Перевоспитание Драко Малфоя

      Дом молодой семьи Поттеров располагался неподалёку от небольшой полумагической деревушки Оттери-Сент-Кэчпоул, которая упоминалась ещё Батильдой Бэгшот в «Истории магии». Там проживали такие семьи волшебников, как Диггори, Фоссеты, Лавгуды, а также именно там находилась небезызвестная обитель семейства Уизли — «Нора».       Как и остальные дома волшебников, дом Поттеров стоял обособленно настолько, что ближайших соседей не было видно даже на горизонте. Как говорил сам Гарри, невероятно удобно, с учётом семейного пристрастия к квиддичу и полётам на метле. Эдакий личный живописный уголок, скрытый от посторонних глаз на южном побережьи Англии.       Когда Гарри сообщил, что приобрёл новое жильё для них с Джинни, не многие поняли столь иррациональную трату средств, ведь его крёстный Сириус Блэк завещал ему свой родовой старинный дом на площади Гриммо 12. Да, конечно, там было весьма мрачновато и едва ли не все комнаты требовали ремонта, а те, что не требовали — вызывали мурашки напополам с желанием вывезти половину мебели и предметов интерьера, изобилующих змеиными мотивами, но тем не менее. «Дом есть дом», — говорила Молли, но Гарри и Джинни были с ней категорически не согласны.       Гермиона же, в свою очередь, прекрасно понимала желание друга обосноваться в новом месте, необременённом призраками прошлого. У каждого из них были свои воспоминания, связанные с домом Блэков, и все они, по большей части, тесно переплетались с не самыми радужными событиями в их жизнях. Но тяжелее всего, конечно, было Гарри.       Он не мог жить в этом доме, напоминающем ему о смерти единственного родного человека, коим считал своего крёстного. Более того, это место взрастило не одно поколение Блэков, испытывающих нездоровую любовь к тёмным искусствам, что не могло не отразиться на самом доме. Он, как губка, впитал в свои стены тёмную ауру, которая ощущалась повсюду буквально на физическом уровне. Не облегчало положение и наличие предметов, на которых применили заклятие вечного приклеивания. И если фамильное древо Блэков можно было попытаться заклеить или просто игнорировать его существование, то с портретом Вальбурги Блэк так поступить не представлялось возможным. Буйная матушка крёстного, не жалея искусно нарисованной глотки, то и дело выкрикивала проклятия и оскорбления в сторону каждого, кто переступал порог дома. В итоге Гарри предпочёл оставить всё в том виде, в котором было при Сириусе, сохранив тем самым память о нём, и считал это единственно верным решением.       Новый же дом стал полной противоположностью родовому пристанищу Блэков, всем своим видом излучая тепло и уют благодаря стараниям Джинни. На самом деле, он в целом больше походил на самый обыкновенный магловский дом, словно сошедший с рекламной брошюры о прекрасной загородной жизни, и представлял собой вместительное двухэтажное здание из бежевого кирпича. Его солнечная сторона была до самой крыши увита девичьим виноградом, листья которого ближе к осени приобретали насыщенный огненно-красный оттенок. Классические английские оконные рамы выкрашены в белый и обрамлены кирпичом рыжего цвета, в тон черепицы на четырёхскатной крыше, на которой удачно расположились несколько люкарн и два дымохода с обоих концов.       К слову о дымоходах. Как только новоиспечённое семейство Поттеров переехало в этот дом, они сразу же подключились к каминной сети, вызывая у Гермионы радостное облегчение, перемеживающееся с некой долей зависти.       Всё дело в том, что в её квартире, расположенной в Лондоне, отсутствовало такое удобство волшебного мира, как камин, что порой немного усложняло её перемещения. Каждый раз ей приходилось добираться сначала до Дырявого котла, а уже оттуда к месту назначения. Но это не так уж сильно в действительности печалило Гермиону, не настолько, чтобы отказаться от полюбившейся квартиры с относительно неплохим расположением. Ведь от Шафтсбери-авеню, где и находилась её скромная обитель, до ближайшего доступного камина было не так уж далеко.       Облегчение же от наличия камина у Поттеров она испытывала во многом из личных соображений, поскольку не хотела, чтобы каждый визит к ним начинался с её тесного взаимодействия с метлой или поисков укромного места, из которого можно свободно аппарировать, не нарушив при этом международный статут о секретности.       Теперь же, стоя в Атриуме Министерства, Гермиона набирала в руку небольшую горсть летучего пороха, улыбаясь нахлынувшим воспоминаниям о переезде друга. Она быстро прошла к правому ряду каминов, предвкушая скорую встречу.       — Дом Поттеров, — произнесла Гермиона, как только каблуки с характерным звуком коснулись каминной плитки, и бросила под ноги пригоршню пороха. Вспыхнуло ядовито-зелёное пламя, и волшебница моментально исчезла в его полыхающих языках.       Оттери-Сент-Мэри       Девон, Англия       Спустя мгновение Гермиона уже стояла в гостиной дома друзей и отряхивала ладони от мелких крупинок летучего пороха. Переступая невысокую кованую решётку, она слышала знакомые голоса, доносившиеся со стороны кухни, и поспешила в сторону двери. Но стоило ей сделать шаг, как кто-то грубо схватил её, разворачивая, и с силой припечатал к стене, выбивая из лёгких воздух. Гермиона поморщилась и шумно вдохнула.       Первое, что она увидела, — это до боли знакомый кончик волшебной палочки перед самым лицом. Пробежавшись глазами по древку, она достигла и самого владельца.       — Совсем рехнулся? — прошипела Гермиона, глядя в синие глаза Рона, которые смотрели со смесью неверия, неодобрения и решимости.       — После всего того, что я слышал, могу сказать то же самое о тебе, — прищурившись, ответил он.       — Ах, ну да, конечно! — метая глазами молнии, процедила она, всплёскивая руками. Волшебница прекрасно понимала, о чём именно говорил Рон, только не думала, что её ждёт допрос с пристрастием, едва она успеет переступить порог, а точнее каминную решётку.       — Извини, Гермиона, но я обязан это сделать, — проговорил он, виновато опуская взгляд на долю секунды и набирая в лёгкие побольше воздуха. — В чью кошку ты превратилась на втором курсе, выпив оборотное зелье?       На некоторое время между волшебниками повисла гнетущая тишина. Гермиона смотрела на Рона в ожидании, что он с минуты на минуту уберёт свою волшебную палочку и скажет, что всё это всего лишь одна из его нелепых шуток. Но, к её удивлению, этого не происходило, даже наоборот, он сжал палочку чуть сильнее, явно продолжая ждать от неё ответа на свой дурацкий вопрос.       