Краски жизни

      Утром Бену обнаружил телеграмму, адресованную ему из… Ассоциации. Вскрыв ее дрожащими от волнения руками, он прочел ее:       «Здравствуйте, Бен. Прошу вас в ближайшее время появиться в офисе Ассоциации. У меня для вас есть интересное предложение по работе. Миссис М.-Л. Нортон».       Бен не поверил своим глазам. Работа… Ему предлагают, работу, и, по всей видимости, именно по художественной части! Неужели его мечты начинают сбываться? О, дорогая миссис Нортон, думал Бен, где же вы были раньше!.. И тут он вспомнил, что она отсутствовала в Ассоциации последние дни. Останься она тогда на экзаменах, быть может, она бы предложила ему работу прямо тогда, и не было бы этих изнурительных поисков рабочего места. Но что ж… Былое неминуемо. Зато Бен узнал, что его картины могут быть кому-то нужны даже в такое время, и это его очень воодушевляло. В два счета собравшись, он доехал до офиса.       После недолгих предисловий миссис Нортон перешла к делу:       - Я на днях поняла, что одна из стен в моем доме требует росписи. Я сама никак не возьмусь, потому что я много лет не рисовала, в основном, только лепила.       Бен задумался. Роспись стены... То есть, изображение на объекте куда большего объема, чем холст... Он никогда не рисовал ни на чем подобном. С одной стороны, это хороший опыт, с другой - большая ответственность. И вообще, это - работа!.. За это заплатят деньги! Что может быть лучше оплаты за любимое дело? Надо же когда-то с чего-то начинать.       - Что нужно будет рисовать? - осторожно спросил он.       - Это будет три портрета. Точнее - семейный портрет, - ответила миссис Нортон. - Я думаю, вы справитесь. У вас хорошо удается передать выражение лиц. Сразу хочется узнать, что это за люди, о чем они думают, что чувствуют... Как сами считаете?       - Я думаю, стоит попробовать, - более уверенно ответил Бен.       - Хорошо. Хотелось бы, чтобы вы приступили в ближайшее время. Предоплату я готова выдать хоть на днях.       - А какие расценки? - спросил Бен.       - Обычно художники сами называют чек, - ответила миссис Нортон. - Но, я вижу, вы никогда не занимались подобным за плату... Обычно цена росписи стены - от двухста долларов, а там зависит от площади стены и сложности рисунка. Думаю заплатить вам пятьсот долларов.       Бен не поверил своим ушам. Пятьсот!.. Долларов!.. Да чтобы скопить такие деньги, нужно несколько лет работать на заводе...       - Сколько... времени вы мне... дадите на работу? - запинаясь от волнения, спросил он.       - Желательно, чтобы она была закончена за два месяца. Торопить вас не буду, зная, что у вас нет опыта работы на крупных объектах, - спокойно ответила миссис Нортон.       Пятьсот долларов за два месяца!.. Это казалось Бену непостижимым. На это же можно... Тут он остановил себя, не желая загадывать заранее. Главное, по-прежнему отсылать родителям нужную долю, а там следует еще поглядеть...       - Так вы согласны? - пытливо глядя на него, спросила миссис Нортон.       - Да... Да! - стирая испарину со лба, пробормотал Бен.       - Полагаю, платить в данном случае лучше частями, - два раза в месяц, так как я буду отслеживать вашу работу, и если что-то пойдет не так - прошу прощения, придется искать другого художника. Но я думаю, все будет в порядке. Вас устроит, если я выпишу первый чек на семьдесят долларов?       Бен с радостью согласился. Тогда он может сохранить сорок долларов для следующего триместра, пятнадцать – отправить родителям, а пять долларов и десять, оставшиеся с жалования на заводе, растянуть на проживание. Да, он должен изо всех сил постараться и оправдать ожидание как миссис Нортон, так и свое собственное.       Он вприпрыжку побежал в банк, обналичил чек, отправил часть суммы родителям, и, почти пританцовывая и напевая себе под нос, дошел до дома. Встретив Джули, он закружился с ней в танце, продолжая напевать.       - Все прекрасно? – спросила она, радуясь за друга.       - Прекраснее и быть не может! – воскликнул Бен. – Точнее – может, но это – самое прекрасное, что было со мной в последнее время! Я получил работу и буду разрисовывать стены! И мне хорошо заплатят!.. Ю-ху! Ура!       - Ура! – повторила Джули. – Ты – великий художник!       - Ну, нет, пока еще не великий, - ответил Бен. – Но шаг к тому сделан! И, кстати, есть еще одна приятность, но это пока не точно: возможно, мы с тобой теперь будем снова часто видеться. Я попрошу миссис Нортон, – женщину, которая меня наняла, – чтобы она разрешила мне  приходить рисовать по вечерам, как раз когда дома твои родители. А днем, как ты вернешься из школы, буду снова готовить тебя в художники.       Джули воспрянула духом. Неужели все будет, как в старые добрые времена? Ах, как бы этого хотелось…

