Отчаянные домохозяйки

***

      Забота в отношениях — это проявление внимания к потребностям, чувствам и благополучию вашего партнера. Нам всегда хочется, чтобы любимому человеку было хорошо, чтобы он был защищён от страданий, боли, некомфортных ситуаций и грусти. Забота может проявляться по-разному: кто-то может принести сладости, кто-то каждый вечер будет узнавать, как дела на работе, а кто-то просто будет стараться сделать так, чтобы вам всегда было комфортно. Особенно рядом с ним.

***

      После вечерней попойки с соседями Чонин сидит на кухне, подтянув колени к груди, башка болит, во рту пустыня, под глазами золотистые патчи, а за окном гостиной слишком яркое утреннее солнце.       — Как поспал? — осторожно спрашивает Чан.       — Норм, — сдавленно отвечает Чонин, понимая, что звучал как старик с хриплым голосом. Чан ставит перед ним на стол минералку и кладёт блистер с аспирином. — Спасибо, дорогой, — омега сразу же поглощает спасительное средство, спасающее от последствий ночных посиделок.       — Рассказывай, что за гулянки такие были вчера? — смеëтся Чан, подтягивая к ним ближе чайничек и две чашки. — А то моего мужа украли, и я очень волновался. Я готов был идти и штурмовать дом Хванов в одиночку. Чай будешь?       — Спасибо, буду, — шепчет Чонин, отпивая напиток, поданный альфой. — Мы очень хорошо посидели с ребятами, внезапная вечеринка прошла на «ура»… — омега смущённо улыбнулся, прикрывая глаза.       — Я рад, что ты повеселился, — Чан тормошит черные локоны мужа, показывая свои очаровательные ямочки на щеках.       — А я совсем плохо выгляжу? — внезапно спрашивает Чонин Чана, немного ухмыляясь. Конечно альфа уже видел его после грандиозных тусовок, но не очень часто.       — Скорее просто помято, — улыбается альфа, заправляя чёлку омеги за ухо. Пальцы пробегают по волосам, по линии челюсти и укладываются на красную щёку с почти невидными следами от подушки. Чан ласково гладит мягкую и нежную кожу, а Чонин прижимается ближе к его ладони, наслаждаясь этой внезапной лаской.       — А что это за царапины? — Чонин указывает пальцем на красноватые полосы на плечах, не скрытых обтягивающей чёрной майкой.       — Это твои пьяные прелюдия глубокой ночью, — хихикает Чан, обнимая своего растрëпанного Нинни. — Может мне от тебя расписку потребовать? «Не принуждать к сексу в пьяном состоянии и не применять маникюр в целях, отличных от эстетических»? Ты так мило приставал, я прям не могу. Затащил меня в постель и сразу отключился!       — Хей, как будто ты против? И вообще, люблю тебя кусать и царапать…       Чан нежно целует зажмурившегося Чонина в макушку, вдыхая сонный и расслабленный аромат его омеги, а тот внезапно кусает несильно альфу за ключицу.       — Ауч!       — Всë, собирайся на работу. Продолжим вечером.       — В какого вампира превращается мой добрый и светлый Чонин? А ведь пришёл весь такой румяный, пьяный, хихикал, болтал со мной. Милашка Нинни.       — И о чём же мы болтали?       — Предпочту промолчать, но спасибо за комплимент, — и Чан неоднозначно так улыбнулся, прищуриваясь и наклоняя голову в бок. От такого взгляда на помятого Чонина градус между альфой и омегой немножечно возрос.       — Какой ещё комплимент?! И чего ты так возбуждающе смотришь?..       — Я пошёл в душ и буду собираться! Сегодня очередная запись! — как ни в чём ни бывало Чан чмокнул супруга в щёчку и быстренько пошёл прочь из кухни на второй этаж в ванную.       — Эй! А ну стой! — закричал Чонин, сразу выскакивая из-за стола, чтобы догнать альфу. Однако тот был не промах и прямо побежал от мужа, пока тот собирал углы от плохой координации после пробуждения. Споткнувшись на лестнице и обматерив всё не свете, Чонин всё же добежал до ванной, в которой скрылся его супруг.       — Ты чего закрылся, Чан?!       Чонин несколько раз подергал ручку и постучал кулаком в белую дверь.       — Мы не догово!.. — дверь резко открылась, когда молодой омега снова хотел начать стучать, — рили…       — Либо дай мне спокойно принять душ, либо присоединяйся, а там и посмотрим, что за комплименты.       Перед омегой стоял альфа в одном нижнем белье. Альфа любимый и альфа желанный, поэтому Чонин даже не задумываясь о своём похмелье, об усталости, шагнул в ванную, захлопывая дверь и стягивая с себя домашнюю футболку.       — Ты ещё спрашиваешь?

