Кровь героев и авантюристов

У подъемного моста действительно стоял рыцарь. Конь его, покрытый тяжеловесной железной бронёй, нервно переступал с ноги на ногу. Тяжёлый внимательный взгляд невидимых под забралом глаз ощупывал замок. Из оружия у рыцаря был гарпун, длинное копьё и крупная секира. Когда Гирар выбрался на дорогу, рыцарь не обратил на него внимания. Возле замка то тут, то там возились какие-то люди. Логово ящера перестало быть гиблым местом с тех пор, как в нём поселилась королева Юта. Юноша обрадовался возможности рассмотреть противника. После Гирар нагло врал братьям, что ничуть не испугался, но на самом деле ему было очень страшно. Не хотелось умирать. О, да, это была смерть. Не нужно быть опытным бойцом, чтобы понять: рыцарь убьёт его с одного удара. Убьёт, как только признает в нём противника. Гирар почувствовал горечь и опустошение. Сейчас он погибнет глупо и недостойно, но до того ещё придётся убеждать палача в своей вине. А ведь еще час назад он, дурак, предвкушал свадьбу. На поясе у рыцаря висел рог. Гирар подумал, что не слышал, чтобы противник трубил, вызывая на бой. Видимо, вопреки словам отца, противник пока еще не бросил вызов, а лишь наблюдал. И Гирар, разумно рассудив, что нарываться сейчас не время, остановился чуть не доходя до ровной площадки — места поединков. Он со все возрастающим интересом рассматривал рыцаря. Это был верхнеконтийский дворянин, если судить по узкой ленте с геральдическими кошками, развевавшейся на древке копья. На шлеме, украшенном фанфаронским плюмажем, красовался девиз: «Честь, преданность и отвага». Гирар почувствовал, как закипает кровь. Неужели с ним приехал биться граф Бундо, жених Агнессы?! Иронично, ничего не скажешь. В ту же минуту логика подсказала Гирару совершенно неожиданный вывод: перед ним не граф. Шпионя за ингарсийским дворцом, Гирар хорошо изучил соперника. Тот был выше ростом, тучнее и сильно сутулился. Граф двигался несколько суетливо, тогда как каждый жест врага выдавал его опыт в ратных делах. Рыцарь потянулся к рожку закованной в латную рукавицу перчаткой, но помедлил и отнял руку. Оглянулся на солнце, посмотрел вдаль. Гирар от всей души понимал его. Кому же хочется умирать? Смятенный, Гирар вдруг проникся глубоким уважением к человеку, приехавшему под стены замка, чтобы биться с драконом. Кто бы он ни был, рыцарь шёл на верную погибель и знал это. В душе Гирара зародилось пока смутное, но все нарастающее чувство общности с тем, кто должен был его убить. Тот, стоящий на дороге, ждёт дракона, который играючи прикончит его и бросит к ногам отца оплавленный шлём, вероятно, вместе с запечённой внутри головой. Ему пока неизвестно, что противник его крыльями и когтями не вышел. И все же кто там прячется под бронёй?! У графа нет родственников мужского пола того возраста, в котором зазорно отказаться от боя с драконом. И Гирара поразила новая догадка: перед ним наёмник. Сколько же ему обещали заплатить?! Рыцарь снова потянулся к рожку, на этот раз решительно приподнял наполовину забрало и поднёс изогнутую трубку к губам. Лицо, замотанное чёрной тряпицей, осталось невидимым. Гирар услышал грязное ругательство, и чистый, резкий и громкий звук пронесся по окрестностям. Теперь это был вызов. Рыцарь трубил и трубил, но ответом ему была тишина. Он перевел дух и повторил свой вызов, не сводя глаз с замка. Гирар выпрямился и вышел на край площадки для поединков. Заметив, но не придав его присутствию значения, рыцарь протрубил в третий раз, убрал рожок и опустил забрало. Минуту ничего не происходило. Гирар сдержал порыв оглянуться на замок. Интересно, что отец скажет матери после его смерти? Об Агнессе Гирар усилием воли запретил себе думать. Пауза несколько затянулась. Всадник напряжёно всматривался в небо, ожидая, что вот сейчас из облаков на него ринется ящер. Гирар сделал еще один шаг вперед, наливаясь новым, незнакомым ему ранее, безжалостным спокойствием. Он не вытащил меча, все еще не желая торопить события. Юноша напряжёно соображал, стараясь не выдать волнения. Наконец, противник обратил на него внимание. Гирар