Ради тебя

— Матушка… — скрип половиц. — …почему вы запретили мне выходить из комнаты?       Женщина, которой на вид было не больше двадцати пяти, замерла, глядя через зеркало на небольшую фигуру в центре комнаты. С тяжким вздохом она отложила кисть и протерла платком прежде ярко-алые губы. Вся красна осталась на ткани, обнажив невзрачность и бесцветность кожи. Легким движением руки она подозвала дочь к себе.       Девочка подошла ближе, глядя то на строгое лицо родительницы, то на её отражение в зеркале. — Сперва ответь мне… Красивая ли твоя старая матушка? — Очень, очень красивая! Вы прекрасны! — Теперь ответь: видела ли ты старших жён Его Императорского Величества?       Девочка кивнула, не понимая, что пытается сказать ее мать. — Опиши мне их. — Хм… — малышка задумалась, а потом тихо, вдумчиво начала. — Первая императорская жена всегда одета роскошно и изысканно, но при этом недостаточно, чтобы это стало чем-то вульгарным. Она во всем придерживается сочетаний и золотой середины: прекрасные манеры и капризный нрав, чистая речь и детский голосок. Она почти не вмешивается в дела Повелителя, но при этом всегда может успокоить его добрым словом и даже смягчить чей-то приговор. — Хм, — женщина недобро хмыкнула.       Ещё один взмах ладонью — спали тени с глаз, обнажив черный цвет под ними. — Она лицемерная и падкая на богатство шлюха, думающая только о себе и не гнушающаяся предать самого близкого в целях собственной выгоды. Попробуй ещё раз. Что ты скажешь о Ша Хуалин?       Юная принцесса пристыженно опустила голову. Приложив палец ко рту в раздумьях, она ответила еще тише, чем прежде: — Госпожа Ша… Она очень импульсивна, матушка, ее жесты выразительны и ярки; эта достопочтенная демоница никогда не стесняется в выражениях. Она совершенно эгоистична и груба, но при этом имеет совершенную гибкость, лисью хитрость и воистину демоническую силу. Повелитель безмерно ценит и уважает ее не только как жену, но и как генерала.       Женщина абсолютно невежливо рассмеялась над словами дочери, и смех этот был пропитан жестокостью, а из грубых слов, слетающих с губ, полился кислый яд зависти. Даже не глядя на свое дитя, а лишь в собственное отражение, глазами, полными ненависти, императорская жена полила масло на ткань, а следом же стерла с кожи белила. Прежде сияющее красотой лицо показало морщины у губ и глаз, несколько шрамов и совершенную невзрачность. Теперь госпожа Цу выглядела на все свои сорок пять лет. — Эта стерва — безмозглая потаскуха, которая только и орет да дерется целыми днями. Мерзкая потаскуха, погромче нее визжит разве что та свинюшка, что бывшая молодая хозяйка дворца. Она, как и эта мерзкая демоническая тварь, эгоистичная мразь, готовая убить за лишний взгляд в сторону императора.       С абсолютно мрачным и даже пугающим видом госпожа распустила чёрные волосы с редкими седыми прядями. Теперь она напоминала неухоженную деревенскую старуху, которая решила нелепым образом нарядиться в золотые украшения и дорогие шелка. — Ты расстраиваешь меня, милая. Попробуй еще раз, мое наивное дитя. В последний.       Стерев слезы обиды, принцесса послушно продолжила: — Госпожа Лю… Она изящна и, в отличие от двух предыдущих, совершенно не артистична и не выразительна. Ее движения скованны и грандиозны, глаза прикрыты, лицо закрыто вуалью и…       Испуганно сглотнув, девочка едва слышно добавила: — …И совершенно точно это связано с тем, что ей стыдно показывать свою наглую, обнаглевшую морду…       В материнских глазах вспыхнул неизвестный огонек. Ладонь упала на мягкую макушку и взъерошила кудрявые волосы. — Умница. Твоя мать гордится тобой. Но вот только… — темно-зеленые глаза окинули взором угол комнаты. — Вот только гордость Повелителя заслужить будет не так просто.       Посадив дочку на колени, она плавным движением схватила ее за подбородок, заставив поднять голову и посмотреть в их отражения. — Посмотри на меня. Я дряхлая и уродливая женщина, которая едва ли выдержала твое рождение, которая отдала ради тебя последнюю красоту.       Взгляд больших детских глаз наполнился печалью. — У меня нет ничего. Ни красоты, ни влияния, ни силы. У старших жен императора есть всё. И точно также их дети получают всё, о чём ты пока что можешь лишь мечтать. Посмотри на свое личико. Тебе передались прекрасные черты Императора, и я день и ночь молюсь, что ничто не затмит их с годами, — покачивая головой и поглаживая дитя по щеке, она тяжело вздохнула. — Я молюсь, что ты окажешься достаточно умной, достаточно хитрой, достаточно сильной, когда вырастишь, чтобы стать не только гордостью Его Величества, но и избавиться от всех этих заносчивых, грязных ублюдков, которые так и стремятся причинить тебе вред. Неужели ты забыла, как недавно четвертая принцесса чуть не сломала тебе руку, а первая принцесса закидала тебя камнями?       В уголках детских глаз начали скапливаться слезы. — Ну-ну, дитя мое. Смотри сюда, — приподняв детскую головушку, женщина через отражения заглянула в большие печальные глаза, которые точно так же смотрели на нее в ответ. — Ты не можешь выходить, пока рядом гуляют все эти животные. А всё свое время ты должна посвящать игре в вэйци и другой учебе. И однажды ты избавишься от каждого из них.

