Особый вид плохого II: Недооценённая юность

      Чёрное короткое платье, плотно облегающее каждый изгиб сексуального тела, что ещё этой ночью изгибалось под его движениями, так и хочется сорвать с Джису, которая стоит сейчас перед зеркалом во весь рост и цепляет за проколотые мочки украшенные драгоценными камнями серьги. Она улыбается собственному отражению, стараясь не думать о том, кто именно является организаторами мероприятия, куда они с Хэином собираются.       На безымянном пальце красуется бабушкино кольцо, которое парень безустанно целует, и он нежно трётся лицом к тыльной стороне её гладкой ладони.       — Может, ну эту свадьбу, к чёрту? Отправлю им подарок по почте, а мы с тобой уединимся в постели на всю ночь, — шепчет Хэин, блуждая руками вдоль соблазнительно оголённых бёдер, и сдерживает в себе ревнивого зверя, что так и требует у Джису переодеться во что-то менее красивое. Пусть и понимает, что она красива во всём.       — Не на всю ночь, Хэин, — произносит Джису, тепло улыбаясь. — Я обещала Дженни, что заберу Дальби к полуночи.       — Не понимаю, почему ты не позвала Гоын в квартиру. Она могла бы посидеть с ней на всю ночь, а мы бы уединились где-нибудь… где ты бы смогла стонать подо мной во весь голос, — слишком возбуждающе бормочет парень, гуляя губами вдоль оголённой шеи и внаглую спускает по плечу тонкую бретельку платья.       — Я… не могу доверять ей полностью. Не хочу, чтобы она случайно или даже специально проболталась Джехёну о том, где мы, — честно признаётся Джису, насторожившись в лице.       — Думаю, имея связи отца, Джехён уже давно в курсе, где я живу. А в том, что ты со мной, он навряд ли будет сомневаться. Или мне стоит самолично сказать ему об этом? — довольно усмехается Хэин, получая лёгкий удар по плечу за свои самоуверенные шуточки.       Джису тоже хорошо это понимает. А также то, что в этом жилом комплексе Дальби находится в полной безопасности, и у Джехёна не получится ворваться и насильно забрать её. Она всего лишь хранит в себе жгучую ревность, не позволившую её пригласить Гоын в квартиру Хэина, в которого няня её дочери влюблена. Старая она давно уже уволила бы девушку за это, ведь теперь, когда в её руках полная власть над чувствами парня, когда он открыто не утаивая признаётся в том, что всецело принадлежит ей, её собственническая натура не стерпела бы в обществе любимого лишних лиц.       Однако Джису держит свою иногда неадекватную часть глубоко внутри, понимая, что в свою очередь Хэину пришлось пережить намного болезненную ревность. До сих пор приходится, пока она официально ещё является женой Чон Джехёна.       — Через три дня медиация насчёт развода. Ты… ты же сможешь её вынести, не провоцируя его? — робко интересуется она, не поднимая глаза, и хочет провалиться сквозь землю за свой вопрос, явно оскорбляющий любимого парня, который теряет над собой контроль именно из-за неё.       Но Хэин ничуть не обижается на её вопрос. И своей тёплой ласковой улыбкой и тем, как нежно, практически целомудренно касается губами её оголённый, приятно пахнущий цветочным парфюмом изгиб шеи, показывает то, что его никак не задевает её слова. Он хорошо понимает, что Джису имеет на них право. Он не раз своим поведением рушил ей жизнь. А на встрече с будущим бывшим мужем и его адвокатом будет решаться судьба её дочери и того, с кем ей разрешат остаться. Он вывернется наизнанку, но стерпит любые колкости от Джехёна в этот день. Нужно будет, даст избить себя до полусмерти, но не покажет другим того, что не достоин Джису и Дальби.       — С тобой я вынесу любые трудности, детка, — шепчет он ей в шею и крепко обнимает за спиной, притягивая к груди так, чтобы показать ей, ради кого в ней бьётся его сердце. — Я так люблю тебя, Ким Джису.       Джису слегка кусает нижнюю губу, чуть размазывая матовую помаду по коже, и едва сдерживает слёзы от нахлынувших глубоких чувств, которые никак не переставала испытывать по отношению к этому парню. Она накрывает холодными ладонями его вечно горячие для неё одной пальцы, переплетает их в крепкий замок, демонстрирующий собою их вечную любовь, и поворачивает лицо в сторону, чтобы со всей искренностью прошептать заветные:       — Я тоже люблю тебя, Чон Хэин.