сверлил взглядом забрало шлема. Потом сделал лёгкий шаг вперед и развёл руками, как недавно отец, словно возлагал на рыцаря вину за некоторую недогадливость. Рыцарь мельком взглянул на небо, потом снова на противника. Гирар улыбнулся, медленно, опасно. Чуть качнул плечами, шагнул в сторону, присел и выпрямился. Медленно моргнул. По щекам почти против воли пополз оскал. — Ты кто? — донёсся голос из-под шлема. Гирар нарочито раздражённо вздохнул. Он смотрел на рыцаря, чуть склонив голову на бок, и сквозь шум крови в ушах расслышал в голосе противника некоторую неуверенность. Наконец, он ответил: — Хороший вопрос. А кто ты, вызывающий дракона на бой? — Моран, граф Бундо, — донеслось из-под шлема тоном, какой едва ли можно было ожидать от дворянина такой древней фамилии. Гирар искренне пожалел, что это враньё. Своего соперника в делах любовных он, пожалуй, мог бы убить. Едва ли тот проиграл бы Гирару в схватке. Но нанятый боец стоил десяти таких, как Гирар. Рыцарь снова глянул на небо. Гирар, как ни было ему страшно, заставил себя усмехнуться. — Мне жаль вас расставать, граф, но принцессу похитил я. Острие копья нацелилось Гирару в грудь. Рыцарь подобрался, не сводя глаз с собеседника. — Ты? — уточнил противник, — Я думал, девчонку утащил дракон. Гирар всем телом сделал плавный змеиный жест, наградил собеседника новой кровожадной улыбкой. Он понял, как ему следует себя вести. Осталось только не переиграть, не выдать себя. — Я Гир-Арр, сын хозяина этого замка. Мой отец — доблестный Арм-Анн, — прошипел Гирар усердно стараясь не потерять самообладания и не пустить петуха. Рыцарь несколько помедлил. Гирар истово молился, чтобы противник оказался достаточно умен, и не бросился на него прямо сейчас. Нацеленное ему в грудь копье двигалось вслед за ним. — У меня есть одно дело к вам, граф, — продолжал Гирар тем же змеиным тоном, — А после этого, если хотите, мы сразимся. Рыцарь остановился, сбитый с толку. «Ну давай, — мысленно обратился к нему Гирар, — тебе ведь не хочется умирать». — Вы хотите получить обратно свою невесту, — продолжал увещевать мнимый дракон, — Но этого хотите не только вы. Агнесса Ингарсийская — не только весьма милая девушка, но и своего рода печать на важном документе. «Наёмник может быть не в курсе дела, и тогда конец», промелькнуло у Гирара в голове. Но он заставил себя насмешливо добавить: — Не находите, что ваша героическая смерть не менее желанна ряду влиятельных лиц, чем ваша счастливая свадьба? — Чего ты хочешь? — напрямую спросил голос из-под шлема. Гирар устало посмотрел на противника, всем видом изображая сожаление, что непонятливого бедолагу сейчас придётся испепелить. — Я хочу, граф, чтобы вы ввели меня в ингарсийский дворец. Конечно, можно было бы туда нагрянуть и по-другому, — Гирар нарочито медленно потянулся, показывая, что руки его могут превратиться в крылья, — Но тогда король будет не в настроении меня слушать. Представьте меня, как своего родственника. Мне нужно лишь попасть на приём, поговорить с несколькими людьми, а после мы можем сразиться. — А мне что с того? — не теряя бдительности спросил рыцарь. Гирар снова развёл руками, повторяя жест приёмного отца. — Вы не принадлежите одному себе, граф. Вас послали убить дракона. За вашей спиной прячутся не только друзья, но и враги. Ваша смерть нужна им сейчас, немедленно, чтобы король Ингарсии подписал хлебную хартию с Верхней Контой, а не с Контистерией. Давайте вместе обманем их ожидания, а уже потом решим, каким способом мне вас убить. Горгулья, или вы надеетесь вернуться домой героем с моей головой на пике?! Рыцарь снова мельком посмотрел на небо. Гирар ждал, заморозив на губах снисходительную улыбку. Казалось, прошли века, когда рыцарь выпрямился, упер копье в каменное крошево. — Залезай, поедем, — махнул он рукой Гирару. Тот едва сумел удержать прежний невозмутимый вид. Юноша подошёл к всаднику, ловко забрался в седло позади него. Ему снова остро захотелось оглянуться на родной замок, но он вновь сдержался. Лошадь, едва выдерживая тяжесть брони и двух седоков, уносила обоих прочь.