Туман сгущается над Фогги-Фолз

      Джек довольно долго не мог понять, как именно Слендер ему помог, и стоило ли оно вообще того. Знал только, что теперь сможет найти какие-то подсказки, возможно даже те, которых сам Тощий Человек не видел (он ведь должен был искать Кейти).                         Разобраться с новым даром помог случай: мама попросила найти заколку, которую потеряла где-то в гостиной, мальчик отыскал ее за диваном. Держа предмет в руках, он подумал: наверно, это Лала стянула.       Как вдруг оказался на этом самом диване во вчерашнем вечере — как раз под выпуск «Большой любви» — серала, который мать не пропускала даже после дня изнурительной работы. Серия подходила к концу и его жутко клонило в сон. Опустив голову на спинку, Джек почувствовал, как заколка давит в голову, снял ее и положил на край, после чего та звякнула об пол.       Значит, теперь он мог просто взять предмет, задать ему вопрос, и посмотреть на мир глазами хозяина? Ну, это лучше, чем ничего, и все же… Где искать предметы, связанные с Кейтлин, он же не знает ничего об этой девочке, да и пропала она шесть лет назад! Джек был слишком взволнован, чтобы думать, и когда друзья приигласили в лес на посиделки с радостью согласился. Ему надо было передохнуть перед очередным мозговым штурмом.       Вместе с ним Алекс и Морти скинулись на еду, послав последнего в магазин. Старший принес плед и зажигалку, сам он пожертвовал тетрадку. Когда друг вернулся с продуктами, все уже было готово, только вот кое-что его не устраивало.       — Погоди, а она что тут делает, что-то я не помню, чтобы Рада скидывалась!       — Она выбралась из дома, пока отец на работе, я пригласил и угощаю за свой счет.       — Да ну, могла бы для приличия у кого-то кошелек стянуть, авось и купил бы еще одну бутылку газировки.       — Я не ворую. — Посомтрев на него поучительно-строгим взглядом, ответила цыганка. — И не нужно так жлобиться из-за пары баксов. Получу диплом, найду хорошую работу и отплачу сполна.       — Если тебя вообще в унверситет возьмут.       — Ну, шансов у меня точно больше, чем у парней, которые палят собственные тетрадки.       Алекс хотел вмешаться на каждом слове, готовый всыпать Морти по превое число, но неожиданно девушка сама его осадила. С одной стороны, ему нравилась такая Рада — смелая и гордая, а не запуганная отцом, с другой — если не спасать ее, как еще доказать, что ты классный парень?       Четверка сидела на пледе, жаря сосиски, не сильно думая о пожарной безопасности. Вообще-то они прогулиивали школу, и планировали сегодня куда-то пойти, но тащить гостью кидаться камнями в бабку Мэдди или швырять петарды на десткой площадке никто не рискнул. Так что планы поменялись — прани решили порассказывать друг другу истории, возможно, даже немного покрасоваться перед девчонкой. Конечно, когда один говорил, два других осаждали: «да все было не так», «врешь ты, мы же вместе это делали», «ну подумаешь, а вот я однажды…». Однако цыганку это не сильно разочаровывало. Она была рада любым приключеням, так как ее собственные ограничивались играми с младшими сестрами и посиделками с матерью.       — Эй, да вы чего тут устроили! — Закричал Морти, заметив, что девушка сидит в объятиях лучшего друга.       Джек увидел это еще раньше: сперва Рада просто села к Алексу, тогда положила на него руку, потом он сам обвил ее талию, а тогда и она подвинулась к нему, так и сидели минут пять.       — Ой, да не расстаривайся, хочешь, я тебя обниму?       Он прижался к Морти, ожидаемо, получив тычек в бок, и свел все на шутку, но атмосфера между парой все равно развеялась. Лишь легкий румянец на щеках обоих намекал на то, что они не забыли того момента.       Но вот уроки закончились и компания разошлась. Алекс решил провести Раду хотя бы до улицы, Морти отмахнулся от них и пошел своей дорогой, Джек решил срезать через лес и выйти к площадке, от которой до дома будет рукой подать.       Шел он медленно, ни о чем не думая, просто наслаждался последними теплыми деньками. Как вдруг — словно гром посреди ясного неба — пришла идея. Кейти пропала в лесу, деревья, они должны хранить память! И Джек, как спятивший активист, начал кидаться то к одному, то к другому дереву. Мальчик задавал один и тот же вопрос «Кейтлин, что с ней случилось?», но не получал ответа. Так и кдался от ствола к стволу, пока не вернулся чуть глубже в лес, сошел с привычной дорожки. Прикоснувшись к очередному дереву — сосне — наконец-то нашел зацепку.       Джекки стоял, наряженный в фиолетовое платье, поглядывая на заостренные носики ведьминских туфель. Правда, большую часть наряда скрывала куртка, но сомнений не оставалось — это был Хэллоуин, как раз тогда, когда пропала девочка. Не было чувства страха, потерянности, только что-то загадочное, волшебное, предвкушение магии. А, так оно всегда так бывает на Канун Святых, только сам Джек забыл о том.       — Кейти, Кейти, я тебя обыскалась, что ты тут делаешь? — Слышится голос позади.       — Хотела показать папе свой улов, в этом году рекорд. — Не оборачиваясь, отвечает девочка. У ее ног стоит огромная сумка, полная конфет.       — Если твоему отцу так надо, пусть сам прийдет и посмотрит, тебе еще надо скупаться перед школой, и вообще, завтра вставать рано.       На этот раз женщина — скорее всего, мать — более настойчива. Она хватает дочку за руку, на чем видение обрывается.       Конечно, может быть всякое, но судя по тому, что девочку так и не нашли, в лес она тогда так и не вернулась. Получается, это ложный след, искать пропажу нужно совершенно в другом месте.       