Like Father, Like Son

      На работе у Ёнджуна всегда творилась неразбериха.       Стабильно каждую неделю как минимум один из работников компании получал серьёзный выговор за какой-то косяк, причём косяк этот обычно был не настолько значимый, чтобы за него получать по шее и ещё месяц терпеть пренебрежение господина Ли. Но он был сам себе начальник, поэтому и правила устанавливал свои. Что касалось мелких замечаний и докапываний на пустом месте, так это вообще можно описать одним лишь словом «база». Каждый день, каждый час, почти каждый работник. Все просто привыкли.       Омега старался наводить в работе хоть какой-то порядок и структурированность, чтобы не вылететь с этого места после первой же путаницы с документами на компьютере. Всё-таки слизняк решил взять его за умение хорошо выполнять положенные задания, так что было бы неприятно лишить его единственной причины здесь себя держать и заставить вышвырнуть с позором.       Тем не менее, других работников это как будто бы не пугало. Точнее, нет, пугало, но это не мешало им изредка косячить настолько по-крупному, чтобы звездюлей отхватывал весь отдел.       – Господин Ли, я не могу восстановить эти файлы, пока компьютер в таком состоянии, – Ёнджун хмурится, глядя на экран очевидно умирающего устройства. Компьютер завис ещё двадцать минут назад и агрессивно сопротивлялся любым попыткам его оживить, но начальника это всё ещё не останавливало.       Несколько коллег, которые, как омега понял из криков слизняка, и были виновниками торжества, лишь с сочувствием наблюдали рядом за его тщетными стараниями. Им-то и без того конец: хотя бы есть за что выслушивать претензии. А вот Ёнджуна сюда дёрнули просто так в свой нерабочий день, чтобы он пытался тут всё исправить и ещё дополнительно терпел возмущения.       – Так сделай с ним хоть что-нибудь! – мужчина явно терял самообладание. Повезло, что с него успела немного сойти спесь после срыва на самих виноватых, а то был бы ещё разъярённее.       – Пытаюсь, но я не всемогущий, к сожалению, – Ёнджун не хотел даже поворачиваться, чтобы не видеть его лицо после этих слов. – Скорее всего, на компьютер попал вирус, который и удалил половину файлов. Здесь нужен специалист поопытнее, чем простой бухгалтер.       Господин Ли медленно и тяжело вздохнул. Это означало только одно: омеге надо либо молиться, либо начинать бежать. Либо всё сразу.       – Ты за время работы здесь не научился обращаться с компьютером, Чхве? Что значит «поопытнее»? Может, мне тебя уволить, чтобы этот «специалист» занял твоё место?       Если бог существует, то сегодня он решил не щадить Ёнджуна и послал ему суровое наказание за грехи. Все сразу плюс парочку из прошлой жизни, потому что в этой он вряд ли успел столько нагрешить, чтобы работать под командованием такого мудака.       А ведь он всего лишь хотел отдохнуть в этот день. Порадовать сына тем, что тот пойдёт на день рождения к своему другу. Увидеть Субина, забыть на время обо всех проблемах и насладиться его компанией. Интересно, что он делает сейчас? Может, он заботливо раскладывает угощения детям по тарелкам, пока они придумывают, в какую игру будут играть после еды. Или он играет вместе с ними, присматривая, чтобы никто не остался обделённым или из-за чего-то грустил.       А Ёнджун сидит здесь и думает, каким высшим силам сделать жертвоприношение, чтобы его офисный железный коллега перестал изображать мёртвого и поторопился с воскрешением. Потому что начальник уже свирепствует, а у омеги нервы не стальные.       Ему хочется домой. Обнять Хванчуна, зарыться носом в его мягкие волосы, которые пахнут детским шампунем с человеком-пауком на баночке. Хочется принять тёплую ванную, смыть с себя всю липкость этой отвратительной ситуации и забыть, как страшный сон. Хочется простого спокойствия.       Увы, не в этот раз.       – Господин Ли, – парень тоже вздохнул, пытаясь держать себя в руках. – Я сталкиваюсь с такой проблемой в первый раз. Разбираться с вопросами функционирования компьютера не в моей компетенции, вам следовало вызвать кого-то другого.       – Ты мне не указывай, что следует делать и что не следует, – босс продолжал упрямо вымещать злость на Ёнджуне. Он бы его сожрал с потрохами, если б экран компьютера вдруг не начал работать в прежнем режиме сам по себе. Для слизняка, в целом, не имело значения, из-за чего он перестал глючить, но это определённо спасло омеге много нервных клеток.       – Звёзды сегодня на твоей стороне, – буркнул он и встал со своего места, деловито сложив руки на груди. Ёнджун едва сдержался, чтобы не сострить в ответ «это уж вряд ли». Но тут ему и правда повезло: компьютер ожил хотя бы на время, значит он может попробовать восстановить удалённые файлы и свалить отсюда пораньше.       Господин Ли ушёл, забрав с собой провинившихся сотрудников, а омега приступил к работе.

