Перевоспитание Драко Малфоя

      Малфой Мэнор       Уилтшир, Англия       Поместье встретило их холодной пустотой и сквозняками, гуляющими по просторному холлу. Всё здесь было таким же, как и прежде, и в то же самое время удивительно незнакомым. Словно всё привычное стало внезапно до невозможности чужим и далёким за те долгие два месяца, что он здесь не был.       Массивная многоярусная люстра с множеством горящих свечей разгоняла темноту вокруг тёплым рассеянным светом. Он нестабильно подрагивал от каждого дуновения ветерка, преломлялся в хрустальных гранях тысяч деталей, что в изобилии украшали всю эту изящную дорогую конструкцию. Оживлял тени, которые прятались по углам, как церберы, охраняющие проход в царство мёртвых.       Драко обвёл глазами внушительное пространство, пробегая по редким портретам предков в антикварных витых рамах, что висели на стенах; по широкой лестнице с роскошными резными балюстрадами, по которой он с раннего детства бегал с друзьями наперегонки; по двустворчатым дубовым дверям, ведущим в другие залы, и его взгляд остановился на одной из них. Той, что вела в гостиную, где его тётка пытала Грейнджер. По затылку пробежал противный холодок, на задворках сознания раздался истошный крик, срывающийся на плач, и его передёрнуло. Теперь это воспоминание приобрело новые оттенки ужаса, окончательно окрашиваясь в кроваво-красный.       Мэнор с того ужасного времени претерпел достаточно изменений, чтобы ничто не напоминало им о тех кошмарах, что происходили в стенах этого дома. Но увы, с памятью такие фокусы не проходили. Воспоминания невозможно перекрасить или заклеить новыми дорогими тканевыми обоями. Их, конечно, можно стереть заклинанием, известным многим, но большинство предпочитало помнить, потому что это неотъемлемая часть их самих. Ведь чем является человек без его памяти? Пустой оболочкой, без чувств, привязанностей, без души.       Рядом раздался тихий хлопок, вырывая Драко из тягостных воспоминаний, и домовой эльф в лавандовом платьице замерла на несколько секунд, глядя на прибывшего домой после долгого отсутствия волшебника. И без того непропорционально большие глаза-блюдца расширились, заблестели от выступивших слёз, и домовушка бросилась в ноги младшего из Малфоев, жалостливо пища:       — Молодой Хозяин вернулся! Миппи ужасно волновалась о Хозяине Драко!       Он присел перед эльфийкой и неловко похлопал её по плечу, в тщетной попытке остановить непрекращающийся поток рыданий, но едва ли это увенчалось успехом.       — Ты не поверишь, но я скучал, Миппи. Особенно по твоей готовке, — с улыбкой сказал Драко.       — Х-Хозя-яин Д-Дра-ако т-так до-о-бр! — заикаясь, сильнее взвыла растроганная до глубины души домовушка, заламывая худенькие ручки. Крупные капли слёз падали на холодный мраморный пол, казалось, ещё несколько минут и у их ног образуется самая настоящая лужа.       — Салазар! Драко, ты что, хочешь довести бедного домашнего эльфа до нервного срыва? — с лёгким укором проговорил Блейз, тут же получив в ответ свирепый взгляд друга.       — Миппи, будь добра, подай в мою комнату чай и что-нибудь из твоих фирменных десертов для нас с Блейзом. Хорошо? — вкрадчиво сказал Драко, поднимаясь.       Дать задание — это, пожалуй, самый действенный, скорее даже единственный существующий способ моментально успокоить домашнего эльфа, в крови у которого было заложено служение волшебникам.       Домовушка резко прекратила рыдания и, утерев длинный нос, активно закивала в знак согласия, после чего тут же исчезла, спеша выполнить поручение.       — Драко? — окликнула Нарцисса сына. — Надеюсь, перебить аппетит сладким это не какой-то очередной хитрый замысел?       — Ну что ты, мам, — терпеливо ответил Драко, внезапно почувствовав себя желторотым птенцом под неусыпной материнской опекой.       — Я буду признательна, если позже вы присоединитесь к нам. Мы так давно не ужинали вместе, — с нотками грусти проговорила Нарцисса, глядя в глаза сына с надеждой.       — Постараемся, — сказал он, переведя взгляд на отца, стоящего рядом с матерью и внимательно наблюдающего за ним.       Они действительно очень давно не ужинали вместе, а ещё не обедали и не завтракали. Драко почти всегда старался игнорировать приём пищи в семейном кругу из-за злости на отца. Он находил десятки причин пропустить чуть ли ни каждое приглашение к столу, если глава семьи собирался присутствовать. Несомненно, это ранило Нарциссу, возможно, даже задевало самого Люциуса — он не мог этого утверждать, но сейчас хотя бы не стремился слепо отрицать такую вероятность.       Отказывать же сейчас казалось неправильным. Особенно после того, как Драко испортил приём матери в честь открытия её агентства. А ведь это была последняя их встреча перед тем злополучным отравлением. Начало мая. Он до сих пор помнил тот немой укор и разочарование в глазах Нарциссы, которые вызвали в нём укол вины. Драко так и не извинился тогда за своё поведение и испорченный праздник. Знал, что должен был, но не мог подобрать правильных слов, а врать, что подобное не повторится — не хотел. Ложь ранила бы ещё сильнее.       Последняя встреча с отцом была ровно в тот же день и промежуток времени. Пожалуй, та их стычка из-за его выходки на приёме Нарциссы была чуть ли не единственным проявлением столь ярких эмоций Люциуса в его сторону. И Драко в глубине души ликовал от того, что он вызвал гнев у отца — это лучше, чем его обычное попустительское отношение к тому, что он вытворял. Злость как подтверждение его существования, как признание, что он есть и его наконец-то увидели. Где-то внутри себя Драко понимал, что готов пойти навстречу Люциусу, готов наконец услышать его, отринув свой запоздалый подростковый бунт и закостенелые обиды.       Две пары серых глаз, как две капли воды похожих друг на друга, встретились, и впервые это не превратилось в немое противоборство сторон, каждая из которых пыталась доказать свою правду. Драко решительно кивнул отцу, после чего они с Блейзом поднялись в его комнату.       