Змеиный клубок

*Время дыры залатать, Наше счастье сладкий яд

      Амелия проснулась с удивительно приятным ощущением мягкости и нежности. Девушка завозилась, лениво поворачиваясь на бок, и плотнее закуталась в одеяло. Устроилась. Почти заснула.       Увы, мысль, что в той пещере не было ни одного одеяла, пришла совершенно не вовремя. И разбудила вернее, чем ушат ледяной воды, вылитый на голову. Девушка повернулась на спину и открыла глаза, надеясь что-нибудь понять.       Понимание не приходило.       В комнате царила темнота. Но то была не мрачная и мокрая тьма пещеры за водопадом. Эта темнота казалась мягкой и теплой, как любимое одеяло, в которое все детство и большую часть взрослой жизни заворачиваешься как в самый надежный щит от монстров под кроватью.       Единственное, что девушка могла определить более-менее точно, так это то, что лежала она на кровати или чем-то очень схожем. К тому же у нее был полный комплект постельного белья, что в свете последних событий казалось неизмеримым благом.       Амелия медленно села и постаралась присмотреться к окружению повнимательнее. Может ее глаза уже привыкли к темноте, и она сможет понять, где именно находится? Пусть у нее и были смазанный воспоминания об открывшем пещеру мужчине, но толком понять, кто он и как относится именно к ней, девушка не смогла.       Впрочем, долго размышлять над своими весьма туманными перспективами ей не пришлось. Справа от нее появился яркий рубец, разрывающий темноту.       Девушка зажмурила глаза от слишком сильного света, опустила голову и немного поморгала, привыкая к изменившемуся миру. Когда глаза ее перестали жмуриться и слезиться, Амелия смогла поднять голову и посмотреть что же произошло.       Сияющим рубцом, прошившим стену, оказалось дверь. Сейчас она была раскрыта настежь, позволяя солнечному свету беспрепятственно проникать в помещение. Комната эта была небольшой и довольно странной. Не было ни окон, ни люстры. Да и с обстановкой все было весьма печально: маленький шкаф, крохотный столик, табуретка и кровать, на которой лежала она сама. На стенах не было ни обоев, ни картин. Хотя сами стены были обшиты деревянными панелями, так что может и не нуждались в других украшениях. Но вообще общий вид помещения был совершенно нежилым.       Амелия повернула голову вбок, желая рассмотреть оставшуюся комнату, и вздрогнула. На еще одной табуретке восседал мужчина. Скорее всего это был тот самый человек, открывший пещеру. И нельзя было сказать, что он обладал такой уж странной или пугающей внешностью. Нет, наоборот, наружность его была весьма приятна. Светлая, даже бледная кожа, которую поэты метафорично называют алебастровой, темные волосы, резкие и хищные, но при этом гармоничные черты лица и красиво очерченные глаза яркого цвета расплавленного золота. Так что не во внешности было дела, а в том как появился этот мужчина.       Бесшумно.       Его поступь была мягче, чем шаги кошки, стремительнее, чем порыв ветра, а движения тягучи, как у гадюки.       Все в этом мужчине говорило, что он безмерно, чрезвычайно опасен.       Амелия застыла без движения, пытаясь разобраться в собственных мыслях и ощущениях. Ее мысли кричали о том, что этого человека нужно бояться, но ощущения... на каком-то глубинном неконтролируемом уровне девушка осознавала, буквально нутром чуяла, что этот мужчина не причинит ей вреда.       Потому что даже самые страшные чудовища заботятся о своих щенках.       Что-то внутри нее, что-то печальное, тоскующее и поскуливающее как брошенный щенок потянулось наружу с непреодолимой силой. И как-то само, без ее участие обрело форму, вырываясь из горла словами:       ─ Папа... это ты?       Вопрос этот казался девушке неизмеримо глупым. Своего отца она помнила прекрасно. И службу, и псалтырь, и хор на галерее, и проклятый запах ладана. Все это она прекрасно помнила, как и спокойное лицо мертвеца в открытом гробу.       Только вот глаза напротив едва уловимо потеплели, а из чужой фигуры пропало всякое напряжение. Амелия не успела и подумать, как оказалась в крепких объятиях. И сразу стало так спокойно-спокойно.       ─ Родная, ─ едва слышно выдохнул мужчина, ─ теперь все будет хорошо.       ─ Правда? ─ так же тихо спросила девушка.       ─ Правда. Веришь мне?       Что-то треснуло внутри Амелии. Ее плечи содрогнулись, грудь породила задушенный всхлип, уголки глаз намокли, а слабые, бесконечно слабые руки со всей возможной силой вцепились, вжались в чужие плечи в судорожных объятиях.       ─ Папа! Папа! ─ звала Амелия, захлебываясь рыданиями, содрогаясь от боли и счастья.       От долгих слез глаза жгло как огнем, нос хлюпал и почти не дышал, горло пересохло, а плечи болели. Долгая истерика подкосила и так ослабленное тело. И Амелия так и заснула на чужом плече. Последнее, что она помнила ─ это ощущения теплых, тяжелых и надежных рук на плечах и лопатках.