***

      Несмотря на все свои старания и мольбы всевышнему, закончить ему удалось только через несколько часов. Даже в мерках рабочего дня такое время было слишком поздним, чтобы счесть его вполне нормальным для окончания пребывания в офисе, но иначе слизняк просто не хотел отпускать Ёнджуна домой. Когда босс сказал, что удалённых файлов было много, омега мог представить несколько папок отчётов или других документов, но никак не всё содержимое диска. Поэтому пришлось ещё попотеть, чтобы заслужить возможность уехать с работы в свой выходной.       И надо вообще быть благодарным вселенной за то, что эти файлы не исчезли бесследно.       Тем не менее, на часах было около девяти, а Ёнджун только подъезжал к дому Субина. Честно говоря, ни при каких условиях он не рассматривал возможность задержаться на празднике настолько долго, чтобы за окном начало темнеть, но у судьбы на него свои планы.       Альфа и в этот раз не поленился выйти и встретить его, как только услышал шум автомобиля снаружи.       – Прости, пришлось задержаться, – Ёнджун начал сразу с извинений и поклонился, выходя из машины. – Не думал, что всё настолько серьёзно.       – Всё в порядке, я видел сообщение, – отвечает Субин у калитки, когда омега подошёл к нему. Парень ещё два часа назад предупредил о том, что вернётся за Хванчуном поздно, поскольку увидел целый аврал у себя на мониторе.       Ёнджун попытался улыбнуться, но это вышло настолько неловко, что он тут же пожалел о том, что Субин это увидел. Омега определённо расстроен: ладно ещё то, что пришлось резко прерывать выходной, он успел смириться. Но чтобы потом тревожить альфу лишней ответственностью за ещё одного ребёнка... Что же, этот день он определённо представлял себе не так.       – Как всё прошло? Ёнмён доволен? – спросил он на входе в дом. С порога уже не было слышно голосов детей, как днём. Вероятно, малыши так активно играли, что решили взять перерыв и занялись чем-то спокойным вроде просмотра мультиков или рисования.       – В полном восторге, – усмехнулся альфа, – даже больше, если такое бывает. Особенно ему понравилось то, что Хванчун-и у нас до вечера.       – Надо же, – Ёнджун поправил волосы и опустил взгляд.       – Я не удивлён. Они не отлипали друг от друга целый день. Держались за руки, обнимались, потом торт на лице размазывали. Я едва заставил их умыться, а то ведь не хотели. Кривлялись и пугали других. Уверен, даже сейчас лежат где-нибудь вдвоём.       Субин как в воду глядел: стоило парням зайти в комнату Ёнмёна, как они мигом заметили двух мальчиков, спящих рядом на небольшой кроватке. Хванчун выглядел совсем измотанным, но на его личике красовалась довольная полуулыбка. Наверное, снилось что-то хорошее. Да и альфочка с ним явно не от скуки в сон провалился.       – Что и требовалось доказать, – завершил Субин уже шёпотом, стараясь никого не разбудить. Впрочем, Хванчуну всё равно ещё домой ехать с Ёнджуном, так что эта мера предосторожности действовала только для маленького альфы.       От вида этих крох у омеги сердце сжалось особенно сильно. Раньше он как-то не задумывался о том, что в их дружбе было на самом деле что-то большее, чем простое «он хороший, поэтому мне нравится», как объяснял Хванчун. Но теперь решил взглянуть на это по-новому. Ведь они друг другу действительно неплохо подходили: такой взрывной и очень активный омежка с безмятежным и слегка замкнутым альфочкой. Противоположности притянулись, как два магнитика, и больше не могут перестать болтать друг о друге, не выносят долгой разлуки и проводят вместе каждую возможную секунду.       Как Ёнджун мог не обращать внимание на то, что маячило у него перед глазами всё время? Если он будет и дальше себя оправдывать тем, что они только дети и их небольшая увлечённость друг другом ничего не значит, то он слеп и глуп. Особенно ярко в голове всплывают отрывки из статей и форумов про истинных, которые омега читал ещё тогда, когда почувствовал странную тягу к запаху Субина.       