Чёрный клан

Внезапное появление жены и детей в ночи оказалось для Эймонда сколь удивительным, столь и желанным. Он не мог наглядеться на них всех, улыбаясь и отвечая на многочисленные вопросы, пока уставшие от долгого полёта близнецы всё-таки не уснули. Проверив, хорошо ли спит Мейлор, Эймонд повёл Хелейну в свою комнату в замке, куда слуги уже успели принести поднос с ароматным травяным чаем и кружками. Он наполнил одну Хелейне, затем снял с неё плащ, повесил его на спинку кресла и, подойдя к любимой со спины, осторожно обнял за талию и прижал к себе. — Как же я рад, что ты здесь, — на выдохе прошептал он. — Я тоже рада прилететь сюда, — отозвалась Хелейна, отпивая понемногу чай. — Так многим будет спокойнее. За исключением нашего деда, конечно. — Я его ненавижу. Как он мог додуматься отдать корону тебе? Так подставить! — О, он думал о себе, как и всегда. Я ему показалась достаточно удобной, молчаливой и покорной для этой роли. Хелейна поставила на поднос опустевшую кружку, и Эймонд потёрся щекой о её висок и приобнял правой рукой чуть ниже плеч, стараясь поскорее согреть после зябкой погоды снаружи. — Будь ты королевой при мне короле, я бы тебя мыслями о твоей покорности не унизил. Я бы тебя уважал и почитал. И слушал. Он почувствовал её улыбку. — Я знаю, Эймонд. — Пока же я собираюсь тебя слушать как свою невесту. Рейнира согласилась аннулировать твой брак с Эйгоном, как только взойдёт на трон, и дать пожениться нам, — опустив руки, Эймонд обошёл Хелейну и встал перед ней, чтобы смотреть в глаза. — Ты станешь моей женой, Хелейна? — Я стану, — просто ответила она. — А наши дети… я буду считаться их отцом перед богами и людьми. Наконец-то смогу заниматься ими открыто. Как же сильно я всегда этого хотел!.. — Я это знаю тоже, — Хелейна подняла руку и прижала к щеке Эймонда ладонь. Он тут же потёрся о неё и тихо вздохнул. — …Но мне кажется, тебя тревожит что-то ещё, — внезапно продолжила она. — Ты странно смотрел на Деймона там, на берегу. — Потому что я его разочаровал. — Расскажи! — она подняла и вторую руку, чтобы взять лицо Эймонда в ладони. — Да нечего рассказывать. Бейла, Рейна и Люк задумали слетать в Красный замок на разведку, а я вместо того, чтобы их остановить, нарисовал им план потайных ходов. Отец страшно разозлился, когда об этом узнал. Они могли там столкнуться с кем угодно, их могли взять в плен или даже убить, а я об этом даже не подумал. — О… Понятно… Но ничего же с ними не случилось, правда? — Правда. Они вернулись невредимыми, в отличие от нас с Джейсом. Но это слепая удача, и я все равно сглупил. И теперь мой отец… — Эймонд запнулся и покачал головой. — Даже не представляю, каким болваном он меня считает. — Вообще он говорил о тебе так, будто тобой гордится, — неожиданно произнесла Хелейна. Эймонд наморщил лоб, опустив руки на её плечи. — Что? — Матушка спрашивала его о твоём самочувствии, и он говорил о тебе охотно, что ты поправляешься. Да и перед нашими детьми он назвал тебя очень умным. — Ч-что… постой! — Эймонд даже потряс головой. — Мама видела Деймона? — Она зашла в мои комнаты в тот момент, когда я одевала детей для полёта. Деймон к ней вышел, и они немного поговорили, пока я собиралась. — И она тебя с ним отпустила? — Она сказала, что так будет даже лучше. И что это правильно, тем более что ей идея с моей коронацией с самого начала не понравилась. — Что ещё Деймон сказал ей обо мне? — жадно спросил Эймонд. Хелейна ненадолго наморщила лоб. — О, я не слишком вслушивалась… Но там точно был вопрос о судьбе Эйгона, и Деймон ответил, что ты взял с него слово, что Эйгону не причинят вреда, если на него не попытаются надеть корону. Тут нахмурился Эймонд. — Слово? Хелейна, ты уверена? То есть он считает, что дал мне слово? — Да. И что ты был очень убедительным, — она ласково улыбнулась. — Я горжусь тобой, Эймонд. Ты поклялся, что заступишься за нашего брата, и действительно это сделал. Она шагнула вперёд, и Эймонд