Лава в ее венах

Королеву Эймму обсуждали во всем Вестеросе. Она не могла родить наследника, а значит в глазах других являлась бесполезной, той, кто не справился с единственной своей обязанностью. Две недели назад у нее случились вторые неудачные роды, и это она не считала выкидышей. Черный цвет стал привычным. Эймма его почти не снимала. Сегодня королева нашла в себе силы выйти из комнаты. У нее все еще была дочь, забывать о которой являлось непозволительной роскошью. Рейнира была ее единственным выжившим ребенком. Девочке было почти семь. Эймма вышла на один из балконов. Вид с него открывался на сад, а именно на поляну, где играла ее дочь. Сегодня с ней играли ее кузены, Лейна и Лейнор. Издалека за ними наблюдали принцесса Рейнис и ее муж. Взгляд Морского Змея Эймме ужасно не нравился. — Кто присматривал за моей дочерью все это время? — королева не хотела слышать имени своей родственницы. Глупой жена Визериса никогда не была. Она знала, что Рейнис уже давно перешла на сторону Веларионов. Да и как она могла этого не сделать, если Корлис во время совета 101 года так яростно ее поддерживал. — Принц Деймон, ваша милость, — ответила служанка. От этих слов у королевы сжалось сердце. — Прекрасно. Найди его, скажи, что я хочу поговорить, — девушка поклонилась и молча ушла. Взгляд Эйммы снова вернулся к Веларионам. После смерти Балериона покой покинул ее сердце. Положение Таргариенов было до ужаса неустойчивым. Она никак не могла родить сына, а из драконов со всадниками у них были только Деймон с Караксесом, но Визерис, как на зло, старался отправить брата подальше. Ее девочке скоро исполнится семь. Время прошло так быстро. Еще столько же, и Визерис начнет искать ей мужа, а Эймма не была уверена, что к тому времени ей удастся родить сына. Еще в Долине они с Джейн бегали к гадалке. Та ясно выразилась: двое детей, одна — отрада, другой — могила. Эймма знала, что умрет, гоняясь за наследником, но ее девочка должна быть в безопасности. А чтобы обезопасить дочь, Эймма знала только один способ. Единственным, кто мог ей помочь, был брат ее мужа. — Моя королева, — Деймон застыл за ее спиной, как всегда делал с Визерисом. — Ты хотела говорить. — Да, — Эймма медленно развернулась. Выглядела она ужасно: лицо будто выцвело, синяки под глазами почти никогда не сходили, волосы стали тонкими и выпадали, черные платья только подчеркивали ее болезненную бледность. Многие смотрели на нее с отвращением, но только не Деймон. В глазах Порочного Принца Эймма никогда не встречала ничего подобного. — У меня есть просьба. Рейнира, — Королева опять развернулась и рукой сжала перила. — Она еще ребенок, но, боюсь, тянуть с этим больше нельзя. — С чем? — Деймон подошел ближе и тоже взглянул на племянницу. — Посмотри на нее. Слишком светлая, слишком добрая и не по-таргариенски невинная. Это ее погубит, — пальцы Эйммы сомкнулись на перилах с такой силой, что побелели костяшки. — Нельзя такой быть при дворе. По себе знаю. Визерис одержим своим сном и идеей о сыне, вот только я не смогу ребенка выносить, это точно, — Деймон накрыл ее руку своей. Иногда Эймме казалось, что он был куда более заботлив, чем его брат. Королева видела, с какой нежностью Деймон смотрит на Рейниру. У Эйммы опять сжалось сердце. Она должна попросить принца об ужасной вещи, но Рейниру нужно было максимально обезопасить. Наследника королева родить не сможет, и ее девочка должна быть готова к жестокой реальности, с которой непременно придется столкнуться. Даже Джейн писала, что женщинам в этом мире всегда приходится сложно. Дева Долины предлагала найти Рейнире жениха сейчас, выбрать человека из могущественной семьи, который позволит принцессе влиять на политику. Эймма знала такого человека. Деймон стоял прямо перед ней. Порочный Принц точно мог защитить ее дочь. — Ты сможешь родить сына. Тебе просто нужно время, — королева грустно усмехнулась. — Это лишь предположение, а полагаться на него королевство не может. Ты и сам прекрасно видишь, что я не справляюсь. Посмотри на Рейниру. Ей нельзя быть доброй или мягкой, — печальный взгляд королевы снова скользнул по дочери. — Двор сломает ее. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — Только ты можешь вырвать из нее всю эту доброту, — глаза Эйммы застилала мутная пелена слез. — Сделай ее безжалостной, такой, которая сможет сделать себя могущественной и защититься от чужих интриг. Деймон задумчиво провел рукой по перилам. Это предложение, безусловно, было заманчивым, но он сомневался. Рейнира была еще совсем ребенком. Деймон видел в ней драконье начало, но не собирался будить его так рано. — Не время еще. Дай девочке побыть счастливой, — Порочный Принц снова сжал руку Королевы. — Нет у нее времени, Деймон. Счастье там, где абсолютная власть и могущество. Научи ее никого не прощать, — Эймма закусила внутреннюю сторону щеки, чтобы сдержать слезы. Ей потребовалось немного времени и она опять начала говорить. — Рейнира нуждается в этом. Сейчас. Иначе будет поздно. Эймма ненавидела себя. Она просила сломать своего единственного ребенка, свою милую девочку. Оставалось надеяться, что Рейнира когда-нибудь простит ей это. — Как скажешь, — Деймон нехотя кивнул. — Во всем мире не найдется ни одного человека, через которого она не сможет переступить.