Всё здесь выглядело так, будто он выходил на несколько минут и теперь вернулся обратно. Стараниями эльфов не было видно даже пылинки. Стол всё так же был завален нераспечатанными письмами, которые он просил Миппи складывать сюда и не разбирать. Несколько колдографий, сделанных ещё в школьные годы, стояли на комоде, и одна из них по-прежнему была перевёрнута изображением вниз. На ней Драко в форме для квиддича, держа свою новенькую метлу, стоял рядом с отцом. Выражения их лиц были одинаково высокомерными, подбородки почти наверняка задраны под идентичным углом, а глаза переполнены чувством собственного превосходства. Так он помнил. Так чувствовал.       Драко подошёл к комоду и взял в руки рамку, поворачивая изображением к себе. Его глаза удивлённо расширились от увиденного. Да, это была та самая колдография и они оба были на ней, как он и помнил, действительно достаточно надменными, особенно Драко. Можно было даже сказать, выглядел он как откровенный позёр, что едва ли могло быть комплиментом. Только вот Люциус… Он раньше не замечал этого его короткого взгляда в самом начале зацикленного кадра…       Юный Драко крепко сжимал рукоять метлы, пробегаясь по ней по-детски восторженными глазами, после чего гордо задирал подбородок выше, на манер отца. Тот же, в свою очередь, тепло смотрел на сына, уголок его губ приподнимался в неуловимой улыбке… А затем его взгляд обращался вперёд и лицо приобретало привычные оттенки холодности и напыщенности. Почему Драко не замечал этого раньше, почему видел лишь тот строгий взгляд, направленный в объектив колдокамеры? Может, потому, что не видел или не хотел видеть остальное, скрытое за отцовской манерой держать лицо беспристрастным.       Драко поставил рамку на место, но в этот раз не перевернул изображением вниз, как делал много лет.       Блейз прошёл мимо него к прикроватной тумбе и взял раскрытую книгу, что лежала корешком вверх, так, как владелец оставил её в последний раз.       — Новые направления магической науки, — вслух прочитал Забини. — Салазар! Только не говори мне, что это твоя «настольная» книга, — скривившись, добавил он.       — Ой, иди к дракклу! — огрызнулся Драко, повернувшись в его сторону. — Я же никак не комментировал твой выбор литературы.       — А что с ним, собственно, не так? — заинтересованно уточнил Блейз, положив на место книгу и разместившись в кресле рядом с балконом. На столике уже стоял чай и несколько замысловатых десертов, приготовленных Миппи.       — Серьёзно? — присаживаясь напротив, спросил Драко. — Аффинаж золота, руководство по пайке, практические советы гальванику — и это только то, что я запомнил.       — А у тебя чертовски хорошая память для волшебника, очнувшегося после комы, друг мой, — улыбаясь, отметил Забини, после чего его лицо приняло серьёзное выражение. — Как ты?       Драко тяжело вздохнул, оперевшись локтями на колени и склонив голову вниз. Отросшие платиновые пряди упали на лоб, закрывая часть обзора. Он хмыкнул и, приподняв голову, посмотрел на Блейза, косо ухмыляясь. Одна только эта кривая полуулыбка могла сказать о многом.       — Честно? Хреново. Физически — чувство, что по мне пронеслась стая гиппогрифов. Морально — ощущение, что я схожу с ума.       — Ну ты всё-таки был в коме, вполне ожидаемо, что тебе будет хреново, согласись? Чудо, что тебя вообще выпустили из больницы. А что касается моральной стороны… Все мы немного сумасшедшие, и это нормально, — невольно процитировал Забини слова Поттера, услышанные им однажды. — Рассказывай, в чём дело.       — Я серьёзно. Ты можешь подумать, что я окончательно рехнулся.       — О, я уже неоднократно так думал! Уверен, мы и этот раз как-нибудь переживём, — заверил Блейз в своей привычной манере.       — Даже не знаю, с чего начать, — сверля взглядом накрытый эльфийкой столик, сказал Драко. — Я очнулся совершенно не там, где рассчитывал, и, ко всему прочему, мне сообщили, что последние пару месяцев я был в коме… Хотя я уверен, что в этот промежуток времени я находился в Мерлином забытом месте где-то в семнадцатом веке и был заложником у родственницы Реддла.       Он поднял глаза на друга, изучая реакцию на короткую версию его истории прежде, чем начать вдаваться в действительно волнующие подробности. Брови Блейза сначала взлетели вверх, затем нахмурились, после чего он задумчиво потёр гладко выбритый подбородок, проморгался и выжидательно уставился на него.       — Что, неужели никак не прокомментируешь услышанное? — осведомился Драко, с недоверием взирая на волшебника напротив.       — Ну что ж, в этот раз, похоже, ты действительно рехнулся. Какие тут могут быть комментарии? Но! — Забини важно поднял палец вверх, издевательски улыбаясь и явно давя в себе желание открыто рассмеяться. — Мне в любом случае нужны подробности! Кто знает, может, потом я продам эту историю издательскому дому «Обскурус» и стану известным писателем?       — Мгм, только если ты хочешь быть таким же придурком, как Локонс, — съязвил в ответ Драко, скрестив руки на груди.       — Да ладно тебе, не дуйся! Я же вижу, тебе нужно выговориться. Старина Блейз к твоим услугам! Ведь для этого и нужны друзья, верно? — Забини взял чашку чая и сделал небольшой глоток.       Драко продолжал сидеть неподвижно, с хмурым выражением лица, показательно отвернув его от Блейза. Всем своим видом Малфой излучал безмолвное возмущение, что давало понять, что ответа от него теперь ждать бессмысленно. Забини хмыкнул, поставив чашку обратно, и сложил пальцы домиком так, будто он великий мыслитель или как минимум именитый целитель разума, знающий толк в вопросах, касающихся комы.       — Итак, что мы имеем? Таинственная родственница Реддла, семнадцатый век и ты снова заложник положения. Может, просто твой разум в состоянии комы сыграл с тобой злую шутку? Не зря же говорят, что сны напрямую связаны с эмоциональными переживаниями. Во сне зачастую нам является то, что больше всего нас волнует или наложило на нашу жизнь наибольший отпечаток, но всё это приобретает немного иные формы, — Блейз постукивал большими пальцами друг о друга, и по его лицу можно было понять, что, несмотря на возникшее молчание, он продолжает о чём-то размышлять.       — Хочешь сказать, что события Второй магической войны извратились моим сознанием до такой степени, что я стал маглорождённым волшебником и попал во власть Мракс, являющейся прототипом Тома Реддла в своём времени? — с недоверием уточнил Драко.       — Типа того, — важно кивнул Забини.       — Хорошо, не буду отрицать, прошлое действительно сильно повлияло на меня и моё мировоззрение. Но почему средневековье? И почему я стал маглорождённым, являясь выходцем из двух чистокровных семей? Это же абсурд!       — Почему сразу абсурд? То, что ты стал маглорождённым, тоже достаточно легко объяснить, если вспомнить, какой стороны придерживалась твоя семья изначально и какие идеи продвигал Реддл.       — Ладно, звучит резонно. Но вопрос, почему средневековье, по-прежнему открыт.       — Ну, это тебя надо спросить. Всё-таки это твоё подсознание так передаёт тебе привет, — неопределенно пожав плечами, ответил Блейз. — И чтобы ты знал, семнадцатый век — это вообще-то уже не средневековье, а Новое время, — важно добавил он, на что Драко лишь закатил глаза, никак не комментируя его замечание.       — Попытка переиграть уже свершившееся, чтобы продемонстрировать, что было по другую сторону? Другое время, другие лица, но та же проблема, — задумчиво проговорил Драко, прокручивая все схожие с его прошлым моменты, что ему довелось заново пережить за эти месяцы в собственном сознании. — Возможно, в этом действительно есть смысл…       — Выводы. Кома, грубо говоря, своеобразный сон, а то, что ты видел — это попытка осмысления того, что произошло в прошлом твоего реального мира, но в безопасной, закрытой ото всех среде. Что-то вроде личного кабинета для решения проблем, — заключил явно невероятно довольный собой Забини и поднял чашку чая так, будто произнёс тост, а не изложил свои умозаключения относительно истории друга.       — Личный кабинет для решения проблем, значит? Хорошо. Тогда скажи мне, великий знаток бессознательного, какие такие проблемы я должен был решить с Грейнджер? — спросил Драко, взирая на Блейза с ухмылкой.       — Грейнджер? Та, что Гермиона Грейнджер, подруга Поттера? — уточнил Забини, моментально растеряв всё самодовольство.       — Ты знаешь каких-то других Грейнджер? — выгибая бровь, спросил Драко.       — Вроде нет.       — Ну, в таком случае не задавай идиотских вопросов.       — Но при чём здесь вообще она?       — Как ты там выразился? В попытках осмысления того, что произошло в прошлом моего реального мира, в определённый момент появилась девушка невероятно похожая на Грейнджер. Её звали Амалия Дагворт.       — Мгм… Похожая, но всё же не Грейнджер, — потирая подбородок, проговорил Забини. — У меня есть одна мысль, но не уверен, что тебе понравится то, что я скажу.       — Да говори уже! Не тяни гиппогрифа за хвост! — нетерпеливо воскликнул Драко.       — Там, в твоём коматозном сне, больше не было никаких более-менее знакомых лиц, кроме этой Амалии?       Малфой замолчал на несколько минут, мысленно пролистывая в своих воспоминаниях лица людей, которых встретил за последние месяцы. Но, кроме Амалии, никто больше не имел сходств с волшебниками из его реального мира. Был ещё конечно Трэвор Уилкинс, рыжий, точно любой из семейства Уизли, но он логично посчитал, что цвет волос — недостаточное основание для внесения в список, ибо других знакомых черт в нём не находилось.       — Только она, — подтвердил Драко.       — У меня плохие новости, — траурным тоном начал Блейз. — Кажется, ты тайно влюблён в эту свою Грейнджер.       Драко замер на несколько секунд, пялясь в одну точку, после чего перевёл взгляд на Забини, на лице которого медленно, но верно расцветала лукавая улыбка, которую хотелось стереть с его лица уже на этапе зарождения.       — Она не моя, — раздувая крылья носа, сквозь сжатые челюсти процедил Драко. — По крайней мере, точно не Грейнджер.       — Значит, Амалия — твоя, я верно тебя понимаю? — поигрывая бровями, спросил Блейз.       — Вполне.       — Ты, конечно, уникальный экземпляр. Нашёл себе девушку, будучи в коме. Только вот есть одно «но», приятель. Эта твоя Амалия не реальна. Более того, у меня есть все основания предполагать, что она является проекцией Грейнджер, которая засела в твоём воспалённом мозгу, и одному Мерлину известно, с каких времён, — Забини наклонился вперёд и, потянувшись, ткнул его в лоб соединёнными вместе указательным и средним пальцами. Драко небрежно откинул от себя руку Блейза и посмотрел на него исподлобья.       — Бред! Полнейший бред! Я не мог влюбиться, как ты выразился, в Грейнджер! Точно не в неё! — чуть ли не вскакивая с места, воскликнул он.       — И почему же? Гер-ми-о-на, — с придыханием протянул Забини. — Весьма горячая ведьма, невооружённым глазом видно, какая львица прячется за её дисциплинированным занудством. Думаю, ей подошли бы ролевые игры из серии «учительница-ученик» или «начальница-подчинённый». Может, мне стоит пригласить её на свидание, как думаешь?       — Лучше заткнись, Забини, — прошипел Драко, угрожающе тыча в его сторону пальцем.       Он не мог понять, из-за чего именно злился. Из-за нелепого предположения о его влюблённости в чёртову, мать её, Грейнджер, образ которой подозрительно часто мелькал в его мыслях на протяжении долгого времени против его воли, или же из-за того, что Блейз рассматривал девушку, невероятно похожую на Амалию, как потенциальную пассию и считал её «горячей ведьмой». Или и вовсе из-за того, что образы обеих девушек, к его вящему ужасу, успели тесно переплестись, запутывая его в собственных чувствах.       — Насколько далеко вы с «Амалией» зашли? — более серьëзным тоном спросил Блейз.       — Достаточно.       — Воу! Вот, значит, как… — поражённо проговорил Забини, прекрасно понимая, что малфоевское «достаточно» значит, что дело не ограничилось пылкими поцелуями и петтингом. — Что ж, в таком случае у тебя есть два варианта.       — Ну давай, удиви меня силой своей дедукции, — раздражённо проворчал Драко, понимая, насколько сильно всё запуталось и как глубоко он успел увязть.       — Либо-либо. Либо ты разбираешься с тараканами в голове и признаёшь, что питаешь слабость к так называемой «Золотой девочке», а затем действуешь в соответствии со своими желаниями, принципами или что там у тебя ещё в приоритете… — Блейз сделал интригующую паузу.       — Либо? — нетерпеливо спросил Драко, нервно постукивая пальцами по колену.       — Либо трахаешься исключительно со своим мозгом, который породил образ Амалии, до тех пор, пока не смиришься с реальным положением дел, — развёл руками Забини с улыбкой.       — Великолепно! Просто замечательно! — с сарказмом воскликнул Драко.       — Не печалься, друг мой! Есть ещё один вариант. Ты просто забываешь о произошедшем с тобой в коме и живёшь дальше. Выбирай.       — Не знаю. Всё это слишком сложно. То, что я пережил там, было настолько реальным, таким же реальным, как наш с тобой разговор сейчас, понимаешь? Не могу поверить, что всё это лишь плод моего воображения, — сказал Драко, устало потирая лицо.       — Всё было настолько серьёзно? –осторожно поинтересовался Блейз, явно сочувствуя его положению.       — Я хотел бежать с ней, даже можно сказать, что сбежал в итоге… — с горьким смешком сказал Драко. — Только вот на середине пути отключился и очнулся уже в больнице Святого Мунго.       — Значит, настолько, — задумчиво пролепетал Блейз. — Ладно, а как же Астория?       — А что Астория? При чём тут вообще она? — нахмурившись, переспросил Драко, не понимая такую внезапную смену темы со стороны друга. — Для меня всё так же, без изменений. Я вроде уже говорил, что Астория меня не интересует.       — Она чуть половину магической Англии не перевернула, пытаясь прорваться к тебе, — словно между прочим, сказал Забини со странной интонацией, что не укрылось от внимания Драко.       — И давно тебя стала интересовать малышка Астория? — прищурившись, спросил Драко.       — Ну, в твоё отсутствие у меня было много свободного времени…       Блейз небрежно потрепал волосы на затылке, расплываясь в по-мальчишески виноватой улыбке, что заставило его ухмыльнуться в ответ.       — Вот как? Занимательно. Значит, мы обнаружили и твою Ахиллесову пяту, — проговорил Драко и потянулся за аппетитным крохотным пирожным с шапкой из взбитых сливок, украшенных мелкими съедобными серебряными бусинами.       — Какую же? — недоумённо спросил Забини.       — Сёстры Гринграсс, — как само собой разумеющееся вымолвил Драко.       — Как подло с твоей стороны напоминать мне о Дафне, — цокнув, пожурил его Блейз.       Воспоминания о том, как друг напивался в его компании из-за тяжёлой судьбы старшей Гринграсс и клял её родителей на чём свет стоит, были ещё свежи. Таким разбитым, как тогда, он видел его впервые, и это прочно отпечаталось в его голове. И да, Малфой прекрасно знал, что его высказывание сродни удару ниже пояса, но не мог оставить все сказанные за вечер колкости Забини без ответа.       Их дружба всегда была такой, основанной на взаимных шутливых издёвках, в которых скрывалось и сочувствие, и поддержка, и всё то, что их семьи учили не демонстрировать открыто, чтобы не подставляться и не показывать свои слабые места.       — А говорить, что я влюблён в Грейнджер, значит, было не подло? — передразнил его Драко и откусил небольшой кусочек от пирожного, прикрывая глаза от удовольствия. — Мерлин, это в сто раз лучше того, что готовила Мэри!       — Один — один, — подытожил негласную битву Блейз. — Что ещё за Мэри? Очередная пассия из коматозных будней?       — Подруга, — поправил его Драко.       — Великий и ужасный Драко Малфой умеет дружить? Да ещё и с женщинами? Что-то новенькое, — присвистнул Забини, посмеиваясь.       — Лучше бы рассказал, что у вас произошло с Асторией, чем издеваться над жертвой обстоятельств, — проговорил он, доедая пирожное.       — Обязательно расскажу, но не сегодня, иначе твой неокрепший после комы мозг точно расплавится. Лучше отдохни, жертва обстоятельств, — Блейз задорно подмигнул другу. — Серьёзно, тебя только выписали, не думаю, что долгие мозговые штурмы пойдут тебе на пользу.       — Как мило с твоей стороны, — съехидничал Драко в ответ.       — У тебя нет ощущения, что мы снова подростки и самое сложное в нашей жизни — это девчонки и дополнительные уроки нумерологии? — поинтересовался Блейз, целиком закидывая в рот небольшое пирожное.       — Только если немного. Но у меня точно есть стойкое чувство, что мы постепенно превращаемся в сопливых Пуффендуйцев. И я рад, что не одинок на этом унизительном пути.       Блейз заразительно рассмеялся, запрокидывая голову и вызывая приступ смеха у самого Драко. Нервное напряжение, тянущееся за ним с момента пробуждения, с каждым новым сокращением мышц пресса постепенно отступало, оставляя после себя приятную расслабленность. Возможно, делиться наболевшим не такое бесполезное занятие, как ему всегда казалось. Порой разделить свою ношу с тем, кому доверяешь, попросту необходимо, чтобы не сойти с ума.       «Всем нам порой необходимо поделиться с кем-то тем, что у нас на душе, и это нормально»,— пронёсся в голове мелодичный голос Амалии.       Как жаль, что такая простая и доступная истина посетила его лишь недавно.

***

      Министерство Магии Великобритании       Улица Уайтхолл, Лондон, Англия       Ежедневный Пророк, выпуск №987, 6 июля.

«Скандально известный Драко Малфой и Астория Гринграсс. Воссоединение влюблённых и скорая помолвка».

