Чёрный клан

Они прибыли в Королевскую гавань в сумерках уже после захода солнца и спешились с драконов на пустынный берег. — Сидите тихо, Караксес, — попросил Деймон, погладив его по морде. — Не привлекайте внимания. Дракон что-то тихо крикнул и свернулся в клубок. Издалека он будет выглядеть как небольшой холм, ну а Вхагар Эймонд попросил побыть большим — и драконица послушно плюхнулась на песок. Затем Эймонд надел капюшон серого плаща и затянул завязки, чтобы он не спадал. Деймон поступил так же. — Идём в замок, отец? — Нет, рано. В покоях Рейнис потайного хода нет, ближайший выход — в начале соседнего коридора, и остальной путь надо пройти на виду у всех. Чем меньше там окажется случайных людей, тем лучше. — Значит, ждём полуночи? — Хотя бы. — Ясно, — Эймонд прикинул, что это ещё несколько часов, и поозирался по сторонам. — И чем тогда займёмся? — Зададим пару вопросов, — пожал плечами Деймон. — Кому? — Мисарии. Надо же выяснить, за сколько она тебя продала. Точно! Эймонд о том предательстве даже забыл, столько всего затем случилось, но вот отец помнил. И теперь смотрел так выжидающе… А, точно! — Мне показать, где её дом? — Да. Веди туда. Они пошли. По сухим — для разнообразия — улицам очень живого и шумного города, по многолюдным дорогам, так что приходилось часто уворачиваться от прохожих, а порой и протискиваться сквозь толпу. И ведь это город только начал оживать! Что же будет позже?.. Дом Мисарии, впрочем, располагался в небедном квартале, так что там можно было идти, не наступая никому на ноги, а вскоре они подошли и к двери. Эймонд покосился на отца, гадая, как он поступит со своей бывшей шлюхой и нынешней предательницей? Убьёт? Помучает? Пока на его лице читались лишь сдержанное предвкушение и злость в глазах. Насколько эта женщина была ценна Деймону Таргариену в прошлом? Он постучал в дверь, и та вскоре распахнулась с прозвучавшими из-за неё словами: — Меня не интересует сегодня то, что вы решили предло… — Мисария осеклась и вздрогнула. — Деймон! И тут же попытался захлопнуть дверь, но Деймон пнул её так, что та распахнулась, а сама Мисария отлетела на пол. Эймонд зашёл в дом следом за отцом и тщательно запер всё изнутри. — Что бы ты ни надумал, уверяю, я не действовала против тебя, — торопливо заговорила она. — Это была всего лишь сделка и ничего более, я знала, что никто не причинит вреда твоему сыну. Деймон остановился у её ног, снял капюшон и, скрестив руки на груди, велел: — Встань. — Деймон, это правда! Алисента Хайтауэр никогда не навредила бы своему сыну, а Отто Хайтауэр — своему главному драконьему всаднику и внуку. — Отто Хайтауэр бросил его в Чёрные камеры, где собирался сгноить. Эймонд поймал быстрый испуганный взгляд Мисарии, она даже подняла руки, демонстрируя открытые ладони. — Это… не то, чего я от него ждала. Мы договаривались, что он отведёт принца Эймонда его матери, которая переживала столько дней. Он заверял, что королева Алисента будет счастлива. И рыцарям он говорил при мне о том же. — Хм. Эймонд увидел, как Деймон прищурился, разглядывая женщину. Сам он не знал, была ли доля правды в её словах, хотя о беспокойстве матери Отто при нём и рыцарях всё же говорил. Получалось, дед подставил всех, включая эту шлюху. — Деймон, я не лгу тебе, — предприняла ещё одну попытку Мисария. — Я бы не согласилась на реальную угрозу твоему сыну, я не сошла с ума. — И что ты содрала за сделку? — Я… — она замешкалась. — Ты. Хочу знать, за сколько ты его продала? Мисария опустила на пол ладони и ссутулилась так, будто на мгновение подумала о том, чтобы отползти назад. Глупейшая затея, не успеет же. Видимо, она это поняла. — Так ли это важно, Деймон?.. — Очень. — Не думаю, что тебе интересны деньги, все эти монеты… — Ты бы не