***

      Бен заплатил сорок долларов для обучения в следующем триместре и просто ликовал. А ведь еще его ждет работа, интересная работа, благодаря которой он мог смелее смотреть в будущее и видеть там себя тем, кем хотел видеть! Он собирался приступить к работе завтра; а вообще, по хорошему, даже и сегодня, - просто ребята-художники собирались отметить именины Дэвида Самптера и, узнав, что Бен к ним возвращается, позвали заодно и его.       - Ты что, уже Нортон закадрил? – усмехнулся младший Томпсон, когда они сидели в баре. – Вон она тебя уже и картины к себе домой писать приглашает, понимаешь ли…       - Хочешь, пойдем завтра к ней вдвоем, за компанию, - предложил Бен. – Будем кадрить или не кадрить вместе. Мне как раз нужен тот, кто станет подавать мне материалы для рисования, а будет неудобно, если придется изображать портреты на расстоянии выше человеческого роста…       - Нет, спасибо. Не привык быть холопом, - ерничая, почти откланялся Барри. – Смотри, мой отец тебе не простит, если вдруг чего…       - Пусть он тогда приходит и следит, - усмехнулся Бен. – Заодно совместит приятное с полезным. Правда, просить его подавать мне материалы, чувствую, совсем кощунственно…       - Да вас послушаешь, и слова «порисовать» и «полепить» приобретают на ходу совсем иной смысл, - насмешливо произнес Дэвид Самптер.       - Зато можно маскировать, если захочешь сказать об этом самом в неподобающем месте, - добавил Бен.       - Вот, жизнь все-таки несправедлива, - пробормотал Шелдон Салливан. – Почему именно он у нее рисует, а не я, не мой брат, не вы оба?       - Нам бы, взрослым лбам, твое понимание жизни, - усмехнулся Дэвид.       - Ну, Шел, ну так сложились звезды, что поделаешь, - пожал плечами Бен.       - Можно подумать, звезды нам хотят показать, что ты лучше других, - язвительно ответил Шелдон.       - А, Шел, а хочешь я тебя попугаю? – спросил Барри.       - Не хочу, - закатил глаза Шелдон.       - А я все-таки попугаю, я же непослушный мальчик, в отличие от тебя. В следующем триместре у нас будут… уроки скульпту-у-у-у-ры! – оттопырив пальцы, протянул Барри, будто привидение.       - О, нет! - воскликнул Шелдон, хлопая себя рукой по лбу. – Только не это! Ты мне врешь, чтобы сейчас позлить.       - Много чести! – ухмыльнулся Барри. – Я серьезно вообще-то. Будешь рученьки тренировать.       - Вот, проклятье… Налейте мне выпить! – потребовал Шелдон.       - А несовершеннолетним нельзя. Бери, вон, пример с брата, - сказал Дэвид. – Учись переживать свои недовольства без алкоголя, в жизни пригодится.       Посидев еще немного, ребята разошлись по своим делам, а Бен, которому выпитое уже немного ударило в голову, решил подождать окончание смены на заводе, чтобы выцепить на вечер Джорджа. Друзья повидались и выпили в таверне еще. Бен кое-как добрался до дома и тут же лег спать, а проснулся без будильника, случайно, в одиннадцать часов. Вспомнив, что ему в час лучше уже быть у миссис Нортон, он быстро оделся и направился по указанному адресу.       Место проживания миссис Нортон находилось недалеко от самого офиса Ассоциации. Это был двухэтажный дом весьма солидного вида, окруженный уютным розовым садом. Бен позвонил в звонок, настроенный на калитке; ему открыла чернокожая прислуга, провела в гостиную и попросила немного подождать.       Бен окинул взглядом помещение. Гостиная была обставлена весьма добротно и щедро, и он увидел по скульптуре чуть ли не в каждом углу. Правда, эти творения не напомнили ему никого из тех моделей, чьи бюсты ждали своего часа в Ассоциации; возможно, их лепила не миссис Нортон. Вскоре спустилась и сама хозяйка, одетая так же элегантно, как во время занятий. Она предложила чаю, но Бен отказался, и они сразу приступили к сути дела.       