Она прекрасно помнила операцию «Семь Поттеров» и тот момент, когда стало ясно, что в их ряды затесался предатель. Тогда профессор Люпин и Кингсли устроили проверку, чтобы понять, не выдаёт ли враг себя за одного из членов Ордена, используя оборотное зелье. Они задавали каждому из них вопрос, ответ на который мог знать только этот волшебник. И то, что Рон избрал этот метод, походило на абсурд, как в принципе и то, что он вообще считал, что кто-то стал бы прикидываться ею и она по своей волне ни за что не связалась бы с таким человеком, как Малфой. Происходящее переходило все границы разумного и казалось абсолютно несмешной шуткой, но тем не менее от чего-то внутри неё разгоралось веселье.       — Серьёзно? — воскликнула она, пытаясь подавить рвущийся наружу смешок. — Не придумал ничего лучше, Рональд?       Совсем рядом послышался топот двух пар ног, спешащих к ним в гостиную. Рон и Гермиона синхронно повернулись на звук.       — Что тут, Мерлина ради, происходит? — выкрикнула Джинни, и белая дверь распахнулась, с грохотом сталкиваясь со стеной.       В комнату влетел растрёпаный Гарри, а следом за ним и сама Джинни. Их взору предстала поистине великолепная в своей неожиданности картина: Рон одной рукой держал под прицелом волшебной палочки Гермиону, а второй крепко схватил её за плечо, практически вдавливая в стену.       — В кошку Миллисенты Булстроуд, — поворачивая голову обратно к Рону, ответила Гермиона с нарочитым спокойствием, чуть склоняя голову вбок.       На её губах играла слабая, не очень дружелюбная улыбка, даже скорее ухмылка, не совсем типичная для неё и напоминающая что-то, точнее кого-то смутно знакомого… кого-то, носящего фамилию Малфой.       На несколько минут в гостиной дома Поттеров воцарилась тишина. Рон глуповато хлопал глазами, глядя на Гермиону, в которой он так внезапно обнаружил повадки школьного врага, Гарри с нескрываемым волнением бегал глазами от одного гостя к другому, а Джинни медленно, но верно краснела и сильно вряд ли от стыда. Кажется, только Гермиона держала лицо, продолжая сверлить Рона немигающим взглядом.       — Какого драккла ты творишь? — выпалил наконец Гарри, выходя из оцепенения.       Он подлетел к другу, выбивая из его рук волшебную палочку и оттаскивая от Гермионы.       — Проверяет. Действительно ли я это я, а не кто-то другой под моей личиной, — ответила Гермиона, делая несколько шагов от стены и поправляя помятую стараниями друга одежду.       — Чего-о-о? — удивлённо протянул Гарри, посмотрев на неё, а затем, нахмурившись, снова уставился на Уизли. — Это правда, Рон?       — Очень было похоже, что я тут шутки шучу? — ответил он, одарив друга столь же хмурым взглядом.       — Рональд Билиус Уизли, — яростно взревела Джинни, о присутствии которой все благополучно успели забыть, — ты совсем рехнулся?!       — О, Джинни, не стоит. Я уже задавала этот вопрос Рональду. И в свете последних событий твой брат считает, что это именно я рехнулась.       Рон виновато пожал плечами, изобразив на лице нечто, слабо напоминающее сожаление, когда столкнулся с вопросительным взглядом сестры, полыхающей праведным гневом.       — Ну а что ещё я должен был думать? — спросил он, оглядываясь вокруг, словно искал поддержки у остальных, и, не найдя, обиженно насупился. — Вы уж извините, но я не верю, что наша Гермиона, будучи в своём уме, связалась бы с Малфоем… Может быть, он использовал Империус? — с невероятным воодушевлением собственной догадкой воскликнул Рон.       — Лучше бы тебе замолчать, дурья твоя голова! — выпалила Джинни, сверкая глазами.       — Ты уж извини, — передразнила его в ответ Гермиона, — но придётся поверить и в то, что я всё ещё в своём уме, и в то, что никто не использовал на мне Империус. Кстати, Гарри, — продолжила она будничным тоном, поворачиваясь к нему, — если это именно те обещанные тобой «зрелища», то, я думаю, самое время переходить к вину.       Поттер смущённо растрепал волосы на затылке, а в зелёных глазах за бликующими линзами очков читалось немое «извини».       — Ладно. Вечер явно начался не с того, — вздохнув, сказала Джинни. Она улыбнулась и заправила выбившуюся рыжую прядь за ухо. — Всё уже готово, прошу к столу.       Волшебница гостеприимно указала в сторону кухни, пропуская вперёд Гермиону с Гарри. Как только они скрылись за дверью, Джинни достала свою волшебную палочку и, обернувшись, угрожающе прищурилась, постукивая ею по раскрытой ладони. Рон невольно поёжился.       — А с тобой, дорогой братишка, мы ещё обсудим твой нереализованный потенциал в вопросах безопасности, — процедила она и, в последний раз стукнув по ладони палочкой, направилась вслед за остальными.       Рон с нескрываемым облегчением выдохнул, не веря в свою удачу. Он и так ожидал получить от Джинни по первое число за то, что, как и Гарри, не посвятил её в историю с Малфоями. Более того, после кричалки, адресованной другу, всячески избегал встречи с сестрой, оттягивая неизбежное, тайно надеясь, что она успеет остыть прежде, чем увидит его. А после сегодняшней выходки с Гермионой подумал, что теперь и вовсе не жилец, но, кажется, ураган имени Джиневра обошёл его стороной.       Рон самодовольно хмыкнул своему внезапно обнаружившемуся везению и хотел уже поспешить к накрытому столу, но вместо того, чтобы шагнуть — неожиданно рухнул, ударяясь о деревянный паркет носом. Раздался характерный хруст и протяжный крик, напоминающий скорее визг молодой мандрагоры.       Гермиона и Гарри, сидящие в столовой, совмещённой с кухней, переглянулись между собой, а затем посмотрели на появившуюся в дверях Джинни, которая убирала свою волшебную палочку с чувством выполненного долга. За ней появился Рон с задранной вверх головой, весь перепачканный кровью, текущей из наверняка переломанного носа.       — Жестоко, — скривившись, резюмировала Гермиона.       — Приклеивающее заклятие? — поинтересовался Гарри, закидывая в рот кусочек сыра из тарелки.       — Ага… Ещё сестра называется, — гнусаво просипел Рон, нащупывая свободной рукой спинку стула и занимая место за столом.       — А это сразу за всё. Чтоб больше неповадно было, — раскладывая по тарелкам горячее, бросила Джинни с улыбкой на лице.       