Настоящая жизнь

      В следующий раз Триль явилась просто так, даже не пытаясь выдумать благовидный предлог для внепланового визита в часовню, и Сос’Ампту стоило огромного труда не взвизгнуть, как мальчишка, когда великая сестра бесцеремонно выловила её из-за колонн, схватив за воротник эльфёночьей рубашонки, и усадила прямо перед собой.       — Излагай, — строго велела Триль, будто есть во тьме что-то такое, чем Сос’Ампту может её удивить.       Уши намертво приросли к голове, а тельце съёжилось, заранее готовое к побоям…       — Не заставляй меня ждать! — зашипела Триль.       Сос’Ампту сглотнула ком в горле и озвучила первое, что пришло на ум, лишь бы не быть убитой за молчание.       — Взрослая паучиха может съесть за раз столько, сколько она весит! — выпалила Сос’Ампту, зажмурив глаза и вжав голову в плечи.       — Та-ак… — протянула Триль, почему-то одобрительно, и нечто во всём её облике намекало на жажду услышать продолжение.       Какое-такое продолжение?! Да что же эльфёнок может поведать главной из всех жриц? Какие секреты раскрыть? В какие тайны посвятить?       Но ведь и молчать нельзя! Приказали тебе рассказывать, вот и рассказывай! А интересно или нет, это уже не эльфёночья забота.       — Такое бывает, — затараторила маленькая принцесса, то сбавляя темп, будто она важная и взрослая, то вещая со скоростью полёта файербола, — ну, было, или, и, тогда, и ещё… Ну, если самец убегал от самки к другой, которая сможет его лучше защищать, а его ловили, то его не просто… Не просто ловили, а вели туда, где все будут это видеть, и поддерживали его жизнь магией, чтобы он не задохнулся, и не случилось остальное, что тоже может случиться, и…       Рот сам закрылся на замок, будто продолжить — страшнее, чем разозлить саму всемогущую Триль. Да, великая сестра слушает очень внимательно, вот только с чего бы вдруг первосвященнице понадобился отчёт по страшным снам одичавшего эльфёнка?       То, что следовало дальше, было страшно, как явление Блэйден’Кёрст на твой порог, и от мыслей о неизбежном продолжении рассказа у эльфёнка даже уши дрожали, и не было времени похвалить себя за дерзость назвать «тёть» и «дядь» самками и самцами, совсем по-взрослому!       — Я разрешала тебе умолкнуть? — Триль угрожающе прищурилась, и Сос’Ампту зажмурила наивные глазищи, не имея ни малейшего понятия, куда сворачивает её юная жизнь в этот момент.       — …Затем приманивали самую большую паучиху, чтобы она делала кладку в этом, которого схватили, и он от этого раздувался, как большая сфера тьмы, а чтобы паучатам было тепло, его привязывали к вертелу, как рофа, и немного поджаривали… Н-но не очень сильно! Чтобы он остался жить и греть нутром паучат, потому что если поджаривать сильно, то магия не поможет делать, чтобы он оставался живой, потому что…       — Никаких лирических отступлений, — скомандовала Триль так, что прежняя Сос’Ампту, жившая в комнатке, а не в часовне, уже наверняка разрыдалась бы от страха.       — Так сделают, — чуть не пищит эльфёнок, — если самец убежал от самки к другой самке! А если самка оказалась слабая, и её победила другая самка, то её тоже скормили большой паучихе, самой большой, какая есть рядом, и она, которая слабая, висит в коконе рядом с порогом, или так, чтобы все видели, и висит там, пока ничего не останется внутри, а внутри ничего не останется, потому что даже косточек не оста…       — Это понятно, — прервала её Триль. — Что ещё?       — А иногда ещё такое, что, — Сос’Ампту вдруг показалось, что она входит во вкус, и дело не только в одобрении великой и ужасной Триль, — сначала сильно мучают, все самки вместе, и делают стыдную казнь, ну, закапывают, а не как положено, потому что положено, чтобы сначала убили и отдали поесть демонятам, а косточки утопили в кислотном озере, а стыдная казнь — это когда просто закапывают, не убивают сначала даже!       И тут-то Триль заметно повеселела!       — Неплохо. И кого так казнят? — спросила первосвященница с усмешкой, и Сос’Ампту сжалась, понимая, что в жизни такой гадости вслух не скажет.       — Давай, ты уже достаточно взрослая, чтобы понимать очевидные вещи!       Триль, наверное, давно не видели настолько весёлой, и оттого маленькой принцессе становилось жутче. Сердце забилось в два раза быстрее, лицо раскалилось, как Нарбондель поутру, а уши сначала встрепенулись, а затем вновь прижались к голове, повторив свой манёвр, должно быть, не один раз.       — Вот так невинное дитя… — выдохнула Триль с явным притворством. — Стыдливое, как юная мужская особь! А я едва поверила, что ты, возможно, всё-таки начинающая женская особь, а не маленький, наивный самец-детёныш… Ну и какая же начинающая женская особь стерпит подобную провокацию!       — Я знаю, кого так казнят! — решительно выпалила Сос’Ампту, сделав самое гордое лицо. — Мужскую особь, которая не хочет ходить в кровати к женским особям! Даже за подарки не хочет если! Таких называют гордыми, спесивыми, и ещё словами всякими, нехорошими совсем!       Похоже, Триль стоило огромного труда сохранить хотя бы иллюзию бесстрастного выражения лица. Оно и понятно, почему: говорят, Триль уже давно разучилась выражать какие-либо эмоции, не сулящие узревшим это все казни разом, но во что же превратился её смех… Ну уж нет, такое напугает даже большую и смелую девочку, даже десятилетнюю! Чего уж про девятилетку Сос’Ампту говорить…       — Мужская особь, которая не хочет… «Ходить в кровати», — передразнила Триль, кровожадно ухмыляясь. — Пожалуй, для твоего возраста эта формулировка приемлема. Довольно с тебя и этого. В моей бесконечно далёкой юности молодняк называл это «играть в наездницу на ящере без ящера». Довольно сложно для краткого, экспрессивного упоминания… Чего уж говорить об извращённых желаниях самок, что предпочитают переложить всю работу о собственном ублажении на самца! «Игра в наездницу на ящере… под ящером»? «Игра в наездницу на ящере без ящера, но с наездником»?       И так обидно стало Сос’Ампту от этой череды с трудом сдерживаемых смешков, что она и забыла, какими кошмарами только что делилась с этой важной жрицей!       — Итак, — в мгновение ока Триль стала серьёзнее всех матрон вместе взятых. — Последняя практика, или, как ты соизволила это назвать, «стыдная казнь», применяется по сей цикл Нарбондели. Разумеется, подобное считается расточительством ресурса, по этой причине самца используют до самой его смерти. Надо ли растолковывать, от чего именно наступает смерть самца, если он достаётся сразу множеству самок?       Сос’Ампту промямлила что-то, выражая понятливость. Конечно, она уже достаточно взрослая девочка, чтобы интуитивно догадаться и не объяснять мужские смерти в женских руках быстродействующим проклятием.       — Скармливание вражеского трупа гигантской паучихе — практика, проистекающая из самочьего тщеславия. Разумеется, эта практика имеет широкое распространение, ибо казнить соперницу за власть, символически привлекая к расправе богиню — неотъемлемое право каждой женской особи.       Сос’Ампту вскинула взгляд на Триль, и что должно быть в этих наивных эльфёночьих глазах, если сама Триль удовлетворённо кивнула в ответ! Действительно, тут-то всё понятно, нечего растолковывать.       — Что же касается первого упомянутого случая… — Триль крепко задумалась о чём-то своём. — Казнь изменщиков… Где ты такое вычитала?       Сос’Ампту замялась, понятия не имея, как такое объяснить.       — Мне это приснилось, — честно ответила она. — Мне всё это приснилось. По-разному. В разное… В разные сны. Когда я сплю под алтарём, то…       Молчок! Ну вот! Вот она и доигралась! Признаться, что подходишь к алтарю, и даже спишь там! Да за такое точно накажут, этого наверняка делать нельзя! Да Триль её на мелкие кусочки порвёт, вот как схватит сейчас свой страшный хлыст с пятью змеями!..       Однако, Триль убивать не торопилась, и хлыст её преспокойно висел на поясе. Змеи с хлыста даже не проснулись, будто Триль и не злится вовсе! А взгляд какой стал? И почему она так долго молчит?.. Нет, не так молчит, будто надо просить прощения и ползать на брюхе, будто Ауна перед Блэйден’Кёрст, а совсем молчит, будто думает.       — Выявить твои способности и систематизировать их… — только и разобрала Сос’Ампту. Что бы там ни было, место, облюбованное для эльфёночьих снов, интересовало Триль в последнюю очередь. — Я поручилась за твою полезность, так сделай милость, храни свои маленькие успехи втайне. Ты прочла об этом. Ты узнаёшь обо всём либо от меня, либо благодаря мне, и никак иначе. Не болтай лишнего до тех пор, пока я лично не повелю тебе говорить правду.       Сос’Ампту энергично закивала, будто у неё был выбор, а Триль, должно быть, сосредоточилась на том самом, чем вечно занимаются взрослые женщины: продумыванием на десятилетия вперёд… Или на столетия, или даже больше!       — Раз уж разговор зашёл об этом… — задумчиво продолжила Триль, будто эльфёнок перед ней стал вдруг достоин хотя бы каких-то объяснений. — Делать паучью кладку из блудливых самцов — варварский обычай, упраздненный нашей мудрой матроной по восшествии на престол. Кое-что изменилось, когда власть, наконец, взяла наша мать. Как бы донести это до тебя, юная особь? Настала… Спокойная жизнь. Женские особи сильно остепенились, я имею ввиду, «стали тише, безобиднее». Самцам не стало нужды умирать почём зря, уж такова досадная плата за жизнь в обществе, где самки заняты чем-то, кроме тотальной резни. Смягчение нравов, дарованное нашей всемогущей матроной, ввиду… смягчения обстановки. Мир стал… Как вы, молодняк, это называете? «Нестрашным». Времена зверств и смуты прошли, поэтому подобных казней больше нет. Многих казней больше нет, или они, по меньшей мере, необязательны. Каннибализм, если ты знаешь, что это такое, перешёл в разряд постыдных явлений ровно по той же причине. Разумеется, столь вопиющее «смягчение нравов» не распространяется на Браэрин, дикие пещеры, происходящее в застенках пыточных… Следует добавить в список пару благородных домов, но сейчас эти детали совершенно ни к чему.       Нет, эльфята не знают, кто такой Каннибализм, и кто такая Смута, но тон Триль, будто вспомнившей, что не сделала домашнее задание, а Ауна уже здесь, насторожил бы даже камень. Не оживающих каменных паучат, а самый настоящий, неживой камень!       И не бывает такого, чтобы важная жрица объясняла что-нибудь эльфёнку. Не нравится Сос’Ампту происходящее, ой не нравится…       — Скажите, госпожа первосвященница, — начинает Сос’Ампту со всем возможным пиететом, на какой вообще способен эльфёнок, не разменявший и первого десятка, — вы ведь не были матроной до Матери Бэнр… Вы же не старая, как… Вас раньше не было даже!       Странно взглянула Триль в ответ. Все её, конечно, боятся, ведь как не бояться, если она «скора на расправу», сильнее всех, умнее всех, всё видит и всё слышит, и даже всё знает… Ну, сейчас-то Триль точно достанет свой змееголовый хлыст и спустит шкурку с глупой маленькой сестры! И объяснит, за что наказывает, ведь даже молочным эльфятам известно, что бывших матрон не бывает! Кто угодно может стать наследницей, лишь бы самая сильная оказалась, и даже мать может наследовать дочери, если… Но…       Очень старалась Сос’Ампту поверить в свою неотвратимую казнь, да никак не получалось. Хотелось бы ей привычно испугаться, а затем вскочить с места и спрятаться, лишь бы…       — Нет, дитя, — ответила Триль, глядя пристально и слушая внимательно. — Возраст нашей матери исчисляется тысячелетиями, а мне и семисот нет. Я старая, так и быть, но не древняя.       — Но это вы сказали, чтобы… Чтобы вернуть такую казнь! Потому что… — у Сос’Ампту голова шла кругом. Тот образ из снов стоял перед её глазами, и одно не сходилось с другим. — Потому что только самая главная матрона может сказать, чтобы вернуть такую казнь в весь город, потому что… Потому что не главная матрона, и просто не матрона, и… Она так сказать не может… Потому что все не будут слушаться, если… Просто не послушают, потому что… Чтобы по-своему делать, и чтобы…       Сос’Ампту никак не могла умолкнуть, столько вопросов у неё было! А сколько ужасов, — совсем реальных, вовсе не из снов! — достигало её маленьких, любопытных ушек… «Матроны убивают и за меньшее», а ещё всякие страшилки о том, что бывает за «дерзость» — слово, которым называется всё… И как тебя будут мучить, если запутаешься в титулах… Принизишь чей-то авторитет, или наоборот, как бы такое нарушение ни называлось! Наверное, пришло время узнать об этом больше, на собственном опыте?       Вот только Триль мучить не торопилась, а глядела так пристально, что Сос’Ампту видела своё обморочное отражение в её опустевших глазах.       — Тебе это приснилось, — зачем-то напомнила, наконец, Триль, не меняясь в лице. — Это всего лишь кошмарный сон, а ты просто неразумное дитя.       Только и осталось эльфёнку, что согласно кивнуть да охотно повиноваться. Действительно, отвлекла важную жрицу от дел, глупости какие-то придумала… Сама испугалась и её напугала! Вот ведь хулиганка!       Триль ушла очень скоро, сославшись на такие важные дела, что одичавшие эльфята и помыслить не могут, и Сос’Ампту замотала головой во все стороны, прогоняя плохие мысли. Мало ли дел у госпожи первосвященницы, великой и ужасной, чтобы вот так сорваться с места, наскоро обманув наивное дитя? Мало ли у всемогущей Триль-наследницы поводов сидеть с опустевшим взглядом, слушая отчёт по вещим снам маленького, глупого, ничего не понимающего эльфёнка?..