Bitter/Sweet

14.02.23.

      В то же время в туалете «Грейхаунда» разворачивалась настоящая драма. Люшиус ворвался в мужскую уборную и подбежал к зеркалу. При ярком свете ламп парень смог в полной мере оценить масштабы катастрофы. По дорогому костюму расплывалось пятно не менее дорогого красного вина, напиток попал на белую рубашку и галстук. Выглядело всё так, будто Сприггс ввязался в драку и его пырнули в живот. Парень почувствовал, как грудь сжало мерзким чувством истерики.       — Так и знал! Я так и знал, что не надо было сюда идти! — начал плаксивым голосом Люши, на зная, есть ли кто-то ещё в уборной. — Всё испорчено теперь! И что мне делать? Вечер просто в трубу, агхр!              — Так и знал, надо было тебя ещё тогда в конторе прибить, сейчас бы так не мучился, — Иззи сжал пальцами переносицу. — Ты можешь обойтись хотя бы пару минут без нытья!              Мужчина стоял у стены напротив и наблюдал за бессмысленными попытками Сприггса спасти свой костюм. Тот теперь был безнадёжно испорчен, красное вино с белого было уже не отстирать. В порыве паники юноша старался оттереть его холодной водой и этим только испортил рубашку. Но Хэндс молчал, надеясь, что так сможет избежать чужого нервного срыва. Молчал и ругал Эдварда. Всё случилось из-за него, из-за его любви к авантюрам и неумения держать эмоции под контролем. И теперь вместо отдыха он был вынужден торчать в уборной, а Эдвард на грани истерики сбежал… Иззи задумался. Впервые в жизни ему вдруг стало жаль Стида Боннета. «А могли бы спокойно пить вино…» — тихо вздохнул мужчина.              Люшиус же никак не мог отстать от одежды. У ног парня уже образовалась лужа воды, которую он наплескал в попытке оттереть хоть что-то. Вино только сильнее въелось в ткань и расплылось по рубашке.              — Оставь ты её уже в покое, — глядя на этот кошмар, простонал Хэндс. — Обещаю, я выпишу тебе чек на новый костюм, только если ты перестанешь мучить этот и заткнёшься.              — Лучше бы ты меня и правда в конторе прибил, — прошипел Люшиус, развернувшись к мужчине лицом. — Не нужны мне чеки. И затыкаться я не собираюсь. Кем бы ни был этот ваш Чёрная Борода, он испоганил мой лучший костюм. Лучший! Костюм!              Сприггс топнул ногой, как капризный ребёнок. Испорченный костюм был половиной беды. Второй половиной стало общение с Израэлем Хэндсом.              — Лучший? А я говорил, с твоими знаниями нормальной работы ты не найдёшь, — ухмыльнулся Иззи.              — Дорогуша, этот бренд стоит дороже всей твоей конторы, — парень ядовито оскалился.              — Дорогуша — это твоя подружка, которая тебя мне под опеку сдала, чтобы со своим парнем пообжиматься, — Хэндс покачал головой.              — Пусть хотя бы у него День Святого Валентина будет нормальным! Стиду повезло, у него в жизни всё прекрасно, а меня бросили в конце января! И в таком виде, — Сприггс снова топнул и указал на себя, — чёрта с два у меня получится склеить хоть кого-то. Только если меня не пожалеют, как котёнка мокрого!              — Ну, на твоём месте я бы ему не завидовал. Видел усатого? Он и весь его бордель идёт комплектом с Чёрной Бородой, — мужчина подошёл ближе к Сприггсу. — А у тебя всего какой-то костюм. Раздевайся…              Не успел Израэль договорить, как сам начал снимать пиджак. Люшиус недоверчиво посмотрел на Хэндса и фыркнул. «Больно нужна его помощь», — парень раздул ноздри.              — А если не разденусь, то что? В угол поставите или с практики снимите, а, мистер Хэндс? — сощурился он.              — Оставлю тебя здесь и найду себе другого симпатичного мальчика на вечер, и обязательно приду послушать, как ты будешь хныкать и просить меня вернуться и помочь тебе, потому что нихера ты без меня не сможешь. И тогда, и сейчас, — спокойным тоном ответил Хэндс и поманил парня своим пиджаком. — Я хотел тебе предложить его, чтобы прикрыться. Галстук, конечно, пришлось бы снять совсем, но это лучше чем светить перед людьми из высшего общества этим отвратительным пятном на твоём животе. Так тебе нужна моя помощь, или я могу идти?              — О-о, ты считаешь меня симпатичным? — в парне вдруг щёлкнуло что-то, он зацепился за слова и вывернул всё в свою пользу. — Какая-то странная у тебя тактика. Обычно люди раздевают тех, кто им нравится. Знаешь, когда двое людей любят друг друга…              — Я делаю это не для тебя, а ради Эдварда, — перебил Сприггса Иззи. — Ты нажалуешься Боннету, а Боннет — Эду. А он опять будет нервничать.              — Расслабься, никому я не скажу. Я не такой идиот, чтобы портить другу хороший вечер, — пожал плечом Люшиус, стряхивая с себя пиджак. — На вопрос ответь.              — Если я скажу тебе, что думаю, ты опять расплачешься, — Хэндс шагнул парню навстречу. — Лучше иди сюда уже.              Сприггс взял свой испорченный пиджак и подошёл вплотную к Израэлю. Парень бросил короткий взгляд сверху вниз, язвительно усмехнулся и прижал пиджак незапятнанной частью к Иззи. Не став объяснять, зачем это, Люшиус положил свободную руку на шею мужчины и грубо потянул на себя, втягивая Хэндса в неожиданный, импульсивный поцелуй. Мужчина влетел в Сприггса, и от столкновения из груди вырвался шумный выдох. Иззи единственной свободной рукой схватил Люшиуса за подбородок и оттянул от себя.              — Ты что, маленький паршивец, делаешь? — прорычал он в губы парня, больней сжимая его подбородок пальцами. — Надумал запачкать меня, чтобы я от тебя не ушёл? Мог бы попросить об этом. Словами.              — О, мне теперь не нужны слова, — довольно сощурился Люши, облизывая губы.              Отпустив лицо Сприггса, Иззи вырвал из его хватки пропитанный вином пиджак и швырнул на пол. И не успел парень возмутиться, как крепкая рука дёрнула его за воротник вниз, горячие губы впились в его губы. Хэндс целовал жарко, бесцеремонно, словно теперь вымещал всю свою злость на Люшиуса. Рука парня, что так и лежала на шее мужчины, скользнула к его волосам. Пальцы зарылись в причёску, на которую было потрачено столько времени, растрепали её, слегка дёрнули.              