Описание
Джек живет со своими родителями в маленьком городке. Школа, друзья, поддразнивание старой сумасшедшей бабки... Его жизнь кажется идеальной, пока в ней не появляется младшая сестра, о которой мальчик не просил. Он мечтает избавиться от этого кричащего комка внимания, но когда возможность все-таки появляется понимает, что ни за что не отдаст ее чудовищу без лица!
Примечания
Это продолжение фанфика Цикл Слендера
Минувшее. Мать, Папочка и Отец.
16 октября 2024, 12:43
Снова в своем личном кабинете, где он ее слушает. На этот раз Тамара позволила себе заварить чашечку кофе, ведь оно снимает стресс и придает уверенности. Психолог — неизменно в той же рубашке — сидит напротив, не имея ничего против.
— Рассказывайте. — Говорит он, когда женщина наливает из кофейника горячий напиток, остановившись точно на краешке, не позволяя залить стол.
И тут учительница начинает сомневаться. Может, и не психолог он никакой, а самый настоящий психиатр, который под него маскируется? Что если хочет выведать самые страшные тайны и разболтать их всему миру? Макги тоже говорил, что делает все во благо, а тогда взял пистолет и пошел на ее дочь, потому что только так мог «исправить» ситуацию.
— Вы уже многим со мной поделились. — Словно читая мысли, говорит гость. — И после каждого раза вам становилось легче. Вы принимали себя, свои сильные и слабые стороны, проходили через преграды, на которых топтались годами. Поверьте, если бы хоть что-то из этого — в обход врачебной тайны — уплыло бы в массы, люди бы уже давно окрестили вас сумасшедшей, как того Шляпника из Алисы, дали бы какое-то прозвище вроде Мэдлин.
— Мэдлин Хэттер, так зовут одну из героинь мультика, ну, который Кейти смотрит…
— Видите, вы помните, значит увлечения дочери — не пустой звук. Это уже неплохо, лучше, чем у многих родителей. А теперь сделайте еще один шаг на пути к вашему счастью, избавьтесь от камня, что может разбить вашу идиллию.
— Ладно! — Ухватившись за чашку, сдается Тамара. — Не думаю, что мой случай такой уж уникальный. Все дело в отце Кейтлин — биологическом, а не том маньячеле. Когда ей было всего пять лет, этот Дон Жуан начал ходить налево, закрутив роман с какой-то молодой девицей. Они останавливались в мотеле, визитка которого завалялась у него в куртке. Я сразу все поняла, ведь такой был только один, и располагался он в Вест Хилле, ну а зачем еще снимать там комнату, когда дома ждет ужин и теплая постель?!
Одним глотком сразу полчашки. От такого даже у бывалой кофеманки обожгло язык, зато когда горячий напиток спустился в желудок, стало легче. Наконец-то женщина смогла расслабиться и вывалить все, как есть.
— Я спросила у него напрямую и получила ответ: наши чувства угасли, и я решил освежить отношения. Конечно же, после такого терпеть его в доме не было сил, да и он все понял — собрал вещи и ушел. Через неделю мы спокойно подписали документы о разводе — в таком маленьком городке очереди к нотариусу небольшие — а вот потом начался самый сок. Этот олух, не имея своего жилья, ночевал все в том же мотеле, что не помешало ему подать в суд на опеку над дочерью. «Вот я кандидат наук, и скоро стану доктором в области химии, буду получать большие деньги в большом городе, ну а что ей сможет дать какая-то там директрисса?». И все же, судья стал на мою сторону, так как его обещания были на словах, а я могла позабоиться о Кейти здесь и сейчас.