***

      В пять вечера закончились занятия в старшей школе, располагающейся в получасе ходьбы пешком от места жительства наших дорогих героев. Но на велосипедах, на которых ездили в эту школу ученик второго класса старшей школы Ли Чонхи и первого класса Ким Сону, дорога составляла от десяти до пятнадцати минут.       — Ким Сону, пошли с нами! — омега растерянно смотрит на одноклассников, которые зовут его с собой после уроков в клуб игровых автоматов.       — Мне нужно домой — мы с папой поедем смотреть новые шторы сейчас. В следующий раз, окей?       Но Ким Сону уходит в сторону дома только, чтобы скрыться в ближайшем к школе дворе и присесть на скамейку пустующей детской площадки.       Сону распускает волосы, заплетённые в короткую косичку, прочесывает их пальцами, чтобы они красиво легли на плечи. Поправляется гольфы, спустившиеся почти к щиколоткам, достаёт из рюкзака блеск и подкрашивает губы. Слушая музыку через маленькие проводные розовые наушники, омежка ждёт Чонхи, который задерживается после уроков. Сону откидывается на спинку скамейки, устремляя взгляд на безоблачное летнее небо и не замечает, что сзади кое-кто к нему подошёл.       Чонхи подносит руку с ромашкой к распущенным волосам омежки, вплетая в тёмные пряди за ушком цветочек. Сону вздрагивает, резко поворачиваясь к альфе, который довольно улыбается, как кот. На плече у него объëмный синий рюкзак, а позади стоит спортивный зелёный велосипед.       Омега быстро подрывается со скамейки, чтобы крепко обнять альфу, который в ответ обхватывает его за талию.       — Я заждался тебя.       — Прости, учитель Пак решил нас помучить химией перед концом семестра.       — Ты рассказал, что у тебя порвался твой любимый браслет, вот, — Чонхи достаёт из кармана форменного школьного пиджака прозрачный пластиковый кулëк с золотистым логотипом, внутри которого лежит практически тот же браслет, который был у Сону и порвался на той неделе прямо в школе, из-за чего все части разлетелись по коридору. — Я вроде нашёл похожий в интернете… — альфа протягивает браслет умиляющемуся омежке, который вспоминает, как плакался тогда альфе из-за потери любимой бижутерии: прям на уроке писал ему в Какао, слал грустные смайлики и гифки, а Чонхи отвечал ему разбитыми сердечками и уверениями в том, что это не последние украшения в его жизни и ему надарят их ещё целую шкатулку.       — Чонхи, — лепечет имя альфы Сону и принимает в руки браслет, точь в точь похожий на тот, что был у него. Быстро расправляясь с упаковкой, он отдаёт бижутерию, переливающуюся перламутром, Чонхи, чтобы тот сам надел его ему на тоненькое запястье. — Какой ты!..       Сону целует Чонхи в щеку трепетно, медленно, до ужаса любовно. Альфа прикрывает глаза от ощущения губ на коже. Им двоим ещё непривычно частое физическое проявление чувств, поэтому каждое объятие, поцелуй, да даже простое держание за ручку рождает бурю эмоций.       — Спасибо!       Ли Чонхи в ответ нежно прикасается губами к румяным от летней жары щёчкам омеги, а потом уже к манящим губам. Сону прикрывает глазки, растворяясь в этих интимных для них прикосновениях.       — Ли Чонхи, — шепчет омежка, когда подростки наконец-то отлипают друг от друга. — Правда спасибо тебе!       — Я не могу, когда тебе плохо, — альфа безумно краснеет, когда говорит это шепотом.       — Ты такой милый! Мы погуляем с тобой сейчас?       — Обязательно.       — Супер, только я могу не слишком долго, а то завтра контрольная по истории. Надо будет повторить… Ну не прям всë, но много чего.       — Помощь нужна?       — Нууу, я напишу тебе, если что. Вроде всë помню, а вроде и не помню, — хихикнул Сону, пока они с Чонхи уже садились на свои велосипеды.       — Вас ведь взял к себе учитель Чон? Я могу попробовать найти, что он нам давал в том году в конце первого семестра.       — Спасибо! С меня шоколадка.       — Твоих довольных глаз уже достаточно.       — Нет, Чонхи, едем в магазин за шоколадками! — и Сону первый стартовал, сразу набирая скорость, пока альфа поправлял объëмный рюкзак на плечах, поэтому ему пришлось с улыбкой на лице догонять прилично разогнавшегося омегу, который ещё и успевал поворачиваться назад и показывать ему язык.

