Если бы

— Громко, — Рэйзор изо всех сил вцепился в рукав строгого пальто. Дилюк посмотрел на него сверху вниз и слегка сбавил шаг. Они уже вышли на мост, и со стороны ворот действительно слышались перезвоны чужих голосов. Несмотря на застоялые морозы, мондштадцы высыпались на площадь подобно крупе из дырявого мешка, чтобы дружно, под песни и пляски, спровадить уходящий год восвояси. Рэйзору впервые доводилось попасть в водоворот такого скопления людей, и он определенно не был к этому подготовлен. Дилюк присел перед ним на корточки. — Боишься? Волчонок покрепче прижал к груди большую авоську с фонариками, медля с ответом. За воротами что-то оглушительно хлопнуло, и в безоблачное, звездное небо полетели брызги первых салютов. От неожиданности вздрогнули оба. Рагнвиндр тоже был не в восторге от идеи провести следующие несколько часов бок о бок с добрым большинством городских жителей. У любого праздника была и обратная сторона — по улочкам безнаказанно разгуливали излишне завеселевшие пьянчуги да воришки, сующие свои проворные ручонки в карманы разноцветных курток. Расслабиться в такой обстановке Дилюк никак не мог, тем более сейчас, когда под его ответственностью находился ребенок. — Постарайся не отходить от меня далеко и всегда смотри по сторонам. Если будешь гулять с друзьями, не разделяйтесь и следите за вещами друг друга. Понял? Рэйзор поджал губы и кивнул. Дилюк коснулся его свободной руки и вложил в небольшую, но крепкую ладошку мешочек моры. — Это тебе. Можешь тратить, на что захочешь. Сегодня в городе будет много торговцев всякой всячины. — Это подарок? — хрипло спросил мальчик и, дождавшись утвердительного кивка, аккуратно опустил авоську на заснеженные камни. Дилюк не успел ничего понять — спустя мгновение ребенок висел у него на шее. Подумав, Рагнвиндр невесомо коснулся руками его спины. Объятия вышли неловкими. — Спасибо. Лупикал, — Рэйзор спрятал мешочек в карман, вновь подхватил авоську и уже смелее двинулся к центральным воротам. Дилюку оставалось последовать за ним. Народу было и в правду много — от самых ворот к цветочному ларьку тянулась длинная, шумная очередь. Маленькая Флора не находила себе продыху. Будто все влюбленные города твердо решили порадовать своих вторых половинок букетом свежих ветряных астр, львиного зева, туманных цветов… Даже стеклянные колокольчики, столь редкие растения даже для родного региона, аккуратными пучками стояли в ведрах с водой. На мгновение Дилюк допустил нехарактерно сентиментальную для него мысль: Кэйе всегда нравились лилии калла. Быть может… — Ваш букет из травы-светяшки, — нежные девичьи руки вдруг дрогнули. Дилюк поймал на себе влюбленный взгляд Донны и, схватив Рэйзора за предплечье, поспешил ретироваться. В Бездну эти цветы! Они поднялись по ступеням, минуя лавку Марджори, и вышли на площадь у фонтана. Боясь затеряться в толпе, Рэйзор вцепился в ладонь своего сопровождающего. Большая авоська с фонариками едва не выпала из его рук — настолько мальчик был растерян. — Ничего не бойся, — вокруг поднялся такой гомон, что эти слова волчонок смог лишь прочитать по губам. Повсюду им виделись знакомые лица. Выше, на дорожке, ведущей к мельнице, стояла Джинн и о чем-то тихонько перешептывалась с Лизой — весь город ожидал речи Магистра, и Дилюк знал не понаслышке, как тяжело давались его старой подруге публичные выступления. Лиза мягко улыбнулась в ответ на вопрос, который Дилюку не было суждено услышать, и, жестом попросив Джинн пригнуться, поправила пару прядей, выбившихся из прически. У фонтана, вооружившись старенькой, потертой лирой, развлекал народ юный бард. В последние годы он стал наведываться в город чаще, а запасы таверны теперь истощались с запредельной скоростью. Пусть Дилюк все еще испытывал некоторое чувство разочарования оттого, что великий Барбатос оказался пьянчужкой с пустыми — без единой моры — карманами, к Венти у него было иррационально положительное отношение. Однажды он уже стал