Автор серии книг об приключениях.

      «Прекрасные» события не приходят в одном комплекте. Эту истину Бён Минхо давно уяснил, а в подтверждение этого он вылетает сначала из постели Чха Укёна, наспех собирая и надевая свою одежду, а потом из квартиры, предположительно того же индивида на незнакомую до сели улицу. С трудом найдя ближайшую автобусную остановку, до которой слегка шатаясь пришлось довольно много и долго идти, он поехал домой и постепенно переваривал, что произошло.       Он помнит, как его втянули в нелюбимые студенческие вечеринки, напился с мыслями о Дуне, рядом с Ли Донхуа — мягкой нормальной омегой-мужчиной, в отличие от него рецессивного, которого за бету считают все. Тот его подбодрял и старался успокоить, потом припёрся в какой-то момент Чха. Времени на этом моменте он уже не разбирал и был сильно в хлам, чтобы похоже нормально думать, раз ушёл с ним. Судя по характерной боли ниже спины и зудящими укусами по телу, исход ночи был понятен.       Учитывая, что он рецессивный омега то и вероятность беременности должна быть минимальная, плюс до течки долго довольно надо было ждать.       С возвращения на учебу Минхо упорно старался игнорировать все попытки Чха к нему близко подойти или поговорить с ним наедине. На занятиях клуба старался делать вид, что не замечает и того не существует. Да, этого выглядело ещё более подозрительно, чем то если бы тот его как и многих словесно покрывал, но сил на это морально не было. Чха похоже воспринял это как забавную игру и старался в клубе сесть поближе к нему. Минхо старался игнорировать его, и его ноги, и чертовые руки, что пытались его постоянно трогать — увернуться в сторону так, чтобы не соприкасаться только.       Дуна странно как-то смотрела на Чха и после занятий несколько раз, да и перед ними с ним отходила в сторону, что-то обсудить с крайне недовольным лицом. Тот потом с ещё большей ухмылкой к нему начинал приставать.       Ли Донхуа стал носить с собой леденцы, чтобы успокаивать его так. Ни он ни бета Чжон Тхэён не могли понять, что на уме у этого альфы.       К сожалению бегать долго не получается от этого урода. Так его зажали в один из дней в угол, а точнее в пустой малоиспользованный кабинет, который альфа ещё закрыть успел.       — Ну, Хён, наконец-то я тебя поймал, — ухмыльнулся самой жуткой улыбкой, что только мог видеть до этого Бён Минхо. Чтобы тот не ушёл, Чха Укён выпустил свой запах доминантного альфы, показывая свою превосходство в данной ситуации.       Ноги Минхо подкосились и тот чуть не упал на колени, во время ухватившись за ближайший стол, Чха знал что делать. В закрытом не проветриваемом помещении, он нарочно стал именно в близь его испускать феромоны. В голове стали мелькать отрывки с той ночи.       Как его прижали к двери квартиры и стали стягивать с него одежду, как он пьяный и одурманенный отвечал на поцелуи и стонал в ответ толчков. Черт, Бинхо даже кричал ему в бессознательном состоянии: — «Люби меня, прошу».       Его щеки покраснели и он посмотрел на улыбающегося демона.       — Хён, ты такой жестокий, как можно было оставить меня одного особенно после нашей страстной ночи.       — Не понимаю о чем ты! Между нами ничего не было! — не отпуская стол произнес омега, яростно смотря на альфу, что медленно приближался к нему.       — Как жестоко, Хён. Я так был счастлив нашей ночи, а ты меня отвергаешь…       — Я не понимаю о чем ты!       — Не отвергай меня, я прекрасно помню твои слова, нет мольбы о любви. Ты не можешь отрицать это, — чуть ли не нависая над своим Хёном, прошептал тот, не отпуская волну аромата.       — Я ничего не помню! Я ничего не помню, после того как проснулся с тобой в той постели! — отталкивая Чха от себя, крикнул он и пробежал в освободившийся проход.       Добежав с трудом до двери тот, обречённо простонал, от того что уже и забыл, что дверь закрыта. Чха быстро его настиг и обхватил за талию, сместил его к стене.       — Не помнишь, значит. Или притворяешься? — прошипел Чха, грубо развернул того к себе лицом. Ухватив его за подбородок и протолкнув свою ногу между его, так чтобы сразу начать тереть ей о пах черноволосого, он довольной интонацией чуть ли не мурлыча произнес: — Если и правда не помнишь, я возьму на себя ответственность, Хён, чтобы ты вспомнил.       — Не нужно этого мне, отпусти! — старался оттолкнуть от себя альфу Минхо, но новая волна аромата того мгновенно ослабила. Нога альфы продолжала тереться, надавливая немного периодично.       — Твой запах, я его ещё тогда ощущал, но сейчас, ммм, — проводит по шеи омеги носом, — зелёный чай, такой лёгкий и незаметный. Так ты у нас всё-таки не бета, дорогой Хён, верно?       — Отпусти меня, пусти, я не хочу этого, — начиная плакать взмолился Бён Минхо.       — Ох, Хён, зря ты так. Не волнуйся, обещаю тебе это понравится…       — Чха Укён! Тварь, что ты в гон делаешь на учебе! — с ноги открыв дверь с хлопком и держав в руках ключ, крикнула Дуна. И когда увидела, что Чха не двусмысленно прижимает её бывшего к стене, она зарычала: — Ну ты мудак, я же говорила к нему не лезть, он не из таких. Отойди от него быстро!       — Хорошо, хорошо, сейчас отпущу, — неловко улыбнулся тот, легонько поцеловав того в щеку под напуганный писк, и отпустил Бёна. Тот шатаясь выполз из кабинета на своих ногах, придерживаясь за стенку, и, шепнув Дуне тихое «спасибо». Дуна сразу закрыла за ним дверь и он упал на колени. Из-за двери стали доносится крики женщины:       — Я говорила тебе к нему не подходить! Говорила! И при этом много раз, а ты решил в самый гон к нему яйца свои гнать!       Голос Чха Укёна словно через воду доносился до него:       — Ну, ну тише ты…я же говорил, что хочу попробовать с ним начать… Я говорил, что между нами уже… Хён хотя это и отрицает… Ты сама не знала его статуса, хотя вы встречались…       — Это сейчас не та тема для разговора! Конечно он отрицает, некоторые после бухича и имени могут не вспомнить, а ты от него свои потрахушки хочешь вытащить и ещё сверху добавить! Он не из таких как Чона, не трогай его с этим!       Придя слегка в себя, с трудом поднявшись на ноги, Бён Минхо направился к выходу из учебного заведения.              Он не помнил, как вернулся домой. Но видел, что уже начало темнеть, когда он осознал, что уже сидит на своей кровати.       Его пробил холод, ложь для Чха Укёна была бессмысленна, но признавать в том, что переспал с кем-то по пьянке было тяжелее, а точнее совершенно не выносимо. Повторять ошибку «любимых» родителей. Особенно сделать это с тем человеком, благодаря которому разрушались его предыдущие отношения. Ведь он даже не может уловить момент, когда оказался с ним у его порога.       Все как в тумане было, запах ананаса, дорогого коньяка и горького шоколада окружал его, так ласково и нежно будоражил, что сопровождался сводящими с ума прикосновениями. На кровати лежат двое: почти полностью голый, прикрытый лишь нижним бельем, и тот на ком ещё были штаны.       «Хён, не знал, что ты так жаден до прикосновений, » — вылизывая шею омеги, прошептал игриво Чха. Минхо вцепился в его плечи своими ногтями, чуть ли не до крови, судорожно словно в бреду шепча:       «Люби, люби, » — тихонько чередуя эти слова с легкими поцелуями в случайные места, то в шею, то в щеку, даже в уголок губ, все равно куда. Чха легонько с ехидцей ухмыльнулся:       «Хён, Дуна тебя целоваться не учила? Давай, я тебе покажу как нужно, » — ухватив нежно Бёна пальцами за подбородок и потянув на себя, жадно вцепившись в эти тонкие губы. Чха заполнил его рот, отвлекал, подчинял, не давая ему вдохнуть и капли воздуха. Минхо чувствовал недостаток в кислороде, это дурманило, он не знал, что можно быть столь поглощенным этим, но все же прикусил немного язык альфы, чтобы глотнуть заветный газ вперемешку с дурманящим ароматом.       «Ммм, Хён, грязно играешь — это было очень неожиданно. Мне нравится, особенно, когда из твоих глубоких глаз идут эти грузные капли. Знаешь?» — ухватив того левой рукой за грудь и стал сильно её сжимать, а противоположной стал дразнить сосок и слизывать огромные капли слез с лица черноволосого, под его громкие стоны.       «Неожиданно, » — ухмыльнулся тот, — «я не ведал, что ты можешь иметь запах, как омега. Но! Твой легкий аромат зеленного чая, имеет свой привкус в твоих слезах, словно жаждоутоляющее. Это так прекрасно. Ох, Хён, сейчас, сейчас.»       И снова прижался к тянущемуся и что-то шепчущим губам в глубокий поцелуй. Рука, что дразнила сосок стала нежно проходиться легкими движения по столь красивым мышцам спортсмена. Другая же рука наоборот стала тянуть и разминать не тронутый сосок. Отпустив губы, Чха вцепился и словно поглотил этот ореол, жадно став его сосать. Бён в бреду стал нежно и по-матерински гладить его по голове и плечам, поговаривая:       «Молока там нет… Словно маленький… Хах, молоком её так не наполнить…»       «Я не против поиграть в это, милый Хён, побудь для меня омежкой. Я готов заполнить тебя любовью так, что молоком наполнятся твою груди и моё семя будет прорастать в тебе, — прорычал Чха, голодным взором обводя мужчину, начинающего тереться своим пахом о его бедро, и нежно гладя живот правой рукой.       «Наполни меня, альфа, » — сверкая глазами произнес Минхо, сместив свою ногу так, чтобы уже раззадоривать возбужденного альфу трением о его пах, слегка распуская аромат зеленого чая.       «Ох, если ты так настаиваешь, я не могу отказаться, моя омежка. Какая игра, я даже бы подумал, что ты настоящий омега с этим ароматом прямо сейчас. Если хочешь так впасть в животное безумие, сними с меня штаны, » — усмехнулся Укён. Бинхо робко присел и стал осторожно расстёгивать элемент гардероба, резко стягивая их вместе с нижнем бельем. Перед ним престало достоинство мужчины во всей красе. Омега удивлённым взглядом обвел данное зрелище и посмотрел на себя, словно представляя как это будет в нём, а потом продолжим снимать одежду с партнёра, чуть ли не снося того с кровати.       