В выходной день (для города это был праздник, но цыгане по-прежнему работали) Рада сама улизнула к мальчишкам. Точнее, прибежала к Алексу и уговорила его собрать своих ребят. Девушка обещала повести их в особое место, ведь ей было неудобно, что они постоянно берут ее с собой и угощают.       Так чтеверка оказалась на свалке, миновав тех ромалов, что разбирали там на металлолом всякую дребедень. Когда они крались мимо них, скрываясь за кучами мусора, Джек заметил на лице провожатой грусть: она не хотела себе такой жизни, ни брату, ни детям, он находил что-то общее в общине, которая хочет забрать цыганку себе, и Слендере, который положил глаз на Лалу.       Итак, Рада привела их к огромной трубе, которая вела в разветвленную сеть тонеллей. Конечно, заблудиться там — раз плюнуть, от чего Морти не на шутку испугался. Правда, цыганчата оставили там пометки, как оказалось, семья усатого грубияна часто сбегала сюда.       — Ну, это Леро нашел, раньше там был вроде как офис ну… Людей, которые следили за трубами, но сейчас система поменялось и это место заброшено, мы никогда не видели там взрослых.       Помещение было маленьким, потолком служили толстые трубы, на стене оставались истлевшие карты, в которых только сантехники могли сориентироваться. Несколько пустых полок — было бы глупо ожидать найти там что-то интересное. Под стеной стоял стол с двумя лавками, что уцелел за счет железного каркаса, а вот досчатая часть сгнила, ее уже дети заменили, притащив туда какие-то пластмасски.       Если тут и были лампы, то они не работали, хорошо что Алекс взял фонарики. Они пришли туда не для того, чтобы поужнать — хотели попугать друг друга страшилками. Удивительно, но даже столкнувшись с Тощим Человеком (от которого удирали так, что пятки сверкали) мальчишки все равно искали отсрых ощущений, к тому же, в этом плане старые добрые страшилки были намного лучше, чем драка с бледными призраками.       Начал эту игру Джекки, от которого уже ожидали, про кого расскажет (может, даже хотели этого, думая, что товарищ чего-то недоговаривает), но мальчику не хотелось быть банальным. У него в запасе имелась одна легенда, которая, вроде-бы, не имела отношения к тому бледному монстру.       — В общем, этот рассказ про двух девочек-демонов, то есть демонов, которые вселились в девочек. То были две подруги, они как раз учились в средней школе, как мы сейчас. Они ходили на уроки, записывали все в тетрадь и делали задания, а когда наступила перемена, пошли в туалет. Там им встретилась школьная звезда — некая иностранка, родители которой переехали пару месяцев назад.       «Хочешь погирать с нами?» — спросили подруги. Иностранка отказалась. Она была очень популярной и не водилась со всякими там чудаками. Они снова повторили свой вопрос, на этот раз добавив «или боишься проиграть двум балдам?» — это было довольно странно, так как «балдой» называли дураков только у нее на родине, и откуда им было знать такое слово, и что именно так их девочка в мыслях назвала? Тем не менее, школьница была не из пугливых и согласилась.       Подруги приказали ей считать до десяти, сказали, что српячутся на первом этаже. Девочка проговорила считалочку а тогда пошла по коридору, как вдруг все вокруг начало плыть и превращаться… В бетонный тонелль! Да, и свет пропал, и запах сырости появился, туфли намокли от стечной воды. За спиной подружки хором закричали: «проиграла!», после чего зарезали иностранку.       Ее тело полиция нашла через неделю. На ноже обнаружили отпечатки пальцев тех двух. Когда их спросили, как и зачем они убили девочку, те ответили, что им приказал демон.       — Пф, ты вот этим хотел меня напугать? — Надув губы, спросил Морти. — Думаешь, если я сижу в таком же месте, то испугаюсь? И не такие пытались!       — Ну а мне эта история кажется знакомой. — Сказала Рада. — Кажется, я даже читала о ней в новостях. В школьной библиотеке — у нас дома нет компьютера, и тем более интернета. Но ты довольно неплохо ее пересказал, хотя там вроде бы были близняшки, а не подруги.       — Хм, намного лучше, чем во время первых наших посиделок. — Сделал вывод Алекс. — И все же, твоей истории не хватает красоты. Пересказать что-то и рассказать — это две разные вещи.       — Тогда вперед, покажи, как это делается. — Буркнул обиженный Джек.       — Ладно-ладно, опять мне вас, мелких, учить. Только вот это не совсем история, сказка, слышал ее, когда ездил на каникулы в Мексику. Мальчик рассказал мне на ломаном английском, но, так уж и быть, позволю себе сделать это более изысканно. Она называется «Хороший Сын и Святая Смерть».       Жил-был Хорший Сын — единственный у своей матери, они любили друг друга и были вдвоем в целом мире. Как-то раз мать заболела, лежала в постели, но вроде как чувствовала себя неплохо, а мальчик все делал по хозяйству. И вот пришла к ним гостья. То была женщина в черной накидке, что была расшита разноцветными цветами, узорами древними, как сам мир, а под саваном был череп. Мальчик знал это, но не подал виду, он понимал, что ей нужно, и все же пустил в дом, ведь не пускать Смерть было бы верхом невежества, и за такое она точно спасибо не скажет.       Налив гостье супа хозяин дома усадил за стол, и принялся рассказывать про свою жизнь, будто та была старой подругой. Говорил, что нету у него никого роднее матери, что она работящая и добрая, попросил, как просят дедушку или бабушку на празднике: Святая Смерть Благословенная, не забирай родную, дай ты ей еще пожить на свете.       Люди такие люди — всегда пытаются отстрочить неизбежное. Смерть согласилсь, но с условием, что мальчик выполнит три ее прошения. Сперва должен он был пробраться в дом к ведьме и забрать у нее амулет, что та когда-то украла у самой Госпожи.                   