продала его за деньги. Женщина побледнела. С её обычным светлым цветом кожи это смотрелось жутковато, как у мертвеца, а вкупе с бегающими глазами и подрагивающими губами совсем жалко. Ей явно не хотелось называть истинную цену сделки, но Эймонд видел, что отец её без этого ответа не отпустит. Она в итоге это тоже поняла и вздохнула. — После трагической гибели сира Харвина золотые плащи стали недосматривать. В городе расцвели детские подпольные бои на смерть и за большие ставки. Твой сын наверняка об этом знает, их любил посещать его брат. Это большая мерзость, Деймон, и мне она не по душе. Отто Хайтауэр поклялся положить ей конец. — И только? — переспросил Деймон. — Да, это всё. Такая цена сделки. — Нет, подожди! Не говори, что ты всерьёз поверила ему! — Он мне поклялся! — Мисария! — разочарованно воскликнул Деймон, всплеснув руками, и упёр их в бока. — Поверить королю лгунов? — Ему понадобятся добрые дела для простого народа, когда он коронует Эйгона. Это отличный вариант. — Он лжец! И он не коронует Эйгона. Ты ведь не думаешь, что я позволю пьяному ублюдку стать королём? — Пока ты доберёшься до него, он сколько-то поправит. Надеюсь, что мне хватит. Деймон вздохнул, качая головой. Эймонд не знал, что думать, глядя на него и на Мисарию. Оказывается, цель, которую она преследовала, была благородной. Наивной, да, но благородной. Если она сказала правду, пожалуй, сам Эймонд даже не держал на неё зла — всё-таки благодаря её предательству он оказался в Красном замке крайне вовремя, узнал важную новость и выиграл время для всей «чёрной» стороны. Осталось узнать, что теперь думает обо всём отец. А он… Он постоял немного в молчании, а затем напрягся и сузил глаза, отчего Мисария шумно сглотнула. Очень уж опасным стал его вид. — Тебе осталось рассказать только одно: что за дело торговке сплетнями до детских боёв? — Деймон, я же сказала, что это мерзость, их там растят в подвале и заставляют забивать друг друга насмерть на потеху публике! — Да, правда мерзость, я не спорю. Но что за личный интерес там у тебя? — У меня нет… — Не лги мне! — рявкнул он так, что она вздрогнула. — И отвечай, как есть, пока я с тобой только говорю. Она вся съежилась. Деймон подошёл к ней сбоку и сел на корточки, так что теперь он мог бы свернуть ей шею одним движением руки. Эймонду показалось, что он к этому готов, и она явно это поняла, с опаской задержав взгляд на его правой кисти. И всё же она взмолилась: — Прошу тебя! — Правду, Мисария, — сухо потребовал он. — Если ты хочешь жить. Она сглотнула и зажмурилась. Затем заговорила, не открывая глаз: — В подвале, где растят детей для бойни, есть один ребёнок с серебряными волосами. Ему всего лишь шесть. — Чей он? — Сын твоего племянника Эйгона Таргариена. — И что тебе за дело до его бастарда? — Я его мать. Вот это было неожиданно! Эймонд припомнил, что брат действительно что-то такое говорил, когда родились близнецы… Что уже стал отцом, что в Красном замке не будут рады детям от шлюхи… Но от Мисарии?! — Ты уверяла же, что забеременеть не можешь, — заметил Деймон. — Давно уже. — Да, так и было, потому его рождение стало огромным сюрпризом для меня. Но Эйгон отобрал его, когда узнал, и отдал Краалу. Это хозяин той арены, он получает деньги за то, чтобы ребёнок рос там, практически не видя света. — Что же ты его не выкупишь? Ты не нуждаешься, судя по дому. — Эйгон запретил продавать Геймона мне! — зло прорычала Мисария. — Боится, что у меня его заметят, и пойдут слухи, дойдут до его деда. И Краал знает всех, кто связан со мной, так что и через чужие руки у меня не вышло. Но если его бизнесу придёт конец, если его схватят и повесят, мой сын может достаться мне. Вот та цена, которую я захотела, Деймон, — дать своему ребёнку лучшую