***

Рейнира первый раз вышла из замка. Раньше ей такого не позволяли, но сегодня мама позвала ее к себе, а к ним через тайный ход пришел дядя. Он предложил прогуляться по улицам. Рейнира была уверена, что матушка прижмет ее к себе покрепче и велит Деймону забыть о подобном, но королева Эймма только сцепила руки в замок и как-то обреченно кивнула, будто ее заставили это сделать. Мама помогла ей переодеться и дядя забрал ее. Принцесса старалась рассмотреть все вокруг как можно внимательнее, но Деймон шел очень быстро. — Почему здесь стены желтые, а не красные, как в замке? — она упрямо потянула дядю за руку, пытаясь остановить. — Я расскажу тебе позже, а сейчас нам нужно кое-куда успеть, — Деймон говорил снисходительно. Нира нахмурилась, раньше дядя с ней так не разговаривал, разве что в очень глубоком детстве. — Нет, я хочу сейчас. Ты сказал, что мы просто погуляем, а сам спешишь куда-то, — Рейнира снова попыталась остановиться. — Зачем ты солгал мне и матушке? — Ты спросила о цвете стен, — Деймон остановился и бросил на нее недовольный взгляд. — Здесь столько всего интересного, а тебя волнуют чертовы стены. Рейнира, что с тобой не так? — Я просто хотела услышать ответ на свой вопрос, — с капелькой неуверенности ответила Нира. Деймон ухмыльнулся, почти полностью довольный ответом племянницы. — Говори громче, если чего-то требуешь, и никогда не опускай глаза, — он снова протянул ей руку. Рейнира с удовольствием схватилась за нее. Она все же была ребенком и безоговорочно доверяла своему дяде. — Так куда мы идем? — Сначала на рынок. Ты привыкла иметь все самое лучшее, хочу показать тебе, во что играют дети подданных твоего отца, — Рейнира улыбнулась, предвкушая что-то интересное. Она обожала кукол в ярких нарядах, расшитых золотыми нитями. Весь оставшийся путь принцесса терпеливо молчала. Знала, что сможет спросить дядю о чем угодно, но только вечером, когда он будет свободен. Ей стоило усилий прикусить язык, но она была уверена: начнет надоедать сейчас и ответов не получит вообще. Когда они дошли до рынка, Деймон велел ей поправить капюшон и следить, чтобы он не падал. Нира послушно натянула ткань на голову сильнее. Толпа сбивала ее с толку. Ей еще никогда не приходилось пробираться через такое скопление людей. Обычно перед ней с матушкой все расступались, а тут Деймон расталкивал прохожих, крепко сжимая ее руку. Наконец они остановились возле лавки с игрушками. Но куклы ее совершенно не удивили, скорее расстроили. Ни одного платья из дорогой или яркой ткани. Вся одежда игрушек была похожа на наволочки. Рейнира разочарованно выдохнула. Деймон, ухмыляясь, протянул ей две куклы. — Какую хочешь? — маленькая принцесса коснулась кукольных волос. Они были такими жесткими, что раздражали ее нежные пальцы. — Никакую, — капризно протянула она. — Они ужасны. Продавец стал убеждать Деймона, что у него лучшие игрушки по такой цене, но Порочный Принц молча бросил ему монету, вернул кукол и потянул Рейниру в другое место. Она хотела бы снова заставить его остановиться и объяснить, куда они идут, но из-за толпы людей принцесса не могла этого сделать. Деймон привел ее в место, где почти никого не было. После шума, что царил на рынке, тишина казалась едва ли не оглушительной. Дядя велел ей встать перед ним и смотреть внимательно. Маленькая принцесса видела кошку, такую красивую, черную с белыми пятнами, и очень пушистую. Шерсть у нее, наверное, была такой мягкой, что в ней можно было греть руки, наслаждаясь. Но кошка не шевелилась, и глаза у нее были до того грустными, что сердце сжималось. Из-за угла выбежал мальчишка и стал ее бить. Жалобное мяуканье вызывало у Рейниры желание помочь. Мальчишка бил ее ногами. — Почему ты стоишь? — принцесса обернулась на дядю. — Сделай что-нибудь, ей же больно! Кошка скорее всего была больной, поэтому не могла убежать. — Так играют дети, родители которых не могут позволить себе купить куклу, — Деймон говорил серьезно. — Это неправильно. Он делает ей больно, — возмущенно проговорила Рейнира. — Хочешь, я отрублю ему руку? — кошка снова жалобно мяукнула. На глаза Ниры навернулись слезы. — Он заслужил. — Но так же нельзя, — принцесса плакала. — Ему тоже будет больно. — Если я дам этому мальчишке нож, он отрежет кошке хвост, будь уверена, — Деймон сжал ее плечо. — Нет! — выкрикнула Нира, но тут же зажала рот рукой. — Прогони его. Пожалуйста, Деймон. Рейнира зажмурилась. Она слышала, как дядя отошел от нее, после слышала звук удара, крик мальчика и еще один кошачий вопль. Принцесса громко всхлипнула. — Посмотри на меня, — голос Деймона послышался совсем рядом. — Слышишь, открой глаза! — Нира испуганно взглянула на него. — Тебе необходимо стать сильной, иначе всю жизнь будешь ползать в ногах у других, прямо как эта кошка, — он протянул ей животное. Рейнира дрожащими руками прижала ее к себе. — Хорошо запомни это.