***

      «Ему ведь не нужно есть… Хм, и всё же надеюсь, что рис с кислой рыбой помогут его задобрить, он с таким удовольствием ел их в первый раз… Быть может, мне стоит потратить немного больше времени и подать ему сунжуань…»       Восьмая принцесса, словно легкий ветерок, бесшумно скользила по извилистым коридорам «дальней части» дворца, далекой от привычной роскоши, направляясь к одной из самых скромных кухонь. Её мысли были поглощены кулинарным искусством, в котором она нашла свое призвание. Не императорские кулинарные шедевры, о которых ходили легенды, но простые, но вкусные блюда, которые могли порадовать любого.       Она представляла, как готовит что-то особенное, что-то, что заставит людей забыть о повседневных заботах и насладиться моментом. Её руки двигались плавно и уверенно, словно следуя невидимому дирижеру, а в пустых глазах появилась искра вдохновения.       На кухне царила атмосфера уюта и тепла. Принцесса достала из шкафа необходимые ингредиенты и начала творить. Мука, рис, рыба яйца, сахар, специи и прочее — все это превращалось в нечто волшебное под её руками. Она добавляла ингредиенты с такой точностью и вниманием, что казалось, будто сама природа помогает ей.       Когда блюдо было готово, принцесса не могла сдержать лёгкую улыбку. Это было не просто блюдо, это было настоящее произведение искусства. Она поставила его на стол и с гордостью посмотрела на свою работу. Не чудо небесное, но для неё это было настоящим чудом.       Девушка пыталась найти серебряный поднос, вот только вся посуда на полках была глиняной. Решив поискать в других помещениях, принцесса вышла с кухни и направилась к следующей.       Она услышала шаги позади. Несмотря на уверенность, что это лишь раб, пытающийся прошмыгнуть мимо, из-за давно развитой паранойи юная госпожа Ло резко обернулась. И тут же рухнула на колени, прижавшись лбом к полу. — Первая принцесса!       Второй ребёнок императора, дочь Ша Хуалин, известная своим жестоким характером и избалованностью. Более того, всем точно также известно, что больше всего на свете первая принцесса Ло любит унижать своих братьев и сестер, нещадно презирая детенышей бесславных нижних жен да наложниц. Трудно представить, сколько «ублюдков» погибло от её рук, сколько выкидышей было спровоцировано и сколько императорских любовниц покончило собой.       «Вся в мать», — вот что думает весь королевскмй двор.       Наступив на крепкую спину преклонившей колени восьмой принцессы, Ло Лиша покачала головой и громко фыркнула. — Мэймэй, глянь-ка! Убожество спокойно разгуливает по императорскому замку, не зная своего места!       Четвертая принцесса ещё в подростковом возрасте, подобно склизкой пиявке, крепко прицепилась к одной из старших сестер. Большую часть жизни ютясь у её забора, она стала верной собачкой младшей Ша, поддакивающей и со всем согласной. Более десятилетия они ходят везде вместе; вот уж действительно, еноты с одного холма! — Да-да-да, дражайшая цзе, да-да-да, вы совершенно правы! Может быть вам стоит, моя дражайшая цзе, снова переломать ей руки? О-о-о, или-или-или вам стоит сломать её и так кривые ноги, дражайшая цзе? Чтобы неповадно было уродине ходить у вашей прекрасной фигуры, дражайшая цзе! Давайте накажите её, дражайшая цзе, и мы пойдем дальше! Дела, дела, дела ждут, дражайшая цзе!       Восьмая принцесса никак не реагировала, всем видом выражая совершенную покорность. Тем временем её старшие сестры продолжали переговариваться между друг другом: — Твои идеи восхищают мой ум, но как же тогда это жалкое убожество будет исполнять рабские труды?!       