Интересно, а как Хванчун бы описал запах Ёнмёна? Для него он такой же приятный и манящий, как лаванда альфы для Ёнджуна? Их запахи не сильно отличаются друг от друга, но омега чувствовал ощутимую разницу в степени воздействия их на его организм. Аромат Субина был насыщенный, очень освежающий, он как будто пробирался по дыхательным путям прямиком в его лёгкие и забивался в самые укромные местечки, чтобы остаться там надолго. Им невозможно было надышаться вдоволь, он словно наркотик, подсаживающий на себя с первого вдоха. А у Ёнмёна был обычный запах чего-то травяного, похожего на шалфей. Ничего особенного для альфы, довольно распространенный аромат.       Только вот считает ли его таковым Хванчун? Это уже интересно. Мальчик никогда не говорил ничего дельного про своё отношение к чужим запахам. Нет, конечно, Ёнджун проговаривал с ним основные моменты, что невежливо слишком откровенно нюхать других людей и как-то комментировать это, но омежка к этой теме был словно равнодушен. Мог выделить чей-то запах среди одногруппников как более или менее приятный, но не горел желанием.       И что ещё более важно... Если феномен истинных существует, то может ли он проявляться в таком раннем возрасте? И могут ли Хванчун с Ёнмёном быть предназначены друг другу судьбой? Или Ёнджун преувеличивает и это всего лишь детские игры? Ничего серьезного, просто «нравится».       – Мне даже жалко его будить, так сладко спит... – сложив руки на груди и усмехнувшись, парень подошёл к кроватке поближе.       – Вынужден согласиться. Они милашки, – Субин тоже стал рядом. – Хванчун внешне так на тебя похож, прямо маленькая копия.       – Ты так думаешь?       – Ага. У него и привычек твоих куча: нос хмурит, когда разговаривает, дует губки, пока сосредоточен на чём-то. Я наблюдал некоторое время, сразу заметил, что у вас много общего, – альфа медленно провёл пальцем по руке своего сына, поправляя его сползшую с плеча кофточку.       Ёнджун проследил за этим движением и улыбнулся сам себе. Приятно знать, что Субин подмечает такие детали в их поведении. Он сам прекрасно осведомлён о наличии у Хванчуна таких привычек, но это первый раз, когда про это ему говорит кто-то посторонний. Кто-то, кто знает их обоих не так давно, чтобы иметь много времени на наблюдение.       И наблюдал он не только за омежкой. Наверняка не раз мысленно ухмылялся, когда ловил Ёнджуна за чем-то подобным, пока они разговаривали на кухне. И подождите... Он что, считает это милым?       – Вы с Ёнмёном тоже похожи, – омега не находит других слов для ответа, а молчание и без того затянулось. Это правда – альфа со своим младшеньким собственным внешним видом тоже не вызывали вопросов о родстве. Только в его случае у Ёнмёна было чуть больше черт второго родителя, чем у Хванчуна. Было даже интересно посмотреть на того, кто подарил ему жизнь. Однако отсутствие в доме Чхве хоть единой фотографии этого человека неоднозначно намекало на то, что забыли о нём здесь не просто так.       – Чем именно? – Субин лукаво щурится, поворачиваясь к омеге, и прожигает его своим взглядом. Дразнит слишком очевидно, обратив внимание на то, как Ёнджун смутился. А сам улыбается по-плутовски, наслаждаясь его растерянностью. Таким парень его ещё не видел – с игривыми искрами в глазах, напоминающего хищника. Он тоже альфа. Но его отличие от других альф в том, что Ёнджун его не опасается, а сам тянется ближе.       Конечно, он возьмёт себя в руки и примет правила игры. Пусть глупой и забавы ради, но он ответит Субину.       – Ямочки у вас красивые, – омега произносит почти одними губами, но Субин прекрасно его слышит. И эти самые ямочки становятся глубже по мере того, как он улыбается шире. Он не ожидал настолько прямого безапелляционного ответа, но доволен. – Ещё у Ёнмёна взгляд как будто слишком серьёзный для ребёнка. Слишком... осознанный, – добавил Ёнджун, смотря уже на спящих детей. Хванчун сквозь сон лениво чесал пальчиками плечо, и папа успел перехватить его ладошку в этот момент, чтобы начать осторожно будить.       Последняя реплика осталась без ответа по понятным причинам.       – Солнышко, просыпайся, нам нужно ехать домой, – нежно гладит по волосам, пока ребёнок пытается открыть глаза и понять, где он находится. – Давай, котёнок мой маленький, не торопись, сядь спокойно, – он поддерживает его сзади за спину и помогает принять вертикальное положение. Хванчун не в восторге от того, что его сон пришлось прервать, но у него нет сил капризничать или возмущаться, поэтому он почти сразу залазит к папе на руки и обхватывает его шею, как детёныш коалы.       – Папа... А мы не можем... Остаться? – щебечет ребёнок едва слышимо и трёт глазки руками, даже не смотря, куда его несут.       – Ну что ты, милый, тебя ждёт дома своя кроватка и все твои игрушки. Ты же не хочешь бросить Кити этой ночью одну? – Ёнджун ласково усаживает Хванчуна на пуфик в прихожей и сам надевает на него ботиночки. Было ожидаемо, что омежка захочет остаться у друга дома, но стеснять Субина ещё больше он счёл бы для себя непростительным. Его доброта и терпение не бесконечные, хотя, если говорить совсем уж честно, то Хванчун был не единственный, кто не хотел бы уезжать.       Когда ему ещё выпадет шанс провести с альфой столько времени наедине? Когда они смогут поговорить друг с другом столько, сколько им обоим хочется, чтобы ни один назойливый начальник не мешал им наслаждаться компанией друг друга?       – Не переживай, Хванчун-и, – бросает весело Субин, закрывая за собой дверь в детскую комнату. – Когда ты чуть-чуть подрастёшь, я поговорю с твоим папой и он обязательно разрешит тебе остаться у нас подольше.       Ёнджун не видел его лицо, сидя спиной и завязывая непослушные шнурки, но по изменившемуся оттенку запаха альфы прекрасно прочувствовал, что тот шутить не собирался. Хванчуну сейчас только четыре года – то есть нет даже половины от нужного возраста, чтобы омега согласился отпускать его к кому-то на ночёвку. А Субин сказал это так, словно собирался поддерживать связь вплоть до этого времени.       Остаться у них подольше... А это сколько? Час, два? День, сутки, может, больше?       Ёнджун бы хотел остаться там подольше. В этом доме он чувствовал себя спокойно и свободно, ему было хорошо от кончиков пальцев до самой макушки. Он ещё не знает альфу так, как ему этого хотелось бы, но всё его существо твердит только о том, что Ёнджуну он нужен. И нужен не просто в качестве собеседника или знакомого, с которым можно обмениваться анекдотами в течение дня и обсуждать детские мультики перед сном. Нужен не в качестве хорошего товарища или друга, с которым они будут мило беседовать за чашкой чая. И даже не в качестве лучшего друга, с которым они будут вместе праздновать выпускной, когда их дети окончат школу.       Он нужен ему в качестве своего альфы. Надёжного, сильного, заботливого... Чтобы в переписке они не забывали про стрёмные смайлики с поцелуйчиками после пожеланий хорошего рабочего дня, а иногда и вовсе спамили друг другу огромными сообщениями из сердечек. Чтобы вместе с чаем они ели кривые пирожные или печеньки, которые до этого долго готовили вдвоём, прерываясь на поцелуи за ушком и сдувание муки с их счастливых лиц. Чтобы потом ночью он касался губами его абсолютно везде, доставляя внеземное удовольствие и оставляя столько своего запаха, что он в конечном итоге въестся в его кожу и останется с ним навсегда.       О чём Ёнджун только думает? Ему буквально пару часов назад махнули зелёным флагом, а он уже нафантазировал идеальную жизнь с альфой, с которым познакомился исключительно благодаря сыну.       Но фишка в том, что придумать всё это он смог теми долгими вечерами, когда ворочался в кровати в попытках уснуть и обдумывал свои чувства к Субину. А теперь у него есть шанс воплотить это в реальность.       И пусть никто ему не говорил прямо, что у Субина такие же намерения, он не упустит возможности попытаться. Альфа уже сказал достаточно, чтобы Ёнджуна было невозможно развернуть с этой дорожки.       – Спасибо, – тихо лепечет Хванчун и зевает, опираясь снова на родительское плечо. Омега осторожно несёт его на руках в машину, где водитель согласился подождать их несколько минут, и пристёгивает в специальном кресле.       