Перевоспитание Драко Малфоя

      Гарри по обыкновению сидел за своим рабочим столом, просматривая отчёты, и протяжно зевал, пытаясь отогнать сон отвратительно сваренным министерским кофе. Особо громких дел в последние годы не было, что не могло не радовать, только вот работы меньше не становилось.       Например, сейчас его отдел занимался расследованием контрабанды незарегистрированных порт-ключей. Портальное управление зафиксировало порядка семи нелегальных активаций порт-ключей на территории Великобритании. На одном из мест активации было найдено краденое драгоценное колье в чёрной бархатной коробке, которое, судя по всему, выронили при перемещении. На оба предмета был наложен хитро модифицированный «Портус», и их незамедлительно передали в Портальное управление для дальнейшего изучения.       Что же касалось активированных порталов: отследить, куда они вели, получилось только в двух случаях из имеющихся семи, и эта информация практически ничего не давала, потому что могла сообщить только страну назначения. В обоих случаях это была Италия. Оставалось дождаться отчёта по изъятым вещам: возможно, он сможет пролить свет на эту историю.       Поттер не исключал того, что данное дело могло быть косвенно связано с чередой ограблений домов богатых одиноких волшебников, чьи защитные чары, видимо, истончились, так как были наложены слишком давно и неумело, и это тоже являлось большой странностью, ведь такая магия обычно не давала сбоев. Но конкретных оснований или каких бы то ни было подтверждений всем этим предположениям у него не было, а строить расследование на догадках и седьмом чувстве — непрофессионально.       Мужчина поставил на изученном отчёте свою подпись и отложил в отдельную стопку. Следующий документ заставил волшебника нахмуриться.       «Очередное ограбление. Генриэтта Огден, 96 лет. Хм… кажется, когда-то я уже слышал эту фамилию. Украдены фамильные драгоценности, два артефакта неизвестного действия и персидский ковёр… Чего?»       Гарри снял очки и протёр линзы о рукав рубашки. Надел и снова перечитал строчки отчёта, вызвавшие сомнение. Ошибки не было: если верить документам, у старушки действительно ко всему прочему стащили ещё и ковёр. Мужчина весело хмыкнул, не сдержавшись, и отхлебнул из кружки кофе, остывший и ставший ещё более мерзким.       В дверь громко и настойчиво постучали, и на пороге кабинета появился Блейз Забини, одетый во всё чёрное.       — Мальчик, который выжил, я пришёл, чтобы донести до тебя печальную весть, — загробным голосом заговорил мулат.       — И тебе привет, Забини, — проговорил Гарри со скептическим видом. — Настолько печальная, что ты решил облачиться в траур?       — Кто-то же должен, — улыбаясь ответил Блейз и по-свойски разложился на диване для гостей.       — Вы хотите об этом поговорить? — на манер маггловского психолога спросил Глава Аврората, нарочито важно поправляя очки и складывая пальцы домиком.       Блейз хохотнул. Он был знаком с парой маггловских психологов и знал специфику их работы, поэтому смог оценить остроумность Поттера.       — Конечно, доктор, за тем я и здесь. Знаете, в последнее время я плохо сплю, разговариваю сам с собой и веду монологи с филинами, может быть, я ненормальный? — с деланным волнением проговорил Забини, лёжа на диване.       — Нормальных не бывает. Не в нашем мире точно и это нормально. Так в честь чего траур? — выходя из образа, спросил Гарри.       — В честь скоропостижной кончины твоей возможности победить в нашем споре, — ответил Блейз, занимая сидячее положение и широко улыбаясь.       — Стоп! Это в каком ещё смысле? — расцепляя руки и подозрительно прищуриваясь, спросил Поттер, пытаясь сопоставить всё в своей голове.       — В самом что ни на есть прямом. Ты же помнишь о нашем споре? Так вот, ты проиграл, — легко пожимая плечами, сказал Блейз, не прекращая раздражающе сверкать белозубой улыбкой.       — Быть того не может!       — Я знал, что ты так скажешь. Поэтому…       Забини не стал заканчивать предложение, а просто вытащил из внутреннего кармана пиджака сложенный в несколько раз лист и помахал им Главе Аврората. После чего нарочито медленно подошёл к столу и положил перед ним письмо, полученное прошлой ночью от Нарциссы Малфой. Гарри перевёл взгляд с мулата на пергамент и обратно. Мысленно он уже представлял все варианты содержания, но поскольку догадываться и знать — совершенно разные вещи, его рука потянулась к письму.

Доброй ночи, Блейз!

Насколько мне известно, вы с мистером Поттером заключили спор относительно развития отношений между Драко и Гермионой.

Думаю, ты можешь передать мистеру Поттеру, что, как я его и предупреждала, он проиграл.

Что касается деталей, могу сказать одно: Гермиона первой нарушила границу дружеского общения между ними.

С наилучшими пожеланиями,

Нарцисса Малфой.