После окончательного вердикта отец пытался увидеть дочь, но не получалось — у нее школа началась, и учителя не могли подстраиваться под ЕГО график. В общем, оставил герой свои потуги и свалил прочь из города, вон из нашей жизни. Конечно, Кейти скучала за ним, но потом как-то свыклась. У нас был непростой период, а тогда еще этот Папочка-манияк. Но вот в целом ситуация же наладилась. И кто бы мог подумать что…
***
Кейти с Леро весело шагали по улице — тот возвращался из магазина, она со школы. Конечно, мать девочки не хотела отпускать ее саму, но та пошла на хитрости. Во-первых, подошла на перемене, когда в классе было несколько детей — наедине эту битву проиграла бы, во-вторых, сказала «я пойду домой пешком, хоть это и займет больше времени, хочу погулять», что значило «Папочка меня не телепортирует, ну, надоело уже школа-дом!», и женщина сдалась. Цыганченок был бы непрочь мгновенно оказаться на пороге, но ведь подруга на самом деле хотела пройтись по городу, поэтому мальчик немного сменил планы. Рассказы об уроках немецкого его не интересовали, пересказ сериала про девочек из сказочек так же, но ему нравилось слушать истории о других детях Слендера, коих Кейти знала немало. На этот раз речь пошла о Верноне — тому хоть и было почти восемнадцать, он все еще оставался сыном, Папочка заботился о нем, в то время как персонал приюта «Счастливый Дом» считал взрослым. Юноша был очень проницательным, понятливым — мог кого угодно уговорить пойти с ним, хоть пятилеток, хоть одинадцатилетних подростков, но за этой понятливостью скрывалось желание помочь детям, найти для них лучший дом. А вот его брат мистер Макги… — Он заставлял тебя делать то, что не хочешь, выведывал страшные тайны и смаковал их при каждой встрече. Первопричиной всех моих проблем был «уход отца из семьи», и только потом «возможно, предательство друга, или там твои чувства». — Разве могли они быть братьями? — Удивился Леро. — Ну а ты, можешь быть сыном человека, который избивает детей до крови? — Нет! — Возмутился мальчик. — Он не мой отец, Папочка ждет меня в тумане, хочу быть как он и как Вернон, ничего общего с этим чудовищем из табора у меня нет. — Это так глупо. Даже если ты ненавидишь своего отца, у тебя же часть его внешности, в какой-то степени и его черты характера, просто ты используешь их иначе, во благо. Ты никогда не должен принимать того, что он сделал, не должен прощать ударов, даже если все вокруг говорят, что так надо, но делать вид, что совсем на него не похож это так… — Хватит! — Обиделся цыганченок. — Закрыли тему, вообще, я обещал сестрам помочь. С этими словами он отошел от Кейти, посмотрел в сторону водопада и позвал Слендера. Тот мигом появился, забрав малыша домой, и девочка осталась одна. Ну, она тоже могла позвать папочку, когда пожелает, но сейчас не хотела. Хорошая погода стояла на улице, почему бы не погулять? Дорога пустовала — дети постарше сидели на уроках, а младшие ждали родителей. Где-то на той стороне улицы шел одинокий мужчина — на вид «приличный», как сказала бы мама. Впрочем, какое ей дело до того человека, видит его первый и последний раз в жизни, да и хватит уже думать, что подумают другие, пора заняться своими делами! Итак, гордо подняв голову, девочка затянула любимую песню: — Дети разных возрастов, Кто увидеть чудо готов? Вместе с нами посмотрите, Вот наш город Хэллоуина! — Кейти?! Подумала, что ей показалось, и все равно обернулась. Это был один случай из тысячи, когда сделала это не зря — тот мужчина теперь глядел на нее. Он был так же удивлен и растерян, как и сама девочка. Так они и простояли секунды три, а тогда незнакомец стал приближаться медлеными шагами, вытянув руку вперед, словно хотел потрогать приведение. Она не знала, как на это реагировать — бежать или что-то сказать, может, позвать Папочку? Всегда успеет. Однако интерес был сильнее. Может, то был какой-то манияк, что следил за ней, и видел, как зовет мама, может, перепутал с другой Кейтлин. В любом случае защита рядом, и боятся нечего. — Я вас не знаю. — Первое, что приходит на ум. — Может, вы меня с кем-то перепутали. — Мне сперва тоже так показалось. — Став напротив нее, сказал мужчина. — Но темные волосы, и эта прическа, ты никогда не носила длинных, а та песня, напеваешь ее всегда, даже когда до Хэллоуина полгода! То была первая, которую ты выучила. — Откуда вам все это известно? Почему-то когда о таких вещах узнавал Тощий Человек, ее это не пугало. Кейти знала, что он никогда не полезет в мысли, даже если умел, не