Пристегнись, Накаджима (Ты ещё не вернёшься домой).

Накахара-сан вернулся вскоре после этого. Ацуши выглянул из окна своей спальни и увидел, как рыжеволосый мужчина открыл маленькую скрипучую калитку, а затем запер за собой входную дверь. Внизу он подслушал тихий разговор взрослых, затаив дыхание и чувствуя лёгкий приступ тошноты. Он не осознавал, что натворил. Только стойкое ощущение, что у него неприятности. Возможно, Дазай был голоден, и некому было приготовить ему еду. Возможно поэтому они разозлились? Ему не пришлось долго ждать, чтобы выяснить это. Накахара-сан осторожно постучал в дверь спальни. — Ацуши? Можно мне войти? Часть Ацуши испытывала искушение отказаться, просто чтобы посмотреть, что произойдет. Но он быстро убрал эту идею из головы. — Хорошо, — Тихо ответил он. Когда Накахара-сан вошел, он все еще был в рабочей одежде, выглядел немного уставшим и напряженным, на рукаве его белой рубашки появилось новое кофейное пятно. — Привет, Ацуши. Как ты себя чувствуешь? Этот вопрос был странным, но ребенок сложил руки на коленях и спокойно ответил, пытаясь скрыть дрожь в голосе: — Хорошо, Накахара-сан. — Мы бы хотели поговорить с тобой внизу, — Произнёс Накахара-сан, — Дазай заварит тебе чай, если хочешь. Как и в первый вечер. — Ты выгонишь меня? — Тихонько поинтересовался Ацуши, задаваясь вопросом, не стала ли маленькая прогулка последней каплей его дурных манер. Он действительно недостаточно прислушивался к советам социальной работницы, — Может, мне теперь нужно пожить где-нибудь в другом месте? — Нет, — Твёрдо произнёс мужчина, — Мы не собираемся тебя выгонять. Мы лишь хотим обсудить некоторые правила. — Я нарушил какое-нибудь правило? — Спросил его Ацуши. — Верно, — Ответил Накахара-сан, — Но, думаю, ты этого не хотел. Ты даже не знал про существование этого правила. У Дазая сложилось впечатление, что ты даже не понимаешь в чём проблема. — Простите, — Тихо отозвался ребёнок, — Я не хотел. — Мы знаем, — Вздохнул Накахара-сан, — Мы просто хотим поговорить о произошедшем, чтобы убедиться, что такого больше никогда не повторится. Внизу Дазай поинтересовался, будет ли он чай, даже не назвав его "Ацуши-куном" своим сначало тихим и пугающим голосом, который теперь казался просто глупым. Складывалось впечатление, будто он пытается выглядеть сурово. Ацуши сидел напротив Дазая и Накахары-сан, совершенно не понимая, что происходит. — Итак, думаю, нам следует начать с того, что ты расскажешь нам о произошедшем, — Начал Накахара-сан, — с твоей точки зрения. — Я пошел прогуляться, — Тихо произнес Ацуши, — В вашем саду было скучно, поэтому я вышел через другую дверь, — Он замолчал. Но двое других взрослых все еще ждали, когда он продолжит. — Я немного прогулялся и нашел парк. Полазил по деревьям и поговорил с дамой. Когда я устал, я вернулся обратно и встретил там Дазая, он был очень сердит и сказал,что собирался позвонить в полицию. Потом я поднялся наверх, а ты постучал в дверь и велел мне спуститься, — Быстро закончил он. — Ну, с моей точки зрения... — Резко начал Дазай, — Я пошел поискать Ацуши, чтобы предложить ему перекусить, но его не было в его комнате. Я обыскал весь дом, но так и не смог его найти. Я предполагал, что он решил сбежать, но вещи были на месте. Затем я подумал, что он мог пораниться или попасть в беду, или возможно заблудился в городе. — Со мной все было в порядке, — Отозвался ребёнок. — Что ж, подай на меня в суд за беспокойство, — Огрызнулся Дазай. — Тебе не о чем было беспокоиться, — Возмутился Ацуши, — Я сам могу о себе позаботиться. Дазай скрестил руки