потянулся к ней навстречу, перехватывая её благодарный поцелуй. Было невероятно приятно отвечать ей, скользить ладонями по её телу, и одновременно он испытывал изумление с немалой примесью радости: получается, отец принял его аргументы тогда действительно серьёзно и не просто запомнил его желание, а начал считать себя связанным им. Насколько же всё-таки поразительный человек — даже когда сердится и недоволен, выдаёт такие вещи: предпринимает в одиночку рискованную вылазку в логово врагов, чтобы вывести оттуда для сына его женщину с детьми, хвалит перед матерью и детьми, помнит данные обещания, заботится… А ведь он вспомнил о его поврежденном плече, отдавая детей, когда сам Эймонд в порыве радости от встречи об этом забыл! — Он тебя простит, — услышал Эймонд от Хелейны после долгого поцелуя. — И уже скоро, я думаю. К тому же наверняка наши дети захотят, чтобы вы поскорее помирились: они в огромном восторге от своего дедушки. — Ну, если они возьмутся за это дело… — Даже не сомневайся, Эймонд. У нас очень упорные дети. В уютной тишине Эймонд видел совершенную убеждённость на любимом лице, внушающую надежду. А затем Хелейна зевнула, и Эймонд тут же испытал досаду: его любимая женщина так сильно устала, за окном глубокая ночь, а он занимает её разговорами, не давая лечь спать. — Ложись. Хоть я и прибыл сюда как практически враг, комнату, как видишь, мне выделили достойную, и у меня очень удобная постель. — С удовольствием это проверю. Она начала раздеваться, и он тоже, так что в итоге на них осталось только бельё. Хелейна с сомнением подёргала узкую лямку тонкой длинной сорочки и уточнила: — Мы будем сразу спать или… — Это как ты сама захочешь. Ты знаешь, насколько сильно я люблю тебя. — Я… думаю, что оправилась после родов достаточно, чтобы желать тебя. Но пока не настолько, чтобы хотеть ещё новых детей. — Как пожелаешь, — улыбнулся Эймонд, испытывая ответное желание. — Я постараюсь не подвергать тебя риску новой беременности, но даже если не удержусь, здесь очень дружелюбный мейстер на Драконьем камне. Уверен, он не откажет нам в лунном чае. — Ты меня успокоил, — Хелейна решительно сняла сорочку, оставшись полностью обнажённой, так что Эймонд сглотнул: они не были близки уже больше полугода. После этого она подошла и стянула повязку с его глаза, чтобы сразу же поцеловать тонкую кожу под сапфиром. Она всегда это делала и, кажется, единственная из всех людей разглядывала его без жалости или отвращения, и даже находила красивым. Эймонд мимолётно подумал, что нужно будет однажды проверить реакцию отца на свой сапфировый глаз, однако сейчас следовало заняться другим делом — подхватить Хелейну на руки и отнести на кровать, целовать и гладить её, ощущая растущий жар, и постараться вызвать как можно больше её стонов. У него мелькнула мысль, что надо обязательно поговорить с отцом о том, почему матушка назвала его очень умелым любовником, — и, возможно, получить ценный совет, а потом использовать это с Хелейной… Но это после. Сейчас его устраивало то, что у них получалось, и то, как охотно Хелейна принимала его в себя, с какими вздохами и стонами подавалась навстречу, как снова и снова шептала его имя. Сейчас он чувствовал себя счастливым. И добился того, чтобы совершенно счастливой ощутила себя и она. *** Следующие три дня прошли под знаком знакомства Джейхейриса и Джейхейры с Драконьим камнем. Их интересовало всё и все, они успели поговорить с каждым родичем, задать всем уйму вопросов и особенно сдружились Джоффри, с которым были примерно одного возраста, — этот мальчишка при их появлении словно ожил. И конечно же, они исследовали Драконий камень и изучали всех драконов, к которым их подпускали наездники. Дети были счастливы. Хелейна тоже выглядела улыбчивой и расслабленной, её также прекрасно приняли, чему Эймонд очень радовался и использовал каждую возможность, чтобы любоваться ею, не таясь. Ему вообще дышалось очень легко, что не омрачало