***

      Течка необратимо наступала, и Хван Сынмин не был к ней морально готов. Процесс, происходящий в организме омег каждые три месяца, потихоньку начинал запускаться: появлялся больший аппетит, некоторая сонливость и желание, чтобы рядом находился альфа, окружая теплом и заботой. Хёнджини конечно же замечал состояние супруга, стараясь больше обнимать, беседовать по часу вечерами в кровати, готовить что-то вкусненькое и сладкое, но Сынмин всë равно безумно нервничал. А ещё во время течки у омег самая высокая вероятность забеременеть. И именно это заставляло Сынмина ждать её начала, потому что сделанные за последние несколько недель тесты показывали только по одной полоске. Страстное воссоединение, во время которого супруги Хван напрочь забыли о средствах контрацепции, не принесло никаких плодов, поэтому надежда была на матушку природу с её важным физиологическим процессом под названием течка.       Предыдущий цикл, который был первым после выкидыша, Сынмин провёл от начала и до конца на сильнодействующих подавителях, которые покупал по собственному рецепту и благодаря которым не чувствовал практически никакого возбуждения во время течки. Возможно Хёнджин тогда и не заметил, что у его омеги запустился цикл, а может просто не хотел говорить и каким-либо образом тревожить своего омегу.       Сейчас у Сынмина заканчивается рабочий день — сегодня у него была не плотная запись, поэтому Хван может освободиться раньше. Омега подустал, постоянно зевал и таскал из своей большой кожаной сумки припасённые там конфеты и снеки.       — Привет, могу я забрать свои анализы? — осторожно спрашивает Сынмин, оглядываясь, когда приходит к лаборатории анализов. Вокруг достаточно народу: пациенты, медсестры, медбратья, доктора. Почему все решили столпиться именно здесь?!       — Конечно! — Чеён, милая омега с ямочками на щеках, распечатывает все результаты и передаёт их Хвану. — Извини, я подглядела — у тебя всё отлично, не переживай. Всё в пределах нормы.       — Спасибо, Чеён, — смущённо благодарит работницу лаборатории Сынмин, желая побыстрее вернуться в свой кабинет. Но по дороге не может удержаться перед автоматом со снеками и покупает себе шоколадный батончик с орехами и вафельной начинкой. С таким аппетитом он скоро хорошо так поправится — слишком уж много углеводов и сахара просит его организм.       Посмотреть и проанализировать анализы не даёт звонок от мужа.       — Да, Джинни? — Сынмин пытается говорить чётко, учитывая, что в данный момент он жуёт вкуснейший батончик.       — Привет, Минни. Ты сегодня как обычно до семи на работе? Я хочу за тобой заехать.       — Не стоит, я хотел заказать такси, — на самом деле у Сынмина сегодня есть одно важное дело, о котором он не очень хотел говорить именно сейчас.       — Я настаиваю, Минни.       — Я сегодня освободился пораньше и поеду сейчас по делам в Институт гинекологии, так что если хочешь меня забрать, то можешь приехать туда, — решив, что лучше уж ничего не скрывать, то придётся выкручиваться и выдумывать всякое.       — У тебя всë хорошо? — в голосе Хëнджина чувствуется волнение.       — Да, просто нужно съездить и проконсультироваться по одному вопросу с более опытными специалистами, — ладно, он сказал правду о том, куда едет, но не о том, зачем? — Хорошо, Джинни?       — Ладно, во сколько тебя забрать оттуда?       — Наверное в полдевятого, у меня будет важный разговор.       — Хорошо, удачи, Минни, я приеду за тобой.