Если смотреть на гостиную миссис Нортон сверху вниз, с высоты птичьего полета, то она визуально примет трафаретную форму буквы «т»; в верхней, горизонтальной части буквы расположены два больших окна, два кресла, диван, столик, два книжных шкафа и те самые скульптуры в четырех углах. А в нижней, вертикальной части (которая была «короче» горизонтальной) почти ничего не находилось, кроме стеклянного столика по центру и пять же двух скульптур в углах. Сейчас следует представить самый низ буквы «т», ту самую маленькую горизонтальную черточку. Именно за эту черточку и была стена, с которой Бену предстояло работать. К слову, она была расположена прямо напротив входа, и если бы потом в этом дом приходили гости, будущая картина им сразу бросалась бы в глаза.       Серая стена уже была отшкурена, то есть полностью подготовлена для росписи. Миссис Нортон сказала, что хотела бы, чтоб изображение находилось выше уровня человеческого роста, а Бен вспомнил вчерашний разговор с Барри и про себя усмехнулся. Хозяйка отлучилась на минуту и принесла фотографию в рамке, сказав, что Бен может на нее ориентироваться. На этой фотографии была запечатлена сама миссис Нортон (лет на десять моложе), плотный мужчина лет пятидесяти, - ее муж, и юноша лет пятнадцати со светлыми вьющимися волосами – их сын. Юношу Бен сразу узнал, – именно его лицо он видел на скульптурах, выставленных в одном из залов Ассоциации, а насчет мужа он ничего не мог сказать, разве что, возможно, лик мистера Нортона поселился в одном из бюстов, созданных его женой, но мужские образы Бен тогда почти не запомнил, кроме как раз юноши и старика. Насчет вылепленных образов сына он даже сказал миссис Нортон несколько теплых слов:       - Они как живые. Я будто бы даже прочувствовал его эмоции. Это было прекрасно, у вас большой талант.       - Спасибо, - грустно улыбнулась она. – Я жила в том моменте, пока вылепляла их… Для меня это был способ забыться. Мой Марк погиб в автомобильной аварии пять лет назад, а мне нужно как-то было жить дальше… без него….       - Я вам сочувствую, - произнес Бен. – Но вы молодец, справились… Нашли свой путь и стали создавать такие талантливые работы.       - Все кто видел бюст, где сын кричит с горя, говорили, что крайне впечатлены, - тихо сказала миссис Нортон. – Но я ничего не чувствую с того, что они впечатлены. Мне ровно все равно. Я бы променяла этот свой, как вы говорите, талант, на то, чтобы моя семья снова была рядом. Талант в данном случае оказался лишь спасением, но никак не жизненным приоритетом.       Она произносила все это внешне бесстрастно, но Бен почувствовал в ее слова всю горечь и боль утраты. Он хотел было спросить, что случилось с ее мужем, но не решился, ибо ему казалось, что она может счесть его расспросы за праздное любопытство.       - Очередность членов семьи должна быть такая же, как на фотографии? – задал он вопрос по делу. – Первая – вы, второй – сын, третий – муж?       - Сын должен быть посередине, - ответила миссис Нортон. – А кто из нас, родителей, с какой стороны сидит, - неважно.       Бен кивнул и, прищурив один глаз, глянул на стену, чтобы прикинуть, откуда лучше начать. Миссис Нортон попросила его сходить со служанкой, мисс Горвуд, в пристрой дома, помочь принести ей леса – деревянное возвышение для художников, маляров и прочих мастеров отделки. Мисс Горвуд даже толком не пришлось напрягаться; она лишь открыла дверь, а Бен, вскинув на себя леса, сам донес их до рабочей стены. Затем он попросил мел и, поднявшись, прочертил область, в которой будут расположены портреты членов семьи. Миссис Нортон, стоя в отдалении, сказала, что он накидал вполне симметрично относительно стенных границ, и лишь попросила немного увеличить нижнюю область. Бен исправился, на том они и порешили. Затем он спросил, в какое время лучше приходить работать. Миссис Нортон ответила, что в любое, с восьми утра до десяти вечера.       - Тогда я буду появляться с шести до девяти вечера, - с удовлетворением произнес Бен.       - Хорошо, - ответила миссис Нортон. – Правда, иногда в эти часы я устраиваю званые вечера, и тогда буду просить вас, чтобы вы выбрали другое время.       - Без проблем, - сказал Бен. – Тогда я сейчас уйду и вечером вернусь.       - Как пожелаете. Главное, что вам понятна суть дела.       Придя домой, Бен застал там Джули и, позвав ее к себе в комнату, рассказал ей о произошедшем. Восхитившись, что ее друг будет рисовать у богатой женщины, девочка попросила описать ее дом, такой ли он, как у богачей, изображенных на картинках детских книг.       - Как закончу, я тебя туда приведу и покажу… И картину, и дом. Думаю, миссис Нортон не будет возражать, - пообещал Бен.       Он показал ей, как рисовать жирафа. Когда подошло время, Бен стал собираться на новую работу.       - Кстати, маму поставили работать посменно… Она иногда будет в выходные работать, а в будни – отдыхать, - вздохнула Джули. – И иногда по ночам. Так что мы опять не каждый день можем видеться.       - Ну, хоть иногда, - ответил Бен. – Предупреждай меня тогда, за день или за два…       Вскоре он вновь был у миссис Нортон, которая, по словам мисс Горвуд, еще не вернулась из Ассоциации. Он еще раз прикинул, с чего лучше начать, и, взобравшись на козла, начал творить.       Спустя несколько часов он услышал, как вернулась миссис Нортон, которая подошла к стене и начала внимательно рассматривать наброски портрета своего мужа.       - Похож, - слегка усмехнувшись, доброжелательно проговорила он.       Бен спустился и, отойдя подальше, стал оценивать эту часть работы. Мистер Нортон показался ему здесь слишком уставшим и старым, поэтому Бен снова взобрался на леса, подтер несколько линий и изменил штриховку. Вообще, изображение ее супруга далось ему крайне нелегко, возможно, потому, что он почти ничего не знает об этом человеке. Может, все-таки стоит расспросить хозяйку поподробнее о ее семье? Да, о ней самой и о ее сыне Бен имеет мало-мальское представление, но все же его очень мало для написания полноценного портрета…       - Вас точно устраивает изображение вашего супруга? – спросил Бен у миссис Нортон после того, как закончил основную часть.       Она подошла к стене, внимательно вгляделась в нарисованное и несколько неуверенно произнесла:       - В общем, да… Хотя… такое чувство, будто чего-то не хватает… Знаете, я нередко объективнее смотрю на чье-либо творчество на следующий день, ну, понимаете, свежий взгляд... Может, завтра я скажу вам точнее, чего именно не достает.       - Я думаю, вам лучше мне рассказать о своем муже, - вкрадчиво сказал Бен. – Ну, еще о сыне и о себе. Чтобы я знал, на что опираться при написании ваших портретов. Все же мистер Нортон пока для меня… как бы сказать… безлик, а безликих людей рисовать очень трудно. Разве что их можно наделить чертами, взятыми из собственной головы и воображения, однако они могут оказаться иными, нежели были на самом деле.       Он  хотел было добавить: «Это было бы желательно, но если вы не готовы, тогда не рассказывайте, а я буду дальше пытаться додумывать», но миссис Нортон окинула его быстрым взглядом и произнесла:       - Мой муж был одним из учредителей машиностроительного завода в Де-Мойн и, к слову, сотрудничал с тем самым Николсоном, который вас уволил. Он - неплохой человек, поощрял занятия искусством, хотя сам был от него далек… Я думала, что мы счастливая семья, но, как потом оказалось, нас связывал лишь ребенок, как и многие другие ячейки общества. После гибели Марка мы развелись. К слову, сын погиб на одном из автомобилей, выпущенном заводом, которым руководил Рэндл, – так зовут моего мужа, бывшего мужа. Он очень винил себя и отдалился от меня еще больше. Позже мы развелись. Он оставил мне половину состояния… а может и не половину, но солидную часть, и я вернулась сюда, в то место, где родилась и выросла. Купила этот дома, завела связи по интересам… Мне нужно не опускать руки и заниматься тем, что спасало бы меня от мыслей о стакане, который наполовину пуст.       Миссис Нортон замолчала, а несколько озадаченный Бен аккуратно спросил:       - Можете пояснить насчет стакана?       - Конечно. Под пустой его частью я имею в виду свою семью, так или иначе разрушенную. Под полной – то, что со мной еще не все потеряно в качестве художника. Я еще могу что-то сотворить, что заставит сердце трепетать. Могу создать организацию или присоединиться к ней. Могу быть с кем-то, кто меня понимает хотя бы в профессиональном плане.       