Like Father, Like Son

      Фатальной ошибкой Субина этим вечером было позволить Ёнджуну оторваться от своих губ. И дело даже не в том, что он хотел до смерти зацеловаться со своим обворожительным хёном. Просто хён вдруг увидел снег за оконным стеклом, а дальше его было не остановить.       – Субин-а! Лови!       Не успел альфа пригнуться, как мимо него пролетел небольшой снежок и приземлился где-то возле забора.       – Тебе бы поучиться целиться, – хмыкнул Субин, довольный тем, что омега в него не попал. Не то чтобы в этом была вина Ёнджуна, когда только-только выпавшего снега было очень мало и он совсем не лепился, но кого это, собственно, волнует.       – Посмотрим, как ты запоёшь, если я накидаю снега тебе за шиворот, – Ёнджун коварно улыбается, формируя в ладонях следующий снежок. Комочки снега обжигают голые руки холодом и постоянно обсыпаются на землю, мешая сделать нормальный шарик, но парень старается изо всех сил. Надо же ему показать Субину, что он не кривой мазила.       Впрочем, на Субина его угроза подействовала не тем образом, что он ожидал.       – Боюсь-боюсь, – альфа сложил руки на груди и опёрся спиной об машину. Специально расслабился и не двигался, давая Ёнджуну поблажку, мол, попробуй попасть в меня хоть так.       – Зря, – безапелляционно произнёс омега, поднимаясь на ноги. От снежка в его руках почти ничего не осталось, но это и не нужно было Ёнджуну для мести. Он медленно подошёл к Субину, выдерживая с ничего не подозревающим парнем зрительный контакт, а потом обхватил ладонями его лицо. Специально прикоснулся всей поверхностью кожи, зная, насколько она мокрая и холодная после снега.       Субин зажмурился, сжал губы в тонкую линию и тихо зашипел от неприятной влажности.       – У тебя ледяные руки, – чуть ли не проскрипел он сквозь стиснутые зубы.       – Да, я знаю, – а вот Ёнджуну было весело. – Я могу тебе ещё массаж ими сделать, как ты мне своими спину гладил недавно.       – Не сравнивай, хён. Тогда я предупреждал, что у меня руки холодные, но ты всё равно согласился. А сейчас я не просил.       – Серьёзно? – склонив голову набок, омега задумчиво надул губки, смотря на Субина самым невинным взглядом из своего арсенала. – А мне показалось, что ты всем своим видом показываешь, будто хочешь остудиться.       Остудиться альфе не помешало бы тогда, когда они устроили марафон поцелуев в машине десять минут назад. А сейчас, простояв на морозе совсем немного, Субину уже хватило, спасибо.       – Не будь врединой, – он мягко ткнул пальцем Ёнджуну на кончик носа и улыбнулся.       – Я подумаю.       Посмотрев на парня с наигранно-осуждающим выражением лица, Субин вернулся к задним сиденьям пикапа, на которых лежали пакеты с их вещами. Букет цветов он по праву владельца передал Ёнджуну, а остальное взял в руки сам. Необходимо было отнести всё обратно в дом и самим подготовиться ко сну. Вечер ещё нельзя было назвать очень поздним, но уже часа через два они наверняка начнут чувствовать сонливость, если не раньше. День всё-таки был насыщенным.       Войдя в дом и сняв верхнюю одежду, Субин поспешил повесить пледы в ванной – после кузова пикапа их нужно будет постирать по-хорошему. Ёнджуну помог развесить пальто на вешалке, не забыв при этом пощупать его новый свитшот и тем самым пощекотать омегу сбоку. Ему этот внезапный приступ тактильности, как ни странно, понравился, хоть он и чуть не подскочил на месте от неожиданности сначала.       – Субин, у тебя есть какая-нибудь ваза? – спросил парень, указывая на букет. – Мне кажется, они умрут, если не поставить их в воду.       – Найду, – отозвался Субин, возвращаясь через минуту с каким-то расписным кувшином в руках. Ёнджун даже догадываться не хочет, где альфа его достал, но такая исполнительность его приятно порадовала. Сказал – сделал. И как бы было здорово, если б эта его черта проявлялась не только в таком плане... Но об этом Ёнджун будет думать позже, когда останется наедине со своими мыслями.       Разобравшись с вещами, парни приняли решение, что наиболее логичным сейчас будет принять душ, чтобы полностью согреться, а потом занять себя чем-то перед сном ненадолго. Субин предложил омеге на выбор кучу настолок – первое, что пришло в голову, – только вот Ёнджун и сам не знал, чего ему хочется. С одной стороны, идея была хорошая, да и любую игру они могли подстроить под себя, чтобы за каждый проигрыш рассказывать друг другу что-нибудь интересное о своей жизни, например. А с другой стороны было желание довести их свидание до такого состояния, чтобы его нельзя было ассоциировать ни с чем, кроме слова «романтика». И со всем идущим в комплекте: нежность, объятия, поцелуи, внимание, доверие. В этот набор вряд ли хорошо вписывается дженга или морской бой.       – Если не хочешь, можем просто включить что-нибудь на фон и поболтать, – предлагает ещё одну идею альфа, видя, как Ёнджун колеблется. Он не особо задумывался над тем, что они будут делать у него, когда звал остаться на ночь, хотелось просто быть рядом.       – Идёт, – кивнул омега и на ходу поцеловал Субина куда-то в скулу, заходя в ванную. Да, было бы лучше попасть в губы, но Ёнджуну действительно стоит поучиться целиться.       На правах гостя парень пошёл мыться первый. Какое-то время по дороге сюда он переживал, что у него нет с собой ни сменной одежды, ни даже банально запасной зубной щётки, но Субин его быстро успокоил, заверив, что всем необходимым может поделиться. На тихий смешок и фразу «я что, еду в отель?» он только улыбнулся, а дома снабдил Ёнджуна новым бельём, щёткой и полотенцами. Футболку с пижамными штанами разве что пришлось отдать свои, но так для омеги было даже лучше: сколько ни стирай эти вещи, на них всё равно останется лёгкий запах альфы, носившего их. А пахнуть своим любимым человеком было сродни маленькому осколочку счастья, вдруг попавшему Ёнджуну в руки.       Весь дом у Ёнджуна вызывал чувство необъяснимого комфорта и уюта. Как будто он здесь жил с детства и с каждым уголком у него связана масса воспоминаний, причём все навевают положительные эмоции. Даже ванная показалась наполненной заботой и вниманием её владельцев, особенно когда Ёнджун заметил пластмассовую коробочку с милыми резиновыми зверьками. Вряд ли они составляют компанию Субину, пока он откисает здесь после долгого рабочего дня, но омега не смог сдержать улыбки, представив это. Такой серьёзный дядя лежит в ванной с кучей пены, а вокруг него плавают зайчики и белочки. Зато в реальности Субин мог с таким же успехом играть здесь вместе с малышом Ёнмёном, а потом сушить феном на себе облитую рубашку, потому что слегка увлёкся.       