на груди, выглядя более раздраженным, чем когда-либо. — Ацуши, ты знаешь, как сильно ты беспокоился о своей матери? — Начала Накахара-сан, — Потому что тебя не было с ней, и ты не знал, все ли с ней в порядке. — Ты волновался, что она поранилась, и ты не смог бы помочь, — подсказал Дазай. — Да, — Ответил Ацуши, потому что так оно и было. Хотя он не понимал, к чему они ведут. — Ну, мы также и думали, — Произнёс Дазай, — я никак не мог найти тебя и не знал в порядке ли ты, или ты ранен и попал в неприятности. — Ой, — Пискнул Ацуши, и странное чувство шевельнулось у него в груди. — И я рад, что на этот раз ты был в порядке, но небезопасно просто слоняться по улице, когда никто не знает где ты, в незнакомом месте и где нет возможно связаться с кем-нибудь, если тебе понадобится помощь, — Объяснил Дазай. — Но мне не нужна помощь, — Протестовал Ацуши, — Я был в порядке. — Что, если бы ты заблудился? — Я мог бы просто вернуться сюда пешком. — Но что, если бы ты не знал, где это находится? — Спросил Дазай. — ... — Ацуши задумался об этом, — Ну что ж… Я и раньше терялся и через некоторое время возвращался домой. — И тебе очень повезло, что ты это сделал. Но тебе также было бы очень легко заблудиться еще больше и не найти дорогу домой в течение целого дня или дольше, — Подчеркнул Накахара-сан, — Что бы ты тогда сделал? У тебя нет с собой телефона или какой-либо возможности обратиться к кому-либо за помощью... Ацуши молчал. Он не знал, что на это ответить. Ему было бы проще заблудиться ещё больше, он вспоминал о том дне, когда часами бродил по тихому лесу, пока его ноги сильно не заболели и ему даже не захотелось плакать. Ему было немного страшно думать о том, что было бы если бы он не вернулся. Мама даже не заметила его ухода, она бы и не узнала куда он делся. Ацуши тогда ещё не был знаком с Ниши, так что вряд-ли бы он ему помог. Даже если его исчезновение заметили, они бы даже не знали где его искать, а лес был действительно огромен. — Ты можешь понять, почему мы можем волноваться? — Спросил Накахара-сан. Ацуши почувствовал странное желание заплакать, когда он кивнул. — Мы даже не знали, как долго тебя не было, — раздраженно кинул Дазай, — откуда нам было знать, что с тобой все в порядке или наоборот? Тебя могла легко сбить машина, ты же ребенок, Ацуши. Бродя одному по городу, ты мог столкнуться с плохими людьми, и нас бы не было рядом, чтобы помочь тебе. — Простите меня, — Со слезами на глазах пропищал Ацуши, чувствуя себя самым плохим ребенком на свете. Что было бы несколько лет назад, когда он заблудился в лесу? Он мог бы умереть там, а мама голодала бы и болела, потому что никто не смог бы приглядывать за ней. — Мы знаем, что ты не хотел нас напугать, — Медленно произнес Накахара-сан, — Но в будущем тебе нужно будет предупредить нас, если ты захочешь прогуляться. Так мы будем подготовлены, чтобы в случае чего помочь тебе. А в следующий раз ты мог бы попросить кого-то из нас сходить с тобой в парк, или же купить морожено, или ещё куда-нибудь. Это лишь пример. Но ты же понимаешь о чем я? — Да, — Ответил Ацуши и вытер мокрые щеки рукой, — Я поговорю с тобой в следующий раз. — Как ты себя чувствуешь сейчас? —Поинтересовался мужчина. — Я в порядке, — Ацуши шмыгнул носом. — Ты хочешь, чтобы я тебя обнял? — Спросил его Дазай. Ацуши удивлённо посмотрел на него снизу вверх: — Обнять? — Повторил он, снова чувствуя себя совершенно потерянным. — Чтобы помочь тебе почувствовать себя лучше, — Пояснил Дазай, — Я всегда чувствую себя лучше, когда Чуя обнимает меня, только не слишком крепко. Когда