Перевоспитание Драко Малфоя

      Косая аллея       Лондон, Англия       Астория нервно вышагивала по вымощенной камнем аллее. Каждый шаг эхом разносился в её голове, будто пытаясь заглушить безумный поток мыслей, что словно цунами накрывал её разум, разбиваясь о стенки черепной коробки.       «Лжецы! Меня окружают одни чёртовы лжецы! Глупая, наивная дура! Один вечер в компании Забини с его задушевными речами и ты решила, что ему можно доверять? Идиотка! Конченая дура!» — мысленно поносила Гринграсс всех и всё на чём свет стоит.       Как бы хорошо ни прошёл гостевой визит к Забини, свежий выпуск «Ежедневного Пророка» не ускользнул от цепких глаз девушки и заставил усомниться в искренности мужчины, да и не только его. Она и так считала, что внезапное исчезновение Драко выглядело уж слишком подозрительным, а уверения Нарциссы об истинных причинах не казались уж очень убедительными тогда, а теперь и подавно. Перед глазами всплывал их последний разговор.       — …У нас кое-что случилось, и я попрошу тебя не распространяться о том, что ты сейчас услышишь… Драко отравили в одном из баров. Сейчас он находится в больнице под наблюдением колдомедиков Святого Мунго, — женщина подняла усталые глаза на Гринграсс.       — Ч-что? Но кто? Неужели такое действительно могло произойти? Как Драко? К нему можно? — вразнобой начала сыпать вопросами молодая ведьма, уставившись на собеседницу во все глаза.       — Авроры предполагают, что его могла отравить одна из девушек, с которыми он раньше встречался. Из мести ему или нашей семье в целом — неизвестно. Ты же знаешь, порой он бывает не самым любезным и приятным человеком… Сейчас он в коме. Пока нет никаких точных прогнозов относительно того, когда он придёт в себя. Колдомедики сказали, что повреждения незначительны и обратимы. Тем не менее пока к нему не пускают.       — Ту девушку из бара… её нашли? — нахмурившись, уточнила Гринграсс. Что-то в этом рассказе ей казалось странным: то ли слишком спокойный, по её мнению, тон Нарциссы несоответствующий ситуации, то ли сам факт отравления в относительно мирные времена, но она отбрасывала эти мысли.       — К сожалению, нет. Её по-прежнему ищут. В тот день в баре было мало посетителей и никто не разглядел её как следует. Все воспоминания, которые извлекли у свидетелей, не дали чёткой картины. Возможно, единственный шанс найти её — это просмотреть воспоминания Драко, но сейчас это невозможно… — губы миссис Малфой дрогнули. — Если эта история станет достоянием общественности, на нашу семью начнут охоту все издания и больше всего в итоге пострадает Драко. Если… — волшебница тяжело вздохнула, стискивая подол платья в руках. — Когда он очнётся.       — Салазар, какой ужас, Нарцисса! Вы можете положиться на меня! Сообщите, когда ситуация изменится или понадобится моя помощь!       Хоть волшебница и не подала виду при встрече, но слабо поверила тогда в слова миссис Малфой. Всё это казалось ей в высшей степени странным. Кто в своём уме стал бы травить Драко? Прошло уже десять лет с момента окончания войны, и все претензии, что были у волшебников к Малфоям, казались ей забытыми пережитками прошлого. Что же касалось версии с обиженной бывшей пассией, да, вполне жизнеспособное предположение, но снова возникал вопрос: кто в своём уме пошёл бы против семьи Малфоев. Нужно было обладать недюжинной смелостью и, возможно, неплохими связями, чтобы безнаказанно скрыться от авроров под предводительством вездесущего Гарри Поттера, ну или же огромными запасами Феликс Фелицис. Теперь же, после этой газетёнки, всё становилось если не на свои места, то, по крайней мере, обретало более осязаемые формы. Хотя, возможно, относительно правдивости Гринграсс перебарщивала, потому в целом и эта история была достаточно странной. Какое-то Мерлином забытое поместье, средневековые декорации, команда актёров и Грейнджер. Набор, мягко говоря, достаточно бредовый…       «Кто бы мог подумать? Гермиона Грейнджер! Золотая девочка, чёртова Героиня Войны!»       Астория сжала ручки своей небольшой сумочки, костяшки пальцев побелели, раздался жалобный скрип дорогой кожи. Нельзя было сказать, что она поверила в написанное в статье на все сто процентов, в конце концов Рита Скитер крайне редко являлась действительно надёжным источником информации. Но отрицать, что эта статья её не зацепила, было бы глупо. Ревность и злость бурлили в груди девушки, густой и вязкий поток негативных эмоций утягивал на дно, смешивая все чувства в одну единственную ненависть.       Непонятно, кого сейчас она ненавидела больше. Нарциссу, за то что та, глядя ей в глаза, так запросто обманула, прикрываясь здоровьем собственного сына; самого Драко, за то что он, не внеся никакой окончательной ясности в их отношениях, променял её на эту треклятую пресвятую в глазах общественности серую мышь; себя, за то что оказалась такой доверчивой кретинкой или же Блейза, за то что он наверняка был в курсе и просто-напросто скрыл всё от неё. Улыбался, вёл милые, душещипательные беседы, втирался в доверие, заставил открыться ему и в итоге, как и большинство, оказался самым обыкновенным обманщиком. Разве это не предательство? Как ещё иначе такое можно расценивать?       Астория поджала губы и скрипнула зубами, продолжая идти по аллее, погружённая в свои мысли. Наверное, обиднее всего было именно за Забини. Она давным-давно ни с кем не говорила вот так прямо, без особых утаек, как с настоящим другом, открывая душу, что было для неё не так уж просто. Такое бывало, кажется, только с Дафной, а значит, слишком давно, чтобы помнить о том, насколько было необходимо иметь человека, с которым можно разделить свои чувства и не бояться осуждения. Наверное, это и стало причиной тому, что она потеряла бдительность. Других оправданий своей внезапной доверчивости девушка не видела, да и если начистоту, то даже эту причину Астория не хотела признавать. Не раз и не два Гринграсс убеждалась в том, что ни на кого, кроме себя, рассчитывать не стоило, и, увы, этот раз не стал исключением из правил.       Тяжело вздохнув, ведьма остановилась перед входом в чайное кафе. Погрязнув в своих безрадостных размышлениях, Астория не успела заметить, как оказалась в пункте назначения. До момента, когда она узнает всю правду из первых рук, оставалось всего ничего. Нужно было всего лишь пересечь последний рубеж и зайти в «Чайный пакетик Розы Ли». Казалось бы, такая малость, но отчего-то всё внутри протестовало, несмотря на кипящее в ней негодование и жажду истины, будто за этими дверьми была точка невозврата, после которой она уже не смогла бы делать вид, что всё в порядке, что она в порядке.       Найти контакты Селены Эллиот, давшей интервью для скандальной статьи «Ежедневного Пророка», оказалось не так-то просто. Кого бы из знакомых она не спросила об этой актрисе – все, как один, разводили руками. Эллиот будто в один момент исчезла, словно скрывалась от погони, что в целом было не так уж далеко от правды, только вряд ли сама Селена об этом знала.       На поиски этой неуловимой особы ушло несколько долгих дней, но она не была бы Асторией Гринграсс, если бы не смогла найти эту актрису, не с её знакомствами, завязанными на публичности. Не так уж сложно было в итоге связаться с актрисой и назначить ей встречу, не трудно было пообещать за информацию внушительное вознаграждение, тем самым сыграв на алчности порой присущей актёрской профессии. Страшно было взглянуть правде в глаза, окончательно убедиться в том, что она оказалась за бортом прекрасной, нарисованной ей же самой будущей жизни, которой не суждено было сбыться. Страшно, но необходимо, чтобы можно было жить в соответствии с новой реальностью или же продолжать бороться за призрачное счастье. Времени до окончания контракта оставалось не так уж много, всего лишь чуть меньше двух месяцев и дальше – неизвестность…       Шаг, второй, мелодичный звон колокольчика, и Астория успешно миновала порог заведения, попутно высматривая среди посетителей знакомое лицо девушки, которое сейчас смотрело, наверное, с каждой второй газеты. Хотя, возможно, Гринграсс мысленно и преувеличивала масштаб трагедии, а заодно и тираж «Ежедневного Пророка», мазохистски упиваясь своим несчастьем и степенью оскорблённости происходящим.       