Альфа на это лишь усмехнулся, довольно распуская свой запах, от чего Минхо стал легонько постанывать:       «Хён, ох, даже в смелых мечтах не мог я представить, что ты сам добровольно будешь мне подчиняться и послушно слушать. Такой покорный для своего альфы, верно? Раз тебе нравится это, моя омежка, я рад постараться тебя опробовать. Только ты должен показать, как ты этого хочешь.»       «Показать?.. Что надо показать? Не понимаю… Любви хочу… Любви… Любви… Дай мне её… Альфа дай мне любовь…» — бессвязно шептал черноволосый, одурманено развалившись на кровати, слегка раскинув ноги слегка их согнув. Укён жадно сглотнул и медленно навис над Минхо, проводя по приподнятому под черными боксерами члену того, получив в ответ протяжный и жаждущий стон.       «Господи, если это ты делаешь неосознанно, но уже так горячо, то каким ты станешь, когда я тебя буду наполнять своим семенем до краёв. Раз наша игра продолжается, моя омега, проси меня, чтобы я тебя взял.»       Минхо недовольно поморщился, слегка приподнялся на локтях, и резко обхватил своими ногами Укёна вокруг талии ногами. Руки сразу же обвили его плечи и тот шепнул на ухо светловолосому:       «Люби меня, альфа, люби. Хочу любви.»       «Не смею тебя разочаровывать, моя омега, » — утробно прорычал тот, отцепляя чужие ноги, чтобы сорвать столь раздражающую его преграду, насладившись немного предоставленным обзором, что только мог учитывая, что его Хён не отпустил все же его плечи. И нежно стал поглаживать небольшой по сравнению с ним член, подбираясь к заветной дырочки старшего, начиная разминать её.       «Хён, мне нужна смазка для тебя, ослабь хватку и лег удобнее, я быстро.»       Минхо неохотно отпустил того. Быстро достав гель из тумбочки, возвращаясь к извивающуюся партнеру. Обмазав пальцы прозрачной субстанцией, он стал отвлекать того от дискомфорта от вторжения тем, что стал снова облизывать и сосать грудь.       «Любви… Любит… Любить…»       «Сейчас, Хён, я дам тебе сколько ты пожелаешь любви, потерпи, ты слишком даже сейчас тугой. У тебя до этого никого не было?» — шутливо произнёс Укён сквозь зажатый в зубах раскрасневшийся сосок, согнув два пальца внутри Минхо. Тот, чуть подпрыгнув на встречу ему стоном, заметался в руках того, продолжая свои пьяные полубредовом состояние шепот, где четко выделялось: «нет»; «не было»; «никто не трогал»; «любви».       «Значит, ты в этом плане у нас «невинен», почту за честь, » — с довольной улыбкой, разминая уже тремя пальцами своего партнёра, произнёс Укён, потянувшись к мокрому от редких слез лицу Минхо, чтобы получить поцелуй от того.       Тот опять неуклюже стал отвечать на очередное вторжение в свой рот, обхватывая плечи светловолосого и погружая в те самые пряди свои пальцы, массируя кожу головы такими движения словно пытаясь ухватиться за что-то, но пальцы слишком онемели для этого. Отпустив столь утоляющий для него ротик, Чха с коварным выражением стал раздвигать три пальца внутри Минхо как ножницы, а потом сложил их и снова стал снова ритмично потрахивать того, с наслаждением слушая стоны.       «Если бы знал, что ты станешь таким подо мной, я в тот день сразу переключился на тебя. Но у нас есть время, » — прошептал на ушко своему партнеру Укён, перед тем как начать зализывать то, добавляя ещё палец. У Бёна на лице из закрытых глаз выступили слезы, его стоны стали рванными и ноги резко обхватили того за талию, притягивая к себе альфу.       «Потерпи немного, Хён, сейчас я тебя подготовлю и ты забудешься в удовольствие, » — перейдя с уха на шею произнес тот, свободной рукой снова обхватил грудь, делая больший акцент на соске. " Интересно, как бы ты смотрелся с пирсингом? Думаю, у нас с тобой ещё все впереди, Хён, не волнуйся, потерпи ещё немного.»       «Альфа, возьми меня, дай мне любви… Дай мне Любви… Я так хочу любви…» — между стонами вскрикивал Минхо, впиваясь в плечи Укёна.       «Вижу, ты у меня готов. Тогда начнем, » — удовлетворенно зарычал Чха, вытаскивая пальцы из покрасневшей дырочки, под печальные хныканье Бёна, и обмазывая гелем свой член, поменял слегка позу, чтобы все видеть. Удовлетворенный своим положением, Укён стал входить в него и…       — Минхо, это я — Дуна! — громкий стук в его дверь, — Минхо, живо открывай ебанную дверь, пока я ее не сломала!       Вышедший из нахлынувших воспоминаний, через силу поднялся на ноги, держась за стену дошел до двери и открыл её. Перед ним с его рюкзаком стояла Дуна.       — Ничего не забыл? Как ты без него добрался так быстро, у тебя там кошелек находится, — сказала она и кинула ему в руки сумку. — Когда я закончила кричать на Укёна, то заметила твой рюкзак, думала, что ты ещё там. А тебя там уже нет и… Стой этот запах, — наморщила нос, вдыхая, открывает удивленно глаза, — зелёный чай, он был тоже в кабинете. Так это и правда твой запах, ты не бета?       — Рецессивный омега, — устало кивает Бён ей, — спасибо за то, что вернула.       — Почему ты мне не сказал! Я же альфа, да обычная, но мы с тобой встречались довольно долго!       — До этого ты меня и не спрашивала, вот я не и говорил. Я хотел тебе сказать. В день, когда мы с тобой рассорились, у меня внезапно началась течка, ты даже слушать не хотела и стала игнорировать, а я не мог никуда идти. Потом пропадаешь на несколько дней, не отвечаешь на звонки и при возращение — посылаешь сдохнуть, и только через несколько дней извещаешь о том, что мы вообще расстались! — из глаз Минхо потекли слезы, ненавидящими глазами он посмотрел на Дуну: — Какое тут доверие! Ты мою заботу воспринимала в штыки, место того чтобы нормально поговорить, пошла к другому «согреться». Уж прости, но я так не могу! То с тобой, то с Чха — я чувствую себя использованным. Ты меня эмоционально поимела, а он мое тело, когда мне было совсем хуево и я пьяным хотел тепла, простой любви!       — Знаешь ли, с тобой я тоже не чувствовала себя любимой! Твоя так называемая «забота» такая пиздатая, что я даже не могла понять, что ты обо мне вообще заботишься! — зарычала та в гневе, распуская запах карамели и яблок.       — Тогда нам лучше забыть друг друга и жить как словно мы незнакомцы. Раз оба так друг друга морально убиваем, — держась устало за стенку, произнес тот, — только держи свою псину Укёна подальше от меня. Раз ему тебя мало и каким-то образом он на меня переключился.       — Хорошо, согласна, будет так лучше, я не против. Прощай, Минхо.       — Прощай, Дуна, — произнес он, закрывая дверь.       Вышвырнув вещи из рюкзака и быстро сняв верхнюю одежду, он закинул все в стиральную машину, чтобы избавить их от этих гребанных ароматов ананаса, дорогого коньяка и горького шоколада.              Переодевшись в домашнюю одежду и приготовив себе чай, он стал думать о будущем. Надо больше работать, чтобы уйти из его нынешней квартиры и стараться даже думать о отношениях с кем-то.       Путь оказался простой, его предыдущая книга, хоть и не получила награду, но была хорошо воспринята педагогами и многими критиками, значит нужно продолжать эту деятельность. Ему нужно следовать этому делу, что поможет ему отвлечься от всего пережитого.       Если его книги понравятся людям, будет спрос и деньги, саги в этом плане лучше подойдут. Но для этого надо продумать его в мельчайших подробностях: сеттинг, содержимое мира в виде флоры и фауны, мифология и законы мира, география, структуру сюжета и персонажи.       Мир должен быть интересен, раз его книга о приключениях. Чтобы люди хотели в него углубиться, персонаж должен быть проводником, а история должна быть написана по завету, что того можно исключить, не мешая истории продолжить жить. Это могут быть разрозненные парящие земли над неизвестной бездной, как в том недавно вышедшем французском мультике «Охотники на Драконов» или мир окружённый водой с минимумом островов, где люди живут на огромных кораблях, сделанных из всего, что только можно представить. А может и подземный город, что спрятался от всех, в попытках скрыть свои удивительные секреты. А может быть все сразу, если грамотно вписать их. Ему нужно сделать все взаимосвязанным и логичным исходя из этого будущего лора.       Герои — это лишь приятное дополнение тут, что должно раскрывать свой мир. Они показывают их со стороны своей точки зрения, что формировалась жизненным опытом тех. Надо придумать персонажей разного пола и возраста, четырех будет достаточно для первых нескольких книг. Повествование можно и с двух человек начать, брат и сестра или двое лучших друзей, что хотят изучить мир, который боятся в их небольшой деревне.       Да, придумывание своего мира должно помочь ему не обращать внимание на проблемы. Надо подкопить на простой ноутбук, может компьютер, что он найдет дешевле, или на первое время пробковую доску, она не настолько дорогая, чтобы было легче расписывать его на локации.       Минхо встал и пошёл к своему столу и схватил первую пустую тетрадь, написав на обложке «антураж». Ему предстоит долгая работа, очень долгая.              Да, доброе утро, птички поют, солнце светит, мозги в мусорке. Полночи и день следующий, когда не работал, он потратил, смотря в пустой лист с карандашом в руке хотя и делая перерывы на учебу, ведь все идеи былые — исчезли на хрен у него.       Жизнь его любит, очень сильно и посылает также активно на орган, которым его ебал «Чха богатая задница, я трахаю все подряд». Да он продолжал вспоминать и этого ушлепка и ту ночь, радует, что с его вторым полом результат той ночи не должен быть. Он надеялся, ему только внепланового ребенка не хватало. Главное об этом не думать сильно.       Теперь он идёт полу убитый на учебу с хреновым настроением, в место где он встретится с Чха. Если с Дуной они разобрались, то этот козел на долго его не оставит, да и она вечно цербером не сможет быть. Благо раз у того гон, значит его еще пару дней свободы мнимой. Пустая тетрадь с несколькими неровными краями от вырванных листов, так как они стали жертвами неудачных идей, убитые нервы уже не недобить и не воскресить вновь, так что можно только на этих трупах работать.       Антураж заглох пока, если бы он умел рисовать, то концепт арт мог бы для начала сделать. Но у него это никогда нормально не получалось. Свою предыдущую полноценную историю он написал в подавленном состоянии, профессора сказали, что они словно погрузились в произведение с головой. Может его работа была слишком гнетущем или тяжелым, многие любят легкость в произведение. Он предпочитает уходить в произведение полностью, забыться в нем и отвлечься от реальности.              