Бен был немного озадачен. Когда она начала рассказывать о муже, ее переполняло спокойствие, но постепенно, особенно после фразы про стакан, ее тон окрасился страстной горечью, которая вот-вот перейдет в рыдание. Еще когда Бен впервые увидел ее скульптуры, он понял, что эта женщина - не столь холодна, как кажется, но, несмотря на это, ее реакция все равно его несколько ошеломила.         - Конечно, можете, - произнес он вслух. Ему было несколько конфузно от того, что он вывел миссис Нортон на этот разговор, а затем – на подобные эмоции, но, с другой стороны, кое-что прояснил для себя. Он представлял ее бывшего мужа кем-то вроде Томпсона – человека искусства, тем более они показались ему похожими даже внешне. Так же Бен был более чем уверен в том, что мистер Нортон мертв, и что эта женщина – вдова.       - Вы, возможно, думаете, зачем я хочу видеть на этой стене бывшего мужа. Ведь одно дело, если он умер, а другое – наш с ним развод. В первом случае его изображение здесь – нормально, а во втором это многие сочли бы странным. Какой, казалось бы, смысл увековечивать память о человеке, который тебя, можно сказать, бросил? – озвучила миссис Нортон мысль, которая вот-вот вот начала бы вертеться в голове Бена. – А вот… Скорее всего, в моей памяти просто живы те счастливые мгновения, когда мы все были вместе, и я хочу вновь это воссоздать, хотя бы посредством портрета на стене, который должен сразу бросаться в глаза при входе. Так, возвращаясь домой, я сразу буду видеть, что меня кто-то ждет, кроме мисс Горвуд, - она невесело усмехнулась.       - А как же мистер Томпсон? – спросил Бен.       - А что мистер Томпсон? – удивленно глядя на него, поинтересовалась миссис Нортон.       - Ну… вы… - Бен замялся, осознав, что зашел слишком далеко в своих расспросах, и пробормотал: - Простите…       - Неизвестно, что у нас дальше будет с мистером Томпсоном, - просто ответила миссис Нортон. – Пока мы в первую очередь друзья и коллеги. А так я ничего не планирую в отношении него. Как пойдет, так пойдет. Он знает обо мне все, как и я о нем. Если руководствоваться вашей логикой, что следует рисовать портрет человека, только если знаком с ним, мне нужно было попросить об этом именно Томпсона, - уж его-то изображение получилось точно как живое. Но он сейчас в том возрасте, когда ему лучше руководить самому, а не когда руководят им. Хоть мы с ним и сблизились за последний год, но мы не прошли рука об руку большую часть жизни. Не съели пуд соли, как говорится. Так-то мы и с мужем трудностей не выдержали… Но он был рядом, когда был жив Марк… Марка я любила больше всего на свете. Поэтому я и хочу видеть Рэндла на этой стене… Я почти не представляю его отдельно от сына… - Она снова горько усмехнулась, даже почти истерически. – Наверное, звучит, словно какой-то бред, но это так. Более того – я бы не хотела сейчас воссоединиться с Рэндлом, а вот видеть его на своей стене – это пожалуйста!       Бен внимательно ее слушал с широко раскрытыми глазами, затем серьезно сказал:       - Это не бред. Вы же сами сказали, что хотите вернуть память о вашей семье. А мистер Нортон был ее частью. Миссис Нортон…       - Мэрил. Вне стен Ассоциации зовите меня по имени. Так-то я – Мэри-Луиза, но для удобства все звали меня Мэрил, - сказала миссис Нортон и вздохнула. – У меня разболелась голова, так что простите меня, но я отправлюсь в свою комнату, прилягу. А вы можете продолжить рисовать.       - Хорошо, - тихо произнес Бен.       Мэрил ушла, а он еще несколько минут стоял и глядел на портрет мистера Нортона. Прошлое, думал Бен… Она хочет зацепиться за прошлое… Неужели в этом есть смысл, когда начинаешь жить новой жизнью? Полегчает ли Мэрил, если нарисованная семья каждый день будет ей напоминать то, что она лишь нарисованная? Бен вздохнул. В конце концов, ему ли судить? Он еще слишком молод, чтобы понимать суть поступков людей постарше… Мало ли, что там дальше, с возрастом… какие цели, какие способы справлять с утратой. В Хилсайде старшие соседи (да и нередко родители) говорили, что многие вещи со временем становится не так просто менять и отпускать.