***

День выдался тяжелый. У Рейниры с самого утра болела голова. Деймон учил ее играть в кайвассу, чтобы она умела просчитывать последствия от своих действий и слов. Принцесса идеально знала возможности каждой фигуры, но использовать их все вместе никак не могла привыкнуть. Это было ужасно сложно. Ее мозгов хватало на продумывание начальной тактики, но потом она обязательно проигрывала. Это угнетало, раздражало, злило. Эмоции сливались в одну непонятную, и в Рейнире росло отчаяние. Она бездарность. Ей жить в интригах все время, там цена поражения — жизнь, а Нира не могла справиться с игрой деревянными фигурками. После каждого проигрыша принцесса так на себя злилась, что едва ли не плакала. Но драконы не плачут. За такое Деймон злился на нее еще сильнее, поэтому она кусала внутреннюю сторону щеки и молча сверлила взглядом фигурки, мечтая их сжечь. Рейнира действительно верила, что дядя не замечает ее разочарования, пока Деймон один раз не остановил ее почти у самых дверей и не сказал, что никто не должен видеть ее слез, даже если они собираются только в уголках глаз. Нира разозлилась еще сильнее. С того момента у нее была еще одна задача: научиться скрывать эмоции так, чтобы даже Деймон их не видел. Естественно, пока и с этим она не справлялась. Все было слишком сложно. У Рейниры ничего не получалось, но сдаться ей не давали фиалковые глаза Деймона, в которых сияла уверенность, когда он говорил, что у нее обязательно все получится. Такой силой не обладали даже слова матери о терпении и результатах, которые появятся со временем. Но последние семь месяцев принцесса не могла делиться с матерью переживаниями. Королева снова носила ребенка, а от этого Рейнире хотелось упасть перед статуей Неведомого и умолять его о пощаде для королевы. Но принцесса знала, Деймон этого не оценит и никогда не поймет. Да и сама Рейнира осознавала, что у нее нет права на такой поступок. Статуя Неведомого сделана из дерева, а дерево драконы должны сжигать. Упасть перед ним на колени, значило унизить саму себя. Рейнира точно знала, что она не просто девушка из рода Таргариенов, она самая молодая драконья всадница в истории Семи Королевств. С Деймоном и не могло быть иначе. Он лично усадил ее в седло и велел лететь. Они вместе с Караксесом были рядом, но Рейнира в первый раз чувствовала себя независимой и свободной. И это все было заслугой дяди. Если бы не он, ей ни за что не дали бы взлететь так рано. Нира снова хотела навестить Сиракс, но случилось то, чего она так боялась. Крики матушки слышал весь замок. Принцесса тут же бросилась к покоям Королевы, но конечно же ее не пустили. Мимо прошел отец и скрылся за дверью. Рейнире даже в комнату заглянуть не дали. Внутри зрело беспокойство. Она давно слышала шепотки слуг, которые, как тени, ползали по коридорам. Многие говорили, что эти роды для ее матери могли стать последними. Это злило и пугало. Ее мать — наполовину сокол, наполовину дракон. Королева Эймма просто не могла умереть вот так. Хотя и в этом gринцесса сомневалась. Ее бабушка, Дейла Таргариен, родилась от чистого валирийского союза, но все равно рассталась с жизнью на родильном ложе. — Рейнира, — через толпу любопытных слуг к ней пробиралась Алисента. — Я везде тебя ищу. Она подошла ближе и вцепилась в ее руки. Ладони Алисенты были холодными, как и всегда, будто даже в этом природа пыталась развести их по разные стороны. Алисента была совсем не похожей на Рейниру, но так нравилась принцессе, что не дружить с ней той казалось настоящим преступлением. — Ребенок снова умрет. Слышишь, как она кричит? — Рейнира зажмурилась. Лицо Алисенты перекосило от неподдельного страха. — Что ты такое говоришь?! — зашептала она, прижимая голову подруги к своему плечу. — Она обязательно родит здорового малыша. Все будет хорошо. — Разойдитесь! — крик Деймона заставил Рейниру вздрогнуть. Дядя естественно не стал расталкивать слуг, как это делала Алисента. Он дракон, ему не положено. Прислуга почти разбежалась. Никто не хотел сталкиваться со злым Порочным Принцем. В лучшем случае неудачливый человек отделался бы наказанием от стюарда замка, в худшем же — мог стать обедом для Караксеса. Деймону ничего за это не было бы. На него никто даже