***

      Уже сидя в такси, Сынмин размышлял, всë ли он решил правильно?       Когда Сынмин был беременным год назад, они с Хëнджином были счастливы — у них было столько планов. Они присматривали игрушечки, миленькую одежду для младенцев, выбирали лучшую коляску, из-за чего постоянно спорили и ругались, не сходясь в дизайне и цвете. Хëнджин хотел разрисовать стены комнаты, которую они выделили под детскую в своём огромном доме. Альфа даже эскизы набрасал: разноцветные воздушные шары, облака, птицы и горы с белоснежными шапками на небесно-голубых стенах. Если бы не все ужасы первого триместра — тогда у Сынмина начали бушевать гормоны, не дававшие жизни Хëнджину, и появился лучший друг под названием «токсикоз» — всë было даже прекрасно,. Однако они бы с нетерпением ждали их малыша, готовились к новой главе жизни, в которой их маленькая семья теперь уже не совсем маленькая, благодаря крошечному омежке или альфочке.       Готов ли Сынмин начать всë заново? Справится ли он морально со второй беременностью? Судя по анализам его организм готов. Течка по прогнозам должна была пройти как обычно — три дня тягучего желания, во время которых омега и хотел наконец-то забеременеть. Он будет просто радоваться этому событию вместе с Хёнджином, они будут готовиться к рождению нового члена семьи, так ведь? Ничего не повторится и они с его альфой не будут больше страдать.       И всë же в голове Сынмина была каша, которую оформить в единое блюдо мог, в его понимании, только один человек, способный развеять все опасения Хвана.