      Гарри тяжело вздохнул и сложил письмо по уже наметившимся сгибам. Что ж, Гермиона определённо умела удивлять. Так, в принципе, было на протяжении всех лет их дружбы, но в этот раз она явно превзошла саму себя. Подумать только, Гермиона, их Гермиона и Малфой…       Практически во всём правильная до зубовного скрежета подруга видимо решила разбить свой устоявшийся образ, заложницей которого стала ещё в Хогвартсе. Хотя если быть честными, разве не их трио постоянно нарушало все возможные правила? Что ж, это её жизнь.       «Рон будет вне себя, когда узнает», — промелькнуло в голове Гарри.       — Блейз, ты же понимаешь, что если он её обидит, то ему несдобровать, — сказал Глава Аврората с серьёзным видом.       — Поттер, я тебя умоляю! Ещё неизвестно, кто кого может обидеть. В конце концов, это ведь не Драко трансфигурировал свою внешность и играет на чувствах Грейнджер, — закатывая глаза, выдал Забини.       — Гермиона не стала бы…       — Играть на чувствах. Да-да, знаю, она у вас святая невинность, а Драко просто дьявол во плоти. И тем не менее, — разводя руками, перебил его мулат.       — Я просто предупредил.       — Не меня предупреждать надо. И вообще, уверен, что они сами разберутся в своих отношениях.       — Да нет у них никаких отношений! — нервно выпалил Гарри, приподнимаясь со своего места.       — На твоём месте я бы не был так уверен. Особенно после того, как проиграл в споре. Кстати, насчёт этого. Готов выслушать моё желание? — спросил Блейз с ухмылкой, поигрывая бровями.       — Давай уже, выкладывай свои извращённые фантазии, Забини. Уверен, ты ещё заставишь меня десять раз пожалеть о том, что я подписался на этот спор.       — Ну-ну, за кого ты меня принимаешь? — деланно обидевшись и надув губы, сказал мужчина.       — О, вот только не надо говорить мне, что в твоей голове не появлялись скользкие идеи о том, как выставить меня полным кретином на всю магическую Британию, — проговорил Гарри, укоризненно взирая на волшебника напротив.       — Каюсь, одна идея у меня действительно была. Я хотел, чтобы великий Гарри Поттер явился в Министерство Магии в облачении Пожирателя смерти, но подумал, что это будет не так весело, если по итогу тебя скрутят и кинут в камеру твои же подчинённые.       Гарри возмущённо засопел от услышанного, и вид его стал не таким дружелюбным, как минутой ранее. Забини поспешил успокоить волшебника, пока у того не пошёл пар из ушей, и примирительно поднял вверх обе руки.       — Тише, большой начальник, я не собираюсь тратить своё желание на такие глупости. Мне кажется, несколько минут позора, которые забудутся через месяц — это совсем не то, на что мне бы хотелось променять такую великолепную возможность. А вот заставить помнить о проигрыше до конца твоих дней — это намного, намного интереснее!       — Выкладывай уже, что ты там придумал!       — Какой нетерпеливый! — со смешком сказал Забини. — Ладно, так и быть! У меня вполне себе простое и безобидное желание. Когда у этих двоих родится первенец, я буду его, ну, или её крёстным.       Глаза Поттера расширились, а брови, кажется, готовы были и вовсе покинуть поражённое услышанным лицо. Рот беззвучно приоткрылся, и в кабинете воцарилась тишина. Кажется, в ней даже можно было расслышать движение секундной стрелки на дорогущих часах гостя.       Тик-тик-тик-тик…       Возможно, конечно, ему это лишь казалось и то было всего-навсего его разыгравшееся воображение. Мужчина искал на лице мулата хоть один признак того, что сказанное было очередной глупой шуткой. Но Блейз, вопреки ожиданиям Гарри, продолжал невозмутимо отвечать на его ошарашенный взгляд, сохраняя при этом поразительную серьёзность. Спустя, наверное, минуту, может быть, две Поттер внезапно громко расхохотался, походя на сумасшедшего. Забини же, словно заранее рассчитывая на подобную реакцию, молча вернулся к дивану и присел, терпеливо ожидая, когда Глава Аврората наконец придёт в себя.       — Нет, ты, должно быть, шутишь, Забини?! — продолжая нервно посмеиваться, спросил Гарри, снимая очки и утирая выступившие на глазах слёзы.       — Разве похоже, что я шучу? Я за всю жизнь, наверное, не был так серьёзен. Оказывается, достаточно сложно сохранять постную мину так долго, особенно когда напротив тебя как конь ржёт Глава Аврората. Так что давай уже, приходи в себя.       — Ладно, я в принципе могу поверить в то, что у Гермионы и Малфоя может закрутиться небольшая интрижка. Но чтобы их отношения вышли на такой уровень, при котором им понадобится назначать крёстных своим детям? Ну не-е-ет! Извини, Блейз, но кажется, ты только что бездарно профукал своё желание.       — Посмотрим, — коротко ответил Забини с коварной ухмылкой.       — Хорошо. Только с чего ты решил, что Гермиона сделала бы меня крёстным своего ребёнка? Есть же ещё Рон, — постепенно успокаиваясь, спросил Гарри.       — Ты всерьёз считаешь, что Драко допустил бы до этой должности Уизли? Да ты точно сумасшедший!       — А меня он, по твоему мнению, допустил бы, значит?       — Ну не ты же спал с его девушкой, верно? Или Магическая Британия чего-то не знает об отношениях вашего Золотого Трио? — лицо Блейза, казалось, просветлело, и он пристально посмотрел на Гарри. Чёрная бровь медленно выгнулась, и на губах мулата заиграла пошлая ухмылка. — А может быть, вы не Золотое трио, а Золотой тройничок?       — Мерлинова борода! Забини, замолчи немедленно! Это мерзко, Гермиона мне как сестра!       — Ладно, ладно, но я должен был спросить! — посмеиваясь, ответил Блейз.       — Всё! Ты будешь крёстным их ребёнка, если он вообще будет. В чём я сильно сомневаюсь! — сказал Поттер, подводя черту в этой теме.       — Ну, во-первых, не «если», а «когда». А во-вторых… может, заключим ещё одно пари?       — Ну нет, с меня, пожалуй, хватит! Лучше расскажи мне, как у тебя обстоят дела с Гринграсс.       — Честно говоря, у меня нет чёткого ответа на этот вопрос. Я пришёл к выводу, что, оказывается, наша малышка Астри — та ещё шельма. Вчера она очень ловко отделалась от моей компании, я даже не сразу понял это. Так что есть вероятность, что Нарцисса была права и Гринграсс действительно что-то затеяла.       — То, с какой частотой миссис Малфой оказывается права, начинает меня пугать.       — А что у тебя, Повелитель министерских сплетен?       — По отделу магических игр и спорта поползли слухи о том, что Малфой пропал, после того как его не было на нескольких играх по квиддичу. Рон уладил этот вопрос, теперь все местные сплетницы считают, что он вместе с отцом отбыл во Францию по семейным делам. Не знал, что Драко до сих пор такой поклонник квиддича, как не знал и о том, что добрая половина женской части отдела тайно сохнет по Малфою и следит за каждым его шагом на стадионах.       — Поттер, он самый завидный жених магической Великобритании по версии хрен знает какого количества женских журналов, ничего удивительного.       В кабинет сквозь закрытую дверь ворвался серебряно-голубой джек-рассел-терьер, задорно кружа по воздуху вокруг рабочего стола Гарри с высунутым языком наперевес. Внимание мужчины сконцентрировалось на патронусе, и тот, послушно сев, заговорил голосом Рона Уизли:       — Эй, дружище, давай встретимся и вместе пообедаем. Буду ждать тебя в атриуме у фонтана.       Передав слова владельца, патронус беззвучно растворился в воздухе. Блейз посмотрел на свои наручные часы. Время близилось к полудню. Он пробыл здесь дольше, чем планировал изначально, но едва ли его это расстроило. Поттер на удивление оказался не такой уж плохой компанией, уж точно лучше, чем Астория с её бреднями о моде. В любом случае обоим мужчинам пора было идти по своим делам. Они вместе покинули кабинет и разошлись, пожав друг другу руки в атриуме министерства под недоумённый взгляд Уизли.