даже то, что отца он практически не видел, — тут Хелейна очень вовремя рассказала о том, какой допрос дедушке Деймону устроили близнецы, Эймонд это себе представил, содрогнулся и от души посочувствовал отцу. Ворон принёс длинное письмо из Королевской гавани от деда Отто к Хелейне с требованием вернуться в столицу для коронации. В нём было много слов о долге перед семьёй, страной, матерью и всем на свете. Хелейна отвечать на него не стала и с улыбкой сожгла после того, как с текстом ознакомились все желающие. Затем пришло письмо и от Алисенты — насквозь фальшивое, оно начиналось со слов: «Когда ты говорила, что пойдёшь с детьми на позднюю прогулку подышать воздухом, я и представить не могла, что ты поступишь так опрометчиво! Мой отец выясняет сейчас, кто пропустил принца Деймона в богорощу, откуда он выманил тебя и детей, но ты в любом случае понимаешь, что должна вернуться сюда как можно скорее…» Получалось, что матушка выдумала историю о прогулке, отводя подозрения от потайных ходов и исчезновения Хелейны прямо из покоев, и Эймонд испытал уважение к ней за это. Она играла на их стороне, наконец-то! Хелейну это тоже радовало. И матушке она ответила, что дети только начали осваиваться в гостях, они слишком довольны, чтобы мешать их счастью. Эймонд же приписал от себя пару строк о том, что у них всё хорошо, чтобы матери стало ещё спокойнее при виде его почерка. На четвёртый день он наконец смог вернуться к тренировкам. Детям показывать больше ничего на острове не требовалось, они наметили себе планы в замке и его окрестностях, и успокоились достаточно, чтобы можно было доверить присмотр старшим сёстрам — Бейла с Рейной охотно возились с племянниками. Кроме того, мейстер Герардис после утреннего осмотра руки порадовал вестью, что можно будет снять повязку с плеча уже дней через пять и понемногу разрабатывать его, так что Эймонд собирался подготовиться к этому дню. Он привычно попросил сира Стеффона примотать ему левую руку к телу и принялся отрабатывать правой движения щитом, потратив на них пару часов. Затем, отложив щит, начал упражняться с мечом, пока солнце ещё прикрывали высокие стены замка, и совершенно увлёкся, парируя чёткие удары сира Стеффона, пока внезапно не услышал за спиной: — Вы позволите, сир Стеффон? — Разумеется, мой принц, — поклонился белый рыцарь и покинул площадку, пока Эймонд с часто забившимся сердцем наблюдал за тем, как место его соперника занял отец. Деймон Таргариен, одетый в чёрную стёганую куртку-поддоспешник, штаны и сапоги, сжимал в одной руке свой легендарный меч, уже вынутый из ножен, и смотрел очень спокойно. Поражённый его появлением Эймонд взволнованно поозирался и приметил позади себя улыбающихся близнецов. — Мы уговорили дедушку потренироваться с тобой, пап, — тут же сообщил Джейхейрис. — А то что он там один на берегу с чучелом тренируется? А ты один тут. Вдвоём же вам интереснее будет! — Да! Тем более у дедушки такой меч красивый, он дал нам его рассмотреть, — поддержала брата сестрёнка. — Вы молодцы, — искренне ответил им Эймонд. — Да, а сейчас отойдите до вон той скамейки, сядьте на неё и не смейте вставать, пока мы не закончим, — строго распорядился Деймон. — Конечно, дедушка! — просияли дети и тут же рванули наперегонки к скамейке у края площадки, чтобы очень скоро усесться на неё с предвкушающими лицами. Эймонд оценил заботу отца об их безопасности: в порыве любопытства они действительно могли подойти слишком близко и ненароком пострадать. Он сделал глубокий вдох, выдох и посмотрел отцу в глаза. — Я готов. Деймон прищурился. — Я не знаю, на что ты способен, Эймонд, поэтому сейчас ты покажешь мне всё, что умеешь, — предложил он. — Начинай с самых простых приёмов и постепенно усложняй их. Я буду только парировать. Приступай. Что ж, это была понятная задача, и Эймонд принялся её выполнять. Сосредоточенно, вдумчиво, старательно — как делал это тысячи раз прежде во дворе Красного замка. Если приём