***

      После того, как миссис Нортон ушла отдыхать, Бен более не прикасался к изображению ее мужа, так как решил, что пусть она и вправду утром посмотрит на него свежим взглядом. Тему с ее сыном он решил первым не затрагивать, - возможно, Мэрил все расскажет сама, как получилось сегодня с бывшим супругом.       На следующий день Бен вновь туда отправился примерно в то же время и продолжил дорисовывать потрет. На третий день, когда он закончил с мистером Нортоном, его жены допоздна не было дома, а на четвертый она встретила Бена в благодушном настроении. Правда, спустя несколько минут Бену показалось, что под это благодушие маскируется какое-то волнение.       - В общем-то, вы верно изобразили моего мужа, - сказала она. – Он таким и был… Отстраненным, даже при жизни Марка… Я пыталась в своей голове нарисовать более теплое выражение его лица, но вот не могу… Как-то не вяжется с ним. Будто нечто чужеродное. Поэтому я не буду вас просить ничего менять, просто потом наложите цвета, и все. Сложнее всего вам придется именно со мной, - я плохо воспринимаю себя на фотографиях и портретах. Разве что хорошо отношусь к скульптурам, слепленным с себя собственными руками.       - Трудности меня не пугают, - улыбнулся Бен. – Я сделаю все, чтобы вам… понравилась вы, изображенная мною.       - Мне нравится ваш настрой, - улыбнулась в ответ Мэрил. – Возможно, я вам помогу со своим портретом, но до него еще надо дожить. А сейчас давайте попьем чай… Мне надо вам кое о чем рассказать.       Бен был весь во внимании. Возможно, разговор пойдет о ее сыне. Миссис Нортон усадила гостя (в данную минуту он был для нее именно гостем) на диван, а мисс Горвуд принесла им ароматный чай в фарфоровых чашках цвета жемчуга.       - Портрету Марка вам тоже нужно уделить должное и особое внимание, - произнесла Мэрил, аккуратно размешивая сахар. – Я родила его в двадцать пять лет. Роды прошли легко, но на третий день у него забарахлил клапан… Мы очень боялись, что он умрет, его еле спасли…       Бен вздрогнул. Значит, у Марка было слабое сердце, точь-в-точь как у Линды…       - Я учила сына рисовать и лепить. Он был очень способным и трудолюбивым, как вы. У Марка получалось. Он мог бы учиться сейчас с вами… Но кто знает, как бы все повернулось. Может, если бы он был жив, я б сюда не приехала... Вот его рисунки…       Мэрил несколько дрожащими руками открыла ящичек стола и достала оттуда несколько листов. На них были изображены различная архитектура и природа: леса, луга, и даже саванна. Бен отметил, что рисунки очень даже не плохи, но не отличаются большим мастерством; впрочем, техника – дело времени.       - Да… хорошо, - сказал он вслух, разглядывая рисунки. – У него явно был талант, который со временем бы только развивался.       - А эта его смерть… Ужасная смерть… - с трудом произнесла Мэрил, и в ее глазах показались слезы. – По дороге заглох двигатель… Марк вышел, чтобы завести его… и машина покатилась, сын запрыгнул в нее и попытался вырулить, но не смог… она упала в реку… Были свидетели, они тоже не могли ничего сделать… Побежали вслед за машиной, но она уже летела с большой высоты и взорвалась, не успев коснуться воды…       Тут миссис Нортон разрыдалась. Бен растерялся и стал испуганно озираться. В этот момент его куда больше ужаснула не гибель Марка, а состояние его матери.       - Миссис Нортон… Мэрил… - пролепетал он, затем, стараясь успокоиться, подсел к ней ближе и нерешительно обнял ее. – Это ужасно… Мне так жаль и вас, и Марка…       Он заметил мисс Горвуд, которая стояла в дверях и смотрела на них не менее растерянно. Вскоре она ушла, а рыдания Мэрил стали реже.       - Выпейте чаю… - Бен аккуратно подал ей чашку. Миссис Нортон сделала пару глотков и почти успокоилась.       - Ох, простите меня… Я так разоткровенничалась, - проговорила она. – Надеюсь, по крайней мере, для искусства это будет полезно. В последние полтора-два года было лучше… Я говорила о Марке спокойно, даже с Филиппом… И сны мне стали сниться куда реже. А сейчас вновь проняло… Я думала, что все это пережила, но нет…       - Моя мать тоже не до конца пережила смерть своей младшей дочери… моей сестры Линды, - с тяжелым чувством сказал Бен. – А ее нет на свете примерно столько же, сколько и Марка… На маму тоже накатывает. Смерть ребенка не проходит бесследно…       - Значит, ты меня понимаешь… В вашей семье произошло подобное, - вздохнула Мэрил. – Как умерла твоя сестра?       - От сердечной болезни.       - Как у нас все… связано в некотором роде. У Марка ведь в младенчестве тоже клапан чуть не отказал. Правда, больше у него никаких проблем по этой части не было. Она долго мучилась?       - С пяти лет. Умерла в десять. Но у нее все это проходило в достаточно вялотекущей форме. Последний год был самым тяжелым…       - Да… А Марк погиб мгновенно…       - Вы долго носили в себе это горе, и оно сейчас прорвалось наружу, - несколько дрожащим голосом проговорил Бен и тяжело выдохнул.       - Обращайся ко мне на «ты». Но опять же, только в этих стенах. В Ассоциации будем общаться как раньше, чтобы не было пересудов, - сказала Мэрил. – А что до горя, прорвавшегося наружу… С другим человеком этого бы не было. Я продолжила бы его в себе носить до лучших времен. Или не до лучших, а просто времен. Я так размякла только при тебе. А знаешь, почему?       Она внимательно посмотрела на Бена.       - Почему? – с непониманием спросил он.       - Ты напоминаешь мне Марка, - ответила Мэрил.       - Правда? – удивился Бен. – Чем же?       - Много чем. Не только тем, что у тебя тоже вьющиеся волосы. Характером, мимикой… общей энергетикой, - с чувством проговорила Мэрил. -  Именно поэтому я тебя выбрала в художники. Я надеялась, что ты лучше поймешь меня, моего сына, пусть ты с ним и не знаком… чем кто-либо иной.       - А я было подумал, вы… то есть, ты меня пожалела из-за того, что я вылетел с работы, - улыбнулся Бен.       - Видишь, как все сошлось... Твоя ситуация оказалась мне на руку, и я сделала так, чтобы ты не стоял в бесконечно длинных очередях. Сначала я думала попросить Хэнкса… У него все равно проблемы с Элис, женой, и это бы его отвлекло. Но вся его беда в том, что его рисунки лишены эмоций, чувств. Технически он хорош, профессионал своего дела, но он слушает и слышит только себя. На других людей ему все равно. А ты… Я уже не говорю про портрет твоей бывшей возлюбленной. Я тебе доверяю. Ты талантлив, Бен Моррисон, и не только как художник! Я хочу, чтобы ты двигался дальше, и я тебе в этом помогу!..       Тут она схватила его за руку. Бен выдернул ее и ошарашено посмотрел на миссис Нортон. Он стоял лицом к потоку чувств, хлынувшему из уст этой женщины, и никак не мог приноровиться плыть по нему.       - Ох, извини… Еще раз прошу прощения за свою несдержанность, - сказала Мэрил; она выдохнула, встала и вернулась к своей прежней интонации: – Ты в состоянии продолжать работу после всего, что я тебе наговорила?       - Да, конечно, - пролепетал Бен; у него появилось ощущение, будто диван затягивает его в себя, будто болотная трясина, и быстро вскочил.       