Хороший Сын очень боялся взрослых: спорить с ними было бесполезно, те всегда все знали лучше, а пытаться обдурить и подавно. Но все же, осбрав все свои силы в кулак, мальчик пробрался в большой дом на краю их деревни и стал искать пропажу.       Было там много вещей со всех концов света, и много комнат — с музыкальными инструментами, игрушками, драгоценностями, спальни и гостиные, кухни и ваны — все, чего душе угодно. Но нигде не лежало заветное украшение. Как оказалось, ведьма всегда носила его на груди. То был череп, простой сахарный черепок на ниточке, как их еще называют калавера. Но мальчику не было важно, насколько ценное украшение, если его хотела Святая Смерть, значит, получит.       Спрятавшись под кроватью он дождался, когда ведьма заснет, а тогда осторожно разрезал нитку и убежал с сокровищем прочь. Через день к ведьме пришла разъяренная толпа нищих, на крови которых она получила свои сокровища. Несчастные разграбили ее дом, оставив на его месте попелище, а ведьму бросили умирать в нищете.       Второй просьбой Наисвятейшая велела пойти к местному учителю, и заставить его сознаться в преступлении. Хороший Сын очень боялся того строгого преподавателя, да и учился у него не очень хорошо. Все же жизнь матери для него была важнее, тогда мальчик подождал, когда все дети со школы уйдут, подошел к нему и спросил «а что за преступление вы сделали, не хотите сказать?». Ожидаемо, учитель сказал, что он ничего не делал, и вообще, откуда тот набрался таких глупостей. Тогда мальчик повторил свой вопрос, на этот раз увереннее «Что за преступление вы сделали, что огорчили этим Святую Смерть, не хотите сказать мне, так перед ней ответ держать будете».       Тогда учитель испугался и рассказал как есть, перед другими преподавателями: он видел, как их директор, тот, что поднял всем зарплату и считался самым лучшим человеком в деревне, убил собственную дочь, которую потом нашли в реке. Он ничего не сказал так как боялся, что на должность прийдет скупой и недальновидный человек, и тогда школа закроется. Узнав об этом, власти дали ему три года заточения в темнице, это было неприятное, но справедливое наказание.       И наконец Смерть попросила мальчика прийти к ней в гости, раз уж она к нему заходила. Хороший Сын надел лучшую одежду, собрал букет из бархатцев, испек два калача и купил бутылку вина. Собрав корзину, отправился он подзним вечером за бабочками, что привели его к старому склепу. Открыв дверь, мальчик оказался в роскошном дворце, где приняла его Святая Смерть как почетного гостя. Она угощала мальчика всевозможными сладостями, сытными запеканками и овощным рагу, а сама была рада тем дарам, что принес бедный ребенок. Они долго сидели за столом, разговаривая не о бедах, но о мире — о том, как родилось нечто настолько разнообразное и прекрасное, о том, как любовь была подарена человеку, чтобы выйти из тени страхов, и о беспощадной справедливости, что настигала всех и каждого, какие бы способы люди не придумывали, чтобы ее избежать.       Наконец Смерть сказала, что не станет забирать мать, но в мире должно сохраниться равновесие, и одна душа все равно покинет мир живых. Она так же добавила, что лишь Хороший Сын может занять место своего родного человека, и тот согласился.       Они еще не раз виделись — ведь фотография пропавшего мальчика всегда стояла на алтаре, и в первый день ноября он неизменно являлся к матери, чтобы посидеть вместе с ней за ужином и утешить страдальчиское сердце. В коцне концов, чтобы ты не делал, чтобы задобрить высшие силы, не получится обойтись наименьшими жертвами и выйти из истории тем, что был прежде.       Джек слушал все это, не находя слов, чтобы перебить. Какой-то непонятный голос заскулил в глубине головы, но он его заглушил. Нет, это ведь была просто сказка, да и что какая-то мексиканская Смерть могла иметь общего со Слендером, что родился… Ну, точно не в Мексике, хотя место и время его появления оставались загадкой.       — Тьху ты, вот такими сказками меня взялся пугать? — Выразил недовольствие Мортимер. — Вот я тебе покажу, что по-настоящему пугает.       — Тогда ты следующий. — Поймала на слове Рада.       — Ладно, вот вам щас будет! Итак, был на свете лес, из которого никто и никогда не находил дороги, говорили, там всевозможные чудища водились и любого, кто туда зайдет, неизбежно ждет печальный конец. И посреди того леса стоял замок с высокими мрачными шпилями и окнами, в которые даже днем не паподало солнце. Жил в том замке древний и страшный вампир, что родился от ведьмы в ночь полнолуния. Был он и воином, и колдуном, а сердце его было как лед, а кулак твердый, как камень.       И вот надумал этот колдун жениться, и взял себе в жены самую юную и красивую девушку на свете. Он принес ее в замок и сказал: если будешь меня слушать, я позволю тебе остаться тут, а нет так выгоню в лес, где ни ждет ничего, кроме гибели. Напуганная девушка подчинилась ему.       Она вынуждена была убираться во всем замке, а тогда, уставшая, бежать на кухню, чтобы приготовить еду. Несмотря на то, что волшебник мог наколдовать себе слуг, всю работу он переложил на жену, и уже через год из самой красивой девушки на свете она превратилась в уставшую, измотанную, что выглядела лет на десять старше себя прежней. Тогда стал он в шутку говорить «вот что-то ты постарела, гляди, надоешь мне, и вышлю тебя обратно в деревню, через лес пойдешь пешком».       