Лава в ее венах

Рейнира мало общалась с отцом. Визерис был королем. Это значило его постоянную занятость и отсутствие времени на ее детские капризы. Но принцесса все равно хотела быть к нему ближе, хотя бы самую малость. Деймон был негласным наследником трона, но никогда о ней не забывал. Иногда Рейнира приходила к отцу по вечерам, чтобы послушать истории и понаблюдать за тем, как король рисует новые чертежи, которые в скором времени станут новыми башнями в его личной Валирии. Наверное, покои отца нравились ей так сильно именно из-за этого великолепного макета. Король редко звал ее к себе, но сегодня был тот самый день, когда за ней пришел лорд-командующий Королевской гвардии и проводил к отцу. Рейнира собиралась к Сиракс, Деймон обещал ей еще один полет. Но к отцу она не могла не пойти. Он был королем, пусть это и не было основной причиной. Самым важным являлось ее желание пойти. Принцесса была уверена, дядя поймет ее. Они еще обязательно полетают, а отец к себе может больше не позвать и Рейнире опять придется высчитывать, в какой из вечеров у него не будет посетителей. Будь это не король Визерис, Деймон уже не меньше ста раз упрекнул бы племянницу. Она дракон, а не собака, чтобы бежать по первому зову. Но с отцом было можно. Рейнира подозревала, что Деймон молчал только потому, что сам готов был бежать к брату по первому зову. Принцесса даже не соизволила предупредить дядю лично, просто отправила слугу. Непозволительная наглость. Матушка много раз говорила ей, что нельзя относиться к людям так, будто ей все должны, но Нира не могла избавиться от этой привычки. Она не ценила людей вокруг себя, это касалось Деймона лишь в исключительных случаях. Принцесса понимала, что обижала окружающих, но даже в самых смелых фантазиях не могла представить своего дядю обиженным. Сегодня ей не хотелось об этом думать. Возможно, они обсудят это с Деймоном на следующий день, и она извинится. Рейнира ненавидела извиняться, но готова была пересилить себя и признать вину. Такой чести удостаивались только мама, дядя, Алисента и Лейнор с Лейной, еще, может быть, Джоффри. Другие не были достойны такой жертвы с ее стороны. Именно поэтому принцесса не считала себя эгоисткой, как говорила королева Эймма. Все-таки Рейнира была способна на извинения, пусть для этого и приходилось до боли сцепить зубы. В комнате отца было тихо. Король Визерис очень любил благовония, поэтому по покоям распространялся едва заметный дым, пахнущий мятой. От одежды отца всегда пахло похоже и от матушки тоже, ведь Эймма была ближе всех к королю. Рейнира не знала, нравится ли ей этот запах, он просто был с ней всегда. Он приелся, стал незначительным и очень значимым одновременно. Принцесса не представляла, что произойдет, если этот запах вдруг исчезнет из ее жизни. Такого просто не могло случиться, не с ней. Свет в комнате отца всегда был тусклым. Рейнира сразу же бросила взгляд на макет Валирии. Он ей нравился до безумия. Там все было продумано до мелочей, были учтены мельчайшие капризы валирийской архитектуры. Это строение, созданное умелыми камнетесами, каждый раз напоминало откуда она родом, одним своим присутствием в королевской опочивальне говорило о жерлах четырнадцати вулканов, о лаве, что текла по венам самой Рейниры. Возле этого чуда все слова Деймона обретали еще больший смысл. Именно здесь обострялось ее чувство исключительности. Такой, как она, будет только ее дочь, ведь в венах этой девочки будет течь то же самое жидкое пламя. Король Визерис снова занимался чертежами, но стоило Рейнире войти, он поднял голову. Улыбка украсила его лицо. Принцесса замерла у дверей всего на пару секунд, а после бросилась к отцу с объятиями. Визерис погладил дочку по голове. Она была его единственным ребенком. Он любил ее, пусть и ждал наследника, которого, несомненно, любить будет больше. Рейнира уселась на соседнее кресло, стащив со стола один из чертежей. Принцесса с интересом рассматривала еще не созданное творение. — Ты решил добавить драконов? — она подняла на отца фиалковые глазки. — Конечно. Валирия расширилась настолько благодаря драконам, — король снисходительно улыбнулся и еще раз погладил дочь по волосам. — Как его звали? У него ведь есть история? — Я обязательно расскажу, но сначала ты должна выслушать меня. Это важно, — в глазах принцессы блеснуло разочарование. Она не привыкла к отказам, даже завуалированным. — Многих девочек твоего возраста делают чашницами, — не обратив на это внимания, начал Визерис. — Я решил, что из дома ты не уедешь. Станешь моей чашницей, будешь подавать вино на советах. И слушать внимательно. — Но почему? — разочарование на ее лице сменилось удивлением. — Ты дочь короля, а это значит, что у тебя будет все самое лучшее, — Рейнира просияла и снова обняла отца. Такие слова он говорил ей редко, в отличии от дяди, постоянно повторявшего, что она и есть самое лучшее, даже если у нее не получалось выполнить требуемое. Принцесса всегда знала, любого мальчика отец будет любить куда больше, а вот Деймон всю жизнь будет принадлежать лишь ей одной. В ее голове это являлось неоспоримой истинной. Ее брата, который когда-нибудь обязательно появится на свет, отец будет любить безусловной любовью, и Рейнира с этим смирилась, оставив попытки вытеснить нерожденного наследника из отцовского сердца. У нее уже был человек, любящий ее в любой ситуации.

