Благодаря тебе

Однажды, когда Скорпиусу было шесть, Драко нашел его в розарии: он пытался спасти семейство полевых мышей, застрявшее в колючем кусте. Дело было осенью, сады в Малфой-меноре готовили к зиме: избавлялись от высохших кустов и обрезали ветви, чтобы потом наложить сберегающие заклинания на стволы. Садовник всё утро работал над розовыми клумбами и сложил в углу мертвые кусты, чтобы позже увезти на тележке. Скорпиус сидел на корточках перед спутанными узкими ветками лиловых роз и смотрел на что-то с привычной для маленьких детей сосредоточенностью. Скорпиус был так поглощен наблюдением, хмурясь и сжимая потные кулачки, что не заметил отца, пока тот не подошел вплотную. Только когда под ногой Драко подломилась сухая ветка, Скорпиус поднял взгляд, и лицо его преобразилось, словно из-за облаков выглянуло солнце. — Папочка! — пропищал он, широко улыбаясь. Потом снова развернулся к кустам и прошептал: — Папа здесь, он вас спасет. Оказалось, что в ходе подготовки сада одна особенно колючая ветка упала на гнездо полевых мышей, а сверху ее придавило целой сваленной кучей. Драко встал на колени рядом со Скорпиусом и увидел, что крошечных мышат пронзило шипами. Первым его побуждением было убить их, быстро и безболезненно. В конце концов, это же просто мыши. Практически паразиты. Их гнездо вообще не должно было оказаться в саду. Он еще поговорит об этом с садовником. Может, это будет хороший урок для Скорпиуса. Если существо выглядит пушистым и милым, это еще не значит, что оно может принести какую-то пользу. И уж точно не значит, что к нему можно относиться как к питомцу. — Чем это вы тут занимаетесь? — донесся до них тихий, ясный голос Астории. — Мамочка! — закричал Скорпиус. — Папа спасает мышат. Драко, который вытащил было палочку, чтобы наложить быстрое заклинание, сворачивающее шею, убрал ее обратно в карман. Астория подошла ближе. — Правда? Что тут у вас? Ох… — Она сочувственно посмотрела на гнездо. — Бедняжки. Скорпиус чуть отодвинулся и прижался к боку Тори. — Они выживут? — Его тихий голос выдавал страх, несмотря на то, что до этого буквально излучал уверенность. Астория обменялась с Драко взглядами, в котором не было ни вопроса, ни просьбы — просто знание того, что он это сделает. Ее выводы основывались на непонятно откуда взявшейся уверенности в его доброте. Они были женаты уже почти десять лет, и Драко до сих пор изумлялся тому, что она всё еще считала, что он лучше, чем на самом деле. И старался, насколько это возможно, пытаться соответствовать ее представлениям. — Сделаем всё возможное, — кивнул он Скорпиусу и снова поднял палочку, на этот раз в попытке спасти мышат. Это было тяжело и нервно — пытаться выяснить, как именно удалить магией шипы, чтобы движение не обрушило на гнездо остальные спутанные ветви. Стебли зачарованных роз отрастали сразу после удаления, и Драко пришлось работать не только магией, но и руками, и вскоре они все покрылись царапинами. Когда из одной выступила кровь, Скорпиус положил сверху свою мягкую ладошку и явно изо всех сил пытался не заплакать. Драко рассмеялся. — Это просто царапина. Помнишь, ты на прошлой неделе упал с качелей? Тебе тогда было гораздо больнее, чем мне сейчас. Астория вызвалась было сменить его, но у Драко лучше получались деликатные заклинания, которых требовала ситуация. В итоге Астория помогала, Драко продолжал вызволять мышат, а Скорпиус энергично убирал в сторону ветки, которые Драко извлек из кучи. Спустя полчаса Драко наконец вытащил всех пятерых мышат из ловушки. Двое, которых пронзило шипами, выглядели полумертвыми. Один истекал кровью, из раны другого высовывались кишки. Пока Скорпиус суетился над мышатами, Драко стоял чуть поодаль с Тори. — Можем, конечно, отнести их к магозоологам, — предложил он, — но я не знаю, берут ли они немагических животных… Тори цокнула языком. — Они в любом случае не переживут переноску. Лучше… Скорпиус махнул им рукой. — Папа, скорее! Столько крови! Ты должен срочно их исцелить! — Но я не целитель, Скорпиус. — Ну как же! Мама всегда говорит, что у тебя руки целителя. Это была и правда, и неправда. После войны ему дали условный срок, из-за которого он не мог вернуться в Хогвартс, чтобы закончить обучение. Вместо этого он сам готовился как к ТРИТОНам, так и к поступлению на дальнейшее обучение. Именно в тот период он обнаружил в