мама была расстроена, Ацуши всегда обнимал ее. Ему это нравилось, ему нравилось гладить ее по волосам и обнимать ее тело, чувствуя себя маленьким у нее на коленях. Это было самое лучшее, что есть на свете. Ацуши никогда больше никого не обнимал. Он всегда был единственным, кто обнимал маму. Мама даже никогда не спрашивала его, хочет ли он, чтобы её обняли и Ацуши задавался вопросом, предполагалось ли это быть таким же странным, как он чувствовал себя сейчас. — Хорошо, — Ответил Он не знал, как обнять Дазая. Но мужчина двинулся к нему, вставая и направляясь к Ацуши. Он наклонился немного неуклюже из-за своих длинных-предлинных ног и обнял ребёнка за плечи. По какой-то причине от него немного пало орегано, но малыш на самом деле не возражал. Было приятно чувствовать, как длинные руки Дазая обнимают его. Когда Ацуши обнимал маму, обычно только он обнимал её, а не наоборот. — Я не нуждаюсь в объятиях, — Произнёс Ацуши, нерешительно обхватывая Дазая за ворот рубашки. Он не знал, как должны были подействовать такие объятия. — Я знаю, — Ответил Дазай, и в его голосе звучало удивление, а вовсе не раздражение, —Ты крепче меня, Ацуши. — Я так не думаю, — Неловко произнёс Ацуши, когда Дазай отстранился. — Я согласен с Осаму, — Вмешался Накахара, — Ты намного сильнее его — Спасибо, — Ацуши влажно улыбнулся, смахнув несколько слезинок и опустив руки на колени. — В любое время, Ацуши-кун, — Доброжелательно произнёс Дазай, — Как насчет того, чтобы показать мне тот список? Дазай сел на стул рядом с Ацуши и оперся локтями о стол, изучая короткий список Ацуши. Это было немного пугающе, потому что Ацуши никогда раньше не позволял никому заглядывать в свою книгу со списками. Маме было на это наплевать, а Ниши просто дразнил его из-за этого. Но никому не было интересно читать её или составлять списки вместе с ним. Это было в первый раз, поэтому Ацуши немного нервничал. Он подождал минуту, наблюдая, как Дазай читает два пункта. Что я хочу сделать: 1. Научиться готовить больше еды для мамы 2. Научиться укладывать маме волосы. — Все в порядке? — Осторожно спросил Ацуши, когда Дазай закончил, но по-прежнему молчал. — Это… Есть ли что-нибудь, что ты хотел бы сделать, не связанное с твоей матерью? — Поинтересовался Дазай и повернул голову, чтобы взглянуть на Ацуши, все еще держа в руках список. — Это плохо? — Испуганно спросил Ацуши, и его желудок провалился в пол, — Я старался сделать все как следует, но это было трудно. — Это хорошо, — Ответил мужчина, хотя на самом деле, казалось, что он так не считает, — Итак... ты хочешь научиться заплетать косы? — Я не обязан, — Произнёс Ацуши, — Это была просто идея... И ты сказал мне составить список. — Да, но, — Начал Дазай, — Я обещал тебе, что мы кое-что вычеркнем из него, — Затем он улыбнулся, — К счастью для тебя, я профессионально заплетаю волосы. — Действительно?, — скептически спросил Ацуши. Дазай нахмурил брови и наклонился, чтобы прошептать Ацуши на ухо. — Не совсем, но не говори Чуе, потому что я твержу ему это годами, чтобы он позволил мне заплести ему волосы. Ацуши бросил взгляд на Накахару-сана, который сидел напротив них и неторопливо потягивал чай. — Чуя, дорогой, — Дазай нежно улыбнулся своему партнеру, — Ты будешь нашим испытуемым, пока я буду показывать Ацуши, как заплетать волосы? Накахара-сан вздохнул. — Ты не обязан, — Поспешил Ацуши, потому что не хотел заставлять Накахару-сана делать это, если он сам того не хочет. Но Накахара-сан только покачал головой, и уголок его рта приподнялся, что было похоже на улыбку. — Учись, Ацуши. Только дай