И тогда в ее жизни появился маленький огонек, которого девушка прозвала Надеждой. Он вырвался из лаборатории волшебника и пожалел красавицу: помогал ей делать работу, освещал темные углы, чтобы ей не было так страшно. А в один день сказал «Что ты не делай, а колдуну не угодишь, если и растопить ледяное сердце, то хозяин его тотчас же умрет. Однажды зеркало покажет ему самую красивую девушку на свете, и ею будешь не ты, потому что из тебя уже все соки выпил. Тогда все равно, что ты делала и как старалась, отправит тебя в лес, уж лучше сразу туда пойти, пока силы есть, авось и выберешся».       Девушка сказала, что боится идти туда одна, тогда Надежда сказал, что будет вместе с ней. Так одной ночью, когда волшебник заперся в лаборатории, они сбежали из замка и бросились в чащу, где скреблись и завывали неведомые твари.       — И что, им удалось спастись? — Спросила цыганка.       — Не знаю, поэтому то история и страшная. Стоило ли оно того, непонятно, может, оба они пропали в том лесу.       — Да ничего страшного, звучит так, будто ты перевыдумал сказки, которые родители перед сном читают! — Возмущенный тем, что это должно было быть лучше его истории, сказал Алекс. — Может Рада порадует нас чем-то более оригинальным?       — Я не то что бы много о мире знаю, в основном из книг. Но могу попробовать… Не судите строго, часто рассказывала сказки, но страшных историй — никогда. Тогда поведаю вам про Лолмишо — это такой демон. Красный, маленький и до жути хитрый — он проникает во все щели и достанет тебя, где бы ты ни был. Любит хватать за руки и за ноги, но больше всего — за лицо, особенно молодых девушек и парней, которые считают себя красивыми. Его прикосновения вызывают покраснение, зуд, страшную сыпь и прыщи на коже — все, что вы только можете представить, и так, что никакими кремами не поможешь. Вылечить от его прикосновения может только шувани, она знает заговоры против демонов.       — Глупости, и как выглядит твой демон?       — Это мышь, Морти, маленкая мышка.       Всем своим видом Мортимер показывал, что его таким не напугать. Как вдруг прямо с трубы на него свалилась гигансткая мокрая крыса, издала пронзительный визг, проползла по лицу мальчика и ринулась прочь, в темноту. И вот тогда отважный герой заорал так, что эхо еще где-то минуту ходило по тунеллям. Так их наглец-товарищ сбежал, Алекс же с Радой остались сидеть на лавке, громко смеясь.       — Это было не так сложно, как я думала. — Призналась девушка.       — Да, Морти он у нас такой. А ты… очень храбрая. Я никогда не видел таких отважных девиц.       — Угу, вот бы и перед отцом быть такой же. Сложно даже слово поперек сказать, а как скажу, то еще полгода жалею об этом. Разве так поступают сильные люди?       — Это нормлально, что ты где-то слабая. Не потому, что девчонка, даже у меня есть уязвимые места.       — Правда, и какие же?       — Ну, мне очень нарвится одна девушка. Обычно, хоть я и забочусь о своих друзьях, когда мы влипаем в неприятности каждый сам за себя, негласный договор такой. Одного поймали, так он других не здает. Но ради нее я мог бы взять всю вину на себя, и даже получить оплеухи от нескольких старых жутких цыган. Разве то, для нее я могу сделать такое, делает меня слабым?       — Нет. Это очень романтично.       Они посмотрели друг на друга еще минуту, вроде и порываясь, но в то же время боясь чего-то. Со стороны это выглядело чертовски странно. И все же Рада оказалась решительние, как и тогда, когда училась кататься на роликах. Она схватила Алекса, потянула на себя и поцеловала, на этот раз по-взрослому.       — А давай сделаем тут что-то на память, сможем приходить в это место и вспоминать друг о друге.       — Давай, только вот как?       — Нацарапаем сердце с нашими именами на трубах, у меня для таких дел перочинный нож есть.       Конечно, обычно он служил для срезания подслнухов, открывания банок, чистки грязных ботинок и просто, чтоб друзья завидовали — им такого родители не разрешали. Но сейчас нашлось вот такое нежданное применение, а если вспомнить, для чего его брали дети Слендера… Джеку от таких мыслей становилось жутко. Мальчик вновь почувствовал себя неловко из-за того, что остался около этой парочки и решил не портить момент. Может, ему лучше делом заняться? К примеру, найти какую-то вещь Леро и узнать, как он относился к Кейтлин. Этот засранец так бесился, когда Тощий Человек обратил внимание на кого-то другого, может, это он девочку убил, опыт-то был!       В общем, какие-то вещи цыганчата тут оставляли. На верхних полках, каких не увидеть, если не стать на нижнее, а в темноте и подавно. Там была банка из-под консервов, заполненная осколками стекла, которые превратились в камушки — если положить под водопад, такие где-то за три месяца получались. Нашлось странное ожерелье из центовых монет, собранных в звенящее бусы — такими могли только цыгане похвастаться. Была колода игральных карт, где не хватало трех тузов, ну и несколько смятых бумажек — кажется, по пятдесят доларов. Джек не стал их брать, все же Рада доверяла гостям.       А на дне той коробки с секретами нашлось что-то невероятно старое: еще один рисунок. Тут просматривались характерные для детей Слендера вещи: перечеркнутые глаза, черно-белый месяц но… Половина рисунка все же была цветной. Под пятнами рызмывов (толи трубы, толи кто-то плакал) можно было увидеть очертания водопада и бережка перед ним. Там был нарисован Леро — темные волосы до плеч, точно он, хотя в том костюмчике (зеленая футболка и красные штаны) Джек видел разве что какого-то пацаненка лет пяти-семи, видимо, донашивал за ним. Этот же любимчик папочки держал за руку девочку, но не цыганку — волосы короткие. В синем сарафанчике, белой кофте, красных колготках, они оба улыбались. Ее он подписал как «сестру». Уверенный как никогда искатель правды сосредоточился на вопросе «что связывало Леро и Кейти?».       