***

Рейнира почти бежала в комнаты матери. Ей не терпелось поделиться своим новым назначением. Быть чашницей в Малом совете много значило. Но сразу ее не впустили, сначала доложили о ее приходе. Это могло значить только то, что королева была не одна. Войдя, принцесса увидела королевского гвардейца. Она до сих пор не запомнила их имена, не считая нужным этого делать. Эймма улыбнулась дочери, удобнее расположившись на софе. Королева еще не отошла от очередных родов, поэтому редко вставала с постели. Она полулежала на маленьких подушках. Рейнира всмотрелась в лицо матери, выискивая признаки чего-то плохого. Королева Эймма кивнула в сторону гвардейца, всем своим видом излучая спокойствие. — Это сир Гарольд Вестерлинг, Рейнира. Ты вошла в возраст, когда тебе необходим собственный защитник. Сир Гарольд справится лучше других. — Для меня будет честью, принцесса, — рыцарь поклонился ей. Рейнира вежливо кивнула в ответ. Она догадывалась, что мать не оставит эту идею, а просто будет перебирать гвардейцев, пока Рейнира не сдастся и не уступит. Королева Эймма умела быть упрямой и тем более настойчивой. — Подождите меня за дверью, сир Гарольд. Хочу поговорить с матушкой наедине, — Вестерлинг кивнул и молча вышел. — Поздравляю, — Эймма снова улыбнулась. — Ты стала королевской чашницей, будешь слушать советы. — Поэтому ты решила приставить ко мне шпиона? — тон принцессы был недовольным, хотя во взгляде это почти не отражалось. — Не говори глупостей. Он не будет за тобой шпионить. Сир Гарольд станет твоим защитником, другом, — Эймма старалась говорить как можно мягче. Деймон сделал из ее дочки дракона, и Рейнира в любой неустраивающей ее ситуации превращала все вокруг в костер. — У меня есть друзья, — принцесса от своего отступать не собиралась. — И они тоже могут меня защищать. — Пора заводить друзей не только среди валирийцев. — Алисента не валирийка, и Джоффри тоже, — уверенность в голосе дочери была лучшим доказательством, что Эймма сделала все правильно. В Деймоне королева не ошиблась. — Джоффри хитрец. Ему дороже Лейнор, не ты. Алисента не сможет тебя защитить. А я хочу, чтобы ты всегда была в безопасности, — Рейнира тяжело вздохнула. Спокойствие матери всегда было для нее важным. Для него она делала много и понимала, что сейчас отказать не сможет. — Ладно. Но если он будет мне мешать, я пожалуюсь дяде. Эймма усмехнулась. Королева была уверена, в случае если Вестерлинг действительно будет ей мешать, Рейнира не просто расскажет об этом Деймону, а преподнесет ситуацию так, что Порочный Принц захочет, как минимум, его убить. В этой способности своей дочери она не сомневалась. Рейнира с поразительным мастерством и ослепительной улыбкой вила веревки что из Деймона, что из Визериса, несмотря на попытки сопротивления младшего из братьев, которые конечно же не увенчивались успехом. Отраде Королевства ее дядя не мог противостоять.