мне сначала расчесать волосы, боюсь, в этом виде заплести их будет ужасно сложно. — Но есть одно условие, — Добавил Накахара-сан, — Сначала ты съешь что-нибудь, Ацуши. Дазай сказал мне, что ты ничего не ел с утра, уже прошло несколько часов. — Я уже поел, — Возразил Ацуши, — Я съел немного онигири. — Откуда? — С сомнением поинтересовался Дазай. — Эта пожилая дама дала мне немного, — Ответил им Ацуши, — Мне не понравились кусочки сливы, но на вкус они были приятными. Дазай посмотрел на Накахару-сана. — Нам придется поговорить с ним о незнакомцах и опасности, не так ли? — Устало произнес он. — Что это за разговор о незнакомцах и опасности? — Спросил ребёнок. — Мы поговорим об этом позже, — Устало произнёс Накахара-сан, — Думаю, на сегодня у нас было более чем достаточно серьезных разговоров. — На целую неделю, — пошутил Дазай, и Ацуши тихо рассмеялся. Он съел сэндвич по просьбе Накахары-сана, в то время как мужчина пошел причесаться. Он уже наполовину вымыл свою тарелку в раковине, потому что посудомоечная машина была включена, когда Дазай вырвал тарелку у него из рук. — Не-а. Дети позволяют взрослым мыть посуду, — Мягко отругал он, и Ацуши смущенно уставился на него, когда старший закончил мыть посуду и положил её сушиться. — Я не ребенок, — Недовольно ответил Ацуши. Ниши всегда называл его так, когда он плакал, и это всегда расстраивало ребенка ещё сильнее. — Ты же совсем маленький, — Улыбнулся мужчина и потянулся, чтобы ущипнуть Ацуши за щеку. Ацуши отмахнулся от его руки: — Ты просто высокий. Мне восемь лет, я уже не ребенок. — Это есть в моих книгах, — Произнёс Дазай и отказался продолжать спор. Они заплетали волосы Накахары-сан в гостиной, сидя на полу с скрещенными ногами. Накахара-сан был к ним спиной, его длинные красивые волосы мирно покоились на спине. Ацуши нервно покачивал коленом вверх-вниз, пока Дазай разделял волосы мужчины на три части. — Итак, Ацуши, —Дазай повернулся к нему, — Подойди ближе, ты не сможешь заплести волосы, если будешь сидеть так далеко. Ацуши придвинулся ближе, пока его колено почти не коснулось колена Дазая. — Начнем с самого начала, — Дазай погладил Накахару-сан по волосам, — Я покажу, а ты пока понаблюдаешь. После этого ты сможешь попробовать сам. Итак, ты разделяешь волосы на три части: одну внизу и две повыше. Ты берешь одну из верхних частей — любую,неважно какую именно, и складываешь её посередине. — Складываешь? — Спросил Накахара-сан, и в его голосе послышалось легкое удивление. — Тише, просто сиди спокойно и выглди симпатичным, Чуя. Ты здесь не для разговоров, — Дазай нахмурился и ткнул мужчину в щеку. — Ой, — Пискнул Накахара-сан, — Ты меня ранил. — Я не против, что ты разговариваешь, — Отозвался ребёнок. — О, Ацуши, — Воскликнул Накахара сладким голосом и повернул голову, чтобы посмотреть на Осаму. Они ничего не сказали, но Дазай нахмурился и хлопнул Накахару-сан по плечу: — Заткнись. Просто дай мне спокойно заплести косу. Накахара-сан только рассмеялся и снова повернулся к телевизору. Ацуши уже успел усвоить основы, когда Дазай предложил сделать перерыв, чтобы приготовить что-нибудь на ужин. У него было далеко не так аккуратно, как у Дазая, но он сказал ему, что просто нужно попрактиковаться и все станет получаться. Он предложил помочь с приготовлением ужина, и Дазай попросил его принести кое-какие ингредиенты и размешать лук на сковороде. Но после этого он настоял, чтобы Ацуши пошел и нашел себе какое-нибудь другое занятие. Ацуши некоторое время слонялся за ним по кухне, пытаясь придумать себе занятие, когда Накахара-сан потащил