Если бы Гермиона её не знала, никогда бы не поверила, что столь милая с первого взгляда волшебница таит внутри себя такую фурию. Детство, проведённое среди братьев, определённо наложило сильный отпечаток на характер Джинни, а двое шкодливых сыновей довершили эту невероятную метаморфозу. Гермиона поднялась и подошла к другу, продолжающему бороться с кровотечением из носа теперь с помощью найденного в зоне его досягаемости кухонного полотенца.       — Молю, только не добивай! Урок усвоен. Малфой так Малфой, будь он неладен, — сипел сквозь приложенную к носу ткань Рон, выставляя перед собой раскрытую ладонь в надежде остановить подходящую к нему на подозрительно близкое расстояние подругу.       — Мерлин правый! Ведёшь себя как ребёнок! — цокнула Гермиона, убирая от лица Рона его руку, сжимающую кухонное полотенце, изрядно испачканное в крови. — Эпискей!       Послышался хруст, и на всю комнату раздался вой, похожий на брачный зов взрывопотама. Рон схватился за услужливо вправленный нос, опасливо ощупывая его.       — Меня окружают самые жестокие ведьмы на свете! — обиженно простонал Уизли.       — Мог бы и поблагодарить. Даже я на месте Гермионы не стал бы помогать тебе. Точно не после того, как ты приставил к её лицу волшебную палочку, — сказал Гарри с укором.       Рон показательно отвернулся от друзей, продолжая потирать пострадавший нос.       — Кажется, кто-то вместо запечённого картофеля с мясным рулетом хочет пюре из сельдерея с кусочками моркови… — угрожающе проговорила Джинни, орудуя силиконовой лопаткой.       — Спасибо, Гермиона, — нехотя пробурчал Рон, глазами проследив за тем, как на последнюю тарелку водрузилась внушительная порция подрумяненного картофеля и кусочек ароматного мяса.       Гарри откупорил бутылку вина. Негромкий хлопок выскользнувшей из стеклянного горлышка пробки перезагрузил напряжённую атмосферу. На правах хозяина дома он первым поднял наполненный бокал.       — За встречу и удачное завершение проекта! — произнёс Гарри, и комнату наполнил звон стеклянных боков, ударяющихся друг о друга.       — И за друзей, что не имеют тайн от своих близких, — добавила Джинни, кинув на Гермиону обиженный взгляд.       — Ну не дуйся! — рассмеялась она в ответ. — Мы правда не специально скрыли от тебя эту историю с Малфоями. Просто всё так быстро закрутилось, и в этой спешке мы совершенно не подумали о том, что следовало поставить тебя в известность. Столько всего нужно было продумать и учесть. Прости, Джинни, — сказала Гермиона, состроив виноватый вид, и часто захлопала пушистыми ресницами.       — Ой, да ладно! Я уже почти не обижаюсь, — отмахнулась она, и на её лице расплылась хитрая улыбка, а в ярко-карих глазах заплясали черти, не предвещая ничего хорошего. — Ну а теперь выкладывай, что там у вас с Малфоем?       Джинни сделала чисто символический глоток и поставила свой бокал на стол. А после приняла максимально заинтересованную позу, подперев рукой подбородок в ожидании занимательной истории. Будто и без этого было непонятно, что эта ведьма намерена выпытать из неё все самые щепетильные подробности. Гермиона кинула настороженный взгляд на Рона, который уже взял приборы и собирался разделаться со своей порцией мясного рулета, примериваясь, с какой стороны лучше начать. Она тяжело вздохнула и практически полностью осушила свой бокал под удивлённые взгляды друзей.       — Многообещающее начало, — прокомментировал Гарри, беря пример с Рона и пододвигая ближе тарелку.       — В принципе тут и выкладывать-то нечего. Всё закончилось так же быстро, как и началось. Проект закончился, и больше мы не виделись.       — И как он? — нетерпеливо поёрзав на стуле, спросила Джинни.       — Нарцисса говорит, что изменения налицо. Только пока не совсем пришёл в себя.       — Будто когда-то он был в себе, — проговорил Рон, закидывая в рот кусочек картофеля. — Я вообще не верю, что Малфой мог измениться. И пока не увижу эти волшебные перемены собственными глазами, не подпущу его к Гермионе ни на шаг! — сказал он, поднимая вилку и направляя зубцы в сторону подруги.       — Будто тебя кто-то станет спрашивать! — цокнула Джинни, осекая брата. — Но я не об этом, милая. Я спросила «как он», ну, ты понимаешь? — повторила она свой вопрос, красноречиво выгибая бровь. Рон поперхнулся вином, а Гарри сдержанно кашлянул, отводя глаза.       — О! Ты об этом… — пролепетала Гермиона, хватаясь за тонкую ножку бокала, как за последнюю соломинку. — Не уверена, что это подходящая тема для обсуждения за ужином…       Она вспомнила недавно сказанные самой себе слова о том, что друзья ещё пожалеют о своём любопытстве, и мысленно усмехнулась собственной самонадеянности. Потому что пока больше всех жалела именно Гермиона.       — Да брось! Ни за что не поверю, что дело ограничилось одними поцелуями под луной!       — Не ограничилось, — честно ответила она, крутя между пальцами стеклянную ножку. — Но знаешь, сложно делать выводы, основываясь всего на одном разе, — с улыбкой добавила Гермиона.       С дальней части стола, где сидел Рон, послышался сначала скрип вилки о тарелку, а затем и скрежет зубов. В рядах сожалеющих о чужом любопытстве явно прибавилось после её откровения.       — До меня доходили слухи, надо сказать, много слухов, что он достаточно темпераментный мужчина. Признаю, несмотря на свой скверный характер, Малфой выглядит весьма и весьма неплохо. Интригующе, я бы сказала. Возможно, не зря он считается завидным холостяком, — кинув ещё один хитрый взгляд на подругу, сказала Джинни. Она словно хотела раскрутить Гермиону на эмоции, развязать язык, чтоб лично убедиться в её чувствах к Драко Малфою. И она была как никогда близка к своей цели.       Гермиона замерла. Где-то в районе солнечного сплетения неприятно кольнуло. Слышать о темпераменте Драко в постели с другими ведьмами оказалось гораздо болезненнее, чем она могла себе представить. Ей хватало и собственных впечатлений, чтобы убедиться в том, что слухи не врут, но слова Джинни лишний раз напомнили, что Драко никогда не принадлежал ей и уже вряд ли будет.       — Джинни! — возмущённо воскликнул Гарри.       — Что? Тебя всё равно никому не переплюнуть, милый. Ты же герой! — задорно подмигнув мужу, сказала она.       — Ну, возможно, скоро этот статус перейдёт кому-то другому. Если верить сегодняшнему выпуску «Ежедневного Пророка», — проговорила Гермиона, перекладывая картофель на тарелке из стороны в сторону.       — Как статус Героя войны может перейти кому-то другому? — подал голос Рон, непонимающе хмурясь.       — Она о статусе завидного холостяка, — сказал Гарри, кидая на подругу сочувствующий взгляд. Он прекрасно помнил их сегодняшний разговор и то, как на самом деле тяжело восприняла эту статью Гермиона, хоть и уверяла, что всё это к лучшему.       — Малфой женится? — снова вклинился Рон, который, кажется, после завершения проекта начисто игнорировал все новости, не касающиеся спорта.       — Пока нет, но кто знает. Возможно, в скором он осчастливит Асторию Гринграсс, — ответила Гермиона и натянула на лицо фальшивую улыбку, обращая взор к тарелке с остывающим ужином.       — Дракклов прохвост! Говорил же, что этот бестолковый хорёк неисправим! — возмутился Рон, стукнув кулаком по столу, отчего вся стоящая на нём посуда жалобно зазвенела.       — Перестань, Рон. Я, конечно, ценю твои переживания обо мне, но в чём его вина? — остановила Гермиона гневный поток речей, начавшийся со стороны друга. — Он даже не знал, в компании кого провёл эти месяцы. Более того, наверняка считает меня плодом своего воображения, потому что думает, что был в коме всё это время. И уж лучше ему продолжать так думать, чем пытаться докопаться до истины. Если Драко узнает правду, которая абсолютно наверняка не приведёт его в восторг, велика вероятность, что все наши старания пойдут низзлу под хвост. И раз уж у него раньше были отношения с Гринграсс, которые он решил возобновить, то я желаю им счастья! — закончила она, ловя себя на том, что последнее предложение в этой пламенной речи практически прокричала, выдавая с потрохами своё истинное отношение к сложившейся ситуации.       Не то чтобы Гермиона собиралась скрывать от друзей свои чувства к Малфою, Гарри так и вовсе был первым, с кем она успела обсудить эту тему. Просто сейчас эти чувства были как никогда неуместны. Она должна была забыть, что их с Малфоем что-то связывало, кроме школьной вражды. Хоть теперь Гермиона знала, что даже это было не тем, чем казалось на самом деле. Она схватила свой бокал, что услужливо наполнил Гарри минутой ранее, и в один глоток осушила его, ловя на себе взволнованные взгляды друзей.       — Как ты с этим справляешься? — спросила Джинни без тени улыбки на лице.       — Нормально, — бросила она, нанизывая картофель на вилку и отправляя его в рот.       — За столько лет могла бы научиться врать получше, — сказала Джинни и накрыла ладонь Гермионы своей, чуть сжимая. — Просто помни, что всегда можешь с нами поделиться. Не нужно держать всё в себе.       — Я знаю. Спасибо, Джинни.       — Кстати, зачем к тебе приходила миссис Малфой? — спросил Гарри, ловко меняя тему разговора и уводя диалог в более безопасное русло.       — Ах, ещё и это. Точно, — вспомнила Гермиона и, скривившись, потёрла лоб. — Предложила помощь мистера Малфоя в переговорах с французами и пригласила во вторник вечером на чай.       — О-о-о, — синхронно протянули ребята, заставляя её улыбнуться.       — Не о-о-о, а просто вечерний чай! — деловито ответила она, безуспешно пытаясь придать лицу серьёзное выражение.       И хотя Гермиона считала идею Нарциссы пригласить её к ним на чай, откровенно говоря, скверной, она не могла отрицать того факта, что, вопреки здравому смыслу, ждёт этого вечера. Соблазн хотя бы мельком вновь увидеть Драко горел в груди неугасаемым пламенем, разрушая все возведённые ею же баррикады. Внутренние противоречия терзали её, разрывая между разумным и желанным.       — В мэноре? — с хитрым прищуром уточнила Джинни.       — Мгм, — промычала Гермиона, уже примерно представляя, что могло последовать после подобного взгляда подруги.       — В том самом мэноре, где может разгуливать горячий пока-ещё-холостяк Драко Малфой?       «Бинго, несравненная миссис Поттер!» — пронеслось в голове Гермионы, и волшебницы обменялись многозначительными взглядами, понятными им одним. Мысль о том, что подруга понимала её и не бралась осуждать, несомненно грела. Сейчас как никогда ей нужна была дружеская поддержка, и она знала, что в этом доме точно сможет её получить.       — Мерлина ради, Джинни! — хором возопили Гарри с Роном.       — Что Джинни? Из песни слов не выкинешь!       — Мы уже и так услышали преступно много из того, что предпочитали бы не знать, а вечер только начался! — парировал Рон. — Я, между прочим, хотел позвать вас на финал Кубка Лиги в конце июля.       — Ты выбил дополнительные билеты на матч? Ты же знаешь, мы с Джинни только за, — ответил Гарри с нескрываемым воодушевлением.       — А я, пожалуй, пас, — сказала Гермиона, откладывая приборы. — Всё-таки я не самый ярый фанат квиддича.       — К слову о фанатах, на днях о тебе спрашивал Оливер Вуд, — без особого энтузиазма сообщил Рон. Словно надеялся, что его слова не услышит никто из присутствующих.       — Он же сейчас в Паддлмир Юнайтед? — тут же спросила Джинни, заметно оживляясь.       — Ага, на днях продлил свой контракт.       — И что же он хотел? — безучастно поинтересовалась Гермиона, скорее из вежливости, чем по какой-либо другой причине.       — А то ты не знаешь, — со смешком сказала Джинни, красноречиво выгибая тёмную бровь.       Гермиона знала, прекрасно знала. И Оливер был весьма привлекательным мужчиной, бессмысленно отрицать очевидное. Красив, благодаря своему увлечению квиддичем, прекрасно сложен, далеко не глуп. Возможно, раньше она бы с радостью согласилась встретиться с ним, и кто знает, может, у них могли сложиться отношения. Только вот сейчас, к её прискорбию, единственный привлекательный мужчина, который действительно будоражил её сознание, пугал своей участливостью эльфов мэнора.       — Не думаю, что готова сейчас заниматься вопросами своей личной жизни. Мне нужно время, — честно ответила Гермиона, вызывая у Рона одобрительный кивок.       — А я думаю, тебе не помешало бы развеяться в приятной компании, — настаивала Джинни.       — Вообще-то сейчас я именно этим и занимаюсь.       — Ну ты всё же подумай об этом на досуге. В конце концов одна дружеская, — Джинни подчеркнула это слово сменой тональности голоса, — встреча тебя ни к чему не обязывает. Бери пример с Малфоя. Если он продолжает жить, то чем ты хуже?       Гермиона слабо кивнула в ответ, обещая, что обдумает совет подруги. В одном она уж точно была права: нужно продолжать жить. И если Драко решил начать с отношений, то, возможно, ей стоило рассмотреть такую перспективу.