Он очутился в том же месте, но влюбленных не было и в помине. Не наблюдалось так же других детей — он был один, сжимал что-то в кулаке и плакал, утирая сопли второй ладонью. От каждого всхлипа тело вздрагивало, а когда его коснулась рука, сжалось в комок. Обычно хныканья заканчивались оплеухой, но не тогда, когда рядом был Слендер.       — Прости, — говорит он голосом маленького мальчика, совсем не похожего на нынешнего Леро. — я не смог.       В голове пролетают картинки: как он бегал по всем этим водостокам, даже там, где было глубоко, где трубы ржавые и могут обвалиться или прорвать в любой момент, где совсем рядом бурное течение сточных вод. Никаких слов в ответ, только осознание пришло в голову: папочка ни в чем не винит, признаться он слабо верил в то, что сын сможет что-то найти, но не потому, что тот слаб, а потому что и сам бессилен.       — Ты не понимаешь! — Возвражает цыганченок. — Там было место у коллектора, куда вода стекает с большого канала, и рядом такой бережок — где обычно прибивает дохлых кошек и всякий мусор. Вечно воняет трупами, но ведь кошка не могла оставить этого!       Разжимая руку, мальчик демонстрирует браслет, на котором написано его имя. Да, браслет дружбы, сплетенный из ниток, уже порванный, но скорее всего Леро подарил его Кейти, потому что на руке такой же.       — Думаешь, она выкинула его, как раз перед тем, как пропала? Просто предала нас и сбежала? Но тогда почему не прихватила свою маму, да и куда она пошла бы одна в десять лет?       Сам заикнулся о предательстве, ведь мозг не давал других объясннений, и сам же открестился от этой идеи, да и Слендер успокоил. Конечно, Кейти их не предавала, она просто исчезла — как и когда непонятно, уже неделю от нее не было вестей.       — Она была там, я уверен. Может, пряталась от кого-то, и там же порвала браслет. А ее мать, ты можешь с ней поговорить? Я к ней даже подойти боюсь!       Слендер сказал, что он очень волнуется за дочь, но, как бы ни хотел, не может разговаривать со взрослыми, те более когда они сами того не хотят.       — Ну тогда поищем еще где-то. Может, лес? Она любила там играть. Или водопад, у которого мы познакомились? Обыщем все халабуды и домики на дереве… Мы найдем, точно найдем! — Заверял цыганченок, пряча рисунок, над которым проплакал, в заветное место.       Вернувшись, Джек понял, что дело становится еще страннее. Получается, она не пропала в лесу, ее не убивал Леро, да и сам Тощий Человек со всеми своими суперсилами не мог найти. Так что же там, черт побери, случилось? Ну, был еще один вариант у мальчишки — узнать, кто она, мать этой Кейти и допросить ее, точнее, взять какую-то вещь, и та сама все расскажет.       Тем временем Рада и Алекс уже оставили свою метку на трубах и ворковали о каком-то будущем, что товарища не волновало. Он решил уйти, по дороге отыскав Мортимера. Вместе они нашли выход по стрелкам, по дороге друг не уставал жаловаться.       — Нет, ну эти девчонки все только портят. Ты подумай, раньше он бы побежал за мной, может, чтобы приколоть или еще раз напугать, но все же… А теперь пускает слюни на эту цыганку, да она просто хочет обокрасть Алекса, вот и все!       — Слушай, он старше нас, умнее, сам знает, что делать. Если хочет встречаться с девчонкой — ладно, мы же друзья, должны поддерживать, главное, чтоб ему нравилось.       — Ага, щас, да когда такое было, что ты творишь хрень, а друг с тобой заодно?!       — А помнишь, как ты увидел рекламу машинок хотвиллс? Там было их пять штук в коллекции и ты мечтал заполучить их все. Обыскивал все водостоки и остановки в поисках монет, выменял пистолет-пугач на побитую машинку у мелкаша из детсада! О, это была та еще дурость… Для нас с Алексом, но мы все равно заняли тебе денег, потому что понимали, что для ТЕБЯ это важно.       — Нет, ну то было другое. Машинки реально классные — все еще на полке у меня стоят — а девчонки… С ними всегда заканчивается проблемами.       — Эх, Морти, Морти, — покачав головой, поучительно сказал Джек, — пора бы научиться видеть чье-то еще мнение, кроме собственного.       Это был уже третий понедельник сентября, и все же идти в школу после выходных было непросто. Выбегая к автобусу, Джек с завистью посмотрел на Лалу, которая сидела в своем манеже с плюшевыми игрушками и не думала о том, прокатит ли отмазка с несделанным и списанным домашним заданием в этот раз.       Первым уроком стояла математика, получилось выкрутиться. На второй от учительницы литературы прилетела оплеуха — она сразу видела, кто смотрел краткий пересказ Диккенса, а кто действительно прочитал за неделю, или хотя бы пытался.       Третья была физкультура, где они поиграли с другим классом в бейсбол. Стоит отдать должное Морти: он был капитаном вражеской команды и расставил игроков так, что каждый выполнял свою работу. Когда питчер не был уверен, кинет ли он мяч, а бьющий боялся, что тот прилетит в нос (да, была у Джекки такая фобия) результат был очевиден.       И вот большой перерыв. Их компания собралась в столовой, перекусив пиццей и запив все соком, а тогда отправилась в туалет. Алекс хотел передать младшим шпоры по математике — он знал одноклассника, который менялся данными ценностями, ну и взял парочку, возможно, чтобы компенсировать то время, которое проводил с цыганкой.       Конечно, в коридоре такими вещами нельзя хвастаться: школьники отберут а учителя еще и накажут. Но как только троица заперла двери, из кабинки на них выскочил Леро.       — Вы, никчемные гаджо, издеваетесь надо мной? — Крикнул он, ничуть не боясь лишнего внимания. — Из-за вас Рада постоянно убегает из дома, а вот вчера отец раньше пришел, я ели как сумел заговорить ему зубы, он ведь теперь проверяет, где она. Играете в свои идиотские игры и обрекаете мою сестру на опасность.       — А я говорил, от нее одни проблемы! — Придерживаясь принципа «я тут не при чем», выпалил Мортимер, только этим еще больше разозлил цыганченка.       — Я не цыган, чтобы воровать ее силой. — Заявил Алекс. — Сама идет, никто ее не заставляет. А если думаешь, что ты в праве решать, как будет лучше, то вы с ее отцом одинаковы.       На это Леро заворчал что-то невнятное, наверно, ругань на своем родном языке. Джек чувствовал, что должен добить этого паршивца, а то ишь чего задумал: разборки в туалете устраивать.       — Значит, как убивать кучу детей это ты можешь, а как защитить родного человека от монстра — нет? Какой молодец! Да Слендер все за тебя делает, ты сам ничтожество.       — Заткнитесь, вы все!       В тот момент что-то неладное случилось. Слова цыгана сопровождались порывом холодного ветра, невесть откуда взявшегося при закрытом окне. Двое из трех сразу поняли: просто так они от сюда не выйдут, они приготовились к драке, только вот мальчишка драться не собирался.       — Ни на что не способен, да? А давайте проверим, на что способны вы!       С этими словами Леро поставил руки крестом, а когда махнул ими, поднялся еще более сильный ветер, сопровождаемый густым туманом. Тот поредел через минуту, но так и не развеялся до конца: троица оказалась посреди ночного леса, обидчик пропал.       — Что? Но как? Какого? — Негодовал Мортимер.       — Перенес нас в другой мир, они так могут. — Так, словно был экспертом (на самом деле, просто слышал краем уха) проинформировал Джек.       — Блин, ну и что нам теперь делать, а ты не можешь нас обратно?       — Нет, такой способности мне Тощий Человек не давал.       — А я знаю, надо собрать восемь предметов и тогда выберемся, это игра такая, про нее многие дети говорят. — Вмешался Алекс.       — Так что, разделимся и поищем?       — Нет. — Возвразил Джекки. — Нужно оставаться вместе, иначе нас надурят. Или эти призраки появятся, или вернут только одного. По крайней мере меня они убить не могут, у тебя есть амулет, ну а Алекс? Ему будет опасно.       — Хорошо, но нам лучше поторопиться.       Они двинулись вперед, Джек возглавлял данную процессию, Мортимер — закрывал. Из-за тумана и деревьев все казалось одинаковым, так что не было понятно, двигаешься ли ты вообще или стоишь на месте. Тем не менее, вскоре они вышли к огромному дереву, на котором был листок бумаги.       — Хм, так это похоже на домашку по математике. — Прищурившись, заявил крайний.       — Да, это то самое ГДЗ, которое я вам принес. — Осторожно, словно ошибка могла стоить ему жизни, сказал Алекс.       Ну, теперь они знали, что искать. Решили не идти прямо, а свернуть направо, вроде даже нашли какую-то дорогу. Только вот безжизненный лес оказался не таким пустым, даже если его обитатели были не совсем живыми. Их пока не было видно, но можно было услышать смех, топот крохотных ножек и шорох листвы. Может, дети Слендера стояли где-то в тумане, или это были очередные кусты? Сложно сказать.       Троица вышла к огромным цистернам, место, напоминающее заправку, только без самой заправки. Тут уж мальчишки разделились, так как оставались рядом и каждый обыскал по две. В итоге Алекс нашел еще одну страничку, все находки хранились у него.       — Все, можем идти. — Скомандовал он.       Смех ставал все громче, а силуэты — точнее. Теперь уж можно было отличить растущий вдалеке куст от ребенка. Что правда ужасало — они были разными. Мальчики и девочки, подротски и совсем маленькие, а одежда некоторых походила на пьесу о Ромео и Джульетте. У всех были лица с очертаниями глаз, носа и рта, но контуры их были размыты, будто художник решил перерисовать все и просто затер неудачный эскиз.       — Черт, пацаны, да они прям на меня пялятся. — Голос Алекса звучал встревоженно, обычно он не позволял себе боятся, будучи лидером.       — Ну, они смотрят на всех нас. — Попытался успокоить Джек.       — Нет, ты не понимаешь, конкретно меня сверлят взглядом! — Не унимался друг.       Третью записку они нашли в тонелле. Туда пошли двое, а Джек остался на шухере. Мальчик смотрел то на черную прогалину, где пропали друзья, то на туманный лес, не зная, откуда ждать беды. А что если Леро просто появится там, за его спиной перед товарищами, и прибьет?!       — Нашли, нашли! — Раздался крик старшего.       — Нет, это я нашел. — Вопил вдогонку Мортимер.       Выбежали они от туда как ошпаренные, а записки Алекс запихал в карман. Он посмотрел на Джека так, словно он виноват в том, что случилось, хотя конкретно эта заворушка началась из-за Рады.       — Там, где-то под стенкой, действительно лежит труп. — Уже не напуганно, а строго, сказал товарищ. — А внутри скелета нож. Не знаю, как он туда попал, но чтоб ты больше таких историй не выдумывал!       Дальше двигались налево и отыскали странную стену. Точнее, это были две стены, которые пересекались крест-накрест. Морти это не понравилось и он предложил не разделяться, а обойти все четыре угла вместе.       В первом не было ничего, только рисунки перечеркнутого глаза, нарисованные углем по всей площади. Во втором валялись давно забытые игрушки, среди которых был мишутка, очень похожий на того, которого недавно потеряла Лала, только был он дырявым и покрытым плесенью. Джек потянулся туда, сам не знал почему — он точно не принесет такую гадость сестре — и все же что-то в этой вещи неизменно манило его, пока не прилетел подсрачник от Алекса.       — Эй, ану прийди в себя, так мы точно никогда не выберемся!       