свидетелем его истинной силы, и это давало ему надежду, что с его помощью город в дальнейшем сможет выстоять любое вторжение извне. — Нудно играешь, давай следующую! — выкрикнул вдруг кто-то из многоликой толпы. Венти застыл. Опустил лиру и с нескрываемым возмущением ответил: — Для вас играет сам Барбатос, а вам — нудно?! — у него несколько заплетался язык: Рагнвиндр боится предположить, на сколько бутылок обеднел сегодня склад. Барбара, едва утершая слезы белоснежным платочком — уж очень проникновенной показалась ей прозвучавшая мелодия, немедленно приняла суровый вид: — Немедленно прекратите богохульничать, молодой человек! Ваши заявления возмутительны! Именем нашего Архонта не стоит бросаться попусту!.. Знала бы она. Дилюк сжал ладонь Рэйзора покрепче и продолжил сканировать взглядом калейдоскопы лиц. Сквозь толпу протиснулся Альбедо. С пустым, не выражающим ни единой эмоции бледным лицом он вежливо отогнал от верстака пару зевак и вытряхнул на округлую поверхность пару усохших лягушек. И принялся творить. Вот уж кому, а ему, душе научной и творческой, до праздника явно не было никакого дела. Впрочем, даже он не смог сдержать улыбки, когда ему в колени врезалась малышка Кли. На миг он отвлекся от верстака и поднял девочку на руки. Она что-то пропищала ему на ухо, стянула шапочку с помпоном и завертела головой, демонстрируя новые заколки для волос, а потом указала пальчиком куда-то в сторону. Дилюк проследил за их взглядами и задержал дыхание, когда, наконец, увидел того, кого он так долго разыскивал. В толпе, неподалеку от них, мелькнул силуэт небезызвестного капитана кавалерии. — Рэйзор! М-мастер Дилюк! — перед ними, как подорожник в каменной кладке, вырос раскрасневшийся Беннет. — Я очень рад, что вы пришли! Тут уж и волчонок, наконец, заулыбался. — Беннет. Лупикал, — его рука выскользнула из хватки Дилюка. — На празднике шумно. Плохо слышно. Говори громче. — Я очень рад, что вы пришли! — повторил мальчик, крича Рэйзору в ухо. — Какая красивая на тебе куртка! Папы мне тоже куртку купили, вот, погляди, — он повертелся, с гордостью презентуя обновку. С черной проплешиной прямо на спине. — Дыра, — лаконично изрек волчонок. Беннет вскинул светлые брови, наскоро снял куртку, оставшись в одной рубахе, и осмотрел вещицу. Плечи его немедленно поникли. — Ну вот! Папы расстроятся… — он досадливо прикусил губу. — Как же я так?.. Что же теперь?.. Совсем же новая!.. Рэйзор пожал плечами, но тут же нашелся с ответом: — Аделинда шьет. Она сможет? Зашить, — он оглянулся на Дилюка. — Ты можешь пригласить Беннета в гости. Сами у нее и спросите. — В гости? Н-на Винокурню? — К Рэйзору в гости! — волчонку эта идея пришлась по душе. — У Рэйзора своя комната. Покажу. — Вот спасибо! — он щербато улыбнулся, засверкав от предвкушения глазами цвета свежей травы. Дилюк понял, что благодарность была адресована в первую очередь ему, как хозяину поместья, но его красноречия не хватило, чтобы сказать хоть что-то в ответ. От неловкого молчания их спас, внезапно, Рэйзор. Он зарылся рукой в авоську, ощупал каждый фонарик по очереди, каким-то загадочным образом узнавая каждый лишь наощупь, а потом протянул Беннету тот, что был сделан для него. — Подарок, — лаконично объяснил он. Беннет от такого переизбытка щедрости едва не хлопнулся в обморок. Он осторожно взял фонарик в исцарапанные ладони и повертел, разглядывая рисунок. — Ты это сам сделал? Вот это да! Крутотень! Папы пытались научить меня делать фонари, но я в процессе так распереживался, что случайно поджег целую стопку бумаги. А потом выяснилось, что у меня аллергия на краски. Папам пришлось вести меня в Собор, — обхватив подарок волчонка одной рукой, второй он неловко потёр затылок. Рэйзор, несколько дезориентированный шумом и гамом вокруг, и от того ещё более молчаливый, чем обычно, не нашелся с ответом, а Дилюк посчитал невежливым комментировать катастрофическое невезение мальчишки. Беннет, верно, решил, что сболтнул