***

Рейнира была принцессой. Присутствие на королевских охотах являлось частью ее долга, который дочь короля ненавидела. Обычно на таких вылазках ее окружали лживые лорды и их не менее лживые наследники, желающие добиться ее благосклонности. На охоте правил было больше, чем в замке. Это ужасно раздражало. Но в этот раз король ехать отказался, а Деймон не пожелал видеть никого, кроме Рейниры и необходимой прислуги. Отсутствие лицемерных лордов избавляло принцессу от необходимости изображать из себя другого человека. Она с огромным удовольствием сопровождала дядю, когда тот загонял оленей или кабанов. Рейнира не участвовала, но держалась рядом. Деймон показал, что такое, почти ненавистное событие, как охота, может приносить удовольствие. В лесу они провели уже четыре дня и возвращаться не собирались. Вдали от двора было слишком хорошо, Деймон тоже это чувствовал. Рейнира купалась во внимании дяди, наслаждаясь их прогулками, беседами по вечерам. Здесь он принадлежал только ей, не было ни Малых советов, ни его шлюх, ни других дел. Рейнира не скрывала, что ей нравилось занимать такую большую часть его жизни. Дядя рано утром пожелал опять выехать в лес и приказал не будить племянницу. Принцесса любила поспать подольше, как и многие. Поэтому утро она провела одна. Приказала наполнить ей ванну, вымылась, заплела волосы, выбрала новый костюм для верховой езды, распорядилась по поводу завтрака, но одна есть не стала, решила дождаться дядю. Он прибыл позже, чем принцесса ожидала. Только услышав стук копыт и крики, Рейнира бросила книгу о валирийской истории и выскочила из своего шатра. Деймон спешился с лошади и, увидев ее, довольно улыбнулся. Следом за ней на улицу высыпала прислуга. — Я распорядилась подать нам завтрак, — начала принцесса, пальцами проводя по кровавым следам на его дублете. Ее руки почти сразу окрасились в красный. — Но думаю, ванна сейчас будет уместнее. Она развернулась и кивнула, стоящим сзади, служанкам. Деймон ухмыльнулся, наблюдая за ней. Рейнира заглянула дяде за спину. Он привез четыре волчьи туши. Восхищение тут же расцвело на ее лице. — Волки? — завороженно прошептала она, заглянув Деймону в глаза. — Шкуры твои. Прикажешь сделать из них шубу, — он мозолистой ладонью коснулся ее затылка и сухими губами оставил на лбу поцелуй. Рейнира прикрыла глаза и улыбнулась. — Спасибо, дядя, — Рейнира еще раз заглянула ему в глаза. Сзади подошла служанка с оповещением о готовой ванне. — Буду ждать у себя для завтрака. Деймон кивнул. Но перед тем, как уйти, задержал взгляд на ее ожерелье из валирийской стали, которое сам и подарил. Рейнира подошла к волчьим тушам, погладила шерсть. Та была жесткой, совсем непохожей на лисью. Но мысль о том, что она будет носить на себе шубу из зверей, которых Деймон убил своими руками, убил для нее, радовала. Принцесса довольно ухмыльнулась, еще раз коснувшись шерсти, приказала снять для нее шкуры и ушла к себе. Деймон появился в ее шатре не больше, чем через полчаса. Они наконец позавтракали. Рейнира заплела его длинные волосы, которые любила так же сильно, как свои. Прикасаясь к ним, принцесса чувствовала, будто прикасается к Валирии, к их наследию. Единственная дочь короля доедала лимонное пирожное, сидя на мягком одеяле, и смеялась над шутками своего дяди. Это было слишком хорошо, именно в таком положении Рейнира понимала всю прелесть своего существования. Она родилась в монаршей семье, у нее никогда не будет недостатка в деньгах, ее мужем обязательно должен будет стать валириец, на меньшее принцесса не согласится. И она в любое время сможет сидеть вот так вот с Деймоном, смеяться и рассказывать истории. Вдали от королевского двора исчезали проблемы, пропадало разочарование от того, что она родилась не наследником, исчезало ощущение времени. Даже возможность не видеть измученного лица матери хоть недолгое время дарила облегчение, хотя Рейнира ругала себя за это, но от правды предпочитала не убегать. Дядя погладил ее по щеке, принцесса улыбнулась ему. — Вижу, волки тебя впечатлили. — Конечно. Не ожидала такого подарка. Шуба выйдет чудесная, — взгляд у Деймона изменился. Не слишком сильно, но Рейнира заметила. Она силой удержала на лице улыбку. У них слишком давно не было уроков, видимо, пришло время. Но это абсолютно не радовало. — Пойдем со мной, принцесса, — он увидел, что Рейнира обо всем догадалась. Она никогда не была глупой. — Видела хоть раз, как свежуют туши? — спросил Деймон, когда они вышли из шатра. Рейнира молча покачала головой. Наверное, следовало спросить, хочет ли она посмотреть. Но Деймон знал ответ. Рейнира продолжала ненавидеть его уроки. Принцесса в лучшем случае закатила бы глаза и поджала бы губы, в худшем — плюнула бы дяде в лицо. Слуги удивились, увидев своих господ в палатке, где разделывали