму, уничтожая внутренние органы носителя. Девушка разъясняла, спокойно жестикулируя длинными паучьими пальцами. Рукав тонкой рубашки медленно сполз вниз, обнажая изящные запястья с яркими синеватыми венами. – Однако, если один из носителей умрёт прежде, чем время истечёт, вирус исчезнет, – впившийся в пустые коньячные глаза лиловый взгляд внимательно наблюдал за реакцией Дазая на её слова. – Значит, чтобы спаси директора, мы должны убить Мори? – прищурившись, уточнил шатен без единой эмоции в голосе. – Да, всё довольно просто. И можете даже не пытаться нейтрализовать способность другим способом, – добавила она и указала пальцем на Осаму, имея в виду его обнуляющую способность, – любой контакт с вирусом, находящимся внутри носителя, – это прямой путь на тот свет. Федора сказала это, слишком прозрачно намекая на то, что на этот путь никак не должен ступить именно Дазай, который мысленно зацепился за эти слова. – Что будешь делать? Вступишь в переговоры с мафией? – она и не ожидала, что Осаму станет рассказывать ей, как планирует поступить, так что, с минуту наслаждаясь напряжённой воцарившейся тишиной, продолжила. – Люди так безобразно тупы и грешны, – в голосе проскользнула приправленная раздражением досада, – даже зная, что ими манипулируют, они не могут перестать убивать друг друга. Кто-то должен вырезать эту язву, – выглядела она так, словно уже держала наготове скальпель, – вот почему я так жажду найти эту книгу. – Да, люди действительно таковы, но что в этом плохого? – заискивающе спросил Дазай, – Настоящая Книга – это роман, который можно использовать лишь единожды, потому что написанное на его страницах претворится в жизнь. – Я использую эту книгу, чтобы создать мир без греха, привнесённого эсперами, – уверенно подтвердила Достоевская, не обращая внимания на ветер, всколыхнувший волосы так, что пряди закрыли нижнюю часть лица. – Что ж, попробуй, – в потемневшем взгляде проскользнул азартный огонёк, – рискни. Осаму замолчал, внезапно решив сменить текущую тему на более приятную, потому что они и без того прекрасно знали, кто чего хочет и что готов для этого сделать. – Как смотришь на то, чтобы встретиться здесь через несколько дней? – будничным тоном спросил Осаму, что шло в разрез с густой давящей атмосферой разговора. Почти по привычке он сделал томный взгляд, слегка опустив ресницы и приподняв подбородок, на который так охотно западали все девушки. Уголки губ приподнялись в лёгкой улыбке, хотя он прекрасно знал, что Федора, если сама не захочет, никогда не поддастся на его дешёвые уловки. – Конечно, сразу после того, как тебя выпишут, – показав, что картина не произвела впечатления, она добродушно улыбнулась, и Дазай не успел сделать удивлённый взгляд, как почувствовал резкую боль под рёбрами от пронзившей его насквозь пули, выпущенной снайпером с крыши соседнего дома. Он схватился руками за открытую рану, пропитывая стерильные бинты тёплой багровой кровью, упал на бок и перекатился на живот, не отрывая глаз от девушки. Ладонью, протиснутой между его телом и холодным асфальтом, он зажимал выходное отверстие. Федора молча смотрела на почти смеющегося ей в лицо Осаму, который лежал в луже собственной крови, а после нагнулась и подняла свою пыльную шапку. Ладонью стряхнув грязь, она не стала надевать её на голову, а просто оставила в руке, мягкими тихими шагами направляясь к повороту на соседнюю улочку, такую же грязную и узкую. Вновь завывший в переулке ветер потрепал смольные волосы, занавесом скрывшие спокойную улыбку. – А мы действительно похожи, – хрипло кинул ей вслед ухмыляющийся Дазай, – знаешь, ты совсем не уступаешь мне в красоте. Достоевская глухо засмеялась, слегка пожав плечами так, будто Осаму мог это видеть, и, услышав приближающиеся быстрые шаги его коллег из Агенства, ускорила шаг, скрываясь в ветвистых переулках.