косо не посмотрел бы. Все дело было в драконьей крови. Рейнира гордилась, что родилась в такой семье, но не сейчас. В эту секунду ее сердце замирало от страха за мать. Через пару секунд Деймон оказался возле племянницы. Алисента смотрела на него глазами испуганного олененка. Она всегда смотрела на Деймона Таргариена именно так. Отто внушал ей, что Порочный Принц опасный человек, способный навредить ей просто так, от скуки. И Алисента верила ему. Не могла не верить. Отто Хайтауэр был ее отцом, а значит хотел ее уберечь. — Отойди, — грубо бросил Деймон, даже не взглянув на нее. Он презирал эту маленькую хайтауэрскую змею, как и всю ее семью, а десницу его брата-короля в особенности. Алисента судорожно выдернула руки из хватки Рейниры и отошла в сторону. Она хотела бы сказать, что ничего запретного не сделала, но язык не слушался. Принцу Деймону хватало просто появиться в поле зрения леди, как ее язык прилипал к небу. Рейнира недовольно шипела на нее за это. — Рейнира, что вы тут устроили? — он полностью закрыл племянницу от чужих взглядов. — Твою слабость видел весь замок. Деймон всем телом излучал недовольство: взглядом, изгибом губ, стойкой, положением рук. Но Рейнире было все равно. Сейчас ее волновало только состояние матери, которая кричала от боли. — Скажи, что с ней все будет хорошо, — принцесса подняла красные от слез глаза на него. Деймон сжал ее локоть и потащил в сторону своих комнат. Алисента, наблюдавшая за этим, недовольно скривилась. Она искренне не понимала, как Рейнира могла любить этого человека. Сам Деймон вряд ли испытывал к ней хоть половину от ее чувств. По крайней мере Алисенте так казалось. Она не верила в искренность Деймона, ведь ее собственный отец всегда говорил, что Порочному Принцу верить нельзя. Единственное, чего он хочет — это всех обмануть и занять Железный трон. Жаль, что Рейнира этого не понимала. Деймон довел племянницу до комнаты и почти грубо втолкнул ее внутрь. Принцесса удивленно уставилась на него. Этим толчком дядя не сделал ей больно, но Рейнира не понимала, почему Деймон ведет себя так. Она обиделась бы, если бы не боялась за мать. — Ты понимаешь, что позволила куче слуг видеть твои слезы? Каждый из тех людей сочтет своим долгом разболтать об этом. — Что будет, если мама умрет? — Рейнира смотрела ему прямо в глаза. Ее боль передавалась и Деймону. Он прекрасно знал, что значит потерять мать в детстве. Принц притянул племянницу к себе, позволяя спрятать лицо и заглушить рыдания. — Сегодня никто не умрет, — он погладил ее по серебряным волосам. — Еще раз позволишь себе расплакаться на людях, и Сиракс не увидишь минимум год.

***

Рейнира должна была ценить, что боги позволили ей жить с мамой дальше. Королева Эймма пережила роды, снова родив мертвого ребенка. Рейнире повезло. Но она так и не дошла до септы. Деймон не позволил. Она дракон, а драконы не молятся Семерым. Ее кровь родилась в жерлах четырнадцати валирийских вулканов. Молиться Семерым, зная об этом, было преступлением. Деймон все время это повторял. Невозможно было не запомнить. Хотя Алисента много раз звала ее в септу, Рейнира каждый раз находила повод отказаться. Алисенту это обижало и, наверное, злило. Но одобрение Деймона для принцессы имело большую ценность, чем хорошее настроение подруги. К дяде ее тянуло, с ним хотелось проводить больше времени, а присутствие Алисенты давно стало обыденностью. Сколько Нира себя помнила, Алисента была рядом. Это позволяло думать, что она никуда не денется, как бы ни обижалась. А вот Деймон вполне мог. Его признание и уважение нужно было заслужить, а легко это не было. Дядя требовал многого, и Рейнира делала все, что могла. Ей нужно было стать сильной. Принцесса надолго запомнила ту кошку, которая умерла у нее на руках. Нира принесла ее в замок, заставила мейстера лечить животное, но это не помогло. Кошка умерла, потому что не смогла себя защитить от того дрянного мальчишки. Деймон уже сто раз повторил, что слабость Рейниру уничтожит, а маленькая принцесса не хотела в это верить. Но кошка все-таки умерла. В этот день Рейнира снова проиграла Деймону в кайвассу. На нее опять накатило отчаяние, но дядя показал, что в этот раз ей удалось убрать больше фигур, чем