туши. Здесь несло кровью. Многие молодые служанки всеми силами избегали таких зрелищ, старались не заходить сюда, пока тут разделывали животных. Некоторые из девушек даже теряли сознание. Рейнира же смотрела на кровь почти спокойно, только дыхание немного участилось. Животных ее Сиракс убивала несколько раз в день, сжигала заживо. А эти звери были уже мертвыми, им такие действия не причиняли боли. Деймон стоял за ее спиной, как и всегда. — Оставьте нас, — небрежно бросил Порочный Принц. Слуги удивленно переглянулись, но послушно оставили свои дела и двинулись к выходу. Одного из них Деймон остановил одним лишь прикосновением. — Отдай принцессе нож, — потребовал он. Слуга с еще большим удивлением посмотрел на Отраду Королевства. Рейнира спокойно взяла нож из его рук. — Иди, — отмахнулась она от удивленного мужчины. Он послушно поклонился и вышел. Этот человек служил еще при короле Джейхейрисе и на его памяти даже принцессе Алиссе не нравилось наблюдать за таким, хотя охоту она очень любила. Рейнира спокойно обернулась на своего дядю. — Видишь того кролика? — почти шепотом спросил он. Рейнира кивнула. — Сними с него шкуру. Принцесса сжала нож сильнее, чтобы скрыть дрожь в руках. Она подошла к столу с тушкой, даже сделала пару надрезов, прежде чем тихо тихо всхлипнуть. Деймон наблюдал, как она пачкала руки в крови, неумело разрезала тушку, как медленно тянула шкурку, отделяя ее от мяса. Порочный Принц не видел ее лица, мог только следить за уверенными движениями. Иногда Рейнира терла лицо окровавленными руками, оставляя разводы на щеках. Кроме того единственного всхлипа, она не издала больше ни звука. Повернулась к Деймону только, когда закончила. Кровавые разводы на щеках полностью замаскировали остатки слез. Хотя глаза ее красными не были. Плакала она совсем немного. Друге следы эмоций на ее лице отсутствовали. — Зачем я это сделала? — дрожи в голосе тоже не было. Она спокойно положила нож рядом со шкуркой. — Что из этого я должна вынести? — А сама как думаешь? — Деймон подошел к ней ближе. — Слуги были очень удивлены, когда уходили. Увидев это, будут еще и напуганы. Это разрушит образ милой принцессы, — Рейнира пожала плечами, будто ей абсолютно не было до этого дела, будто говорила она не о себе. — Люди так устроены, — хмыкнул Деймон, — из страха рождается уважение, но только если его не слишком много. — Хочешь сказать, после этого меня станут уважать? — Рейнира усмехнулась, будто это была лишь глупая шутка. — После этого, конечно, нет, — Порочный Принц сделал еще пару шагов к ней и большим пальцем стер один из кровавых разводов с ее щеки. — Но пойдут слухи, и все будут знать, что ты не просто нежная, избалованная принцесса, какой кажешься. Они начнут понимать, что надеть красивое платье — это далеко не все, что ты можешь. Это запустит цепочку. — Которая приведет к получению влияния, — перебила она. — Я поняла. Рейнира двинулась к выходу, ей ужасно хотелось смыть кровь с лица. — Прекрасная уловка. Никаких следов слез, — Деймон довольно ухмыльнулся. — Я могу не только надевать красивые платья и следовать твоим указаниям, — ее игривый, почти язвительный голос заставил Деймона рассмеяться. Рейнира лишь ухмыльнулась, пародируя его, и ушла.

***

Королева Эймма старалась достаточно часто собирать двор. Многие леди любили ее, а те, кто не любил, просто завидовали. Горожане знали, что их королева благородна и добра. Придворные дамы приводили своих дочерей, старались, чтобы королева Эймма запомнила этих девочек и помогла найти им мужей. Некоторые пытались запомниться Рейнире, которая почти каждый раз присутствовала на подобных мероприятиях. Мама не позволяла ей часто избегать этого, потому что была убеждена, что Рейниру должны знать при дворе, знать, что к ней можно обратиться за помощью, что на ее милость можно рассчитывать. Рейнире не нравилось. Она терпеть не могла бессмысленную болтовню и тем более не собиралась дружить с дочками этих леди. У нее были Алисента и Лейна. В большем принцесса не нуждалась. Мама не смогла убедить ее, что посещение таких мероприятий — острая необходимость, но это удалось Деймону. Порочный Принц напомнил племяннице, что та могла упустить прекрасную возможность совершенствовать свою выдержку, довести владение собой до поразительных результатов. И Рейнира тренировалась. Ни одна из дам не могла уличить ее во лжи. Большинство из них были слишком глупы для подобного, а оставшиеся ощущали неискренность Отрады Королевства, но доказательств своим подозрениям найти не могли. Рейнира старалась. В столице все, кроме валирийцев, чтили Семерых и праздновали их праздники. Дню, когда в септу могли входить лишь невинные девы, дочери придворных дам радовались особенно. Для них он значил так много, ведь именно в такой день они могли похвастаться