Несмотря на то, что футболка оказалась для Ёнджуна великовата, он бы душу продал за то, чтобы ходить в ней как можно дольше. Наверное, одного факта принадлежности Субину хватало для того, чтобы она ощущалась лучше любой брендовой шмотки из люксовых магазинов. Ткань приятно скользила и не липла к телу, а ещё на ней посередине была большая надпись «home».       – Тебе идёт, – с видом настоящего знатока заключил Субин, оценивающе осматривая своего возлюбленного с головы до ног. Конечно идёт, он же самый красивый на свете. И ничто не украшает его так, как сияющие от радости глаза и искренняя улыбка.       – Спасибо, Бин-а, – зажмурившись от этого комплимента на секунду, Ёнджун присел в полуреверансе и немного оттянул край майки на манер платья. Совсем как королевская особа.       – Моя маленькая принцесса, – прошептал Субин и поскорее скрылся за дверью ванной, пока омега не успел запустить в него чем-нибудь за такие слова.       Это слишком смущает. Ёнджун соврёт и гореть в аду за эту ложь будет долго и мучительно, если скажет, что ему не понравилось, но кто же знал, что Субин вот так просто вывернет его наизнанку и достанет со дна желаний самые будоражащие? Он даже не подозревал, что Ёнджун потом будет стоять под этой самой дверью с горящими щеками и спрашивать себя, какого чёрта только что произошло и почему он так отреагировал. Сначала обомлел от неожиданности, не успев этому вредному альфе и слова вдогонку сказать, а потом пытался утихомирить взбунтовавшееся сердце, что отозвалось гулким биением определённо чаще нормы. С «маленькой принцессой» он бы ещё поспорил, хоть и вынужден согласиться, что рядом с Субином не чувствует себя иначе. А вот то, что альфа называл его своим, уже серьёзно запало в душу.       У них же не какой-то подростковый роман, где они впервые учатся выражать собственные чувства и понимать самих себя. Всё намного сложнее и проще одновременно, только в этот раз Ёнджун будет держаться за Субина крепче, чем за кого-либо в своей жизни.       Простояв ещё немного у двери, омега раздумывал над тем, стоило ли крикнуть парню через стенку о том, что, вообще-то, Ёнджун далеко не маленький, и напомнить о своём возрасте, но времени с его ухода прошло слишком много, да и из ванной уже слышны звуки льющейся воды.       Вернувшись в кухню, парень присел за стол, чтобы ещё немного полюбоваться подаренными цветами. Несмотря на то, что Ёнджун никогда особо не углублялся в ботанику и не разбирался в видах цветов очень хорошо, узнать в букете розовые гортензии ему не составило труда. Их лепестки чем-то напоминали очертания сердечек, так что даже не зная настоящее значения этого цветка, можно было догадаться, что его дарят тем, к кому испытывают сильные чувства. И если это не любовь, то нечто очень близкое.       В моменте Ёнджуну захотелось запечатлеть себя вместе с цветами на фотографии. Когда ещё он будет испытывать настолько яркую палитру эмоций от первой ночёвки в доме своего парня? Улыбнувшись фронтальной камере на телефоне, он быстренько сделал несколько снимков, не забыв тут же отправить их Субину. Пусть потом смотрит, какой у него Ёнджун милашка, когда заскучает на работе.       Занятие для них омега придумал ещё до того, как Субин успел выйти из душа. И это, кстати, нельзя тоже обойти стороной, потому что альфа посчитал вполне нормальным натянуть футболку на мокрое тело. Белую футболку. Естественно, в каких-то местах она теперь просвечивала его живот и грудь, к чему Ёнджун был абсолютно точно не готов. Нет, он вообще думал, что готов, и даже считал себя достаточно смелым, чтобы стянуть с него хотя бы верх перед сном и пройтись там своим шаловливым язычком, однако теперь был вынужден столкнуться с суровой реальностью.       Он вообще нифига не готов. Очертания тела Субина вошли в его память благодаря способности видеть – о наличии которой парень моментально пожалел – и так и не вышли обратно. Теперь ему не избавиться от навязчивого желания исследовать там всё под футболкой самостоятельно. В самом деле, Субин, мог бы уже как-то осторожнее, раз уж твой омега зависим от любого кусочка твоего тела. Зависим от тебя.       – Проведёшь мне экскурсию по дому? – попросил Ёнджун, стараясь смотреть ровно в глаза.       Субин же довольно кивнул, как ни в чём не бывало.       Говоря откровенно, снаружи дом показался Ёнджуну меньше, чем был на самом деле, при том что даже так не выглядел маленьким. То ли дело было в лестнице из гостиной, ведущей на второй этаж, которую омега не увидел во время первого визита, то ли он попросту не задумывался об этом. Однако сейчас не мог не обратить внимание. Помимо спальни Субина и комнаты Ёнмёна, здесь ещё было несколько комнат, которые альфа называл гостевыми, а также вторая ванная и небольшой балкончик. С такими-то масштабами особняка понятно, почему Субин не хотел оставаться один.       – Это твоя комната? – поинтересовался омега, входя в последнюю дверь. Вопрос был риторическим, потому что ни в одной из других комнат Ёнджун не увидел настолько большой кровати. Возможно, в этот момент внутри него проснулся маленький Хванчун, которому жизненно необходимо было попробовать на такой попрыгать.       – Как видишь, – Субин пожал плечами, мягко подталкивая его за спину вперёд. – Ты хотел спать со мной в обнимку, да? Как думаешь, нам хватит места?       – Не ты ли говорил, что я маленький? – вопросом на вопрос, зато всё по факту. – А теперь переживаешь из-за места.       – Я просто дурачусь. Иди ко мне.       Субин присел на край кровати и широко раскрыл руки, приглашая Ёнджуна в объятия. Тёплые, нежные, самые спокойные и домашние. В которые омега нырнул не задумываясь. Он удобно устроился у альфы на бёдрах и скрестил ноги за его спиной, прижимая ближе к себе.       – Ёнджуни-хён, ты не устал? – Субин лёгким движением убрал прядь волос ему за ушко. – День был тяжёлый. Насыщенный. Ты потратил много энергии, пока был лучшим в мире бойфрендом для меня.       – Я готов закрыть глаза на усталость, пока нахожусь рядом с тобой, – мурлычет Ёнджун, а сам кладёт подбородок альфе на плечо и поворачивается носом к шее, находя там пахучую железу. Мозг мгновенно приказывает всему телу расслабиться и довериться крепким рукам Субина, стоит только вдохнуть немного его запаха. Потому что любимый и самый сладкий.       