***

      Гермиона бродила по роще с задумчивым взглядом и крепко сжимала в руке плетёную ручку небольшой корзинки, в которую намеревалась набрать трав. Но стоило ей ступить в тишину, царящую здесь, на отшибе среди буйно растущей зелени и деревьев, как цель визита сразу же забылась, уступая место потоку назойливых мыслей. Они словно змеи вились, сплетаясь в клубок и злобно шипя «обманщ-щ-щица», эхом разнося эти слова по всем уголкам разума. Хотелось бежать, долго и как можно дальше, чтобы лёгкие горели огнём, чтобы от потока воздуха в лицо невидяще слезились глаза, чтобы пульс зашкаливал, а всё, что она могла слышать — были свист ветра, собственное сбившееся дыхание и шум крови, которую качало загнанное сердце. Только бы не этот змеиный шёпот совести, давящий на грудную клетку с такой силой, что она могла бы поклясться, что физически ощущает это давление, грозящее уничтожить её. «Он никогда не прос-с-стит тебя».       «Мерлин, ну что за бред! Соберись, Гермиона! Нет никакого смысла в этих терзаниях. Да, ты не во всём кристально честна, но! То, что ты испытываешь — самое главное, и это от начала до конца правда!»       Грейнджер поставила пустую корзину в траву и прислонилась к прохладному шершавому стволу дерева. Она прикрыла веки и сделала глубокий вдох, наполненный запахами влажной травы, древесины и мха. Медленно выдыхая, девушка поймала себя на мысли, что здесь пахнет чем-то очень знакомым. В голове всплыло воспоминание недавней ночи и образ мужчины, который прижимал её к себе, словно здесь, рядом с ним, было единственно верное для неё место. А ведь прошло несколько дней с того момента, но они не смогли за это время даже толком обмолвиться парой слов. Для Драко постоянно находились какие-то дела. Александр словно чувствовал её душевные метания и давал таким образом возможность привести мысли в порядок и договориться наконец со своей совестью.       Гермиона вспомнила их с Драко первый поцелуй и коснулась кончиками пальцев губ. Он мог быть таким разным — она уже не видела в нём того мальчишку из школы. Малфой давно уже им не являлся — для неё это, конечно, было очевидно ещё до всей этой истории. Никто из них уже не был прежним. Но теперь, оказавшись к нему так близко, она смогла убедиться в этом лично и практически мгновенно попала под его чары. Или это произошло раньше?..       Губ коснулась чужая рука и большим пальцем медленно провела по нежной коже, слегка сминая её. Знакомо. Волнующе. Гермиона задержала дыхание, продолжая безмолвно стоять у дерева с закрытыми глазами, и эти же пальцы нежно коснулись подбородка, приподнимая его. Она не слышала, когда он подошёл. Слишком занятая борьбой со своими внутренними демонами, девушка потеряла бдительность и попалась. Она почувствовала, как Драко приблизился к её лицу, словно видела сквозь прикрытые веки.       — Ты ведь не избегаешь меня, нимфа? — потоком тёплого воздуха выдохнул он ей в губы.       С каждым произнесённым им словом Малфой невесомо касался её, пуская по нервам ведьмы электрические разряды и обжигая своим дыханием. Дразня так умело и так бессовестно, что кружилась голова.       — Нет, Драко, никогда, — шёпотом ответила Гермиона, вспомнив о том, что нужно дышать. Голос её был чуть ниже обычного и подрагивал, хотя то, что она сказала, было абсолютной правдой.       Драко убрал руку, и Грейнджер разочарованно выдохнула, хмурясь. Ей показалось, что она услышала, как он усмехнулся. Малфой мазнул кончиком носа по её щеке и потёрся, словно кот. Ресницы Гермионы затрепетали, и она приоткрыла веки, сталкиваясь с серым штормом. Совсем близко. Глаза в глаза. Он водоворотом утягивал её на дно собственных желаний, словно песня сирены, ведущая по натянутой леске туда, откуда не возвращаются.       Мужчина, наверное, впервые в жизни поймал себя на мысли, что с этой девушкой он не хотел торопить события, а скорее наоборот, хотел, чтобы всё шло плавно и правильно настолько, насколько позволит ему выдержка. Поэтому он заключил на её губах целомудренный поцелуй и отстранился, наблюдая за тем, как Гермиона судорожно ловит ртом воздух, а её небольшая грудь поднимается и опускается с каждым новым вдохом. Эта картина, несмотря на всю безобидность, вызывала в нём вполне однозначную реакцию: воображение услужливо, раз за разом прокручивало его имя с придыханием, слетающее с губ Гермионы сладким шёпотом, ударяя в область паха жаром. Сейчас Драко как никогда был рад свободному крою штанов, которые терпеть не мог ровно до этого самого момента. И пока это не переросло в более существенную проблему, он поспешил отвлечься на разговор.       — Как ты? Смотрю, дела со сбором трав у тебя обстоят скверно, — констатировал Малфой непривычно хриплым голосом, кивая на пустую корзинку, затесавшуюся среди зелени недалеко от девушки.       — А? Кхм. Д-да, как-то не задалось, — растерянно ответила Гермиона, прочищая горло и нервно поправляя платье.       «Как я? Серьёзно, Малфой? Будто ты не видишь! Кажется, Рон был прав и я попала под влияние самого что ни на есть настоящего змея, только вот он, вопреки его словам, совершенно не стремится демонстрировать мне ни один из семи грехов… Даже не знаю, что хуже. То, что Драко оказался таким целомудренным, или то, что я в преддверии третьего десятка открыла в себе порочность…»       Грейнджер сжала бёдра, стараясь избавиться от скотского тянущего напряжения, сконцентрированного внизу живота, и выдохнула. Кажется, стало только хуже, а отсутствие привычного нижнего белья совершенно не помогало сосредоточиться.       — Во дворе, пока запрягал лошадей, я слышал, что скоро намечается какой-то праздник, — сказал Малфой, поднимая на Гермиону потемневшие от желания глаза.       «О, нет-нет-нет! Не смотри так на меня, Малфой, не надо! Не я затеяла эту игру!»       Сильный порыв ветра, заблудившийся между деревьями на краю рощи, скользнул к ногам девушки, игриво перебирая подол юбки. Словно тёплым дыханием, он ласково огладил щиколотки Гермионы, поднимаясь выше и зябко касаясь влажных следов на бёдрах, виной которых являлся Драко. Она вздрогнула и закусила нижнюю губу; вдоль позвонков пробежала стайка мелких мурашек, достигая шеи и приподнимая мелкие волоски на затылке.       — Праздник? Ах да… Праздник летнего солнцестояния, самая короткая ночь в году. Считается, что в этот день можно изменить свою судьбу. С этим днём связано много самых разных поверий: говорят, он магически силён и даже звёзды благосклонно раскрывают тайны будущего волшебникам, обладающим даром предвидения.       — О, Трелони бы определённо оценила.       Гермиона собрала все свои силы, чтобы не улыбнуться и сохранить серьёзное выражение лица.       — Трелони? Это известная провидица в твоём времени?       Профессор, как показало время, действительно обладала даром прорицания и даже сделала несколько поистине важных пророчеств. Но те слова, что сказала Сивилла, глядя на линии на её ладони на одном из занятий по прорицанию, навсегда оставили след на отношении Грейнджер к этой неточной науке.       «Вы такая юная, но сердце ваше не способно на любовь. Душа сухая, как страницы учебников, к которым вы привязаны навсегда…»       Был период в жизни Гермионы после расставания с Роном, когда она думала о том, что, возможно, Трелони не ошиблась на её счёт, но она упорно отгоняла от себя эти мысли. Со временем эти слова забылись в калейдоскопе министерских будней, наполненных шуршанием тысяч страниц и встреч со школьными друзьями. И вот снова этот сочувствующий тон профессора звучал в её голове. Если её душа действительно такая сухая, то как объяснить всё то, что она чувствовала? Обычная физиология?       «Чушь собачья!»       — Сивилла Трелони преподавала прорицания в Хогвартсе, когда я учился. Своеобразная дама, но, наверное, все мы так или иначе со своими причудами. Она любила пугать студентов предзнаменованиями о смерти.       — Какой ужас!       — Ну, это смотря с какой стороны поглядеть. Меня, например, всегда веселили её занятия. Одни предсказания по чаинкам чего стоили. Мне кажется, серьёзно к ним относились только девчонки, и то далеко не все, — Драко сделал паузу и чуть склонил голову набок. — Может, прогуляемся и заодно наполним твою пустующую корзину?       — Да, пожалуй это неплохая идея, — согласилась Гермиона. Она подняла своё плетёное лукошко с травы и последовала за мужчиной. Они шли по слабо виднеющейся тропинке среди густой поросли. Перед глазами Грейнджер была широкая спина Малфоя, и роща, казавшаяся ей жуткой при первом визите, внезапно потеряла всю свою мрачность. Удивительно, но сейчас рядом с ним Гермиона будто ощущала себя в безопасности, хотя в школьные годы едва ли могла сказать о нём хоть что-то хорошее. Правда, был среди её воспоминаний один эпизод, который она до сих пор не могла хоть как-то однозначно трактовать…       22 августа 1994 года.       Чемпионат мира по квиддичу.       Дартмур, Англия.       — Выбирай выражения, Уизли, — серые глаза Малфоя сверкнули. — Не лучше ли вам убраться отсюда? Тебе не понравится, если заметят её, верно?       Он кивнул на Гермиону. В тот же момент со стороны поля послышался грохот, словно взорвалась бомба, и вспышка зелёного света на мгновение озарила деревья вокруг.       — И что это должно значить? — с вызовом спросила Гермиона.       — Грейнджер, они ищут магглов, — ответил Малфой. — Не хочешь похвалиться своими панталонами между небом и землёй? Если не против — составь компанию вон тем, они как раз движутся сюда, а мы все дружно повеселимся.       — Гермиона — колдунья, — огрызнулся Гарри.       — Думай себе что хочешь, Поттер, — злобно улыбнулся Малфой. — Если полагаешь, что они не отличат грязнокровок, оставайся стоять, где стоишь.       — Придержи язык! — рявкнул Рон.       — Не обращай внимания, Рон, — спешно сказала Гермиона, хватая Рона за руку — тот уже шагнул к Малфою.       И как завершающий штрих — последние слова перед тем, как она последовала совету Драко и ушла, утягивая за собой друзей, готовых вцепиться хамоватому доброжелателю в глотку:       — Не высовывай свою лохматую голову, Грейнджер, — ухмыльнулся Малфой.       — Пойдём, — повторила Гермиона и потащил Рона и Гарри к дороге.       Сейчас же, узнав Малфоя ближе, она словно увидела произошедшее чётче, и картинка в её голове наконец-то сложилась. Получается, Драко действительно осознанно помог ей, всем им, спас от возможности быть схваченными Пожирателями смерти. Вряд ли он просто так разгуливал по огромному полю среди тысяч паникующих и разбегающихся во все стороны волшебников и совершенно случайно оказался именно там, где находились они. Уже тогда Малфой был лучше, чем все о нём думали. Лучше, даже чем он сам думал о себе. Раньше подобные мысли мелькали в её голове, но это казалось Грейнджер таким сомнительным, будто она выдумала всё, что там произошло. Наверное, именно поэтому девушка так и не поделилась с друзьями своими мыслями на этот счёт. Они наверняка бы не поняли её, особенно Гарри, которому тогда везде мерещились заговоры.       Самое забавное: человек, который мог развеять все сомнения и дать чёткий ответ на вопросы, которые мучали её, находился так близко, буквально на расстоянии вытянутой руки. Но Гермиона не могла спросить его, не выдав при этом себя. А там, в Англии, будь она в своём привычном облике Гермионы Грейнджер, он вряд ли бы ответил даже на самый простой вопрос, не говоря уже о таких компрометирующих.       Пара остановилась у небольшого кустика белладонны. Грейнджер поставила в траву корзинку и достала со дна две пары перчаток, протягивая одну из них Малфою.       — Ты знала, что я приду? — спросил Драко, с недоумением глядя на протянутую ему вещь.       — Нет. Просто я невероятно предусмотрительна, — с улыбкой ответила Гермиона и призывно потрясла перчатками. Мужчина взял их из её рук и начал методично натягивать палец за пальцем.       — Оу, я мог бы догадаться, Грр… — Малфой осёкся и замолк, судорожно ища выход из неловкого положения. — Гр-рандиозная дальновидность.       Я что, только что чуть не назвал Амалию Грейнджер? Салазар, что со мной вообще происходит?..       Гермиона подозрительно прищурилась, решая в уме не такую уж сложную задачку. Это было даже более чем очевидно, и она поспешила отвернуться, чтобы ничем не выдать своего смятения.       «Он только что чуть не сказал Грейнджер… Мне ведь это не показалось? Нет, определённо нет. Я десятки, сотни раз слышала, как он произносит мою фамилию, тут не могло быть ошибки», — пронеслось в голове Гермионы, и она слегка подрагивающими от волнения пальцами провела по прямой спинке носа, очертаниям более пухлых, чем её родные, губ и контуру лица.       