Заново

Это был первый день, когда они остались одни, и Зуко все время поглядывал на Катару, пытаясь понять, как она изменилась за те годы, что он ее не видел. Они ехали на ящерах вдоль реки, ярко светило солнце, хотя погода была стылая, как и ожидалось от октября на северо-западе Царства земли. Они неспеша двигались к первой стоянке у небольшого городка Цан и внимательно оглядывали местность.   Оба они не носили своих традиционных одежд. На Катаре была облегающая рубашка болотного цвета, широкие штаны, перехваченные у щиколоток, и черный жилет до колен с приятной травянистой окантовкой. Она не причесывала волосы, как раньше, даже когда он видел Катару на ее дне рождения несколько месяцев назад. Сейчас у нее были заплетены четыре длинные косы до талии, на которые она нанизывала бусины, а волосы у лица были гладко зализаны, из-за чего ее голубые глаза сияли и того ярче. Чтобы бусины из кости с национальными символами не привлекали внимания, она их сняла — и на волосах тихо перестукивались прозрачные стеклянные шарики и несколько черных из метеорита — их подарила Тоф, Зуко помнил. Катара грациозно сидела в седле, сжимая поводья руками в черных кожаных перчатках, слишком дорогих для этих мест. Она обернулась, видимо, почувствовав его долгий взгляд.  — Ты узнаешь описание? Зуко покачал головой.  — Спуск к воде шириной в двадцать шагов с крупными камнями, слева поляна, три дерева, будет привязан лента, — повторил он заученное описание, впрочем, она его тоже помнила. Катара отвернулась и пришпорила ящера, быстро удаляясь. Сам Зуко был одет и того скромнее — в болотную рубаху и штаны, заправленные в высокие сапоги, и легкий черный плащ до колен, затянутый на талии. Теперь он думал, что даже странно, как миссия по разоблачению подполья бунтовщиков может начинаться так спокойно. Казалось, они выбрались на прогулку. Вдалеке Катара развернула ящера и стала возвращаться. — Оно там, едем.   Они спрятали вещи для лагеря на ночь и сели перекусить перед вылазкой в город. Зуко хотелось поговорить с Катарой и даже разговорить ее — она была непривычно молчаливой и спокойной, хотя безупречно дружелюбной. — Давно мы с тобой не оставались вдвоем, правда? — сказал он и, как будто не был уже несколько лет Хозяином Огня, почувствовал подростковую неловкость. Она удивленно посмотрела на Зуко. — Ну да. Я вообще ни с кем давно не общалась, насколько ты помнишь. Зуко откусил хлеб с мясом и кивнул. Это правда. Они не видели Катару почти три года. Первый раз за долгое время был этим летом, когда она пригласила всех на свой день рождения. Примириться. — Почему ты пошла со мной? Она раздраженно поставила кружку на камень с громким звоном, как будто Зуко не задал ей один вопрос, а они ссорятся уже минут десять на одну и ту же тему.  — Зуко, этот план мы придумали все вместе! Что я забыла в катакомбах Ба Синг Се? Предлагаешь мне бегать с флягой за Тоф и Аангом и просить их защитить меня? — Она махнула рукой на полноводную осеннюю реку, разбухшую от дождей. — Или же мне отправиться за вербовщиками вдоль реки, где я могу защитить себя и целые города? Духи, даже не знаю, что и лучше! Зуко мрачно жевал свой хлеб.  — Или тебе надо напомнить, почему ты тут, а не вмешиваешься во внутреннюю политику Царства земли и не бегаешь с огненными столпами по его столице? Теперь и Зуко разозлился. — Хватит! Я прекрасно знаю, почему мы с тобой пошли на эту миссию, и не надо меня тыкать, как младенца! Просто… — Просто что? Он в раздражении кинул корочку в кусты под неодобрительным взглядом спутницы. — Просто мне кажется, ты избегаешь остальных, а меня нет. Она поднялась на ноги, сжимая кулаки. — Зуко, мы собрались здесь для дела, а не разбирать мои отношения с кем бы то ни было! Я вообще не понимаю, почему я должна перед тобой отчитываться! Оставь меня в покое!  