Краски жизни

Аризона, Финикс. 27 февраля, 1930 год.       Прошло примерно полтора месяца с того момента, как съехала Энид Лоулес. За это время в маленькой комнате около двух недель успел пожить лишь автомеханик Джон Эрл – тихий щуплый мужчина примерно сорока лет, который в итоге был вынужден съехать, ибо его уволили с работы. У Слэйтеров все шло стабильно: родители работали, а их дочь училась.       Как-то раз, вернувшись из школы, Джули услышала голос хозяйки миссис Хьюз и увидела, что дверь в спальню открыта. Джули подкралась и, стараясь быть незаметной, заглянула в комнату. Кроме миссис Хьюз там находился невысокий молодой человек с вьющимися волосами, который часто кивал на предложения хозяйки. С его лица почти не сходила улыбка.       - Свои мольберты можете поставить здесь: тут и места много, и свет хорошо падает, - продолжала хозяйка. – Ваши соседи пока на работе и в школе, но я вчера их предупредила о вашем приезде, так что, когда они вернутся, у них не возникнет вопросов. Семья хорошая, дружная, как мне показалась, и дочка у них воспитанная…       Услышав о себе, Джули невольно заулыбалась. И вообще она была довольна тем, что их новый сосед - не женщина, ибо отец теперь не будет вести себя так, как вел с Энид. Миссис Хьюз рассказала новому жильцу о правилах проживания и собралась уходить, а Джули, не особенно желая, чтобы ее увидели, тут же зашла в свою комнату. Она услышала, как ушла хозяйка, а следом за ней примерно через полчаса квартиру покинул и новый жилец. Оставшись совсем одна, Джули набралась смелости, вошла в спальню и увидела в углу несколько мольбертов, а рядом с ними стояла большая сумка с картинами. Девочка, подумав, вытащила несколько рисунков и стала рассматривать.       Первый рисунок создал у Джули ощущение, будто она стоит на вершине горы, и если бы она сделала несколько шагов вперед, она бы встала прямо над пропастью. Цепь гор, покрытая зелеными деревьями, протянулась вдоль края. Джули решила, что это тот самый каньон, о котором рассказывал учитель на уроке географии; недалеко от него, как запомнила Джули, находятся древние индейские пещеры и замки, возможно, даже та самая Монтенсума. Каньон был красно-оранжевого цвета; его глубокие рельефные стены выглядели на рисунке как живые. Между этими каньонами текла река, голубая поверхность которой создавала контраст с красно-оранжевой цветовой гаммой. Свет и тень на картине мягко переливались, передавая глубину и объем местности.       Джули глянула и другие картины соседа. На многих из них были изображены ландшафты с красными скалами невообразимых форм, на которых за тысячелетия дождь и ветер вырезал совершенно потрясающие узоры. На одном из рисунков через эти скалы сочилась вода, на другом к ним прижимались папоротники и кактусы с большими красными и желтыми цветами. Воплощали в себе множество форм и образов еще две картины: пики, спирали, мавзолеи, храмы, огромные головы и элегантно извивающиеся фигуры создавали неповторимое впечатление. Каждое из этих произведений искусства, сделанное из камней, спокойно могло занять почетное место на центральной площади любого города.       Последняя картина, которую увидела Джули, отличалась от остальных тем, что на ней была изображена молодая темноволосая и голубоглазая женщина в синем платье.  Она сидела на берегу озера, воды которого спокойны и чисты и отражали небо с его разноцветными отблесками. Гранитные скалы, возвышающиеся над озером, пронизаны многочисленными трещинами, раскрашенными различными оттенками серого, белого и зеленого.       Джули очень понравился этот портрет и в то же время пейзаж; она смотрела на него, как завороженная и думала, может, ей тоже засесть за краски? Раньше Джули много рисовала, но постепенно неспокойная обстановка, отношения в семье и подготовка к переезду приглушило в ней желание творить. Не хотелось ей этого и в Финиксе.       Джули достала последний рисунок и увидела на нем набросок портрета карандашом. Она поняла, что это та же девушка с предыдущей картины, сосед ее просто  не дорисовал.

