Тыквоголовые, вперёд!

Когда ты воспитываешь троих детей, заботишься о двух крестниках, да к тому же, проводишь все праздники и почти каждые выходные в окружении доброго десятка племянников всех возрастов и темпераментов — нервы твои неизбежно становятся такими же прочными, как корабельные канаты. Поэтому Гарри и бровью не ведёт, когда побелевший от ярости Малфой набрасывается на него, шипя чуть ли не на Парселтанге. Ну, надоело парнишкам ковыряться с корешками и ягодками — решили полазать по особняку, поглазеть на старинные «артефакты», чего слюной-то брызгать? (Это ж не настоящие тёмные артефакты, а безобидные игрушки из «Вредилок» — Гермиона лично убедилась, что детям на празднике ничто не будет угрожать). И чего так белениться — того и гляди, пар из ушей повалит! Наиграются в ликвидаторов проклятий, заскучают — и вернутся к остальным, делов-то! Альбус частенько на праздниках уединяется где-нибудь в уголочке с комиксами про Питера Оверклиффа, пока остальные дети многочисленного семейства Уизли носятся по саду, вереща, точно стая пикси, и распугивая несчастных гномов. — Да брось, Малфой, чего ты завёлся? Не о чем волноваться, ничего не случилось с твоей кровиноч… — Не о чем волноваться, Поттер? — (кажется, это уже, всё-таки, Парселтанг — хорошо что Гарри, хвала Салазару, ещё не разучился понимать язык змей!). — Не о чем волноваться, говоришь, да?! — (ну, или вопль половозрелой мандрагоры). Малфой грубо хватает Гарри за предплечье и тащит к гобелену — тому самому, на котором они все в начале вечеринки специальными перьями записали свои имена. Напичканный магией древний гобелен перемещается вместе с командой «Тыквоголовых» из комнаты в комнату, и после каждого успешно пройденного испытания на нём появляется новая, вышитая серебряными нитями летучая мышь. — Разуй глаза, Шрамоголовый, или тебе мыльные пузыри окуляры залепили? — Малфой, вне себя от обуявшей его ярости, едва ли не впечатывает Гарри носом в затхлую ткань. На самом верху гобелена мотивирующе мерцает надпись «Вперёд, Тыквоголовые!», меняя цвет от оранжевого к фиолетовому, чёрному и снова оранжевому. Вышитые волшебными нитками человечки со зловеще ухмыляющимися тыквами вместо голов скачут по всему гобелену, так что скоро у Гарри начинает рябить в глазах. Двое «Тыквоголовых», те, что покрупнее — выглядят так, словно собираются подраться и снести друг другу головы-тыквы, а те десять, что поменьше… Стоп, что?! ДЕСЯТЬ?! Гарри, стараясь не подать виду, что озадачен, несколько раз пересчитывает резвящихся вышитых человечков, перечитывает фамилии… Что за… ? Ни имён Ала и Скорпиуса, ни их карикатурных изображений нет на гобелене! — Эмм… ну… — Гарри оборачивается к неестественно белому Малфою, стараясь выглядеть гораздо более беззаботно, чем чувствует себя. — Тут нет абсолютно ничего странного или ужасного, Малфой. Мальчишки ушли из подземелья, вот их имена и пропали с гобелена. Тут ведь должны быть изображены только те, кто будет участвовать в следующем испытании, а Ал со Скорпиусом, видимо, решили… Малфой не выглядит ни убеждённым невнятным гарриным блеянием, ни хоть сколько-нибудь успокоившимся. Серые глаза мечут «Авады», и, храбро взглянув в них, Гарри видит в глубине их такую боль и тревогу… что ему внезапно кажется, будто его окунули в ледяное озеро, кишащее инферналами. «Малфой не так давно потерял любимую супругу, — напоминает себе Гарри. — Конечно, он до смерти боится, что и с его единственным сыном может случиться что-то плохое». — Послушай, Мал… Драко, — мягко говорит он, пытаясь высвободить свою руку из чужих цепких, длинных пальцев с побелевшими костяшками, — я… у меня есть магическая карта… — (разумеется, Гарри не планировал открывать Малфою этот секрет, но… Мерлинова борода! — тот выглядит таким несчастным, таким уязвимым за этой своей маской свирепой гарпии, и горько-кислая вина, смешанная с собственным беспокойством, жжёт желудок Гарри)… — в общем, раньше это была карта Хогвартса и… неважно! Фред и Джордж усовершенствовали её, и теперь на карту можно наносить любые объекты… — Ближе к делу, Поттер! — цедит Малфой, наконец выпуская изрядно помятый рукав Гарри из