Отстраняться Сприггс даже не думал, он получил то, чего хотел. Парень прижался к Израэлю, зубами прихватив его нижнюю губу, оттянув её. Мужчина прищурился и зашипел, но не от боли, а от удовольствия. Свободная рука Люши скользнула к бедру Хэндса и жадно сжала его. В отместку он сильнее прижался к телу парня. И мысленно чертыхнулся, почувствовав прохладу кожей. Он потирался о мокрую и запятнанную рубашку Сприггса. А это означало не только, что и его рубашка теперь была испорчена, но и что можно было перестать себя ограничивать вовсе.              Поцелуй стал глубже, на пол упал и пиджак Хэндса. Мужчина обеими руками вцепился в многострадальную рубашку Люшиуса, потянул его в сторону, прижал лопатками к стене. Не долго думая, парень закинул одну ногу на талию Израэля, прижимая его ещё ближе к себе. Ладонь, что была на бедре, вновь скользнула выше, на ощупь Люши расстегнул несколько пуговиц на рубашке Иззи и коснулся его груди. Под пальцами быстро и гулко билось сердце, Сприггс огладил грудь мужчины и коснулся его плеча, всё ещё горячо целуя тёплые губы. И Иззи, не сдерживая себя, отвечал.              За стеной затихла скрипка, Нед Лоу сложил инструмент и вышел на поклон. Наконец хозяин этого вечера мог искупаться в овациях и комплиментах. И те хлынули бурным потоком — все, кто находились в зале, стали хлопать. Натягивая посильнее свои улыбки, сбивая ладони до боли. Так громко, что двое, абсолютно непричастных к выступлению, отвлеклись на аплодисменты.              — Слышишь? Это тебя поддерживают, чтобы встал, — Сприггс качнулся бёдрами навстречу, намекая на уже напряжённый член мужчины.              — Замолкни, или я помогу тебе это сделать, — в ответ на вопросительный взгляд Люши Израэль улыбнулся. — Да, прямо здесь.              — Тогда чего ты ждёшь? — Сприггс сощурился и, дёрнув мужчину за волосы, заставил его чуть запрокинуть голову.              — Действительно, — Иззи дёрнулся и вдруг потянул Люшиуса за собой.       

***

      На город медленно опускалась ночь. Солнечные блики от зеркальных фасадов сменили огни окон многоэтажек. И на смотровой площадке зажгли фонари, и двое мужчин вдруг вспомнили о том, что они здесь не одни. Больше их никто не беспокоил, как Эдвард и мечтал. Он с улыбкой посмотрел на ряд опустевших бокалов и блюдо с горсткой шпажек и крошек от закусок, и вдруг голову повело от осознания, сколько же они вдвоём со Стидом выпили. Видимо, Эд не один почувствовал это, ведь вскоре он ощутил тяжесть на своём плече. Боннет, всё это время сидевший совсем близко, опустил голову на Эдварда и потёрся о него щекой.              — У тебя пиджак такой приятный, — хихикнул Стид и коснулся ткани пальцами. — Мя-ягкий.              — Спасибо? Только, чур, не засыпать, — в ответ коснувшись бедра Боннета, Эд прочертил по нему пальцем ровную линию. — Хочешь, я отвезу тебя домой?              — Я и не думал спать, честно. Просто так удобно, я бы ещё так посидел, — Стид чуть поднял голову и поймал взгляд карих глаз. — Тебе за руль нельзя, Эд. Мы целую бутылку выпили.              — Думаешь? По моим подсчётам получилось около двух. Но ты прав, лучше не стоит, — дойдя до колена, Эд огладил его ладонью. — А как мне тогда быть, если я не хочу тебя отпускать. Разрешишь проводить до дома?              — Разрешу, конечно. Для меня честь дойти до дома в такой прекрасной компании, — хихикнул Боннет, стараясь изобразить серьёзный тон. — А с мотоциклом как быть? Ты его тут оставишь?              От радости Эдвард аж подпрыгнул на месте и сильнее сжал колено Стида. Вино умело обнажало все чистые эмоции мужчины, да и он сам был не против — он обещал ничего не скрывать от Боннета. Поднявшись, он подал обе руки своему спутнику. Стид вложил ладони в руки Тича и встал с пола, оказываясь почти нос к носу с ним. От такой спонтанной близости на щеках Боннета на мгновение вспыхнул румянец.              — Нет, его я здесь не оставлю, — Эд улыбнулся. — Ты бы знал, как часто я его вручную таскал. И сегодня покачу, не сломаюсь.              — Тогда я помогу! Не всё же тебе одному его таскать, — Стид был настроен решительно. — Нам идти долго, не хочу, чтобы ты у моего дома замертво упал от перегрузки.              — Приму твою помощь с одним условием, — прищурился мужчина, глядя Боннету в глаза. — Однажды я предложу тебе покататься снова, и ты мне не окажешь. Только на трезвую голову, само собой.              — Если у тебя найдётся на меня шлем, то я всеми руками за! — подмигнул Стид, чувствуя, как горят кончики ушей. — Я доверяю твоим водительским навыкам. Ты всё-таки смог не испачкать костюм, когда по всему городу лужи, ха-ха.              — Найдётся. Для тебя что угодно, — Эд хихикнул. — У меня большой стаж. Дольше только с Иззи дружу, наверное… Но за руль машины меня силой не заставишь сесть, не моё.              — Ты так говоришь, будто с рождения за мотоцикл сел, — смешливо фыркнул мужчина.              Нехотя отпустив одну ладонь Боннета, Тич с вопросом кивнул в сторону двери, за которой всё это время не стихали голоса и музыка. И Стид уже было шагнул к выходу, как вдруг его придирчивый взгляд зацепился за маленькую деталь в костюме Эдварда. Изящный тканевый шарфик сбился набок, а узел на нём развязался. Боннету это показалось неприемлемым.              Мягко высвободив руку, Стид уложил ладонь на грудь Эду и попросил поднять голову. Боннет осторожно потянул шарфик на себя, пальцами призрачно коснулся шеи Эдварда, легко вздрогнув от прикосновения к тёплой коже, и стал возиться с украшением. Тич почувствовал, как начало не хватать воздуха, но нет, Стид не затянул его сильнее. Он просто был ближе, чем Эд мог бы позволить сам себе приблизиться к Боннету.              — Готово, — одобрительно кивнул Стид, в последний раз пропуская шифон между пальцев. — Теперь можем идти.              — Спасибо, — выдохнул Тич, глядя на Стида исподлобья.              От накатившего смущения он нахмурил брови, но улыбка выдавала всё, о чём он сейчас думал. И все мысли были о том, что этот вечер не переставал приносить всё больше приятных эмоций и воспоминаний. И не хотел так просто заканчиваться. Коснувшись спины Боннета, Эд нежно подтолкнул его к выходу.              — Можем идти сразу, я напишу Иззи, чтобы они не ждали нас, — Тич шагнул следом.              