Благодаря тебе

Спустя годы бесконечных откладываний развод Гарри всё-таки состоялся в будний мартовский день, и при этом оказался не похож ни на один развод или расставание на памяти Драко. В день, когда были подписаны бумаги, все отправились в паб. Гарри, Джинни, Гермиона, Рон, еще пара каких-то рыжеволосых (явно Уизли), Невилл Лонгботтом, Энтони Голдштейн, а также парень, с которым последнее время с благословения Гарри встречалась Джинни. Даже Луна Лавгуд явилась. Драко тоже был приглашен на так называемую вечеринку по поводу развода. Он не был уверен, что впишется в такую тесную группу друзей, но Гарри чуть ли не насильно отбуксовал его к камину.  Вечеринка получилась шумная, веселая, с кучей дурацких тостов и танцами. Посторонним могло бы показаться, что они отмечают свадьбу, а не развод. — За Драко! — поднял бокал Гарри в качестве одного из этих дурацких тостов. — Теперь, когда я официально разведен, он будет моим новым вторым пилотом. Все загудели. Энтони хлопнул его по спине и заявил: — Ужасный выбор. Не забывай, что дамы, вообще-то, предпочитают блондинов, так что вместо тебя могут выбрать твоего второго пилота. Гарри закатил глаза. — Ну да, Тони, конечно. А вообще, может, я не даму буду искать, а кавалера. Рон, уже прилично набравшийся к этому времени, заметил: — Так ведь Драко как раз одинокий кавалер. Почему бы вам не сойтись и не трахаться друг с другом вместо того, чтобы кого-то искать? Все рассмеялись его словам, которые явно были глупой шуткой, но Драко внезапно почувствовал, что отчаянно краснеет. Гарри почему-то смущенно на него посмотрел и тут же отвел взгляд. — Тебе, наверное, кажется это странным? — спросил у него Гарри позже, когда Драко нашел его в тупичке за баром, куда он отошел на перекур. Драко снова вспыхнул и предпочел списать такую реакцию на алкоголь. — Что именно? — То, что я би. Что меня привлекают и мужчины, и женщины. Такое вообще бывает у чистокровных? — Сам термин не используется. Но сексуальность — это же спектр. По крайней мере, я так всегда думал. И в любом случае, твоя ориентация — исключительно твое личное дело.  Поттер расплылся в улыбке. — Уф, аж от сердца отлегло. А то ты как-то странно отреагировал в пабе, и я подумал: может, ты геев ненавидишь или что-нибудь в этом духе. — Нет, я совершенно точно не ненавижу геев, — с ноткой обиды информировал он Гарри. Только то, что когда-то Драко был отменным засранцем, совершенно не означало, что он до сих пор набит всякими предубеждениями. Его больно уколола мысль о том, что Гарри мог так про него думать. А почему он на самом деле «как-то странно отреагировал», он и сам не мог понять.  — Я имею в виду, некоторые мужчины очень даже привлекательны. Я это вижу. — Это признание он адресовал даже не столько Гарри, сколько самому себе.  Гарри аж просиял. Он какое-то время пристально смотрел на Драко, не переставая пьяно улыбаться. Затем затянулся сигаретой и предложил ее Драко. Тот отказался. Он никогда не пробовал курить и не планировал начинать. Ему хватало и одной вредной привычки, с которой не всегда было просто бороться. — Так значит… У тебя был какой-то опыт с мужчинами или это ты гипотетически? — с озорным блеском в глазах спросил Гарри. Драко фыркнул. — Гипотетически. Я не был вообще ни с кем, кроме Астории. — Правда? — Гарри явно удивился. — Я думал, ты пользовался популярностью в школе и всё такое. — Ну, то есть я целовался с Панси и еще там с парой девочек. Но потом началась война и… Ну, в общем. — Ты был девственником в первую брачную ночь. Драко смущенно кивнул. Он был уверен, что лицо его уже приобрело свекольный оттенок. Если Поттер продолжит его поддразнивать, он просто взорвется.  — Могу тебя как-нибудь в клуб взять. Осмотришься, проверишь, правда ли ты считаешь мужчин привлекательными. Может, поцелуешь кого-нибудь, чтобы точно убедиться. Драко кашлянул. — В клуб… Ты хочешь сказать, что ходишь по клубам? — Я имею в виду гей-клуб, и да, хожу иногда. Потанцевать там, присмотреться к кому-нибудь. Но только в маггловские клубы, конечно. Не хватало, чтобы мое лицо в каком-нибудь из наших клубов попало на первую полосу «Пророка», — поморщился он. Драко не мог поверить, что разговаривает с Гарри о таких вещах. Он уставился на ботинки и свесил вперед волосы, надеясь, что они хоть немного скроют его пылающее лицо. Гарри почувствовал, что ему некомфортно, и, хлопнув по плечу, отправился внутрь паба.  