своей благодетелью. Рейнира не видела в этом смысла. Перед церемонией королева Эймма собирала дам и их дочерей. Этот раз не обошелся без присутствия Рейниры. Она сидела рядом с матерью и улыбалась всем присутствующим. Начали они, как всегда, с нелепых разговоров о бессмысленных вещах. Принцесса, хорошо скрывая нежелание разговаривать, отвечала на вопросы юной леди Тарли. — В этот раз вы снова не пойдете с нами? — она невинно хлопала глазками. Эта девушка жила в Красном замке с девяти лет и прекрасно знала, что Отрада Королевства игнорирует все религиозные праздники, как и ее мать. Это уже никого не удивляло. Так делали даже дочери короля Джейхейриса, все, исключая принцессу Мейгель, которая решила посвятить себя вере. — Нет. Я равнодушна к подобным мероприятиям, — отозвалась Рейнира. Она сделала еще один глоток чая, мысленно считая минуты до начала церемонии. — Лучше отправлюсь к Сиракс, в Драконье Логово. — А разве можно игнорировать такие праздники? — тихо спросила маленькая леди Фрей. Она с таким восхищением гладила платье принцессы. — Матушка говорит, что нельзя. — Я дракон, — Рейнира улыбнулась. — Мне можно все. — Ваша Золотая Леди прекрасна, принцесса, — проговорила юная леди Тарли, — все горожане об этом говорят. — Они часто видят, как блестит ее чешуя в солнечном свете, — подхватила маленькая леди Фрей. — Сиракс вылупилась из самой красивой кладки Пламенной Мечты. Ее яйцо было похоже на золотой слиток, который сиял на солнце, как самые красивые бриллианты, — Рейнира любила говорить о своей драконице. Это хоть немного разгоняло скуку на подобных мероприятиях. — Оно было единственным в кладке? — интерес прямо сверкал в глазах малышки. — Нет, в кладке всегда несколько яиц, — Объяснила Рейнира. Она заметила, что к ним начала прислушиваться и юная леди Карон. — В этой их было три. — Все проклюнулись? — спросила Фрей. — Нет, — ответила Рейнира, снова отпивая чай. — Одно до сих пор лежит в печи у драконоблюстителей. Такое же золотое, сияющее. — А второе? — подала голос леди Карон. — Из второго через шесть лет после Сиракс вылупилась драконица с чешуей синей, как сапфиры. — Ее назвали Тессарион, — проговорила Тарли, слышавшая эту историю не один раз. — Верно, — принцесса кивнула. — В честь валирийской богини музыки, искусств и знаний. — Тессарион, должно быть, ненамного меньше Сиракс? — леди Карон подсела ближе. — Моя Золотая девочка очень быстро растет. Скоро она догонит Караксеса. Тессарион не может похвастаться тем же, — Рейнира старательно сдерживала недовольство. Леди Карон заняла место, которое предназначалось Алисенте. Хайтауэр задержалась, выполняя поручение королевы. — Дракон вашего дяди выглядит пугающе, — Карон не вернулась на свое место, наоборот, желала продолжить разговор. — Его не зря прозвали Кровавым Змеем, еще когда его всадником был дядя моего отца, принц Эймон. — Разве не принц Бейлон? — спросила маленькая Фрей. — Принц Бейлон был моим дедом, — объяснила Рейнира, коснувшись красивых кудряшек малышки. — Он летал на Вхагар. — Ее нарекли Королевой Драконов, — снова вмешалась леди Тарли. Принцесса опять ей кивнула. — Всегда было интересно почему, — добавила леди Карон. — После гибели Балериона она стала самой большой и самой старой из ныне живущих драконов. Тем более когда-то принадлежала старшей королеве Эйгона Завоевателя. Она единственная в этом мире видела Завоевание. Все остальные свидетели мертвы. — Это правда, что никто сейчас не знает, где Вхагар? — снова спросила леди Карон. Двери открылись, и вошла Алисента, избавив Рейниру от необходимости отвечать. Она жестом указала леди Карон освободить место для ее подруги. Та нехотя подвинулась. Алисента была облачена в белое платье, как и все вокруг, кроме Рейниры, одетой в красное, и королевы Эйммы, облаченной в голубое. Рукава платья Алисенты были расшиты жемчужинками. Принцесса сама вплетала ей в волосы ветвистое украшение с теми же жемчугами. Она села рядом с Рейнирой, мило поздоровалась с теми, кто сидел рядом. Алисенту никто не мог уличить в неискренности, она умела подкупать людей своей улыбкой. Принцесса подвинула к ней чашку с чаем и небольшую тарелку со сладостями. Хайтауэр благодарно кивнула. — Церемония начнется совсем скоро, — проговорила она. — Горожане уже собрались возле септы. Храм Семерых был достаточно маленьким для огромного населения столицы. Но Таргариены как будто специально не строили большего, чтобы никто не забывал, что они сами ближе к богам, чем к людям. Но горожане любили наблюдать, как благородные леди в белых нарядах идут пешком к септе. Самих горожанок впускали туда только после того, как обитательницы Красного замка завершат свои молитвы. — Ты пойдешь первой, — бросила Рейнира. Леди Тарли заинтересованно взглянула на Алисенту. Принцесса любила нарушать