Глаза зацепились за дальний столик в углу, за которым сидела молоденькая брюнетка в тёмных очках. Иронично: то, что должно было придать личности анонимность — непредусмотрительно выделяло больше всего. Её было несложно узнать среди остальных. Единственный человек, обративший на появление Гринграсс внимание больше, чем положено, и выглядевший так, будто оказался здесь по какому-то невероятному стечению обстоятельств. Собравшись, Астория двинулась в сторону девушки, чуть задирая голову, напуская на себя флёр привычного высокомерия и холодности, чтобы ничто не могло выдать её волнения и внутренней дрожи перед предстоящим диалогом.       Гринграсс заняла место напротив Селены и смерила её изучающим взглядом. Черты лица, что не были скрыты, казались смутно знакомыми, но Астория не могла вспомнить откуда. Ответ пришёл после того, как Эллиот медленно сняла очки и положила их на стол перед собой, нервно теребя дужки. Кажется, они обе участвовали в каком-то показе — ничем не примечательный факт. За всё время того мероприятия они не обмолвились и словом, если ей не изменяла память, поэтому составить примерное представление о сидящей теперь перед ней ведьме она не успела. Актриса явно не имела блистательной карьеры и звёзд с неба не хватала, иначе бы не возникло проблем с тем, чтобы её вспомнить. Удивительно, ведь внешность ведьмы позволяла обеспечить всё это, по мнению Гринграсс.       — Добрый день. Полагаю — Селена? — первой решила прервать молчание Астория. В конце концов она пришла сюда за информацией, а не за тем, чтобы молча рассматривать симпатичное молодое личико, которое напоминало, что сама блондинка год от года моложе не становилась.       — Добрый, всё верно. А ты — Астория, — ответила волшебница, скорее утверждая, чем спрашивая. Эллиот ни на кнат не была удивлена тому, как держалась Гринграсс, и могла поставить все свои деньги на то, что такая снобка, как она, едва ли вспомнит, что они когда-то вместе работали. Откуда ей было знать о том, что всё это лишь образ, созданный для таких, как она.       — Итак, не будем ходить вокруг да около, — сказала Астория и, достав из своей сумочки пухлый мешочек, положила его перед собой на стол. — Мне нужна информация. Вся. До мельчайших подробностей.       Селена чуть приподняла брови и одарила собеседницу хитрой ухмылкой:       — Даже не знаю, с чего бы начать…       Вопреки ожиданиям, история не отняла у обеих волшебниц много времени. На протяжении всего рассказа Гринграсс становилась всё мрачнее, безуспешно пытаясь держать лицо перед Эллиот. Последнее, чего бы она хотела, это дать понять этой молоденькой актрисе, что она сильно задета всем, что ей пришлось выслушать. Начиная от того, что мужчине, которого Астория считала своим, его же родители фактически «купили» молодую девушку, с которой он должен был крутить шашни, а заканчивая тем, что даже у такой одарённой природой внешними данными молодой ведьмы не получилось завоевать такую холодную и неприступную крепость, именуемую Драко Малфоем. И последнее могло бы даже порадовать Асторию, если бы не одно «но», заключавшееся в том, что вместо этого мужчина решил сделать выбор самостоятельно и избрал себе не кого-нибудь, а Гермиону Грейнджер. Это звучало как самая несмешная шутка из всех, что ей довелось слышать за всю свою жизнь. Несколько раз в голове даже проскакивала мысль, что уж лучше бы Драко и впрямь был в коме, чем то, что ей пришлось выслушать, оказалось правдой. Если она ещё хоть как-то могла поверить в правдивость решения Малфоев наставить своего сына на путь истинный довольно сомнительными методами, но в то, что Драко, будучи в своём уме, предпочёл красивой молоденькой ведьме — Грейнджер, пусть даже немного видоизменённую, если верить словам Эллиот, — она не могла.       Селена же, не будучи совсем уж наивной дурочкой, прекрасно понимала, для чего и зачем Астории понадобилась эта встреча, и умело жонглировала информацией, которой располагала, чтобы уколоть побольнее просто потому, что могла. Естественно, она упустила в своём захватывающем рассказе собственные корыстные виды на младшего Малфоя по понятным причинам. Завершив повествование, актриса чуть склонила голову вбок, выжидательно глядя на девушку перед собой и оценивая её реакцию, но та, сцепив руки в замок, продолжала молча смотреть куда-то за спину брюнетки. Что ж, это было красноречивее любых слов.       — Кажется, это всё, — с лёгкой улыбкой сообщила Эллиот в довершение, чтобы обозначить тем самым точку и вывести из транса собеседницу.       — Кхм, ну что ж, — встрепенувшись, преувеличенно бодрым тоном ответила Астория, избегая прямого взгляда. — У меня осталась пара вопросов, и нашу сделку можно считать состоявшейся.       — Я вся внимание.       — Где находится это поместье и как туда попасть?       — Если бы всё было так просто, то «Ежедневный Пророк» уже пестрел бы новыми заголовками, не находишь?       — Будь добра, выражайся яснее, — процедила Гринграсс, смерив актрису злым холодным взглядом. У блондинки не было ни сил, ни настроения на привычные остроты — все мысли занимало то, что ей удалось узнать от Эллиот, с которой хотелось попрощаться как можно скорее.       — Весь персонал отправляли на место порт-ключами, предварительно завязав глаза. Возвращалась я таким же образом. Никто не имеет понятия, где именно мы находились всё это время, возможно, на поместье наложены чары Феделиус, но я не уверена в этом. Что я точно знаю, так это то, что вокруг территории лощины расположен магический барьер, но не самый мощный.       — А это тебе откуда знать?       — Ну раз Драко не убился об него на метле, пытаясь сбежать, то это явно не самые сильные чары из возможных, — хмыкнула Эллиот.       — Ладно, хорошо, — кивнула Гринграсс и подвинула мешочек с деньгами ближе к Селене.       — С тобой приятно иметь дело, — поднимаясь и забирая своё вознаграждение, пропела Эллиот с улыбкой.       — А с тобой — нет, — негромко ответила Астория, всё глубже погружаясь в свои размышления.       — Что? — переспросила актриса, то ли не расслышав последних слов блондинки, то ли удивившись неприкрытой грубости.       — Что? — переведя усталый, хмурый взгляд на Эллиот, спросила Гринграсс.       — Удачи, — кинула Селена Астории, решив, что с этой ведьмы и так достаточно.       Девушка быстро скрылась за дверьми чайной, оставив Гринграсс наедине со своими мыслями. Эллиот влилась в поток людей, спешащих по своим делам, совершенно не замечая, что от стены противоположного дома отделились две фигуры волшебников в чёрных мантиях и последовали за ней.       Бок девушки грел увесистый бархатный мешочек, набитый деньгами, что было как нельзя кстати с учётом того, что все её счета волшебным образом оказались замороженными пару дней назад. Возможно, если бы не это недоразумение, то актриса не стала бы положительно отвечать на письмо Гринграсс, чтобы щёлкнуть той по носу отказом, дабы потешить своё уязвлённое эго. Не стала бы рисковать своей безопасностью и появляться на Косой аллее. Она была уверена, что её наверняка ищет кто-нибудь, посланный либо Александром, либо Малфоями. Селена усмехнулась своим мыслям. Нет, даже если бы не все эти сложности, она не упустила бы своей выгоды и всё равно отправилась на встречу. Ко всему прочему, глупо было отрицать, что подавленное лицо этой блондинки после её детального рассказа о том, где находится сейчас Драко Малфой и с кем именно, доставило ей ни с чем не сравнимое удовольствие.       Улыбнувшись своим мыслям, Эллиот завернула на один из узких безлюдных проулков, ведущий к банку Гринготтс, и сделав несколько шагов, почувствовала чужое присутствие. Прежде чем она успела сделать хоть что-то, на её плечи с обеих сторон легли руки. Внутренности начало скручивать в кольцах аппарации, затягивая в пугающую неизвестность.