Парень повис на Субине вот так, вцепившись в него руками и ногами, и просто сидел в этой позе несколько минут, прикрыв глаза. Зачем придумывать, чем можно заняться, если для них и тишина друг с другом ощущается прекрасно?       – О чём думаешь? – спрашивает альфа осторожно и тихо, чтобы не напугать своей резкостью. Ладонями он мягко подхватил края Ёнджуновых бёдер, чтобы чуть-чуть подвинуть его и усадить немного по-другому, а то ведь колени Субина не резиновые, тоже затекают время от времени.       Неохотно разлепив один глаз, омега взглянул на него.       – А ты?       – Я думаю, что я счастлив, – коротко заключил парень. Ёнджун на эти слова только усмехнулся, мол, да что ты говоришь, капитан очевидность. – Нет, правда, не смотри на меня так, – альфа не намерен так это оставлять. – В моей жизни редко бывали моменты, когда я мог сказать такое с полной уверенностью. Всегда казалось, что чего-то не хватает, хотелось больше внимания к себе, любви, простой человеческой заботы, сопереживания. Но, как это часто бывает, чем больше ты имеешь, тем меньше это ценишь – и мне жаль, что я понял смысл этой фразы только ощутив на себе все прелести потерь. Однако прямо сейчас я думаю, что у меня получается по-настоящему наслаждаться каждым моментом. Как будто я заново научился ценить всё, что имею, а жизнь в качестве награды подарила мне тебя.       ...Чтобы ты тоже понял, что ценен и нужен.       Субин не знал, собирался ли Ёнджун ему на это что-то отвечать, но его слова в ответе не нуждались. Парню было достаточно, что он это сказал, а омега его услышал.       Каждый ведь может сказать, что он счастлив в какой-то момент своей жизни, и в этом не будет ни грамма лжи. Всё ведь зависит от того, какой смысл в это счастье вкладываем мы сами. Для кого-то это чувство всепоглощающей лёгкости и отсутствия забот, которое охватывает нас совсем недолго, зато необычайно ярко, а для кого-то нечто менее ощутимое, зато стабильное и вселяющее надежды. Для Субина же это было всем сразу: и моменты с близкими людьми, где посреди суматохи он ловил себя на мысли, что хотел бы остаться надолго, и долгие вечера раздумий о будущем, которое впервые за столько лет обрело больше просветов и уже не казалось мрачным и неопределённым. Было бы опрометчиво говорить о том, что теперь парень верит в любовь до гроба с Ёнджуном и в их обязательное «долго и счастливо», но кто запретит ему надеяться? Почему бы не оставить переживания позади и просто не помечтать, представив себя главным героем сказки?       Той самой сказки, в которой даже для злого дракоши найдётся родственная душа, которая не позволит ему грустить в одиночестве в своей пещере.       Ёнджун тоже это чувствовал. На подсознательном уровне он словно с самого начала знал, что у них с Субином есть много общего, но ещё больше того, чего им обоим не хватает друг от друга. Как несколько деталек лего, они могут соединять это и вместе строить идеальную жизнь, пусть это и не обойдётся без споров и разногласий. И пусть может казаться, что свои шансы на взаимные чувства они уже давно потратили. С неправильными людьми и в неправильной ситуации – возможно, но только не друг с другом.       Омега старался дышать глубоко и размеренно, слушал сердцебиение Субина и осязал его на кончиках пальцев, поначалу путая со своим. Подушечками он мелко перебирал складки его футболки, специально порой задевая кусочки открытой кожи возле шеи. Помимо лаванды от альфы приятно пахло душистым мылом и свежестью; эти запахи смешались и кружили Ёнджуну голову не хуже того, что творит Субин с его губами во время поцелуев. Парень даже словил себя на мысли, что был бы не против укусить возлюбленного за шею, но с этой затеей стоит повременить до лучших времён. А они ещё настанут, сомнений нет.       – А ты о чём думаешь, хён? – Субин решил напомнить ему о неотвеченном вопросе. Ёнджун уже и позабыл, что тот задал его первым, но теперь ему тоже было о чём сказать. В принципе, как и в первый раз, ведь его ответ нисколько не поменялся.       – О тебе.       Спросите у Ёнджуна в любое время, кто занял его мысли, и он неизменно назовёт вам два имени. Хванчун, потому что без этого лучика солнышка он свою жизнь больше не представляет. И Субин, потому что с этим альфой ему представлять и не нужно: каждый день и так проходит волшебно.       – Ты тоже заставил меня по-новому взглянуть на жизнь, – улыбался омега, наблюдая за тем, как в темноте глаза Субина загораются чем-то светлым и тёплым после его слов. – Почему-то я был уверен, что для меня в этом плане всё потеряно. Ну... Ты понял, о чём я.       Медленный кивок: Субин не перебивает, ждёт, пока Ёнджун закончит мысль.       – У меня много мыслей в голове и сейчас тяжело собрать их воедино, но если бы меня попросили описать это чувство через образ, то я бы сказал, что снова увидел мир в ярких красках. Раньше было как... Знать, что вокруг тебя деревья зелёные, верить в это, но не видеть самому. Я словно жил с каким-то синдромом отложенной жизни, мол, когда-нибудь я попытаю счастья в любви снова, только это будет не сегодня. Завтра. Которое постоянно откладывалось в течение нескольких лет, пока я тешил себя надеждой, что нужное время придёт.       – Звучит больно.       Да не то слово.       В глубине души Ёнджун давно смирился, что шансов на новые, здоровые отношения у него с каждым годом всё меньше. Можно подумать, что омега только зря себя накручивал – в конце концов, ему не семьдесят лет, а некоторые умудряются устраивать целые свадьбы даже в таком возрасте. Но для одних красным флагом станут его не до конца проработанные проблемы с доверием, что было безжалостно подорвано одним мерзавцем ещё давно, для других это будет его чрезмерная занятость, а для третьих её маленькая и шумная причина – Хванчун. Глупо было надеяться, что в мире найдутся благодетели, которые смогут принять Ёнджуна со всеми недостатками и станут мириться со столькими неудобствами. А о любви к чужому ребёнку и речи не шло, ведь на такое способны лишь единицы, люди с огромным сердцем и наличием в нём свободного места для ни в чём не виновного мальчика, которому просто не повезло родиться ненужным для своего отца.       Родственники Ёнджуна, наверное, в прошлых жизнях планету спасали, чтобы в этой омеге повстречался Субин. И не просто какой-то там Чхве Субин, который носит красивые рубашки и вкусно пахнет. Ему повстречался человек, полностью понимающий его чувства, потому что он пережил достаточно и, скорее всего, до сих пор находился в идентичной ситуации. Может быть, Субин тоже не считал, что ему судьбой уготовано ещё в кого-то влюбиться с высокой вероятностью получения взаимности. Но каждый день жизнь преподносит свои сюрпризы, и порой мы даже не задумываемся, к чему они в итоге могут привести.       