Auburn Wings and Golden Dreams

До

Натаниэлю было всего десять лет, когда он умер. Но, как ни странно, все началось со счастья для сына Мясника. Радость Натаниэля наполнила комнату в тот день, когда отец повел его на этот большой, профессиональный, страшный стадион, расположенный в нескольких часах езды от их дома, хотя до этого момента только мать брала его играть в Младших лигах, как можно дальше от Балтимора. Еще более примечательно было обнаружить, что он будет играть с мальчиками постарше его. Мальчики тренировались день и ночь, чтобы стать профессионалами, каким хотел быть сам Натаниэль. — Задняя линия? — Спросил мистер Морияма, оглядывая крошечное тело Натаниэля с головы до ног. —Да сэр, Хозяин. — Натаниэль быстро исправился. Этот человек был Хозяином, а не мистером или сэром. Мастер приподнял бровь, но жестом попросил Рико и Кевина показать ему раздевалку, чтобы позаимствовать кое-какое оборудование. На их щеках красовались цифры. Натаниэль гадал, когда же он получит свою собственную. Они собирались стать Идеальным Двором вместе, не так ли? Даже если Рико был немного самоуверенным, это была мечта, ставшая явью, вдали от подвала его отца, и позволившая ему быть на корте. Когда Натаниэль был готов, они вышли на огромный стадион. Это было бы два против одного, когда Рико и Кевин забили бы в пустые ворота, и только Натаниэль вышел бы между ними. Вместо громкого звонка наверху Мастер свистнул в свисток, и мальчики побежали. Рико и Кевин были смертельно опасны. Несмотря на то, что они были на два года старше Натаниэля, они были быстрыми и точными, на несколько световых лет превосходя его команду в Малой лиге. Натаниэль был поражен. Он бежал, обливался потом, терял мяч и едва успевал завладеть им на секунду, как один из них выхватывал его из его ракетки и забивал гол. Снова, и снова, и снова. Натаниэль не мог припомнить времени, когда он был счастливее. Даже когда его ноги не могли нести его дальше ни на шаг, а его форма была мокрой от пота, Натаниэль продолжал настаивать, всегда думая, что в следующий раз он догонит. Раздался свисток. Рико и Кевин остановились на своих местах и приняли свои напряженные позы, не моргнув глазом, несмотря на то, что они устали почти так же, как чувствовал себя Натаниэль. Натаниэль удерживал свой вес на коленях и тяжело дышал, когда Мастер приблизился. Кончик трости приподнял его подбородок. Учитель осмотрел его так же, как его отец проверял свою еду перед приемом пищи. — Вон. Рико и Кевин поклонились. Они забрали Натаниэля и ушли со двора. — Разве мы не… — Тсс. — Кевин заставил его замолчать, не сбавляя темпа. Натаниэля отвели в темную комнату. Рико проигнорировал его присутствие, как только они остались одни. Кевин остался рядом с ним. — На верхней части стены есть телефон. Тебе следует позвонить кому-нибудь, если хочешь. Я могу помочь тебе достать его. Да. Хотя Натаниэль знал, что его мать не будет гордиться тем, что он проиграл, он хотел рассказать ей, каким невероятным было это место, даже если оно было все черно-красным, а Рико был таким же странным, как и Мастер. С помощью Кевина он набрал городской номер, который его мать скрыла от его отца. — Мама? — Позвал Натаниэль в безмолвную линию. — Натаниэль? Где ты? — Ты не поверишь, мама! Отец взял меня поиграть в Экси. Мы находимся на большом черном стадионе. Я играл с… — Не играй больше и жди меня. — Что? — Если тебе придется играть снова, не делай этого. Дерись с кем хочешь, но больше не выходи на корт и жди меня. Я приду за тобой. — Мама, ты не понимаешь! Это весело! — Абрам. Заткнись и сделай, как я говорю, хоть раз в своей жалкой жизни, хорошо? — Но… — Обещай мне. — Но… Линия оборвалась. Натаниэль пожал плечами. У него были более важные вещи, о которых нужно было думать, чем о его параноидальной матери. Например, когда он получит свой номер или каково это — играть на таком большом корте с целой командой. Он говорил с Кевином об Экси, пока оба не заснули. На следующий день Натаниэля вывели на корт играть. Это было такое волнующее чувство — даже если он снова проигрывал — что он полностью забыл о своем отце, пока не увидел вспышку каштанового цвета, приближающуюся к нему. Натаниэлю никогда не было так стыдно за жестокость своего отца, как тогда, когда его, как тряпку, протащили через двор и подняли на одну из окружающих его башен. — Отец, отпусти меня. — Натаниэль лучше всего знал, что не стоит протестовать против своего отца, но он чувствовал необходимость быть храбрым перед своими новыми друзьями, хотя и знал, что за этим последует. Это не имело особого значения. Его отец не привел никого из своих приспешников. Он закончит, и Натаниэль вернется к игре. Он уже привык вести себя как ни в чем не бывало после того, как Мясник использовал его для тренировки. За исключением того, что на этот раз Нил был прикован к потолку, а не просто удерживался злыми руками. И это был не просто порез. Это был его отец в худшем проявлении. Разделывающий его по частям. Во-первых, это был позор из-за того, что с ним обращались как со свиньей перед старшими детьми. После этого был ужас от осознания того, что он больше не сможет держать ракетку. Затем наступила агония от осознания того, что он больше не будет играть. Наконец, в последний раз, когда он был в сознании и потерянный в своем собственном разуме, не в состоянии больше сказать, сколько от него осталось, Нил подумал, что ему следовало прислушаться к своей матери. Она никогда не простит ему того, во что он ввязался из-за того, что не послушал ее. Когда его мать ворвалась в комнату и обнаружила двух испуганных детей, удерживаемых Мастером, а его отец заканчивал с последними частями тела, которое когда-то принадлежало ее сыну, Натаниэль был уже мертв. Ему было всего десять.