Обмен телами

Помещение, где оказался Джон, было похоже на лабораторию. «Так вот где этот негодяй творит свои злодейства», — думал он, поднимаясь по лестнице из подвала. Наверху, над лабораторией, оказался небольшой, но стильный частный дом. Из просторного общего коридора выходили несколько дверей, ведуших в спальни, кухни, кладовые, само собой, на летнюю терассу. Видимо, Брендин, как настоящий итальянец, не мог жить без солнца и теплого летнего ветра. Вдруг на лестнице, ведущей на второй этаж, показался ребенок лет тринадцати. — Папа! Я думал ты сегодня уйдешь. У тебя дела отменились, да? Джон встал как вкопанный. «Папа» — таких слов он не слышал уже лет восемь. На глазах сама собой навернулась одинокая скупая слеза. — Да, Лео, то есть Лэви! Сынок! Это уже не важно… то что я планировал. — Пааап? С тобой все в порядке? Тогда приготовишь мои любимые блинчики? Пожааалуйста! — Лэви сложил руки в умоляющем жесте. — Ой, да кому нужна эта еда домашняя! Она же не вкусная, — Джон отшутился, неестественно и притворно смеясь. — А давай мы сегодня пиццу закажем? — Американскую?! Гадость, фу! Пап, ты точно в порядке? — мальчик подбежал к Джону поближе и заглянул в его лицо своими щенячьими глазками. — Тебе плохо, да? Опять машина по контролю разума заглючила? — А да, точно! Машина, да! Я совершенно забыл как готовить, но ты же ведь умеешь? — Неа, ты запрещаешь мне брать острое в руки, — немного виновато ответил Лэви. — Но я хочу попробовать! Я же твой сын, наверняка я смогу готовить также хорошо! Пожаааалуйста! — Ну давай попробуем, — Джону оставалось лишь со вздохом тащиться следом за радостно бегущим Лэви.

***

Брендин заказал дроном пару коробок недорогих, но качественных ингридиентов. В доме Хилсонов, как и ожидалось, кроме залежалой пародии на пиццу и замороженных наггетсов не оказалось ничего. «Мама миа! Это вообще нельзя пиццей назвать!» — ужасался Брендин. «Это что, тесто с пластиком вместо сыра? У кого рука поднялась это есть? И ведь почти все съедено!» В порыве кулинарного гнева он начал яростно готовить пасту карбонара. «Хоть попробуете, что такое настоящая еда вместо этого американского безумия!» — бурчал себе под нос злодей. — Ммм, как вкусно пахнет! — привлеченная на кухню Эшли с недоумением уставилась на «Джона» за плитой. — Кто вы и где мой отец? — резко сменила она тон. Трудно даже было понять, шутит она или нет. Брендин довольно хмыкнул, услышав впервые за утро слово «отец». Его гнев начал очень быстро таять. — Я же тебе уже сказал, девочка. Твоего отца здесь нет, здесь только Брендин. — Так, ладно. Ну он же вернется, да? Не то чтобы я по нему скучать буду, но все же. — Послушай, мне очень не нравится, каким тоном ты разговариваешь с отцом. Он, конечно, засранец редкостный, но у него тоже есть чувства, знаешь? — Да плевать мне на его чувства также как и ему на мои! — вспылила Эшли. Она резко бросилась за стол и заплакала. — Он все время только про вас думает, даже то что у него под носом происходит не замечает! Что я ему говорю не слышит! Когда я грущу — не видит! Брендин отвлекся от готовки и подошел к рыдающему, сложив голову и локти на столе, комку отчаяния. Хотелось успокоить Эшли, но Брендин не хотел сделать только хуже. — Скажи, чего Джон не замечает? Что у него под носом происходит? На вот возьми салфетку и поговори со мной. Эшли высморкалась, немного подумала и все же рассказала: — Ну, понимаете, мне кое-кто нравится. Не мальчик. Я пыталась Джону рассказать, а он все: «Да-да, вы такие замечательные подружки», — Эшли передразнила отца издевательским голосом. У меня сменился стиль одежды, прическа и все такое, а он даже не заметил! И про мои интересы он не знает ничего! Просто ему все равно. Брендин тяжело вздохнул. Кому как не ему было знать, насколько подростки тяжело переживают любые потрясения, особенно если их не понимают близкие люди. — Эшли, ему не все равно, поверь. Просто он не знает как выражать свои чувства, не понимает себя и, как следствие, не понимает и всех остальных. Просто дай ему шанс, хорошо? Если не получится, если он так и не научится тебя слышать, то по крайней мере ты будешь знать, что попыталась, — злодей улыбнулся своей самой дружелюбной улыбкой и Эшли слабо улыбнулась в ответ. — Ну а теперь, почему бы нам не поесть мою фирменную карбонару? — Пахнет зашибенно, но на вид она какая-то странная, — хмыкнула Эшли. — Да потому что карбонара делается с яйцом и сыром, а не с литрами сливок и бекона, как у вас тут! — Брендин поворчал лишь для вида, но при этом его голос звучал по-доброму очаровательно и было понятно, что он больше не злится за «издевательства над итальянской кухней». — Это… это же просто отпад! Даже в ресторанах так не готовят! — воскликнула Эшли как только попробовала это кулинарное чудо. — Секрет в уважении к традициям, Эшли. Готовить надо, как бабушка учила, с душой! — А, вы же меня научите? — Хм, почему бы и нет? Нам же еще обед готовить и ужин, — Брендин пожал плечами. День проходил совсем не по плану, но в какой-то мере даже лучше.