железной хватки. — Короче… перед вечеринкой я нанёс на карту этот особняк со всеми его комнатами, переходами и подземельем, так что — не стоит волноваться: мы живо обнаружим наших беглецов, где бы они сейчас ни прятались, — рука Гарри еле заметно дрожит, пока он достаёт из кармана пожелтевшую «Карту Мародёров», стучит по ней палочкой и бормочет: «Клянусь, что замышляю только шалость!». — Вот, смотри, все эти точки на карте обозначают людей. Это мы все тут, в подземелье, видишь? А сейчас… — Гарри впивается глазами в причудливую паутину комнат и коридоров особняка Блэков. — Сейчас, сейчас… Малфой вырывает карту у него из рук и разве что носом по ней не водит. Мерлинова срань, а Гарри-то думал, что бледнее стать уже невозможно! Малфой вглядывается в магический пергамент, трёт глаза, колдует «Энгоргио»* на каждом участке карты, снова и снова сканирует взглядом каждую точку и чёрточку, и наконец… Нет, не кричит, не плюётся ядом, не бросается на Гарри с кулаками, не проклинает его всеми известными проклятиями. Просто с пугающей дотошностью и аккуратностью сворачивает «Карту Мародёров», отдаёт её Гарри и еле слышно шепчет: — Их нет на карте, Поттер. Разумеется, именно этот момент выбирает Виндиктус Виридиан, чтобы торжественно, с жутким скрипом открыть дверь, ведущую из лаборатории зелий дальше, в недра подземелья. — Ураааа! — радуются дети! — Ква-ква! — Лили, продолжая прикидываться лягушкой, подпрыгивает к Гарри. — Папочка! Мы прошли испытание! Наше с Рози зелье было самым лучшим, правда? А почему Ал и тот мальчик — Скорпиус, не показали своё зелье? У них ничего не получилось, да? Поэтому они убежали и спрятались? — это деликатная и добрая сердцем дочурка говорит уже шёпотом, на ухо присевшему на корточки Гарри. — Роуз сказала мне, что у Альбуса не так уж хорошо с зельями в школе. — Эмм… Ну что ты, Совёнок! — Гарри холодеет: придётся как-то объяснять остальным детям, куда пропали их одноклассники. — Просто… эээ… Ал со Скорпиусом отправились по моему заданию на поиски одного весьма важного артефакта. А их зелье… оно, очевидно, готово, ведь иначе профессор Виридиан ни за что не посчитал бы испытание пройденным и не открыл бы дверь. — Пойду расскажу Рози! — беспокойство на личике дочери сменяется радостью. — А то она думает — Ал сбежал, чтобы ребята не стали над ним смеяться. Ну, из-за того, что он не сумел сварить этот «Прыг-Скок-Коктейль». Так вот какого они все мнения о бедолаге Альбусе? Можно подумать, кто-нибудь (ну, разве что, кроме Роуз) сам бы сварил заданное зелье без помощи Малфоя! Гарри всё ещё бесплодно барахтается на дне озера, битком набитого инферналами. Что же делать, что предпринять? Эх, жаль нельзя со всей дури шарахнуть «Люмосом Солем» по охваченным паникой мозгам! Окаменевший от шока Малфой совсем не помогает — его самого бы из лап воображаемых инферналов вырвать: того и гляди, в обморок хлопнется от страха за пропавшего сынишку! — Конечно, беги, Совёнок! — Гарри удаётся очень убедительно изобразить на своём сведённом судорогой беспокойства лице весёлую расслабленность. — Скажи Рози — пусть ведёт всех в следующую комнату, а мы с мистером Малфоем скоро подойдём. — Я — больше не Совёнок, пап, я Лягушонок! — напоминает Лили, для пущей убедительности несколько раз квакнув и подпрыгивая по-лягушачьи. При виде этих неуклюжих прыжков Гарри осеняет: — Да, и пусть все выпьют по глоточку «Прыг-Скок-Коктейля», который сварили Ал и Скорпиус. Я хочу, чтобы на следующее испытание все отправились, прыгая, как лягушата. — Как я? — Лили обмирает от восторга. — Здорово ты придумал, папочка! Рози! Рози! Папочка сказал, всем вам надо… — Драко, — Гарри нерешительно трогает застывшего с остекленевшим взглядом Малфоя за плечо. — Драко, послушай… Эмм… У меня есть план. — У тебя есть план, Поттер? — эхом повторяет Малфой. — Да неужели? И в чём же состоит твой блестящий план, позволь спросить? Призовёшь моего сына с помощью «Акцио»? Отправишь всех этих спиногрызов на поиски, пообещав сладкий приз тому, кто найдёт его? Вызовешь авроров? Гарри с силой трёт переносицу, стараясь не дать всколыхнувшейся ярости вырваться наружу. В конце концов, не только