***

      — Профессор Ан, это Хван Сынмин, можно к вам? — Сынмин после тактичного стука в дверь приоткрывает еë, заглядывая в кабинет. Сейчас у одного из ведущих гинекологов страны свободно и, если судить по часам приёма, то Сынмин последний пациент на сегодня. В институте гинекологии всегда много пациентов, особенно омег с осложнениями, которыми заполнено хирургическое отделение и реанимация. Хван много здесь бывал на практике — не самое светлое место, в котором захочется побывать. Но здесь работают профессионалы, к одному из которых Сынмин смог записаться на обычный приём буквально за пару дней до, зная, что у него всегда плотная запись омег, озабоченных своим здоровьем.       — О, вот и ты, Минни! Так внезапно было получить от тебя весточку о том, что навестишь меня! — зрелый омега с крашенными в каштановый волосами и милыми ямочками на круглых щеках откидывается на спинку кресла, бросая все свои записи на стол. — Как ты вырос, Ким Сынмин!       — Я уже несколько лет Хван, — по-доброму отвечает омега, садясь на креслице рядом со столом.       — Для меня ты всегда будешь тем отличником Ким Сынмином, который держал в страхе всю кафедру. Я же до сих пор преподаю в медицинской академии — часто попадаются ребята, похожие на тебя. Ну ладно, рассказывай как дела? Где ты сейчас работаешь, Минни?       — В частной клинике Чхон.       — Частная клиника — это неплохо, но я-то думал, что ты пойдёшь дальше. До сих пор хочу видеть тебя здесь, в Национальном институте гинекологии. Ты был одним из лучших на своей специальности в университете.       — Я работаю в двадцати минутах пешком от дома. Это было решающим фактором при выборе места работы. После того, как я вышел замуж, мне хотелось быть чаще с супругом.       — Точно, ты же женился, а ну быстро покажи мне этого альфу, который разнежил мою колючку! Ты был таким невыносимым в студенческие годы, а сейчас приходишь такой весь статный, в пиджачке и жемчуге. А ещё ни одной колкости! Ну как так можно, Сынмин?       Хван решает не перечить и показывает профессору Ан несколько фотографий Хёнджина, в том числе фото со свадьбы.       — Ух какой красивый альфа. Ну принц, принц! Волосищи до плеч… Глаза и губы на пол-лица. А ты не промах, Минни, ни один из моих мужей не был таким красивым! А у меня их было…       — Трое. И все козлы, — заканчивает за старшего омегу Сынмин, вспоминая все лирические отступления профессора во время лекций и семинаров. Каким бы прекрасным специалистом в области гинекологии ни был Ан Минсон, он был омегой в самом расцвете сил, ищущим своё простое семейное счастье, набираясь опыта на практике и в том числе ошибках.       — Верно, Минни, все козлы! Возможно, скоро будет четвёртый козел.       — Вы собрались замуж в четвёртый раз?! — чуть не падает в обморок Сынмин. Вот это реально неожиданная новость.       — Мне буквально неделю назад сделали предложение! Этот альфа младше меня на десять лет, мы познакомились, когда пришлось вместе оперировать одного омегу. Сочетание беременности на седьмом месяце и последствий жуткой аварии нас свело. Я следил за плодом, а он занимался грудной клеткой. Люблю хирургов. Минни, а я ведь ещё ничего? — сияет улыбкой профессор Ан.       — Ого… Вы всегда блистаете, профессор Ан! Желаю семейного счастья! — усмехнулся Сынмин. — Позовёте на четвёртую свадьбу?       — Обязательно! Выходить замуж всегда трепетно. И не важно в который раз!       В этот раз уже профессор Ан хвастается фотографиями своего жениха. Это очень брутальный на первый взгляд альфа с тонкими узкими глазами и широкими губами. Сынмин бы поверил, что он дальний родственник одного его нового соседа. Внешность его была приятной и притягательной, а на совместных фотографиях с профессором Ан и нельзя было сказать, что омега старше своего четвёртого избранника на десять лет — вместе они очень хорошо смотрелись.       — Я приехал просить вас, профессор Ан, об одолжении. Я хочу доверить именно вам своë здоровье.       — Эх, а я надеялся, что по мне соскучился, — засмеялся старший омега. — Тебя что-то беспокоит?       — Да, год назад у меня был выкидыш на третьем месяце. Моя первая беременность проходила тяжело — я очень мучился в первом триместре. И потом произошло… Я испытал сильный стресс. У меня началась истерика и я потерял сознание. И в общем… Я хочу снова попытаться. Мы с мужем очень хотим детей, а ещё у меня скоро течка, я не знаю, пытаться нам или нет в этот раз? А если всë снова повториться, если?.. Простите… — Сынмин смутился и замолчал, пока профессор Ан хлопал ресницами, слушая краткий и скомканный рассказ Хвана.       — Просто дай мне уже все свои бумаги, которые есть, и не бубни, — Сынмин сразу полез в сумку за своей картой и последними анализами, чтобы передать профессору, который с серьёзным видом достал из розового футляра очки, чтобы лучше видеть вблизи. — Ещё на экзаменах невзлюбил твой бубнеж, хоть и очень содержательный. Иди чай себе завари, я сам всë посмотрю.       Сынмин решает послушаться и уходит к белоснежному комоду у окна, на котором стоит электрический чайничек и пара коробочек с чаем.       — В первом ящике всякие сласти. Тебе это явно не повредит.       Младший омега улыбнулся, открывая ящик и выкладывая на стол плетеную корзиночку с шоколадными конфетами и печеньем.       — Вам как обычно крепкий чай? — спрашивает Сынмин, беря картонный стаканчик и для профессора Ан. Пока младший омега был озабочен предстоящим чаепитием, старший внимательно изучал его медкарту и последние анализы.       — Да-да, Минни, спасибо, что помнишь. Не могу без чая и сладостей на работе. И кстати, анализы мне очень нравятся, Минни. Общий анализ крови, половые гормоны… В целом всë нормально и бывает худшее состояние организма после выкидышей. У тебя стабильный организм. Единственное, что меня беспокоит — это твой вес. Ты маловато весишь для своего высокого роста, индекс массы тела восемнадцать! У тебя хороший метаболизм, Минни, ну надо лучше кушать — больше углеводов, силовые упражнения для мышечной массы — плюс три килограмма и всë в норме будет. Весь костлявый. Сам ведь знаешь, что при очень низком весе снижаются эстрогены, влияющие на оплодотворение. Вот ты и удивляешься, что несколько недель назад не забеременел. Конечно, у тебя там всё спит и только в течку просыпается!       — Спасибо за комплимент, профессор!       — Сейчас чай попьём и быстро в процедурную, а то не вижу тут у тебя узи и результатов осмотра.       — А может?..       — Это что начинается, Сынмин? Пей свой чай, ешь печенье и бегом! Будем осматривать тебя и узи делать!       — Прям сейчас?       — А мы время будем терять что ли? Сам сейчас тебе всё сделаю!