обычно. Это вызвало слабую улыбку, но не избавило от терзаний. Она проиграла, и только это имело значение. В библиотеке их застал ее отец. Король Визерис не заметил ее разочарования, Рейнира старательно прятала его за улыбкой. Но отец увидел расположение фигур на доске. Он погладил Ниру по голове и сказал, что до сих пор не понимает, каким образом такой неусидчивый человек, как Деймон, научился настолько хорошо играть в волантинскую игру. На что дядя ответил, что об этом когда-то говорила их матушка. В это мгновение у принцессы замерло сердце. Алисса Таргариен умерла после родов, когда Деймон был чуть младше ее сейчас. В ее возрасте у него уже не было матери. Его поведение в день родов королевы Эйммы в голове принцессы заиграло совершенно другими красками. Он обнял ее тогда не потому, что его разжалобили ее слезы, а потому что он знал, как страшно потерять родного человека. После ухода короля Рейнира взяла Деймона за руку и спросила, что говорила о кайвассе его мать. — Она ненавидела ее. Ее куда больше привлекали мечи и боевые искусства. Но играть в кайвассу она научилась, чтобы уметь играть в игру престолов. Интриги — страшная вещь. Это поможет хоть немного к ним подготовиться, — ответил дядя, поглаживая ее ладонь. Рейнира любила, когда он так делал. — Ты поэтому научился играть так хорошо? Потому что твоя мать хотела этого? — Деймон только кивнул. Мать любила его. Он хорошо это запомнил. Сейчас Нира сидела над книгой, которую Деймон вручил ей, прежде чем уйти. У него были дела. Все-таки дядя был наследником трона. Он пометил моменты, которые Рейнира должна была прочитать этим вечером. В той главе рассказывалось об Астапоре. Принцесса сначала не поняла, зачем дядя дал ей читать о потомках Гискарской империи. Но потом она дошла до работорговли. Этот город славился своими рабами-воинами. Их называли Безупречными. У Рейниры дрожали руки, когда она читала об их подготовке. С пяти лет мальчиков подвергали ужасным пыткам. Она расплакалась, когда речь зашла о щенках. Воспоминания о мертвой кошке были еще слишком свежими. Каждому мальчику выдавали собаку, о которой он должен был заботиться целый год, а потом убить, иначе его самого ждала смерть. Их последним заданием являлось убийство ребенка, младенца, на глазах у матери. После прочтения Рейнира чувствовала себя разбитой. В свои пять она играла с Алисентой в куклы и носилась по саду. У нее не было никаких забот, и она даже не задумывалась об убийствах ни собак, ни людей. Принцесса точно знала, что не может убивать. Это вызывало ужас. Она плакала над трупом кошки, хотя даже не воспитывала ее. Убить свою собаку значило убить друга. Рейнира не смогла бы причинить вред Сиракс. Никогда. Ни за что. Когда пришел Деймон, Нира уже не плакала. Она сидела возле камина и смотрела на огонь. Ее кровь произошла от огня. Деймон говорил, что в ее венах текло жидкое пламя. Его мейстеры называли лавой, а лава правила Валирией. — Вижу, прочла, что я хотел, — с довольной усмешкой проговорил он. — Зачем? — принцесса обернулась. Она была расстроена, и здесь не было никого, чтобы это скрывать. — Почему именно Безупречные? Что за урок я должна из этого вынести? — ее голос дрожал. — Дети убивают других детей, убивают своих собак. Что в этом полезного? Их калечат! — Тише, — он сел рядом с ней и коснулся ее волос. Прикосновения к ним дарили незабываемое наслаждение. — Знаешь, как куют хорошие клинки? — Рейнира отрицательно покачала головой. Она прижалась бы к дяде, но после прочитанного не хотелось. — Железо нагревают, придают нужную форму, а потом остужают в холодной воде. Это делает их прочными. А людей закаляют страдания. — А это мне зачем? Хочешь, чтобы я страдала? — в ее фиалковых глазах блестели гнев и страх. История о Безупречных ее тронула. — Разве я сказал, что страдать будешь ты? — Деймон провел пальцем по ее щеке. — Твое дело смотреть, как страдают другие, и искать причины их страданий, чтобы самой не попасть в те же ловушки. Я не помню, что говорила об этом моя мать, но отец всегда повторял, что на своих ошибках учатся только глупцы, — после этих слов лицо Рейниры вытянулось от удивления. Деймон еще раз погладил ее по волосам. — Умные же не спускают глаз с чужих промахов.