Через пару дней на учебе его взгляд зацепил прошедший рядом с их окном с довольной харей Чха и помахал ему. Он притворился, что это убожество, родившийся каким-то чудом альфой, не увидел и проигнорировал оного.       К его очень сильному сожалению, это был самый крупный перерыв на обед. Укён подкараулил тогда его у выхода из кабинета, ухватив за руку, и потащил со всей силы в столовую с счастливой до жути улыбкой на лице. Быстро они дошли до пустых стола и прилегающих к ним скамеек, Чха заставил его сесть туда и пристроился напротив, положив руки на стол, так чтобы Минхо их видел.       — Прости, что так тебя сюда привёл, Хён, — начал тот, не сводя взора с черноволосого, который немного расслабился в людном месте, — но иначе, с тобой не поговорить было бы…       — Нам не о чём с тобой говорить.       — Как отрезал, даже больно тут, — с лёгкой и погрустневшей улыбкой указал тот на середину груди.       — Мне все равно, выкладывай, что хочешь сказать и отстань от меня.       — Хорошо, Хён, сначала я хотел тебе сказать, что я в скором времени буду учиться во Франции, и ближайшие пару, может больше, лет меня тут не будет…       — Лучше бы там и остался.       — … и так как ты мне не безразличен, и то что мы в ту ночь пережили, как бы ты это не отрицал, я хочу держать с тобой хотя бы немного связь…       — Не заинтересован.       — Нет, есть, — произнёс тот, доставая из своего правого кармана визитницу, достав от туда бумажку с цифрами, он вложил её в руки брыкающегося Минхо. — Это мой личный номер телефона. Так как связь международная я сделал функцию, чтобы деньги у меня списывались, если у тебя возникнут какие-либо проблем — пиши или звони мне.       — Ты наивен, если думаешь, что такое произойдет!       — Эх, Хён, я понимаю, что ухаживания за тобой начал, ну, не очень хорошо, но я хочу взять ответственность за это. К сожалению, я скоро улечу и не смогу быть рядом с тобой. Но…       — Хорошо, хорошо, я тебя понял и возьму номер, только отстань от меня…       — … и дашь свой номерок, — ухмыльнулся альфа, стараясь придать себе более несчастный вид, чем есть, — это на случай, чтобы я смог ответить. Вдруг мне будут другие звонить, а ответить сразу не смогу и твой номер затеряется в списке.       — Не отстанешь же, — просипел Минхо, сглотнул от появившиеся улыбки и довольного кивка того. Чха дал свой телефон ему и тот быстро вбил его. Словно объевшийся кот, Укён нажал на экран и через несколько секунд из рюкзака Бёна послышался стандартный звонок вызова.       — Я рад, что ты не против этого, Хён. Надеюсь Теперь мне нужно тебя покинуть, к моему сожалению, — быстро Укён переместился к Минхо, сдвинув того в сторону на скамейке и приобняв того за плечи. — Не волнуйся, моя омежка, я совершенно честен с тобой, — прошептал на ушко альфа ему, легонько прикусив его слегка.       Минхо стал толкать того и Укён поднял свои руки так, что они согнулась в локте и ладонями направились к нему.       — Хорошо, я пошёл. До скорой встречи, мой Хён.       Тот вышел из-за стола, повернулся к Минхо спиной и растворился в толпе студентов. По коже Бёна прошел табун мурашек.       Так прошло две недели.       Больше Чха его не беспокоил, на литературном кружке его также не было видно. Только мягкий по характеру Ли Донхуа спросил как-то о том, куда тот исчез. Чжон Тхэён равнодушно пожал плечами, Бён просто проигнорировал вопрос, Дуна же ответила тогда, что тот уехал учиться заграницу. Больше о нём никто долго не вспоминал.       Это был один из последних дней, когда Дуна была с ними на кружке.       Её с тех пор, будучи студентом, он не видел в универе.       Так уже с разговора с Укёном в столовой прошел месяц. Тот мог уже и свалить в свою Францию, как и сказал тогда, зато глаза не мозолит и нервы не теребит больше.       Минхо и без него мучало небольшое недомогание.       Он успел уже купить пробковую доску, как и планировал до этого, и стал прорабатывать дальше свой мир. На этой доске он и будет отмечать точки географии, расписывать где и что находится. За основу он решил связать народы и мифологию разных стран, слегка подстраивая их под произведение, может и не слегка. Самое тяжелое было найти материал подходящий и объединить его с фольклором. Из-за отсутствия нужного произношения, ему пришлось придумывать свои названия для многих богов, духов и народов.       Его история начнется изначально локально в маленькой деревне, которую тот окрестил как «Деревня Туманных Склонов», в результате долгих размышлений и многих выкинутых затертых страниц черновиков. Основу для неё он взял из того, как они выглядели в Корее лет от 100 до 200 назад.       Духи, озорные существа живущие там по соседству, часто мешали жить местным жителям этой земли, как и те им и многих из них не отличишь от людей, что вызывает трудности в общение с ними. Чем точно являются эти духи? Никто не знает точно, убитые мученики или жестокие люди? А может несчастные кто не попал не в то месте не в то время? Богов там местные не видели сотни лет, но чтят их, молятся и приносят в жертву скот и дары земли.       