***

      Дня через три, вечером, когда родители вернулись с работы, Чак рассказывал свои впечатления от знакомства с новым жильцом:       - … вон мы с ним сейчас в кухне немного пообщались. Молодой, двадцать два года, приехал сюда… уже забыл, откуда. Из Хилсайда, кажется.       - Хилсайд? – переспросила Сара. – Это севернее, и там вроде недалеко лес Прескотт?       - Да кто ж знает… Возможно и там, - ответил Чак. – Устроился работать на подшипниковый завод, но вообще надеется стать художником. – Он усмехнулся. – Делать нечего… Сейчас, конечно, людям нужно искусство как никогда.       - Главное, что художник, а не музыкант, - произнесла Сара. – Художники хоть тихие…       - А музыканту бы никто и не позволил здесь играть, - язвительным тоном проговорил Чак. – Заранее обговаривается, что в квартире будет тишина. Я так понял, отец у него разорился, у него была своя мастерская… И сейчас его семья без денег, вот он и пожаловал сюда. Черт, чтобы семью содержать, нужно пахать день и ночь, а он еще в художники метит…       Сара хотела было спросить: «А ты работаешь день и ночь, чтобы содержать семью?», но сдержалась.       Вечером девочка отправилась на кухню и увидела там нового соседа с чашкой чая.       - Привет, - улыбнувшись, сказал он ей и пошел к себе.       Джули тоже налила себе чай и задумалась, что же из себя представляет новый сосед. На внешний вид он очень приятный, еще красивые картины его такие красивые; вот бы посмотреть, как он рисует… Однако ей не скоро удалось побольше о нем узнать (кроме того, что его зовут Бенджамин, как сказали родители), так как шел день за днем, а Джули с ним больше не пересекалась.