***

Кожаный костюм сидел на ней идеально. Его сделали специально для полетов на драконе. Он был одним из самых любимых ее нарядов, хотя на нем не было ни одного драгоценного камня, разве что золотые застежки. Это очень удивляло королеву Эймму, ведь Рейнира просто обожала наряды, сверкающие от количества драгоценных камней. Но этот костюм давал возможность воссоединяться с Сиракс. Рейнира обожала Деймона за то, что он, наплевав на запрет, посадил ее в седло, но еще больше она обожала свою драконицу. Ее золотая девочка заслуживала всей любви мира. Жаль, Рейнира не могла ей этого подарить. Деймон шел рядом с принцессой, наслаждаясь ее искренней улыбкой. Только после полетов Нира была такой открытой и счастливой. Она держала его за руку. Во время пути от конюшен принцесса всегда сжимала его ладонь. Так Рейнира делилась счастьем. Она много раз говорила, как сильно благодарна ему за возможность летать уже сейчас. Деймону действительно стоило больших усилий убедить Визериса в том, что опасности нет никакой, ведь он всегда рядом с ней. Деймон сам себе не простил бы, если бы с Рейнирой что-то случилось. Поэтому он всегда был рядом, чтобы полностью контролировать ситуацию. Но с каждым разом племянница все больше и больше своевольничала. Порочный Принц узнавал в ней себя. Иногда он как будто смотрел в зеркало. Рейнира перенимала у него все, что могла перенять. Она постепенно становилась его копией. Его маленьким драконом. Эймма с каждым разом смотрела на Деймона все с большей надеждой. Она замечала подавленное настроение Рейниры, которое достаточно быстро сменялось задумчивостью. Принцесса пыталась понять, зачем ей дан каждый из этих уроков, но с матерью предусмотрительно не делилась ни мыслями, ни эмоциями. Эймму это, наверное, обижало. Но королева стойко сносила все удары, ей было не привыкать. Рейнира поступала так не из собственной прихоти. Она боялась, что матери станет хуже, ведь здоровье королевы Эйммы оставляло желать лучшего. Нира узнала все, что могла, о своей другой бабушке и это напугало принцессу. Алисса Таргариен была полностью здоровой женщиной, но все равно умерла после родов. Это могло значить только одно — ее мать в еще большей опасности, чем остальные. Естественно, своими соображениями с королевой Эйммой Рейнира не делилась. Об этом королеве не говорил даже Деймон, хотя та достаточно часто вызывала его к себе, чтобы обсудить успехи Рейниры. Деймон с удовольствием обсуждал с Эйммой племянницу, но всегда умалчивал о том, чего Рейнира просила не говорить. Королеве и правда не стоило знать всего. Рейнира немного замедлилась, услышав странный шум со стороны тренировочной площадки. Она подняла глаза на дядю и слегка наклонила голову, интересуясь тем, что там происходило, и как бы спрашивая разрешения посмотреть. Деймон ухмыльнулся и кивнул. У них все равно не было планов на ближайшие несколько часов. Краешек губ Рейниры дернулся вверх. Всего на миг у нее на лице расцвела такая же ухмылка, как и у Порочного Принца. Но Рейнира быстро взяла себя в руки, иначе еще через мгновение эта безобидная ухмылка переросла бы в оскал. Все же она была Отрадой Королевства. Было бы нехорошо, если бы ее увидели с таким выражением лица. Деймон учил ее постоянно думать об этой мелочи. Он и сам грешил тем, что часто забывал контролировать мимику, поэтому все время напоминал об этом Рейнире. Она должна превзойти его. Принцесса двинулась в сторону шума. Деймон задержался всего на пару секунд, наблюдая за ее королевской осанкой и серебряными волосами, что красиво стекали по спине. Он уже давно присмотрел подарок, который украсил бы ее красивую голову и эти великолепные волосы. Деймон ждал повода, чтобы его подарить. Обычно хватало просто желания порадовать племянницу, но тиару хотелось приберечь для чего-то более особенного. Рейнира до сих пор не могла расстаться с тем ожерельем из валирийской стали, а тиара, скорее всего, приведет ее в чистый восторг. Он готов был подарить ей все украшения, на которые она просто указала бы пальцем. И Рейнира часто пользовалась этим. Если принцесса хотела какую-нибудь красивую безделушку, она всегда знала к кому идти. Дядя готов был завалить ее красивыми брошками, кольцами или ожерельями. Он всегда говорил ей, что для таких подарков повод не нужен. Ведь намного легче выразить свою любовь через красивые побрякушки, чем научиться говорить о своих чувствах прямо. Но сейчас он стал делать это реже, да и корон Деймон еще не дарил. Это, должно быть. вызовет пересуды, и сир Отто снова будет убеждать Визериса лишить его места в совете. Но король только закатит глаза, ведь корона на голове его дочери будет смотреться просто великолепно. Порочный Принц поспешил за племянницей. Не хотелось оставлять ее одну. Эта красавица могла натворить дел. Особенно, если там окажется Лейнор. С ним Рейнира чувствовала себя куда свободнее, чем с другими мальчишками. Деймону ужасно не нравилось, как она строила глазки Джоффри Лонмауту. У того разве что слюни не текли. Но Нира всегда говорила, что этому рыжему оруженосцу куда важнее взгляды Лейнора. Деймон ей не верил и постоянно предупреждал быть осторожнее с этим юнцом. Вообще ему не нравились ее друзья, но он молчал, чтобы не ссориться с ней. Из всего окружения Рейниры Деймону нравилась только Лейна, которая одним лишь взглядом отражала наследие древней Валирии. Рейнира растерянно замерла. Деймона это удивило. Еще секунду назад