***

      Свадебный банкет оставляет желать лучшего. И дело не в том, что на заднем дворе церемонного зала собрались все сотрудники их организации. Каждый из присутствующих, напрямую или косвенно связанный с наркобизнесом, становится свидетелем того, что Хэин, которого за глаза называют будущим боссом, слаб. И его слабость, в лице красивой Джису, что с натянутой улыбкой участвует в беседе с подходящими к ним ради бессмысленных бесед незнакомцами, ярко сияет заметной мишенью.       Мишень, что открыто кричит о том, что, выстрелив в неё, можно убить Хэина.       — Детка, одно твоё слово, и мы уйдём в любой момент, — в заботливой интонации предупреждает он девушку, крепко обнимая за талию, чтоб притянуть как можно ближе к своему телу. Так, ему кажется, он сможет сохранить её в полной безопасности, пусть и понимает, что на свадьбе босса навряд ли должны случиться какие-либо проблемы.       — Так рано? — удивляется Джису и берётся за следующий бокал с шампанским, когда мимо них проходит официант с подносом.       Она признаётся самой себе, что сам приём её мало радует. Присутствовать на свадьбе главы наркобизнеса, который женится на настоящей стерве, бесстыдно вмешавшейся в её личную жизнь, не особо ей нравится. Но находиться на таком мероприятии в качестве возлюбленной Хэина, быть его официальной парой, ощущать его присутствие рядом в толпе скептично настроенных людей и проникать его мощнейшей защитой — Джису никогда такого не испытывала, оттого и хотела до последнего смаковать момент. Когда её прижимает к себе человек, который именует себя не просто её законным мужем и отцом дочери, но к которому она испытывает бездонную любовь и привязанность.       — Только не говори, что хочешь поймать букет невесты, — глумливо усмехается Хэин, игриво вскидывая бровь ко лбу, за что получает несильный хлопок по обтянутой в чёрную рубашку крепкую грудь.       — Зачем мне букет, когда на мне уже твоё обручальное кольцо? — Джису повторяет его усмешку и хочет уже потянуться к любимого лицу за коротким поцелуем, как оказывается перебитой.       Помешавшим их уединению подальше от общей толпы гостей, окруживших танцующую на середине танцпола Юджин, что отчаянно пытается утянуть в свою активность и мужа, оказывается Гёхван. Мужчина ничего не произносит и никаким звуком не выдаёт того, что стал случайным свидетелем чужого диалога. Лишь выражением своего расстроенного лица и часто моргающими глазами, что рассматривают кольцо на безымянном пальце, держащем ножку бокала.       — Вы… вы… — слова из губ опешившего Гёхвана выходят едва слышно, и он никак не скрывает того, что услышанное ввело его в полное замешательство. Он успевает забыть причину того, почему изначально подошёл к Хэину, ведь явно намеревался поделиться с ним важной новостью. Та внезапно стала совсем незначительной на фоне того, что он только что узнал.       — Хён, что-то случилось? — настороженно спрашивает Хэин, не понимая причины того, что Гёхван превратился в каменную статую. Краем глаз он замечает то, как Джису стыдливо кусает стеклянный край бокала, явно догадавшись о том, что смутило его друга.       — Нам надо поговорить, Хэин, — произносит мужчина, нехотя отмерев и даже сделав ради этого короткий незаметный вздох. Затем, ничего не добавив, отходит подальше от Джису к дальнему пустому столику и садится на стул, без слов намекнув на то, что хочет сделать это наедине и так, чтобы не вызвать лишних подозрений.       — Я надеюсь, он не собирается сейчас признаваться тебе в чувствах, — вздыхает Джису, ощущая к близкому другу своего парня сильную жалость. Ведь у Гёхвана не было никаких шансов, и несмотря на это, он продолжает помогать Хэину. — Иначе я просто взорвусь от ревности, — уже тише добавляет она и осушает свой бокал.       Хэин негромко смеётся над её словами и, не стерпев, притягивает к себе, чтобы прилюдно поцеловать, демонстративно медленно и тягуче одаривая любовью каждую из её губ. Обнимает за талию, поглаживая поясницу, едва сдерживаясь, чтобы не смять ладонями округлые ягодицы, и, наплевав на то, что его вообще-то ждут на разговор, неторопливо целует любимую девушку, носящую кольцо его бабушки на пальце и его сердце в своей хрупкой груди.       — Я быстро поговорю с хёном, — шепчет он прямо в припухшие губы, на которых сильно смазалась помада, — затем мы поедем домой. Мне жизненно необходимо заняться с тобой любовью как можно скорее, — ухмыляется он напоследок и, приняв смущённую улыбку девушки в качестве ответа, отходит к столу, за которым Гёхван выпивает уже вторую порцию виски.       Хэин садится рядом с мужчиной, с трудом уняв учащённое сердцебиение, и просит официанта принести ему того же. Он видит хмурый взгляд друга, направленный в сторону пытающегося танцевать босса, с костылём в одной руке и другой сдерживающей талию крутящейся из стороны в сторону Юджин. И понимает, что говорить они будут на ту самую тему, которую неделю избегали. Точнее, избегал только Гёхван, а Хэин, ещё в тот день заметил, что друг в большом страхе даже после выданной короткой информации, не хочет углубляться дальше дозволенного.       Дальше пытался прознать сам Хэин, не раз намереваясь поговорить с Кёнпё. Старался подвести к насущной теме плавным образом, резко не выдавать интересующие его вопросы, а приближаясь к ней окольными путями. Однако мужчина оказался на редкость необщительным и слишком преданным своей работе, что всячески игнорировал не касающиеся дела вопросы и успешно отметал попытки Хэина напомнить ему о том случае три с половиной года назад.       — Я знаю, что ты пытаешься покопаться в той ситуации с «Алой звездой», — начинает Гёхван, не убирая взгляда от молодожёнов. Видеть на их месте Хэина с Джису не получается и поэтому он одним разом осушает свой бокал, сразу же прося официанта принести ещё напитка и далеко не отходить от него.       — Ты же не думал, что я буду сидеть сложа руки после того, что ты бросил мне в тот день? — без злобы скалится Хэин и делает короткий глоток виски, не желая сегодня сильно пьянеть. Теперь, когда Джису находится в его жизни, он вообще не хочет больше терять связь с реальностью, искусственно выпадая из неё с помощью алкоголя и наркотиков.       — Наивно понадеялся, — с грустью усмехается Гёхван, всё не поворачивая к другу головы, и, звучно выдыхая, в мыслях смиряется с тем, что Хэин на этом не остановится. Может быть, если бы погибшей женщиной была не мать Джису, он оставил бы всё как есть. Но когда дело касается любимой девушки, этот парень ломает все тормоза. — Я знаю, что сильно об этом пожалею. Опять, — продолжает, кинув короткий взгляд на непонимающе хмурящегося парня, и, стараясь делать это незаметно, достаёт из внутреннего кармана пиджака маленькую флешку. — Я выкрал отчёты тех лет у Кёнпё. Мне полная пизда, но чего только не сделаешь ради того, чтобы ты вновь не попал в беду, — плоско смеётся, когда кладёт флешку между столовых приборов так, что она вполне могла бы затеряться между ними.       Затем Гёхван встаёт на ноги, уже стоя добивая остатки виски, и направляется в сторону выхода, сохранив в своих мыслях колючую фразу: «Чего только не сделаешь ради твоего счастье, ведь для меня оно важнее моего».