лишнего, и поспешил сменить тему. — А ты с кем делал фонарики? Рэйзор окончательно завис. В недоумении он похлопал белесыми ресницами, отчего-то с трудом переваривая такой простой вопрос, потом вздернул голову, чтобы долгим, нечитаемым взглядом посмотреть на Рагнвиндра. Подумал ещё. Нахмурился. А потом расслабил лоб и ляпнул: — С папой, — и, пока Дилюк силился подобрать с брусчатки свою отвисшую челюсть, добавил: — Он омега. — У меня тоже несколько пап — омеги… — неумело, неизящно поддержал разговор Беннет. На его побледневшем лице читалось неуемное желание слиться со стеной многочисленных спин впереди себя. Чтобы не повышать голос, привлекая к себе нежелательное внимание, Рагнвиндр опустился перед волчонком на корточки. — Почему ты меня так назвал? — Омегой? — Папой! Рэйзор уставился на него несколько отупело. — У Беннета тоже есть папы. — Какая связь между этим и тем, что ты сказал? — Дилюк честно пытался быть терпеливым. — Потому что мастер Дилюк заботится о Рэйзоре. Делает фонари. Помогает. Так делают папы Беннета. — Это не… — У Беннета много пап, а у Рэйзора ни одного. Рэйзор решил… — мальчик прервался на полуслове и расстроенно поджал губы. Кажется, он и сам начинал понимать, что сказал что-то не то. — Ты не можешь называть папами всех, кто позаботился о тебе, — Дилюк неловко тронул плечо мальчика, смахивая тоненький слой снежинок с детской курточки. — Тебя могут неправильно понять. Какое-то неопределенное чувство горечи комом застыло у него в горле. Наверное, он не хотел расстраивать ребенка своей прямолинейностью, граничащей с черствостью, или, может… Может быть, это было сожаление. Он никогда не думал о том, что кто-то однажды назовет его папой — боялся об этом думать. Свой шанс он упустил четыре года назад, о чем неизменно жалел по сей день. Не вышло бы из него достойного отца. — Рэйзор понимает, — волчонок не стал спорить. Стыдливо он утер ладошкой слезы, выступившие в уголках глаз, и сделал маленький шажок назад, ненавязчиво стряхивая руку Рагнвиндра со своего плеча. — Мастер Дилюк, прости…те. Рэйзор пойдет. Беннет, пойдем. — Будьте осторожны, — растерянно бросил Дилюк им в спины на прощание. Дети мгновенно пропали из его поля зрения. Он поднялся на ослабшие ноги, полностью дезориентированный произошедшим. Осоловело, слепо огляделся. Забрался ладонью в карман пальто, нащупывая портсигар. Звуки вокруг резко стихли, смолкла нестройная болтовня, и Дилюк уже было подумал, что оглох. — Прошу минуту внимания! — ах, слух Рагнвиндра не пострадал — это мондштадцы приготовились услышать речь Магистра. По левую руку от Джинн все так же стояла Лиза, не отрывающая зачарованного взгляда от возлюбленной, а по правую полушутливо отдавал честь толпе капитан кавалерии. — …Всех и каждого я благодарю за помощь в организации праздника… Дилюку было жизненно необходимо закурить — прямо здесь и сейчас. — …Отмечу, что подошедший к концу год был крайне плодотворным для Мондштадта… Кэйа уперся прямо в него своим цепким, когтистым взглядом. Дилюк стойко выдержал его, а после повернулся спиной и шаг за шагом принялся покидать площадь. У них мог бы быть ребенок. — …Для меня честь огласить во всеуслышанье список выдающихся достижений… Если бы Дилюк не натворил всех тех ошибок. Если бы никуда не ушел. — …Подробнее о целях, поставленных перед нашими бравыми рыцарями на грядущий год, расскажет капитан кавалерии… « — А ты с кем делал фонарики? — С папой». Если бы тогда надавил носком сапога на горло собственной гордости и выслушал. Четыре года назад. — …Так давайте же поднимем в небо фонарики… Дилюк почувствовал, как чужой взгляд упирается ему меж лопаток, но не обернулся. — …Загадывайте ваши самые сокровенные желания и насчет три… Ему больше нечего было желать. Он совершил достаточно непростительных ошибок. Да и фонарь его остался у Рэйзора в авоське. Укрывшись в безлюдном переулке, он сжал дрожащими пальцами сигарету. С первой затяжкой в небо устремились десятки фонариков.