***

      Астория продолжала неподвижно сидеть в чайном кафе, глядя в одну точку, пытаясь переварить полученную информацию и размышляя о том, какими должны быть её следующие действия. Правда горчила, разум судорожно цеплялся за привычное, искал любую зацепку, чтобы опровергнуть всё услышанное за последний час.       «Рита Скитер едва ли достоверный источник информации — это знает даже сопливый студент, хорошо… В этом вопросе нет ни единого сомнения. Но с чего я решила, что Селена в этом отношении лучше? Что мешало ей соврать мне с три короба и получить свои деньги? Могла же она солгать? Могла же?»       Гринграсс была мастером самообмана долгие годы, но сейчас отточенный механизм сбоил, отказываясь выдавать желаемое за действительное. Сидеть здесь и дальше, упиваясь собственной никчёмностью, у волшебницы не было сил. Должно быть, со стороны она и впрямь выглядела жалкой и растоптанной, раз посетители кафе постепенно начинали обращать на неё всё больше и больше внимания.       «Стервятники…»       Астория подняла голову, откидывая пшеничные пряди назад. Взгляд упал на сову, сидящую на жёрдочке рядом с витриной, уставленной разными сортами чая.       «Необходимо связаться с Нарциссой»,— пронеслось в голове Астории, и она поспешила покинуть заведение, пока окружающие волшебники и впрямь не начали спрашивать, всё ли у неё хорошо, и предлагать помощь, потому что ей нечего было ответить на подобные вопросы. У неё уже давно всё было совсем не хорошо, да и её горе вряд ли можно утопить в чашке чая, пусть даже и самого хорошего.       Оказавшись на улице, ведьма аппарировала в Гринграсс-мэнор. Насколько Астория помнила, родители были на одном из очередных своих великосветских приёмов. Хоть в чём-то удача была на её стороне. Сейчас она была не в силах держать бесстрастную маску перед ними и старалась не думать о том, что на подобных мероприятиях её дорогие родные всегда преследовали одну единственную цель — искали ей достойную, по их сугубо личному мнению, партию, ожидая, что в своих поисках их дочь потерпит фиаско. А ещё девушка слышала разговор матери с одной из подруг о том, что четы Малфой на этом приёме не будет и, вероятнее всего, они вовсе отсутствуют в городе, а ведь Нарцисса никогда не пропускала практически ни одного приёма… Это могло значить лишь одно: она там, в этом проклятом поместье, рядом с Драко. Там, куда сама Астория сейчас желала попасть больше всего на свете. Девушка хотела разобраться во всём лично, своими глазами увидеть всё то, о чём ей рассказала Эллиот, и вытащить оттуда Драко, пока вся эта игра не переросла во что-то большее и непоправимое. Была ли это ревность или страх за своё будущее, если она окончательно потеряет расположение Малфоя — она не знала. Главным было сейчас связаться с Нарциссой, выведать место, где держали человека, которого она намеревалась однажды назвать своим мужем.       Волшебница пересекла свою комнату, бросаясь к письменному столу и выдвигая один ящик за другим в поисках пергамента, приводя окружающее пространство в хаос. За спиной Астории материализовалась Пинки, заламывая длинные тонкие, словно прутики, пальцы и нервно подрагивая большими ушами от волнения.       — Мисс что-то ищет? Может быть, мисс нужна помощь Пинки? — слабо пискнула домовушка, появившаяся здесь из-за чрезмерного шума, что создавала молодая хозяйка своими активными поисками.       — Да! — выпалила Астория, так и не нашедшая пергамент и начавшая терять и без того крошечные остатки терпения. — Мне нужно написать письмо, но в этом чёртовом доме невозможно найти даже жалкого клочка бумаги, не имея карты!       Глаза девушки расширились. Собственный слова подали отличную идею относительно того, как найти то таинственное поместье, если, конечно, Нарцисса сейчас находилась именно там, на что теперь Астория очень и очень рассчитывала.       «Карта… Это должно, просто обязано сработать! Зря говорят, что блондинки не отличаются умом».       Домовушка молча исчезла и спустя несколько секунд появилась вновь, держа в руках несколько листов плотного желтоватого пергамента и перо, которых в поклоне боязливо протянула девушке, что мысленно освежала в памяти детали чар, которые должна была воспроизвести, застыв с нечитаемым выражением лица.       — Спасибо! — сказала Гринграсс, отрываясь от собственных мыслей и принимая из рук домовика вещи. — Пинки, кое-что ещё.       — Да, мисс? — с готовностью откликнулась домовушка, неловко переминаясь с ноги на ногу и поднимая свои огромные водянистые глаза на молодую хозяйку.       — Мне понадобится карта Европы.       Как только Пинки резко кивнула, моментально исчезая, Астория присела и, потирая лоб, схватилась за перо. На самом деле теперь не было практически никакого смысла думать над содержанием письма, так как это превратилось в пустую формальность. Совершенно не важно, что именно в нём будет, но ведьма не могла отказать себе в удовольствии написать что-то хотя бы мало-мальски ехидное, изливая накопившееся раздражение на тех, кто имеет отношение к тому, что её жизнь могла быть разрушена окончательно и бесповоротно. Надо было сразу написать ей, не откладывая в долгий ящик, и тогда, возможно, не пришлось бы тратить столько сил на поиски этой зазнавшейся актрисы и терять драгоценное время.