И вот эта перспектива — остаться тут на веки вечные — была довольно отрезвляющей. Оставив игрушки в покое, друзья подошли к третьему углу, где к ним спиной сидели двое детей в школьной форме. Кажется, они играли, но товарищи, не сговариваясь, молча, украдкой двинулись дальше. Им не хотелось проверять, даже если это были не дети Слендера и их можно было вытащить от сюда — слишком опасно.       В четвертом была заветная записка, но как только Алекс потянулся к ней, появился еще один ребенок Тощего Человека, выхватил находку, а тогда каким-то чудом оказался на самой стене, держа листок над головой.       — Опять девчонки. — Буркнул Морти, тем не менее его взгляд был направлен на цветок, который венчал лоб незнакомки.       — Джесси, прекращай. — Джек сам не знал, откуда в нем столько наглости, но по-другому с ней нельзя было разговаривать.       — Это ты у нас в гостях, Джекки, а не наоборот. — Улыбаясь, ответила та. — Как-то невежливо отказывать хозяину в игре, к тому же жульничать.       — Кто бы говорил? Вы постоянно все делаете так, чтобы побеждать, я еще ни про кого не слышал, чтобы он вас победил.       — Либо мы играем слишком хорошо, либо они слишком плохо. — Посмеиваясь, отвечала мертвая.       В это время Алекс схватил ее за ногу и потянул на себя, на лету выхватывая листок. Не дожидаясь реакции, мальчишки дреманули прочь и не зря — всокре Джесси закричала так, что весь лес содрогнулся, и голос ее был… Неверотяно живым, будто бы с того момента, когда девочку убили.       Пятый листок отыскали в каком-то бетонном скелете, где не было ничего, кроме висельницы (на стене было написано ВИСЕЛИЦА) и табуретки. Но когда мальчики собирались выходить, путь им преградила другая близняшка.       — А я не пущу, мы не пустим. — И, словно по волшебству, вокруг них появились еще такие же дети.       — Ты не имеешь права, он же дал слово…       — Тебе, но не ему. — Переведя взгляд на Алекса, ответила девочка. — Можешь идти, а вот твоему другу прийдется остаться.       Джек понимал, что действовать надо быстро. К сожалению, он не умел бороться с приведениями, никто не умел. Хотя… Была у мальчонки одна идея. Понимая, что Морти его прибьет, но все же не желая терять друзей в данной игре, Джекки сорвал с его шеи амулет и сунул прямо под нос детям Слендера. Талисман засветился, вспыхнул, и рассыпался в прах, но и призраки исчезли.       — Ты что, сдурел, и как я теперь от них спрячусь?       — Тебе что важнее: друг, или собственная задница?!       — Ну, если только ради Алекса… — Разочарованно сказал пострадавший.       Шестая находка была прибита гвоздем к какой-то хижине, и как Леро успел их все тут развесить? Однако, когда рука Морти уже потянулась к листку, Алекс его остановил.       — Погоди, разве ты не слышишь этот смех?       — Ага, они постоянно ржут, думают, мы их не обыграем.       Видя, что товарищ все так же намеревается сорвать записку, старший оттащил того за шиворот.       — Да погоди ты, дурень. Сейчас сорвем, а они снова на нас набросятся, что ты будешь делать, драться?       — О, на драку я точно не рассчитывал. А амулета-то у нас нет.       — Думаю, дело не в амулете. — Вмешался Джек. — В самом символе. Перечеркнутый глаз — это Слендера, а если его чем-то закрыть, то будет как защита. Что если нам еще таких сделать?       — Из чего? Тут нет ни ручек, ни карандашей.       — Да найдется кое-что. — Доставая из кармана нож, заявил старший.       — Не, ты что это серьъезно?! — Ошалел Мортимер. — Может еще нарисуешь какой-то волшебный кровавый символ, чтобы вытащить нас от сюда?       — Ну, другого выхода у нас нет. — Порезав палец, заявил тот.       Он нарисовал на запястье злосчастный символ, от чего весь лес задрожал, а когда тот подсох, набрал в другую руку горсть земли, плюнул туда и залепил глаз грязью.       — Вот так должно работать, теперь ты, Джеку не обязательно.       — Ах, проклятье! — Выхватив нож, пожаловался младший.       Он повторил все за старшим, после чего дети таки сорвали записку. Как и говорил Алекс, воспитанники Слендера накинулись на них всем скопом, вот только не могли найти эту порачку.       — Где они, а, Джекки, а? — Спрашивали карапузы один за другим, будто каждый из них был лично с ним знаком.       Они водили по воздуху ручками, но каким-то чудом не могли дотянуться до жертв, просто обходили их стороной. Что б то не была за невиданная сила, парни были ей чертовски благодарны.       Стараясь игнорировать навязчивых обитателей мира, троица двинулась дальше и наткнулась на записку, что висела на сетчастом заборе. Оставалась последняя и она… Нашлась в новом месте, которое тут появилось недавно. Это была та самая база в коллекторе, что в точности повторяла настоящую. Даже то сердце, которое тут нашкрябали Алекс и Рада, осталось, только было залеплено черной гадостью, похожей на нефть. Не сговариваясь, к записке парни потянулись вместе, схватили ее и снова оказались в школьном туалете.       Еще через мгновение туда забежа какой-то пацаненок. Увидев перепуганных мальчуганов он удивился, а тогда заметил контуры проклятого знака на руках двух из них, и выражение лица сменилось на «ну, бывает», в общем, о Слендере дети Фогги-Фолз знали не по наслышке.       Хотели они поговорить еще, но вот прозвенел звонок на урок. Джекки поспешил в класс, где как раз начинался немецкий. У него были хорошие отношения с мистером Рихтером, но тот точно не простил бы опоздания.       Как и ожидалось, задержка на пару минут всецело привлекла внимание учителя. Опрос учащихся он начал с ученика, который только что уселся за парту и даже не успел достать учебники.       — Мистер Ривз, вы домашнее делали?       — Делал.       — Глаголы учили?       — Учил.       — Основные глаголы немецкого языка?       — Haben и sein. — За два предыдущих урока только дурак не запомнил два эих слова.       — Когда мы называем предмет, это какой глагол будет?       — Sein. — Как и в английском языке, это было просто.       — Пример можете привести?       — Es ist ein Tasse.       — Что я вам говорил о существительных? В немецком у каждого свой род, какого рода чашка?       — Ну, среднего?       — Почти угадали.       — Женского.       — Верно. А с женским родом какой артикль?       — Eine.       — Вот и чудно, значит, готовились. Ладно, на этот раз пожалею, падежи спрошу у кого-то другого.       Домашнее задание они проверяли долго. Может, Джек и не был отличником, но точно не самым глупым, к тому же мистер Рихтер был таким учителем, с которым филонить нельзя. Если мальчишка и садился за выполнение домашнего, то немецкий всегда делал в первую очередь.       Когда с повторением наконец-то закончили, надо было разбирать новую тему — раз уж выучили падежи и артикли, самое время начать читать тексты, ну, учитель так думал. Самые простые, конечно, там будет много непонятных слов, так их надо будет выучить к следующему уроку. Но чтобы детям было интересно, он подошел к шкафу, тому самому, где лежат неприкосновенные вещи, и достал стопку учебников.       — Значит так, эти aus Deutschland, обращайтесь с ними очень бережно и верните к концу занятия. Джек, раздай, пожалуйста.       Мальчик послушался, не хотел ссориться, да и дело это простое. По два на парту — их было довольно много. Как вдруг на обложке одного из них ученик заметил пометку карандашом — одна из букв о была перечеркнута едва заметным крестом. Этот екземпляр он оставил себе. Конечно, его и Леро мог полапать, но вряд ли цыганченок был ярым любителем данного урока, как и школы в целом.       Итак, времени не было: после урока учебники заберут. Тогда Джек, дождавшись, когда учитель пойдет вталдычивать очередному двоечнику как правильно читать слова, положил ладонь на обложку и прошептал: что ты знаешь о матери Кейти?       Он оказался в таком же классе, который за года не поменялся. Все в том же синем сарафанчике и белой кофте — как Кейти на рисунке. Закрыв учебник, девочка незаметно нарисовала крестик на кружочке.       — Смотри, папа, для старших учебник, не зря училась.       И хотя рядом Слендера не было, сама Кейти думала, что он видит и слышит, и более того, рад за нее. Вообще, ее волновали отношения с отцом — она совсем не делала того, что он просил, так как все время уходило на учебу. И все же он гордился, не потому, что ему будет польза, а потому, что для дочери это важно.       Тем временем учитель сидит за столом, проверяя работы. Это так странно — оставаться в школе, когда все дети ушли, но кажется для нее привычное дело. Поставив точку в задании (ух и большой же текст она написала) Кейти обращается уже к нему:       — Закончила.       Отложив тетрадки, преподаватель подходит к парте, быстро скользя пальцем по строчкам. Так же молниеносно он выхватывает красную ручку, подправляя несколько артиклей — больная тема для каждого ученика.       — Sehr gut, почти без ошибок. Ну, не переживай ты так — на окончаниях все ошибаются, ну, кроме самих немцев.       — Получается, ваши дети пишут без ошибок.       — У меня нет детей.       Девочка смотрит на него удивленно. В ее картине мироздания все заводят детей, просто потому, что так надо, а потом не могут нормально их воспитывать, и тогда приходит хороший папочка, который забирает в лучший мир. Очевидно, этот ответ ее сильно смутил, так что Рихтер добавляет:       — Мне нравится быть учителем, я могу помочь освоить язык, выучить слова и стихи. Но дома я очень строгий человек, никогда не получается переступить через себя — даже с родственниками и друзьями. Я понимаю, что если у меня будут дети, то всегда все по правилам и за работой, а дети… Должны же когда-то отдыхать, дурачиться и просто быть детьми. Если понимаешь, что не сможешь дать свободы, когда прийдет время — зачем тогда портить ему жизнь?       — Вы правы, я бы не хотела прийти к вам в гости на летние каникулы. — Чуть улыбнувшись, говорит девочка. — Но все равно считаю, что вы самый лучший на свете учитель.       — А еще у меня обостренное чувство справедливости. — Признался преподаватель. — Не знаю, замечала ли ты или нет, но родители часто бывают несправедливы со своими детьми, превознося их или втаптывая в грязь ни за что.       Их разговор преывает дверь — распахивается так, словно ее штуромовик с ноги выбил. Эта женщина способна втиснуться даже туда, где ее не ждали, она одета в чистую и опрятную одежду, а волосы заплетены в косу. Тем не менее, Джек узнает тетку — даже представить трудно, что когда-то она была такой ухоженной, и все такой же вредной.       — Кейти, нам пора домой. — Строго говорит мать, а тогда уже мягче, обращаясь ко взрослому, — Мистер Рихтер, спасибо, что присмотрели за ней. Пока я разбиралась с выпускным для средней школы…       — Понимаю. — Отрезал учитель. — Но как по мне она уже достаточно взрослая, чтобы самой дойти до дома, да и со спичками играть не будет, не тот возраст.       — Мне лучше знать, что бывает, когда она без присмотра.       Сказав это, мать наклонятеся к дочери, которая уже пособирала вещи в рюкзак (кстати, тоже немецкое слово), Джек отчетливо видит ожерелье на шее тетки — огромный камень бирюзы. Если она всегда носит его с собой… Та вещь может многое рассказать. К сожалению, в воспоминаниях мальчик не может двигаться, только последовать за ней, а покинув класс снова оказаться в нем и вернуться к уроку. Зато, теперь он точно знает, что искать.