Сидеть в объятиях Субина было хорошо, но что-то внутри подсказывало Ёнджуну, что было бы удобнее переместиться ближе к центру кровати и лечь напротив, имея возможность смотреть друг другу в лицо. Парни так и сделали: омега мягко наклонился вбок, ложась на прохладную постель, и потянул Субина за собой. Двинувшись подальше от края, альфа уже сам помог ему улечься удобнее, прижав к себе, чтобы Ёнджун случайно не упал на пол. Комфорт и безопасность своего парня он ставил в приоритет.       – Как так вышло, что твой мир вдруг оказался чёрно-белым? – задал этот вопрос Субин спустя минуту молчания, долго не решаясь всё-таки заговорить об этом.       Это личное. Это какая-то глубокая травма Ёнджуна из прошлого, из-за которой кардинально изменилась вся его жизнь, из-за которой сегодня он тот, кем он является. И он не уверен, что омега готов с ним поделиться, но сам готов выслушать и рассказать взамен о своём опыте, чтобы между ними больше не было недосказанности, оставляющей место пустым домыслам и догадкам.       – Уверен, что хочешь об этом поговорить? – Ёнджун тянет слова невесело, понимая, что их свидание в какой-то момент приняло странный оборот. Но если Субин хочет, то почему бы и нет? Когда у них ещё будет подходящий момент поговорить обо всём?       – Только если ты не против.       Свободная рука альфы незаметно нашла на кровати ладонь Ёнджуна и крепко сжала, как бы напоминая, что Субин всё ещё рядом с ним. Он никуда не уйдёт, какой бы жёсткой ни оказалась его история, сколько бы ужасных вещей ни хранило его тёмное прошлое.       Собравшись с мыслями, парень опустил взгляд на их переплетённые пальцы.       – Вряд ли моя ситуация покажется тебе необычной. Таких происходит уйма на каждом углу, – он горько усмехнулся. – Всё случилось несколько лет назад. Я тогда был на третьем курсе университета. Энергичный, полный энтузиазма и желания попробовать всё новое и неизведанное. Хватался за любую возможность проявить себя, чтобы кто-нибудь меня заметил, заинтересовался – в общем, я просто наслаждался молодостью, как обычный студент, и строил большие планы на будущее, в которых доказывал всем несносным альфам, что омеги ничем не хуже. Ну, знаешь же, как некоторые индивидуумы до сих пор считают нас второсортными. Тошнит от таких.       – Не могу сказать, что представляю, насколько ужасно ощущать себя в таком положении, но мне очень жаль, – Субин закусил губу, внемля каждому его слову, между делом расправляя складки своей футболки на омеге свободной рукой.       – Со временем привыкаешь, – пожимает плечами Ёнджун, прикрывая глаза. Ему до одури нравится, как Субин ни на секунду не оставляет его без внимания, даже когда единственная его задача – молча слушать рассказ. – Но это не то, на чём я хотел сфокусироваться. Как я уже сказал, меня привлекала любая возможность засветиться, показать, на что я способен. Как раз на третьем курсе у нас появился небольшой кружок, где профессор учил парочку желающих писать научные работы и затем выступать с ними на различных конкурсах. Естественно, я не прошёл мимо, ведь что ещё может звучать настолько многообещающе?       Парень остановился на пару секунд, осознав, что немного отошёл от темы. Но вряд ли Субина это волновало: он готов до утра слушать спокойный голос Ёнджуна, по крупицам узнавать о нём всё больше и больше.       – На первом же занятии кружка я познакомился с альфой. Он был высокий, красивый, любознательный и до жути амбициозный. И это как раз всё, что мне тогда было нужно, – омега взглянул на Субина, ожидая его реакции, но тот слушал всё так же невозмутимо. – Мы начали встречаться, очень быстро привязались друг к другу. Влюбились... Всё дошло до того, что стали вместе планировать, куда мы переедем после выпуска, где будем работать и тому подобное. Он постоянно говорил, что больше не может представить без меня жизни, ведь я его главная муза, которая вдохновляет становиться лучше с каждым днём. Как видишь, что-то явно не сходится, да?       – Догадываюсь, что было дальше... – Субин нахмурился, интуитивно сжав ладонь Ёнджуна в своей ещё сильнее.       – Слишком предсказуемо. Что-то пошло не по планам, когда я увидел две полоски на тесте на беременность. Мы правда это не планировали, однако я был уверен, что ребёнок не станет проблемой, тем более после того, как он признался, что хотел бы детей от меня. Но мой бывший не смог воспринять эту новость с радостью. Его безграничная любовь и желание связать со мной жизнь вдруг исчезли, стоило только заикнуться, что ребёнка я собирался оставить. Впрочем, через два дня исчез и он сам. Навсегда. Я больше не видел его с тех пор.       – Вот же мразь, – сквозь сжатые зубы процедил альфа. – Какой козлиной надо быть, чтобы сначала навешать лапши на уши, а затем скинуть всю ответственность на любимого человека, оказавшегося в уязвимом положении? Это просто отвратительно, хён, – взгляд Субина стал более осознанным, а руками он теперь обхватил лицо омеги с двух сторон и говорил совершенно серьёзно. Рассказ Ёнджуна точно смог задеть его за живое. – Даже врагу не пожелаешь оказаться в подобной ситуации. После такого выражение «мой мир разрушен» кажется слишком поверхностным, чтобы описать всю боль, которую испытывает преданный человек.       – Это правда, – согласился парень, разглядывая сосредоточенное лицо возлюбленного напротив. Субин так распереживался за него, казалось, даже больше, чем сам Ёнджун, хоть пережить всё это довелось не ему. Тяжело быть эмпатом, когда у твоего близкого человека есть мрачные скелеты в шкафу прошлого, которые просто не могут оставить тебя равнодушным. Для Ёнджуна это всё уже давно позади, покрытое пылью воспоминаний и прошедшее через несколько стадий смирения и принятия, но у альфы с каждой новой секундой сердце сжималось всё сильней. Если бы только он был там... Чудесным образом оказался в нужный момент в том месте, где о его необходимости почти кричали ежедневные слёзы и нервные срывы. Только судьба распорядилась иначе, ведь в то время и для альфы жизнь не казалась сахаром.       – Ты пытался искать его после исчезновения? – задал он вопрос тихо, натянув на них одеяло с другого края кровати. В комнату незаметно прокрался уличный холод, а встать с постели и закрыть форточку ни у кого сил не нашлось.       – Первое время да. Не знаю, зачем я это делал, ведь поздно было пытаться что-то изменить, когда он уже объявил свою позицию. В тот момент я словно... Боялся принимать реальность. Да. Мне было тяжело поверить, что он так просто оставит нас. Понимал, что даже если поиски увенчаются успехом, то я в жизни не подберу нужных слов, способных заставить его вернуться. Потому что... Их не существовало? – омега чуть дёрнул ногой снизу, подворачивая край одеяла под себя, и вздрогнул, почувствовав, как коснулся пальцем ноги Субина.       Однако тот всё ещё был слишком занят сопереживанием, чтобы уделить этому касанию хоть толику внимания.       – Мне так сильно хочется обнять тебя, – и что вообще мешает Субину поддаться своему желанию? Он стиснул Ёнджуна в своих руках настолько крепко, что почти впечатал его хрупкое тело в своё, почувствовал, как колотится его сердечко под тонкой майкой, и удивился тому, насколько спокойный ритм оно отбивает.       А омега на его месте бы не удивлялся. Он уже привык чувствовать себя как дома рядом с Чхве Субином.       – Когда-нибудь я расскажу тебе, насколько мне было больно, – проговорил он шёпотом альфе на ушко. – Всё расскажу. До последней капли. И о том, как долго ждал появления Хванчуна, и о людях, что помогали мне держаться на плаву, и об огромном пути, приведшем меня в итоге сюда. Но сегодня наше первое свидание, я не хотел омрачать его такими грустными моментами своей биографии.       – Это часть тебя. Мне важно знать, что ты готов постепенно открываться мне, чтобы довериться полностью.       – И мне, – Ёнджун снова улыбнулся, впервые за последние минуты. – Я ценю возможность поделиться этим с тобой.       Он всё думал, насколько важным был факт того, что они всё-таки затронули больную тему и Ёнджун смог раскрыть одну из карт. Не было неловкости, стеснения и стыда – просто сухие факты, не прикрытые ни граммом преувеличения либо лжи. Это чем-то напомнило разговор о Ёнмёне в машине, где Субин рассказал о его боязни транспорта в первые годы жизни. Всё такая же интимная атмосфера и совершенно непубличная информация, которой они делятся друг с другом безо всяких сомнений. Разница лишь в масштабе влияния описываемых событий на жизни парней, хотя здесь сравнения тоже неуместны.       И пускай Ёнджун сейчас практически сказал, что заканчивать свидание таким печальным разговором ему бы не хотелось, был ещё один вопрос, томящийся в его душе довольно долго. Встречный, касающийся личной трагедии Субина, лишившей его второй половинки, но он не осмелится его задать, пока не будет уверен, что Субин тоже готов его в это посвятить.       – Будет справедливо, если и ты обо мне кое-что узнаешь, – словно прочитав его мысли, альфа томно вздохнул. Он перевернулся на спину, бережно уложив голову Ёнджуна на свою грудь, и принялся перебирать его слегка влажноватые волосы.       – Будет справедливо, если ты мне расскажешь, потому что хочешь этого, а не из-за того, что так будет справедливо, – возразил омега, стремясь указать свою позицию в этом вопросе. – В моей голове это звучало понятнее, но я имею в виду, что ты не должен тоже выкладывать всё лишь для того, чтобы не чувствовать себя чем-то обязанным. У нас тут не обмен огорчительной информации, и мы не соревнуемся, кому пришлось по жизни хуже.       – Всё нормально, хён, – маленький поцелуйчик в макушку: Субина умилило то, как рьяно он заботился о его комфорте. – Нам обоим будет легче, если мы разделим этот груз на двоих.       – Только не говори, что у тебя тоже был парень-мудила, который решил слинять в самый неподходящий момент.       Покрутив головой в разные стороны, Субин закусил губу.       – Неа. У меня была девушка. Почти невеста, только до этого не дошло, к счастью.       – Офигеть, – Ёнджун приподнял брови и тут же перевернулся на живот, чтобы уткнуться альфе подбородком в грудь. Взгляд его глаз буквально выражал вопрос «ты не шутишь?», но всё указывало на то, что Субин говорил правду.       – Не можешь представить меня с девушкой? – удивился парень больше даже в шутку, как будто разнополые пары были чем-то из ряда вон выходящим.       А Ёнджун ведь попытался: представил то, как его любимый Субин-а ходит за ручку вместе с какой-то слащавой девчонкой, которая при каждом взгляде на него пищит и тянет противное «оппа». И сразу же скривился, не найдя эту сцену привлекательной.       – Побуду немножко собственником и отвечу, что не могу представить тебя ни с кем, кроме себя, – и для уверенности ещё язык в конце Субину показал.       – Ну мой, – усмехнулся альфа, запуская пальцы ему в волосы снова. Когда-нибудь он вдоволь наиграется с ними, но ему так нравится, что Ёнджун сам ластится и подставляет голову его ладоням, будто кот с сильным тактильным голодом. Ещё чуть-чуть таких поглаживаний и его хён просто-напросто замурчит. – Не думаю, что мой рассказ будет долгим, ведь говорить особо и нечего. В выпускном классе познакомился с девушкой, которая нравилась какое-то время. Оказалось, что это взаимно, вот и начали встречаться. Сначала было здорово: влюблённость, эйфория от первых серьёзных отношений, вся эта сахарная ваниль... Но потом всё потихоньку стало рушиться, а я закрывал на это глаза. Слепо верил, что любое разногласие можно решить, хотя бывало и так, что мы ссорились и не разговаривали неделями. Спустя много лет я понял, что мы совсем не подходили друг другу, только тогда я был склонен искать проблему в самом себе. Не могло же всё оказаться настолько просто и нерешаемо одновременно.       – Вы не сошлись характерами? – Ёнджун повернул голову набок, улёгшись ухом прямо в то место на грудной клетке, где у альфы располагалось сердце.       – Мы не сошлись ничем, – отрезал парень. – Сейчас я даже не могу вспомнить, что общего у нас было. Говорят, что людям свойственно влюбляться в своих противоположностей, потому что они видят в них черты, которых им самим не хватает. Но в моём случае мы были слишком непохожи. Ей нравилось знакомиться с кучей людей, отрываться в клубах по ночам и браться за разные безбашенные авантюры, а мне на тот момент хотелось спокойной жизни вдвоём, чтобы мы сидели где-нибудь мило в кафе после университета и рассказывали друг другу, как прошёл день. Один раз... – Субин замялся, подбирая слова. – В общем, после нашей близости она не приняла противозачаточное. Узнал я об этом только тогда, когда нашёл в ванной комнате положительный тест на беременность. Как оказалось, она не собиралась рассказывать о ней ещё пару недель, чтобы у меня уже не было выбора отказаться от ребёнка, хотя я всё равно не стал бы этого делать.       – То есть она без твоего ведома это сделала, а тебя поставила перед фактом? – возмутился Ёнджун, чувствуя, как ладони сами непроизвольно сжимаются в кулачки.       Под его пронзительным взглядом Субин медленно кивает, а омега чувствует, как что-то в нём с треском разбивается и вонзается острыми осколками в душу, оставляя небольшие кровавые ранки. Тяжело представить, насколько огромные шрамы сейчас от таких порезов находятся в душе альфы.       – Мне было всего девятнадцать, когда я стал отцом, – продолжает Субин, смотря на то, как Ёнджун снимает его руки со своей головы и подкладывает себе под щёку в качестве подушки, не забыв перед этим нежно мазнуть губами по костяшкам пальцев. – Несмотря на то, что Ёнмён-и свалился на меня как снег на голову, я приложил максимум усилий, чтобы обеспечить ему хорошее детство. И я рассчитывал, что его мама начнёт стараться ради него тоже. Изменит свой образ жизни, станет больше времени уделять нам. Я планировал сделать ей предложение и стать семьёй, но после родов всё стало только хуже. Не прошло и месяца, как она заявила мне, что слишком поторопилась, что семейная жизнь не для неё. Вернулась к походам по клубам, начала пить, как не в себя, а потом и вовсе притащила домой какого-то вонючего альфу в два раза старше себя. На этом моё терпение закончилось. Я забрал Ёнмёна и порвал с ней, не в силах больше смотреть на всё через розовые очки. А через год её мать прислала мне приглашение на похороны, где рассказала, что её дочь скончалась от передозировки наркотиков.       Субин замолк, дав возлюбленному время переварить всё это. Подумать здесь было над чем, но подходящих слов, чтобы что-то ответить, у Ёнджуна никак не нашлось. Да и не то чтобы Субин в них очень нуждался...       Пролежав так с минуту, альфа вдруг дёрнулся, почувствовав, как на его руку что-то капнуло и медленно потекло вниз, к постели. Ёнджун на нём тяжело дышал и словно вовсе пытался не двигаться, так что парню не пришлось долго думать, чтобы сложить два и два.       – Хён, ты плачешь? – Субин бережно приподнял его лицо, поворачивая к себе, и заметил след от мокрой дорожки поперёк щеки. Его маленький котёнок оказался слишком эмоциональным.       – Я не плачу, – и наперекор словам вытер слезу из уголка глаза. – Я не плачу, это дождь... Снег в окно залетел, здесь растаял. А я... Я в порядке...       Ёнджун продолжал что-то бессвязно бубнить, расплакавшись при этом ещё больше, и мямлил обо всём, что приходило ему в голову после рассказа альфы. Взамен Субин с любовью и нежностью целовал его влажные круги под глазами, водил ладонями по содрогающейся спине, забравшись под тонкую ткань футболки. Пытался успокоить, сказать, что всё это осталось позади.       – Спасибо, что ты не сдался, – сжав губы в тонкую полоску, Ёнджун взглянул на альфу: тот вот-вот и сам готов был ронять слёзы. – Спасибо, что стал для Ёнмёна достойным отцом. Что несмотря ни на что остался хорошим человеком. У тебя большое сердце.       Думал ли он о таком варианте исхода событий, когда собирался на свидание сегодня после обеда? Или тогда, когда Субин решил повезти его в неизвестном направлении на арендованной машине? Или, может, тогда, когда альфа внезапно предложил остаться этой ночью с ним? Ёнджун хотел быть честным перед собой и успел представить достаточное количество вещей, которые они могли воплотить в жизнь вдвоём. Начиная от роскошного ужина при свечах в каком-нибудь ресторане для мажоров и заканчивая тихим сексом в его спальне, где омега бы попросил выключить свет из-за стеснения. И которое Субин помог бы ему перебороть, повторяя, какой у него красивый хён.       Среди этих вариантов не было такого, где они оба глубоко расчувствовались, обнажая друг другу души, а потом заснули в обнимку, боясь разъединить свои руки даже во сне. Но именно так и подошло к концу их первое свидание.

***

      – Ты уверен, что вы сами доберётесь до дома? Я мог бы и отвезти, чтобы не пришлось вызывать такси.       Субин смотрит на невысокий забор одного из дворов в пригороде, за которым скрывается множество деревьев, стоящих сейчас без листвы, а сквозь их голые ветви проглядывают очертания одноэтажного здания. Сегодня Ёнджун собирался вернуть Хванчуна домой, потому что успел невероятно соскучиться, а у альфы как раз не было дел с утра, так что тот был только рад помочь с дорогой. Судя по всему, остановились они как раз рядом с двором родителей омеги.       – Я и так не представляю, чем расплачиваться за твою доброту придётся, – шутит Ёнджун, ослепляя альфу белоснежной улыбкой. – Мне приятно, что ты хочешь помочь, но я думаю побыть тут ещё немного. Не хочу тебя задерживать.       Врёт и не краснеет, потому что хочет. Он бы задержал Субина здесь на целый день, с большой радостью познакомил его со своими родителями – с отцом, если быть точнее, ведь маму он уже успел лицезреть. Да и Хванчуну наверняка не хватало здесь не только своего папы. В этом плане Ёнджун был счастлив признать, что Субин понемногу становится неотъемлемой частью их семьи и что даже малыш омега это чувствует.       – Всё равно можешь позвонить, если понадоблюсь, – альфа настаивает, обхватывая чуть прохладные ладони Ёнджуна и перемещая к себе на колени, чтобы согреть. – И просто так звони тоже.       – А ты не забудь написать, когда доедешь.       – Договорились.       Закончив брать друг у друга обещания позвонить или написать как можно скорее, они ещё не спешат прощаться. Последних двух суток, проведённых только вдвоём, резко показалось очень мало, когда пришла пора выползать из своего уютного островка безопасности и заниматься рутинными делами. Вообще-то, сегодня было воскресенье, так что им обоим до сих пор не нужно переживать за работу, но у Субина вот нарисовалось неотложное дело в офисе, за которое начальник пообещал дополнительный выходной, когда альфе будет удобно. Поэтому провести несколько часов в статусе бойфренда Ёнджуна в доме его родителей у него сегодня не выйдет. Но никто не отрицал, что следующей возможностью он с удовольствием воспользуется.       – Смотри, там Хванчун-и в окно выглядывает, – хихикает Субин и заставляет этой фразой омегу перевести взгляд на улицу. Несколько секунд его глаза метались в разные стороны в поисках сына в каждом из окон дома, но ни в одном из них его маленького личика не было видно.       