Меноре множество книг по целительству и перечитал практически все. Его буквально захватила целительская магия, и он понадеялся или поступить на соответствующую магистерскую программу, или пройти частный курс обучения у специалиста. Однако никто не захотел связываться с Малфоем, и после долгой череды отказов ему пришлось отказаться от этой идеи. Он никому не рассказывал об этой неудаче, и даже Тори до определенного момента о ней не знала. Как-то раз она увидела, как он вырезает фигурки из фруктов, и отметила, что у него руки целителя, после чего он весь вечер не мог выбраться из подавленного состояния. Асторию изумила внезапная перемена в его настроении, и в итоге ему пришлось признаться, чем именно его задело ее замечание. В ответ она взяла его руки в свои и поцеловала их, что вызвало у него в ответ одновременно смех и слезы, настолько всё это было глупо. С того дня неудавшаяся карьера целителя перестала быть мрачным эпизодом в его жизни. Не провал, а просто удобный навык. У Драко получалось какое-нибудь особенно тонкое заклинание, Тори говорила: «У тебя руки целителя», он смеялся и отнекивался. Скорпиус, должно быть, слышал эти их шутливые диалоги и воспринял их буквально. И сейчас смотрел на Драко с надеждой. Драко со вздохом присел рядом с ним на корточки. — Я могу попробовать, но ничего не обещаю. Раны очень серьезные. Скорпиус кивнул. — Просто попробуй, папочка, — сказал он, сжимая его руку. — Хочешь вернуться в дом с мамой? — Нет! Астория села прямо на землю и взяла Скорпиуса к себе на колени. — Мы — команда. Будем вместе с папой, что бы ни случилось, так? — Так! — энергично кивнул Скорпиус. Драко сотворил вполне удовлетворительный рабочий стол и несколько инструментов, которые могли понадобиться, помимо палочки. Наложил чары стазиса и увеличения, после чего принялся за работу, очищая и закрывая крошечные ранки. В это же время диагностическое заклинание светилось в воздухе, обозначая флуоресцентными цветами состояние жизненно важных органов. — Видишь? — спросил он у Скорпиуса, указывая на розовую пульсирующую линию. — Наблюдай внимательно. Как только перестанет мигать, сразу мне скажи. Скорпиус подскочил и встал рядом с линией, внимательно на нее уставившись. Процедура требовала больших усилий и полной концентрации. К тому времени, когда он закончил, солнце уже клонилось к закату. Драко наложил заклинание, которое зашивало раны крошечными стежками, и наконец сел. Спина болела, в горле пересохло. Эти мыши дорого ему обошлись. Скорпиус, подпрыгивая, оказался рядом. — С ними всё будет в порядке? — Сейчас узнаем. — Драко наложил финальное заклинание, которое должно было определить, есть ли невосполнимый ущерб, и проверить показания всех органов. — Зеленый цвет — это хорошо, а красный — плохо, так? — спросил Скорпиус, который уже видел такое заклинание, когда целитель лечил его сломанный палец. Тори встала с травы и обняла Скорпиуса. Все они ждали, затаив дыхание, когда заклинание сменит цвет. Драко не мог поверить, что всего лишь час назад думал о том, чтобы продемонстрировать Скорпиусу сущность природы и смерти, убив на его глазах мышат. Он смотрел на сына, глаза которого сияли надеждой и невинностью, и понимал, что не хочет, чтобы Скорпиус вообще когда-нибудь выучил этот урок. Как только цвет сменился на зеленый, Скорпиус с радостными воплями вырвался из маминых объятий и принялся бегать, приплясывая, вокруг родителей. Тори, громко и звонко рассмеявшись, обняла Драко за шею, и тот, приподняв ее за талию, закружил в вихре хохота и эйфории. — Папочка! У тебя получилось! — Получилось! Давайте отметим. Поедим кексы. В кухне точно оставались, — предложила Астория. — Что? — спросила она уже по дороге в Менор. Драко уставился на нее — на густые черные волосы, яркие темные глаза, маленькую родинку на скуле, грязь, размазанную по лбу. — Я люблю тебя, — сказал он искренне. Он любил эту женщину, сделавшую из него человека, которого получалось больше не ненавидеть. Может, не совсем хорошего, но почти. Тори потянула его за прядку волос. — Я знаю. Уже опустились сумерки, в небе появилась первая звезда. Скорпиус бежал впереди, его ноги уже не были такими пухлыми, как в раннем детстве, с каждым месяцем становились всё более худыми и длинными. Из дома доносился запах только что испеченного хлеба. Ладонь Астории в его руке была мягкой и теплой.