***

      Прошло около двух недель со дня заселения Бенджамина. Джули после окончания уроков одна гуляла во дворе своего дома. Было очень солнечно, и свет ослеплял зрение; в какой-то момент Джули пошла против него, зажмурившись, и тут почувствовала, что обо что-то сильно ударилась лбом. Девочка, ойкнув, схватилась за ушиб и присела; открыв глаза, она с ужасом увидела свои руки в крови, капли которой попали и на белое платье. В панике она побежала к дому, взбежала по лестнице парадной и тут обнаружила, что потеряла ключи. Заплакав, девочка вернулась к тому месту, где ушиблась (оказалось, что это был открытый железный ставень старого нерабочего ларька) и начала искать пропажу, но безуспешно. Держась за ушибленное место, Джули медленно поплелась к дому, села прямо на лестницу у входа и снова заплакала. Она не так переживала за последствия ушиба, как за то, что ей влетит из-за пропажи ключей и перепачканного платья.       - Ты чего? – раздался над ней удивленный возглас. – Что с тобой?       Джули подняла голову и увидела нового соседа, который перепугано смотрел на нее.       - Ничего себе! – произнес он. – Ну-ка, посмотри на меня!       Джули подчинилась; Бенджамин внимательно посмотрел ей в глаза и сказал:       - Так, глаза не в кучку, сотрясения быть не должно… Пойдем.       Они поднялись на этаж, и Бенджамин, открыв дверь своими ключами, тут же провел ее в кухню, где холодной водой смыл с ее лица остатки крови. Затем посадил ее на кровать в своей комнате и приложил к ушибу марлю, сложенную в несколько слоев.       - Подержи некоторое время, она должна остановить кровотечение, - сказал Бенджамин. – Если будет продолжать течь, придется вызвать врача.       К счастью, кровь остановилась, и Бенджамин обработал рану Джули йодом.       - Будет хуже – бей тревогу, - сказал он. – Иди пока к себе, отдохни.       - Я не могу отдыхать, - грустно сказала Джули. – Я потеряла ключи.       - Вот те раз! – воскликнул Бенджамин. – И где ты их могла потерять?       - Я не знаю… Я подумала, что обронила их, когда ударилась, но я потом вернулась к тому месту и не нашла их…       - А ты помнишь, где еще гуляла?       - Да…       - Так, - произнес Бенджамин и задумался. – Тебе бы сейчас отдыхать, а не бродить искать…       - Но мне нужно их найти, - заверила Джули. – А то родители будут ругаться.       - Значит, поступим вот как: я позвоню миссис Хьюз и попрошу сделать копии ключей от квартиры и вашей комнаты. А так же попробую договориться, чтобы она ничего не говорила твоим родителям. Полагаю, уж лучше пусть она тебя отругает, чем они, не так ли? – улыбнулся Бенджамин.       Джули пожала плечами и задумалась. Пожалуй, да, обычно чужие люди к ней были менее строги, чем родители, когда она совершала при тех и других какой-либо проступок.       Бенджамин позвонил и объяснил всю ситуацию хозяйке, которая вскоре приехала и вручила Джули ключи.       - Я сделала для себя дубликат в мастерской и завтра заберу. Ну что, как себя чувствуешь, ребенок? – заботливо спросила она девочку.       - Уже лучше, - ответила Джули, которая до прихода хозяйки все время думала, что новый сосед не только красивый и талантливый, но еще хороший и заботливый.         - Будь внимательнее в следующий раз, а то так и убиться недолго. Хорошо, что на ключах не указаны номер дома и адрес квартиры, а то бы пришлось менять замки, - усмехнувшись, обратилась миссис Хьюз к Бенджамину и через несколько минут ушла.       - Ну, все, теперь тебе не влетит, - сказал Бенджамин. – Хотя, по-хорошему, родителей должен беспокоить в первую очередь твой лоб, а не потеря ключей, тем более, как сказала миссис Хьюз, на них не написан адрес.       - Меня отругают за испачканное платье, - вздохнула Джули.       Бенджамин с недоумением взглянул на нее и задумался, затем произнес:       - Просто спрячь его и надень другое.       - Мама все равно узнает… у нее скоро выходной, она будет перебирать мои вещи и увидит, что платье в крови…       - Тогда… переодевайся и давай испачканное платье мне, - нашел решение сосед. - Я отнесу его в прачечную и потом заберу. Как раз до выходных постирают, и твоя мама увидит его чистым.       Обрадовавшись, Джули быстро переоделась, отдала платье Бенджамину, и вскоре он ушел. Девочка посмотрела в зеркало и увидела, что на месте ушиба вырос небольшой бугорок. Она прикрыла его несколькими прядями, ибо знала, что родители, увидев шишку, отчитают за неосторожность. Так что лучше делать вид, будто за день ничего не произошло. Теперь главное, чтобы мать не обнаружила исчезновение платья… Да и не должна обнаружить.       Остаток дня Джули провела в хорошем расположении духа, думая о новом соседе. Когда родители уснули, она решила постучать к нему, чтобы отблагодарить. Однако первый раз Бенджамин не открыл, второй – тоже.