стал бы их читать. Однако, когда такое рассказывал незнакомец, это… Пугало, но так же разжигало любопытство. — Присмотрись получше, разве ты меня не узнаешь? — Теперь уже с отчаянием спросил тот. Девочка вгляделась в темные с залысинами волосы, голубые глаза и гладко выбритое лицо. Она довольно долго рассматривала дяденьку, который и правда на кого-то смахивал, и когда он уже собирался дать подсказку, озаренее шибануло ее, как порою может стукнуть качеля, если ты не глядя побежал под нее. — Отец? Раньше Кейтлин бережно хранила в голове тот образ, но с появлением Слендера забыла. В конце концов, на то были причины, ведь мамин бывший муж… — Ты же нас бросил, оставил и забыл. У тебя теперь другая семья. Наступила его очередь неловко молчать и подбирать слова, в то время как Кейти пыталась понять, что же чувствует в данной ситуации. Удивление, конечно, немного обиды, но совсем чуть-чуть — та рана давно зажила, и еще какое-то чувство, напоминавшее сгусток дыма в горле, что оно такое, девочка не понимала. — Понимаю, так это выглядело с твоей стороны. — Стараясь говорить мудро и спокойно, нарушил молчание родитель. — И наши с мамой чувства поменялись, но не из-за тебя. Люди сами по себе меняются, такова природа вещей. Конечно, мне бы стоило сначала закончить старые отношения, а потом бросаться в новые, но вот… так получилось, все допускают ошибки. — Но ты мог бы навещать меня. — Она не сказала, что и с мамой мог дружить, даже если бы хотела этого. Сама знала: с предателями невозможно быть друзьями, максимум делать вид, что тех больше нет, но улыбаться и доверять — сверхъестественно. — А мама не рассказывала тебе, как мешала нашим встречам? — Чуть повысив тон, спросил Отец. — Каждый раз когда я говорил, что хочу навестить, то у тебя кружки нарисовывались, то негаданная болезнь, а потом просто «она не хочет тебя видеть», и так было до тех пор, пока я не закончил учебу и не уехал работать. Конечно, не хотелось вот так просто тебя бросать, но что поделать — встретиться все равно не получалось. — Не было у меня никаких кружков, я допоздна сидела в школе, потому что дома никого нет. — Надув губки, ответила Кейти. — Но мама не просто так это делала, она бы не стала из шутки… Наверно, боялась, что ты и меня предашь. — Дети — наша кровь, самое дорогое, что у нас есть. Я бы никогда так не поступил. И раз уж мы снова встретились, видимо кто-то сверху заметил мои намерения. Она не знала, что еще сказать. Раньше хотелось делиться с ним всеми секретами, таскать на все игры, спрашивать о мире, хвастаться перед другими детьми «а вот мой папа…», только теперь для такого было поздновато. Это все равно что встретить Полярный Экспресс к деревне Санты… В середине июня. — Если ты сейчас свободна, — продолжил Отец, — я мог бы показать, где живу, как раз на этой улице. У меня тут жена появилась, и ребенок есть, но они сечас в больнице, так что дома никого нет. Да и рановато еще знакомиться, но если бы ты захотела видеться немного чаще, я мог бы показать тебе… — Погоди, так у меня есть сестра? — Брат, Кейти, ему четыре года. — И он в больнице… Ну, можно хотя бы фотографию увидеть? — Конечно. — Протянув ей руку, ответил родитель. — Идем, я не задержу тебя надолго. Так они прошлись по улице, преодолев еще четверть запланированного маршрута девочки, после чего свернули к двухэтажному дому, который никак не выделялся на фоне других. Кейлин поняла, что не найдет его сама — адреса она совсем не запоминала, а отличительных черт у здания не было. Отец провел там экскурсию. Холодильник на кухне был забит пепси-колой, так как кока-колу он не любил, мало кто понимал разницу между этими двумя напитками, но дочь как-то чувствовала. Она тоже отдавала предпочтение синим бутылочкам, а не красным. На полке в кабинете (да, и его показал) стояли книги, половину из которых Кейти не понимала, какие-то учебники для взрослых. И все же там нашелся Гете — это тот немец, что написал ее любимого «Вербового Царя», вот только тут была другая книга, та, которую мистер Рихтер назвал «величайшей работой писателя, слишком сложной для понимания пятиклассницы». На кровати лежала такая же маленькая подушечка поверх большой — для сна, и на обед отец разогрел дочери рыбную котлету — ее она любила куда боьше, чем мясную. На этом сходства не заканчивались. За едой Кейти услышала парочку историй о жизни в Фогги-Фоллз. Он был преподавателем в университете, до которого поездом был час езды. Нередко коллеги спорили с ним, но проигрывали спор. Некоторые называли