Ты с львиным рыком | you with the lion's roar

— Это не изменило меня. 28 мая в Англии выдался дождливым днём — идеально подходящим для таких мыслей. Серые тучи плотно стелились по небу, окончательно развеивая надежды на лето, витавшие в воздухе ещё всю прошлую неделю. Джаспер сидел перед камином, подставив босые ноги к огню, который жёг его стопы. Лицо его утонуло в изгибе шеи Харри, которая уютно устроилась у него на коленях, поджав под себя ноги и прижавшись щекой к его лицу. Потревоженные холодом капли пота отступили, когда Джаспер приготовил для неё горячую ванну — стало очевидно, что Харри всё ещё оставалась болезненно человеческой. Каждый её удар сердца звучал в его ушах, словно гулкий барабан, напоминающий о его собственной недостаточности. Он никогда прежде не обращал других вампиров — эту роль всегда выполняла Мария. Джаспер отказывался осуждать кого-либо на ту же судьбу, что выпала ему самому. Но что-то пошло не так? Нет, он точно не мог совершить ошибку. Он никогда не слышал о неудачных превращениях — яд либо превращает, либо убивает. Однако история Харри не вписывалась ни в одно из этих правил. Её кожа оставалась тёплой, её кровь благоухала так же, как и раньше. Харри была всё той же, какой была до укуса. Это не могло быть связано с её магией — даже в волшебном мире были вампиры, и Харри бы не просила Джаспера об обращении, если бы не верила, что это сработает. И всё же, она была напугана не меньше его. Вечность — это не то, что Джаспер когда-либо воспринимал как данность. Но теперь… — Это не сработало, — произнёс он, чувствуя, как внутри всё холодеет. Рыжие локоны Харри касались его щёк, её горячее тело давило на его грудь, живое и хрупкое. Раньше она всегда казалась ему такой нежной в его руках, но теперь её тонкое, как бумага, тело было чем-то, что легко могло разорваться, если он совершит хотя бы одно неосторожное движение. У него болело сердце — или то, что от него осталось, — и Джаспер был уверен, что если бы мог плакать, то сейчас слёзы потекли бы ручьём. Яд пересушил его горло, и язык казался тяжёлым. Он с трудом удерживал себя, чтобы не замереть, не подчеркнуть, насколько он отличался от неё, насколько они теперь были разными. Это казалось неисправимым. Харри вздрогнула, и Джаспер уловил в воздухе запах соли. Ему потребовалась секунда, чтобы осознать — Харри плакала. — О, дорогуша… Нет, не плачь. Он мягко отстранился от её шеи и прижал её лицо к своей ключице, притягивая её к себе ещё крепче, обвивая руками её талию. Он хотел быть для неё мягким и тёплым, быть тем, в чём она нуждалась в этот момент. Если бы яд сработал, если бы Харри стала вампиром, её слёзы не имели бы значения. Но она оставалась человеком — до болезненности живой, а прикосновения Джаспера были холодными и чуждыми. Несмотря на это, Харри всё равно прижалась к нему ещё сильнее, её пальцы крепко сжимали его рубашку, словно она цеплялась за него. — Бесконечность… — шептала Харри, её слова глухо звучали, уткнувшись в его плечо. — Она пугала меня. Джаспер медленно водил рукой по её спине, и его сердце замерло в груди от внезапной паники. Неужели он заставил её? Неужели Харри не хотела этой вечности? Но ведь она продолжала крепко держать его, не отпускала, как будто он был для неё единственным светом в жизни. — Это пугало меня, — повторила Харри, и его рубашка промокла от её слёз, — но ещё больше меня пугает мысль, что я не смогу остаться с тобой. Он нежно погладил её по затылку, затем, слегка отстранив её лицо, коснулся её щеки. — О, милая, я приму всё, что ты мне дашь. Если это будут всего лишь твои человеческие годы, я буду дорожить ими больше всего на свете. Он говорил правду. И хотя сама мысль о том, что их время ограничено, причиняла ему невыносимую боль, он всё равно хотел быть с Харри, провести с ней столько времени, сколько ей было отпущено. Он готов был принять любую судьбу, лишь бы она была рядом. Джаспер прижал ладони к её щекам, нежно вытирая слёзы большими пальцами. Он наклонился и поцеловал её в лоб, а затем их взгляды встретились, и их носы соприкоснулись. — Я не уверена, что смогу быть счастлива, если проживу всего лишь человеческую жизнь, — прошептала Харри, её дыхание касалось его губ. — Не уверена, что смогу оставить тебя одного… Её слова разрывали его на части, но в то же время они согревали его мёртвую душу. Харри всерьёз думала о том, чтобы разделить с ним вечность, и этот факт был одновременно утешительным и болезненным. Однако мысль, мелькнувшая в его сознании, дала ему маленькую надежду. — Мы можем обратиться к Вольтури, — произнёс Джаспер, едва заметная искорка надежды зажглась в его глазах. — Они живут уже тысячелетия. Если кто-то и сможет нам помочь, то это они. Харри замерла, её глаза покраснели от слёз, но в них промелькнула надежда, а уголки её губ дрогнули, складываясь в неуверенную улыбку. — Это звучит как план, Уитлок.