***

      Сынмин был очень спокоен после приёма у профессора Ан. Если ему удастся забеременеть, то тот согласился вести его до самых родов, включительно. Прихватив у старшего омеги ещё пару конфет, Сынмин быстренько спускался по лестнице с третьего этажа, получив СМС от Хёнджина, что тот ждёт его у главного входа. Альфа явно сейчас начнёт его расспрашивать, зачем он был здесь — придётся рассказать.       Хёнджин стоит облокотившись о дверцу серебристого Хёндая, теребя пальцами запонки на легкой хлопковой рубашке молочного цвета и периодически посматривая на наручные часы. Завидев спускающегося по лестнице у крыльца Сынмина, альфа отмирает и сразу направляется в сторону омеги, чтобы приобнять и поцеловать в румяную щёку.       — С тобой всë впорядке? Что-то со здоровьем? — альфа сразу в лоб озвучивает свою догадку. Сынмин в последний месяц редко куда-то любит выбираться кроме работы или свиданий с Хëнджином.       — Не волнуйся, я ездил, чтобы поговорить с профессором Ан, ты должен его помнить. Обсудили несколько рабочих вопросов. Вот и всë.       — Ты конечно прекрасно умеешь лгать, Минни. Даже если ты мне скажешь, что солнце это миллионы золотых рыбок, то я поверю, не раздумывая, но сейчас ты мне что-то недоговариваешь.       — Неужели всё настолько очевидно?       — Не поверишь, насколько. Зачем ты ездил сюда?       — Я правда навестил профессора Ан, но я просил о том, чтобы он занялся моим здоровьем и будущей беременностью…       На миг в глазах Хёнджина проносится огромное удивление и тревога, в его тёплых глазах мелькает настоящая буря эмоций, и альфа кладёт ладони на плечи Сынмина, тихо спрашивая:       — Ты беременный?       — Ох… Дурак. «Будущей беременностью».       — Минни, ты точно готов?       — Я же уже тебе говорил, что «да, я хочу этого»! — Сынмин начинал понемногу закипать из-за безграничного беспокойства, застывшего на лице Хёнджина. — И знаешь, чего я ещё хочу? Сейчас я очень хочу поехать к нам домой. Хочу чтобы мы купили по дороге мой любимый торт, чтобы устроили романтический вечер, а потом я хочу заняться сексом со своим любимым мужем. Через несколько дней у меня начнётся течка, думаю, что ты это заметил…       — Заметил, — Хëнджин глупо улыбнулся, убрав ладонью со лба Сынмина чëлку, падающую на черные глаза омеги. — Хочешь, чтобы я позаботился о тебе?       — Именно, хочу прекрасно провести с тобой пару-тройку дней в постели, совместив приятное с полезным.       — Всë, я тебя понял. Твоë желание для меня закон, — пытается перейти на весёлый лад Хëнджин, — поехали в кондитерскую?       — Ты в курсе, что улыбаешься сейчас, как полный идиот?