Трансфигурационные чары не развеялись, как она по началу подумала. Грейнджер, конечно, наколдовала не такие кардинальные изменения внешности, как могла бы, но по какой-то причине, которую она не могла объяснить даже самой себе, ей хотелось, чтобы в образе Амалии Дагворт осталось что-то от неё настоящей. Для Гермионы казалось важным оставить часть себя, и теперь это эгоистичное желание чуть не сыграло с ней злую шутку. Молчание затягивалось, и девушка в полной мере осознавала, что это может показаться подозрительным, поэтому расторопно натянула свои перчатки и поспешила разрядить обстановку, делая вид, что всё в абсолютнейшем порядке и её ничто не смутило в словах Малфоя.       — Ты ведь знаешь, как собирать белладонну? Будь осторожен, она ядовита.       — Припоминаю, что профессор Стебль говорила что-то такое на травологии, но это было слишком давно, — честно ответил Драко встал рядом с небольшим кустиком, усыпанным чёрными блестящими бусинами ягод и фиолетовыми цветками-колокольчиками, печально понурившими свои головки, и наблюдал за действиями девушки, чтобы затем включиться в работу.       — А чем ты занимался там, в своём времени? Мы уже выяснили, что это явно никак не связано с растениями, а значит, вероятно и зельеварение тоже не твоя стезя. Я права? — с интересом спросила Гермиона, укладывая белладонну в корзинку и стянув с рук перчатки, кинула их рядом с собранным растением.       — Ну я был одним из лучших на курсе как раз-таки по зельеварению, — с какой-то ребяческой гордостью сказал Драко, задирая подбородок и вызывая у Грейнджер улыбку, — Но ты действительно права — это тоже не то, чем я занимался после окончания школы. Последние годы я вёл праздный образ жизни, активно растрачивая состояние своей семьи, и попадал в неприятности, из которых меня вытаскивал mon cher père. Никого не напоминает?       — Ты о Кэрроу?       — О нём самом, — бестолково пиная густо растущую траву под ногами, ответил Малфой и, последовав примеру девушки, стянул с рук рабочие перчатки, положив в её корзину.       — Мне кажется, ты несправедлив к себе, Драко.       — О, ты права. Тебе кажется, — съязвил мужчина, поднимая глаза на Гермиону.       — Смею предположить, что ты не был таким всегда. И наверняка не пытал людей направо и налево от скуки, как это делал он, упиваясь властью и безнаказанностью. Или я ошибаюсь? — с нарастающим раздражением сказала Грейнджер, сверля Драко глазами. — Сузим временной отрезок. Чем ты занимался… к примеру, после выпуска?       — Упёртая ведьма! Ты самая настоящая заноза в заднице, и ты не слезешь с меня, пока я не отвечу, не так ли? — спросил Малфой, на что незамедлительно получил утвердительный кивок. — После выпуска… Ох, ладно. Я был совершенно потерян и не знал, куда вообще двигаться. Часто сбегал в немагическую часть Лондона, к ужасу своих родителей, и бродил по улицам и местным кофейням. Там не было постоянных осуждающих взглядов и едких шепотков за спиной. Я был обычным парнем без тёмного прошлого. Именно там я постепенно пришёл к тому, что магглы, оказывается, совершенно не так бестолковы, как о них постоянно твердило моё чистокровное окружение, и у них даже есть чему поучиться. Так я открыл для себя мир маггловских технологий, и меня так сильно заинтересовала эта тема, что я решил попробовать магифицировать часть их техники и внедрить в наш волшебный мир.       — Маггловская техника? — с недоумением переспросила Гермиона, прилежно отыгрывая роль девушки семнадцатого века не знакомой с работой элементарного тостера.       — Извини, я совсем забыл, что мы с тобой из разных веков… Магглы придумали множество изобретений, которые значительно улучшают жизнь. Например, видеокамера. Устройство записывает изображение, на которое оно направлено, допустим, матч по квиддичу, и затем ты можешь пересмотреть то, что записала, неограниченное количество раз. Просто представь, если ты не смогла попасть на матч, ты можешь просто посмотреть его в записи, сидя дома! Или… телефон! В волшебном мире мы чаще всего общаемся совиной почтой, но это занимает достаточно много времени. Пока сова долетит до адресата, пока вернётся с ответом, может пройти весь день. Магглы же придумали телефон — если видеокамера передаёт изображение, то это устройство, размером с твою ладонь, передаёт звук на расстоянии. Посредством такого устройства ты можешь связаться с другим человеком, находящимся практически в любой точке мира, и поговорить с ним без долгих дней ожидания. Благодаря таким вот вещам магглы ушли далеко вперёд волшебников, и я посчитал это большим упущением.       — Звучит просто невероятно! — с неподдельным восторгом заключила Гермиона, и ей даже не пришлось играть. То, с какой увлечённостью Драко рассказывал о том, чем когда-то занимался, просто не могло не вызвать восхищения. Она видела, что это дело для него всё ещё имело значение и вызывало в глазах тот самый блеск, который появляется, когда человек рассказывает о том, что ему действительно нравится.       — Да, это было для меня своеобразной надеждой на второй шанс. Если бы всё получилось, польза, принесённая моими разработками, возможно, смогла бы перекрыть то пятно на репутации нашей семьи, что появилось после второй магической войны. Я думал, что смогу наконец-то узнать, что такое обычная нормальная жизнь, но достаточно быстро понял, что общество не даст мне этого сделать, — горящий ещё несколько секунд назад огонь в глазах Малфоя постепенно мерк, оставляя после себя выжженное поле несбывшихся надежд. Мужчина как-то грустно ухмыльнулся и хмыкнул, словно самонадеянность той, более юной версии Драко в паре с верой в то, что у него получится чего-то добиться, его позабавила.       — Знаешь, все эти светлые волшебники при ближайшем рассмотрении оказались немногим лучше тёмных в своём желании чётко разделить мир на чёрное и белое. Все мои проекты до одного были отвергнуты везде, куда бы я ни обращался, даже несмотря на полное финансирование со стороны моей семьи. Никто не хотел иметь дел с мальчишкой Малфоев. Я оказался записанным в ряды отъявленных мерзавцев без права на реабилитацию, а моя фамилия едва ли не была синонимом всего существующего зла в волшебном мире, словно не Реддл, а мой отец был Тёмным Лордом. Как я и говорил ранее, на меня навесили такое количество ярлыков, что уму непостижимо: Пожиратель смерти, трус, богатенький чистокровный сноб — и так до бесконечности. В определённый момент я решил, что проще соответствовать всем этим представлениям обо мне, чем пытаться что-то кому-то доказать, и наверное, именно тогда моя жизнь и пошла под откос.       