Добрый день, Нарцисса!

Нам срочно необходимо встретиться!

Мне стали известны подробности, касающиеся так называемого «отравления» Драко, а также того, что Вы играете не последнюю роль в том, что последовало за этим волшебным отравлением.

Астория

      Ещё раз пробежавшись глазами по строчкам и удовлетворённо улыбнувшись, девушка отложила письмо. Найдя брошеную в спешке сумочку, Гринграсс подняла её и, вытряхнув всё содержимое на кровать, сгребла в руку горсть монет. Покачав их в руке, словно взвешивая, девушка раскрыла ладонь и убрала повторяющиеся, оставляя галеон, сикль и кнат. Оценивая каждую на вид придирчивым взглядом, Астория откинула обратно на кровать две монеты с изображением дракона, оставив ту, на которой был отчеканен олень, по скромному мнению ведьмы, больше похожий на самого настоящего козла, и усмехнулась.       «Даром, что на вашем семейном гербе драконы, если цена вашим словам — кнат. Козлиная порода. Да, это изображение явно подходит в данном случае», — подумала Гринграсс, крутя между пальцами маленькую бронзовую монетку.       — Пинки принесла карту для мисс! — раздался за спиной волшебницы тонкий голосок домовушки.       — Как раз вовремя, разверни её на столе, — сказала Астория, поворачиваясь и вынимая волшебную палочку.       Подойдя к карте, волшебница положила кнат туда, где примерно находилось поместье её семьи.       — Locus obiectum, — произнесла Гринграсс, взмахивая палочкой и касаясь её кончиком монеты чётко по центру. Голубоватое свечение обволокло бронзовую пластинку и исчезло, словно впитываясь в металл. Оставалось надеяться, что заклинание сработало должным образом и хотя бы этот её план не окажется провальным.       Взяв в руки отложенное ранее письмо, Астория вложила зачарованную монету внутрь и запечатала его.       — Отправь это совой Нарциссе Малфой. Срочно, — проговорила девушка, не глядя на эльфийку, но точно зная, что та так и стоит где-то позади, едва дыша.       — Будет сделано, мисс, — пропищала Пинки, хватая письмо и исчезая в лёгкой дымке, оставляя молодую хозяйку наедине со своими мыслями.       Спустя полчаса, которые Астория посчитала достаточным временем для того, чтобы домовушка успела отправить сову, а та, в свою очередь, смогла найти направление, она вновь подошла к столу.       — Ostende ipsum.       Гринграсс коснулась палочкой карты, и на территории Англии зажглась золотая точка, неспешно продвигающаяся, судя по всему, в сторону Ирландии. Волшебница придвинула стул и села. Если верить словам Эллиот, то там, где держали Драко, стоял магический барьер, и велика вероятность, что зачарованный кнат перестанет отслеживаться, как только сова пересечёт его границу. Оставалось внимательно следить и ждать.