слишком упертым. — «Есть только два мнения: твое и неправильное». — Мое неправильное, но оно ближе всего к истине. — Ну, так мама говорит. Когда я хочу что-то сделать наперекор, и что это «у меня отцовское». Так, будто бы все плохое взяла только от тебя. — Ох, Кейти, она просто обижается. А мне когда-то было стыдно за прошлое, но я сумел начать жизнь с чистого листа, и очень рад, что ты пришла в эту новую жизнь. Они еще поговорили о своих жизнях. О жене и сыне папа упомянул поверхностно — имена, ну и фото показал. Брат Кейти понравился сразу: напоминал о любимом празднике. Времени прошло немного, тем не менее пора было возвращаться домой. Они с матерью договорились, что дочь позвонит со стационарного телефона по приходу, и если задержится будут у нее проблемы. — Мне уже пора. — Накидывая на спину рюкзак, сказала Кейти. — Проведешь меня? — Не думаю, что Тамара обрадуется, увидев меня на пороге. — Ладно. Но мы же еще встретимся с тобой? — Обязательно. — Хэллоуин через две недели. — Вдруг осенило девочку. — Может, я загляну к тебе и увижу брата, или ты со мной поколядуэшь? — Нет, дорогая, никак нельзя — у меня работа. Но в ноябре — даю слово — увидимся. На прощание он поцеловал девочку в щеку и проводил, оставив яблоко в кармане. Вернувшись домой, как и обещала, кейтлин позвонила матери, протараторив «ядомавсевпорядке», после чего села за уроки, убралась и собрала портфель на завтра — чтобы ничего не отвлекало. Теперь можно было уединиться в комнате и как следует поболтать, не прерывая разговор на дела. Слендер появился, стоило только позвать. Не нужно было кричать, размахивать руками, хлопать дверью или калечить себя, чтобы Папочка пришел. Просто Кейти села на ковер так, будто собиралась поиграть с подружкой, поставив две чашки чая (настоящего, не воображаемого) на пол. Стоило взять одну, и вторую тут же подхватило щупальце. — Ну, слушай, ведь сегодня со мной такое произошло, ты не поверишь… Возможно, он и знал, потому что всегда следил за тем, чем надо, и никогда не совался туда, куда не просили. Но в любом случае Тощий Человек хотел бы услышать от Кейти, чтобы понять ее взгляд на произошедшее. А ведь история и правда вышла необычной, сказочной: вот так просто идти по улице и встретить отца, который ушел почти что полжизни назад. Более того, побывать у него дома, понять, что у вас много общего — и не только плохого, а под конец договориться о дальнейшей встрече и даже помечтать об игре с новоявленным братиком. Только вот одного не учла девочка… — Тебе наверно обидно, что я зову его Отцом. Знаешь, это не отменяет того факта, что он предал маму, я и никогда не забываю об этом, но любовь к нему все равно нельзя убрать. Пришла бы ко мне его новая жена и спросила, стоит ли им жениться — ну, до того, как поженились — я бы честно сказала, что нет. Потому что никто не застрахован от предательства, а когда человек уже раз обманывал, не застрахован вдвойне. И все же я хочу узнать о нем больше, провести время. Я не отдаю ему мамино место, тем более что его роль занял ты и… И все равно раз уж мы встретились, надо бы уделить хотя бы уголочек своего сердца. Чашка в руках задрожала. Впервые со дня их встречи в лесу Кейтлин так испугалась — будто бы Слендер перестал быть Папочкой и снова стал монстром из страшилок, который может навредить, утащить на дно болота или там повесить… Хотя Тощий Человек не выказывал злости, и щупальца его лежали спокойно, покрывая весь ковер, лишь одно поднесло чашку к голове, а когда поставило на место, чая в ней уже не было. И тут дочка ощутила. Папочка не был против общения с Отцом. Конечно, он считал, что поступки того просто отвратительны, и что навряд ли Отец будет таким, каким Кейти себе рисовала, когда была одна, тем не менее, ей нужно самой все узнать. Возможно, и сам Папочка ошибся насчет того человека, тогда он только вдвойне порадуется за девочку — вернется к ней то, что судьба так несправедливо забрала. — Я думаю, Отец будет хорошим родителем, ведь насчет мамы ты тоже… Но договорить Кейтлин не успевает. Она совершила фатальную ошибку: не воспользовалась замком, за который так отчаяно боролась в прошлый раз. В один миг на шею девочки накидывается веревка, на ней болтается какой-то символ. Тощий Человек по-прежнему сидит здесь, но теперь может лишь растерянно смотреть по сторонам, пока Тамара, ухватив дочь за плечи, оттаскивает ее в коридор. Девочка кричит «Папочка», но тот ее не слышит. Во всем виновата веревка, амулет на ней. Она же говорила матери, что не