в ней было столько энтузиазма, а теперь он весь будто испарился. Она остановилась у самого входа на тренировочную площадку. Порочный Принц подошел ближе. Рейнира не отрывала взгляда от троих мальчишек, что били другого. Рядом не было никого из тех, кто должен был за ними следить. — Ну и что ты стоишь? — Деймон остановился за ее спиной. Он никогда не устраивал уроков после полетов и сейчас не хотелось. Но момент упускать было нельзя. Такой возможности могло больше не выпасть. — Ждешь, что этот мальчишка умрет, как та кошка? Рейнира закусила внутреннюю сторону щеки. Она старалась не заплакать. Деймон усмехнулся. У нее хорошо получалось. Нира рассказывала, что часто играла со своими эмоциями у зеркала. Это приносило свои плоды. Она становилась сдержаннее, но в моментах подавления эмоций всегда причиняла себе боль. Рейнира с самого детства была очень эмоциональной, и задавить это в себе было не так уж и просто. Физическая боль отвлекала и заставляла концентрироваться на ней. — Они не убьют его, — ее голос дрожал. — Кошку тоже никто не убивал. Этот умрет в каком-нибудь углу, но сам, потому что в момент смерти рядом никого не будет, — Деймон сжал ее плечо. — Замолчи! — почти выкрикнула принцесса, дернувшись. Рейнира сбросила его руку с плеча и уверенно вошла во дворик. Деймон видел, как напряжена ее спина. Было лишь вопросом времени, когда она скажет, что терпеть не может эти уроки. Каждый из них оставлял ее почти разбитой. — Прекратите! — голос принцессы напугал мальчишек, они тут же отпустили свою жертву. Оруженосцы уже разбежались бы по разным углам, как крысы, но появление Деймона их остановило. Все трое замерли перед Рейнирой, а четвертый попытался подняться, но смог только сесть. — Что вы тут устроили?! Это Красный замок! Вы не имеете права устраивать здесь беспорядки! — Рейнира кричала, а в голове то и дело всплывала картинка мертвой кошки. В эту самую минуту она ненавидела этих троих мальчишек. Деймон снова сжал ее плечо, но на этот раз жест вышел более мягким. Принцессе не хотелось скинуть его руку, как в прошлый раз. — Эмоции, Нира. Их слишком много, — обычно валирийский не вызывал у нее такой дрожи, но сегодня, видимо, был особенный день. Рейнира поджала губы, стараясь дышать глубже. — Вы нарушили правила. Принцесса сама выберет для вас наказание, — Рейнира закусила щеку сильнее. В этом она ужасно напоминала свою мать. — Накажи их, но помни, выберешь слишком простое наказание, и они вернутся за этим мальчишкой. Тогда ему точно придется несладко, — Деймон снова говорил на валирийском. Только для нее. — Пусть их выпорят лошадиным кнутом. По восемь ударов каждому, — произнесла принцесса, пытаясь избежать нехватки воздуха. Дышать было тяжело. Рейнира кивнула оружейнику замка, только подошедшему к ним. Мужчина кивнул ей в ответ, боясь протестовать, ведь могло достаться и ему. Любой другой человек на месте принцессы в первую очередь потребовал бы наказания для него. Но Рейнира была совсем неопытной и к тому же злой. Она собиралась уйти, но Деймон не позволил. Уроки нужно было доводить до конца, иначе толку от них не будет. — Нет, ты никуда не уйдешь. Ты Принцесса, ты решила их наказать, значит обязана смотреть, — у Рейниры расширились глаза, их цвет будто бы стал ярче. — Пусти, — она не пыталась вырваться, лишь смотрела дяде в глаза, стараясь не обращать внимание на руку, сжимающую ее локоть. — Это твое решение, а значит и твоя ответственность. Рейнира понимала, он не отпустит, только не сейчас, не при чужих людях. Она снова укусила себя за щеку. Пришлось повернуться к этим мальчишкам и опять посмотреть на оружейника. Принцесса снова почувствовала руку Деймона на своем плече. Вот только в этот раз жест обозначал не поддержку или принуждение. Она костями чувствовала, это что-то другое. Рейнира приняла его за подачку, милость, которую дядя соизволил проявить. Захотелось скинуть его руку с плеча, но она даже не шевельнулась. Выставлять Деймона в таком свете при людях не хотелось. Дядя ведь сдерживал все свои обещания и не говорил ее матери того, о чем Рейнира просила не говорить. — Я хочу, чтобы мой приказ исполнили немедленно, — Рейнира не знала исполнили бы, если бы за ее спиной не было Деймона. Мастер над оружием склонил голову в знак повиновения. Мальчишка, которого избивали, наконец смог подняться. Он стал лепетать благодарности, но взгляд Рейниры был прикован к кнуту, который принес оружейник. Деймон приказал неудачнику убираться. Мальчишка послушно исчез, не желая влезать в еще большие неприятности. Когда мастер над оружием приказал одному из обидчиков снять камзол и рубашку, Рейнира сжала кулаки. Дальше смотреть становилось все сложнее. Слушать крики мальчишек было почти невыносимо, а ведь она вряд ли была старше их. К восьмому удару на спинах проступала кровь. Щелчки кнута болью отдавались в голове. Но Рейнира смотрела, вспоминая слова дяди. «Твое дело смотреть, как страдают другие». Ей нельзя было отводить взгляд. Последний мальчишка кричал особенно громко. От его криков в глазах собирались слезы. У принцессы не выходило этому помешать. Она кусала щеку так сильно, как получалось, но толку от этого почти не было. Вид крови, стекающей по спине, еще долго будет сниться ей в кошмарах. Это куда хуже, чем история о Безупречных. Когда мастер над оружием ударил в последний раз, Нира резко развернулась и, стараясь не бежать, пошла к себе. А Деймон не стал ее догонять.