Той ночью Драко приснилось загорелое мускулистое тело с темными волосами на груди и каплями пота на коже. Тело двигалось в ночном клубе, часть его была скрыта в тени, на часть падал свет. В танце оно прижималось к другому телу, такому же мускулистому. Он проснулся весь в поту и долго не мог отдышаться, сгорая от стыда. Как бы болезненно ни было смотреть правде в глаза, Драко не мог тешить себя иллюзией, что ему приснился просто какой-то красивый темноволосый незнакомец.  Он чувствовал себя извращенцем. Ну как его подсознание могло выдать такие желания в отношении друга, да еще и отца лучшего друга его сына? Это совершенно точно было неприемлемо в обществе, да и просто неправильно. Драко был уверен, что Скорпиус навсегда его возненавидит, если узнает. Хотя он не узнает. Как и никто другой, тем более Гарри. Всё, что Драко для этого нужно было сделать, — это вечно его избегать. Он знал, что вполне мог начать встречаться с другими людьми, чтобы перенаправить грешные мысли с Гарри на кого-нибудь еще, но даже спустя два года смерть Астории всё еще приносила боль, и, если не считать периодических похотливых устремлений в сторону лучшего друга, Драко не был готов к новым отношениям. Мысль о том, что кто-то займет в его жизни место Астории была невыносимой.  ***** Драко попытался уменьшить частоту встреч с Гарри, постоянно придумывал объяснения, почему он не может куда-нибудь сходить. Когда Гарри предложил еще раз пойти в кино, Драко запаниковал и заявил, что его больше не интересуют маггловские фильмы. И всё равно он постоянно просыпался со стояком и мыслями о крепком члене. Принадлежавшем конкретно Гарри. Представлял себе, как Гарри вдавливает его в матрас, трется членом о его бедра. Как прижимает его к стене. Последний раз эротические фантазии преследовали его так настойчиво, когда он был подростком. Бывали времена в Хогвартсе, особенно после того, как Слизерин проигрывал Гриффиндору и Гарри перед носом у Драко ловил снитч, когда Драко представлял себе, как толкает Поттера вниз, заставляя встать перед ним на колени, и засовывает ему в рот член. Но это была просто смесь из подростковой озабоченности и фантазий о власти и контроле. Он не сильно на этом зацикливался тогда. Сейчас же всё было по-другому. Иногда он чувствовал себя девственницей из любовного романа, которая краснеет от еле заметного касания рукой. Чем больше он пытался отстраниться, тем более настойчиво Поттер предлагал встречи — совместные походы на квиддичные матчи, обеды в офисе или дурацкие маггловские развлечения типа странной игры, в которой нужно без магии пытаться прокатить мяч так, чтобы он сбил какие-то кегли. Драко отклонял большинство приглашений Гарри, чувствуя себя при этом  эгоистом и отвратительным другом. Но Гарри почему-то совсем не обижался, а только удваивал попытки и начал присылать ему сов практически каждый день.  Причина такой настойчивости выяснилась на каникулах. Скорпиус с самого первого дня буквально не отходил от Драко ни на шаг. Постоянно о чем-то говорил и предлагал всё делать вместе. Драко поначалу ничего не имел против, но, когда Скорпиус отказался идти на квиддич с Алом и Джеймсом без Драко, тут уж он почувствовал что-то неладное. — Пап, у тебя депрессия? — в конце концов выпалил Скорпиус однажды за ужином. На лице у него была написана явная тревога.  Драко, совершенно сбитый с толку, недоуменно приподнял бровь. Конечно, одинокая жизнь в огромном особняке не творит чудеса для психического здоровья, но никакой депрессии у себя он точно не наблюдал. — Ал сказал мне, что ему сказал мистер Поттер, что у тебя депрессия, — в конце концов признался Скорпиус, вертя в руках чайную ложку. Драко шлепнул газетой по столу, чувствуя раздражение в адрес Гарри из-за того, что он напугал Скорпиуса. — Мистер Поттер не виноват! — выпалил Скорпиус. — Он попросил Ала не говорить мне об этом. — Всё в порядке, — сказал Драко с натянутой улыбкой, уже вставая, чтобы аппарировать. — Я совсем не злюсь на мистера Поттера. Ни чуточки.  