Убрав ногу с тела, оставив легкий отпечаток подошвы сапога на грубой ткани, Ло Лиша схватила ее за волосы у самой челки, вынуждая поднять лицо, на котором от боли не дрогнул ни один мускул, а взгляд тёмных глаз остался холодным. — Отвечай, что здесь забыла?! — Да-да-да, сейчас же ответь моей дражайшей цзе!       Не двигаясь, восьмая принцесса открыла рот, чтобы ответить, как четвёртая принцесса крикнула: — А хотя чего её спрашивать, дражайшая цзе?! — старшая из сестёр тут же бросила на неё недоумевающий взгляд, и четвертая госпожа затараторила: — Ясно-ясно ведь, что ничтожество надеется хоть мельком взглянуть на Его Императорское Блистательнейшее Величие Государя и Объединителя Трёх Миров и Покорителя Всего Демонического и Всего Людского Царств Цзюньшана, дражайшая цзе, и я уверена, моя дражайшая цзе, что вам не стоит терзать свои милые ушки её грубым голосом, дражайшая цзе!       Не отпуская чёрные волосы, Ло Лиша хмыкнула, а затем снова глянула на младших сестёр: сперва на одну, затем на вторую. Несмотря на то, что все они были кровными родственниками, трудно представить, чтобы посторонний смог найти в них что-то общее. Первая императорская дочь обладала изяществом, черты её были по-демонически остры, но не лишены женственности, а тело обладало исключительной роскошностью. Вот уж действительно, вся в мать! Четвертая императорская дочь точно так же ликом напоминала мать, обладала нежными чертами и исключительной внешней невинностью, чем-то походя на первую жену императора. Маленькая и хрупкая, особенно на фоне высокой и выразительной сестры.       А восьмая принцесса… отличалась от них так же сильно, как отличается река Цзин от Вэй.       «Будьте милее и краше, и вас увидят издалека…»        Старшая сестра продолжала держать девушку за волосы. Внезапно она размахнулась и сильно ударила её по лицу. В тот же миг другая нанесла удар ногой в спину. От этого она издала хриплый звук и упала на пол, вновь уткнувшись им в пол. За первым ударом последовал ещё один — в живот, и от боли девушка закашлялась. Её били со всех сторон: по груди, животу, спине, рукам и ногам, не жалея сил. Удары сыпались один за другим, пока младшая принцесса не захрипела от боли.       В тот момент они остановились и молча, лишь хихикая, направились прочь.       Обсидиановые глаза сверкнули кроваво-алым, пока девы в красном исчезали во тьме, смеясь. — Дражайшая цзе, у нас ещё много-много-много дел, идёмте же!

«Будьте невзрачнее и тише — и издалека будете видеть вы…»

      Сплюнув кровь, стекавшую с разбитых губ, девушка едва приподнялась на локтях. Её тело было измучено, а душа полна боли и отчаяния, словно она была птицей, попавшей в клетку, из которой не могла выбраться. В темноте она почувствовала, как кто-то осторожно коснулся её плеча, словно мягкий луч света в этом мраке. Этот прикосновение было одновременно нежным и тревожным, как шёпот ветра в ночи, который обещал ей надежду, но также напоминал о её беспомощности. — Поднимайся, — грубый, хрипловатый голос.       Молодая госпожа Ло с всё тем же привычным — холодным и безжизненным — выражением лица оглядела старую знакомую, которая, впрочем, ушла сразу же, как помогла ей встать. Оно неудивительно, у рабов всегда много работы qʚоdʞ ʁɐʞɔdоɯɐdǝuwи ɯǝҺǝɯ хин ʚ иvɔǝ ǝжɐɓ…       Еще более высокая, мужественная и растрепанная, даже хуже. Настоящий раб, а не условный.       Лишь узоры старого зеленого пояса поблескивают даже во тьме.