***

В последнее время после полетов Рейнира часто оставалась в Драконьем Логове. Ее связь с Сиракс нужно было укреплять. Занятия приносили ей большее удовольствие, чем уроки истории, которые она терпела, только чтобы не волновать и не расстраивать матушку. Королева Эймма не должна была нервничать еще и из-за капризов Ниры. Полгода назад стало известно о еще одной беременности. С самого начала все шло просто ужасно. Королеву мучила бессонница, она часто теряла сознание и питалась плохо. Почти после каждого приема пищи ее выворачивало. Мейстер даже осмелился открыто заявить, что и эта беременность успехом не увенчается. Рейнира не знала, что именно произошло тогда на совете, но слышала разговоры служанок об ужасной вспышке злости короля, первой за несколько лет. Все ждали, когда королева Эймма снова потеряет ребенка. Рейнира ненавидела весь двор, потому что эти люди едва ли не смеялись над ее матерью. И отец спускал это всем с рук. Как говорил дядя, пара вырванных языков решили бы эту проблему, но король Визерис не хотел, чтобы его запомнили, как тирана. Рейнира знала, что Деймона злила такая позиция отца. Что он за король, если кто угодно может смеяться над его королевой? Но в Драконьем Логове Рейнира позволяла себе забыть обо всем и просто наслаждаться драконами. Здесь жили Караксес, ее любимая Сиракс, маленькая Тессарион и старая Пламенная Мечта, которая пока никому не принадлежала. Возможно, королева Эймма смогла бы с ней подружиться, но из-за неудачных беременностей ей даже думать запрещали о драконах. Это Рейнире тоже не нравилось. Почему королеве, в венах которой текла драконья кровь, что-то запрещали мейстеры? Кормление Сиракс раньше было для принцессы очень волнительным событием. Это пугало ее, ведь к ее девочке запускали живых коз и Сиракс самостоятельно их убивала, но перед этим Рейнира должна была дать команду. Раньше Деймон сжимал ее плечо достаточно крепко, будто это был очередной урок. Но сегодня дядя даже не прикоснулся, только погладил по голове, когда они приземлились. Рейнира готова была ласкаться к нему, как кошка. Хотя с этими животными у нее уже несколько лет были проблемы. Все в замке знали, что единственная дочь короля терпеть не может кошек. Даже котенка, которого ей подарила Джейн Аррен, принцесса отдала леди Алисенте. Лишь трое знали, что это связано с той самой кошкой, которую Рейнира принесла к мейстеру достаточно давно. Остальные могли только догадываться. Алисента и та удивилась, что Рейнира не захотела заботиться о пушистой радости, хотя знала о том, что произошло. Хайтауэр сидела рядом с трупом той кошки и обнимала Рейниру. Алисента и Деймон были единственными, кто знал о Рейнире все. Самым смешным было то, что они не особо любили друг друга, даже терпимость проявляли с трудом. Но Рейнира проводила одинаково много времени с каждым. И, конечно же, не смела забывать о Лейне, Лейноре и Джоффри. К Сиракс запустили коз, и принцесса снова ощутила тот странный трепет, который так не любила в себе. Деймон не любил его в ней не меньше. Поэтому она сцепила руки за спиной, не собираясь отводить глаза. Раньше Рейнира делала это слишком часто. Сегодня следовало через себя переступить. Драконоблюститель подошел к ней. В его глазах была жалость, ведь принцесса заставляла себя смотреть на смерть. Нира не подала вида, что ее возмутило это. — Самое время, принцесса, — произнес он, опуская голову. Деймон внимательно наблюдал за племянницей, отмечая ее старания. Рейнира стала увереннее. Она взрослела, становилась такой, какой ее хотели видеть Эймма и сам Деймон. Если и было в этом мире что-то максимально приближенное к идеалу, то этим, безусловно, являлась Рейнира. — Дракарис, Сиракс, — произнесла принцесса. Она не выдохнула, как это было раньше. Теперь Нира говорила уверенно, будто избавилась от сомнений и смирилась с тем, что больше всего на свете любит создание, которое должно убивать с извращенной жестокостью, чтобы жить. Сиракс, довольная разрешением, зарычала и выпустила струю пламени. Послышалось блеяние коз. Рейнира все еще не отвернулась. На ее лице даже мелькнула тень улыбки. С таким выражением лица она приближалась к идеалу еще сильнее. А ведь когда-то Эймма сказала, что Рейнира добрая, невинная девочка. Теперь эта самая девочка почти улыбалась в лицо смерти. Но то ли еще будет. — Тебе их больше не жалко? — поинтересовался Деймон. — Их смерть нужна, чтобы жила моя девочка. Ради этого никого не жалко, — улыбка на губах принцессы стала шире. В эту секунду Порочный Принц понял, что пришло время для той самой тиары.