Когда Гарри открыл ему дверь на Гриммо, выяснилось, что он не один: вокруг его плеч извивался боа-констриктор. Драко уже давно привык и не удивлялся ничему, что происходило с самим Гарри и его странным домом. Оттолкнув Гарри в сторону, он вошел внутрь, продолжая гореть праведным гневом.  — Э-э, привет? — запнувшись, пробормотал Гарри и что-то прошипел на парселтанге, после чего боа-констриктор немедленно сполз с его плеч и ускользнул в темноту коридора.  Драко подавил дрожь, которая прошла по позвоночнику от звука шипения Гарри, и закатил глаза.  — Я вовсе не в депрессии, идиот!  Гарри с виноватым видом почесал в затылке. — И совершенно необязательно было заставлять Скорпиуса переживать!  — Я Скорпиусу ничего и не говорил, — запротестовал Гарри. — Я только с Альбусом поделился. — Неужели ты думаешь, что Альбус способен хоть что-то не донести до Скорпиуса? И в любом случае, — он решительно взмахнул рукой, — это всё неважно. Потому что у меня нет никакой депрессии. — Драко. Тебе совсем не обязательно постоянно быть сильным. Последнее время ты очень замкнулся в себе, и совершенно нормально… Драко почувствовал, как его охватывает приступ безумия, настоянный на смеси раздражения, желания и адреналина.  — Нет, Поттер. Не надо мне тут Драко то, Драко сё. У меня нет депрессии, и я тебе это докажу. Пойдем. — Он схватил куртку Поттера, висевшую на вешалке, и двинулся к выходу. — Подожди! Куда мы? — крикнул Гарри, идя следом. — В один из гей-клубов, куда ты постоянно ходишь, чтобы цеплять парней. Пойдем туда. Сам убедишься, что я не в депрессии. Гарри смотрел на него с отвисшей челюстью. — Ты настолько не прав, что я даже не знаю, с чего начать. Во-первых, я вовсе не «постоянно» хожу по клубам. Раз в месяц, не чаще. Во-вторых, я не хожу туда «цеплять парней». Это так ужасно звучит, Драко! В-третьих, я не знаю, что ты пытаешься доказать. Драко только фыркнул и не остановился.  — В-четвертых, — кричал Гарри сзади, — ты даже не знаешь, куда идешь. В-пятых, разве ты гей или би? Что вообще происходит? Драко обернулся и неверяще уставился на Гарри. — Ты чего вообще? Мы же разговаривали об этом. Вечером после твоего развода. Я сказал, что некоторые мужчины кажутся мне привлекательными, ты предложил сходить со мной в один из этих самых клубов, чтобы я убедился точно. На лице Гарри было написано недоумение. Очень для него типично.  — Что? Погоди. Я думал, это мне приснилось… Я был такой пьяный тогда, — простонал он. — Почти вообще ничего не помню. — Хм… — Драко внезапно почувствовал себя жутко глупо и подумал, с каких это пор он начал себя вести как типичный гриффиндорец. — Ну и ладно. Не то чтобы… Я просто… Пойдем вместо этого в кино. — Нет уж, нет уж. Идем танцевать. — Гарри разулыбался, глядя на одежду Драко. — Тем более ты уже оделся для вечернего выхода. На Драко был надет маггловский костюм, в то время как на Гарри красовались джинсы и старая кожаная куртка, доставшаяся ему в наследство от Сириуса Блэка. Только один из них был одет подобающе, сообразил Драко, и это явно не мог быть человек, который собрался в клуб первый раз в жизни. Он остановился. — Нет, давай не пойдем. Я неправильно одет. Гарри схватил Драко за руки, глаза его маниакально заблестели.  — Еще как пойдем. В твоей дорогой, но, по твоим словам, неправильной одежде ты выглядишь как типичный сладкий папочка. Я хочу посмотреть, что в итоге из этого выйдет. Маггловский клуб был маленьким, но симпатичным. На танцполе было достаточно народу, чтобы почувствовать себя затерянным в толпе. Драко избавился от пиджака и галстука и расстегнул несколько пуговиц на рубашке. Первым делом он отправился к бару — ему нужно было выпить для храбрости, прежде чем делать хоть какие-то попытки приблизиться к танцполу. А вот Гарри явно чувствовал себя в клубе как рыба в воде. Когда заиграла какая-то мелодия, он подскочил с барного стула и крикнул Драко что-то на ухо, что тот не вполне расслышал из-за громкой музыки. Кажется, что-то вроде: «Такое просто нельзя пропустить». Драко со смехом смотрел, как Гарри танцует. Движения его были слегка скованными и не особо элегантными — сам Драко умел танцевать лучше. И всё равно завороженно следил взглядом, чувствуя, как его переполняет настоящее беззаботное счастье.  