***

      Бар «Танцующая ведьма»       Косая аллея, Лондон, Англия       Драко аппарировал неподалёку от бара. Тёмный переулок принял его в свои объятия, скрывая в тени опасно покосившихся зданий, что держались на магии и честном слове. В конце переулка слабо горел одинокий фонарь, освещая тусклым рассеянным светом тёмно-бордовую кирпичную кладку, местами покрывшуюся мхом. Где-то в дали, с главной улицы, доносились голоса волшебников, что прибыли сюда за покупками и теперь спешили домой к своим семьям.       Он хмыкнул, поймав себя на безумной мысли, что в его жизни не хватало чего-то подобного, отдающего теплом и уютом. Купленная ещё днём пачка сигарет, лежащая в кармане, тут же оказалась в руках. Драко достал одну, перекатил между пальцами и на автомате потянул к губам. Короткая вспышка. Затяжка. Горький привкус тлеющего табака и никотин начал своё действие, поступая в кровь и разносясь по венам. Плотный сизый дым из приоткрытого рта окутывал его пеленой. С непривычки тело обрело головокружительную лёгкость. Сколько он не курил? Два месяца? Вероятно, не стоило и начинать. Но пустота, разрастающаяся внутри, ныла, жадно скребла когтями по рёбрам и требовала заполнить её хоть чем-то. И Драко пытался сделать это так, как умел.       Он не спеша шёл по узкому переулку к свету неоновой вывески на углу бара. Именно там прерывались его воспоминания. Там всё началось. Эдакая своеобразная точка отсчёта, разделившая его жизнь на «до» и «после». «До» больше не казалось ему таким же привлекательным, как это было раньше. Вспоминая «до», ему рисовался образ обиженного циничного подростка. Огрызающийся, беспросветно одинокий, озлобленный и упивающийся благами семьи, а не взрослый состоявшийся мужчина и король положения, коим наивно он тогда себя считал, пафосно кривясь в ответ каждому, кто был ниже его хоть в чём-то. А ниже молодой мистер Малфой считал практически всех. Драко усмехнулся.       Столько времени было потеряно впустую на бессмысленный, запоздалый подростковый бунт, на попытки делать всё назло отцу и магическому сообществу, не принявшему его. Назло получилось сделать лишь себе самому. А теперь ему оставалось лишь пожинать плоды своих решений в попытках жить дальше. Двигаться дальше.       Его «после» горчило, как сигарета, зажатая между зубов. Драко многое осознал и переосмыслил, но не имел ни малейшего понятия, что ему делать с новоприобретённым озарением. Будущее выглядело крайне туманным и, казалось, как всегда, не сулило ничего хорошего.       Он остановился, не доходя до угла бара, стряхнул пепел с сигареты и затянулся. Драко не отпускала мысль о странности того дня, когда он был здесь в последний раз. Помнил он ничтожно мало, возможно, из-за действия яда или удара головой о брусчатку, но одна деталь прочно въелась в его память. Несмотря на репутацию бабника, Драко запоминал внешность ведьм, с которыми спал. И он мог с уверенностью сказать, что та девушка, кажется, она представилась как Моника, которая, по версии следствия, совершила покушение, не была ему знакома.       Странным ему казалось и то, что хвалёный аврорат во главе с Поттером за два месяца так и не смог найти преступницу или хотя бы выйти на её след. Возможно, конечно, что эта Моника решила ему отомстить за подругу или сестру. Наверняка и настоящее имя у неё было совершенно иным. Кто знает, может, она и вовсе была под оборотным. Имели ли смысл эти поиски теперь? В конце концов Драко понёс наказание за свои проступки в какой-то мере, и, по его мнению, это должно было стать достаточной сатисфакцией тех обид, что он нанёс этой ведьме. К его собственному удивлению, он не держал зла на неё, не хотел найти и отомстить или высокопарно воздать по заслугам. Благодаря ей Драко смог увидеть себя с другой, не самой приглядной стороны и задуматься о том, куда его приведёт тот образ жизни, что он избрал. На короткий срок он даже успел почувствовать что-то похожее на счастье. Пожалуй, таинственная Моника и её посредственные знания в зельеварении сыграли с ним крайне злую шутку. Вероятно, даже злее, чем она планировала. Но тем не менее они оба теперь могли двигаться дальше. Оставалось понять как и куда.       Драко поднял голову и выпустил сигаретный дым в стремительно чернеющее небо, затянутое плотными серыми облаками. Он прищурился, пытаясь разглядеть в небольших просветах сизого полотна хотя бы одну звезду и не найдя, решил, что пора поспешить к Забини. Драко щёлкнул пальцами, и сигарета в руке исчезла, оставляя в напоминание о себе лишь едкий запах на пальцах.       Он завернул за угол и, открыв дверь, переступил через порог бара. Мерный спокойный шум улицы остался позади. По ушам моментально ударила громкая музыка, заставляющая внутренности дрожать. После девяти часов вечера это место становилось больше клубом, чем баром, и полностью оправдывало своё название. И словно в подтверждение, его глаза обратились к центральной части бара, где под воздействием явно больших доз алкоголя уже танцевала группа ведьм, призывно крутя бёдрами. Раньше это зрелище привлекло бы их с Блейзом внимание, а теперь… Теперь Драко видел лишь то, что у крайней правой шатенки нет задорной россыпи веснушек и волосы не достаточно волнистые, а у той, что чуть левее, они и вовсе не того цвета. Не та форма лица, не тот изгиб талии, всё, абсолютно всё не то. Удивительно, но Блейза не было даже близко к этой компании. Неужели за это время и он пересмотрел свои взгляды на их совместный досуг?       «Ах да, точно, Астория», —Драко вспомнил их последний разговор и это его неожиданное открытие.       Блейз обещал рассказать, что между ним и Гринграсс произошло за время его отсутствия. Это практически можно было считать спасением от тех назойливых мыслей, что беспрестанно крутились в его голове с момента пробуждения. Драко как никогда раньше необходимо было отвлечься, и разговор с другом — отличный способ сделать это без плачевных последствий. Таких, какие с завидной частотой случались с ним раньше и непременно требовали вмешательств отца.       Драко пробежался глазами по посетителям бара, и в дальнем углу, где располагались отгороженные плотной бордовой тканью ложи, он заметил салютующего ему бокалом огневиски Блейза. Последняя их встреча в «Танцующей ведьме» начиналась практически так же и закончилась несколькими вмятинами на новенькой машине и сорванным приёмом матери, за что Драко до сих пор испытывал чувство вины. Через толпу волшебников он добрался до друга и одним чётким движением отгородил их от остальной части бара, задёрнув бордовое полотно.       Небольшое ложе погрузилось в приятную тишину. В ушах продолжали звенеть отголоски грохочущей в основном зале музыки. Мужчины обменялись рукопожатиями, и стоило Драко присесть на диван, как он услышал звук скользящего по дереву толстого стекла. Он автоматически выставил руку, перехватывая стакан, наполненный янтарной жидкостью, что, ударяясь о стенки, рассыпалась брызгами, попадая на пальцы.       — Я смотрю, ты времени зря не терял, — выгибая бровь, заключил Драко, внимательно рассматривая друга, который, судя по помутневшему взгляду, успел опрокинуть не один стакан огневиски до его прихода.       — Время, как говорится, — деньги, — ухмыльнувшись, ответил Блейз. — За встречу!       Забини поднял руку с алкоголем вверх, после чего залпом осушил свой бокал, даже не поморщившись. Драко лишь хмыкнул и сделал небольшой глоток. Горло знакомо обдало огнём, и он почувствовал, как тепло медленно разлилось по его телу.       — Решил напиться, чтобы был предлог снова избежать разговора о малышке Астри?       — Скажешь тоже, напиться! Ха! Да я абсолютно трезв! — воскликнул Блейз и в доказательство коснулся носа указательным пальцем, безбожно скосив при этом глаза.       — Тогда рассказывай, — сказал Драко и сделал внушительный глоток, готовясь слушать занимательную историю друга.       — Да что рассказывать, дружище? Я её поцеловал, и, знаешь, она даже ответила. А потом, в тот же день, вешалась к тебе на шею перед камерами, — Блейз грустно ухмыльнулся и, взяв в руку бутылку, манящими чарами заставил стакан Драко подлететь к нему, чтобы вновь его наполнить. — У тебя штрафная за опоздание, Белоснежка.       Выражение лица Драко ожесточилось. Он не понимал, какого драккла вытворяла Гринграсс, но больше злился на Забини за его глупое рыцарское молчание. Спорить с Блейзом он не стал и послушно опрокинул свой стакан, после чего поднял глаза на друга.       — Как я понимаю, это итог. Теперь давай по порядку.       Блейз смерил его долгим пристальным взглядом, снова хватаясь за бутылку, чтобы наполнить в этот раз свой опустевший бокал. Забини хмурился, явно обдумывая, с чего ему следовало начать, и лишь спустя пару минут заговорил. Он рассказал ему всё. И про просьбу матери приглядывать за Асторией и про их встречу в кафе, про Дафну с её трагичной судьбой, про приглашение к себе и вечер, проведённый вдвоём за вином и разговорами, который считал началом зарождения в нём симпатии к младшей Гринграсс. Блейз признался и в том, что выдал ей тайну подаренного им ожерелья и рода своей деятельности, а закончил он на том, что поведал ему секрет Астории.       — Договор с родителями? Ты серьёзно? — спросил Драко, стискивая в руке стакан с толстыми боками.       — Хотел бы я, чтобы это было хреновой шуткой. Думаю, это всем бы сильно упростило жизнь.       Это многое объясняло для Драко. Поведение Астории больше не казалось таким уж отвратительным, а навязчивость напоминала своеобразный крик о помощи, который он не слышал. Нет, не будучи круглым и беспросветным идиотом, он почти сразу понял мотивы Гринграсс, угадав всё с филигранной точностью. Она действительно хотела затащить его под венец, чтобы родители не выдали её за какого-нибудь мерзкого обрюзгшего старикашку, но что всё настолько серьёзно, он и помыслить не мог.       Контракт между родителями и дочерью, кому скажи — не поверят! Хотя раньше договорные браки в чистокровных семьях заключались с завидной регулярностью и были самым обычным делом, но родители всё же были более снисходительны к своим детям при выборе пары. Драко не слышал ни одной истории, подобной той, что приключилась с Дафной. Здесь был голый расчёт. Всё, что волновало этих волшебников, — деньги. Судьба дочерей их совершенно не заботила, и от осознания этого факта было дико. Даже его родители, имея одного лишь наследника, сына, который продолжит род, не стали настаивать на чистокровности невесты, позволив самому выбирать ту, с которой он решит заключить союз. А мистер и миссис Гринграсс, имея двух дочерей и ни одного сына, который мог бы продолжить фамилию, приняли решение продать их подороже, как товар.       Драко вспомнил их разговор с Асторией в больнице и её последние попытки склонить его к браку. На душе стало до омерзения гадко. Альтруистом он никогда не являлся, но и от звания бесчувственного мерзавца был всё-таки далёк. Никогда раньше он не смотрел на договорной брак с этой стороны.       В памяти всплывали разговоры с ещё одним персонажем, очередным плодом его воображения, Изольдой Сейр. Теперь стенания молоденькой ведьмы не казались столь безосновательными, но даже психопатка Мракс избрала в мужья хоть и кретина, но молодого и довольно симпатичного. С таким браком действительно можно было попытаться смириться. Гринграсс же выбрали в мужья старшей дочери самого настоящего престарелого ублюдка, и Драко сильно сомневался, что после этого Астории может хоть сколько-то повезти.       — И что ты планируешь делать? — спросил Драко, внимательно глядя на Блейза, который гипнотизировал огневиски в своём бокале.       — Она тогда спросила: «Что это значит?», а я сказал: «Всё зависит от тебя», — ответил Забини и сделал очередной глоток.       Драко мог поставить всё фамильное состояние на то, что если Блейз продолжит в том же темпе, то ему придётся тащить его до ближайшего камина на себе.       — Ты можешь выражаться более понятно? Когда тогда? О чëм ты вообще?       — О поцелуе конечно! — сказал Забини, комично надувая губы и приосаниваясь.       Драко закатил глаза. Этот их разговор напоминал студенческие посиделки девчонок в Хогвартсе с Пэнси во главе стола. Он неоднократно слышал краем уха их обсуждения, изобилующие сердечными темами и конечно же сплетнями, куда же без них. Именно благодаря этому своеобразному кружку по интересам он невольно узнал множество домыслов относительно отношений Виктора Крама и Грейнджер.       Вот уж действительно пара года. Сколько же тогда шума вызвало их появление на Святочном Балу. Он не мог понять, что его поразило больше в тот вечер. То, что Крам избрал себе в спутницы вездесущую Грейнджер, или то, что на одно мгновение он и сам залюбовался ею. Как же его раздражало всеобщее внимание, направленое на них, и все эти перешёптывания о том, кто кому подходит, а кто нет. Драко не хотел ничего слышать о них, о ней, о какой-то там любви. Но Пэнси с упорством дромарога продолжала нести разного рода любовную околесицу даже за пределами своих девичьих посиделок, доводя его тем самым до белого каления.       Кажется, к его ужасу, сегодня он сам взял на себя роль Паркинсон в попытке помочь другу, страдающему то ли от любви, то ли от алкоголизма.       — И Астория так ничего и не ответила?       — Не-а. Ни сло-веч-ка, — проговорил он и драматично уронил голову на руки, лежащие на столе и обнимающие стакан.       — Забини.       — М? — разлепляя один глаз и слегка приподнимая голову, промычал Блейз.       — Давай я задам тебе вопрос, а ты честно ответишь. Идёт?       — Угу. Когда я тебе врал, дружище? Никогда такого не было! А если кто-то говорил, что было, — Забини важно поднял указательный палец вверх, — знай! Они нагло лгут!       — Ладно-ладно, тише, герой, — со смешком проговорил Драко, предусмотрительно отодвигая подальше от уже изрядно пьяного Блейза бутылку. —Ты влюбился в Асторию или просто хочешь помочь ей из-за того, что произошло с Дафной?       Лицо Забини моментально стало серьёзным, будто вовсе не он несколько секунд назад нёс пьяный бред, лёжа на столе. Блейз выпустил стакан из рук и пристально посмотрел на Драко.       — Даже если люблю, какой в этом толк, если она, кроме тебя, никого и ничего вокруг не видит? Ей-Мерлин, не будь ты моим другом, я бы разбил твою симпатичную физиономию, Малфой.       — Ты прекрасно знаешь, что я никогда не питал никаких чувств к Астории.       — Если ты считаешь, что от этих твоих слов мне станет легче, то ты ошибаешься.       — И с чего ты взял, что она вешалась на меня в Мунго? — с искренним недоумением спросил Драко.       Для него всё выглядело совсем иначе. Он отчётливо помнил тот момент, когда Астория вцепилась в него, пряча лицо от вспышек колдокамер. Впервые за всё время их общения она действительно не пыталась навязчиво липнуть к нему в попытках создать видимость отношений перед общественностью. Она искала защиты, поддержки, и на эти несколько долгих минут Драко дал ей то, в чём Гринграсс нуждалась. За что она и поблагодарила его на прощание. Конечно, на следующий день ушлые газетёнки выпустили статьи, в которых разве что не поженили их, но это было крайне далеко от реальной действительности.       — Я, может, и олень, но не слепой. Она жалась к тебе так, как будто ты её последняя надежда на спасение.       — Ну, поскольку рядом был только я, то, в принципе, так оно и было. Только вот ты неверно истолковал мотив. Так что мало того, что ты слепой, так ещё и ревнивый олень, — Драко заливисто рассмеялся, за что Блейз хотел дать ему подзатыльник, незамедлительно учинив расправу, но промахнулся, вызывая новый поток хохота со стороны друга.       — Посмотрел бы я на тебя, если бы из-под твоего носа уводили Грейнджер, или эту твою Амалию, или какое там было имя у твоего коматозного прихода? В целом, пофиг. Всё равно это один и тот же человек, — обиженно выплюнул Блейз заплетающимся языком, наблюдая за тем, как смех Малфоя тут же утих, а челюсти сжались. — Что, не понравилась перспективка?       Перспективка и правда нарисовалась не радужная. Это было уже второе, если не третье упоминание Блейзом Грейнджер, после которого его словно прошибало током. Драко подозрительно часто замирал, напрягаясь всякий раз, стоило ему только услышать сочетание букв, складывающееся в её фамилию.       «У меня плохие новости», — траурным тоном начал Блейз. — «Кажется, ты тайно влюблён в эту свою Грейнджер».       Драко прикрыл глаза и тяжело выдохнул через нос, пытаясь успокоиться. Сейчас не время копаться в собственных чувствах. Не тогда, когда рядом сидит злой пьяный итальянец и страдает от неразделённой любви и желания украсить его лицо парой ссадин. Кто-то из них двоих сегодня точно должен был оставаться в здравом уме и твёрдой памяти. А поскольку Блейз уже успел изрядно набраться, то это была исключительно его прерогатива.       — Сейчас не обо мне, — холодно отчеканил Драко. — Во-первых, до выписки мы с Асторией поговорили и её поведение после разговора дало мне надежду на то, что смысл сказанного наконец-то достиг её разума. Во-вторых, жалась ко мне она не от высоких чувств. Тут ты просчитался. Она пряталась от вспышек камер, идиот.       Блейз глуповато хлопал глазами, смотря на серьёзное лицо Драко, и, казалось, совершенно не понимал ни слова из того, что только что услышал.       — Я повторю вопрос. Ты влюбился в Асторию или просто хочешь помочь ей избежать участи Дафны?       — И то и другое, — ответил Забини, пожимая плечами.       — И что тебя останавливает от прямых действий в этом направлении? — резонно спросил Драко, наклоняя голову вбок и приподнимая брови.       — Её молчание. Я дал ей возможность всё обдумать и самой решить, нужно ли ей это. Эти отношения, — сказал Блейз и потянулся к бутылке огневиски, которую держал Драко.       — Нельзя оставлять женщин наедине со своими мыслями надолго, — сказал он и, отодвинув бутылку ещё дальше, цыкнул на друга. — Они имеют плохую привычку утопать в собственных мыслях настолько, что их прекрасные головки начинают генерировать абсолютно идиотские идеи.       — И что ты предлагаешь? — спросил Блейз, нервно стуча пальцами по столешнице.       — То, что женщины любят больше всего, — ответил Драко, и его губы растянулись в коварной улыбке.       — Подарить ей ещё одно ожерелье? — уточнил Забини, непонимающе хмурясь.       — Слушай, не пей больше. Тебе это не идёт на пользу, а даёт лишь минус сто к интеллекту, — раздосадованно сказал Драко. — Разговоры, Забини. Больше всего женщины любят, когда с ними говорят. Поговори с Асторией, придурок.       — Будто тебя алкоголь превращает из высокомерного змеёныша в благородного рыцаря, — парировал Блейз, раза с третьего скрестив руки на груди.       — Туше! — поднимая обе руки вверх, сказал Драко. — Ну так и что ты планируешь теперь делать?       Забини поднялся со своего места и, покачнувшись, тут же упёрся одной рукой в стол, ища опору.       — Воспользоваться твоим советом и поговорить. Сейчас, — воинственно бросил Блейз и указал рукой в противоположную от выхода сторону.       Драко усмехнулся, покачав головой. Если он, напившись, вёл себя точно так же, то стоило задуматься о том, чтобы больше никогда не притрагиваться к алкоголю. Он подошёл к другу, пафосно замершему в позе, словно статуя великого воина, и повернул его руку в нужную сторону.       — Выход в другой стороне, Ахиллес, сын Пелея.       Забини расплылся в улыбке и не без помощи Драко направился к выходу, буквально продираясь через толпу. Бар за время их разговора оказался забит под завязку. Как только духота помещения и бьющая по ушам музыка остались позади, а прохладный ветер коснулся их разгорячённых лиц, Драко посмотрел на часы.       — Полпервого. Возможно, стоит отложить разговор с Асторией на завтра, — отметил он, кидая взгляд на друга, держащегося рукой за угол бара в попытке сохранить равновесие.       — Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня?       — Не понимаю, как ты ещё можешь складывать слова в связные предложения в таком состоянии?       — Мастерство!       — Да уж. Но не думаю, что Астория это оценит. Давай-ка ты сначала проспишься, выпьешь антипохмельное зелье и уже после этого отправишься разбираться со своей ведьмой?       — Возможно, в твоих словах есть разумное зерно.       — А вот в тебе его сейчас нет, поэтому пошли. Провожу тебя до «Дырявого котла». Тебе нельзя аппарировать в таком состоянии.       Покачиваясь из стороны в сторону стараниями Блейза, пара волшебников шла по безлюдной извилистой улочке, мощёной булыжником. Он то и дело оступался, шаркая ботинками, и молча цеплялся за Драко, чтобы не рухнуть. Тот же в свою очередь чертыхался, воздевая глаза к небу, подёрнутому серой пеленой облаков по-прежнему скрывающей от него звёзды, и размышлял о том, как так вышло, что теперь до ближайшего камина тащит он, а не его. Когда до бара оставалось метров двадцать, Драко заметил плохо освещённый, но до боли знакомый женский силуэт у самого входа.       Каштановые кудрявые локоны блеснули золотом в тёплом свете ламп бара и тут же скрылись за дверьми, стоило только ведьме ступить на порог «Дырявого котла». Драко проморгался, не веря своим глазам и пытаясь понять, не было ли это пустым видением. Ему необходимо было убедиться, что это не очередная игра его воображения. Хотя бы одним глазком взглянуть на неё, чтобы удостовериться, что он не ошибся, что она не бесплотная фантазия. Не был же Драко настолько пьян, чтобы видеть галлюцинации? В отличие от Блейза, он выпил всего ничего, дело не могло быть в алкоголе.       Драко решил ускориться, но Забини, бессовестно висящий на нём, усложнял эту простую на первый взгляд задачу. Кое-как с грузом на плечах он доковылял до бара и, распахнув двери настежь, сразу же метнул взгляд в сторону камина. За решёткой мелькнули последние зелёные искры, унося кудрявую ведьму в неизвестном направлении. Драко разочарованно хмыкнул. Где-то на краю сознания раздался вкрадчивый шёпот:       «С чего ты решил, что Амалия могла оказаться здесь? Тебе же прекрасно известно, что это невозможно. А может, тебе нужна вовсе не Амалия и не её ты так жаждал увидеть?»       Он сжал переносицу, прогоняя прочь этот тихий голос подсознания, пытаясь запереть его как можно дальше хотя бы до того момента, пока не останется один. Драко запоздало осмотрелся.       В баре было на удивление тихо и практически безлюдно. Лишь скучающий бармен, лениво протирающий стаканы, да угрюмый волшебник в возрасте за самым дальним, практически неосвещённым столом. Оба наградили их короткими, незаинтересованными взглядами и вновь вернулись к своим делам. В принципе, это было не удивительно, ведь у «Дырявого Котла» была иная репутация, чем у молодёжной «Танцующей Ведьмы». И в отличие от предыдущего бара, этот являлся ещё и гостиницей, которая располагалась на втором этаже. А это совсем не располагало к тому, чтобы делать из заведения пристанище для молодых волшебников с бурлящей от гормонов кровью.       — Мы так торопились, чтобы потом как два истукана стоять в дверях? — спросил Блейз, отцепившись от его плеча и проходя внутрь.       — Посмотрите-ка кто очнулся! — ехидно прокомментировал Драко, отпуская наконец дверь, которую держал всё это время рукой, свободной от веса друга. — Значит, сможешь самостоятельно взять летучий порох и членораздельно произнести место назначения?       — Конечно смогу! За кого ты меня держишь? — возмутился Забини и, слегка покачиваясь, направился к видавшему виды камину.       — Тогда вперёд. Адрес напомнить? — со смешком поинтересовался Малфой.       Блейз смерил Драко непередаваемым взглядом, который, вероятно, должен был красноречиво выразить всю степень его негодования в сторону друга и вызвать в нём, как максимум, священный ужас, а как минимум — желание взять свои слова обратно. Но вышло, мягко говоря, скверно. Помутневшие от ударных доз алкоголя глаза предательски косили, и ко всему прочему, Блейз едва сдерживал начинающуюся икоту. В итоге Драко вместо всех вышеупомянутых реакций, что ждал от него друг, просто-напросто прыснул со смеху.       — Смотри! — Забини показательно сунул руку в чашу с летучим порохом, переступил каминную решётку и удивительно чётко, с хитрой ухмылкой на лице произнёс:       — Гринграсс-мэнор!       Ядовито-зелёные языки пламени моментально охватили Блейза, раскручивая и унося прочь с Косой аллеи. Драко звучно шлёпнул ладонью по своему лбу и прикрыл глаза.       — Вот же придурок!       Оставалось надеяться, что у Забини был доступ в поместье Гринграсс, иначе он сильно рисковал быть выплюнутым каминной сетью у драккла на куличиках и провести ночь на улице. И это в лучшем случае. О худшем Драко предпочитал не думать, потому что всё равно уже ничем не мог помочь этому пьяному Ромео. И ведь он говорил ему отложить свой визит к Астории, но нет же! Поистине, правильно говорят, что любовь может и умного волшебника выставить полным дураком.       «А ведь Забини и правда потерял голову, и кто бы мог подумать, из-за кого! Вот уж действительно пути Мерлина неисповедимы», — губы сами собой растянулись в улыбке, и он покачал головой.       Кто знает, возможно, вместе эти двое действительно найдут своё счастье друг в друге… Если, конечно, Блейз сможет сказать Астории хоть что-то связное прежде, чем будет выставлен за порог. Вряд ли головокружительное путешествие до Гринграсс-мэнора пройдёт для него бесследно, плюс ко всему последние силы у него ушли на попытки удержаться на своих двоих и шуточные обмены колкостями.       О-о-о, Драко бы многое отдал, чтобы посмотреть на то, как его дражайший друг будет сейчас объясняться с Гринграсс, пребывая не в самом лучшем своём состоянии. Это должно быть поистине фееричным зрелищем! Даже жаль, что этот концерт увидит лишь один единственный зритель…       «Хотя… если Блейз сначала наткнётся на Нестора и Гестию…» —размышлял Драко, зачерпывая в ладонь небольшую горсть летучего пороха и посмеиваясь над недальновидностью своего влюблённого товарища. Хотя в глубине души понимал, что с большой долей вероятности, сам поступил бы точно так же, будь у него такая возможность. Но её не было. Его ждала лишь холодная постель, заботливо заправленная эльфами мэнора, и тишина огромного поместья, слишком большого для их семьи, состоящей всего из трёх человек.