Гермиона медленно поставила корзину с белладонной и подошла к мужчине, на лице которого вновь была привычная непроницаемая маска холодности и безразличия. Он не любил рефлексию и разведение всевозможной сырости, когда дело касалось его самого. Даже собственные эмоции, иногда прорывающиеся сквозь бреши в броне, он старался загасить, скрыть, засунуть поглубже, считая их проявлением слабости и уязвимости, которым, по его мнению, не было места в его жизни.       Она заглянула в глаза Драко и нежно коснулась ладонью его щеки, на которой едва проступала светлая колючая щетина. Он прикрыл глаза, и напряженные плечи немного опустились, расслабляясь. Малфой благодарно потёрся о небольшую девичью ладошку с тонкими изящными пальчиками, и по его маске расползлись трещины, сквозь которые показалась слабая улыбка. Он перехватил руку девушки и поцеловал её тыльную сторону, притягивая ближе к себе. Гермиона сцепила руки за спиной мужчины, заключая его в объятия, и положила голову с разбушевавшимися от влажности кудрями на его грудь, которая мерно вздымалась на каждом вдохе.       — Ты гораздо лучше и сильнее, чем тебе кажется. И я верю в тебя, Драко, — тихо сказала Грейнджер, выражая свою поддержку, в которой он наверняка нуждался, но был слишком гордым, чтобы признаться в этом. Девушка уткнулась носом в его рубаху, которая пахла травой, мхом и чем-то древесным. Вот откуда ей знаком этот запах: так пах человек, занимающий все её свободные мысли. Она глубоко вдохнула, сильнее прижимаясь к крепкому мужскому телу и прислушиваясь к тому, как в его груди громко стучит сердце, в существование которого многие не верили. Малфой обнял Гермиону в ответ и ласково провёл по каштановым волосам, перебирая локоны-пружинки пальцами. Здесь и сейчас им обоим было тихо. Ни одной лишней мысли в голове. Всё как ветром сдуло — пустота, вакуум. И Мерлин, как хорошо, как спокойно им было рядом друг с другом. Если бы только это могло длиться вечно.

***

      Двое волшебников в чёрных мантиях со значками Министерства магии шли по мощёной улице, залитой солнцем, мимо многочисленных магических магазинов с разномастной облицовкой и пёстрыми вывесками. Люди сновали, будто муравьи, от одного прилавка к другому, шумно обсуждая списки покупок и последние новости. На них то и дело оборачивались, кто-то приветственно кивал издали, кто-то подходил поздороваться. Их личности, слава Мерлину, за прошедшие десять лет больше ни у кого не вызывали былого ажиотажа, если речь, конечно, не шла о их личной жизни и Рите Скитер.       Излишняя заинтересованность общественности в нём едва ли не с одиннадцати лет тяготила Поттера. Он не считал себя уж слишком особенным, несмотря на ту роль, что сыграл во второй магической войне, победив главного тёмного волшебника. В своей голове он навсегда остался Гарри, просто Гарри и так и не смог привыкнуть к повышенному вниманию к своей скромной персоне, но смирился с таким положением вещей. Рон же, страдавший комплексом среднего ребёнка и низкой самооценкой в школьные годы, с большей охотой принимал практически любое внимание к своей личности, если оно не становилось чрезмерно навязчивым и переходящим личные границы. Поэтому сейчас он сверкал, как начищенный галеон, и махал в ответ приветствующим их людям, словно был знаком с каждым из них поимённо.       Волшебницы из Отдела магических игр и спорта полутра нахваливали открывшийся неподалёку новый ресторан с каким-то уж больно пафосным названием, и Рон непременно хотел там пообедать, а поскольку одиночество он не очень-то жаловал, то попросил Гарри составить ему компанию. Если, конечно, можно считать просьбой то, что Уизли просто поставил друга перед фактом, не оставив ему выбора.       Волшебники подошли к небольшому зданию, первый этаж которого на первый взгляд был полностью облицован бесшовной зеркальной поверхностью, отражающей другие постройки, находящиеся в непосредственной близости. Подойдя ближе, Рон и Гарри поняли, что в этой поверхности отражается всё, за исключением людей — это в значительной степени поломало мозг обоим, но если Гарри просто тупо пялился в то место, где по всем законам логики и физики должно было находится его отражение, то Рон начал расхаживать взад-вперёд, будто пытаясь заглянуть за грани поверхности, приговаривая «это ещё что за драккловы выходки».       В центре этой необычной зеркальной инсталляции находился вход, со стороны выглядящий, как часть хрустального дворца. Несколько прозрачных ступеней, идущих полукругом, куполообразный навес и дверь, словно высеченная изо льда. Вся эта конструкция казалась настолько сомнительной и ненадёжной, что возникали опасения, не посыпется ли всё это великолепие под их ногами, превращаясь в стеклянное крошево, скрипящее и потрескивающее под подошвой. Единственным ярким пятном была сверкающая фиолетовая вывеска «Fata-Morgana».       — Рон, мы, конечно, очень давно знаем друг друга, ты мой самый лучший друг, но мне кажется, я не готов к новому этапу в наших с тобой отношениях…       — Да откуда ж мне было знать, что тут такое! — возмущённо оправдывался Уизли, продолжая с недоверием вглядываться в зеркальную облицовку.       — Поклянись мне, что в десерте не будет кольца, — посмеиваясь, сказал Поттер и первым шагнул на хрустальную ступеньку.       — Очень смешно. Джинни бы мне голову откусила, — насупившись, ответил Рон, кривя лицо и делая шаг вслед за другом.       — Страх перед сестрой единственное, что стоит между тобой и романтическими чувствами ко мне? — продолжал подтрунивать на другом Гарри и посмотрел вниз. Под его ногами расплывались чёрные круги, как по водной глади, и лестница постепенно превратилась из прозрачной в мраморную. — Воу!       Рон похлопал друга по плечу, кивая на то место, где раньше была зеркальная поверхность. Теперь она была прозрачной, за стеклом виднелось тёмное убранство ресторана с фиолетовыми элементами в тон вывески и столики с явно дорого одетыми посетителями.       — Вот чёрт! — поправляя свою повседневную мантию, выругался Уизли, понимая, что это место явно не подходило для обычного обеда министерских сотрудников. Более того, он не очень-то любил пафосные заведения и вовсе не от того, что у него не было денег на их посещение. Проблем с финансами после войны не испытывал ни один из их великолепной троицы. Скорее, Уизли считал это бестолковой тратой галеонов, то ли дело новая метла или билеты на матч по квиддичу. Хотя последнее, ввиду его работы, и вовсе предоставлялось бесплатно.       — Что, это явно не то место, куда бы ты действительно хотел попасть, да, Рон? — с лёгким смешком поддел мужчина, на что друг только недовольно скривил лицо, красноречиво уведомляя Гарри о его бесспорной правоте.       — Вот именно поэтому в следующий раз я буду выбирать, где нам обедать, — сказал Поттер и вошёл в ресторан, не оставляя другу выбора, как и он ему ранее со своим приглашением на обед.       Их взору открылся большой зал, хотя само здание было явно значительно меньших размеров. Излюбленное волшебниками Capacious extremis — заклинание незримого расширения, справилось со своей задачей на ура. К мужчинам, кокетливо виляя бёдрами, подошла стройная девушка-администратор с тугим пучком на голове, в строгом, но элегантном брючном ансамбле, верх которого, смахивающий то ли на пиджак, то ли на блузку, был асимметричным. Одна рука сотрудницы ресторана была обнажена вплоть до плеча, открывая взору выпирающую ключицу, другая же, напротив, до самого запястья была прикрыта облегающим рукавом. На её груди красовался серебряный бейдж, витиеватые буквы которого складывались в имя «Эмма».       — Мы рады приветствовать знаменитых Героев войны в «Fata-Morgana»! Добро пожаловать! У нас есть столик для особых гостей, прошу пройти за мной, — сказала Эмма. Она лихо взяла в оборот мужчин и, не оставляя им времени для размышлений, повела вглубь зала, прихватывая со стойки, мимо которой они проходили, два комплекта меню. Пока они шли до места для особых гостей, как выразилась волшебница, Гарри про себя отметил, что здесь очень красиво, а интерьер ресторана более современный и маггловский, нежели в остальных местах Косой аллеи, где всё кричало о своей необычности и магической составляющей. Тут же волшебство гармонично сосуществовало со стильными маггловскими решениями без излюбленных волшебниками нагромождений и беспорядка.       Эмма посадила мужчин за столик напротив огромного панорамного окна, тянущегося вдоль всей стены, которое со стороны улицы так заинтересовало друзей тем, что выглядело как самое обычное зеркало, но отражало оно исключительно неодушевлённые предметы. На столе из тёмного дерева стояла искусно выполненная серебряная подставка, которая, словно кружево, оплетала основание расположенного на ней небольшого хрустального шара, внутри которого клубами двигался фиолетовый плотный дым. Столик был огорожен зеркальной ширмой, по которой будто полз молочно-фиолетовый туман, обеспечивая гостям уединение. Администратор положила рядом с каждым из волшебников меню:       — Когда будете готовы сделать заказ, просто запустите сноп красных искр, и к вам подойдёт официант.       Рон нетерпеливо, словно малый ребёнок, коснулся хрустального шара, который так манил его, стоило только Эмме скрыться из поля его зрения. Поверхность была гладкой и холодной, создавалось впечатление, что он соткан изо льда и сейчас непременно начнёт стремительно таять от горячего прикосновения рук. Но вопреки этому представлению, он продолжал стоять на своей серебряной подставке, как вдруг под пальцами Уизли клубы дыма начали активно передвигаться, словно от порыва ветра. Часть панорамного окна, находящаяся напротив их столика, за которым прогуливались компании волшебников с покупками, подёрнулась фиолетовой дымкой, и там, где только что ходили люди появились солнечные луга, усыпанные жёлтыми цветами с виднеющимися вдали горами. Рон нахмурился, глядя на замысловатые чары, и над лугами тут же начали сгущаться тучи.       — Эй, Гарри, чем-то похоже на твоё зачарованное окно, — кивая на окно, промолвил Уизли.       — Да, только здесь, видимо, вплетено что-то, отслеживающее настроение. Занятно, — ответил Поттер, разглядывая хрустальный шар под пальцами друга.       — Надо будет привести сюда Гермиону. Ей наверняка понравится такое, заодно объяснит нам, как это всё работает, — будто между прочим сказал Рон, убирая руки от волшебного артефакта и переключая своё внимание на более насущные вещи, а именно — на меню.       Спустя некоторое время и достаточное количество метаний Рона от одной позиции меню к другой в разделе «Горячее» мужчины сделали свой заказ и, привыкнув к атмосфере ресторана, смогли наконец немного расслабиться. Почувствовав себя свободно, Уизли приосанился и сложил руки в замок, словно собираясь устроить другу допрос с пристрастием, что, в принципе, было недалеко от истины.       — Кстати, я всё хотел тебя спросить, давно ли вы с Блейзом Забини стали закадычными друзьями? — спросил Рон, вспоминая встречу с бывшим однокурсником в атриуме Министерства.       — Брось, Рон! Ведёшь себя как ревнивая жена, ей-Мерлин.       — Вы посмотрите на него! Какой остряк! По-моему, связь с клубом змей на тебя плохо влияет, Гарри. Тебе мало возни с Малфоями?       — Давай будем честными, вся возня досталась Гермионе. Я же просто слегка способствую издали, как мне кажется, в этом есть существенная разница.       «Мерлин, мне ещё нужно как-то об этой самой «возне» ему рассказать», — пронеслось в голове Поттера. Мысли о том, чтобы скрыть подробности взаимоотношений между Гермионой и Малфоем, не раз за этот час посещали мужчину, но он стоически отбрасывал их в сторону. Утаивать такую информацию об их общей подруге казалось ему нечестным по отношению к Рону. В конце концов, рано или поздно это всё равно бы всплыло, и тогда Уизли абсолютно точно затаил бы смертельную обиду. Он всегда отличался вспыльчивым характером, предпочитая сначала действовать и только потом — думать, но в противовес этой черте, он ещё был и отходчивым, что значительно всё упрощало. Была и ещё одна проблема. Гарри до сих пор не рассказал Джинни ни о чём из того, что касалось проекта о перевоспитании бывшего однокурсника. И зная характер жены, летучемышиный сглаз — это самое малое, что могло его ждать…       — Ладно. Так и зачем же вы встречались? Мне что, всё из тебя клещами вытаскивать или у вас уже появились свои тайны? В конце концов, я тоже участвую в этой афере, хоть и косвенно, а значит, имею право знать подробности, — недовольно скривив губы, спросил Уизли, вытаскивая друга из размышлений.       — Да какие тайны, обсудили некоторые вопросы, касающиеся проекта… — ответил Гарри, увиливая от прямого ответа на поставленный вопрос.       Он уже решил, что расскажет обо всём, но ещё не знал, как именно сказать Рону о том, что у их дорогой подруги, судя по всему, случился служебный роман. А если ещё не случился, то по заверениям Забини, это должно произойти едва ли не с минуты на минуту. И уж точно не представлял, чем оправдать факт того, что Гарри ещё и заключил спор с Блейзом относительно этих странных взаимоотношений, в котором проиграл. Как нельзя кстати к столику подошёл официант, левитируя их заказ, и всё внимание Рона переключилось на аппетитную утиную ножку и воздушный картофель с трюфелем, заставляя Поттера выдохнуть.       — К слову, как там Гермивона? — спросил Уизли, не успев прожевать свою утку и вгоняя друга в уныние от осознания того, что столь удачный отвлекающий маневр не сработал как положено.       — Тут такое дело, дружище… — начал было Гарри, но его моментально прервали.       — Что этот хорёк ей сделал?! Я немедленно отправлюсь туда и начищу его заносчивую аристократическую физиономию! Давно пора было это сделать, лучшая терапия для таких, как он! — взвился Рон, брызжа слюной и чуть ли не вскакивая с места. В магическом окне разверзся самый настоящий ад. Небо окрасилось в багряно-красный. Облака чернели, разрастаясь, и превращались в тучи, в тёмных недрах которых начинали сверкать молнии. Зелёные луга облизывали языки пламени, оставляя после себя лишь выжженную землю. Одна из гор вдали выплюнула в воздух сноп пепла вперемешку с искрами. Поистине страшное зрелище.       — Эй, тише, успокойся. Начнём с того, что сделал это не Драко, а сама Гермиона, — осторожно начал Поттер, косясь на окно, в котором благодаря эмоциям его друга происходил полный ужас. Он сделал паузу, чтобы собраться и с мыслями, и с духом, что оказалось довольно сложной задачей, когда в метре от тебя что-то полыхает, а с неба, разрываемого сетью молний, сыпется пепел. Такой бурной реакции он совершенно не ожидал.       — Да что она сделала-то, говори уже, соплохвост тебя раздери, Гарри!       — Поцеловала Малфоя, — выпалил Поттер на одном дыхании и замер, пристально глядя на то, как живописно на лице друга один цвет сменял другой.       — Быть того не может! Он наверняка её заставил!       — Рон, никто её не заставлял. Нарцисса Малфой сообщила об этом в письме, и я своими глазами его видел.       — Чтобы наша Гермиона и этот… белобрысый змеёныш… — оседая, про себя бубнил Уизли, словно в трансе. Небо за окном перестало напоминать надвигающийся конец света. Первые капли дождя коснулись потрескавшейся от огня почвы.       — Слушай, не нам её судить, приятель. Да и Драко уже не тот мальчишка, с которым мы враждовали в школе. Конечно, он по-прежнему тот ещё циничный придурок, но над этим работают.       — Если он её обидит, Гарри, клянусь, я его собственными руками придушу! — рявкнул Рон и саданул по столу. Небольшое огороженное пространство вокруг них озарила яркая вспышка молнии, и за окном пошёл ливень.       — Мерлин всемогущий! Рон, тебе нужно научиться лучше контролировать свои эмоции! Дай сюда этот проклятый шар! — раздражённо выпалил Гарри и протянул руку к артефакту. Стекло заволокло фиолетовой дымкой, стоило мужчине коснуться поверхности шара, и спустя несколько секунд за окном появилась картина мирного дождливого Лондона, которая часто сопровождала его в собственном кабинете Министерства.       — И между прочим, я сказал Блейзу примерно то же самое, что и ты, — проговорил Поттер, хлопая друга по плечу. — Да и ты знаешь Гермиону, она не даст себя в обиду, вспомнить хотя бы инцидент с Лавандой.       — Ме-е-ерлин, — простонал Рон. — Не напоминай.       — А что касается непосредственно проекта, то Блейз подозревает, что Астория Гринграсс что-то задумала, об остальном ты и так знаешь. Большая часть сплетниц сидит именно в твоём отделе.       — Гринграсс, постой, это та сумасшедшая блондинка, которая носилась по Министерству с таким лицом, будто у неё под носом чем-то намазано и это определённо не фиалки? — спросил Уизли, хмурясь, на что моментально получил утвердительный кивок от друга. — Я уверен, что видел, как она вчера ошивалась у Святого Мунго, а потом усиленно спорила о чём-то с привет-ведьмой.       — А вот это уже не очень хорошо, — заключил Гарри, размышляя, как лучше поступить. Необходимо было оповестить об этом Блейза, раз уж он числится в няньках у Гринграсс, но выкладывать всё напрямую рисковая затея. Вдруг именно сейчас Забини находился рядом с Асторией… Поттер достал палочку из кобуры и вызвал патронуса.       — Найди Блейза Забини и передай ему сообщение: «Нужно срочно встретиться. Жду тебя в ресторане «Fata-Morgana». Дресс-код — ничего зелёного», — серебристо-голубой олень повёл ветвистыми рогами и исчез, ускакав сквозь ближайшую стену.       — Здесь что, есть дресс-код? — с недоумением спросил Рон, параллельно орудуя вилкой.       — Понятия не имею, — честно ответил Гарри, делая глоток чая. — Это завуалированная отсылка к Гринграсс.       — А-а-а, — с пониманием протянул Уизли, промакивая губы салфеткой.       Примерно через пятнадцать минут рядом с их столиком появился Блейз в сопровождении администратора Эммы. На нём был тот же костюм, в котором утром он явился в кабинет Гарри. Только кое-что в его наряде существенно изменилось, и это был цвет. Он был глубоким тёмно-зелёным. Увидев это, Поттер фыркнул и смерил Забини укоризненным взглядом, на что тот расплылся в белоснежной улыбке, ярко выделяющейся на смуглом лице.       — Не смотри на меня так. Я понял твой шифр, о великий конспиратор, но не смог устоять от искушения поиздеваться, — сказал Блейз, расслабленно занимая место за столом, и в подтверждение своих слов продолжил. — Так что там с малышкой Астри?       — Я видел её в Святом Мунго, — ответил вместо друга Рон, пристально и с недоверием глядя на новоприбывшего волшебника.       — Что-то мне подсказывает, что она явно приходила туда не здоровье поправить, — добавил Гарри.       Забини выгнул бровь и посерьёзнел. Поттер несомненно был прав. Мотивы Гринграсс вполне ясны, и необходимо было как можно скорее принимать какие-то меры, направленные на отвлечение предприимчивой, заскучавшей без компании Драко ведьмы.       «Видимо, придётся брать удар на себя. Чувствую, дорогой мой друг, ты будешь основательно мне должен… Что ж».       — Да начнётся игра!