К Драко подошел какой-то молодой парень и сделал комплимент его волосам (классно покрасился, как будто натуральный цвет!) и попросил номер телефона. Гарри тут же появился словно из ниоткуда и положил Драко на плечо уже слегка потную ладонь. Парень, однако, никуда не исчез, наоборот — заинтересовался еще сильнее и начал отвешивать комплименты Гарри («Ты актер? Мне кажется, я тебя в каких-то фильмах видел»). Они какое-то время поболтали и выпили. Драко еще не успел понять, что происходит, а ему уже предложили тройничок. — Сейчас, подождите, — сказал парень. — Я через секунду вернусь. — Гарри, я не думаю, что у меня получится, — прошептал Драко в панике. — Я не способен на тройничок. Гарри чуть не подавился виски.  — Мерлин, нет! — расхохотался он. — Я и не слышал, что он там говорил. Вот это ночка! Ладно, пойдем отсюда. — Он схватил Драко за руку, они вышли и аппарировали в переулок позади площади Гриммо. Они ввалились в рабочий кабинет Гарри, изнемогая от смеха и держась друг за друга. Рубашка Гарри куда-то делась, а на рубашке Драко красовалось пятно от джин-тоника. — Где твоя рубашка? — прошептал Драко. — Не знаю, — прошептал Гарри в ответ, что запустило очередной приступ неконтролируемого хихиканья.  Когда они наконец отсмеялись, Гарри положил ладонь на щеку Драко и мягко на него посмотрел.  — Ты ужасно хорошенький, когда такой. — Какой — ик! — такой? Гарри с нежностью улыбнулся. — Мягкий, незащищенный, открытый. Драко смутно понимал, что лицо Гарри находится совсем близко. Губы его выглядели мягкими и влажными, на щеках была двухдневная щетина, о которую ужасно хотелось потереться лицом. Алкоголь кружил голову, и Драко сделал то, на что никогда бы не решился в трезвом состоянии: сократил расстояние между их губами. Гарри потребовалась одна секунда, чтобы сориентироваться, ухватить Драко за шею и углубить поцелуй. До этого Драко часто мучился сомнениями, сможет ли когда-нибудь сделать первый шаг и если сможет, то как. Но в итоге совершить его оказалось совсем просто, как прыгнуть в воду. Его захлестнуло удовольствие, губы Гарри были такими мягкими, а рот — теплым… Пока из глубины живота не поднялась волна тошноты — совершенно точно из-за алкоголя, выпитого на пустой желудок. Драко оттолкнул Гарри и согнулся пополам. — Мне… срочно нужно отрезвляющее зелье. Гарри озабоченно нахмурился. Он посадил Драко за стол у своего письменного стола и выбежал на поиски зелья. Драко сотворил в чашке, стоявшей на столе Поттера, немного воды, выпил и почувствовал себя немного лучше. Стол был завален какими-то бумажками и документами, сбоку стоял флакон как раз из-под отрезвляющего зелья, но пустой. Драко открыл ящик стола, подумав, что, может, найдет там еще один, но внутри оказались только бумаги. Он уже было собирался закрыть ящик, когда на глаза ему попалось собственное имя на пергаменте, написанное почерком, который не принадлежал ни ему, ни Гарри. Он с любопытством достал листок. Это было старое письмо от Альбуса, датированное маем 2018 года. Драко понимал, что его нельзя читать, что это чудовищное вторжение в чужое личное пространство. Но его уже охватил непреодолимый соблазн, и он сказал себе, что прочитает только ту часть, которая касается его. Я пытаюсь как-то приободрить Скорпиуса, но это тяжело. Представить себе не могу, каково это — лишиться одного из родителей. И он постоянно переживает из-за своего папы. Пусть он ничего и не говорит, я вижу, как он волнуется. У мистера Малфоя нет близких друзей, нет вообще никого, с кем можно было бы поговорить. Я знаю, что ты его не любишь, пап, но, может, у тебя все-таки получится иногда его навещать? Может, вы даже смогли бы подружиться? Все говорят, что я похож на тебя, а Скорпиус говорит, что он похож на своего папу, а ведь мы с ним — лучшие друзья. Так что, может, и вы с мистером Малфоем можете быть друзьями. Ему правда нужен друг, а для Скорпиуса это станет… Драко прекратил чтение. Буквы расплывались перед глазами. «Я знаю, что ты его не любишь». Реальность со всей жестокостью прорвалась сквозь сладкую сказку, которую он сам себе сочинил. То, что он считал искренней дружбой, оказалось просто жалостью, да еще и проявленной по инициативе Альбуса.  