Субин вышел из дома тоже, чтобы провести их. На улице уже было достаточно прохладно и сыро, поэтому находиться там в одной рубашке сверху не то чтобы комфортно, но он стоял и ждал, пока сможет попрощаться с Ёнджуном так, как он хотел.       – Я не хотел говорить это при Хванчун-и, но вы могли остаться и сегодня, – альфа закусил губу. – Спасибо, что провели этот день с нами... насколько это было возможно. И спасибо за подарок.       – Мне кажется, нашего присутствия на сегодня тут хватило, – Ёнджун хихикнул, растирая ладошки.       – Ты знаешь, что есть ещё кое-кто, кому так не кажется.       Под желтоватым светом фонаря возле дома волосы Субина отливали чем-то золотисто-медовым; они растрепались из-за ветра и были в полном беспорядке, так что омеге хотелось пригладить их своей рукой. В темноте вечера глаза альфы выглядели ещё чернее, чем были на самом деле, но при этом не переставали излучать тепло, которым Ёнджун пытался согреться, стоя напротив него.       – В любом случае... Это вам спасибо за приглашение, – омега медленно поклонился ему, сложив ладони вместе. Многое бы отдал, лишь бы растянуть это мгновение ещё на немного.       И премного благодарен Субину за вопрос, который тот задал сразу после этого, потому что сам бы не решился на такое.       – Можно тебя обнять?       – Конечно, – Ёнджун готов осветить своей улыбкой всю улицу. Альфа осторожно обвивает руками его тело чуть выше талии, кладёт ладони сзади и прижимает к себе. Они такие большие и горячие, что парень чувствует их сквозь одежду всей спиной. Сам же обнимает его за плечи почти невесомо, будто боится, что если прикоснётся, то Субин рассыпется в его руках или исчезнет, как приятный сон. Лицом омега зарывается ближе к его шее, как раз в то место, где находилась пахучая железа, и чувствует, как его сердце начинает биться, как у воробья. Это так... интимно. Наверное, альфа сейчас тоже думает о том, как близко они стоят, и вдыхает его цитрусовый аромат.       Потом Ёнджун ещё всю дорогу будет пытаться уловить в нём призрачный оттенок лаванды.

***

      Октябрьские ливни слишком быстро сменили остатки тёплых деньков, затянув небо серыми тучами и вогнав половину жителей города в сезонную депрессию. Солнце теперь показывалось из-за облаков редко, а выходить на улицу без зонтика не рисковали даже самые непоседливые дети на площадке.       В принципе, там больше и рассчитывать не стоило на то, что играть будет много ребят. В основном все боялись простудиться, так как холода подкрались незаметно, принеся вместе с собой впридачу новую волну гриппа и прочих заболеваний, из-за которых каждый второй оставался дома на больничном.       Ёнджуну не повезло оказаться одним из них. Через пару дней после дня рождения Ёнмёна в их группе в садике кто-то подхватил вирус и успел заразить некоторых детей, прежде чем сам начал лечение. А раз Хванчун общался со всеми детьми, то и неудивительно, что тоже оказался в числе заболевших.       Так что они вдвоём сидели дома с простудой и активно лечились. Не сказать, что омега был по этой причине сильно расстроен: пару дней отдыха от господина Ли и его сумасшедших поручений точно пойдут ему на пользу, но, конечно, здоровьем себя и сына он жертвовать ради этого не собирался. Однако раз уж так вышло, то надо пользоваться ситуацией правильно.       За прошедшие пять дней дома они с Хванчуном успели переделать всё, на что в обычное время им порой не хватало и месяца. Омежке очень понравилось смотреть с Ёнджуном какой-то полицейский сериал про собаку, который парень включал по телевизору на фон, пока готовил. Не все слова он понимал, а какие-то вещи папа для него специально перематывал, говоря, что его котёнок ещё слишком маленький для этого, но в целом это оказалось интереснее мультиков. А сам Ёнджун наконец-то заставил себя разобрать шкаф со старыми вещами, попробовал несколько новых рецептов блюд и по-человечески выспался.       