В качестве протагонистов выступили два друга детства. Девушка и парень, являются подростками по нашему мнению — взрослыми в своем, обоим по пятнадцать лет, что хотят жить в странствиях и узреть все чудеса мира, что их окружает. Имена пока он не придумал и девушка у него просто стала — «Д», а парень — «М». Дети не особо богатого происхождения, но хороших и старых родов. Она должна выйти замуж по расчету за человека выше положения, он продолжать дело отца и отца его отца.       Но в их мечтах они бороздят леса, находят древние сокровища и узнать о таинственных людях, чьи волосы могут быть золотыми и красными, а глаза цвета неба или листвы деревьев, тех чья кожа чернея ночи, а также животных, которые обитают в тех краях. Как рассказывали путешественники им, когда те были детьми. Д хотела все изобразить в деталях, что только увидит, а М все расписать в мельчайших подробностях. Но мечты не сбыточные в их случае.       Главным отличием от реальности в их мире было наличие только двух полов. Что сильно упрощало лор, к радости Минхо. Девушки могли родить детей и поэтому давление по отношению к ней нужно хорошо расписать, почти как в старых драмах про прошлое. Д должна быть послушной, внимать словам отца, а потом и мужу своему, который даст ей положение. М тоже испытывает давление, но уже перед будущим рода, так как отец его серьёзно заболел и медленно иссыхает. Он должен найти жену, завести ребенка и держать семью на своих плечах — ведь станет самым молодым главой в истории их небольшого, но долгого по существованию рода.       Так написано было десять глав, да имена главным героям так и продолжали быть не выбранными. Пока он писал это быстро, а в его голове прошлись воспоминания из его гребанной жизни, с хреновым отцом, что не слышал его нормально, мать, которую он уже не помнит нормально, что исчезла из жизни, смотря на него в детстве на разочарование. Уныние от жалкой жизни в постоянно нищающей семье, что держится на ничтожной гордостью, от которой тошнит. Правда у героев помягче условия, а может он нагнетает своё прошлое.       Чжон Тхэён и Ли Донхуа первыми оценили его начинание, а Ли ещё варианты как тех назвать предложил. Чжон похвалил за хорошо продуманную и интересную идею, но сделал замечание за описание, так как деталей и красок надо больше ему расписывать в данном случае. Отношения между персонажами хорошо переданы, а также какое давление испытывают Д и М, как им приходится оказывается от своего главного желания в их жизни. И то как они стараются это забыть, и всё что им остается — это тайно рыдать вместе в укромном месте. Чтобы только семьи их не видели это, становясь достойными детьми своих родов в глазах окружающих. Ли, в силу своего мягкого характера или из-за самого сюжета, на этой главе даже слезу вместе с ними пустил.       Когда в десятой главе отец М решил поговорить с ним по поводу его будущего и имени подходящей невесты, тот впервые перед больным родителем рассказывает о своих истинных желаниях. Между ними впервые появляется долгий разговор, в результате которого они приходят впервые к пониманию друг друга, которого так не хватало им. До того как в помещение врывается слуга и кричит в слезах о том что на город напали и все горит теперь. На этой ноте глава завершается. Может это было одно из желаний самого Минхо? Простой разговор по душам с отцом, без алкоголя и ссор, чтобы тот его выслушал? Это он не будет никогда на прямую подтверждать.       Учитывая, что в его заметках Чжон увидел намеки на гибель родителей М и появления небольшого ожога на лице Д со срезанием большой частью её волос, так как они сгорели и жутко пахли их остатки, сказал, что пока неплохо все идёт не плохо. Из его уст это уже звучит как похвала, если учесть как тяжело его заинтересовать.              С недавних пор, а точнее как прошло недели две с показа тех глав, Ли Донхуа заметил, что у него стали появляться странности в его восприятие вкуса, из-за чего сильно начал волноваться о его здоровье и чуть ли не тяну его ко врачу.       Ведь если присмотреться, в его рационе и правда стало больше творога, которого тот не жаловал до этого сильно, как и молочку вообще, плюс у него стало больше специй в еде. Некоторых запахи тяжело стало переносить, как к примеру карамель, что иронично он почеркнул. На занятиях физкультуры стало тяжеловато работать, периодично мучает сонливость на обычных лекциях, термос с кофе с трудом держит в сознание, и появился местами дискомфорт.       Но он смог приобрести поддержанный ноутбук, где в основном только пишет книгу и принтер, такой же простой и староватый, который только с боем может отсканировать документы и может сожрать бумагу в любом количестве в самый неожиданный момент. То что пало от голодного печатного аппарата стало прекрасными черновиками, повезло что их было относительно немного.       