Он, спотыкаясь, в два шага добрался до камина и исчез в зеленом пламени, как раз когда Поттер вернулся с криком: «Эй!» Оказавшись в Меноре, он тут же заблокировал камин и сказал Мипси не пускать никого из желающих его навестить. Затем добрался до спальни и уснул, дорыдавшись до полного эмоционального опустошения. На следующее утро он проснулся от настойчивого стука клювом о стекло — это была сова Поттера. Драко попытался было ее игнорировать, но глупая птица преследовала его везде, стуча в окна всех комнат, куда бы ни отправлялся Драко. В итоге он сжалился над уставшей совой, отвязал от лапы пергамент и, всё еще умирая внутри от боли и уязвленной гордости, бросил его в кухонный камин, не читая. После этого письма прекратились. Через несколько дней он открыл каминную связь с Гриммо, отчасти ожидая, что Гарри тут же окажется в Меноре, но этого не произошло. В следующий раз они встретились на заседании правления Фонда защиты пострадавших от насилия Астории Малфой, которое состоялось после запуска программы обучения и финансовой поддержки зависимых жертв. Они кивнули друг другу и немного поговорили о работе. Это была странная встреча, словно они отправились на машине времени назад, в те времена, когда были друг для друга Малфоем и Поттером. Несколько месяцев назад Гарри уволился из аврората. Он решил получить степень магистра в области Защиты от темных искусств с перспективой преподавания в будущем. Одновременно он принимал всё более активное участие в работе учреждения, которое отвечало за программу сотрудничества с Отделом магического правопорядка по спасению детей волшебников из семей, где они подвергались домашнему насилию.  Из-за этого пересечения их областей деятельности Драко не мог не встречаться с ним по работе. Однако он умудрялся сводить общение к минимуму, и, в отличие от прошлого раза, Гарри не делал ничего, чтобы преодолеть это сопротивление. ***** Прекратив дружбу с Гарри, Драко вступил в один из самых одиноких периодов в своей жизни. Конечно, у него были социальные связи по работе, к тому же он находился в приятельских отношениях почти со всеми друзьями Гарри. Однако, чтобы не сталкиваться с самим Гарри, приходилось избегать и их тоже. Дружба с Гарри (или проявление жалости с его стороны, что бы это ни было) помогла Драко наладить общение с его тетей Андромедой и двоюродным племянником Тедди. Но общение с ними чаще раза в месяц привело бы к расспросам об их отношениях с Гарри, чего он изо всех сил старался избежать. Скорпиус тем временем был в Хогвартсе. У него начался шестой год обучения, и он слишком был занят учебой и личными драмами, чтобы писать отцу чаще одного или двух раз в неделю. Менор ощущался золотой клеткой, из которой его некому было выманить, поэтому он практически не выходил из дома, кроме как по работе. Скорпиус уломал его на несколько попыток свиданий. Драко сходил на ужин с парой ведьм и даже одним волшебником. Все они были милыми и приятными в общении, но у Драко не появилось ни малейшего желания встречаться ни с кем из них еще раз.  ***** Последние несколько месяцев в голове у него крутилась одна идея, и к Рождественским каникулам он наконец решил ее озвучить. Они со Скорпиусом гуляли по саду в Меноре. Земля была припорошена снегом, деревья возвышались вокруг темными силуэтами, всё это придавало их прогулке приятную атмосферу. Когда Драко был ребенком, в это время года каждая комната в Меноре была ярко освещена, в каждом камине весело потрескивали дрова. Он часто играл снаружи и смотрел на Менор, который светился как маяк, воплощая собой радость и комфорт. Сейчас огоньки светились только в крыле, где жили они со Скорпиусом. Остальная часть Менора оставалась закрытой, под сохраняющими заклинаниями. Во-первых, Драко распустил почти всех домовых эльфов, чтобы они нашли себе другое место работы. В Меноре