правила и делала это с совершенно безразличным лицом. Но дочь десницы была совсем другим человеком. А правила этого торжества подразумевали, что первой идет самая старшая леди. — Но леди Сандерленд старше меня. И не только она. Треть этих девушек родились раньше, чем я. — Плевать, — Рейнира пожала плечами. — Ты выше их по статусу. — Дочь второго сына?! — Алисента обвела недоуменным взглядом присутствующих. — Рейнира, дом Хайтауэров не принадлежит к великим домам. — Ты главная фрейлина единственной принцессы. И ты пойдешь первой, — тверже повторила Рейнира. — Мне плевать, кто и что подумает. Хайтауэр возразить не успела. Королева Эймма подозвала ее к себе. Алисенте было поручено проследить за подарками, которые ее милость велела подготовить для всех юных леди. Хайтауэр не смела заставлять королеву ждать, поэтому оставила разговор. Принцесса молча продолжила пить чай, а леди Тарли не решилась задавать вопросы, считая их неуместными. Алисента не успела отойти от Эйммы Аррен, когда та объявила о начале церемонии. У Хайтауэр просто не осталось другого выхода, кроме как идти вперед и вести остальных леди за собой. Королева Эймма часто потакала своей дочери, позволяя ей слишком много, по мнению большинства. Молодые девушки двинулись к выходу, за ними следовали их матери, которые могли наблюдать за шествием с балконов замка. Королева и принцесса остались наедине. Рейнира покосилась на два сундука с драгоценностями. После церемонии все эти леди вернуться для обеда с королевой и ее дочерью, тогда и смогут получить свои дары. — Для чего это все? — спросила принцесса. — У них и без того достаточно украшений, а твоего внимания они получают еще больше. — У нас еще много времени. Пойдем со мной. Мать вела ее вглубь крепости Мейгора. Они спускались ниже и ниже. Рейнира даже не знала о существовании этих лестниц и этажей, хотя до этого считала, что достаточно хорошо изучила крепость Мейгора, ведь прекрасно ориентировалась в тайных ходах. Стража, обычно следовавшая за королевой Эйммой неотрывно, осталась где-то наверху. — Куда мы идем? — спросила принцесса, рассматривая стены, на которых не было никаких знаков. Заблудиться здесь было слишком просто. — Как ты думаешь, какую из вещей люди ценят больше всего? — королева Эймма проигнорировала вопрос дочери. — Верность, — не задумываясь, ответила Рейнира. Ее мать покачала головой. Они прошли еще несколько лестничных пролетов, дошли до конца коридора, окутанного полумраком. Факелы встречались достаточно редко. Никто в здравом уме не захотел бы сюда спуститься. Но королева Эймма двигалась уверенно, так, будто ходила по этим коридорам каждый день. Дверь в конце узкого прохода Рейнира увидела далеко не сразу. Ее мать достала ключ из рукава. Принцесса недоуменно уставилась на эту вещицу. Она не понимала, как его можно было там спрятать. Королева открыла двери и отошла в сторону, чтобы Рейнира могла увидеть то, что хранилось внутри. Это была небольшая комнатка с низким потолком, почти полностью заполненная сундуками с золотом, дорогими тканями и другими ценными вещами. Королеве Эймме дарили много подарков. За ней стеной стоял дом Арренов и вся Долина вместе с ним. Рея Ройс до сих пор терпела брак с Деймоном только потому, что ее вера в свою королеву была непоколебима. Джейн Аррен, племянница ее милости, старательно трудилась над тем, чтобы королеву любили, как и ее единственную дочь. — Это все принадлежит тебе? — Рейнира повернулась к матери. — Ты сказала, что люди больше всего ценят верность, — королева снова проигнорировала ее вопрос. — Но это не так. Абсолютно все в этом мире покупается и продается, особенно верность. Поэтому и говорят, что даже войны выигрывает золото. Когда меня не станет, это все будет твоим, — принцесса внимательно слушала, не обращая внимания на беспокойство, которое начало зарождаться под ребрами. — Для чего? — спросила она, пытаясь в полумраке всмотреться в глаза матери. — Как это может мне пригодиться? Я не мальчик, мне не нужна ничья верность. — Ошибаешься, — Эймма тяжело вздохнула. — Распоряжайся деньгами с умом, Рейнира. Это очень важно. Тебе придется выиграть не одну войну. — Отец ждет от тебя наследника, — у королевы сжалось сердце. Она ненавидела и себя, и Визериса за то, что Рейнира знала о его проклятом сне и мечте получить сына. — Сейчас его наследник Деймон. Другого у него не будет. — Мама? — страх в голосе Рейниры болью отозвался внутри ее матери. — Не перебивай, — Эймма не хотела пугать свою дочь, но не подготовить ее не могла, не простила бы себе. Рейнире полгода назад исполнилось тринадцать. Принцесса должна была жить свою счастливую жизнь. Эймма чувствовала вину, но по другому поступить не могла. — Деймон станет следующим королем, а ты — его королевой. И это будет правильно. Так будет лучше.