      Недавнее исчезновение наследника самого противоречивого чистокровного рода взбудоражило общественность и породило множество слухов.       Как стало известно, мистер Малфой проходил плановую диспансеризацию и не покидал пределы страны. Из достоверного источника мы узнали примерное время выписки.       Вчера вечером в холле больницы Святого Мунго нашим корреспондентам удалось пообщаться с Драко Малфоем и Асторией Гринграсс, считающимися самой красивой парой магической Великобритании.       Волшебники выглядели как никогда влюблёнными и не выпускали друг друга из объятий. Драко Малфой не отрицал возможной скорой помолвки. Из чего следует, что к концу года Астория Гринграсс может получить предложение руки и сердца от завидного холостяка №1 по версии «Ведьмополитена».       Мы будем следить за дальнейшим развитием событий и с нетерпением ждать официального объявления от пары.       Оставайтесь с «Ежедневным Пророком», чтобы быть в курсе самых последних новостей.       Тонкие пальцы впились в края свежего выпуска газеты до характерного хруста бумаги. С первой полосы на Гермиону смотрел чёрно-белый Драко Малфой этим своим пронзительным взглядом, пробирающим до мурашек. А рядом с ним Астория Гринграсс. Она держала Малфоя под руку и прижималась к нему так близко, что лукотрус не проскочит. И как всегда выглядела так, будто только что аппарировала прямиком из салона красоты, будь она неладна.       Гермиона тайно радовалась тому факту, что выпуск доставили ближе к вечеру, не полностью омрачив её первый, после долгого перерыва, рабочий день. Потому что всё это окончательно выбило её из нужного настроя. Вместо внесения правок в соглашение с французами, она сидела за рабочим столом в своём кабинете и с непередаваемым удовольствием сминала выпуск «Ежедневного Пророка» в плотный шар, наблюдая за тем, как постепенно искажаются лица на колдографиях, покрываясь заломами, после чего с остервенением швырнула бумажный комок в стену напротив себя.       Её не должно всё это волновать, перед ней стояла чёткая задача, которую она с блеском выполнила, как бы горько ей от этого ни было. Но внутри всё яростно клокотало от ревности, гнева и тоски, смешанных в разных пропорциях в бурлящий коктейль, который грозился подорвать её и половину Министерства впридачу.       Ещё вчера Гермиона обещала себе забыть последние месяцы, проведённые за пределами Англии. Клялась, что отпустит Малфоя и свои невовремя проснувшиеся к нему чувства. Она знала, что вечером его выпишут из больницы Святого Мунго, и только усилием воли заставила себя не отправиться туда. Волшебница боролась с собственным сердцем, что молило её ещё хотя бы раз взглянуть на него, убедиться, что с ним всё в порядке, но доводы разума были сильнее. Гермиона покорно продолжала сидеть в кресле с раскрытой книгой в своей квартире, пытаясь осмыслить предложение, которое читала уже девятый раз, и рассеянно гладила Живоглота, свернувшегося клубком на её коленях.       Её рациональная часть вновь одерживала верх, и сегодняшний день вместе с новым выпуском этой Мерлином проклятой газеты показал, что оно и к лучшему. Потому что, как оказалось, Малфой не терял времени даром. Стоило ему только вернуться в привычный мир, и он тут же нашёл ей отличную замену в лице Гринграсс.       «Когда только успел? А эти ушлые журналисты? Как они вообще узнали о том, что его выписывают?»       В голове возникла до отвратного мерзкая мысль, звучащая как самое настоящее издевательство:       «А Гринграсс ли в этой странной истории играет роль замены? Или на самом деле это я для Малфоя была удобным перевалочным пунктом, которым он не преминул воспользоваться за неимением лучшего варианта?»       Эту внезапно промелькнувшую мысль подкрепляло и то, что Гермиона помнила слова Нарциссы об отношениях между Драко и Асторией до проекта. Ко всему прочему, ещё до того, как мистер Малфой обратился за помощью к Гарри, она видела несколько статей в том же «Ежедневном Пророке», гласящих, что у этих двоих бурный роман, который непременно обязан закончиться пышной свадьбой. И происходящее сейчас, возможно, должно было стать логичным итогом, своеобразной точкой в том, чего попросту не могло быть у них с Малфоем.       Гермиона не должна была злиться на него по всем законам логики. Он очнулся в больнице, и ему сообщили, что он был в коме, естественно, самым закономерным сейчас являлась попытка вернуться в привычную колею собственной жизни, где Гринграсс играет, как она успела заметить, не последнюю роль.       В конце концов, кем она сама была для него? Не пойми откуда взявшаяся девица, подозрительно похожая на Гермиону Грейнджер, которую он недолюбливал со времён Хогвартса и которая в итоге оказалась просто плодом его воображения. Наверняка именно так сейчас думал Драко. Не должен же он хранить верность несуществующей девушке? Это как минимум глупо.       Да и какое право она имела злиться на него, даже если он лгал ей о чувствах и Мерлин знает о чём ещё, если у самой рыльце в пушку? Количество лжи, что слетало с её языка за время этого проекта, побило все возможные рекорды. Казалось, она даже во времена учёбы столько не врала. Но тем не менее она злилась, как любая обманутая женщина, и от осознания этого становилось лишь хуже. Даже её хвалёная рассудительность не помогала справиться с поглощающей волшебницу обидой.       Гермиона надеялась забыться, зарывшись с головой в работу, но впервые за долгое время совершенно не могла сосредоточиться абсолютно ни на чём, и с этим срочно нужно было что-то делать. Так не могло продолжаться дальше. Она шумно втянула носом побольше воздуха и медленно выдохнула через рот.       «Драко Малфой больше не часть моей жизни, как и я — его. Это правильно и разумно. Так изначально было задумано. То, что он продолжает жить дальше — нормально. Нет. Это просто отлично! Значит, у него всё хорошо, как я и надеялась. Всё так, как и должно быть», — уговаривала себя Гермиона мысленно, продолжая незамысловатое дыхательное упражнение.       В её разум предательски ворвалось непрошеное воспоминание. Оно затягивало в себя, как омут памяти, заставляя проживать заново то, что она отчаянно хотела забыть.       «Ты ведь понимаешь, что теперь я тебя никогда не отпущу?» — сказал Драко своим спокойным бархатным баритоном, заправляя её выбившийся локон за ухо, и это было так интимно, так волнующе, что затёкшие ноги грозились подкоситься в эту же секунду.       «Обещаешь?» — по-детски, тихо спросила Гермиона, смотря в потеплевшие серые глаза с отчаянной надеждой.       «Обещаю».       Гермиона почувствовала, как низ живота приятно потянуло от отжившей картинки, подёрнутой мутной молочной пеленой. Самая красивая ложь, которой так хотелось обмануться. Так иронично, что люди, которые говорили ей, что всегда будут рядом, в итоге не исполняли своих обещаний. Даже друзья. У каждого была своя жизнь, у некоторых свои семьи, у неё же была работа и книги. Вечные её спутники и любовники. И она никого не винила и ничего ни от кого не ждала и не требовала. Она понимала. Всегда понимала. И это был её выбор.       В случае с Драко всё изначально было предрешено и известно. Для неё — так точно, но ей всё равно было тошно от осознания того, что она обманулась красивыми речами, как неразумная влюблённая девчонка, хотя репутация Малфоя шла впереди него. Ещё этот Александр со своим «плыви по течению», «отпусти себя хоть раз в жизни». Отпустила. И каков итог? Кому стало от этого лучше? Точно не ей.       Раздался стук, и в дверном проёме показалась растрёпанная макушка Гарри. Он зашёл, прикрывая за собой дверь небольшого кабинета, и взволнованно посмотрел на Гермиону.       — Уже читала утренний выпуск Пророка? — осторожно спросил Поттер, присаживаясь на небольшой диван глубокого тёмно-бордового цвета в тон портьер на зачарованном окне.       Гермиона мрачно кивнула на скомканный из газеты шар, лежащий подле его ног. Гарри посмотрел вниз и перевёл взгляд, полный сочувствия, на подругу.       — Можем поговорить об этом, если ты, конечно, хочешь.       — А о чём тут говорить, Гарри? Всё изначально было ясно, как белый день, разве нет? — устало проговорила Гермиона, поднимая глаза на друга.       — Не сказал бы. Изначально в наши планы не входило, что ты вступишь с Малфоем в… Я не знаю, как это назвать… Столь близкий контакт? До сих пор не понимаю, как вообще такое могло произойти?       — Только давай без нотаций, — строго предупредила Гермиона, нахмурив брови. Сейчас ей не хватало только упрёков со стороны друзей, чтобы почувствовать себя окончательно разбитой.       — Даже не собирался, — без запинки, честно ответил он.       Гермиона смерила его немного удивлённым пристальным взглядом, сканируя на искренность, и тяжело вздохнула, запуская пальцы в волосы, опираясь локтями о стол.       — Ох, Гарри… Я сама не знаю как. Просто так вышло. Мы достаточно много разговаривали обо всём, по большей части о прошлом, и он оказался не таким уж засранцем на первый, второй и даже третий взгляд. В какой-то момент я поняла, что меня к нему тянет… — задумчиво ответила Гермиона, вспоминая начало их с Малфоем отношений. — Это было похоже на противостояние. Чем больше я сопротивлялась чувствам, тем сильнее они становились и я видела, что это взаимно. Потому что, сколько бы я ни пыталась оттолкнуть его, он настойчиво пробивал все мои барьеры в попытке стать ближе. По крайней мере, так было там, в Лощине ведьм.       Она замолчала на минуту, а затем добавила с напускным весельем:       — Знаешь, очень странно говорить с тобой о наших отношениях с Драко.       — О, поверь мне, слушать о тебе и Малфое не менее странно. Никогда бы не подумал, что ваши имена будут звучать в одном предложении, тем более в таком контексте, — с улыбкой сказал Гарри. — Если честно, когда я узнал, что между вами что-то происходит, я не поверил. Даже рассмеялся, сказав, что ты не купилась бы на Малфоевские штучки, — сконфуженно признался Поттер.       — Разочарован? — выдохнула она болезненно, криво улыбаясь и заглядывая в зелёные глаза друга за стёклами очков. — Ваша правильная Гермиона оказалась не такой уж правильной и как дура повелась на обаяние бывшего Пожирателя смерти и нашего школьного врага.       — Не неси чушь! Почему я вообще должен быть разочарован, Гермиона? Мы взрослые люди, и если кто-то может сделать тебя счастливее, то как твой друг я буду только рад этому, — горячо отвечал Гарри.       — Даже если этим человеком будет Малфой? — с по-детски наивным выражением лица спросила она, растрогавшись от той теплоты, что исходила из сказанных другом слов.       — Даже если им будет Филч!       — Фу, Гарри! — прыснула со смеху Гермиона.       — Ну а что? Он тоже любит дисциплину и низзлов или тебя смущает разница в возрасте? — подначивал Поттер, широко улыбаясь.       Несколько минут в кабине стоял мелодичный женский смех, перемежающийся с хриплым мужским. Успокоившись, друзья посмотрели друг на друга. Гермиона с благодарностью, а Гарри с участливой заботой.       — А что ты думаешь теперь? — спросил он серьёзно.       — Теперь я, ей-Мерлин, не знаю, что думать. Ещё эта проклятая статья… Как после неё верить в то, что всё происходившее в Лощине ведьм было искренним?       — Это Скитер и её прихвостни, Гермиона. Если помнишь, ещё когда мы были в Хогвартсе, она в своих статьях называла тебя расчётливой охотницей на знаменитостей. Стоит ли верить всему тому, что выходит из-под её пера?       — Так даже лучше, Гарри. Пойми, эти отношения изначально были тупиковыми. Что я должна по-твоему делать, если вдруг окажется, что Малфоя ничего не связывает с Гринграсс? Заявиться в мэнор и сказать: «Эй, Драко, я та самая Амалия. Мы дружной толпой водили тебя за нос два месяца, чтобы сделать из тебя достойного члена общества, но я так прониклась чувствами к тебе, что решила прийти и признаться», — так ты себе это представляешь?       — Да, звучит не очень, — скривившись, признал Гарри.       — А я о чём? — выдохнула Гермиона. — Нужно просто смириться и жить дальше. Жаль, что это не так-то просто, но я справлюсь.       — Кстати, должен сразу предупредить, чтобы ты была готова. Рон не так спокойно воспринял ваши отношения с Малфоем, как я.       — И почему я не удивлена? — всплёскивая руками, проговорила она. В конце концов из них троих, Рон, пожалуй, больше всех не жаловал всё семейство Малфоев.       — А ещё из-за того интервью Эллиот Джинни узнала о том, чем мы занимались всё это время…       — О-оу… — протянула Гермиона. — И насколько сильно по шкале от одного до десяти она была зла?       — Десять дементоров из десяти, — безрадостно ответил Гарри, хмуро глядя на неё поверх оправы. — Джинни была вне себя от ярости из-за того, что мы не посвятили её в происходящее и она узнала обо всём из Пророка. Теперь она требует крови и зрелищ, так что сегодня ждём всех у нас дома на поздний ужин. Чтобы ты понимала реальный уровень опасности, скажу одно: она отправила мальчиков к Молли на ночь.       