***

      Площадь Гриммо, 12       Лондон, Англия       Перед глазами всё плыло, сливаясь в одну серую массу, а пространство словно закручивалось, перенося тело в неизвестном направлении и полностью дезориентируя. Стоило только Селене почувствовать твёрдую опору под ногами, как те сами собой предательски подкосились, но сильные руки по обе стороны не дали рухнуть, подхватывая. Девушка закашлялась, пытаясь справиться с приступами тошноты, накатившими после неожиданной аппарации. Голова кружилась, в ушах противно звенело, а вокруг было так темно, что сначала Эллиот даже подумала, что ослепла.       Мысли рассыпались, не давая сосредоточиться. Вот она шла себе спокойно по Косой аллее, и в одно мгновение её схватили и перенесли куда-то в кромешную темноту. Глаза постепенно привыкли и начали различать слабые очертания помещения. Узкий коридор, высокие потолки, увешанные нитями ажурной паутины, которую плели явно не один год. На стенах висели картины, очень много старинных картин, также облепленных паутиной, под которыми давным-давно выцветшие обои пузырились, кое-где свободно свисая лоскутами, подрагивающими от сквозняков, порванные, пыльные, как и всё вокруг. Это жуткое место давило своей мрачностью — дом явно нельзя было назвать жилым. Где она вообще? Кто те люди, что притащили её сюда, а главное — для чего. Не похоже, чтобы это были люди Александра или Малфоев, уж больно в странное место её перенесли. Если это воры, то она надеялась, что они не станут слишком тщательно её осматривать и не обнаружат потайной карман, в котором лежал мешочек с вознаграждением от Гринграсс — единственные доступные ей средства к существованию на данный момент. А не найдя денег, просто выставят её за дверь этого недружелюбного дома, и дело с концом. Думать о других вариантах исхода событий ей по-детски наивно не хотелось, но не самые радужные варианты сами начинали услужливо всплывать перед глазами. Селена украдкой попыталась разглядеть волшебников, стоящих рядом, но капюшоны отбрасывали тень на лица, не позволяя различить ни единой черты. Те, словно почувствовав, что ведьма оправилась после аппарации, освободили её от своей стальной хватки, позволяя отстраниться.       — Если вы хотели меня ограбить, то у меня для вас плохие новости, — сипло прошелестела девушка, посчитав, что лучше действовать на опережение. — Денег у меня нет.       — Конечно их у тебя нет, потому что нужно внимательнее читать контракты, которые подписываешь, особенно если они магические, — раздался раздражённый мужской голос, обладатель которого скинул с себя капюшон.       — Гарри Поттер? — неверяще ахнула Эллиот, отшатываясь в противоположную от него сторону и тем самым практически наваливаясь на второго волшебника.       «Значит, не Александр, не Малфои, а Грейнджер».       — Именно так, глава аврората собственной персоной по твою душу, Селестина, — весело пропел ей на ухо второй голос.       — Вообще-то меня зовут Селена, — сказала девушка, опасливо отступая теперь уже от второго волшебника, который также снял капюшон мантии, предоставляя ей возможность разглядеть и себя.       — Да хоть сама Моргана, плевать. Мы тебя сюда не для дружеской беседы пригласили, — проворчал рыжеволосый мужчина.       — Рон Уизли? — сощурившись, спросила Эллиот, уже ничему не удивляясь. — Смею напомнить, что вы вообще меня не приглашали, а притащили сюда насильно! Законно ли такое поведение в отношении свободной волшебницы? — смерив мужчин колким взглядом, сказала ведьма.       Девушка показательно скрестила руки под грудью, задирая повыше подбородок и напуская на себя крайне деловой вид, будто не она вовсе несколькими минутами ранее старалась не думать о том, что её могли ограбить, изнасиловать или вовсе убить. Дышать стало значительно свободнее. По крайней мере, это не преступники, что не могло не радовать. Два героя войны, один из которых ещё и аврор до кучи, явно не стали бы причинять ей вред.       — Смею напомнить, что ты сейчас не в том положении, чтобы дерзить, — грубо ответил Гарри. — И не тебе рассуждать о законности. Не после того, как ты нарушила контракт, дав интервью Рите Скитер.       — Мерлина ради, подумаешь, дала крошечное интервью некоторое время назад, это не противозаконно в конце концов! Зато в кои-то веки «Ежедневный Пророк» напечатал правду! И причём здесь вообще мой контракт с Малфоями?       — Ты либо дура, либо прикидываешься, — устало выдохнул Уизли, облокачиваясь спиной о стену.       — Согласно пункту 112 твоего магического контракта, в случае разглашения конфиденциальной информации на нарушителя накладывается штраф и все его счета арестовываются до момента его выплаты, — сухо процитировал Поттер строки документа, материализовавшегося в руках, который ему любезно прислал Люциус Малфой утренней совой.       — Да это не штраф, а штрафище, дружище, — хохотнул Рон, приблизившись другу и заглядывая через его плечо в строки контракта. — Ты видел сколько там нулей?       Теперь вопросы, касающиеся того, почему все счета Селены оказались замороженными — отпали сами собой.       — Это всё равно не даёт вам права хватать меня посреди улицы и аппарировать к гриндиллоу на куличики! — взвилась Эллиот. — Я не нарушила этим ни одного закона.       — Так-то оно так, — ответил Гарри, — Только вот я ещё не закончил. Согласно пункту 112.2, за обнародование конфиденциальной информации нарушитель обязан сдать свою волшебную палочку, передав её на хранение в Отдел магического правопорядка в течение 12 часов на срок в 12 месяцев. Любое использование палочки с момента нарушения считается противозаконным и отслеживается Сектором борьбы с неправомерным использованием магии.       По мере того, как Поттер ознакамливал её с пунктами документа, глаза Селены неверяще расширялись. Кто в своём уме стал бы после прочтения подписывать контракт с подобными условиями? Ну или кто в своём уме стал бы нарушать подобный контракт… Если бы только она прочитала его как следует, а не по диагонали, как это делала обычно.       — После того, как нарушитель воспользуется своей волшебной палочкой трижды, Сектор борьбы с неправомерным использованием магии передает дело в Аврорат. Ну что, Эллиот. Теперь наши действия не выглядят в твоих глазах противозаконно? — сворачивая контракт, спросил Гарри, сверля её зелёными глазами сквозь линзы очков.       Селена молчала, переваривая информацию. Разум, пытался абстрагироваться от стрессовой ситуации, подкидывая ей размышления относительно целесообразности таких длинных названий для Отделов Министерства Магии.       «Хотя аббревиатуры, наверное, были бы ещё более нелепыми. Интересно, Аврорат — это сокращение или полное название отдела? Или это Сектор? А новая оправа идёт Главе Аврората гораздо больше, чем та нелепо круглая. Выгодно подчёркивает лицо, которое он сейчас хмурит, глядя на меня».       — Эллиот? — раздалось перед ней.       Всё казалось сейчас таким далёким и нереальным, будто и не с ней происходило вовсе.       «Что там говорил Поттер? Я должна была передать свою палочку, кажется. На год. Целый год. Без магии. А после того, как на меня заведут дело в Аврорате, ещё наверняка и без работы. Ведь если за мной отправили аврора, то я преступница?»       Девушка тряхнула головой, возвращаясь в реальность, и обнаружила себя пялящейся на стоявшего перед самым носом Поттера.       — Что теперь? — спросила Селена, глядя в глаза Гарри.       — А теперь, — весело ответил Рон, закидывая руку на плечо девушки и улыбаясь во все тридцать два зуба, — мы хотим предложить тебе сотрудничество на выгодных условиях.       — Я всего лишь хотела проучить их всех за то, как со мной обошлись! Я не хотела проблем. Я…       — Надо было думать об этом раньше, Селена, — прервал её Гарри. — Так ты готова сотрудничать?       — Не думаю, что у меня есть выбор.       — Правильно думаешь, — тем же весёлым тоном заключил Уизли, похлопав волшебницу по плечу.       — Ты должна выступить перед прессой и дать новое интервью, в котором опровергнешь всё, что сказала Скитер. Можешь ссылаться на уязвлённую гордость, желание насолить, личную неприязнь, но всё, что было напечатано в той статье «Ежедневного Пророка», должно быть исправлено, — с нажимом проговорил Поттер. — Взамен я лично договорюсь с Люциусом Малфоем относительно срока изъятия твоей волшебной палочки. Скажем… три месяца вместо года без занесения в твоё дело.       — А штраф? — с надеждой спросила Эллиот.       — Тут мы вряд ли сможем повлиять на Малфоев. Но если ты будешь очень убедительна в новом интервью, мы замолвим за тебя пару слов, — подмигивая, ответил Рон.       — Раздаёшь обещания, будто тебе придётся этим заниматься, — сквозь зубы тихо пробурчал Гарри, так чтобы его слова не расслышала Селена, но наверняка услышал Уизли.       — Может, в силу моего раскаяния поверят больше, если я сообщу, что буквально перед тем, как вы аппарировали вместе со мной сюда, я встречалась с Асторией Гринграсс и, вероятно, прямо сейчас она ищет способ найти Драко, — осторожно проговорила Эллиот, пытаясь тем самым выторговать себе более выгодные условия.       — А с этого момента поподробнее, — потребовал Гарри.