И она забрала остатки своей еды и пошла к реке, очевидно собираясь закончить трапезу в одиночестве. Зуко с тяжелым сердцем смотрел ей вслед. Она поразительно напомнила ему в этот момент кое-кого, девушку, которая казалась ее полной противоположностью — Мэй. Вот уж он не думал вспоминать о ней. Зуко и Мэй расстались давным-давно, но, несмотря на то, что у него уже были другие девушки, ни с одной он не выстроил душевной связи, не привязался: в его сердце след оставила только Мэй. И вот теперь Катара, которая была, с его точки зрения, даже чересчур эмоциональной, открытой, всегда шла на контакт, хотела объяснить себя, в ответ на вопрос накричала и ушла. Так обычно и поступала Мэй при любой попытке узнать, что она чувствует и что ее задело. От него требовалось идти и идти за ней, доказывать, прилагать все больше усилий, пока она не роняла что-то приятное: «Ты мне не безразличен», «Я не ненавижу тебя», «Я люблю тебя», — так что ему становилось тепло и приятно, и они мирились. И только потом он вспоминал, что она так и не ответила на его вопрос — она не отвечала на все вопросы, которые он задавал.  Столько времени прошло с их расставания, но этот разговор с Катарой словно содрал корку с зажившей раны. Он не будет за ней идти. И не будет ничего доказывать. Он в это наигрался.   Солнце сползало ниже по небосводу.  Она вернулась и увидела, что Зуко отдыхает, растянувшись на траве. Катара остывала, покоряя воду, пытаясь понять, почему ее так взбесил вопрос Зуко. Раньше она бы обрадовалась, что ему не все равно, как у нее дела. И она споткнулась на своих мыслях — ей и сейчас приятно, что ему не все равно.  И Катара села рядом с ним. — Зуко. Хозяин Огня открыл глаза. — Я предполагаю, что ты спросил меня, потому что тебе просто хотелось поговорить со мной и тебе не все равно. Так? Его угрюмость спала мгновенно, как осенний лист, и брови беззащитно взлетели вверх. Он порывисто поднялся. — Ну конечно. Она, чуть улыбаясь, разглядывала Хозяина Огня. Катаре было сложно со старыми друзьями. Она наделала столько ошибок и теперь боялась их. Боялась, что ее новое «я», которое она так старательно выращивала вдали от прошлого, сломается об них, как скручивалось и выворачивалось ее «я» прежде. Но вот и первое испытание — искренний и беззащитный Зуко, который хочет узнать, как у нее дела. Она мысленно ощупала свою душу — ничего не прогибалось и не выпучивалось, она была сама собой.  Катара протянула руку и погладила его по плечу.  — Зуко, мне приятно, что ты… хочешь наладить общение. Я постараюсь тоже. Но то, про что ты спросил, — это чересчур. Это слишком болезненно, особенно для первого вопроса за столь долгое время. Зуко дышал быстро, как будто они разговаривали на бегу. Он снял ее руку со своего плеча и зажал в ладонях. — Я понял. Хорошо. Извини. Спасибо… — Бег замедлялся. — Что вернулась и объяснила.  Катара тепло улыбнулась и поднялась, вытягивая его за собой. — Ну что ты, старый друг. — Она посмотрела ему в янтарные глаза. Он был выше ее на голову. — Пора идти.   Первый день не принес ничего особенного, но ничего особенного и не предполагалось, однако они сделали все намеченное: нашли лавку господина, который связался с их информантами и согласился поделиться сведениями. Он дал Катаре и Зуко описание двух людей, которые пытались его вербовать. Они нашли этих мужчин в одном из трактиров, куда наведались ночью. Катара подсела в их компанию поболтать, пока Хозяин Огня сидел у выхода и приглядывал за ними. От одной мысли, что эти подпольщики могут ее тронуть или предложить что-то грязное, к ноздрям подступал пар. Он и сам не понял, почему так быстро рассвирепел, но что тут думать? Она старый друг, и она красивая девушка — потягивая невкусное вино, Зуко смотрел, как на столе лежат ее руки, тонкие запястья были глухо закрыты темной тканью, и тем нежнее выглядела открытая кожа кистей (перед дверью он сам, шипя, сдернул с нее неуместно дорогие перчатки, которые могли выдать их с головой). Однако он, кажется, зря волновался — мужчины говорили с ней серьезно и тихо, сама Катара выглядела озабоченно и старше своих лет — скорее всего, ловит их на приманку, рассказывая о «своей» тяжелой жизни. Прошло не меньше получаса, а их разговор все не заканчивался. В конце концов она пожала руки обоим мужчинам, расплатилась за себя и вышла. Зуко подождал и последовал за девушкой. Она отвела его за угол, но остановила.  — Мы должны дождаться их. Зуко кивнул. — В общем, я им рассказала, как моя семья пострадала от перераспределения земли в пользу Объединенной республики, пожаловалась на правительство, туда-сюда, они мне сказали, что есть еще в стране люди, которые думают, как я. Я спросила, как с ними связаться и примкнуть. Но они не совсем лопухи. Сказали, что со мной должны лично встретиться несколько раз, прежде чем пригласить на собрание. Я спросила, могу ли я встречаться с ними — они отказали. Сказали, уезжают послезавтра. А завтра вечером не могут. Зуко ликующе хмыкнул. — Конспираторы, тоже мне. Катара тоже улыбнулась. — Ну, в общем, да, все ясно. Еще они сказали, что у них есть кое-что почитать, агитационные материалы. Они оставляют их в нескольких схронах по ночам. Думаю, что надо проследить за ними сейчас: и материалы заберем, и найдем, где они живут. Завтра вечером, значит, собрание. Дальше ночь шла как по маслу — через полчаса мужчины вышли и отправились в сторону центра города. Зуко шел за ними, Катара поодаль. По пути они заложили агитки в первый схрон. Зуко только пометил его, и после за спиной услышал чуть различимый скрип — Катара залезла в почтовый ящик заброшенного дома. Таким образом (и обнаружив еще два схрона) они добрались до улочки недалеко от центра, где мужчины зашли в большое здание — что-то похожее скорее на старый ремесленный цех, нежели жилой дом. Зуко вернулся к Катаре.  — Все запомнила? И они легко добежали до окраины, где были привязаны ящеры, и отправились в свой лагерь.   Уже на границе рассвета они подъезжали к стоянке. Зуко оставалось спать всего ничего — за зданием с утра следить полагалось ему. Ни с того ни с сего он услышал, как Катара хихикнула. — Что такое? — он улыбнулся девушке. — Да так, вспомнила… Ты разозлился на мои перчатки, а сам чуть не сорвал задание! — Я? Как? Она ухмыльнулась. — Знаешь, что еще они мне предложили? Проводить меня до дома! Потому что — цитирую: «Мужчина около выхода сверлит вас глазами весь вечер»! — и она захохотала. — С такими навыками слежки мы долго не протянем.  Зуко душно покраснел, испытывая жгучий стыд.  — Я переживал за тебя! Ты молодая красивая женщина, села посреди ночи одна говорить с какими-то бродягами в захолустной таверне! Конечно, я глаз не спускал!  Она вытирала проступившую на глазах влагу своей дорогущей перчаткой, что не помешало ей кокетничать, хотя она сама это поняла, только открыв рот. — Зуко, спасибо. Приятно знать, что я красивая женщина. Он раздраженно выдохнул через ноздри. — Конечно, ты красивая женщина. И мне было бы очень неприятно, начни тебя кто-то лапать. Катара задумчиво посмотрела на него. Сначала ей хотелось ляпнуть что-то в духе «Ты как Сокка», но слова замерли на языке. Что-то было в его фразе… Не про нее, а про него. «Мне было бы очень неприятно». Какое ей дело, что Зуко думает о приставаниях к ней? Да и она более чем готова себя защитить. А если он считает, что она не замечает, как красива и как мужчины реагируют на это, то он, видят духи, неправ. — Ты понимаешь, да, что я три года путешествовала одна и бывало разное, и что вообще-то могу за себя постоять? Он внезапно обессилел и только кивнул в ответ, а она не настаивала на продолжении разговора, чему Зуко был рад.  Тропа сужалась, и Катара поехала вперед, а Зуко смотрел на ее изящную ровную спину в седле и округлые бедра, на косы, на плавные покачивания ее тела, и думал, что перегнул палку. Почему он так тревожился? Силуэт женщины впереди гипнотизировал взгляд, ему казалось, что он уже включился в какой-то контур ее притяжения, из-за которого не может отвести глаз. Они провели вдвоем всего один день, но его чувства и эмоции стали более оголенными и яркими, чем за последние несколько лет.