Стид придержал Эду дверь, осторожно закрыл её и потянул мужчину за собой сквозь толпы уже подвыпивших ценителей скрипки Неда Лоу. Уже на выходе из зала, Боннет вдруг понял, что ему нужно отойти, иначе вся прогулка с Эдвардом обернётся ему мучением.              — Подождёшь меня пару минут? Я в уборную, — мужчина кивнул в сторону красивого неонового указателя и чуть ослабил хватку на ладони Тича.              — Я буду ждать тебя у лифтов, хорошо? — отпуская ладонь, улыбнулся Эд. — Только не потеряйся.              — Очень постараюсь, — хихикнул Стид и быстрым шагом направился по указателям.              — Я найду тебя, если буду нужен, — бросил Тич вслед.              Ориентируясь по стрелкам, Боннет быстро добрался до двери уборной. Толкнув её, мужчина оказался в помещении, по атмосфере, и, что главное, по запаху ничуть не хуже всех основных залов. Чёрно-белый мрамор с золотыми прожилками обыграли и здесь, а мягкое освещение создавало ощущение спокойствия. Стид зашёл за угол и подошёл к перегородкам. «Как хорошо, что здесь никого нет», — облегчённо вздохнул он.              Облегчение длилось недолго. В помещение ворвалась музыка, но вскоре снова её заглушила дверь. За спиной Боннета раздались шаги, и к соседнему писсуару подошёл мужчина. Он звонко усмехнулся и принялся расстёгивать свои брюки.              — А я думал, вы уже в номера укатили, — заговорил он знакомым голосом. — Зря время теряешь, бери, пока даёт.              «Почему из всех писсуаров нужно было выбрать именно этот?» — закатил глаза Стид и повернулся к бестактному собеседнику. Первыми из всего образа в глаза Боннету бросились усы. Конечно, кто как не Джек Рэкхем мог сказать подобное.              — Нам незачем оставаться в гостинице, — пожал плечом Стид. — Спать можно и дома.              — Ты прав, это бесплатно, а ещё кровать дома у Блэки не хуже чем в люксе, я сам выбирал, — Рэкхем бросил взгляд вниз, подняв бровь. — Блэки и сам стал не хуже бабы, а теперь его на таких же потянуло. А говорят, время не меняет людей.              — Прошу прощения? — нахмурился Боннет и вытянул шею, чтобы посмотреть, с чем сравнивал Джек.              Стиду было не привыкать слышать, как его принимают за женщину. Особенно в университетские годы, когда он отрастил кудри почти до плеч. Дело было в другом, Боннет не понимал, о чём говорил Джек, и не мог допустить, чтобы он отзывался об Эдварде в пренебрежительном ключе.              — Надеюсь, у вас хватит мозгов предохраняться. И засосы на видных местах не ставь, поимей уважение. А то, как он мужу в глаза смотреть будет? — мужчина усмехнулся, встряхивая ширинкой. — В остальном будь с ним пожёстче. Блэки такое любит. Если за шею схватить, он сделает всё, что скажешь.              — Тебе не кажется, что это полное неуважение, м? — Боннета разозлило это отношение к Эду. — Ещё пару часов назад ты предлагал нам присоединиться к вашей… весёлой компании, а сейчас выдаёшь такое? Эдвард не заслужил того, чтобы о нём так отзывались. Наверное, можно проявить хоть немного уважения к своему мужу.              — Не тебе лезть в наши отношения. Знаешь, сколько у него таких? И что было бы со мной, слушай я каждого, — Джек понизил голос. — Мы сами во всём разберёмся, много лет справлялись как-то. А вы пока развлекайтесь, развлекайтесь.              — Может, всё было бы лучше. Для вас обоих, — Стид звякнул пряжкой ремня, застёгивая брюки. — А мы сами решим, что нам делать, большое спасибо, Джек.              — Не пойму, что он в тебе нашёл, — едко бросил мужчина. — Я думал, у тебя хуй побольше будет.              — Побольше твоего точно будет, — буркнул себе под нос Стид и отошёл к раковинам.              Намыливая руки, он посмотрел в зеркало и ужаснулся своему виду. Брови были нахмурены, верхняя губа пренебрежительно вздёрнута, нос сморщен, а глаза готовы начать метать молнии. На душе скребли кошки. Желая убраться как можно скорее из этой злосчастной уборной, Боннет похлопал себя по щекам, чтобы хоть как-то сбавить обороты гнева, слегка растрепал уложенные кудри и, глубоко вздохнув, вышел. «Джек и правда мудак», — теперь эта нехитрая истина отпечаталась клеймом в голове Стида.              Мужчина пошёл по указателям к лифтам, уже заранее зная, что присутствие Эда наладит испорченное настроение. В его компании Стиду было проще, дышалось легче, хотелось улыбаться чаще. Не дойдя несколько метров до лифтов, Боннет остановился, зажмурился и снова глубоко вздохнул. «Не стоит принимать всё так близко к сердцу», — упрекнул себя он и пошёл дальше.              Только Эдварда в назначенном месте не было. Холл, ведущий к лифтам был абсолютно пуст. Но не успел Стид окончательно растеряться, Эд его нагнал. Подхватив Боннета под руку, он повёл его вперёд и так быстро, словно там за спиной осталось что-то, свидетелями чего им быть не стоило.              — Эд, что такое? Что происходит? — зашипел Стид, прижавшись ближе к мужчине.              — Я собирался написать Иззи, что мы уходим, ну, как я и хотел… — хмурясь, начал Эд.              Перед парой распахнулись двери лифта, и Тич втянул в кабину Стида. И только когда двери вновь захлопнулись, он снова заговорил:              — Но я не успел, потому что чуть не столкнулся с ними у колонны, — прокручивая всё в голове снова, Эдвард хныкнул. — И кажется, они целовались. Нет, не кажется. Они целовались. Даже нет. Заедали вино друг другом.              — С кем «с ними»? Иззи нашёл себе кого-то здесь? — Стид решил себе не представлять то, что видел Эд. — Кстати, надо Люшиусу написать, я только сейчас вспомнил…              Боннет до этого момента даже не задумывался о том, что бросил своего друга в момент стресса, когда он залил костюм вином. Иззи пошёл разбираться с ним и… «Они же поругались, сто процентов, — ахнул про себя Стид. — Надеюсь, Люши воспользовался своей любимой тактикой и уехал».              — Поверь, сейчас ему не стоит писать… — поджал губы Эд.              Его попытку всё объяснить прервал звоночек, оповещающий о том, что они прибыли на первый этаж. Выйдя в холл, Тич тихо кашлянул, снова собираясь с мыслями. Нужно было уже это сказать вслух.              — Иззи и твой друг, они целовались, — он просипел, словно на последнем издыхании.              Стид замер посреди холла, неверяще уставившись на Эдварда. Люши с первой же секунды невзлюбил Иззи, он не мог так просто сдаться ему. Или мог?              — Не-ет, — Боннет всё ещё пытался найти смешливые нотки в голосе Эда. — Ты же это несерьёзно. Несерьёзно же?              Эд и хотел бы ответить «нет», но не решился врать в утешение Стиду. Кажется, они оба сегодня стали сообщниками в страшном деле, и Боннет имел право знать это.              — Я видел их так же, как вижу тебя сейчас. Это точно были они, — Тич потупил взгляд.              — Оу, — мужчина смутился так, будто это он застал Иззи и Люшиуса в порыве страсти. — Что ж, тогда… заочно пожелаем им приятного вечера? И, получается, они нас не побеспокоят. А знаешь, что это значит?              — Получается, так, — Эд снова взглянул на Боннета. — Что же?              — Что мы спокойно проведём оставшееся время без них, — Стид хитро подмигнул и подал своему спутнику руку. — Предложение проводить меня всё ещё в силе?              — И они нам не помешают, — с какой-то внезапной радостью озвучил Эд, подхватывая тёплую руку. — Конечно в силе.              Мужчины вместе вышли из здания «Грейхаунда», прохладный воздух окутал их и ущипнул за горячие щёки. Боннет вдохнул полной грудью и широко улыбнулся. В носу защекотали запахи асфальта, бензина и грязи, и в обычный день Стид бы счёл это сочетание не очень-то романтичным, но именно сегодня всё это ассоциировалось у него с чем-то лёгким и светлым. С чувством взаимной влюблённости в Эда.              И сейчас Эдвард шёл рядом, его тепло Боннет ощущал ладонью. Они дошли до парковки, железного коня Тича оказалось слишком легко приметить среди рядов дорогих машин. И, забрав его, мужчины, наконец, покинули территорию «Грейхаунда», пешком направившись к дому Стида. Позади остались фальшивые улыбки, манеры, скрипка, Джек с его гаремом, Иззи и Люшиус. И о последних Эд никак не мог перестать думать.              — Мне же не послышалось тогда, они сказали, что знакомы? — вдруг вслух спросил Тич.              — Да, я тоже это слышал. Только понять не могу, откуда они могут знать друг друга, — покачал головой Боннет, из мыслей которого тоже никак не шло то, о чём говорил Эд.              — Я всех бывших ухажёров Иззи знаю. И твой друг точно не из их числа, — Эд хмыкнул, а под колесом скрипнул камешек. — Будь он постарше, я бы подумал, что они встречались до нашего знакомства, но, кажется, тогда он ещё не родился.              — Странно всё это, — поджал губы Стид и зачем-то положил ладонь на харлей. — А сколько, говоришь, Иззи лет?              — Пятьдесят девять будет скоро, через пару недель уже, — Тич с улыбкой повёл плечом.              — О-о… тогда они и правда не могли встречаться до вашего знакомства, — удивился мужчина. — У них же разница в возрасте огромная, как они вообще…              Стид сделал неопределённый жест рукой в воздухе, намекая на их поцелуи и их возможное продолжение. Эд скривился, изображая отвращение, и наружу вырвался смешок. Что-то внутри Тича сейчас ликовало — Иззи нашёл себе юную пассию. Иззи, который уже несколько лет кряду в каждую встречу считал своим святым долгом вычитать Эду лекцию о бесполезности отношений и всех душевных привязанностей. Иззи, который говорил, что единственный его половой партнёр до конца жизни — его работа.              — Раза в два, наверняка, — предположил Тич. — Может, это всё одно большое помешательство? Атмосфера, музыка, Лоу знает, на что делать упор. А вино коварно. Вот и толкает на безрассудные вещи.              — А почему же нас тогда не толкнуло? — негромко рассмеялся мужчина. — Или до нас гипноз Лоу не дошёл, потому что мы от него спрятались?              — Чтобы меня сломать, нужен ром, — Эд подхватил смех.              Но ещё через мгновение он нахмурился. Неловкость и противоречивые мысли снова заставили задуматься обо всём. В который раз за этот вечер. И сильнее их было только очарование. Нет, не романтической магии праздника и даже не вина. А самого Стида. Эдвард искоса взглянул на него, смущённо поджимая уголки губ. Он остановился, оперев мотоцикл на бедро.              — Но с тобой и без рома сложно, — признался Тич. — Но я дал слово и не хочу тебя разочаровывать.              — Ты не разочаруешь меня, Эд, я верю в это, — Стид мягко коснулся руки Эда, желая вновь почувствовать его тепло. — Чего я не могу сказать о… Джеке.              — О чём ты? — Эд невольно сжал его руку.              Несколько мгновений мужчина сомневался в том, стоит ли поднимать тему супруга Тича, когда одна лишь встреча с ним так расстроила Эдварда. Но Стид решил, что тот заслуживал знать, что произошло совсем недавно.              — Мы пересеклись в уборной, и у нас состоялся не самый приятный диалог. Но меня задело не это, а то, как он отзывается о тебе. Честно признаться, я так до конца и не знаю, что между вами происходит, и меня это немного беспокоит, — не глядя на Эда, рассказал Боннет. Даже при всей взаимной симпатии было непросто говорить об отношениях Эдварда.              — С ним давно всё кончено. Нас связывает только работа и ничего больше. Честное слово, Стид, — склонив голову, Тич снова заглянул мужчине в глаза. — Меня не волнует, что он говорит обо мне. Мне важно, что думаешь ты.              — В каком смысле кончено? Он называл тебя мужем, когда мы с ним говорили, — непонимающе нахмурился Боннет. — А я от своих слов не отказываюсь. Ты не заслужил такого отношения к себе, особенно от него.              — По документам мы не разведены, — Эд заговорил через силу. — В этом он не солгал. Но я уже несколько лет живу один, точнее, только с Королевой Анной.              — Прости, если поднял больную тему, — потупил взгляд Стид.              — Нет, стоило сразу тебе всё объяснить. Он меня предал, а теперь не хочет мириться с тем, что я не смог его простить, — Тич осторожно погладил большим пальцем тыльную сторону ладони Боннета. — Он не думал, что так будет после всего, через что мы прошли.              — Я не понимаю, как вообще вы двое могли сойтись. Вы же такие разные, — мужчина коротко сжал руку спутника, словно давая понять, что поддерживает его. — По крайней мере, сейчас это очень заметно. Как вышло, что вы начали встречаться? Это было уже в Treasure? Или, может, через родителей? Друзья детства, что-то в этом роде.              — Мы познакомились незадолго до того, как Джек-старший, его отец, откинулся. То есть, умер. Мужик был сущий кошмар. Но от него по наследству Джек получил своё дело и здание, где сейчас находится Treasure, — Эд улыбнулся. — Не угадал и снова не угадал. Могу рассказать, мы же никуда не торопимся?              Вести одной рукой тяжёлый мотоцикл было невозможно, поэтому прежде чем пойти дальше, Тич отпустил руку Стида. Им предстояло пройти много километров, но ради продолжения вечера в такой компании Эд был готов на всё, что угодно. И февральская погода сегодня сжалилась над влюблёнными, на звёздном небе не было ни тучи, а прохладный ветер не пробирал сильно, лишь отрезвлял слегка одурманенные головы. Стид не возражал, прикосновения были не так важны, когда их обоих ждал долгий вечер разговоров по душам. Выпитое вино вновь толкало их навстречу и помогало раскрыть души друг другу.              — Что ж, раз моя интуиция хромает, тебе придётся рассказывать. У нас в запасе всё время мира. Или всё время до наших смен, — Боннет весело улыбнулся, осторожно толкая Эдварда плечом в плечо. — Я весь внимание.              Тич покачнулся вместе с мотоциклом, на секунду даже показалось, что он вот-вот рухнет на обочину, но вместо этого он выровнялся, громко засмеявшись. Немного дурачеств ни одному разговору ещё не мешали, особенно когда говорить приходилось о неожиданно серьёзных темах. И Эд начал с самого начала — с детства. Он рассказал о сложных отношениях между родителями, и как он попал в патронатную семью. А позднее, когда приёмные родители потеряли всё терпение в борьбе с непослушным ребёнком, в интернат. Как в десять лет оказался предоставлен сам себе, а в тринадцать впервые подумал о том, что он не совсем такой, как его друзья. Стид ловил каждое слово и поражался тому, сколько Эду пришлось всего пережить. Чему-то Боннет ужасался, над чем-то так же смеялся, но никогда не осуждал Эдварда и, самое главное, не терял к нему интереса.              — Ну, и я трогал себя под одеялом, а представлял, что это делает мой лучший друг. Моё счастье, что он так и не узнал об этом, точно убил бы, — почувствовав, как снова вспыхнули его щёки, Эдвард рассмеялся. — А как ты понял, что тебе, ну, нравятся парни, мужчины… Или для тебя пол не так важен?              — А у меня всё было не так интересно. Вообще, я рос в семье, где об ориентации было говорить не принято, родители были сразу уверены, что я женюсь на какой-нибудь красотке и нарожаю им внуков, других вариантов не было. Но для меня это было не так очевидно. В школе я никем не интересовался особо, я был тем самым заучкой, у которого не было друзей, — пустился рассказывать Боннет. — А вот в старших классах, когда я начал смотреть много фильмов и сериалов по телевизору, я влюбился в молодого актёра. Сначала думал, что я ему просто завидую, что у него такая красивая любовная линия, что у него всё так хорошо. А потом почувствовал то же самое к однокласснику. А в университете у меня случились первые отношения с парнем, и мне нравилось то, что между нами происходило. Ну, до какого-то момента. А вообще, как сказал мне Люшиус, когда мы познакомились, я «типичный деми».              — Несчастная первая любовь? — уточнил Тич. — И, выходит, планы твоих родителей так планами и остались.              — Получается, что так, — на оба вопроса Стид ответил общими словами. — С его стороны это любовью не было, я был коротким увлечением. А родителям сейчас всё равно на планы. Мама живёт в своё удовольствие в загородном доме, занимается садиком и смотрит турецкие сериалы, а отца лет десять назад не стало. Он на меня давил сильно, а сейчас, получается, мне ничто не мешает встречаться с мужчинами. Или просто видеться с приятелями.              Недосказать не значит соврать. Вот и Боннет умолчал более чем о декаде жизни с женой и о сыне с дочерью, воспитание которых наполнено заботой и любовью с его стороны. И Эдвард не заметил в словах Стида ничего, что походило бы на ложь. Однако в груди всё же что-то неприятно кольнуло. «Встречаться с мужчинами, конечно, — Тич мысленно стукнул сам себя. — Ты не имеешь права ревновать его». И чтобы не дать волю внезапно возникшим тревожным мыслям, Эд снова перенял инициативу в разговоре.              — Не верю, что ты не из тех мальчиков, за которыми бегали девочки, — он нарочно пристально оценивающе осмотрел Боннета.              — Девочки не любят слишком правильных парней. Им нравятся хулиганы и спортсмены, — пожал плечами Стид.              — Или те, кто их никогда не полюбит, — Тич усмехнулся. — Мне приписывали романы с самыми красивыми девчонками интерната. Я восхищался ими, пробовал целоваться. Много целовался. Почему-то когда говорил, что меня возбуждают только мальчики, они тут же пытались доказать обратное.              — А у меня такого не было. Зато на почве любви к парням я наконец обзавёлся подругами. Дальше дружбы ничего не заходило, — наигранно грустно вздохнул Боннет. — Зато меня любили все матери, разрешали ночевать у подруг, оставаться допоздна. Вот это и правда было преимуществом.              — Да ты счастливчик, завидую! — без нотки иронии выпалил Эдвард. — Когда меня ловили в комнатах девчонок, такое устраивали. А я молчал. Кто поверит, что мы просто садились кружком и болтали ночами напролёт. У меня уже тогда волосы почти до самой жопы были, они на мне примеряли прически перед разными мероприятиями, я был не против. А воспитатели орали, думали, я всех девчонок перепортил им, грозились, что сдадут кому надо, и меня посадят. А я их обыграл, чуть не сел своими силами, но даже тут Иззи помешал, чтоб его.              — У тебя судимость?! — слишком громко выпалил Стид и тут же зажал рот рукой. — Прости, прости, мне не стоило так остро реагировать. Я просто… не ожидал такого поворота, ха-ха.              — Всё нормально, не бери в голову. А ты думал, я шутил? Я очень плохой мальчик, — поймав взгляд Боннета, Эд подмигнул ему. — Кожа, татухи. Серьги, и их больше, чем ты думаешь.              — А если девочкам нравятся плохие мальчики, то кто нравится плохим мальчикам? — щёки и кончики ушей Стида вспыхнули огнём, но вопрос сам сорвался с языка.              — Раньше я бы сказал, что те, с кем не бывает скучно, роковые, решительные, полные авантюризма, — пожал плечами Тич. — Джек был из таких.              — Теперь всё начинает сходиться, — улыбнулся Боннет.              — Про судимость правда не шучу. Мне шестнадцать было, на тусовке с травой поймали. Иззи был моим адвокатом, его стараниями отделался общественными работами. Потом стал помогать ему перебирать бумажки всякие. После уроков я к нему в контору ездил, а он мне денег подкидывал. Ну, я всегда возвращался не с пустыми руками. Девчонки завидовали тому, какой у меня богатый взрослый поклонник. Я, честно, тоже думал, что у него на меня особые планы, — Эд недвусмысленно кашлянул. — Я не понимал, почему он со мной так возился. Вырос — понял. Ему нужно быть правым, кого-то поучать, ругать. С партнёрами не клеилось, родных не было, остались только работа и бедовый пацан.              — Выходит, Иззи провёл с тобой больше половины жизни, — задумчиво подытожил Стид. — Не думал, что вы так тесно связаны.              — Думаешь, почему я всё ещё его терплю, — Тич хихикнул. — Иззи же и настоял на том, чтобы я получил хоть какое-то образование. Он тогда встречался с замом ректора одного из колледжей, как-то договорился о моём зачислении. А я к знаниям не тянулся, находил, как проводить время поинтереснее и повеселее.              — К знаниям не тянулся, а в итоге стал лучшим поваром города, — усмехнулся Боннет.              Эдвард снова пожал плечами. Мужчины ненадолго замолчали, сверяясь с номерами улиц. И убедившись, что идут правильно, свернули на перекрёстке на менее освещённую улицу. Стид на всякий случай проверил телефон, но из уведомлений в нём был лишь критический уровень воды в поилке Мести.              — Всё в порядке? — позвал его Эд.              — Да, всё хорошо. Возможно, дома Месть меня отругает, но я переживу, — весело рассмеялся мужчина. — Так вот, ты рассказывал.              — Точно, — Тич натянуто улыбнулся. — Я даже месяца не отучился, как успел завести много знакомых. На вечеринке у одного из таких я впервые и встретил Джека. Ему кто-то в шутку сказал, что я гроза девчонок, и он предложил вдвоём клеить подружек. Через час мы надрались, Джек в одних усах полез купаться в бассейн. Ещё через час мы завалились в комнату на верхнем этаже и переспали. Я утром шутил, что он меня с девчонкой перепутал. Он сказал, что всегда берёт только то, что ему нужно. Тогда я понял, что влюбился.              — Получается, плохим парням всё-таки нравятся такие же плохие парни, — такой вывод напросился сам собой. — Честно, я думал, что всё было куда прозаичнее, что-то вроде служебного романа или школьной любви. Но в этом была своя искра. Только недолго она горела, да?              — Больше двадцати лет, — признался Эд. — Горела, когда он называл дружбой с привилегиями наши отношения. Горела, когда он женился на дочери одного из наших главных инвесторов. Из моей кровати он пошёл к алтарю, и я сопровождал его. Напился тогда, надеялся, что хоть так ему лицо разбить за всё решительности хватит. В итоге уснул за столом. Кевин говорил, он меня выносил из ресторана.              — Это же настоящий кошмар, — Стид был в ужасе от того, сколько скрывалось за фотографиями с обложек. — Я даже не знаю, что из этого хуже. Неужели тебе никогда не хотелось закончить эти мучения?              — Я восхищался тем, как у него всё было просто. Он не сомневался, не спрашивал, просто делал то, что считал нужным. Курсами, поездками, знакомствами с именитыми шефами, конкурсами он вылепил из Эда Тича Чёрную Бороду. Потом взял его в мужья под прицелом кучи камер. А потом трахал раннеров в его кабинете, — Тич остановился. — Возьмём перекур?              — Да, пожалуй, — быстро согласился Стид. — Слишком много нужно переварить сейчас.              Эдвард оставил мотоцикл у обочины и осмотрелся. Красивые зеркальные небоскрёбы давно остались позади, мужчины уже несколько километров шли по спальному району. На первых этажах зданий располагались круглосуточные магазины, рядом соблазнительно горели вывески закрывшихся кофеен и пиццерий. По противоположной стороне иногда проходили редкие люди, в основном с собаками. Вплотную к очередному зданию стояла скамейка, на которую Боннет сел и позвал Эда присоединиться. Тич, остановившись у скамейки, потрогал карманы пиджака. Поняв, что в них нет ни сигарет, ни зажигалки, он махнул рукой. Отравлять дымом такую свежую ночь было бы преступлением.              Эдвард заметил, как Стид совсем сник. Да, их разговор вышел в не самое приятное русло, но он был необходим. Чтобы раз и насовсем вычеркнуть из взаимоотношений двух людей третьего, лишнего. Тич сел к Боннету, снова легко толкнув его плечом в плечо, словно напоминая о своём присутствии.              — Хочешь расскажу секрет? Плохим мальчикам нравятся нежные, заботливые и искренние, — тихо заговорил Эд, переходя совсем на шёпот. — Они, как и все, хотят, чтобы их любили.              Сдавленный звук застрял в горле Стида, когда несколько абсолютно разных фраз захотели вырваться наружу одновременно. На деле, Боннет не знал, что сказать. Было ли это намёком на что-то или просто продолжением нелепой шутки, которую они оба так и не закончили? Мужчина всё ещё думал над историей жизни Эда и не понимал, как все обстоятельства не сломали того весёлого и интересного Эдварда, которого знал Стид.              — Ты точно говоришь обо всех? Или о ком-то конкретном, — уголком губ улыбнулся Боннет.              — Нет, не обо всех, — хмурясь, ответил Тич. — Просто подумал, что где-то точно есть такой.              — Наверное, есть, — кивнул Стид. — Может, ты даже его знаешь.              — Думаешь? — повернувшись, Эдвард взглянул на него. — Нет, это вряд ли.              — Просто предположил, — поймав взгляд спутника, Боннет пожал плечом и коснулся кончиками пальцев руки Эда. — Ты как?              