***

      Гринграсс-мэнор       Девон, Англия       Астория нервно перелистывала глянцевые страницы Ведьмополитена, освещаемые тремя свечами на столе, то и дело поглядывая на карту перед собой. День постепенно сменился вечером, затем и наступающей ночью, а золотая точка всё продолжала своё движение. Наверное, было очень опрометчиво с её стороны вот так сидеть и ждать в полумраке, когда сова доставит послание Нарциссе. В конце концов, путь мог занять день или и того больше — об этом девушка совершенно не подумала. Вряд ли она смогла бы просидеть без сна так долго, а как только станет известно место, сразу ринуться туда. Ко всему прочему, уже сейчас было понятно, что путь предстоял неблизкий и аппарировать в место, которого не знаешь — нереально, даже если расстояние не слишком велико, а тут… Всё как обычно было против неё.       Волшебница вздохнула, борясь с зевотой, и посмотрела в окно своей комнаты. Редкие сизые облака, как рваные полотна ткани, медленно проплывали по стремительно чернеющему небу, едва подгоняемые ленивым ветром. Благо хотя бы погода на её стороне, потому что добираться ей, судя по всему, придётся на метле. Когда она вообще последний раз на неё садилась? В школе на занятиях мадам Трюк? Кажется, именно так. В отличие от того же Драко, Астория не любила полёты. Там, где остальные видели свободу и лёгкость, она видела лишь тысячу и один способ переломать все кости и испортить маникюр. И это не говоря уже о ветре, который непременно норовил испортить даже самую стойкую укладку ещё до начала полёта.       — Ещё одно письмо для мисс, — оповестила Пинки, появляясь перед столом с конвертом в руках.       — Положи к предыдущему, — безразлично ответила девушка, демонстративно отворачиваясь от окна и продолжая рассматривать журнал со скучающим видом.       За те несколько дней, что она провела в поисках Селены Эллиот, она уже успела получить несколько писем от Блейза. За те долгие несколько часов, что она провела, сидя здесь, в гнетущем ожидании, он так же неоднократно писал ей. Спрашивал, видела ли она, что напечатали в «Ежедневном Пророке», и предлагал встретиться за чашкой чая или бокалом вина. Раз за разом. Лицемер. Как ему только хватило наглости лезть к ней с вопросами, особенно теперь. Астория не знала, какую роль он играл во всей этой истории, но упорно продолжала верить в то, что кто-кто, а Забини уж точно должен был знать всё то, что проворачивалось всё это время у нее за спиной. В ней говорила злость и обида. Хотя небольшой червячок сомнения всё же то и дело подтачивал её веру, нашёптывая, что он мог, как и она, пребывать в блаженном неведении, что он ни в чëм не виноват, но девушка предпочитала не обращать на эти глупые отголоски ненужных эмоций внимание. Ни к чему сейчас было отвлекаться от основной цели.       Гринграсс продолжала сидеть в тишине ещё долгий час, склонившись над пёстрыми колдографиями моделей, от которых начинали болеть глаза, с завидной частотой кидая взгляд на то место, где Пинки оставила последнее письмо Забини. Отрицать своё любопытство оказалось выше её скромных женских сил. Да и рядом не было никого, кто мог бы упрекнуть её за это. Интересно было, что же он мог ещё написать такого, чего не изложил в предыдущих письмах? Может, он действительно непричастен к этой истории или вовсе узнал что-то и спешил поделиться информацией с ней?       «Да даже если он причастен, имело ли это значение в действительности, так ли это важно теперь? Что за бред я несу? Конечно же это важно! О чём я только думаю!» — покачав головой, мысленно отсчитывала себя Гринграсс.       Да, они, конечно, разошлись на чудесной ноте в прошлый раз. Тот вечер и правда был одним из самых лучших за долгое время, несмотря на то, что периодически они оба поднимали не самые приятные темы для разговора, делясь сокровенными тайнами. Ни с кем ей не было так комфортно говорить обо всём и ни о чём, свободно шутить, не притворяться той, кем она не являлась, не играть очередную роль. С Блейзом было уютно и тепло, он умел поднять настроение, даже если оно грозилось пробить подвал самого мрачного мэнора. А ещё, кажется, он был единственным мужчиной на её памяти, который слушал и слышал её, смотрел и видел, не притворялся, что она ему интересна, чтобы просто затащить в постель, а действительно считал её интересной.       Рука сама собой потянусь к шее, которую по-прежнему украшало ожерелье, что подарил ей Драко. Она не придала значение тому, что носила украшение, кажется, все эти дни подряд, что для неё, привыкшей к роскоши и постоянной смене образов, совершенно не свойственно. Только вот теперь оно напоминало ей вовсе не о Малфое, а о том, кто вложил в это изделие гораздо большее, чем просто деньги.       Астория порывисто поднялась и подошла к краю стола, где лежали все письма от Забини. Она обхватила себя руками, обнимая, словно тем самым отгораживалась от невидимой угрозы. Прикрыв глаза и выдохнув, она протянула слегка подрагивающую руку к верхнему запечатанному конверту.       — Мерлина ради! Это всего лишь письмо, не укусит же меня оно в конце концов, — оправдывала свой страх Астория, причитая вслух.       Она схватила письмо и спешно сломала печать, жадно бегая глазами по строкам, написанным уже знакомым размашистым почерком с острыми буквами.

Астри, я начинаю волноваться.

Если в течение двух часов ты мне так и не ответишь, я явлюсь в ваше поместье с тарой мороженого и коробкой бумажных носовых платков.

Я рядом, слышишь?

      Гринграсс тепло улыбнулась написанному и присела на край кровати, продолжая перечитывать короткое сообщение от Забини. Зубастая злость в ней замолчала, уступая своё место накопившейся эмоциональной усталости. Она откинулась на спину, прижимая к груди плотный пергамент. Наверное, стоило что-то ответить, написать, что она хотела побыть одна или что у неё дела и она свяжется с ним, как только решит их. Размышляя о том, как правильней было поступить, волшебница прикрыла глаза и задремала.

