Змеиный клубок

На губах, в вопросе открытых,

Ядовитый пророс цветок!

В час, когда границы размыты...*

      Не знаю, сколько я уже сижу так, привалившись к скале. После резкого пробуждения и беготни по острову накатила жуткая усталость. Наверное, если бы не прыгающие как мячики мысли, меня бы просто вырубило прямо здесь на камнях. Тело ослабло и отказывается шевелится, только вот разум мой бодр и пытается уложить все полученные знания по полочкам. Итак...       Походу я умерла.       Мда, вот так вот просто и без истерик. Пока без истерик. Если бы я была оптимистом, то решила бы, что это все кошмар и он мне снится. Фишка лишь в том, что снов-то как раз я и не вижу. Или не помню. Да и говорят, что во сне невозможно понять, что ты спишь. А я тут думаю, аргументы привожу...       В общем на сон не тянет. Значит принимаем рабочую гипотезу о моей смерти.       Угу...       Делать-то что с этим знанием? Радоваться второму шансу?       Хороший же шанс, блин! Какой-то остров, какие-то пираты явно без моральных принципов, непонятная женщина, "отец", который еще должен приплыть черт знает откуда, и, как вишенка на торте, мое нахождение в этой пещере.       Что там сказала эта женщина, Андреа Бекман?       Пещеру нельзя открыть, если не знать о ней.       Надеюсь, о ней знает не только она и меня тупо здесь не забудут. Хотя можно потом попытаться нащупать замок или что там открывает вход. Впрочем, если это и замок, то явно не обычный. Пещера ведь не закрывалась, а зарастала. Эх, кому сказать ─ не поверят. Растущий камень. Ну надо же! Было бы интересно его изучить.       Впрочем была еще вторая смысловая часть у сказанного. Ждать отца и ждать Михоука.       Только вот никакого И в ее высказываниях не было. Получается это один и тот же человек? Мда... Он еще и плывет откуда-то.       Еще Андреа назвала меня так странно. Амелия.       И вот еще странность. Имя точно не мое, но отторжения не вызывает. Может часть памяти тела? Кстати, совсем не понятно, почему я эту тушку получила. Физических повреждений не чувствую, а домик был свободным... или нет?       Эй! Кто-нибудь еще здесь есть?       ...       Тишина.       Похоже, я здесь все-таки одна.       Темно еще жутко. Вот серьезно. Ни черта не видно! По ночам хоть что-то разглядеть можно. Хотя бы очертания. Но здесь нет даже их. И тишина такая абсолютная. Ни звука.       За спиной глухая стена. Впереди ─ пещера. Только вот идти туда совсем не хочется. И вот еще вопрос: а как я буду держаться до прихода этого Михоука? Здесь есть еда? Вода? Как обновляется воздух? Вроде без еды можно держаться недели две, без воды ─ дня два-три, а с воздухом сложнее и проще. Как только он закончится я стану трупом. Только когда он закончится и закончится ли вообще? Не знаю. Но лучше не искушать судьбу и экономить. То есть сильно не активничать и не волноваться.       Да уж. Легко сказать: "Не волнуйся!"       Камень холодит спину. Или это я стала горячее? Пульс начинает отдаваться в ушах, заглушает какой-то шорох впереди...       Стоп!       Какой шорох?       Я распахиваю глаза пошире и озираюсь, но ничего не вижу. Даже намека на движение. А шорох все не затихает. Он ближе, ближе...       Я начинаю дрожать. По шее стекают капли. Горячие. Мокрую кожу холодит камень двери. Мышцы ног сводит судорогой. Теперь я даже не смогу подняться и сбежать!       Впереди что-то зловеще щелкает. Весьма богатое воображение рисует страшные картины ночных чудовищ с громадными полными зубов пастями...       Щелчок повторяется снова...       ...и я вдруг осознаю, что это просто цикада.       Темнота разбивается вдребезги. Ее наполняют формы, очертания и движения. Все вокруг озаряет свет, но свет странный, будто исходящий не извне, а от меня. Я вижу нутро пещеры от каменной двери до округлой комнаты-тупика. Причем, мне точно известно, где находятся стены, но так же спокойно я могу смотреть сквозь них. Да и собственный затылок перестал быть такой уж помехой.       Внимательнее осматриваю стену за спиной, но ни одной защелки или переключателя не нахожу. Зато снаружи есть какой-то больно подозрительный выступ...       Похоже, пещеру действительно можно открыть только снаружи. Хреново...       Хотя должна признать, что место для убежища выбрано действительно очень удобно. Оно крупное, можно несколько дюжин людей спрятать, с небольшим озером в той самой округлой комнате и почти без живности. Пара насекомов** меня не смущают.       Но странно то, что я вижу что-то за пределами пещеры. Впрочем, у этого зрения свои весьма значительные недостатки. Если цикаду я вижу вплоть до ее крыльев, то у пещерного озера я уже не вижу дна. А то, что происходит за водопадом доносится скорее в виде отголосков нежели осмысленных идей.       Да и сам остров странный. Мое новое зрение не покрывает его полностью, но этот кусок суши явно не круглый, а какой-то вытянутый. Территории весьма обширны. Только вот на них помимо меня осталось восемь человек.       Всего восемь...       