***

       Следующим вечером Бенджамин пришел раньше родителей Джули. Девочка вышла в прихожую.       - Получите-распишитесь, - улыбнувшись, сказал он и достал из портфеля платье, которое было таким же чистым, как до ушиба.       - Спасибо, - со сдержанной стеснительностью произнесла Джули, затем забежала в комнату, взяла яблоко, которым ее сегодня угостила школьная подруга и дала его Бенджамину.       - О, благодарю! – произнес он, несколько раз подбросив и поймав фрукт одной рукой. – Витамины! Родители ничего не заметили?       - Нет, - ответила Джули. – Да у меня и прошло все.       - А девушка, которая нарисована на твоих картинах – твоя возлюбленная? – спросила она.       - Бывшая возлюбленная. Погоди… Когда это ты успела увидеть мои картины? – удивился Бенджамин. – Уж не тогда ли, когда я разговаривал по телефону с миссис Хьюз по поводу ключей?       - Нет, раньше, - ответила Джули, исполнившись нахлынувшей на нее откровенности. – В первый день, когда ты только сюда приехал, а потом ушел. У меня же тогда еще был ключ, и я стала смотреть твои картины. Они очень красивые, и девушка тоже.       - Понятно, - ответил Бенджамин. - Ты все, кстати, успела посмотреть?       - Я видела с этими… каньонами, кажется. Только их и девушку. Говорят, эти каньоны находятся недалеко отсюда?       - Конкретно отсюда, из столицы, ехать часа три-четыре, наверное, - задумчиво произнес Бенджамин. – А от того места, где я жил – от Хилсайда – час-полтора на машине. Мы ездили туда компанией на личном транспорте друга; ребята отдыхали-бродили, а я рисовал. Ну, иногда бродил с ними тоже. Красотища там нереальная! – с восхищением заключил он.       - Вот бы там побывать, - улыбнувшись, сказала Джули. Новый сосед вызывал у нее все больше доверия, и ей хотелось спрашивать его о чем-либо еще и еще.       - Побываешь, какие твои годы, - улыбнулся в ответ Бенджамин. – Ты, кстати, можешь заходить ко мне вечерами и следить за творческим процессом, если свободна, ну и если я здесь буду, разумеется. А, зайди прямо сейчас, - и ты увидишь, как создается шедевр под названием «человеческое тело», - усмехнулся он.       Джули с радостью согласилась. Бенджамин достал холст бумаги с карандашным наброском и поставил его на мольберт.       - С позами у меня пока сложности, - пояснил он. – Я поднаторел в пейзажах, да и портреты у меня неплохо получаются, хотя, разумеется, есть куда расти. Я поступил в художественную школу, и какая удача, что мы начали проходить в первую очередь именно изображение человеческого тела.       На холсте была нарисована фигура, согнувшая одну ногу в колене и выставившая назад другую. Бенджамин начал прорисовывать, и Джули увидела, как непосредственно на ее глазах на картине рождается человек. Бенджамин внимательно следовал анатомическим особенностям фигуры, чтобы передать максимально точный образ. В итоге получился индеец, стреляющий из лука.         - Индеец! – с восхищением произнесла Джули.       - Нравится?       - Да!       - Ну, все, домашнее задание я выполнил, - с удовлетворением глядя на картину, произнес Бенджамин. – И ты мой первый критик.       - А ты ее раскрашивать не будешь? – поинтересовалась Джули.       - Пока нет, мне нужно показать, как это выглядит в графике. Потом, может, и раскрашу. Можешь ты разукрасить, если желаешь.       - Правда? – обрадовалась Джули.       - Правда, - улыбнулся Бенджамин, несколько окрыленный реакцией девочки.       - Кстати… Ты не могла бы мне попозировать? – спросил он, четко понимая, что маленькая соседка, скорее всего, ему не откажет, разве что дело может быть лишь в ее родителях.       - Попозировать? – удивилась Джули. – Это как?       - А так: ты просто садишься у окна, а я тебя рисую. В итоге у тебя будет портрет, не хуже портрета той девушки, которую ты видела. Идет?       - Идет! – обрадовалась девочка. – Ух ты! У меня будет портрет! И ты его всем будешь так же показывать?       - Конечно! – весело ответил Бенджамин. – Кто знает, может, на него будут смотреть через сто лет! Если обо мне узнают, конечно.       - А когда ты начнешь рисовать?       - Точно не знаю. – Завтра я не знаю, как буду свободен вечером… Если я не поздно приду – заходи.       - Хорошо, - ответила Джули. – Сейчас мне пора идти, а то мама с папой скоро вернутся. До свидания, Бенджамин! – Она собралась выходить.       - Можешь звать меня просто Бен, - просто ответил сосед. – Извини, забыл твое имя… Джулия, да?       - Можешь звать меня просто Джули, - несколько лукаво улыбаясь, ответила девочка и покинула комнату.