станет такого носить, однако сейчас объяснять женщине бесполезно. Упав на ковер (наконец-то вырвалась из цепких рук), Кейтлин замечает, что мать опять в том своем состоянии: глаза широко распахнуты, буквально покраснели от гнева, лицо выражает каменное спокойствие, только вот краюшки губ дергаются от гнева, руки так и чешутся сжаться в кулаки или замахнуться, хорошо что приличные дамы могут держать себя под контролем… Немного больше, чем другие люди. Тамара ждет, опять непонятно чего. Дочка даже не понимает, за что ей извиняться, как спросить о причине гнева. А что если мама снова решила ее стукнуть, на этот раз избавившись от защиты? — Отец… отец вот значит как. — Выплевывает учительница, понимая, что дочь ничего не скажет. — Ну и где же ты встретила этого раздолбая? Уж не в бегах ли от новой жены с ребенком? Да, это бы стало хорошим уроком для тебя. Кейти разворачивается к комнате, откуда уже выглядывает Тощий Человек. Может, он и не видит ее, но хотя бы не ушел — и на том спасибо. Девочка рвется к нему, протягивая руку, только вот щупальце и пальцы разделяет невидимый барьер. Тамара позволяет этому случиться, а когда дочь решает сорвать амулет, хватает обе руки, подымая над головой. — Мама, прекрати, ты делаешь мне больно! — Напуганно пищит Кейти. — А ты мне разве нет? — Как-то так жутко улыбнувшись, словно Чеширский Кот, заявляет родительница. — Множишь все мои усилия на ноль, забываешь, кто тебя кормил и обувал, и уже пытаешься улизнуть к уроду, который только раз тебя встретил и за ручку подержал. Уверяю, моя дорогая Кейти, если бы Отец провел с тобой хотя бы недельку, то спихнул обратно мне, потому что… «Он только и умеет, что болтать и сидеть за компьютером, воспитание детей его быстро утомит» — так обычно говорила мать, только вот дочь слышала «потому что ты несносная маленькая гадость, и кроме меня с тобой никто и дня не высидит». — И что, ты просто запрешь меня дома, а ему скажешь, что я «не захотела»? — Осмелела девочка. Она знала, что высидит. Папочка и другие его детки, все они считали ее сестрой, частью семьи. Никто из них не называл ее проблемой, этим только мать — пускай и намеками — занималась. — Пока тебе нет восемнадцати, я за тебя отвечаю, и я считаю, что общение с ним будет опасно для тебя. — Значит, не пустишь. Но мы обе знаем, что я могу просто сбежать — в одну секунду. — Думаешь, Папочка поведет тебя на встречу с Отцом? — Победоносно нависая над ней, спрашивает Тамара. — Да, он сам только что сказал, что непротив нашего общения. И что же ты сделаешь, убьешь меня, чтобы точно не дреманула? На это женщина не ответила. Услышанное шокировало ее, ведь раньше подобными терминами дочь не разбрасывалась. Хватка ослабла, гнев начал отступать. Тамара хотела сказать, что никогда не причинит вреда своему сокровищу, что она просто делает как лучше, и что если Кейти так хочет сходить куда-то, они могут сделать это вдвоем. Только вот малышка опережает с ответом, что, наверно, стало фатальной ошибкой. — Так убивай же, я не боюсь! — Точь-в-точь скопировав улыбку матери, бросает колкую фразочку Кейти. — Потому что все дети Слендера после смерти оказываются с ним, как Вернон, Джесси и Дженни, многие другие… А вот ты, тебе туда ход закрыт. Хочешь помешать мне? Ну так никогда меня больше не увидишь, никогда…***
— Понимаете, вот что меня тревожит. Я смирилась с тем, что Кейти иногда нужно… поиграть с другими детьми, что она общается с этим воображаемым другом, отражением давно убитого манияка, что она может просто запереться в комнате, оставив меня за дверью. Но вот это ее желание общаться еще и с родным отцом, да он же для нее ничего не сделал! И как мне быть в этой ситуации, что вы посоветуйте, потому что я бы… — Мама? — Причина ее беспокойств стоит в коридоре, одетая в пижамку-скелетика, свою любимую. — Уже поздно, Кейт, почему ты еще не в кровати? — С момента той ссоры прошла неделя, так что от повышенных тонов не осталось и следа. — Да меня голос разбудил, ты с кем-то разговаривала но… — Девочка вгляделась в тени, словно там мог кто-то спрятаться, — здесь же нет никого, ма? — Тебе показалось. — Отмахнулась Тамара. — Я просто решила выпить кофе перед тем, как засесть за работу, может, в голове прокручивала работы учеников, и заболталась. — Но ты прямо так громко-громко ворчала, я так и не поняла, что. — Физика. — Тепло улыбнувшись, заверила мать. — Знаешь, даже мне она иногда надоедает. Одарив ее улыбкой в ответ, Кейти вернулась в постель. Конечно, никто сюда из Флориды не приезжал.