***

      Джису, хорошо догадываясь, в каком состоянии могут быть её губы после внезапного поцелуя, заходит в уборную комнату. В груди клокочет предвосхищение того, что они с Хэином скоро уйдут и на время останутся в полной уединённости. Ради этого она даже попросила Дженни оставить у себя Дальби ещё на пару часов, на что подруга отправила ей фото дочери, безмятежно спящей в кровати её бойфренда, и написала, что не отдаст её матери до самого утра. Так что пусть Джису не беспокоится и развлекается всю ночь, она заслужила. И Джису, безмерно благодарная лучшей подруге, про себя соглашается с ней. Она заслужила. Отдыха, спокойствия, умиротворения и ощущения полной безопасности в том, что может любить Хэина.       Эти приятные мысли вынуждают её пританцовывать перед зеркалом, когда она освежает макияж, однако хорошее настроение недолго задерживается на её лицо. Дверь в дамскую комнату резко распахивается, и в неё врывается запыхавшаяся Юджин. В пышном белом платье, со вспотевшим лицом и потёкшим макияжем на красном после танцев лице, с которого также медленно спадает улыбка, как только она сталкивается с поледеневшим взглядом девушки.       — О, жена Чон Джехёна, не ожидала увидеть тебя на своей свадьбе, — язвит женщина, с трудом проходя внутрь из мешающего свободно передвигаться платья.       Джису сердито сжимает в пальцах кисточку для пудры и готова от злости разломать её пополам на одной силе после услышанного к ней обращения.       — Бывшая жена, — исправляет она, натягивая на лицо максимально презрительную ухмылку. И следя за тем, как Юджин пытается управиться с пышной юбкой платья, чтобы встать ближе к раковине и умыться, добавляет: — И моё присутствие вполне ожидаемо, если вы пригласили Хэина. Где он, там и я.       Джису уверенно вскидывает нос, продолжая его припудривать, и горделиво улыбается уголком губ, когда лицо женщины в отражении заметно мрачнеет.       — Не могу понять. Ты глупая или сумасшедшая? — тихо произносит Юджин и поворачивается всем телом к девушке, явно не ожидавшей таких слов в свою сторону. Ведь произнесены они не в сарказме и не с намерением её унизить, а в какой-то обеспокоенной форме, как если бы женщину взаправду заботила судьба Джису.       — Если учесть то, что мы находимся на вашей свадьбе, госпожа Чон, то думаю, ответ на этот вопрос вам как никому другому хорошо известен, — отвечает Джису в том же саркастичном тоне, который между ними уже не чувствуется.       В какой-то степени они обе находятся в одной лодке. Влюбились в людей, замешанных в грязном бизнесе, и готовы испачкаться ради своей к ним любви. Джису хорошо понимает, что ради Хэина готова на всё то, что делает в свою очередь Юджин, работая на Сынджо.       Та терпеливо улыбается через зеркало, затем берёт бумажную салфетку, чтоб аккуратно смыть с лица влагу, и поворачивается к Джису всем телом, с явным намерением бросить что-то колкое в такой же манере, в которой они обычно ведут свои диалоги. Её перебивает звонкий рингтон мобильного, принадлежащего Джису, которая даже слегка разочаровывается, что не сможет услышать ответа женщины, что вполне себе могла бы стать ей подругой.       — Детка, ты где? — слышит она по ту сторону трубки, когда отвечает на звонок, и, уже не контролируя мышцы своего лица, на глазах расцветает во взгляде.       Голос Хэина не звучит таким радостным и игривым, каким был в момент, когда он отошёл от неё к Гёхвану. Однако Джису не позволяет негативным мыслям прокрасться в свою голову.       — Я в уборной. Сейчас выйду, — отвечает она, по-быстрому собирая косметику в свою косметичку, и собирается уже выйти за дверь, как её останавливает слабая хватка за локоть.       — Джису, — зовёт её Юджин, смотря твёрдо и уверенно, чего не скажешь о её тихом голосе, который говорит намного больше, чем слова. — Просто помни о том, что в отличие от меня, тебе есть что терять, — произносит предупредительным тоном и расслабляет пальцы, позволяя Джису выйти из комнаты в полном замешательстве от услышанного.       Слова Юджин в её сторону должны бы расцениваться как угроза, однако она почему слышала в них заботу и странный отголосок вины. Как если бы женщина была слишком горда, чтобы извиниться, однако достаточно совестлива, что не смогла оставить это своё замечание при себе.       Джису быстрыми шагами направляется в сторону заднего дворика, размышляя о том, что Юджин таким образом хотела всего лишь бросить ей пыль в глазах. Вынудить быть всё время начеку, ждать удара со спины и бояться потерять дочь. Однако она не учитывала ещё одного: терять Хэина Джису также не готова.       Хэин встречает её с усталой улыбкой прямо у тропинки, ведущей в общий двор, и не позволяет ей пройти дальше, перехватывая на пути.       — Я хочу уйти, как можно скорее, — шепчет он ей прям в ухо, опаляя кожу горячим дыханием, и будоражит чувства тем, как слегка касается губами мочки. — И тебя хочу, как можно скорее, — добавляет в противовес той утомлённости, с которой слабо улыбается ей, когда берёт за ладонь и нетерпеливо быстрыми шагами тянет в сторону парковки.       — Мне кажется, или беседа с Гёхваном прошла не очень хорошо? — обеспокоенно любопытствует Джису, едва успевая за ним, однако не просит остановиться, так как самой хочется покинуть эту свадьбу, что уже совсем не веселит.       — Я настолько очевиден в своих эмоциях? — грустно усмехается Хэин, остановившись перед своей машиной, за рулём которой уже сидит заблаговременно вызванный водитель.       — Я всего лишь озвучиваю то, что чувствую, — объясняется Джису и обнимает ладонями обе его щеки, зная, что они у неё как обычно слишком холодные для того, чтобы продемонстрировать парню всё то тепло, которое она к нему на самом деле испытывает. — Пожалуйста, не закрывайся от меня, Хэин, — шепчет следом, приближаясь лицом ближе, и готова слёзно умолять его не повторять старых ошибок.       Как и тогда, она не переставала ощущать проживаемую им боль. Джису хочет разделить её вместе с ним, вобрать в себя как минимум её половину, чтобы облегчить любимому его ношу, которую он так отчаянно пытается всегда перенести самостоятельно, ошибочно считая, что не достоин ничего лучшего.       — Не закрываюсь, детка. Я… я просто хочу уберечь тебя от всего плохого, — тихо отвечает Хэин, прижимая лбом к её лбу, и ловит губами горячие выдохи. — Я знаю, что делаю это очень хреново, — тоскливо усмехается, изо всех сил отмахиваясь от догадок о том, что же там он увидит в той флешке, как только уединится в своём домашнем кабинете.       — Мне достаточно и этого, — произносит Джису и осторожно касается губами его губ, желая забрать через них тот яд, что продолжает отравлять ему жизнь. — Мне хватало жизни с тобой в маленькой однушке. Лишь бы по утрам меня будили твои поцелуи, а по ночам убаюкивали несбыточные сказки о нашем совместном будущем. Я прошу тебя лишь об одном — береги себя и помни о том, что ты мне нужен. Как никогда раньше. Ещё одну разлуку с тобой я не перенесу, Хэин, — бормочет она, ощущая, как губы влажнеют под напором неконтролируемых слёз.       — Её не будет, Джису. Я обещаю. Больше я такой ошибки не совершу.

***

      Хэин подтверждает свои обещания тем, как любит Джису остаток ночи. Как глубоко входит в стонущее от переизбытка чувств податливое тело, как пылко выцеловывает каждый доступный ему на целую вечностью участок голой горячей кожи, как безустанно шепчет признания в нескончаемой любви, не знающей себе предела.       Как с обращённой к ней единственной нежностью гладит бледные бёдра, гуляя пальцами вдоль нагой талии, и рассказывает Джису о том, какими же они счастливыми будут в очень скором будущем. Джису засыпает под его истории, не веря в то, что они когда-нибудь претворятся в жизнь, а Хэин утверждает самому себе, что это не сказки вовсе. Это дальнейший план действий, к которому он приступит, как только убедится кое в чём важном.       Когда флешка дрожащими пальцами подключается к ноутбуку, Хэин, сидевший в кресле своего кабинета в одних пижамный штанах с голым торсом, ощущает, как внутренности горят от волнения. Гёхван ничего конкретного ему не сказал. Но всем своим видом показал, что ему не понравится то, что в ней его встретит. И Хэин убеждается в этом, когда вчитывается в цифры, количество, оценки качества.       На первый взгляд ничего особенного. Всё так и должно быть. Под каждым документом стоит подпись босса. Ровно такую же ставит он, Хэин, в текущих отчётах, которые внимательно изучает ежедневно.       Однако вводящая в фрустрация жирным шрифтом написанное «уничтожить» на одном из этих документов решает всё. Сходятся и даты, и номер поставки, и вид купленного наркотика. Не сходится лишь оценка качества, ничем не указывающая на то, что товар «паршивый». Ведь именно в этом босс в своё время убедил Хэина. Сказал, что смерть Джию от товара была совершенно случайной, что после неё их организации прекратила полное сотрудничество с неугодными ему поставщиками. Именно в жестокую случайность годами верил Хэин, сейчас никак не понимающий того, почему в итоговых отчётах стоит это непонятная плашка «уничтожить», которой, судя по тому, что копии документов сейчас открываются перед его взором, не послушались.       Именно в том, что Сынджо ему соврал, Хэин убеждается, когда понимает, что с товаром проблем не было. Проблема была в давнем желании босса остановить партнёрские отношения с поставщиком, которому пришлось свернуть свой бизнес из-за распространившихся по стране локальных слухов о том, что их товар не качественен и может стать причиной внезапной смерти клиента.