удавался хорошо, отец молча кивал. Если нет — говорил: «Ещё раз». Когда не получалось и после повтора, Эймонд слышал: «Ещё», — и вместе с ним какую-то подсказку: «Выше», «Ниже», «Резче», «Плавно», «Правее», «Левее», «Сильнее», «Легче» или ещё что-то подобное. От такого делового подхода всякое волнение у Эймонда улетучилось очень быстро, осталось лишь желание вспомнить как можно больше приёмов и показать их правильно, несмотря на накапливающуюся усталость. Азарт гнал его вперёд, не давая опускать руки. Азарт и понимание того, что сейчас его оценивает один из лучших мечников Вестероса, тратит на него время, внимательно отслеживает каждое движение и даёт советы. Эймонд о таком прежде только мечтал и теперь не собирался упускать свой шанс. Но… даже его достаточно широкие познания в итоге себя исчерпали, и после последнего правильно проведённого приёма он опустил меч, тяжело дыша. — Это всё, что ты знаешь на сегодня? — ровным тоном уточнил Деймон. — Да, отец. — Понятно. Ты успел устать до моего прихода, поэтому учить новым приёмам я начну тебя с завтрашнего утра, — Эймонд удивлённо поднял голову. — Сейчас же… сразимся? — предложил он. — С удовольствием, отец! — выдохнул он, всё ещё пораженный тем, что сам Деймон Таргариен собирается его учить. — Давай, папа! — воскликнул Джейхейрис. — Да, пусть это будет красиво! — крикнула и Джейхейра. — Покажите хороший бой, дедушка! Эймонд оглянулся на них и обнаружил у скамейки целую группу зрителей. Там были и Джейс с Люком и Джоффри, и Бейла с Рейной, и Хелейна с Мейлором на руках. И все ему улыбались, отчего стало очень тепло на душе, а у тела словно добавились силы. Он посмотрел на Деймона и перехватил поудобнее меч. Отец на это хмыкнул, затем демонстративно убрал за спину левую руку, показывая, что уравнивает шансы, и с усмешкой велел: — Нападай! Глубоко вдохнув, Эймонд рванул вперёд. *** Ни разу за прежние годы жизни Эймонду не приходило в голову, что едва ли не самым счастливым человеком он будет чувствовать себя, валяясь на земле и стирая пот со лба. Деймон ронял его на тренировках каждый день девять раз из десяти. Понятно, что этому немало помогала невозможность пользоваться для баланса левой рукой, и Эймонд очень надеялся, что после снятия повязки это будет уже не девять, а хотя бы восемь. Но тем не менее основная причина состояла всё-таки в разнице в опыте. Учебные поединки и участие в реальных боях — далеко не одно и то же. И Деймон учил его реальному бою со всеми его приёмами, включая сомнительные, и даже пообещал, что в будущем покажет и откровенно грязные — когда Эймонд сможет пользоваться двумя руками, чтобы, сражаясь мечом, суметь в нужный момент применить и, к примеру, кинжал. Эймонд пребывал в восторге и по полдня старательно учился у отца всему, тратя вторую половину дня на жену и детей, и прочую родню. В этот день тренировки, впрочем, не было: Деймону понадобилось переговорить с кем-то из Драконьего городка, а Эймонд после осмотра у мейстера Герардиса наконец-то избавился от повязки. — Я советую вам не нагружать плечо в полную силу с первого же дня, мой принц, но понемногу разрабатывать его уже начинайте. — Спасибо, мейстер. Я так и сделаю. Окрылённый собственным выздоровлением Эймонд сбежал по ступенькам башни и вскоре добрался до главного зала с уже накрытым обеденным столом. — Снял, Эймонд? — первым спросил Джекейрис. — Да, Джейс. Велел не слишком нагружать поначалу, но тренироваться левой рукой мне уже можно. — Отличная новость, Эймонд! — воскликнула Бейла. — Да, поздравляем тебя! — поддержала её Рейна, а за ней и остальные. Эймонд прошёл к своему месту рядом с Хелейной, увидел одобрительный кивок отца, потянулся к еде, чтобы положить её себе на тарелку, когда вдруг услышал тихий стук со стороны входа и посмотрел туда. В зал, прихрамывая и опираясь на трость, вошёл лорд Корлис Веларион. — Лорд Корлис! Вы пришли в себя, — воскликнула Рейнира. — Да, пришёл. И даже выслушал