Мужчина отвернулся. И рука двинулась, пальцы нашли пальцы, аккуратно переплелись. Глядя на улочку, окутанную светом фонарей, Тич чувствовал себя спокойнее. Но лишь потому что рядом был тот, кто ему был так нужен.              — Думаю, — вздохнул он. — Не хочу, чтобы ты смотрел на меня с жалостью. Я не для этого всё рассказал.              — Я понимаю, ты не этого хотел. Но, признаться честно, мне больно за то, сколько дерьма тебе пришлось пережить, — покачал головой Стид, чуть крепче стиснув руку мужчины.              — Но теперь ты знаешь, что я не лгал, когда говорил, что моё сердце свободно, — Эд почувствовал, как кончики пальцев холодеют. — Так было до встречи в баре.              — До той, когда ты разбил бокал и уехал со мной? — усмехнулся Боннет, возвращаясь воспоминаниями в тот самый вечер.              — Да, — собираясь с мыслями, мужчина сверлил взглядом землю. — Но мне жаль, что всё получилось так. Я не успел даже понять. Кровать, больная голова, вот ты уже в ней и никуда не хочешь уходить…              — Кстати, о той ночи… — теперь пришла очередь Стида поднимать неоднозначные темы.              Всё началось на лжи. Всё может закончиться на правде. С того самого утра, когда Эд уезжал из дома Боннета, он думал, что они переспали. Не солги Стид тогда, кто знает, сидел ли бы он сейчас рядом с Эдвардом. Но он заслуживал наконец узнать правду. И, возможно, обидеться на Стида за его нечестность.              — Когда мы приехали домой, ты и правда предлагал близость, причём не раз. Но между нами ничего не было. Я долго оттягивал момент, позже тебе было плохо, а потом ты вымотался и уснул. Я не позволил себе лишнего, мы просто спали в одной кровати, — у Стида хватило смелости взглянуть в глаза Эдварду, но это стоило ему звука бешено колотящегося сердца в ушах. — А утром я соврал, потому что мне не хотелось так быстро отпускать тебя. Ты уже какое-то время мне нравишься и… в общем, да.              — Это действительно на меня похоже, — Тич усмехнулся.              Смысл всех сказанных Боннетом слов дошёл до Эдварда несколькими секундами позднее. Стид видел, как менялись эмоции в тёмно-карих глазах. Растерянность, вопрос, осознание, запоздалое замешательство. Сдаваясь, Эд опустил голову.              — А утром ты… что сделал? — отпустив руку Стида, мужчина потёр висок. — Нет, подожди. Зачем? Ты хотел удержать меня?              — Утром я попытался узнать, помнишь ли ты хоть что-то. Оказалось, что нет, и я соврал, чтобы поддержать твою версию, — рвано вздохнул Боннет. Слова шли тяжело. — Я думал, что это поможет стать ближе к тебе. Это с самого начала было глупой затеей, но тогда, в баре, ты говорил о любви, а я наивно повёлся. Мне не стоило затевать всего этого, прости, пожалуйста.              Эд ничего не ответил. Он снова легко стукнул своего спутника плечом. Но этого показалось мало, чтобы разрешить все вопросы между ними. То, о чём думал Тич, едва ли решило бы их. Но то, о чём он думал, точно смогло бы пролить свет на то, что они чувствуют. Рука дотронулась до плеча, гладкой дорогой ткани. Стид проводил движение недоумевающим взглядом. Повернувшись к Боннету, Эд прихватил лацкан нежно-голубого пиджака и притянул Стида к себе. Кончик носа коснулся кончика носа, губы встретились с губами.              Время остановилось. Теперь Стид мог думать лишь о мягких губах с лёгким привкусом вина и закусок с их личной дегустации. Боннет приоткрыл губы, отвечая на поцелуй, и зачем-то крепко зажмурился. Тич подался навстречу, сильнее сминая их. Дыхание опалило кожу. Глубокое, горячее, одно на двоих. Ладонь скользнула на плечо Эдварда, чуть сжала его. Второй же рукой Стид вцепился в скамейку, стараясь ухватиться за остатки ускользающей от него реальности. Боннет ожидал много чего, но никак не поцелуя с лёгким ароматом парфюма Эда. Тич думал об этом с того самого дня, когда впервые переступил порог дома Боннета.              — Всё такой же сладкий, — приложив ладонь к щеке Стида, улыбнулся Эдвард.              — А ты больше не горький, — мужчина подался навстречу прикосновению, потираясь о ладонь словно кот. — Эд, ты сумасшедший.              — Совсем нет, самый обычный, — он очертил большим пальцем линию скулы, не сводя взгляда с сияющих глаз цвета весны. — Я хочу быть ближе к тебе. Я не самый лучший человек, Стид, но умею быть преданным. Знаешь, я даже рад, что так вышло, и у нас есть шанс узнавать друг друга постепенно. Ведь есть?              — Конечно есть, Эд, — негромко ответил Боннет, любуясь волшебными глазами цвета осени. — И я хочу быть ближе к тебе, очень хочу. Как думаешь, у нас… есть будущее?              «Для этого нужно расставить все точки в прошлом», — мелькнуло в голове. Но Тич продолжал улыбаться.              — Мне хорошо с тобой сейчас, и я бы не хотел никуда торопиться или пытаться заглядывать наперёд, — мужчина проронил весёлую усмешку. — Ещё совсем недавно я думал, что ты без ума от меня как от умелого любовника.              — Прибереги это мнение на потом, всё может быть, — подхватил лёгкий настрой Стид, всё ещё не понимая, как они оба дошли до таких разговоров.              — Если я и начну завоевание твоего дома, то, как обещал, с кухни. Твоя спальня ещё от первой встречи со мной вряд ли отошла, — Эд помотал головой. — Всё будет, но когда придёт время.              — Кстати, и правда, мы же планировали устроить приватный мастер-класс! — с большим энтузиазмом закивал Боннет. — Если ты всё ещё хочешь, конечно.              — А случилось что-то, что могло бы повлиять на это? Моё предложение в силе. Для тебя всегда… — Тич замялся, высчитывая в голове числа. — Кроме ближайших календарных выходных. В эти я работаю, а на следующие уже договорился с Иззи.              — У меня плавающий график, я к календарю вообще не привязан. У меня ближайший выходной через день, я на него ничего не планировал, — на пару секунд задумался Стид, прикидывая в голове даты. — Так что, если получится, сможем встретиться послезавтра. И ты наконец покоришь мою кухню.              — Послезавтра… Четверг? — Эд кивнул. — В девять утра я у тебя, возражения не принимаются. Ты уже думал над меню?              — А компромиссы рассматриваются? Давай в половину десятого, иначе потом я усну лицом в муке, — рассмеялся мужчина, вновь касаясь ладони Эдварда. — Да, думал. Буду баловать тебя своей дипломной работой и так, по мелочи.              — В четверть десятого будь готов открывать, — из природной вредности Тич вновь перетянул всё на себя, но чтобы Стид не стал упрямиться в ответ, погладил его руку. — А чем мне баловать тебя?              — Хорошо, но если опоздаешь больше, чем на пять минут — не открою, — согласился Боннет. — А это уже тебе решать. И если у нас мастер-класс, то я тоже должен смочь это приготовить. Или это всё-таки просто повод поужинать вместе?              — Через окно залезу, — буркнул Эд, он не мог оставить последнее слово не за собой. — Как насчёт говядины? Выберу что-нибудь несложное, в четыре руки, обещаю, справимся.              — Я за. С выбором блюда я тебе и так доверяю, — согласился Стид, впечатлённый тем, как отчаянно Эд искал способы обойти его придирки. — Надо же, первый раз попробую, как ты готовишь, получается.              — Ещё и на твоей личной кухне. Можешь гордиться, никто таким похвастаться не может, — хихикнув, Тич кивнул в сторону мотоцикла. — Может, пойдём? Я бы с радостью просидел с тобой здесь и до утра, но перед работой хотелось бы выключиться хотя бы на пару часов.              — Я совсем забыл про время, — удивился Боннет и встал со скамейки, подавая руку спутнику. — Да, нам пора идти.              Но на этот раз мотоцикл повёл Стид, не дав Эду сказать и слова. А он и не был против. Куда приятнее оказалось просто идти рядом, иногда касаясь плеча или талии Боннета, подстраховывать его на подъёмах и спусках. Дорога тянулась, а время летело, за разговором мужчины и не сразу заметили, как город совсем затих. Всё реже встречные машины окатывали их светом фар, случайные люди не обращали внимания на парочку, несмотря на то, что они громко болтали и весело смеялись.              А когда они устроили очередной привал на одной из улиц с частными домами, Эдвард залез на узорчатое ограждение, изображая какого-то героя из мультфильма. Стид аплодировал мужчине и долго смеялся, наблюдая за ним. Прежнее веселье куда-то вдруг подевалось, когда пришло время слезать, и Тич, зацепившись за металлическую лозу, чудом не порвал брюки. Боннет настоял на том, чтобы осмотреть, нет ли на ткани затяжек, но в темноте было видно просто отвратительно. Не в силах ничего сделать с вроде бы целыми брюками, Стид отряхнул штанины Эда от пыли и выпрямился. А Тич обещал больше никуда не лезть. Хотя бы сегодня.              Они вышли на знакомую улицу, когда на горизонте уже проявилась тонкая светлая полоса. До рассвета оставалась пара часов, как и предсказывал Эдвард, и путь до крайнего дома занял ещё минут двадцать. Посчитав в уме, сколько времени им обоим осталось на отдых, Тич нервно похихикал. Боннет и сам не рассчитывал выспаться перед работой, но его могла держать бодрым мысль о том, что совсем скоро они встретятся с Эдом снова. И вместе будут заниматься любимым делом.              Но когда мужчины завели мотоцикл Эдварда в гараж и пришло время расходиться, Стид вновь не захотел отпускать Эда, хоть и понимал, что нужно. Мужчины стояли на пороге «пряничного» дома и находили любые темы, лишь бы не пришлось заканчивать сказочный вечер.              — Я заберу его в четверг, хорошо? А пока придётся на такси, — Тич мельком взглянул на экран телефона и спрятал его в карман. — Через пару минут уже будет.              — Да, без проблем, — кивнул Стид, зевая украдкой. — Напиши, как доедешь, ладно?              Воспользовавшись секундной слабостью, Тич шагнул навстречу и уткнулся в Стида. Боннет моментально обвил руки вокруг талии Эдварда, прижимая его к себе. Повернув голову, Боннет зарылся носом в причёску мужчины, тёплого, полусонного и невозможно уютного.              — Напишу, конечно, — улыбнулся Эд, чувствуя, как его сердце начало биться быстрее.              — Тебе далеко ехать? Боюсь уснуть, не дождавшись, — усмехнувшись, поинтересовался Стид.              — Минут двадцать, может больше, — Эд неопределённо пожал плечами. — Когда я в прошлый раз уезжал от тебя, был слишком расстроен, чтобы смотреть за временем.              — Значит, я успею в душ, и пойдём спать, — кивнул мужчина, стискивая Эдварда чуть крепче.              За спиной Эда раздался шум, дорожка вспыхнула от света фар подъехавшей машины. И в груди неприятно кольнуло — пришла пора прощаться. Пусть и совсем ненадолго, после прекрасного вечера, и такая разлука казалась тяжёлой. Тич уложил обе руки на плечи Стида, выравниваясь. Душу грела мысль о том, что совсем скоро они снова встретятся.              — Выходит, следующее свидание — у тебя? — он поддел пальцами воротничок рубашки.              — Всё-таки это было свидание! — ахнул Боннет и чуть толкнул Эда в плечо.              — Вот же, так глупо спалиться, — от смеха Тич поморщил нос. — Если ты согласен с этим, поцелуешь меня?              — Ты ещё спрашиваешь.              Коротким движением мазнув носом по мягкой щеке, Боннет нежно прильнул к губам Тича, оцеловывая их. Этот поцелуй поставил точку в сказке об их первом Дне Святого Валентина. Вечер завершился на приятной ноте. В машине Эд смотрел в окно и тихо вздыхал, в сотый раз прокручивая произошедшее в голове. А уже дома, лёжа в постели, он вдруг обнаружил, что сладкий запах вновь пропитал его волосы и бороду.              Стид чуть не уснул в душе, чуть не уснул, наполняя поилку Мести, чуть не уснул сидя на кровати, но, получив заветное сообщение от милейшего сердцу человека, мгновенно провалился в сон со счастливой улыбкой на лице.       

Не суди книгу по обложке, так ведь говорят? И некоторые люди — настоящий этому пример. Никогда не знаешь, что человек пережил и через что пришлось ему пройти. Жизнь может мотать тебя из стороны в сторону, швырять в разные углы и сбрасывать с высоты, и главное при этом — не потерять свою искру. Искру, которая будет гореть долго и ярко. А после всех невзгод ты наконец находишь что-то по-настоящему правильное в мире. Правильное место, правильное занятие или человека. И, кажется, я нашёл своё правильное. Но, как гласит очередная мудрость, не стоит спешить с выводами.

Stede Bonnet, 14.02.23.