Гарри поднялся с дивана и, сняв очки, принялся протирать стёкла, краем глаза поглядывая за подругой, которая, судя по всему, прикидывала степень угрозы, нервно покусывая потрескавшуюся нижнюю губу.       — Если ты собираешься отказаться, сразу предупреждаю, сообщать Джинни об этом будешь лично!       — Нет-нет, я приду, — с улыбкой заверила Гермиона. — Хорошая компания — это именно то, что мне сейчас нужно, чтобы отвлечься.       — Не уверен, что очередное обсуждение твоей личной жизни действительно сможет тебя отвлечь, но вино и зрелища наверняка справятся с этой задачей, — надев очки, сказал Гарри, напуская интригу.       — Зрелища? — переспросила Гермиона с непониманием.       — Просто приходи и увидишь, — весело проговорил Поттер, шагая в сторону выхода. — До скорого!       — До встречи! — бросила в ответ волшебница и, посмотрев на часы, стрелки которых недвусмысленно намекали на скорое окончание рабочего дня, принялась разбирать документы, которыми был завален стол.       Гарри нажал на металлическую ручку до характерного щелчка и потянул дверь на себя, сталкиваясь нос к носу с Нарциссой Малфой. Трудно было не отметить, что при столь близком рассмотрении выглядела она даже лучше, чем обычно. Возможно, сказывалось долгожданное окончание проекта и сон в стенах привычного и родного дома. Хотя он до сих пор не мог понять, как можно жить в огромном поместье, которое больше смахивает на замок или музей, и не испытывать при этом дискомфорт.       — Добрый вечер, мистер Поттер! — со сдержанной улыбкой сказала Нарцисса.       — Миссис Малфой, — вежливо кивнул в ответ Гарри, делая полшага назад, чтобы не нарушать личных границ волшебницы, стоящей перед ним.       — Полагаю, Гермиона у себя? — спросила она, вопросительно приподнимая чётко очерченную бровь.       — Да, конечно. Прошу, — поспешно ответил Гарри и, распахнув дверь шире, отошёл в сторону, пропуская её в небольшой уютный кабинет.       — Благодарю.       Гарри подождал, когда миссис Малфой пройдёт, и за её спиной кинул на Гермиону удивлённо-вопросительный взгляд, слегка склонив голову на бок. Подруга едва заметно пожала плечами в ответ и кивнула ему на дверь, переводя взгляд на неожиданную гостью.       — Нарцисса! Рада Вас видеть, — сказала Гермиона со всей искренностью, на которую была в данный момент способна, и встала со своего места, жестом приглашая миссис Малфой присесть.       — Я очень надеюсь, что это действительно так, — осторожно проговорила Нарцисса, глядя ей в глаза, словно искала в них зародившуюся неприязнь.       — Не вижу причин для того, чтобы наши с Вами отношения изменились, — честно ответила Гермиона, возвращаясь в своё кресло. — Всё в порядке? Что-то с Драко?       Стоило этим вопросам слететь с её языка, как волшебница тут же больно его прикусила. Она не должна больше интересоваться им, ради своего же блага.       Нарцисса как-то хитро улыбнулась, будто подметила что-то для себя, и, присев на край дивана для посетителей, ответила:       — Всё довольно неплохо. Он даже спустился поужинать с нами, чего очень давно не случалось раньше. В остальном пока не очень понятно. Большую часть времени Драко ходит, как в воду опущенный. Молчит, витая в своих мыслях, доводит до слёз домашних эльфов…       — Ме-е-ерлин! — зло протянула Гермиона. — Чем Вашему сыну не угодили бедные создания?       — О, скорее очень даже угодили! — посмеиваясь, ответила Нарцисса. — При встрече с Миппи, его домовым эльфом, он сказал, что скучал по ней и особенно по её кулинарным способностям, чем практически довёл бедняжку до истерики. А вчера, случайно разбив вазу в библиотеке, извинился и сказал другому нашему эльфу, что сам всё уберёт. Оставшиеся полдня Тоффи рыдал на кухне и даже пытался прижечь утюгом уши, причитая, что недостоин такой доброты.       Глаза Гермионы расширились, а рот слегка приоткрылся от услышанного. Видимо, их проект действительно оказал сильное влияние на Малфоя. Кто бы мог подумать, что у них действительно получится? Нет, она, конечно, верила в успешное завершение их затеи и в то, что Драко гораздо лучше, чем хотел казаться, но доля сомнений всё же присутствовала до самого победного конца.       Вспомнить хотя бы, как в середине пыток он покинул двор. Ей-Мэрлин, в тот момент Гермиона считала, что они потерпели крах и все их общие старания были напрасны. Но этот великолепный белокурый мерзавец из раза в раз не переставал приятно удивлять её. С каким страхом, сожалением и нежностью Драко в тот момент смотрел на неё… Она никогда не забудет этот его взгляд, принадлежащий только ей одной.       — Не подумай, он и раньше не обижал наших эльфов, но и особого участия к ним никогда не проявлял. Так что это довольно забавные перемены для всех нас, — добавила Нарцисса, прерывая воцарившуюся в кабинете тишину, поглядывая на Гермиону и наслаждаясь произведённым эффектом.       Гермиона часто заморгала и помотала головой, прогоняя внезапно овладевшее ею наваждение.       — Думаю, это достаточно позитивные перемены. Я рада, что у Драко всё хорошо, — ответила Гермиона, смущённо кашлянув, как если бы её застали с поличным.       — Насчёт сегодняшней статьи «Ежедневного Пророка»…       — Не нужно ничего объяснять, Нарцисса. Всё в порядке, — не дав ей договорить, резко ответила Гермиона. — Я всё прекрасно понимаю.       — Ладно, как скажешь, дорогая, — успокаивающе вымолвила она, посчитав, что действительно не стоило затрагивать эту деликатную тему. — Хорошо, лучше расскажи мне, как ты, как твои дела? — вкрадчиво поинтересовалась Нарцисса.       — Всё как обычно, если не считать того, что в первой половине дня несколько коллег интересовались, правда ли, что у нас с Вами были какие-то общие дела. Думаю, опровержение Эллиот, вышедшее до выписки Драко, оказалось весьма кстати, иначе бы перед моей дверью была целая очередь, состоящая из знакомых, коллег и журналистов, желающих узнать всё в мельчайших подробностях, — переняв спокойствие, исходившее волнами от Нарциссы, ответила Гермиона. — В остальном из-за длительного простоя накопилось достаточно много работы. Ещё и переговоры с французами зашли в тупик.       — Я как раз пришла поговорить именно об этом, — с улыбкой сказала Нарцисса. — У Люциуса есть дальние родственники и множество знакомых во Франции. Многие из них состоят в Министерстве, есть даже пара человек, состоящих в Международной конфедерации магов. Думаю, он мог бы посодействовать в нахождении компромисса между сторонами, если ты, конечно, не против.       — О… — всё, что удалось вымолвить Гермионе. Она, конечно, знала, что Малфои не просто так считались одним из самых древних и знатных чистокровных родов. У их семьи наверняка были завидные связи в передовых магических странах. Но порой знать и убедиться лично — далеко не одно и то же.       — Даже не знаю, наверное, мне стоит сначала поговорить об этом с Кингсли, я хотела сказать, с министром, — тут же поправила себя она, хотя ни для кого не было секретом, что всё их трио состоит в достаточно дружеских отношениях с нынешним министром магии.       — Люциус уже обсудил этот вопрос с министром Бруствером, и если ты не имеешь ничего против, то он внесёт его в список участников предстоящих переговоров как приглашённого консультанта.       — Это было бы чудесно, по правде говоря, — выдохнула Гермиона с облегчением. — Нам просто необходимо подписать это соглашение для предотвращения незаконной миграции волшебников. Погибло уже пять человек в попытке пересечь границу Великобритании через Францию. Они использовали нелегальные порт-ключи, которые были неисправны и расщепляли волшебников, пытающихся переместиться, — горячо сетовала она.       — Уверена, что в этот раз соглашение будет подписано, — сказала Нарцисса, тепло улыбаясь внезапно появившемуся пылу в речи волшебницы, который моментально делал её лет на десять моложе, превращая в ту самую Гермиону Грейнджер, которая совсем недавно окончила Хогвартс и была готова свернуть горы на пути к своим благородным целям.       — Большое спасибо за помощь, Нарцисса!       — Пока ещё не за что, милая. Ты очень многое сделала для нас, и мы в неоплатном долгу перед тобой. Помни, что ты всегда можешь обратиться к нам по любым вопросам, — поднимаясь, проговорила миссис Малфой.       — Ну что Вы, о каком ещё долге речь? Я просто хотела помочь, — сконфуженно проговорила Гермиона, поднимаясь со своего места вслед за Нарциссой.       — Знаю, дорогая, знаю. Но тебе пора бы научиться и самой принимать помощь, а не только помогать другим, взваливая всё на себя одну, — сказала она, делая несколько шагов в сторону двери, после чего остановилась, словно что-то забыла, и обернулась. — И ещё кое-что… Надеюсь, ты не откажешь мне в удовольствии и примешь приглашение на вечерний чай. Скажем, во вторник в семь часов?       Гермиона чуть приоткрыла рот от неожиданности и, немного помешкав, растерянно кивнула в ответ, на что Нарцисса удовлетворённо улыбнулась.       — Всего доброго, Гермиона.       — И Вам… всего доброго, — тихо пролепетала она в спину скрывающейся за дверью её кабинета Нарциссе и рухнула в своё кресло так, словно в неё выстрелили из магловского пистолета в упор.       — Вечерний чай в Малфой-мэноре, — устало протянула Гермиона. В мэноре, где когда-то, словно в прошлой жизни, её пытала Беллатриса Лестрейндж. В мэноре, где наверняка будет он. — Мерлин, за что мне всё это? — воздевая глаза к высокому потолку, раздосадованно простонала она, после чего сложила руки на столе поверх лежащих в хаосе документов и уткнулась в них лбом.       «Наверное, стоило отказаться от этого предложения, но это было бы очень невежливо с моей стороны…» — размышляла Гермиона, вздыхая и прикрывая глаза.       Она решительно не хотела лишний раз поддаваться искушению и сталкиваться с Драко. Ни сейчас, ни в обозримом будущем. Ей ни к чему эти проверки и без того потрёпанных нервов на прочность.       Гермиона совершенно не понимала, какую игру затеяла Нарцисса, но ни на секунду не сомневалась, что всё это неспроста. Зачем ей так рисковать и приглашать её в мэнор? Почему бы не назначить встречу на нейтральной территории, например, в кафе? Или она как раз таки хочет, чтобы они с Драко встретились? Но зачем?       У её сына, можно сказать, уже практически есть невеста в лице Астории Гринграсс, и вряд ли их «случайная» встреча что-то изменит. Скорее породит в голове Драко лишние вопросы, которые не дай Мерлин перерастут в подозрения, а это никому из них не на руку.       — Всё это очень, очень плохая идея, — выдохнула Гермиона прямиком в документ, который сегодня так и не дождался её правок.       Что-то тёмное колыхнулось внутри неё. Оно подавляло доводы разума, взывало к инстинктам, протяжно, соблазнительно шептало:       «Ты сама этого хочешь… Признай! Смирись! Сдайся! Ты ведь хочешь, чтобы он смотрел на тебя с тем же собственническим обожанием, как той ночью… Хочешь, чтобы он принадлежал только тебе, тебе одной! Не отрицай очевидного, Гермиона Грейнджер. Ты же умная ведьма. Так возьми то, что принадлежит тебе».       Волшебница сморщилась и приподняла голову, смотря перед собой невидящим взглядом. Наверное, она действительно начала сходить с ума, раз её желания, запрятанные с недавнего времени в самые глубокие слои подсознания, начинали жить собственной жизнью в её голове. Гермиона действительно не была глупой, но это совершенно не значило, что она стала бы рушить чужие жизни и семьи на пути к своим эгоистичным желаниям. Конечно, она хотела буквально всё из того, что проносилось в её мыслях даже шёпотом. Но не так. Не такой ценой. Гермиона Грейнджер была умной и сильной ведьмой, и именно поэтому она не позволит собственным низменным желаниям затуманивать разум.       Тем временем стрелка часов уже давно перевалила за шесть вечера. Рабочий день закончился ещё час назад, а она до сих пор находилась в Министерстве. Была своя прелесть в том, что некоторые вещи оставались неизменными в её жизни, такие, например, как задержки на работе или утренний кофе. Они дарили Гермионе иллюзию стабильности, которая сейчас, как никогда раньше, была ей просто жизненно необходима.       Она медленно поднялась, принимая вертикальное положение, и взяла несколько листов соглашения, не глядя отправляя их прямиком в свою сумочку, усовершенствованную, как обычно, заклятием незримого расширения. Гермиона наивно надеялась, что хотя бы перед сном ей всё же удастся ещё немного поработать и внести несколько правок.       Сейчас же ей нужно было отправляться на ужин к друзьям и держать оборону перед тандемом рыжеволосых брата и сестры, которые абсолютно наверняка вытрясут из неё всю душу в попытке узнать всё до мельчайших подробностей относительно того, что происходило в Лощине ведьм. Джинни уж точно.       Гермиона уже предвкушала главный вопрос вечера, звучавший не иначе, как «Малфой? Серьёзно? Ты в своём уме?», обязательно произнесённый голосом Рона.       — Что ж, я дам им то, что они просят. Посмотрим, не пожалеют ли они о своём любопытстве…