После излияний Мэрил работа не слишком спорилась, поэтому Бен набросал лишь силуэт Марка, после чего отправился домой. Спал он плохо, находясь под впечатлением от сегодняшнего. Разговор миссис Нортон затронул противоположные струны его души; с одной стороны, он ее жалел, с другой -  усомнился в верности своего решения работать у нее. Это хватание за руки… Как-то его это напрягло, хоть он и понимал, - она и расчувствовалась тем, что он похож на ее близкого человека, ушедшего из этого мира.       На следующий день он пришел к миссис Нортон пораньше, так как у Сары Слэйтер был выходной, и они с Джули все равно бы не смогли провести время вместе. Мэрил не было дома, и до вечера она так и не пришла. Бен к этому времени нарисовал лицо ее сына; в процессе он вспоминал, как пытался писать свои автопортреты, но ему почти постоянно не нравился результат. Сейчас, тщательно вглядываясь в изображение Марка под разными ракурсами, он не мог его оценить и, решив завтра посмотреть на рисунок свежим взглядом, отправился встречать с работы Джорджа; впечатления все еще переполняли Бена, и он решил поделиться ими с лучшим другом.       - Ну что, поздравляю. Ты нашел себе покровительницу. Богатую и со связями, - невозмутимо произнес тот, потягивая пиво из кружки в таверне. – Теперь, главное, не прошляпить. Ты будешь при деньгах и не откажешься содержать товарища, если он вдруг соберется вешать на шею табличку.       - Разбежался! – фыркнул Бен. – Самое большее, что бы я сделал в этом случае – попробовал помочь устроить тебя на работу. У миссис Нортон есть машина, полагаю, ей может пригодиться механик или водитель.       - Она, конечно, сдурила, что вылила на тебя это все… Ну и что с того, что ты похож на ее сына? Будто ты все равно не можешь струхануть и сбежать после такого… Или подло использовать эту информацию в личных целях. То ли она не такая уж дура и поняла, что ты не из таких, то ли случайность… Но пятьсот долларов в два месяца, брат!.. Пятьсот долларов! Уж за эдакие деньги да в такой срок, - за два месяца, -  можно не только размалевать стену, но и послушать нытье этой дамочки! А вдруг она возьмет тебя под крылышко во всех смыслах? Вдруг предложит жениться, и все дела? Мы вообще тогда будем в шоколаде!..       - Вот этого я и опасаюсь, - произнес Бен. - Похоже, что она в хандре, и не предугадаешь, как она поведет себя в следующий раз. Я все-таки хотел бы, чтобы наше общение ограничилось тем, что она – мой заказчик, а я – ее художник. Ничего личного. Мы оба решили, что, если расскажет мне о сыне, то я проникнусь его историей и лучше его нарисую… Но мне кажется, что лучше не получилось. У меня какой-то ступор. Я вообще не понимаю, как это работает.       - Поверь мне… Если хочешь стать художником и заниматься только картинами, а не мурыжить туда-сюда пресс, делай все, что она скажет.       Бен стал приглядываться к Джорджу и гадать, не слишком ли тот пьян, затем сказал:       - Вряд ли я смогу делать все, что мне скажут. Мне нужны помощники или учителя, но не покровители, в чьих руках я буду марионеткой.       - А ты думал, что сам пробьешь себе дорогу?  - почти взорвался друг. - Ты, без роду и племени, да к тому же сейчас? Что за ерунда? Ты хотел стать художником… Твоя мечта, считай, сбылась! Быть у кого-то под боком полезно, ибо одного тебя сожрут или размолотят, как ты этого не понимаешь! В лучшем случае – просто выкинут и забудут. Это нормально, многие великие люди имели этих самых покровителей, без которых они были бы никем! Подумай над этим. Что тебе дороже – какая-то призрачная честь или будущее художника?       - И то, и другое, - усмехнулся Бен.       - Губа треснет, - проворчал Джордж.       - Никому только не говори о том, что я тебе рассказал, ладно? – попросил Бен. – Если будут спрашивать, как я там, скажи, что я просто рисую у богатого заказчика.       - Ладно, - махнул рукой друг.