Как на такой огромном острове может быть так мало людей? Или та женщина не просто пугала меня? Когда мы бежали среди живых оставалась только половина жителей...       Но я же не чувствую остров целиком. Может... может они там, на неощутимой для меня местности?       Что-то мне подсказывает, что я ошибаюсь. Но я гоню эти ощущения как можно дальше. Если я поверю, что выжили лишь восемь...       Стоп.       А могут ли эти люди быть только пиратами?       Как там? Тринадцать человек на сундук мертвеца?*** Если тринадцать человек хватит для команды, то и восемь справятся. Да и они могли кого-то потерять в бою. Вряд ли бы люди просто позволили убивать себя и своих родственников.       Мысли мои прервало осознание, что теперь я ощущая семь человек.       Почему семь?       Я постаралась напрячь посильнее свое новообретенное зрение.       Перед глазами будто взорвалась светошумовая граната. Картинка поплыла, запрыгала разноцветными пятнами. Затылок вспыхнул болью. Я привалилась к стене, радуясь что уже сижу. И медленно, не делая резких движений, стекла на пол. Камень холодненький.       Я собиралась прекратить попытки распознать кто же там стоит и что делает, как мои глаза или какие-то добрые боги все же сжалились надо мной. Точки света, воспринимаемые как люди, приблизились и стали более отчетливыми. С пониманием и непонятным ощущением ужаса в одной из точек я узнала свою спасительницу. Бекман Андрею. Ее руки и ноги связаны. На скуле горел свежий кровоподтек. Глаз начинал заплывать. Женщина дышала через раз с булькающими хрипами.       Что с ней сделали? Отбили легкое? Повредили трахею? Сломали переносицу? Что может давать такой результат?       Я не думала получить ответы на эти вопросы. Я не хотела их знать. Но новое зрение восприняло панику как команду и еще сильнее заострилось на единственной женской фигуре в поле моего зрения.       Волна первородного ужаса накрыла меня с головой. Я громко дышала и не могла надышаться. Не могла избавится от ощущения воды в легких. Чувства, что я захлебываюсь стоя на берегу.       Ощущения нахлынули и пропали. Взгляд стал менее сфокусированным. Теперь я снова могла видеть всех людей острова. Но лучше бы я вообще не смотрела.       Я не слышу выстрела, но вижу как пуля вылетает из длинного ствола винтовки и попадает в грудь еще одного пленника. Вижу, как он пропадает из поля моего зрения как человек, становясь еще один элементов ландшафта.       Стреляющий положил свое оружие на плечо и что-то произнес. Рядом загрохотал пират с лиловыми волосами. Андрея дернулась и зашипела. Один из пиратов поднялся, неся впереди себя необъятный живот, усмехнулся зло и провел по шее женщины металлическими когтями. Кровь брызнула во все стороны, Андрея захрипела еще надрывнее. Свет ее души угасал. Вместе с ним угасала картинка в моей голове.       Убийца отвернулся от женщины, что-то сказал другим пиратам и пошел в сторону берега. Другие головорезы потянулись вслед за ним, не обращая внимания на все еще живую женщину.       Я вновь напрягла свои новые глаза, стараясь детальнее рассмотреть пиратов. Цвета я улавливала с определенным трудом и далеко не все, но вот цвет каждого человека видела отчетливо.       Впереди шел толстяк в бандане и расстегнутой засаленной рубашке. Он воспринимался как ровная черная дымка, поглощающая свет. У стрелявшего были каштановые волосы, очки и грязно-красная подсветка. Ореол пирата с лиловыми волосами соответствовал его прически. Еще один головорез был удивительно высоким и накрашенным. Хотя с девушкой его было невозможно спутать. Он горел холодным синим цветов. Последний плелся с явным трудом по очень кривой линии. Я мстительно пожелала ему разбить голову о ближайшие камни. Его аура была грязно коричневой с серыми разводами.       Свет женщины надрывно замигал и потух. А еще через полчаса остров опустел полностью.       Остались только я и мои знания.       Неужели... неужели это все правда?       Не хочу в это верить. Не хочу. Но новые глаза видят все слишком ярко и четко, чтобы усомнится. Да и если я отвергаю смерть тех людей, то одновременно отвергаю мои знания об этом месте. А это... это...       Я продолжаю о чем-то думать, спорить сама с собой, но сама осматриваю остров. Ищу других выживших. Но вижу только чужие тела без капли сознания.       Усилием воли напрягаю новый орган и еще сильнее растягиваю восприятие. Наконец-то вижу весь остров целиком. Только вот мои надежды не оправдываются. Других живых людей нет. Осталась только я.       Весь остров превратился в склеп, а я... я его смотритель. Ведь это единственное, что мне доступно.       Тяжелые мысли прервал приступ головной боли. Сильная резь в висках выбила слезы и заставила меня отпустить тонкую ниточку, соединяющую меня с моими новыми глазами. Мир потух, а я снова оказалась в кромешной тьме. А вместе с темнотой пришло осознание.       Я видела как умирают люди.       Я видела, как их убивают.       Думать было невыносимо, и пришедшую тьму я встретила как благословение.