***

Когда служанка Рейниры пришла за ней, Алисента ни капли не удивилась. Они много времени проводили вместе. У таких разных девочек всегда находилось, что обсудить. Даже на уроки они ходили вместе. Поэтому приход служанки с приглашением присоединиться к Рейнире в выборе тканей очень обрадовал. Алисента всего на пару секунд подошла к зеркалу, чтобы поправить прическу. У нее были достаточно непослушные волосы. Леди улыбнулась собственному отражению. Новое голубое платье сидело на ней почти идеально, а золотые серьги с яркими изумрудами подчеркивали цвет глаз. Она уже собиралась выходить, но дверь открылась раньше, и в комнату вошел ее отец. Он был одет в зеленое, как и всегда. Сир Отто будто одним своим видом старался напомнить окружающим, что за его спиной стоит достаточно сильный дом, способный объявить войну. Алисента не понимала, зачем это нужно. Они жили в замке, где абсолютно все принадлежало драконам, каждый камень. Даже воздух в Королевской Гавани принадлежал им. Какое дело могло быть драконьим владыкам до маяка Хайтауэров и незначительных бед, что он мог им принести? — Отец, — Алисента склонила голову. Она делала так всегда, когда он приходил. Это уже давно стало привычкой. — Куда ты собралась? — тон Отто граничил с открытой грубостью, от чего Алисенте стало не по себе. — Принцесса пожелала меня видеть, — ответила она, не поднимая взгляд. Даже в этом леди сильно отличалась от Рейниры, которая смотрела своему отцу исключительно в глаза. Она не кланялась Визерису, не выказывала уважения другими привычными способами, просто обнимала. Алисента не могла знать наверняка, но догадывалась, что если бы сир Отто был королем, то от Алисенты требовались бы самые низкие поклоны. Ее отец был полной противоположностью короля Визериса. — Вы с ней проводите так много времени, а принцесса все равно не ходит в септу. Я же объяснял, почему это важно. Твою подругу нужно спасти от зверских драконьих обычаев. Рейнира не желала быть спасенной, только не от этого. Одного ее взгляда на Деймона хватало, чтобы это понять. Алисента знала, но сир Отто никак не мог принять бессилие дочери в этом вопросе. А сама леди уже давно смирилась. Она, сцепив зубы, терпела восхищение Рейниры драконами, даже сопровождала принцессу к Драконьему Логову. Алисента точно знала, ее подруга не просто родилась валирийкой, она впитала валирийскую культуру с молоком матери. Королева Эймма всегда говорила дочери, что та особенная. Алисента своей матери почти не помнила. Единственным напоминанием остались зеленые платья. Леди подняла глаза на отца. Ей так хотелось сказать ему, что Рейнира никогда не станет молиться Семерым и никогда не станет послушной. Если бы она была такой, как остальные андальские леди, то не стала бы Отрадой Королевства. Принцесса была особенной, такой, какой Алисенте никогда не стать. И об этом напоминали все и всё: от почти презрительного взгляда принца Деймона до ярко-фиолетовых глаз самой Рейниры. — Я не могу ей приказывать, иначе мне быстро напомнят, что мой дом в Староместе. Простите, отец, — Алисента всегда говорила мягко, надеясь тем самым задобрить собеседника. Сир Отто приучил ее и к этому. — Нельзя забывать, что я всего лишь фрейлина, а принцесса Рейнира моя госпожа. Лорд-десница бросил на нее недовольный взгляд, и Алисента тут же опустила голову. — Иди, не заставляй принцессу ждать. Из комнаты леди вышла в смешанных чувствах. Она не хотела расстраивать отца, ей хотелось быть в его глазах идеальной, такой, какой была Рейнира в глазах короля Визериса. Но подруга тоже была важным человеком в ее жизни. Принцесса добавляла ярких красок в жизнь Алисенты, и та просто не могла не быть благодарной. Отец, как молитву, повторял, что она должна быть благодарна абсолютно за все, ведь сама по себе была мало чего достойна. В покои Отрады Королевства попадало солнце. Рейнира любила, когда было светло, это всегда поднимало ей настроение. Принцесса сидела на полу, вокруг нее были разложены самые разнообразные ткани. Некоторые украшали золотые или серебрянные нити, а