его прочь, пока его волосы все ещё были заплетены в неуклюжую косу Ацуши. — Пойдём, Ацуши, — Позвал он, — Давай найдем тебе чистую одежду. Ацуши взглянул на пятна от травы на своих коленях: — Но у меня больше ничего нет, — Возразил он. — Я уверен, что у нас где-то что-то завалялось, — Легко ответил Накахара-сан, — Может быть, нам стоит завтра пройтись по магазинам и купить что-нибудь для тебя. — Мне ничего не нужно, — Попытался отказаться ребенок, Накахара-сан только цинично приподнял бровь. Ацуши стоял рядом с ним, пока старший рылся в ящиках в своей спальне, вытаскивая предметы одежды. Он протянул Ацуши стопку. — Я думаю, что большинство из этого должно тебе подойти, примерь, и если тебе что-то не понравится, просто положи это обратно. Ацуши пошел и примерил разную одежду. Большинство из них свисало с его тела, а одна пара брюк была такой длины, что, даже закатанные у щиколоток, они висели вокруг его икр, словно живые. Там была футболка с изображениями парусных лодок и еще одна простая черная, которая вполне подходила по размеру. Ещё был синий джемпер, рукава которого закрывали руки Ацуши, но Накахара-сан тоже закатал рукава и сказал, что так будет лучше. Когда они закончили, Накахара сложил одежду обратно настолько аккуратно, насколько Ацуши никогда не удавалось делать с одеждой его мамы. Он сидел на кровати, скрестив ноги, в синем джемпере и серых шортах, перетянутый вокруг талии тесемкой. Хотелось вернуться домой. В ту ночь он спал лучше, вообще не просыпался и снова проснулся от того, что Дазай пел в ванной. В тот день Ацуши снова разговаривал с мамой. Он не позвонил ей в прошлый раз. В восемь часов, как раз когда они готовились к просмотру второго фильма "Холодное сердце", она позвонила Дазаю и тот передал трубку Ацуши. — Мама? — Тихо произнес Ацуши, прижимая трубку к уху. Тихие рыдания достигли его ушей, и ужас ударил ему в лицо. — Ты в порядке? — Спросил он. Дазай взглянул на него и мягко выпроводил Накахару-сана из гостиной, тарелка с попкорном осталась нетронутой. — Ацуши, где ты? — С трудом проговорила она, прерываясь на всхлипывания, — Почему тебя здесь нет? — Я не могу сейчас быть с тобой, — Ответил ей Ацуши, и его желудок ухнул вниз, — Но я скоро вернусь. На мгновение воцарилась тишина, нарушаемая только всхлипываниями. — Ацуши, ты думаешь, я плохая мать? — Прошептала она. — Нет, конечно, нет! — Воскликнул Ацуши, прежде чем позволил себе колебаться, — Я люблю тебя, мама. Она наполовину всхлипнула, а на другую половину рассмеялась: — Но они забрали тебя у меня, — Произнесла она, — И... Я не знаю, что делать. — Я скоро вернусь, — Ответил Ацуши, хотя на самом деле он этого не знал. Ложь показалась ему горькой на вкус, и он пожалел, что его нет рядом, чтобы обнять ее, — Мама, просто подожди, я вернусь, я обещаю. — Ты вернешься? Ты обещаешь? — Спросила она дрожащим голосом. — Я обещаю, — Твердо ответил ребёнок и почувствовал, что его вот-вот вырвет. — Хорошо, — Она прерывисто вздохнула, — Я бы хотела, чтобы ты был здесь сейчас, Ацуши. — Я тоже, — Вздохнул Ацуши, — Ты сегодня что-нибудь ела? Последовало долгое молчание. — Ты не приготовил мне никакого ужина, — Наконец ответила она. —Я не могу, —Ацуши уставился на серые шорты, которые ему подарила Накахара-сан, — Мне жаль. — Юки-сан, твоя социальная работница, сказала мне, что ты сейчас живёшь в другой семье, — Резко произнесла мама, и это прозвучало так, будто она почти перестала плакать, — Тебе там нравится больше, чем здесь? Ацуши отчаянно замотал головой, пусть она и не увидела: — Конечно, нет, — Ответил он, — Ты моя