жизнь. В обмен всего лишь на доставку сына беспокоящейся королеве-матери. Деймон на это помолчал, потом поднялся на ноги с тихим: — Понятно. И добавил громче: — Мы здесь закончили, Эймонд. Идём. И первым двинулся к выходу, а Эймонд поспешил за ним. Они так и ушли, оставив Мисарию на полу, и устремились прочь по улицам ночной столицы. — А ты был прав, отец, — после пары кварталов подал голос Эймонд. — Она действительно пошла на это ради чьей-то жизни. Не ожидал, что ради жизни моего племянника… Эйгон только намекал, что кто-то где-то у него есть. Деймон на это только криво усмехнулся и пожал плечами. Между тем, толпа расступилась, так что стала видна театральная сцена на площади. Вынужденно снизив скорость, Эймонд невольно присмотрелся и прислушался к тому, что говорили актёры, а там было на что взглянуть! Белокурая фигура с пышными формами явно символизировала Рейниру, парень в коротком белом парике — Эйгона. Ведущий предлагал публике сделать выбор в пользу одной из сторон, спрашивая, кого посадить на Железный трон, и подкидывая аргументов в ту и другую сторону, и мнение зрителей колебалось. Эймонд даже не заметил, как полностью остановился, а покосившись влево, обнаружил, что отец наблюдает за пьесой с большим интересом. Что ж, у них ещё оставалось время, так что действительно можно было и посмотреть. — Так всё-таки Эйгон наш выбор, друзья? Пусть пьяница он — но эй! Кто тут не без греха? — Да! — Верно, пусть Эйгон! — Эйгона на трон! Публика, кажется, пришла к общему выводу и теперь выкрикивала имя Эйгона. Эймонд даже подумал, что на этом всё и закончится, но главный актёр неожиданно вышел к самому краю и прижал палец к губам с громким: «Тш-ш-ш!» И народ заинтригованно прислушался. — Таргариен Эйгон — хороший исход, но есть ведь ещё кое-кто, кого помнит народ. — И кто же? — хором недовольно спросили актеры, исполнявшие роли Эйгона и Рейниры. — Первый наследник! И первый наш принц! Любимец народный, он рыцарь, он лорд. И всадник драконий, а с ним — вот ведь диво — и старший умелый сынок. Эймонд ощутил, как кровь прилила к щекам. Он не ожидал ни таких слов, ни что на сцену выйдут ещё двое мужчин в белых париках, а ведущий примется засыпать комплиментами их обоих. И вот уже вся публика принялась кричать, что хочет видеть рыцаря на троне с воином-наследником после него… Безумие нарастало, а с ним и понимание, что людей не обманешь — даже бедняки в Королевской гавани понимали, что ни Рейнира, ни Эйгон не достойны сидеть на троне. Его должен занять Деймон. И только он. Эймонд повернулся к невозмутимо наблюдающему за происходящим отцу. — А ведь они правы, — Деймон молча посмотрел в ответ. — Они правы, отец. Ты достоин править больше, чем Рейнира или мой брат. Всегда был. А я достоин унаследовать трон после тебя. Его должен занять ты. — Предлагаешь убить Рейниру, чтобы это устроить? — ровным тоном осведомился Деймон. — Зачем убивать? Её можно отговорить. Объяснить, что желанным правителем она не является. Может быть, даже привести в один из вечеров сюда, показать ей, что думает о ней народ! — Я уже показывал ей, что думает о ней народ, Эймонд. Шестнадцать лет назад вывел ночью сюда, и тогда точно так же здесь выкрикивали имена моё и Эйгона. И говорили, что точно не ей наследовать трон. — И что она? — Сказала, что их мнение не в счёт. — Она могла передумать. Повзрослеть за шестнадцать лет. — Нет. — Я с ней поговорю, — упрямо возразил Эймонд. — Я объясню ей ситуацию, я расскажу, что видел. — Это ничего не даст. — Я это сделаю! Или ты не желаешь трона? — насторожился он. — Не хочешь этого? Деймон на это усмехнулся, и эта усмешка показалась Эймонду горькой. Затем ответил почти шёпотом: — Не желаю я? Как бы я мог такого не желать? — Значит, решили. Мы