оставались только Мипси и еще два кухонных эльфа, что делало невозможным регулярно убирать всю огромную территорию. Во-вторых, он не занимался, подобно своему отцу, политическими интригами и не заключал закулисные договоренности с влиятельными людьми, и результате чего его состояние не умножалось, а наоборот, медленно, но неуклонно таяло. Скорпиусу еще останется приличное количество денег, но, скорее всего, нужно будет найти хорошую работу, чтобы поддерживать нормальный образ жизни. У Драко ушли годы на то, чтобы признаться самому себе в правде, но он до сих пор не мог сказать об этом вслух. В итоге разговор начал Скорпиус: — Пап, а тебе не одиноко жить одному в таком огромном особняке? — Я не один, — тут же возразил он. — Я с тобой. Скорпиус бросил на него печальный взгляд. — Только на каникулы. А в следующем году я учусь последний год, и после этого… — Ты захочешь посмотреть мир, поездить в разные места, найти работу. Прости, дорогой, я не имел в виду, что ты должен быть привязан к Менору. — Так ведь и ты тоже, папа!  Драко несколько секунд помолчал, потом сказал нерешительно: — Вообще-то, у меня есть одна идея. — Да? — заинтересованно переспросил Скорпиус. — Мы тут уже какое-то время пытаемся найти подходящий дом для детей и подростков, которые пострадали от насилия со стороны родителей или опекунов, и для сирот в сложных обстоятельствах, которым некуда деться. И всё никак не можем… — Да, папа! — воскликнул Скорпиус. — Это просто идеальный вариант! Представить не могу другого места, в котором так здорово было бы расти!  — Ну, — задумался Драко, — если я отдам его в пользование на десять лет, могут возникнуть проблемы, когда нужно будет искать замену. — На десять лет? Почему не навсегда?  — Скорпиус! — опешил Драко. — Это же твое наследство. Я не могу тебя так обокрасть. Скорпиус ухмыльнулся. — Я видел наши финансовые документы. Ты явно не оставишь меня без единого галлеона, особенно учитывая, что я собираюсь сам зарабатывать себе на жизнь. — Да, но ни один Малфой не оставлял своего наследника с меньшим количеством денег. К тому же это твой дом, ты здесь вырос. Я буду чувствовать себя ужасным отцом. Скорпиус взял его за руки.  — Пап, лучшее, что вы с мамой мне дали, невозможно измерить недвижимостью или деньгами. Ты лучший отец, которого только можно себе представить. И если ты отдашь Менор детям, ты оставишь мне гораздо большее, чем дом, — наследие, состоящее из хороших, благородных поступков. Уверен, что в итоге я получу больше, чем кто-либо из моих предков.  Драко почувствовал, как от слов сына на глаза наворачиваются слезы. Скорпиус, который уже перерос его на целый дюйм, крепко прижал его к груди и прошептал: — Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, папа. Не в общем смысле, а по-настоящему счастлив. Чтобы у тебя были близкие друзья и любимый человек, и чтобы ты был занят делами, которые приносят тебе радость, чтобы ты завтракал и ужинал каждый день в компании людей, которых ты любишь, чтобы у тебя был настоящий дом, теплый, гостеприимный и по-настоящему твой.  Драко огромным усилием умудрился не заплакать, но сердце его было переполнено эмоциями. Какие бы сожаления он ни имел в жизни, какие бы ужасные вещи ни делал когда-то, какие бы усилия ни прилагал, чтобы их исправить, пусть даже чаша весов никогда не качнется в правильную сторону, у него всегда будет Скорпиус, его величайшее достижение в жизни. Его никогда не переставало изумлять, как у него получилось вырастить идеального сына, такого сильного и в то же время мягкого и доброго. — А давай, ты расскажешь об этом Гарри, а? Уверен, он будет в восторге. Драко застыл.  — Он узнает обо всем на заседании правления.  Скорпиус покачал головой. — Пап, он твой лучший друг. Нет, даже не пытайся это отрицать. Вы дружили несколько лет, и я не знаю, что там у вас такое случилось, но, что бы это ни было, оно просто не могло навсегда разрушить вашу дружбу. Мы с Альбусом часто ссоримся, но всегда миримся, потому что наша дружба важнее. Иди к нему, пожалуйста. Прямо сейчас.  