Ёнджун понял, что альфа его разыграл, только когда почувствовал горячее влажное прикосновение к своей шее.       – Субин... – возмущённо протянул парень на выдохе, закрывая глаза. – Нехорошо так делать.       Если бы в этот момент Субин мог оторвать губы от его мягкой молочной кожи, он бы с Ёнджуном не согласился. Поцелуи – это всегда хорошо. Тем более он знает, что омега не против, хоть и не видит его плохо скрываемую улыбку на губах.       – Прости... – шепчет едва слышно, дойдя поцелуями до линии челюсти. Если б он постарался ещё немного, то у Ёнджуна на следующий день бы вся шея расцвела багровыми пятнами.       Однако время не резиновое, и сколько бы секунд они вдвоём не выкрали друг у друга, перед смертью всё равно не надышишься. С ними ничего не случится до следующей встречи, так что атаку поцелуями можно отложить до более подходящего момента.       Ёнджун ещё пару секунд проводил автомобиль взглядом, когда Субин направился по своим делам, а затем завернул во двор, где для него уже предусмотрительно открыли калитку.       Парень ожидал увидеть на улице свою маму. У Ханыль было довольно много работы во дворе перед наступлением морозов, но, по всей видимости, сейчас она была занята чем-то в доме. Для готовки обеда ещё рановато – часы Ёнджуна чинно показывали ровно одиннадцать утра, – вероятно, Хванчун взял на себя задачу придумать им занятие. И это обычно было что-то максимально милое и нелепое: парень улыбнулся, вспоминая, как омежка недавно заставил бабулю лепить для него из пластилина кучу столиков и стульчиков, чтобы он мог сделать маленький ресторанчик с пластилиновой едой. Или как просил собирать в баночку дождевых червей с дорожки, а потом плакал, когда Ханыль сказала, что у червячков могут быть семьи и дети.       Зайдя в прихожую, Ёнджун медленно разулся, отмечая про себя тишину в доме. Обычно Хванчун самый первый бежал встречать его на порог, когда знал о его приезде, а тут даже не потрудился выйти, услышав скрип входной двери. Точно увлечён чем-то настолько, что не замечает ничего вокруг себя.       – Есть кто дома? – спросил омега громко, войдя в главный коридор.       Зря он переживал. Уже через пару секунд Хванчун вылетел из комнаты с радостным визгом, буквально снося папу с ног и прыгая вокруг него с просьбой поскорее взять на руки.       – Папа приехал! Бабушка, иди сюда, папа приехал! – кричал он куда-то в сторону комнат, пока Ёнджун поудобнее усаживал его в своих руках. Оттуда донеслось приглушённое «иду», которое омега благополучно прослушал, пока целовал сыну щёчки. Он так скучал по этому маленькому чуду.       – Привет, котёнок, – он пощекотал Хванчуну нос. – Давно не виделись, да? Скучал по папе?       – Очень скучал, – признался мальчик и прилип к его шее, чтобы вдохнуть побольше родного запаха. Его уже даже не смущает, что в нём появилось многое от запаха дяди Субина.       – О, два солнышка уже нашли друг друга, чудесно, – в дверном проёме нарисовался силуэт Ханыль, хитро улыбавшейся, смотря на эту сцену.       – И тебе привет, мам. Я не вовремя?       – Нет-нет, детка, мы все тебя ждали. Просто Чуни любитель выдумывать такие игры, что порой мебель в доме двигать приходится.       После такого камня в свой огород Хванчун сделал самое милое выражение лица, на которое был способен, чтобы папа не вздумал его отчитывать. Ёнджун и не собирался – вместо этого он провёл краем ладони по волосам, спадающим малышу на лоб, чтобы убрать за ушко.       – Ого, что это у тебя здесь? – он чуть склонился к лицу Хванчуна, заметив маленькую точку под его глазом. – Кажется, у тебя появилась новая родинка. Мам, посмотри.       Ёнджун повернулся к ней так, чтобы его лицо было на одном уровне с лицом Хванчуна, и указал на то же место, где у его сына была родинка. Как оказалось, абсолютно идентичная той, что тоже появилась у омеги в детстве. Даже расположение одинаковое.       – Я теперь ещё больше похож на тебя? – как зачарованный, Хванчун смотрел на эту самую точку под глазом у папы, а свою пытался нащупать пальчиком.       – Ты и так копия папы, золотко, – посмеялась Ханыль. Ей уже давно известно, как мальчику нравится быть похожим на своего родителя. Ёнджун для него был самым красивым на свете, а если они выглядят похоже, значит, по его логике, Хванчун тоже красивый.       Изначально омега планировал задержаться у родителей всего на час-полтора, поболтать немного с отцом, пересмотреть кое-что из своих старых вещей и затем вдвоём с Хванчуном вернуться в собственную квартиру, чтобы готовиться к завтрашнему дню. Мальчика нужно было искупать, найти ему в садик тёплые варежки и шарфик на случай сильного холода, а также возместить всё то время, что они не виделись за эту неделю.       Но каким-то образом вернуться получилось только к вечеру. Кто же знал, что Хванчун будет больше часа показывать ему котят тёти Миён и рассказывать, почему они должны непременно забрать каждого к себе домой, а потом потащит папу вместе с дедушкой помогать рисовать ему красками зимних птичек. Кстати, мужчины в доме на момент приезда Ёнджуна не оказалось как раз из-за того, что малыш омежка упросил его выйти в магазин за несколькими баночками гуаши. Потом они всей семьёй ели мандарины, которые принесла соседка, и смотрели какую-то комедию по телевизору. В кругу такой семейной атмосферы Ёнджуну было настолько хорошо, что даже ехать домой хотелось не так сильно. Пару раз он задумывался, насколько хорошо бы сюда вписались Субин со своим сыном, будь они сейчас вместе с ними. Наверное, сначала парню было бы неловко, но родители омеги бы точно его полюбили. И маленького Ёнмёна тоже. Иначе и быть не могло.       Вечером Субин предлагал заехать к Ёнджуну в гости ненадолго, но, при всём своём желании встретиться с альфой снова, парень был вынужден отказаться. Они с Хванчуном и так проштрафились по полной программе, приехав домой только около семи вечера, поэтому сейчас со всеми делами придётся разбираться в два раза быстрее. Если сюда нагрянет и Субин, то Ёнджун вряд ли ляжет спать раньше полуночи. И ещё большой вопрос, сможет ли омега потом выгнать его к себе, зная, что он будет ехать один в темноте и холоде.       – Смотри, папа, сюда мы можем поставить кроватку для котика, – Хванчун потянул его за штанину, когда они вместе рылись на полке с детскими вещами, и указал на уголок рядом с батареей. Последние пару дней он просто жил надеждой на то, что скоро Ёнджун всё обдумает и разрешит забрать маленького Юки сюда, а потому уже начал продумывать, куда поставить вещи для него.       – А ты решительно настроен, да? – хихикает парень, кивая головой. Место было действительно хорошим: и тепло, и беспокоить лишний раз животное никто не будет. Ну, это ещё зависит от того, насколько часто у Хванчуна будут приступы любви к коту.       – Конечно! Видишь, я очень серьёзно к этому отношусь. У котика должен быть свой домик.       Малыш быстренько сбегал в свою комнату и через минуту вернулся с плюшевой Кити в руках, чтобы использовать её как пример будущего питомца.       – Вот, – он усадил игрушку в коробку из-под обуви, которую Ёнджун до этого вытащил из шкафа. – Тётя Миён говорила, что им нравятся коробочки. А ещё пакеты и мешочки.       – Ты такой милашка, – не выдержав этого милого зрелища, омега присел, чтобы обнять сына. – Знаешь, солнце, я подумал, что новый член семьи нам действительно не помешает. Мы можем взять котёнка в следующий раз, когда поедем к бабушке с дедушкой, только перед этим нужно убедиться, что у тебя нет аллергии. Понимаю, что ты уже играл с котятами и ничего в твоём самочувствии не менялось, но если зверёк будет жить с нами в квартире, то постоянного контакта не избежать. Готов сходить к доктору ради этого?       На пару секунд Хванчун задумался, но больше оттого, что пытался понять всё сказанное папой, а не определялся с ответом.       – Готов! – он с гордостью задрал головку. – Я не боюсь никакого доктора.       – Хорошо, сокровище моё, – Ёнджун чмокнул его в макушку и спешно встал на ноги, услышав рингтон своего телефона, доносящийся с кухни. Наверное, Субин слишком соскучился у себя дома и захотел поболтать.       Каково же было удивление омеги, когда вместо контакта любимого увидел на экране входящий вызов от абонента «Господин Слизняк».       – Добрый вечер, господин Ли, – Ёнджун постарался сделать максимально спокойный голос. Когда тебе звонит начальник – это в принципе страшная ситуация. Намного страшнее становится, когда он звонит в воскресенье вечером.       – Чхве, – сегодня босс решил обойтись без приветствия. В общем, как и всегда. – Доставай бумагу и ручку, будешь записывать, что тебе нужно сделать завтра. И побыстрее, я не собираюсь ждать твою медленную задницу.       А вот мозг Ёнджуна, вопреки желаниям начальника, на несколько мгновений завис. Какого хрена он хочет от него в такой поздний час? Список задач вполне можно предоставить и в рабочее время, необязательно для этого трезвонить непонятно когда. Ещё и хамить впридачу.       – Простите, а зачем? – задаёт логичный вопрос Ёнджун. – Разве нельзя сделать это завтра утром, к чему такая спешка?       – Ещё раз повторяю, – перебивает его начальник. – Я не намерен ждать. Делай как велено. В твоём последнем отчёте за месяц были найдены несостыковки. Не знаю, куда ты засовывал свои глаза тогда, но завтра чтобы всё переделал.       – Подождите. Вы говорите об отчёте по расходам компании?       – Именно, Чхве. Включай свой котелок уже.       – Но вы же сами говорили, что не можете ещё предоставить достаточно данных из-за ремонта в офисе, – Ёнджун пытался не раздражаться, хоть понемногу и чувствовал, как начинает терять самообладание. – Я несколько раз уточнял этот вопрос, было поручено включить в отчёт то, что есть. Логично, что цифры на бумаге могут не совпадать с реальными.       – Меня не интересует то, что ты там уточнял. Я не подпишу эту бумагу, пока на ней не будут отражены настоящие суммы.       Ёнджун едва сдержался, чтобы не выкинуть телефон в окно. И не выйти туда следом за ним.       – Ты меня понял, в общем, – всё продолжал капать на мозг слизняк. – Ещё пересмотришь таблицы за последние две недели, вдруг там тоже косяки. И я лично проверю, чтобы ты не улизнул с работы, пока не закончишь с этим.       Даже не убедившись, что Ёнджун его услышал, начальник скинул трубку. Они не разговаривали и полной минуты, но за это время у Ли получилось испортить омеге всё настроение. Содержание беседы вышло неприятным, а послевкусие и вовсе мерзкое.       Умеет же этот утырок выносить мозги людям.       – Папа, у тебя всё хорошо? – омежка незаметно прокрался в кухню и решил обозначить своё присутствие, увидев, что Ёнджун уже долго тупо стоит и смотрит в стенку расфокусированным взглядом.       – Всё в порядке, милый, – он мотнул головой, приходя в себя. – Звонил дядя с работы. Ничего важного.       По интонации и настроению парня было ясно как день, что чего-то он недоговаривает, но Хванчун ещё слишком мал, чтобы понять проблемы рабочих вопросов, да и ребёнок к ним никакого отношения не имеет. Ему самому не больно-то интересно углубляться в такие подробности, но и оставаться равнодушным, когда папа грустит, как-то не хочется.       К счастью, в последующие несколько часов Ёнджун смог порядком расслабиться и даже забыть об этом неприятном инциденте. Субин всё-таки позвонил ему перед сном, и ему омега уже вдоволь нажаловался на бесячего начальника, который сам подставил его, а теперь заставляет разгребать косяки. Ведь всегда гораздо приятнее материть кого-то вместе с единомышленниками, нежели одному. Затем парень смог смыть с себя усталость сегодняшнего дня в душе, после того как уложил Хванчуна. Ну а касаться головой подушки после кучи дел – самое блаженное, что придумало человечество.       И даже проснулся Ёнджун в относительно позитивном настрое, пока не осознал, что жизнь преподнесла ему очередной сюрприз. Знакомое чувство скручивающей боли внизу живота и жар по всему телу были слишком очевидными сигналами внезапно начавшейся течки, чтобы принять их за что-то другое.       Сидя на кровати, омега тяжело вздохнул, мысленно задаваясь вопросом, отчего ж ему так не повезло. Почему именно сегодня, в тот день, когда начальник готов с него шкуру спустить, если он не выйдет на работу? Когда он только-только забрал Хванчуна от родителей и у него не будет сил заботиться о нём ближайшие дни? Скорее всего, из-за какого-то гормонального скачка его цикл сбился, ведь эта течка должна была начаться не раньше, чем через полмесяца.       Болезненно скривившись, Ёнджун попытался подняться и тут же заскулил от ломоты в конечностях. Всё тело было липким от пота, а для того, что творилось у него снизу, омега даже цензурных слов не подберёт. Очень вовремя, спасибо. Он уже даже забыл, насколько тяжело омеги переносят первый день течки, если заранее не принять блокаторы или специальный обезбол.       На часах около семи утра, впереди его ждёт загруженный день. И пока ему не стало совсем плохо, с этим нужно срочно что-то делать.