***

29 мая 1998 года Они не теряют ни минуты. Кричеру потребовался целый день, чтобы раздобыть международный портключ в Италию. Он убедил Министерство магии, что его хозяйке необходимы время и покой после недавнего нападения, хотя уверял, что в остальном она чувствует себя прекрасно. На первой полосе утренней «Ежедневной Пророки» красуется крупное фото Харри — её лицо отражает стойкость и решимость, несмотря на пережитое. Министерские чиновники всё ещё выражают сомнения, стоит ли Харри находиться в окружении, которое она выбрала. Особенно их беспокоит, почему она держит рядом с собой вампира, который не смог предотвратить нападение на неё. — Такого больше не повторится, — холодно пообещал Джаспер. — Я разорву их на куски, прежде чем они смогут снова приблизиться. Раньше он думал, что у него всегда будет запасной план: он мог бы обратить Харри и таким образом спасти её. Яд, возможно, излечил бы её раны и спас жизнь, но причинённая ей боль была для него неприемлема. Не теперь, когда он мог предотвратить её страдания в будущем, защищая её любой ценой. Даже зная, что на порог Гриммо 12 могут ступить лишь друзья, Джаспер настороженно вскинул голову, когда услышал звонок в дверь. Он остановился, держа в руках рубашку, которую только что складывал. Рядом, возле своего чемодана, стояла Харри. Она призналась, что раньше никогда не была в отпуске, тем более за границей, поэтому они собирались сделать всё по высшему разряду: и работу, и отдых. Харри выпрямилась, держа в руке палочку, и взмахом вызвала перед собой размытое изображение двух — нет, трёх — человек. — Это Ремус и Тонкс, — с улыбкой сказала она, мгновенно забыв про сборы. Джаспер быстро закончил складывать рубашку, застегнул чемодан и пошёл за Харри, которая направлялась к двери. Её волосы были собраны в небрежный хвост, и пряди слегка покачивались, когда она шла по коридору. Остановившись на пороге, Харри глубоко вдохнула знакомый аромат и, взмахнув палочкой, замаскировала запах вампира. Джаспер благодарно кивнул — это был молчаливый знак признательности. Люпин, как оборотень, хоть и обладал уравновешенным характером, всё равно чувствовал запах Джаспера как угрозу. Этот запах мог вызывать отторжение, особенно когда рядом был его маленький сын. — Харри! Какое счастье, что мы успели тебя застать, — радостно воскликнула Нимфадора Тонкс-Люпин. — Мы уж думали, ты уже улетела! Тонкс, без сомнения, бросилась бы обнять Харри, если бы её руки не были заняты младенцем. Вместо этого она с улыбкой протягивает крошечного Тедди Харри, и та с радостью принимает своего крестника на руки. Тедди Люпин моргает, внимательно разглядывая Харри своими тёмными глазами, которые начинают приобретать зелёный оттенок, когда их взгляды встречаются. Джаспер, несмотря на то что видел ребёнка всего пару раз, вдруг осознаёт, что испытывает к нему неожиданную привязанность. Даже запах оборотня, который обычно вызывал у него неприятные ощущения, кажется менее раздражающим рядом с этим мальчиком. Он ощущает странное тепло, глядя на малыша. Осторожно шевельнув пальцами перед лицом Тедди, Джаспер с удивлением замечает лёгкую улыбку на своих губах, когда крошечные пальчики цепляются за один из его пальцев. — Мы хотели передать вам кое-какие документы, — поясняет Ремус, устало улыбаясь. Оба супруга выглядят уставшими, что неудивительно — с появлением ребёнка сон стал роскошью. — Документы? — с интересом переспросила Харри, не отрывая взгляда от малыша, которого качала на руках. — Да, теперь вы официально его крёстные родители, — ответил Ремус. Джаспер удивлённо поднял брови. — Оба? — уточнил он, бросив взгляд на Люпинов, которые одарили его тёплыми улыбками. Ремус перевёл взгляд на Харри, которая качала Тедди с такой нежностью, словно он был её собственным ребёнком. — Из опыта могу сказать, что Поттеры умеют любить быстро и привязываться надолго, — с лёгкой усмешкой добавил Ремус. — Поэтому проще было сразу назначить тебя крёстным, чем потом разбираться с формальностями, когда вы с Харри решите узаконить ваши отношения. Эти слова многое значили. Джасперу понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать весь смысл сказанного. Для обычного человека этот момент мог бы показаться почти ошеломляющим. Однако всё уже было решено, и ему пришлось смириться с тем, что Люпин смотрел на него с понимающей, почти проницательной улыбкой, словно уже знал, как всё сложится. Взгляд оборотня был настолько прозорлив, что Джаспер почувствовал лёгкий дискомфорт. Он вспомнил, как когда-то Ремус тоже считал, что счастье для него недостижимо, что покой будет навсегда недоступен. Их судьбы оказались во многом похожи, и хотя Джаспер был старше, это осознание заставляло его чувствовать себя моложе и, что важнее, уязвимым. — Спасибо, — тихо произнёс Джаспер, бросив взгляд на Харри и стараясь игнорировать Люпина, который, казалось, видел его насквозь, как будто читал его мысли.