На этот момент история состояла уже из двадцати пяти глав и главные герои исследовали на данный момент в столице их страны исчезновение наследников престола.        За это время он дал им имена и развитие, М стал Ли Сын И, он успел потерять свои родителей, дом и отправился с Д — Чхве Юн Силь, родители ей дали немного денег, так как она уже не могла выйти замуж, и та в мужской одежде отправилась с ним исполнять мечту. Она фактически стала свободной из-за «потери красоты» и не могла быть подходящей женой, по словам её уже не тещи — это по причине шрама на лбу от ожога, что слегка задел ее левую щеку и укороченных волос, которые сильно пострадали от огня. Тем помогли собраться выжившие слуги семьи Ли и старая кормилица Чхве, она первое время учила их готовить еду и ухаживать за собой, пока те ей помогали вернуться в её родную деревню в юге от их.       Так они стали вольны от своего прошлого и могли жить как захотят и мечтали.       Эта рутина Бёна из «учебы-кружка-работы-книги-и-его-проработки-сон», что тянулась бы долго, если бы в один день на занятие физкультурой, он бы не потерял на футбольном поле сознание. Очнулся он в больнице, рядом с ним Ли и Чжон, и к ним чуть позже подошёл врач, который представился как — Доктор Пак Ёнсу.       — Бён Минхо, двадцать шесть лет, верно?       — Да, — кивнул тот.       — Пойдёмте со мной, мистер Бён, это нужно обсудить с вами лично.       — Хорошо, — кивнул тот, повернувшись к своим товарищам, Чжон кивнул ему:       — Топай, мы тебя подождем, чтобы ты ещё раз не грохнулся.       Ли подтвердил его слова, взволнованно кивком в знак согласия, держа его рюкзак с вещами в своих руках. Бён осторожно поднялся на ноги с кровати, поддерживаемый Тхэёном, и пошёл с доктором в кабинет вместе. Вошли они в кабинет в гинекологическое отделение, где того попросили сесть на кушетку. Врач придвинулся стул на колесиках к нему и сел напротив.       — У меня несколько вопросов к вам, мистер Бён. Для начала уточните, вы омега — рецессивного типа, верно? А также скажите, пожалуйста, какова частота и регулярность вашей течки и сколько она в среднем длится, а также когда началась в первые?       — Да, я рецессивный омега, началась в тринадцать лет, частота каждые четыре месяца, регулярно и по один-два дня где-то длится, зависит от того, — немного заволновался Минхо, вдруг от придурка Чха заразу подхватил.       — Не волнуйтесь, только, — произнёс мистер Пак, — это сами понимаете, стандартные вопросы. Сейчас ваши ответы заносит в вашу карту медсестра Ким Суньми. Продолжим, когда была последняя течка, были ли у вас половые отношения и когда в последний раз?       — У меня задержка в плане течки прошла, она должна была недавно пройти, почти две недели как, но я думал из-за стресса, она так не наступила. Половые отношения были и около четырех месяцев назад последние.       — Предохранялись?       — Не помню, честно, — слегка покраснел Минхо, стараясь не смотреть на врача.       — Хорошо, вы были без сознания, когда прибыли сюда, медсестра которая вас с другим врачом тогда осматривала, при пальпации вашего живота заметила у вас припухлость, и вам тогда сделали рентген поясничной области. На результате мы увидели проявившийся скелет довольно маленького размера.       — Нет, не может быть, как? Я рецессивный омега и имею характерную слабую фертильность! Беременность совершенна маловероятна при отсутствие течки, а без ней не реально!       — Успокойтесь, мистер Бён, не волнуйтесь, в вашем случае, это совершенно нежелательно. Да, как рецессивный тип вы имеете эту характерную особенность, и возможно скорее всего на фоне стресса ваш гормональный фон был изменён, что привело к данному событию. Так что вам в этом плане повезло, обычно омеги, что имеют ваш тип вторичного пола проходят специальную терапию, чтобы привести к беременности.       — Понятно, — протянул тот, не отходя от шока до конца.       — В вашем случае даже не задумывайтесь об аборте. Это б…       — Даже в мыслях этой это не было, честно, простите, что перебил вас, все слишком резко и внезапно. Даже в голове сейчас — пусто, — произнёс сипловатым голосом Минхо, на что получил утвердительный кивок.       — Хорошо, давайте сейчас сделаем вам УЗИ, и я перейду к списку рекомендаций для вас и какие исследования вам нужно пройти в ближайшее время, — произносить доктор Пак, готовя одноразовую пленку: — Ложитесь на кушетку и поднимите верхнюю одежду, оголите живот.       Он лег на кушетку и поднял свою футболку. Врач заправил слегка одноразовую пленку по краям его штанов и сразу же намазал его холодным гелем из тюбика, а позже стал проводить по его животу аппаратом смотря на черный экран с серыми проявлениями. Полминуты тот водил по нему, периодически щёлкая что-то по клавиатуре, пока потом не повернул монитор к нему:       — Поздравляю, если можно так сказать, срок приблизительно 13-14 недель. Видите, ножки и ручки уже есть с головой, развитие идёт очень хорошо, — проводя не прикасаясь к экрану, демонстрируя вышеперечисленные моменты у плода. Потом нажал куда-то и аппарат стал печатать изображение. — Хорошо, вытирайтесь, потихоньку поднимайтесь и садитесь к медсестре Ким, она измерит ваше артериальное давление, рост, вес и введёт ваши оставшиеся данные. Я пока подготовлю нужную вам литературу.       