вернёмся, и я при случае поговорю с сестрой. Попробую всё объяснить. На это Деймон лишь пожал плечами. — Ну, пробуй, — а после посмотрел на небо. — Нам с тобой пора. — Идём. Под звуки музыки на площади они двинулись в сторону Красного замка, благо что пройти оставалось уже не слишком далеко. Эймонд ощущал азарт по поводу собственного принятого решения: Рейниру следовало переубедить, это безусловно. Она показывала себя здравомыслящим человеком уже несколько недель, так что вряд ли будет слишком сложно, зря отец так скептически настроен. А вот с ним королём можно сделать уже много всего... Улочки закончились, и лестница к потайному входу началась. В первую очередь решили пройти к покоям Эйгона, поскольку с Рейнис, возможно, придётся пробираться с боем, и вскоре Эймонд уже оказался перед хорошо изученной стенной панелью. Сколько раз он сдвигал её в сторону, чтобы провести ночь с Хелейной, пока Эйгон вёл ночную жизнь?.. И не сосчитать… Сейчас же брат, однако, обнаружился с початой бутылкой и кубком прямо на полу перед камином, но просиял и торопливо, пусть и неуклюже поднялся на ноги. — Славам всем богам, ты явился! — тихо, но очень радостно воскликнул он. — Я же не могу открыть этот клятый проход изнутри, надо чтобы с той стороны… Ты же пришёл за мной?! — За кем ещё? — шепотом откликнулся Эймонд, прислушиваясь к звукам со стороны коридора, но там вроде бы было тихо. — Накинь плащ с капюшоном и надень сапоги. Мы заберём тебя на Драконий камень. — Мы? — переспросил Эйгон, а потом глянул ему за спину и в ужасе попятился так, что рухнул на пол, лишь чудом не раскроив затылок о каминную решетку — Ты что?! Ты кого привёл? Эймонд даже оглянулся, но никого кроме хмурого Деймона там не было. — Ты сам видишь, кого. Он помогает вытащить тебя. — Ты что, свихнулся? — панически затараторил Эйгон. — Он же меня убьет. Я не хочу умирать вот так! Я… Поозиравшись, он внезапно поднялся и рванул к двери с явным намерением позвать стражу, но Эймонд отстал лишь на пару мгновений и повалил его на пол, крепко зажав рот. — Услышь меня уже, Эйгон! — проворчал он. — Деймон и Рейнира согласились оставить тебе жизнь, если ты покинешь Вестерос. С Драконьего камня тебя отправят за Узкое море, как только ты напишешь письмо, что отказываешься претендовать на Железный трон. — Да я могу его написать хоть сейчас! — укусив за ладонь, взмолился Эйгон. — Не надо на Драконий камень, брат! Не надо, прошу! Я прошу! Его страх начинал уже утомлять, у них не было на это времени, когда за спиной Эймонд услышал тяжёлый вздох, а затем Деймон обогнул их обоих и опустился на корточки с другой стороны от вообще застывшего статуей Эйгона. И заговорил с ним: — Племянник? — Да? — еле шевеля губами, отозвался парализованный Эйгон. — Сделаешь всё так, как описал твой брат, и останешься жить. Даю слово. Эйгон моргнул. — И ты отпустишь меня за Узкое море, дядя? — Не одного, конечно. Но отпущу. — А с кем? — испуганно спросил он. — С тем, кто уже знает Эссос и поможет тебе там развлечься. У тебя будет только одно условие: не возвращаться в Вестерос. А в остальном ты получишь жизнь, которую всегда хотел. Эйгон медленно перевёл взгляд на Эймонда и почему-то шепотом уточнил: — Ему можно верить? — Да, — так же шёпотом ответил Эймонд и добавил громче: — Только лучше всё же не злить и не заставлять предлагать дважды. — Всё-всё, я понял, — Эйгон торопливо поднялся, отряхнулся и протянул вставшему Деймону чуть подрагивающую ладонь. — Рад нашей встрече, дядя. Помедлив, Деймон все-таки её пожал. — Я тоже, племянник. Плащ, сапоги, и не отставай. — Я сейчас! Собрался он и впрямь быстро, и вскоре они шли по потайным ходам Красного замка уже втроём. К удивлению Эймонда, пробраться в покои к Рейнис удалось без особого