Естественно, не обошлось и без сообщений Субина. Их общение с альфой оставалось примерно на том же уровне, что и до дня рождения Ёнмёна, вплоть до того дня, когда Хванчун вдруг не пришёл в садик. Малыш обеспокоился словами воспитательницы о том, что омежка заболел, поэтому уже вечером его отец писал Ёнджуну с вопросом «что случилось?» и пожеланиями скорейшего выздоровления. Омега не мог не поделиться с ним и тем, что подцепил заразу сам.       – Сидим оба в пледах, как два буррито, – он хрипло рассмеялся в трубку, стараясь как можно меньше напрягать больное горло. Субин тогда сразу же позвонил ему, как только узнал про болезнь, но пожалел о своём решении, услышав, с каким трудом Ёнджуну даются слова.       – Боже, я не думал, что всё так серьёзно, – с сочувствием в голосе произнёс альфа, а Ёнджун в ответ лишь покивал, забыв, что собеседник в данный момент его не видит. – Может, тогда продолжим в мессенджере?       – Нет-нет, – омега невероятной силой воли остановил подступающий приступ кашля. – Мне приятно слушать твой голос.       И это правда. Сообщения от Субина – это, конечно, хорошо, но они не сравнятся с его низким бархатистым тембром, которым он разговаривает с заболевшим омегой, словно с ребёнком. Ёнджун и сам бы не против залезть под три одеяла и слушать от него сказку на ночь, лишь бы только в его жизни всегда была доступна опция «послушать от этого красивого альфы парочку слов».       – Но ты сам разговариваешь с трудом. Я могу записывать голосовые, если хочешь, так тебе не придётся напрягаться.       Хорошая идея, Субин. Только ты не учёл одну маленькую деталь: Ёнджун будет переслушивать эти голосовые по тысяче раз, пока не перестанет реагировать на них с ускоряющимся сердцебиением и появлением жара внизу живота.       Господи, он всегда так себя вёл, когда влюблялся? Или спустя столько лет одиночества его чувства ощущаются совсем иначе, когда вспыхнули новой волной?       И Ёнджуну это нравится. Он больше не гнобит себя за неправильные мысли о влечении к этому человеку, потому что это нормально. Нормально – влюбиться в кого-то, хотеть проводить с ним больше времени, претендовать на какие-то отношения.       Было бы ещё так просто отбросить стеснение и неуверенность в себе.       К счастью, Субин и сам как будто отвечал взаимностью. По крайней мере, стал бы он писать ему чаще, если б не хотел иметь с омегой ничего общего? Он каждый день беспокоился об их с Хванчуном состоянии, порывался даже прийти с пакетом лекарств и каких-нибудь вкусностей, да только Ёнджун не сказал адрес: боялся, что альфы тоже заразятся. Но такое внимание невероятно подкупало и грело душу.       К концу недели Хванчун уже был полностью здоров, поэтому папа рискнул отвести его в садик, вооружившись маской и стараясь много времени внутри не проводить. Сам Ёнджун почти вылечился тоже, но ему больничный доктор выписал до понедельника, поэтому встреча с ехидной рожей господина слизняка ему пока не грозила. Каким бы мудилой ни был этот начальник, ещё не было случаев, чтобы он дёргал на работу сотрудников с проблемами со здоровьем.       Пока малыш-омежка вновь играл со своими друзьями в саду, у Ёнджуна появился целый день свободного времени, которое он мог провести как хочет. Это было непривычно, ведь за последние годы он так привык видеть Хванчуна рядом с собой всегда, кроме тех дней, что выпадали на его течку. В такое время его голова была занята только мыслями о том, как справиться с неприятными ощущениями снизу, не сойти с ума от жара и не словить передоз блокаторов. Но сегодня ничто из этого не мешало.       Если б не риск встретить кого-то из коллег и сильный ливень за окном, парень мог бы сходить в какой-нибудь торговый центр и почувствовать себя снова подростком, разглядывающим яркую одежду на витринах и представляющим себя модным критиком, который про себя судит, купил бы вещь или это плод больной фантазии неумелого дизайнера. Да, когда-то он так делал, стараясь поддерживать в школе, а затем в университете образ главного стиляги, но с появлением Хванчуна всё изменилось. Теперь же это казалось чем-то далёким, будто сон, с которым он сегодня проснулся, но обязательно забудет до наступления вечера.       