Драко хотел было отказаться. В конце концов, взрослые отношения настолько сложные, что их просто не в состоянии понять ребенок или подросток. А их с Гарри отношения были еще более запутанными, чем отношения большинства взрослых людей. Но это была просьба Скорпиуса — его драгоценного мальчика, который и так переживал из-за него больше, чем любой ребенок должен переживать из-за своего отца. Он просто не мог ему отказать.  ***** Он оказался перед дверью дома на площади Гриммо в сумерках. Защитные чары всё еще давали ему обнаружить местоположение дома, несмотря на все сильные отталкивающие заклинания. Он стоял перед дверью несколько минут, никак не решаясь постучать, когда она открылась, и Гарри, разодетый для ужина, вышел наружу. Увидев Драко, Гарри явно опешил и замер на месте, прямо в дверном проеме, словно был готов в любой момент сорваться и убежать. Драко это взбесило. Если Гарри был не в состоянии с ним общаться, мог бы и захлопнуть дверь ему в лицо. — Мы можем поговорить? — натянуто спросил он. — Конечно. Э-э… Хочешь зайти или?.. Драко молча развернулся и пошел по тротуару. Гарри побежал следом. — Похоже, ты куда-то собирался, — резко проговорил Драко. — Не хочу тебя задерживать. Гарри вздохнул. — Драко, ты хотел поговорить. Я тебя слушаю. — Твоя команда ищет подходящее место, чтобы устроить дом для спасенных от домашнего насилия детей. Присмотрели что-нибудь? Гарри кивнул. — Есть одно место в Шотландии, но оно находится посреди маггловского города, поэтому будут проблемы со скрытием вспышек детской магии.  — Можешь передать, чтобы прекратили поиски. У меня есть место, — непринужденно объявил Драко. — Да? И какое же?  — Малфой-менор. Гарри рассмеялся. Драко приподнял бровь, с трудом сдерживая раздражение. — Погоди, что? Ты серьезно? — Почему нет?  — Потому что это твой дом? — Я съеду. Гарри недоуменно покачал головой. — Съедешь? Куда? А как же Скорпиус? — Скорпиус это и предложил. Для меня Менор слишком большой, для Скорпиуса тоже, такой особняк не вписывается в образ жизни, который он планирует вести. Менор символизирует собой поколения консервативных чистокровных волшебников и их традиций. Мне кажется, мы с ним это переросли. На лице Гарри появилась широкая ясная улыбка, из тех, от которых у него в глазах вспыхивали искорки, а само лицо начинало сиять, как солнце. Как же я по нему скучал, с тянущей болью в сердце подумал Драко. — Так ты серьезно! Драко, это просто идеально. Менор подойдет идеально. Мерлин! — Гарри рассмеялся, взъерошив волосы. Драко понимал, почему эта новость оказалась для Гарри так важна. Он упоминал достаточно эпизодов своего детства, из которых Драко сделал выводы о пренебрежении и жестоком обращении и понял, почему инициатива Тори в свое время так сильно его заинтересовала. Сейчас Драко чувствовал знакомую щемящую нежность при мысли о том, каким Гарри был и каким в итоге вырос.  Гарри снял очки и ребром руки вытер глаза. — Это идеально, — повторил он. — И ты идеальный. Ну вот, этого оказалось достаточно, чтобы полностью испортить Драко настроение. — Не нужно говорить то, что не имеешь в виду, — сказал он, сердито уставившись на Гарри. Тот с какой-то стати напустил на себя растерянный вид. — О чем ты? Почему я не могу считать, что Менор идеально подойдет? Он же огромный. — Может, хватит из себя дурачка изображать, Поттер? Мы оба знаем, что я совсем не об этом. Можешь прекратить притворяться, что я тебе нравлюсь. — Что? О чем ты говоришь? Это же ты меня ненавидишь. Драко открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Гарри тут же с мрачным видом поднял ладони, останавливая его. — Я не имею в виду… То есть у тебя есть полное право ненавидеть меня, Драко. После того, что я тебе сделал. — И что же ты мне сделал? Гарри опустил голову. — Пересек черту, когда начал к тебе приставать. Наверное, это была самая чудовищная глупость из всех, что Драко когда-либо слышал в своей жизни. Она даже пробилась сквозь гнев и раздражение, которые разрывали его изнутри, и совершенно сбила с толку. — Мерлинова мошонка, да о чем ты вообще? — растерянно спросил он. Гарри — несомненно, самый нелепый человек в мире — всё еще выглядел пристыженно и мрачно.  — В тот день, — сказал он, — мы напились. Я хотел тебя и воспользовался твоим состоянием. Поцеловал тебя, когда ты не мог ответить осознанным согласием, а потом ты убежал. Недоумение Драко достигло пика. Что он только ни передумал, когда гадал, почему Гарри не пытается восстановить их дружбу, но эта мысль ни разу не приходила ему в голову. Возможно, потому, что всё на самом деле было не так.  — Гарри, это вообще не похоже на то, что произошло. Я же первым тебя поцеловал. И ты тоже был пьян. Ты что, забыл об этом? — возмущенно спросил он. — К тому же это был просто поцелуй. Даже если бы я не поцеловал тебя первым, вряд ли это можно было бы назвать пересечением черты… — Он начал смеяться. Гарри всё еще выглядел несчастно.  — Дело не только в этом. У тебя не было никакого опыта с мужчинами, и я, получается, отобрал у тебя этот первый раз. Драко хотел было закатить глаза, но его не могло растрогать то, что Гарри так о нем заботился.  — Гарри, я хотел тебя. Я поцеловал тебя, ты поцеловал меня в ответ. Вот и всё, о чем тут еще говорить. — Ты… хотел меня? — Гарри сделал шаг вперед. — Но… Тогда почему ты убежал? Какая еще могла быть причина? И я послал тебе письмо с извинениями. Ты не ответил. Больно было думать о том, что Гарри даже не знал, какую глубокую рану ему нанес. Чувствуя себя неловко и уязвимо, он все-таки решил объяснить: — Я искал в ящике твоего стола отрезвляющее зелье. Честное слово, я не пытался никуда совать нос, просто случайно увидел свое имя в письме от Альбуса. И, конечно, мне не стоило читать чужое письмо, но там было про меня, и я не мог удержаться. Прочитал о том, как ты меня ненавидел, но всё равно должен был притвориться, что переживаешь из-за меня. Просто я думал, что у нас настоящая дружба, а оказалось, что всё это время ты просто жалел меня, убогого, и… Гарри сделал еще один шаг вперед и положил руки ему на плечи. — Драко, стоп. Стоп. Я никогда тебя не ненавидел. Ну, то есть в школе, наверное, да, но с тех пор — никогда. Альбус преувеличивает, есть у него такое свойство — всё драматизировать. Наша дружба очень даже реальна. Я к тебе много чего чувствовал за последние годы, но ни одно из этих чувств не было ненавистью. Я чувствовал восхищение, и гордость, и сопереживание, и… — он нервно сглотнул, — никогда не ненависть. Может быть, совсем наоборот. — Но почему? — закричал Драко. — Я ужасный человек. Трусливый и неприятный. Гарри покачал головой. — Ничего подобного. Драко, с которым я подружился, великодушный и смелый. Открытый, верный, понимающий и интересный. — Я таким не был! — Драко всё еще буквально трясло от нервов. — И не стал бы. Это всё Скорпиус и Астория, они на меня повлияли. Благодаря им я стал человеком, который тебе нравится. Сам по себе я не такой. — На всех нас влияют окружающие люди. Это влияние не делает тебя не собой. Если благодаря Астории ты стал человеком, которого я люблю, значит, я очень ей благодарен. — Гарри подошел еще ближе и нежно обхватил лицо Драко обеими ладонями. — Но я знаю и то, что мы с тобой тоже повлияли друг на друга. И благодаря друг другу мы такие, как есть, и мне это нравится.  Драко сморгнул с глаз слезы. — Я так по тебе скучал.  Гарри подался вперед и чуть коснулся губами его лба. — Мы можем снова быть друзьями? — прошептал он. Драко кивнул, боясь, что его голос дрогнет, если он заговорит. — А мы можем… — Гарри замер в нерешительности, но договорил: — быть чем-то большим? Драко этого хотел — возможно, больше всего на свете, — но одновременно его это пугало. Насколько легче было бы встречаться с людьми, которые не имели для него большого значения. Начать с чистого листа и посмотреть, получится ли что-нибудь в итоге. А прыгнуть в неизвестность с человеком, к которому он уже испытывал глубокие чувства, — это было всё равно что поставить на кон свое сердце.  Но если и было что-то фундаментальное, чему научила его дружба с Гарри, то это смелость. Драко больше не был человеком, который наблюдает за жизнью со стороны, с безопасного расстояния. Он знал, что может сделать этот прыжок, веря, что Гарри его подхватит. Гарри смотрел на него, беззащитно и с надеждой. Драко его поцеловал. Вокруг них беззвучно и медленно падал снег.