труда — её не охраняли у дверей, вероятно, понадеявшись на крепость внешних засовов, а пару стражников-патрульных они с Деймоном оглушили без труда. Впрочем, выражение лица Рейнис, когда они ввалились к ней с Эйгоном и Деймоном втроём, всё же надо было видеть. — Однако, — сдержанно произнесла она, сидя с осанкой королевы на постели. Эймонд мимолётно подумал, что ещё не видел настолько гордых женщин, одетых в белую ночную рубашку. Эйгон остался у двери, напряжённо выглядывая и прислушиваясь к звукам за ней. Деймон же сделал пару шагов вперёд: — Корлис попросил тебя отсюда забрать и отвезти к нему на Драконий камень. Он вчера пришёл в себя. — Ясно. А эти двое с тобой? — Они не хотят править, поэтому действительно со мной. Лишаем Отто его наследников. Эймонд ждал ещё вопросов, но Рейнис после этого велела: — Ждите снаружи, я сейчас. И они вымелись из её комнаты втроем, прикрыв и двери. — Как она быстро, — вырвалось у Эймонда. Деймон на это дёрнул уголком рта. — Она не глупа. — О, это точно, — внезапно согласился Эйгон. — Матушка жаловалась, что она отказалась меня поддерживать на коронации, хотя ей предлагали много чего. — Не удивительно. Двери открылись снова, и из-за них вышла Рейнис в платье и плаще с капюшоном. — Идём, — скомандовал Деймон всем. — Нам только до прохода. Они действительно направились как можно тише и без проблем достигли конца коридора. Осталось пройти ещё столько же до ширмы, однако, когда они преодолели ещё треть пути, с другого конца послышались шаги, и через пару мгновений из-за поворота вышел рыцарь. Он остановился в изумлении, едва увидев всю их компанию. Сжав рукоять меча Эймонд узнал сира Гаррольда Вестерлинга. Все замерли, глядя друг на друга, и можно было лишь гадать, о чём подумал командир белых плащей… Но новые шаги послышались оттуда же, откуда вышел сир Гаррольд, а это стало совсем опасным: ни Рейнис, ни Эйгон всё-таки не были бойцами. Сдаваться, впрочем, Эймонд не собирался, готовясь дать бой. Сир Гаррольд повернулся вправо. — Сир Кристон! — громко сказал он. — Оставайтесь на месте, я сейчас к вам подойду. Нам есть что обсудить по поводу охраны. — Как пожелаете, лорд-командующий, — донеслось оттуда, и сир Гаррольд ушёл к нему. Несколько ударов сердца Эймонд вслушивался в удаляющиеся звуки, пока шаги не стихли вовсе. По неизвестной причине сир Гаррольд их не выдал и увёл Коля с собой. Все четверо выдохнули с облегчением. — Второй раз так не повезёт, — проговорил Деймон. — Бежим. Они и вправду побежали к ширме, за которую спешно залезли. В тоннелях Мейгора стало полегче, а на лестнице в город и того спокойнее. Они шли очень быстро и молча к Драконьему логову, а затем Эймонд возблагодарил судьбу за то, что драконоблюстители не подчинялись Отто Хайтауэру и с невозмутимыми лицами вывели для них Солнечного огня и Мелеис. — Вы полетите на Драконий камень первыми, — распорядился Деймон. — Наши с Эймондом драконы не здесь, нам ещё надо до них добраться. Не ждите нас, не отклоняйтесь от курса. Рейнис, проследи за ним. Она нахмурилась в недоумении и повернула голову к Эйгону. Эймонд тоже посмотрел на брата, который сразу же поднял руки. — Да не сбегу я, не сбегу. Самый опасный человек сейчас не на Драконьем камне. И я бы не хотел, чтоб он гонялся на Караксесе за мной. — Слушайся тётушку, и я не буду, — пообещал Деймон. — Вперёд! Эйгон послушно полез на своего дракона. Рейнис же замешкалась. — Вас точно подождать не нужно? Неподалеку? — Нет, мы доберёмся сами, — покачал головой Деймон. — Лети с ним. — Ну, хорошо. Она залезла на Мелеис и первой отправилась в полёт. Эйгон полетел рядом с ней. Эймонд дождался, пока оба дракона скрылись из виду, и покосился на отца. — Идём на берег? — Да. Но для начала надо кое-куда заглянуть…