Вся жизнь без Хванчуна порой казалась сном. И делать обыденные вещи без своего сынишки вызывало у омеги странные чувства. Вроде бы так бывает, когда дети подрастают и родители начинают меньше времени проводить с ними вместе. Нужно просто привыкнуть.       Ёнджун решил этот день посвятить тому, на что уделял совершенно мало внимания последние пять лет, – личной жизни. А точнее, одному её конкретному аспекту.       Говорят, что когда у человека долгое время нет физической близости, его желание со временем притупляется и организм больше не требует этого так остро. У альф и омег это работало немного иначе, чем у бет, ведь они имели постоянную ежесезонную акцию гона либо течки, напоминающую им о наличии репродуктивной функции, но в остальное время Ёнджун как будто и вовсе игнорировал существование занятий любовью в этом мире. Какой может быть секс, когда у него дома маленький ребёнок, а последний партнёр бросил его ещё беременным давным-давно?       Понятное дело, что за один день этот вопрос решить было невозможно, но сам факт того, что омега об этом задумался, уже много значил. Пока его не привлекал ни один альфа в округе, он и мыслить не хотел о том, что когда-нибудь придётся снова с кем-то спать. Нет, ну, он думал конечно, что в будущем судьба подарит ему какого-нибудь мужчину, чтобы он не оставался до конца жизни одинок, но не ожидал, что это наступит так скоро. Точнее, не ожидал, что этот потенциальный мужчина вызовет у него такую бурю эмоций и чувств.       И если всё сложится благополучно (а шанс на это примерно один к ста двадцати пяти, если Ёнджун ничего не испортит), то было бы глупо верить в то, что их отношения с Субином будут ограничиваться целомудренными поцелуйчиками в щёчку или обнимашками. А у омеги могут назреть определённые проблемы, учитывая, что даже течки он всегда проводит в одиночестве. Ведь спустя столько лет он даже не в курсе, как его организм может отреагировать на альфу. Вдруг он закончит сразу же, как только Субин снимет штаны? Или, что хуже, у него вообще никакого желания не возникнет?       О боже, Ёнджун, о чём ты только думаешь...       Ему стыдно за свои мысли, но лучше ему будет стыдно сейчас, чем один из вариантов развития событий вдруг окажется правдивым и краснеть придётся перед Субином. Да, глупо будет, если у них ничего не сложится, но раз уж омега выудил свободный день без лишних глаз, то волен провести его как угодно.       Устроившись на кровати поудобнее, он ещё раз проверил, что все шторы в комнате задёрнуты и даже лучика света не проникает внутрь. Его не покидало ощущение, что в любой момент его может кто-то увидеть, но он постарался отбросить эти мысли и расслабиться. Ему давно не пятнадцать, чтобы смущаться такой обыденной вещи, но отсутствие опыта в этом за последние годы дало о себе знать.       Парень заранее притащил ноутбук, чтобы открыть всем известный сайт, если с фантазией пойдёт совсем туго, но пока не спешил загружать на нём видео. Стянув лишнюю одежду и закрыв глаза, он на пробу провёл ладонью по члену, чувствуя давно забытое ощущение лёгкого возбуждения. Не такого, как при течке, когда у тебя весь низ горит и буквально требует, чтобы с ним сделали хоть что-то. Орган отозвался на ласку и немного дёрнулся, постепенно наливаясь и прижимаясь к ложбинке живота. Было странно делать это вновь, когда, казалось бы, вокруг сплошь и рядом люди удовлетворяют друг друга, а Ёнджуну стыдно один раз даже прикоснуться к себе.       Омега попытался освободить разум и думать о чём-то приятном. Или о ком-то, потому что вряд ли люди будут думать о чём-то вроде еды или пушистых животных, пока водят пальцами по члену.       И он был готов к тому, что единственным возникшим в голове образом станет Субин. Этого следовало ожидать – всё-таки он точно знает, что влюблён в него. Но сможет ли Ёнджун смотреть ему в глаза после того, как совершит нечто подобное, представляя альфу в самом развратном виде?       