Auburn Wings and Golden Dreams

Неделю спустя Вороны находятся под следствием за неэтичные спортивные действия. Две недели спустя Тецудзи больше не является их тренером. Четыре недели спустя Рико исчезает. Шесть недель спустя Нил видит, что Мясник из Балтимора и его ближайшее окружение осуждены за убийства Натаниэля Веснински и Мэри Хэтфорд, прикрываемые Тецуджи и Рико. Восемь недель спустя Кевин снова берет клюшку. Восемь недель и два дня спустя Нил больше не может этого выносить. — Как ты это делаешь? — Он спрашивает Жана, когда тот отделяется от Кевина, сразу после жестокой проверки тела со стороны Сета, которую Мэтт пытается смягчить. — Просто думай о себе как о вуали, которая может прикрыть твоего человека изнутри. — Нет, не слияние. Что ты делаешь, чтобы потом остаться невредимым? — О… — Жан корчит гримасу, которую Нил не может расшифровать. — Дело в том, что Кевин — мой друг. Он всегда им являлся. Я бы умер за него и вернулся бы снова и снова, и защищал его от Рико все время, когда это было необходимо. Однако, как бы я ни ценил его за нашу дружбу, это просто так. Дружба. — Я не понимаю. Эндрю тоже мой друг. Я думаю. Мы все время разговариваем. Или столько, сколько сможем. В наши дни мы больше делаем домашнюю работу, чем разговариваем. Однако у нас все еще бывают вечера на крыше. И он позволяет мне спать с ним почти каждую ночь. Жан смеется. Он на самом деле смеется над Нилом. Это грубо и непривычно, но в целом весело. — Ты такой идиот, не так ли? — Что? — Да, Эндрю был прав. Тебе нужно все разъяснять. — Еще один смешок. Нил хлопает Жана по затылку. Другому ангелу все еще требуется некоторое время, чтобы восстановить свое самообладание. — Дело в том, что я связан с Кевином из-за нашего прошлого, но я не люблю его. Не в романтическом смысле. Поэтому я не хочу снова быть человеком для него. Я хорошо умею быть невидимым. Так что объединиться, защитить его или сделать что-то от его имени легко, и я не сталкиваюсь с последствиями, как ты. Если его ударят, я почувствую это только потому, что использую его тело. Когда мы расстаемся, я как новенький и готов к следующему. — Вот почему ты был в порядке после Рико? — Вот почему ты чуть не погиб, когда Эндрю разбился. Нет, нет, Жан, должно быть, ошибается. Нил не может любить Эндрю. Но… что такое любовь? Когда Нил был жив, никто не показывал ему и не говорил, что его любят или хотят. Он провел больше половины своего существования в качестве ангела, наслаждаясь только тем, что его признают, и сосредоточившись на своем долге. И было бы ложью, если бы Нил отрицал, что он был самым счастливым теперь, когда Эндрю мог видеть его, но любить? Был ли Нил способен любить, даже если он никогда этого не чувствовал? — Кроме того, вероятно, именно поэтому он может видеть тебя, чувствовать тебя и слышать тебя, на случай, если дым, идущий из твоих ушей, был сомнением. Нил перестает наблюдать за Эндрю, охраняющим ворота, и снова смотрит на Жана. — Какого хрена? — Ты слишком много думаешь. Он слишком умен, чтобы не связывать все воедино. И ты слишком рассеян. Но да, Эндрю, вероятно, начал встречаться с тобой, потому что хотел и нуждался в этом. Неудивительно, почему у него с собой перо. Каждому свое. Просто будь осторожен, наше время на Земле закончилось еще до того, как мы стали ангелами. Если к тому времени у Нила еще не закружилась голова, то сейчас она, несомненно, выходит из-под контроля. Внезапный жар, пробежавший вверх и вниз по его спине, должно быть, и заставляет его говорить вслух. — Тренер! Мы можем поиграть? Ваймак выглядит сбитым с толку. Жан сверлит дыры в его черепе яростными глазами. — Что ты делаешь? Ваймак поворачивается обратно к своей разношерстной команде. Между ними вспыхивает новая драка. У Нила внезапно возникает желание попасть на корт, чтобы ему не нужно было думать обо всем, что рассказал ему Жан. — Почему бы и нет. Если ты хочешь поиграть, ты пойдешь бегать. Но никаких полетов на моем корте. Я принесу тебе запасные ракетки. Нил вылетает с трибун на корт, ожидая, когда Ваймак снова появится с ракетками, как и обещал. Нил краем глаза видит, что Эндрю наблюдает за ними с легким любопытством. — Позиции? — Ты не можешь быть серьезен. — Если я готов позволить своей команде наблюдать, как я разговариваю со стеной, то да, я серьезен. Им нужен толчок. Наличие мячей, брошенных из ниоткуда, должно помочь. — Защитник, — говорит Жан. — Я бы хотел быть нападающим. Это смешнее. — Тогда иди. Никаких проверок тела. Никаких агрессивных передач и никакого владения телом, чтобы помочь вашей команде людей. Если я поймаю вас за этим занятием, вам придется всю ночь летать кругами за пределами стадиона. Ясно? Нил чувствует, как в нем нарастает предвкушение. Жан со вздохом смирения берет ракетку побольше. Лисы не понимают, почему иногда их выстрелы летят не в ту сторону или перехватываются разряженным воздухом, но это достаточная мотивация, чтобы заставить их действовать как единое целое. Нил на несколько часов забывает о своем разговоре с Жаном и о своем растущем желании быть настоящим.