этот мелкий белобрысый Малфёныш как сквозь землю провалился — его собственный сын тоже исчез с чёртового гобелена и с карты! — Я непременно рассмотрю твои блестящие идеи, Малфой, — сдерживая клокочущий в опасной близости от горла гнев, цедит Гарри. — Но сначала я обыщу весь этот грёбаный особняк сверху донизу. Наверняка, тут полным-полно ненаносимых на карту тёмных местечек. В конце концов — это же дом твоих дорогих родственничков! Ноздри Малфоя раздуваются, но, к великому изумлению Гарри, он проглатывает шпильку. — Я пойду с тобой, Шрамо… — Об этом не может быть и речи! — останавливает его Гарри. — Если ты невзначай забыл, на нашем попечении сейчас находится ещё десять малолетних детей, и мы не можем позволить, чтобы с ними… — Поправочка, — холодно роняет Малфой, — на твоём попечении, Герой. Это ты организовал эту чёртову вечеринку, ты позвал сюда, в этот милый домишко, нашпигованный тёмной магией, кучу чужих детишек, а меня здесь вообще не должно было быть. — Но ты здесь, — припечатывает Гарри, начиная уже по-настоящему терять самообладание. — Стоит ли мне напомнить тебе, Хорёк, что ты сам захотел остаться? Так что — будь добр, возьми себя в руки, истеричка, и… Лили снова запрыгивает в лабораторию как раз в тот самый момент, когда в руку взбешённого Малфоя влетает палочка. Уловив его движение, Гарри молниеносно выхватывает из кармана свою. — Папочка, мы уже… Ой, вы будете сражаться? — глаза Лили округляются, делая её и правда похожей не то на совёнка, не то на лягушонка. — Мы просто тренируемся, малыш, — ярость, точно по-волшебству, улетучивается из голоса Гарри. — Никому не говори, это секрет! Следующее испытание — волшебные дуэли. Этот конкурс проведёт папа Скорпиуса, мистер Малфой, пока я схожу посмотреть, как там справляются Ал со Скорпиусом. Мистер Малфой очень хорош в дуэлях! Он был моим первым соперником в школьном дуэльном клубе, когда мы учились на втором курсе, и ему почти удалось победить меня. Представляешь, какой поднялся переполох, когда из его палочки вылетела настоящая змейка? — Ура! — хлопает в ладоши Лили. — А мне тоже можно будет попробовать? Вы научите меня вызывать змейку из палочки, мистер Малфой? Я просто обожаю змей! — Иди и проведи следующее испытание, Малфой, — сквозь зубы шипит Гарри. — Научи их «Таранталлегре», «Риктусемпре», да хоть «Серпенсортии» своей. Это же твои родные змеёныши-слизеринцы. И только попробуй обидеть кого-то из этих мелких говнюков, пока я исследую каждый закоулок этого чёртова дома! — Только попробуй вернуться без моего сына, Поттер, — пряча палочку в карман, выплёвывает Малфой и, к великому облегчению Гарри, послушно топает за резво прыгающим «Лягушонком» Лили в соседнюю комнату, полную гомонящих в ожидании развлечений детей. ***** Альбус Северус Поттер ни за какие коврижки не полез бы в зловещий, тускло освещённый газовыми рожками коридор, открывшийся возле портрета чокнутой старушенции. Ал — совсем не такой храбрец, как его папа или старший брат. Это Джеймс с приятелями — Энди Вудом и Борисом Маклаггеном умудрились за два года учёбы облазить все потайные закоулки в Хогвартсе. Джеймс просто обожает к месту и не к месту прихвастнуть своими «полными опасностей» приключениями! Было бы чем хвастать! Можно подумать, он уже, по меньшей мере, парочку троллей и Василисков успел прикончить. Тётя Гермиона говорит, что в Хогвартсе не осталось ничего по-настоящему тёмного и опасного, не то что в те далёкие годы, когда она сама с папой и дядей Роном были школьниками. Миссис Грейнджер-Уизли, как министр Магического Образования, лично позаботилась об этом. А вот этот туннель вовсе не кажется безопасным. Мерлин его знает, какие существа притаились там — только и ждут, когда какой-нибудь неосторожный волшебник сдуру сунется в их логово. Если бы Альбус Северус мог — немедля повернул бы назад, в светлую и безопасную лабораторию зелий. Но он не может сделать этого. Не теперь, когда глаза Скорпиуса Малфоя загорелись предвкушением, азартом и жаждой исследования. — Идём? — Скорпиус протягивает руку, и Альбусу ничего не остаётся, как ступить вслед за другом своей мечты в тайный коридор особняка Блэков.