Ещё не хватало того, чтобы омега смущался своих пошлых мыслей при нём. Он продолжает несмело трогать себя, поглаживает с разных сторон, чувствует нарастающее возбуждение. Осторожно надавливает на головку, водит по ней медленно большим пальцем, как будто исследует своё тело в первый раз. Это так необычно – Ёнджун бы хотел, чтобы Субин посмотрел на него в таком виде.       Нет. Стоп. Никакого Субина. Он здесь один, он не должен приплетать сюда альфу.       Парень разводит ноги чуть шире и проникает пальцами ниже, сжимает подушечками мошонку и поворачивается набок для удобства. У него нет никакой смазки, чтобы можно было попробовать себя растянуть, но для одного раза считает достаточным просто обвести колечко мышц по краю и немного помассировать большим пальцем. Появляется желание почувствовать его глубже, и Ёнджун мысленно ликует, что с его чувствительностью ещё не всё потеряно. Нескольких более активных движений ладони по члену хватает, чтобы он подобрался к кульминации и кончил с тихим стоном, из-за которого сам максимально засмущался. Но, наверное, это хорошо, что он не пытается сдерживаться? Дома всё равно никого больше нет.       Надо сказать, что после такого развлечения Ёнджун почувствовал себя заметно лучше. Не в плане болезни, к сожалению, но настроение поднять очень даже получилось, а ещё в теле появилась приятная лёгкость и разнеженность. Возможно, он бы и решился на второй раунд, однако оргазм успел его достаточно разморить, чтобы он уснул спустя минут двадцать, вернувшись под тёплое одеяло.

***

      Проснулся омега уже после обеда, когда из-за окна больше не было слышно шума дождя, а в комнате оставалась всё та же темнота, с которой он засыпал. Первое, что почувствовал парень при пробуждении, – неприятную влажность одежды, которая липла к его горячему телу. Волосы на голове превратились в растрёпанное мокрое гнездо, а с лица и шеи стекали капельки пота. Всё свидетельствовало о том, что у него поднялась температура.       Все кости ломило, как в один из первых дней больничного, и в горле появился странный болезненный привкус. Ёнджун глянул время в телефоне, стараясь расфокусированным взглядом увидеть нужные цифры, и ахнул. Через пятнадцать минут нужно было забирать Хванчуна из садика, а он в таком состоянии даже встать с кровати не сможет.       Могла ли его сегодняшняя маленькая шалость так сильно повлиять на самочувствие? Ёнджун слышал о случаях, когда половые акты провоцировали у омег скорейшее наступление течки, но то, что он чувствовал сейчас, было мало чем на неё похоже. Обычно лихорадка сопровождалась более сильной ломотой по всему телу, и ко всему прочему добавлялось нестерпимое желание заняться сексом.       Но и с чего бы его болезни усугубиться вновь? Ещё утром он чувствовал себя прекрасно, борясь только с остатками насморка и незначительной тошнотой.       Как бы то ни было, он всё равно не сможет забрать Хванчуна сегодня.       Думать надо было быстро. Ёнджун мог бы попросить об этом кого-то из родителей – его мама как раз была свободна в это время суток, но проблема в том, что та жила за городом и на дорогу до детского сада ей нужно около часа, которого у омеги в запасе не было.       Тогда пришлось обратиться к единственному возможному варианту. От кого: Ёнджун Привет, Субин Надеюсь, я не сильно разрушу твои планы, но я бы хотел обратиться с просьбой Сегодня я отвёл Хванчуна в садик, но забрать не смогу, так как плохо себя чувствую Пожалуйста, ты не мог бы сделать это для меня? Адрес я скину       Омега писал эти сообщения с горящими от стыда щеками. Ему снова приходится нагружать Субина своими проблемами, но иначе никак.       Ответ пришёл уже через минуту. От кого: Субин Конечно, я заберу его, не волнуйся И поправляйся скорее :(       В конце он добавил смайлик сердечка, перевязанного бинтом. Парень полюбовался им ещё минуту, готовый разрыдаться от того, насколько это было мило.       Просто преступление, что этот альфа до сих пор один. Но Ёнджун над этим ещё поработает.