кое-какие новости, — хмуро сообщил он. — И теперь очень хотел бы знать: это правда, что в Красном замке в плену у узурпировавших трон королевы и десницы до сих пор томится моя жена — принцесса Рейнис? Эймонд застыл, вдруг осознав, что забыл о существовании принцессы Рейнис, а ведь она действительно находилась в столице, когда умер король. И получается… Она там до сих пор? Как заложница? — Это правда, Корлис, — между тем хладнокровно ответил Деймон. — Понятно. Тогда как получилось, что ты вывез оттуда принцессу Хелейну для твоего сына, но не позаботился о моей жене? — Я был ограничен во времени. Готовился ночной рейд, мне надо было успеть до него. Однако я могу попробовать это сделать сейчас и привезти сюда свою кузину. — Будь любезен, — кивнул Корлис, после чего развернулся и похромал обратно к выходу, едва не столкнувшись с быстро вошедшим мейстером Герардисом. Тот держал в руке белую трубочку. — Для кого письмо, мейстер? — спросил Деймон. — Для принца Эймонда, мой принц. Из Королевской гавани, очень срочное. Было отправлено сегодня утром от королевы Алисенты. Эймонд встревоженно встал и вышел из-за стола, чтобы поскорее его забрать. Что там могло случиться у матери, что она написала? Да ещё и срочно?.. На узкой полоске бумаги была явно наскоро начертана всего одна строчка.

«Твоего брата Эйгона обнаружили в городе во время рейда. Его коронуют завтра на рассвете».

Он резко смял бумажку и выругался: — Проклятие! — Эйгон? — взволнованно уточнила Хелейна. — Да. Обнаружили во время рейда. Больше никакой подготовки к церемонии: его хотят короновать уже завтра с утра. — Это совсем не кстати, — протянула Рейнира. — Это более чем не кстати, сестра, учитывая, что наш брат совершенно не желает становиться королём. И никогда не желал, Джейс подтвердит, он слышал. Рейнира посмотрела на Джейса, и тот кивнул. — Да, матушка. Он умолял Эймонда отпустить его за Узкое море и был готов переселиться в Эссос навсегда, только чтобы его не трогали. Он точно не желает короны. — Что ж, ясно. Эймонд, между тем, справился со злостью и досадой и вернулся к столу, но не сел за него, а стоя опёрся руками о столешницу, глядя на Рейниру. — Наш брат не должен становиться жертвой амбиций Отто Хайтауэра, сестра. Если кто и заслуживает смерти, то он, но никак не Эйгон. Ты хорошо приняла моё желание увезти из столицы Хелейну, уберечь её от трона. Ты приняла здесь меня, я тоже не претендую на него. Так почему бы не пожелать того же Эйгону? Вывезти его из Красного замка и отправить в Эссос. И пусть живёт так, как он всегда мечтал. Пауза после этого продлилась долго, Рейнира явно сомневалась. Эймонд мог предположить, что дело было в том, что Эйгон — перворождённый сын, в отличие от него самого и Хелейны, а значит — более весомая угроза для власти первой женщины-королевы. И всё же… Рейнира в итоге повернула голову влево. — Твоё мнение, Деймон? Эймонд с надеждой перевёл взгляд на отца, который сидел, скрестив руки на груди. Тот пожал плечами. — Я могу попробовать вывезти из Красного замка обоих — Рейнис и Эйгона. А ты пока пошли ворона нашему общему знакомому в Эссос, чтобы он приплыл за Эйгоном сюда. Твоему брату не помешает присмотр за Узким морем. Эймонд совершенно не понял, о каком знакомом речь, но с присмотром был готов согласиться от души. Рейнира, однако, явно сомневалась. — Ты уверен, что получится вывести обоих? Они наверняка усилили охрану, и это двойной риск для тебя. — Я уверен, что смогу попытаться. — Что ж… Хорошо. Попробуй. — Папа, — подала голос Рейна. Испытав облегчение от согласия и Рейниры, и отца, Эймонд почувствовал признательное прикосновение к руке от Хелейны и перевёл взгляд на Рейну. Та почему-то очень пристально смотрела в глаза отцу, а он на неё, и эти переглядывания длились до тех пор, пока Деймон не закатил глаза и не добавил со вздохом: — Я отправлюсь вдвоём с Эймондом. Если он пожелает. — Я желаю! — удивлённо и обнадёженно ответил Эймонд отцу.