мама, я люблю тебя. — Я знаю, что никогда не могла подарить тебе самую лучшую одежду или те дорогие туфли, о которых мне рассказывала Ниши-тян. Но я просто пытаюсь, — она снова всхлипнула, — Делать все, что в моих силах, Ацуши. — Я знаю, — Тихо отозвался ребёнок. Его рука дрожала, когда он держал телефонную трубку, — И ты действительно молодец, мама. Я люблю тебя. — Мне так повезло, Ацуши. У меня такой замечательный сын, как ты, — Произнесла мама, вновь заплакав. — Я люблю тебя, мамочка, — Произнес он, на самом деле не зная, что ещё говорить. Обычно, когда она плакала — он её обнимал, но сейчас он не мог. Он просто не мог сидеть у нее на коленях и ждать, пока она перестанет плакать и заснёт, а потом свернуться калачиком и притвориться, что он маленький и его мама крепко обнимает его, защищая от Ниши, а все страшное что было является лишь плохим сном. Что мама вытрет его слезы и скажет, что она будет оберегать его и никому не позволит причинить ему боль, потому что он её маленький ребенок. Но Ацуши не был младенцем, ему было восемь лет, а с восьмилетними такого не случается. — Я скоро вернусь, — Ответил ей Ацуши, когда она заплакала, — Тогда все вернется на круги своя, я приготовлю тебе завтрак и принесу одеяла, чтобы ты не замерзла. В конце концов, она заснула, тихо дыша в микрофон, и палец Ацуши задрожал, когда он повесил трубку. Она ушла, но тяжесть на его груди все еще оставалась, такая тяжелая, что он едва мог дышать. Он нашел Дазая-сана и Накахару-сана на кухне и передал им телефон. — Спасибо, Дазай-сан, — Произнёс он. — Нет проблем, Ацуши-кун, — Ответил Дазай-сан и улыбнулся, — Готов к "Холодному сердцу"? Ацуши не знал, как сказать ему, что он хочет лишь лечь спать и ни с кем не разговаривать. Сейчас ему ничего не хотелось, поэтому он просто кивнул. Он сидел на диване справа от Дазая, на коленях у него стояла миска с попкорном, но он ничего не ел. На самом деле он тоже не обращал внимания на фильм, просто смотрел, как перед ним мелькает экран телевизора. Ацуши моргнул, и внезапно пошли финальные титры, тарелка с попкорном опустела, хотя он не помнил, чтобы прикасался к ней. — Тебе понравилось? — Спросил его Дазай, хрустя золотистыми зернышками попкорна. — Да, — Ответил Ацуши, хотя и не мог вспомнить ничего из того, что произошло. Он забыл почистить зубы. Накахара-сан нашел его лежащим в постели, уставившимся в потолок, и спросил, не случилось ли чего. Ацуши сказал ему, что с ним все в порядке, потому что так оно и было, Ацуши всегда был в порядке. — Ты же знаешь, что всегда можешь поговорить со мной или с Осаму, если что-то не так, — Произнёс Накахара-сан, — Или даже если все в порядке. Мы всегда рядом, если понадобимся. Может быть, в другое время Ацуши и задумался бы над его словами, но в тот момент он был слишком занят мыслями о своей маме в полном одиночестве, и почему-то, хотя это и не имело особого смысла, он чувствовал, что во всем виноват он сам. Он не ударился головой намеренно, он не просил врача вызвать полицию, но они это сделали, и он почему-то ненавидел себя за то, что позволил этому случиться. Он должен был что-то сказать тогда, попросить их прекратить это, сказать, что не было причин вызывать полицию. В ту ночь он не плакал в подушку, как раньше. Ему было не так грустно, чтобы плакать, в отличие от своей мамы, но и не так сильно он злился, чтобы кричать. На самом деле он почти ничего не чувствовал и ненавидел себя за это тоже, потому что сейчас лежал здесь, в красивой постели, в новой одежде, в то время как его мама была совсем одна, грустная и голодная.