***

      Лощина ведьм       Макгилликаддис-Рикс, графство Керри, Ирландия       Четверо волшебников сидели за столом совещаний технической башни, трое из них были погружены в собственные мысли после того, как Александр озвучил свои так называемые соображения относительно того, каким испытанием необходимо завершить проект по перевоспитанию Драко, ради которого они все здесь и собрались.       Сам доктор Штайн молча смотрел на троицу перед собой, скрестив руки на груди и мысленно делал ставки, кто из них первым взорвётся праведным гневом, параллельно оценивая невербальные реакции каждого. То, что он предложил, было поистине жестоким, если знать всю историю, что легла в основу его идеи. Но мужчина искренне считал такой ход разве что не гениальным и единственно верным на пути к их общей цели. Это определённо должно было сработать. А если же нет, то он мог констатировать, что мальчишка Малфой точно не подлежит никакой терапии и исправлению.       Доктор был уверен, что Люциус, как и ранее при большинстве его идей, смирится с необходимостью завершить начатое и поддержит предложение. Этому волшебнику всегда проще других удавались сделки с совестью. Даже сейчас вид старшего Малфоя говорил сам за себя. Он задумчиво потирал подбородок, а это явно говорило о том, что он не находился в отрицании, скорее в попытке принять окончательное решение. То, как после этого мужчина отвёл плечи назад, сигнализировало, что он уже собрался с силами и уверен в ответе, которого вывел из мысленного уравнения в своих размышлениях.       Штайн перевёл взгляд на Нарциссу и прищурился. Голова женщины была наклонена вбок, что могло значить либо высокую степень заинтересованности в том, что она услышала, либо глубокую задумчивость. Вероятно, всё же первое, ведь параллельно она демонстрировала все признаки нерешительности, беспокойства и сомнений, то и дело попеременно коротко касаясь передней части шеи и уха. Вероятно, миссис Малфой, как и любой матери, сложно было принять решение, которое абсолютно точно причинило бы, так или иначе, боль её ребёнку и взбередило его закостеневшие душевные раны. Также Александр был уверен, что вместе с этими сомнениями волшебница терзала себя чувством вины за то, что, несмотря на все доводы разума, всё равно хотела ответить положительно на предложенный им план. И от этого мучилась лишь сильнее.       С Гермионой же всё было ясно с того момента, как он только озвучил свою идею. Она против на девяносто процентов из ста. С самого начала язык тела выдавал её отношение к его словам как резко негативное. Грейнджер скрестила руки под грудью и нахмурилась, выдавая те десять процентов сомнений и неуверенности, что в ней оставались. Остальное же, а именно нервное покачивание ноги и пощипывание переносицы, говорило о подавляемом гневе, крайней степени недовольства и постепенной потере терпения. Оставались считанные секунды до того, как она наконец взорвётся.       Три.       Девушка тяжело вздохнула, вновь нервно потирая переносицу и сразу же поймав себя на этом движении, скрестила руки обратно.       Два.       Она поменяла местами скрещенные ноги и опять начала мелко покачивать той, что была сверху.       Один.       Гермиона вскочила с места, упираясь руками в столешницу. Ножки стула, на котором она сидела, заскрежетали, и он упал, нарушая ту оглушительную тишину, что царила здесь долгие минуты. Это заставило вздрогнуть поглощённую своими размышлениями Нарциссу, которая была ближе всего к девушке.       — Я против! — выпалила Грейнджер, сверля Штайна глазами. Звучало это практически как «протестую» на одной из этих магловских передач с судебными разбирательствами, где адвокаты разве что не грызлись между собой, защищая своих клиентов.       — Я и не думал, что будет иначе, Meine Liebe, — легко пожимая плечами, ответил доктор, выдерживая разъярённый взгляд молодой ведьмы. — Мне хотелось бы послушать, что скажут мистер и миссис Малфой.       — Александр, я не уверена, что Ваше предложение принесёт больше пользы, чем вреда. Вы уверены в том, что такая грубая отсылка к прошлому действительно сможет помочь нашему сыну? — проговорила Нарцисса, сложив руки перед собой на коленях и осторожно поглядывая в сторону мужа в поисках поддержки. — Всё-таки для него это было… довольно травматичным опытом, даже если он этого никому не показывал.       — Уверен. Драко сам подал мне эту идею. Его самое большое сожаление, по его же собственным словам. На самом деле я думаю, что это единственный верный способ заставить его осознать всё окончательно. Возможность исправить ошибку прошлого, закрыть гештальт и начать жить, дыша полной грудью, — твёрдо ответил Штайн, глядя в глаза женщины, что по-прежнему были полны сомнений.       Где-то на заднем фоне фыркнула одна Гермиона Грейнджер. Глубоко в душе девушка понимала, что, вероятнее всего, Александр прав, а она не может объективно смотреть на происходящее по ряду причин. Одной из которых является то, что их отношения с Драко вышли далеко за пределы приятельских. Всё её естество теперь противилось любой попытке причинить дорогому человеку вред, что мешало той работе, на которую она по своей недальновидности подписалась.       — Не стану врать, — начал Люциус, — звучит это всё, мягко говоря, скверно. Мне тоже не очень импонирует данная затея, — проговорил волшебник, разворачиваясь к жене, будто пытался заранее оправдаться перед ней за то, что собирался сказать дальше. — Но так же было и с остальными Вашими инициативами, и тем не менее подавляющая их часть сработала должным образом. У меня нет причин сомневаться. Можете считать, у Вас полный карт-бланш, доктор Штайн.       Гермиона стиснула пальцы на столешнице, за которую продолжала держаться, как утопающий за соломинку. Выходило так, что её слово не будет иметь никакого значения в принятии решения. Это, чёрт их побери, нечестно! Нечестно по отношению к Драко, нечестно по отношению к ней. Какая-то дикая, просто вопиющая несправедливость и ужасная насмешка судьбы.       — Гермиона? — окликнул её Александр.       — Что «Гермиона»? Вы хоть понимаете, насколько это тяжело? — тихо сказала Грейнджер, сдаваясь и опуская голову. Каштановые кудри скользнули к лицу, словно отгораживая хозяйку от окружающей её суровой реальности. — Я не смогу.       — Гермиона, милая, — в тон ей проговорила Нарцисса, поднимаясь со своего места и зайдя за спину, положила ладонь ей на плечо. — Мы все начали это, и мы должны это закончить. Ты нужна нам. Ты нужна Драко.       Девушка невесело усмехнулась, поднимая полные боли глаза на женщину. Сейчас они говорили лучше любых слов, кричали красноречивей любых лозунгов. Она была против, она не хотела участвовать в этом и понимала, что не может отказаться, не имеет права после того, как ввязалась в эту авантюру, организовав её собственными руками.       — Он никогда не простит меня, если узнает, — одними губами произнесла Гермиона, заглядывая в лицо той единственной, которая, как никто другой, могла её понять.       — Меня тоже, — так же беззвучно ответила ей миссис Малфой с грустной улыбкой, что едва теплилась на её бледных губах.