***

Кухня в доме семейства Смитов была в полном беспорядке. На кухонном уголке просыпалась мука, а по столу размазалось яйцо. После десятка неудачных попыток пожарить блинчики Джон и Лэви просто смирились и перелили блинное тесто в форму для запекания и поставили в духовку. — Может все же закажем доставку? — кисло предпринял последнюю попытку спастись от кулинарного провала Джон. Почему-то ему совсем не хотелось, чтобы мальчик получил такое разочарование от своей первой готовки. А пробовать тот «пирог» однозначно было нельзя, он выглядел как фиаско, пах как фиаско и вообще не резался ножом… как фиаско. — Нее, пап, ты же сам говорил, что любая домашняя еда лучше покупной, — мальчик выложил к себе на тарелку толстый и твердый как подошва ботинка кусочек «пирога», обильно полил его кленовым сиропом и украсил взбитыми сливками. — Вот, это тебе, па. Кстати, как тебе подача? — Если честно, не стоило зря переводить продукты, — мрачно заметил Джон. — Почему? Ты же говорил, что подача так же важна как и свежесть ингридиентов? — Да просто, кхм, сынок, с первого раза никогда ничего не получается. Нужно долго учиться, постоянно практиковаться и… — Как вкусно! — Лэви аж засветился от радости, попробовав свое творение. — Это я сам сделал! Я сам приготовил! Папа, пробуй скорее! Джон осторожно откусил маленький кусочек и блинный пирог на самом деле оказался не так уж плох. То есть, невкусно, конечно, но есть можно, особенно с топпингами. — Это… это здорово, сынок, — с трудом, кое-как, но все же выдавил из себя герой. — Ты же гордишься мной? — Лэви состроил самую невинную мордашку, на какую только был способен. Глядя в его щенячьи глазки, трудно было отказать, хотя Джон, кажется, никогда в жизни не говорил таких слов. — Да, я горжусь тобой, — он произнес эту фразу и ничего будто не случилось, мир не рухнул, его не обсмеяли, наоборот, радостный Лэви начал подпрыгивать на месте, крича: — Ура! Я буду таким же как ты! — Лучше будь еще круче, — посмеялся Джон, впервые за вечер, искренне.