Из кабинета Бён Минхо вышел контуженным и ничего не понимающим, с небольшой кипой разных бумаг. Чжон и Ли его уже ожидали в коридоре при выходе из больницы.       — Ну, что у тебя?       — Лишний рот, Ли, лишний рот. Хорошо развивающийся и это при моем состояние здоровья.       — Ни от Чха ли он? — Чжон сложил руки в замок, спокойно и расслабленно сидя на скамейке, смотря на Минхо.       — Он самый.       — Что? — удивлённо воскликнул Ли.       — В твоём случае или он, или Дуна, что давно на учебе не появлялась, — произнёс тот. — Минхо с Дуной встречались, притворяясь, что это не так. Пока Чха не появился в клубе. Отношения парочки испортилось. А потом и Чха себя стал странно вести. Это теперь объясняет поведение того после.       — От тебя ничего не скроешь. Да так и есть.       — Что дальше будешь делать?       — Позвоню горе-папаше, обрадую этого сумасшедшего. Если поможет, хорошо, но чувствую, что плод на своих плечах буду тянуть. От родного родителя помощи не дождаться, нутро говорит.       — Будешь продолжать учиться и мелкого тянуть, значит. Поможем-ка нашему несчастному коллеги, да Ли?       — От тебя бесплатно только сыр из мышеловке доставать можно получить, и то самим доставать его туда.       — Не будь букой, Минхо, мы обязательно поможем, — улыбнулся Ли.       — Будешь публиковаться у меня в будущей компании, вот цена помощи, а также процент с самих продаж, — произнёс Чжон, — мои самые первые условия.       — А я мелкого назову! А дальше посмотрим, — ещё шире улыбнулся Ли Донхуа, передавая рюкзак владельцу.       — Согласен, — кивнул тот, запихивая всю макулатуру в него.       Оказавшись позже вечером дома, в своей полуподвальной квартире, он разрыдался.       Он не знал и не мог понять, как ему дальше быть. Накопленные деньги на будущее, что он специально откладывал были буквально мелочью, их может не хватить ему при учете ребенка. Еда, одежда, памперсы и одноразовые пеленки, соски, игрушки и много посуды для малышей, если можно обойтись без машинки для стерилизации и просто очень хорошо прокипятить посуду, то уж на тех же лекарствах экономить нельзя и это может быть меньшим, из того что может ещё пригодиться ему в будущем. Также деньги на последующее обучение малыша, чтобы место было нормальное и способствующее развитию его. Поэтому нужно всё же связаться с этим богатым и стрёмным идиотом. Столько же проблем появилось в один миг.       Он не планировал ребенка заводить, учитывая его характер — надо было попотеть над поиском вменяемой пары, что не против сложностей его при беременности и тому подобного. Только это псих Чха Укён им ненормально заинтересовался тогда, после того как из-за него же развалились его предыдущие отношения…       По телу пробежали мурашки, Минхо обнял себя за плечи.       Только бы это не было совпадением, только не было. Новая порция слёз полилась с необычной силой, размывая обзор впереди и делая его до жути мутным и нечетким.       Слишком похоже на идиотское совпадение. Как в дешевых романах, альфа разрушающий отношения, чтобы получить понравившуюся омегу. Хах, лучше выкинуть из головы. А то страшно становится, ведь этот идиот на него смотрел раньше как на дерьмо. Он не может даже понять, когда это началось точно, когда тот стал на него по другому смотреть, тем странным желающим взглядом.       На ум приходит только день после того как они узнали, что Дуна победила. Ему было стыдно за те слёзы, хотя он подсознательно знал, что эти деньги могли ему помочь — не выдержал просто и всё. Но когда на следующий день Чха назвал его «сексуальным», его вывело из строя от непонимания ситуации. Похоже с этого примерно момента все странности начались. Чёрт, этот ненормальный, придурочный альфа, психованный богач, думающий не головой уж точно, а тем что между ног болтается.       Поднявшись на ноги, Минхо подошел к плите, проверил чайник на наличие воды и включил его.       Ему нужно успокоиться и начать строить планы на этот счет.       Книга написана уже на половину, может чуть больше, Чжон почти собрал все нужные документы для издательства и у него есть для этого средства, точнее почти оформленный кредит. Первое время после издания, прибыли от книги не будет сильной. Можно предложить ещё «Мартовский ледник» опубликовать, работа не особо известна и есть только в электронном виде на сайте конкурса.       Знать об этом могут люди, что штудируют там литературу. Какой-нибудь процент прибыли от этой книги и будет. Немного, но не в его положение выбирать что-то ещё. Только издать теперь нужно под псевдонимом, вместо своего имени. Он не хочет, чтобы те кто его знают к нему лезли лишний раз, его маленький круг общения совершенно ему подходит и устраивает.       Если он будет не один, а с ребенком, то нужно тогда все доступные у него теперь ресурсы подключить, какие только у него только есть. Даже если их не очень то и много.