***

      Гринграсс-мэнор       Девон, Англия       Сон девушки был на редкость беспокойным. В нём Астория гналась за безликой тенью мужчины по огромному поместью и никак не могла догнать. Пространство вокруг было размытым, как если бы она смотрела на мир сквозь водную гладь, цвета были приглушенными, а сама палитра крайне скудной. Можно было лишь предположить, что на дворе ночь, по темноте вокруг и слабым желтоватым пятнам на стенах, которые волшебница приняла за светильники.       Она не знала, зачем бежала за ним, что хотела от него и кто этот человек — знала лишь то, что должна, просто обязана догнать его, будто это было вопросом жизни и смерти, только это было важным. Но каждый раз, стоило ей приблизиться — он ускользал от неё и всё начиналось сначала. У ведьмы не получалось поймать его, сколько бы она не пыталась. Гринграсс бежала, падала, поднималась и снова пускалась в погоню. Она испробовала все методы воздействия: кричала, угрожала, плакала, требовала, умоляла остановиться, но всё тщетно. Тень молчала, игнорируя её, словно она была ничтожной пылинкой в мироздании, будто её не существовало вовсе. Почему она должна была бежать за ним? Почему он так важен для неё?       Внезапно полумрак начал стремительно рассеиваться. В конце коридора появился огромный шар солнечного света. Он постепенно разрастался, приближаясь и занимая всё пространство вокруг до тех пор, пока окончательно не ослепил её, заставляя зажмурить глаза, и Астория проснулась, резко садясь на кровати.       — Чёрт! — выругалась волшебница, вскакивая с кровати, о чëм мгновенно пожалела. Голова закружилась от резкой смены положения, и девушка замерла, закрывая глаза и ожидая, когда всё вернётся в привычную норму.       Проморгавшись и посмотрев на стол, Гринграсс поняла природу возникновения в её сне ослепительного света. Золотая точка на карте превратилась в высокий вертикальный луч, озаряя всю комнату ярким тёплым свечением, превосходящим своей силой те несколько свечей, что стояли на столе. Кинув взгляд на часы, девушка выдохнула с облегчением. Час ночи. Она проспала всего лишь около часа. Подойдя к столу, Астория склонилась над картой.       — Макгилликаддис-Рикс, графство Керри, Ирландия. Вот, значит, как, — задумчиво проговорила Гринграсс, рассматривая точку, где чары на заколдованном кнате перестали действовать, столкнувшись с защитным барьером.       Если бы ведьма выдвинулась в путь прямо сейчас, то, теоретически, к утру она была бы на месте, а дальше оставалось действовать по обстоятельствам. Либо её пустят на территорию, либо она прорвётся туда с боем. Если то, что сказала Эллиот, окажется правдой и магический барьер над поместьем стоял и впрямь не самый сильный, то есть вероятность, что Астория смогла бы его пробить.       Собравшись, Гринграсс ещё раз проверила крепление своей палочки и, накинув мантию на плечи, спустилась в комнату, где отец хранил свою коллекцию мётел. В тот момент, когда она выбрала самую практичную модель метлы на её неискушённый взгляд, рядом материализовалась Пинки.       — Мисс, у ворот поместья господин Забини. Он просит впустить его, — тихо пролепетала эльф, переминаясь с ноги на ногу.       — Как некстати, — цокнула Астория, совершенно забывшая об обещании Блейза появиться у неё на пороге, если она не ответит на его письмо. — Я сама его встречу.       Оказавшись у ворот, девушка взмахнула палочкой, и массивная кованая конструкция с лязгом отворилась перед лицом мужчины, позволяя пройти. Когда между ними оставалась лишь пара метров, Блейз остановился, осматривая Гринграсс с ног до головы, и прищурился.       — Решила полетать на ночь глядя? — глядя на метлу в руках Астории, спросил мулат.       — Смотрю, ты сдержал своё обещание, — кивая ему на руки, в которых действительно была коробка мороженого, констатировала Астория. — Редкий мужчина способен на такое.       — Я никогда не бросал слов на ветер, Астри. Ты не ответила на вопрос.       — У меня срочные дела, не терпящие отлагательств, — сухо заявила девушка.       — Могу составить компанию.       — Не можешь, — тоном, не терпящим возражений, ответила Гринграсс.       — Астри, что происходит? Ты не отвечала мне несколько дней. Какие вообще могут быть дела ночью?       — Просто уйди с дороги, Блейз, — поворачиваясь к нему боком и выставляя вперёд палочку, ответила Гринграсс.       Это была идиотская идея. Она ведь прекрасно знала, что он не отпустит её просто так, что станет задавать вопросы или начнёт уговаривать не совершать глупости, а она как бы ни хотела остаться — не сможет, не тогда, когда на горизонте маячат ответы на вопросы, которые она так жаждала получить. Не нужно было выходить к нему. Что ей мешало просто улизнуть через чёрный ход? Эгоистичное желание увидеть его, чтобы что? Посмотреть в глаза и попытаться найти в них то, что она себе придумала? Нужно заканчивать всё это.       — Давай поговорим, и, возможно, я смогу тебе помочь. А если не смогу я, то эта волшебная коробочка самого лучшего мороженого точно справится с этой задачей, — примирительно проговорил мужчина с обезоруживающей улыбкой.       — Уйди. У меня нет времени на разговоры.       — Астри… — делая шаг вперёд с приподнятыми вверх руками, начал было Забини.       — Инкарцеро! — выкрикнула Астория, и мужчину стянуло верёвками, лишая возможности двигаться.       Коробка с мороженым упала в траву, а сам Забини рухнул на пыльную подъездную дорожку Гринграсс-мэнора. Всего этого можно было избежать, если бы она только не пошла на поводу у своих иррациональных желаний. Теперь же Гринграсс не могла оставить его просто так — он абсолютно точно последовал бы за ней, а это было лишним. Это только её дело, таковым оно и останется.       — Твою мать, Астория! Какого хрена? Если хотела съесть это мороженое в гордом одиночестве, могла сказать словами через рот, а не махать чёртовой волшебной палочкой! Развяжи меня! — глухо рычал Блейз, крутясь в путах.       — Мой домовик развяжет тебя в течение часа, а пока отдыхай, Забини, — сказала девушка, стараясь держать лицо. Выйдя за границы поместья, она села на метлу и, оглянувшись, еле слышно добавила:       — Прости, мне очень-очень жаль, но я и правда спешу.       — Агрррх! Несносная ведьма! — донеслось до неё, и девушка хмыкнула, улыбнувшись.