некоторые переливались на солнце. Рейнира обожала драгоценности и дорогие наряды. Ей ни в чем не было отказа и принцесса часто пользовалась этим. Даже сейчас на ее шее поблескивало ожерелье из валирийской стали, подаренное принцем Деймоном. Алисента застыла у дверей, наблюдая за подругой, надеясь, что когда-то и сама сможет вести себя так же, ведь для этого ей всего лишь нужен человек, который будет любить ее просто за то, что она существует, как в сказках. Ведь благородный рыцарь любит свою даму просто потому, что она рядом с ним. Рейнира очень быстро перебирала ткани, отбрасывая в сторону те, что ей не нравились. Ее волосы на солнце отливали золотом. Она была красивее всех женщин, девушек и даже девочек в королевстве. Единственная дочь короля. Такой же, как она, пока не родилось и, учитывая особенности правящей семьи, вряд ли родится. У Рейниры была судьба, которую всегда будут хотеть себе все остальные. Но Алисента ей не завидовала. По крайней мере, старалась этого не делать, убивала в себе даже намеки на зависть. У леди не было на нее права. Не после всего, что Рейнира делала для нее. Принцесса любила ее просто так, а не за послушание. На лицо Отрады Королевства упала золотая прядь и она убрала ее за ухо, при этом оторвавшись от занятия и повернув голову к двери. — Как давно ты здесь? — принцесса улыбнулась и протянула подруге руку. — Я кое-что нашла. Иди, покажу. Алисента улыбнулась в ответ и бойко двинулась к ней. Рейнира сжала ее пальцы и помогла опуститься на дорогой мирийский ковер. Голубое платье леди красиво сочеталось с тканями, которые принцесса решила оставить. Рейнира вытащила из-за спины почти прозрачную красную ткань, расшитую золотом и мелкими рубинами. Она накинула ее себе на голову. За пару секунд Отрада Королевства стала еще прекраснее. Богиня, ни больше, ни меньше. — Очень красиво, — выдохнула Алисента, касаясь вышивки. — Как в той песне. Настоящий цветок из пустыни. Дорн восхищал обеих девочек, и каждый певец, который появлялся при дворе, исполнял для принцессы и ее небольшой свиты хотя бы одну песню про этот край. Один запомнился девочкам сильнее остальных. Он пел о легенде про единственный дорнийский цветок, который раньше был самой красивой девушкой во всем мире. Рейнира улыбнулась еще шире, так, что у Алисенты внутри потеплело. Невозможно было не ценить эти моменты. Леди так хотелось верить, что подругами они останутся навсегда, ведь Алисента не сможет без нее, не сможет одна. Отец окончательно заморозит ее сердце, а рядом не будет Рейниры, чтобы улыбнуться искренне и беззаботно, чтобы у леди в груди разлилось тепло. Разговор с отцом не выходил из головы. Она хотела быть и хорошей подругой, и правильной дочерью, но не понимала, как усидеть на двух стульях. Многие говорили, что это и вовсе невозможно. Леди так устала метаться между ними. — Ты чего? — Рейнира обхватила ее лицо ладонями. — Кто-то тебя расстроил? Хочешь, я заставлю дядю его наказать? — Алисента покачала головой, избегая взгляда подруги. — Это Гвейн, да? Он опять сломал что-то? — принцесса не унималась, она помнила, что Гвейн часто портил вещи сестры, особенно, если это были чьи-то подарки. — Нет, Нира. Это не он. Мне просто снова снилась мама, — не могла леди сказать о намерениях своего отца. Язык не поворачивался. Лицо Рейниры помрачнело. Это было единственной проблемой, которую принцесса видела и не могла решить. Гвейна припугнуть было просто. Достаточно было попросить Лейнора с Джоффри или, в крайнем случае, обратиться за помощью к дяде. А избавить Алисенту от снов Рейнира не могла. Принцесса снова обернулась и вытащила еще одну ткань, похожую на свою, только зеленую и расшитую серебром. Она накинула ее Алисенте на голову, поправила волосы подруги и прижалась лбом к ее лбу. — Мне очень жаль, что я не могу помочь. Улыбнись, твоя мама хотела бы видеть твою улыбку, — Алисента улыбнулась слабо, тронула рукой подаренную ткань и обняла Рейниру крепко крепко, мечтая остаться в этом мгновении на всю жизнь. Ведь она знала, дальше будет только хуже.