***

      Привыкать к этому миру было трудно. Очень. У мира было странное устройство, странная эпоха, странные законы, странные люди, странные аномалии, странный язык... В какой-то момент мне начало казаться, что действительно странно в этом мире будет найти что-то нормальное.       Отец ─ Дракуль Михоук ─ был весьма нетривиальной личностью.       Перво-наперво он был пиратом.       Да-да, тем самым бесстрашным корсаром, бороздившем моря на парусном корабле (читай "лодке").       А еще он бороздил моря в одиночку, что совершенно не укладывалось в моей голове. Просто, при всех своих несомненных талантах, а отец ориентирует в картах и может проложить маршрут, знает, как работать с лог-посами, может читать погоду, готовить, сражаться, заниматься мелким бытовым ремонтом и разве что не ходит по воде хотя это не точно... Так вот, при всем при этом, отец остается вполне себе живым человеком, которому необходимо есть, спать и отдыхать. А море, как известно даже такому дилетанту как я, не терпит безалаберности.       Как в таких условиях можно управлять лодкой в одиночку?       Похоже, исключительно с божьей помощью. Ну или дьявольской, на что особенно сильно намекает полное имя отца. А особенно фамилия ─ Дракуль. Хотя чего я зубаскалю? Теперь-то это и моя фамилия тоже. А главное, как звучит ─ Дракуль Амелия.       Но новое имя ─ это не самая большая моя проблема. И даже весьма подвешенный статус отца и одна попытка взять лодку-гроб на абордаж не являются самым страшным моментом.       Нет. Больше всего меня подвела та афганская тыква!       Когда я рассказала вкратце отцу о своих злоключениях в той пещере, он печально покачал головой, а потом провел краткую, но понятную лекцию о дьявольских фруктах.       Типа, серьезно? За умение плавать можно получить любую суперсопособность на выбор? Что это за низкопробная фэнтези-ересь? Надеюсь здесь нет эльфов и говорящих единорогов. Хотя, собственно, какие единороги в море?       Но это были цветочки. Ягодки показались, когда отец обрадовал меня новостью что существует еще некая Воля. Тоже сверхъестественная сила, но такая, какую может при должном старании пробудить в себе каждый. Причем "Воль" три. И если две пробуждались стараниями, то для третьей нужными были гены, личные качества и, ну да, старания, куда без них?       Впрочем, добила меня не эта новость. Добило меня то, что сейчас приходы дури от афганской тыквы контролируются той самой Волей Михоука. Но как только мы доберемся до твердой земли, где обитает знакомый и проверенный временем врач, отец перестанет контролировать состояние моего тела и... у меня снова вырастет хвост. И, возможно, что-нибудь еще.       ─ А почему не сейчас? ─ только и смогла спросить я, опасливо посматривая на все еще мои вполне себе целые ноги.       ─ Мы потонем. У тебя хвост был три метра в длину. Весил он соответственно.       ─ Мда... С другой стороны у меня никогда не будет пунктика по поводу лишнего веса. Это просто хвост... ─ пробормотала я себе под нос и, кажется, услышала легкий смешок.       Чуть позже, после третьей попытки взять нас на абордаж, оказалось что мое странное зрение ─ это и есть одна из тех двух "Воль", которые постигаются чистым старанием.       Открытие это весьма занятно разнообразило мою и так не скучную рутину. Было забавно искать проплывающие мимо суда, следить за чайками и крупными рыбами.       По словам отца, у меня была очень неплохая площадь наблюдения, но я видела все только в реальном времени. В совершенстве возможно было угадывать действия противника. И это звучало так же круто, как и страшно. С одной стороны ─ блин, это же целое предвидение! Не гадание по чаинкам, как в Гарри Поттере, а реальный навык, доступный любому. Но с другой стороны, это вероятно просто чудовищная нагрузка на мозг. Да и стремно жить, зная все наперед.       А ведь эта Воля Наблюдения (как эта сила называлась по-нормальному) не работала постоянно. И был вполне рабочий риск в нужный момент исчерпать весь ресурс предзнания, оставшись один на один с проблемой. И тогда не факт, что выгребешь.       В общем, решила я для себя, с Волей можно работать двумя способами: "забыть" что она есть и не слишком-то полагаться на нее или тренировать именно ее как не в себя, чтобы Воля эта не давала осечек. Вариант "не ввязываться в заварушки, где реально потребуется Воля" мне не предоставлен. С учетом биографии, так сказать.       Плыли мы долго. Вот прям долго-долго. Так долго, что время уже мной считалось не днями, а попытками взять лодку на абордаж.       Должна заметить, отец чертовски силен. Все эти попытки заканчивались его первым взмахом меча. Усиленным Волей, ага.       Меня интересовал другой момент. На нас пытались напасть только такие же пираты, как и отец. Хотя в его кратком рассказе об устройстве мира фигурировал Морской Дозор, армии отдельных островных королевств и набирающая влияние Революционная Армия. Причем, корабль дозорных проплывал не так далеко от нашей лодки, но его капитан, а так же все дозорные на нем сделали вид, что они временно слепы, глухи умственно неполноценны. И пропустили нас, ага.       Михоук честно пытался заверить меня, что он сам не понимает, что случилось, но у него не слишком получилось.       Так вот, после пятой попытки атаковать наше плавсредство, на горизонте показалась воющая гора.       Воющая движущаяся гора.       Гора, бьющаяся об другие горы...       ─ Мы на месте, ─ огласил отец, меланхолично созерцая открывшуюся картину.       ─ На месте? ─ слабо переспросила я.       ─ Да. Это Обратная Гора. Мы почти приплыли к Мысам-Близнецам, ─ он кивнул на что-то громадное и красное на горизонте.       ─ А вот эта воющая гора...       ─ Это? Это островной кит. Название дано в соответствии размеру. Питомец Крокуса.       ─ Крокуса?       ─ Он смотритель маяка и талантливый врач. Нам нужно попасть к нему внутрь.       ─ Внутрь чего? ─ подозрительно переспросила я.       ─ Внутрь кита, ─ совершенно спокойно отозвался Михоук, направляя лодку-гроб прямо к раскрывающемуся зеву чудовищной пасти.       ─ Ч-что? ─ только и смогла спросить я, когда все вокруг померкло.       Нас проглотил кит. Очешуеть можно...