***

30 мая 1998 года Магия — поистине удивительная вещь. Джаспер стоит под ярким дневным солнцем, подняв лицо к небу. Тёплые лучи касаются его щёк, наполняя их приятным теплом, и ему не нужно беспокоиться о том, что его кожа начнёт искриться. Хотя крем от солнца всё же размазан под его глазами, слегка впитавшись, что ясно намекает местным итальянцам — перед ними турист. Рядом с ним покачивается на каблуках Харри, огромная соломенная шляпа едва удерживается на её копне рыжевато-каштановых волос. Она широко улыбается, наслаждаясь моментом. Магия Харри скрывает вампирские особенности Джаспера от взглядов прохожих маглов, не давая им заметить характерный блеск его кожи. Другие вампиры и волшебники могли бы распознать его истинный облик, но им это уже и так было известно. Джаспер чувствует лёгкий запах кожаных ремешков своих сандалий и пряный аромат духов Харри. Её рука мягко ложится в его ладонь, их пальцы переплетаются, и он нежно проводит большим пальцем по её костяшкам, согревая их прикосновением. Он слегка наклоняет голову к Харри, жестом пальцев подзывая её ближе. Она отвечает ему сияющей улыбкой и, не раздумывая, подходит к нему. Он тут же нежно целует её в губы, наслаждаясь её теплом. — Понятия не имею, где именно находятся Вольтури в Вольтерре, дорогая, — тихо признаётся он, оказываясь всего в нескольких сантиметрах от её лица. Мысль украсть ещё один, более долгий поцелуй сверлит его сознание. Харри тихонько хмыкает, но, к его огорчению, отстраняется. Джаспер только начинает успокаиваться, как она достаёт из сумки два лакомства: шоколадное мороженое для себя и кровавые леденцы для него. Приняв её подарок с лёгкой улыбкой, Джаспер снимает обёртку с конфеты и кладёт её в рот. Насыщенный вкус крови джерви мгновенно разливается по его рецепторам — он узнал этот вкус совсем недавно. Харри тем временем с удовольствием ест своё мороженое, одной рукой жонглируя палочкой, а другой разворачивая карту Вольтерры. Она что-то бормочет себе под нос на латыни, при этом леденец всё ещё зажат между её губ. Тонкий поток бледно-розовой энергии исходит из кончика её палочки, закручивается в воздухе и плавно оседает на определённой улице на карте. — Вот и вход, — шёпотом говорит Харри, постукивая палочкой по нужному месту на карте. Джаспер внимательно рассматривает карту, быстро запоминая улицы и просчитывая кратчайший путь к цели. — Что ж, дорогуша, — произносит он с улыбкой, — пора отправляться. Харри поднимает взгляд, её губы озаряет едва уловимая улыбка. Она сжимает его руку, и Джаспер замечает маленькие детали, которые делают её такой живой и человечной: не до конца втертый солнцезащитный крем, крошечные комочки туши на ресницах, тонкий шоколадный след, оставшийся на губах после мороженого. Она такая мучительно земная. И всё же, вопреки его прежним опасениям, это не приносит боли. Мысль о будущем без неё пугает его до глубины души, но как он может не ценить каждую мелочь, каждую деталь, которая делает Харри такой уникальной? Сейчас она всё ещё человек, но скрывает это за своей магией. Для кого-то другого это могло бы стать сложностью, препятствием, но для Джаспера это уже не имеет значения. Он слишком глубоко погрузился в свои чувства, и сопротивляться было бы бессмысленно — даже если бы он вдруг захотел это сделать. — Ну что, Уитлок, готов? — с лукавой улыбкой спрашивает Харри, заметив, что Джаспер вдруг застыл, хотя именно он только что подталкивал её к действию. Он отвечает ей своей самой обворожительной улыбкой, медленно вынимает палочку от мороженого изо рта и нежно целует её в висок. — Я пойду за тобой куда угодно, дорогуша. И, клянусь, он говорит это абсолютно серьёзно.