Blame It on My Youth : [ вини нашу юность ]

Нил встречает Дэн и Мэтта в аэропорту в полдвенадцатого ночи, и к тому времени, когда он выезжает на шоссе, они уже видят седьмой сон. Разбудить их по возвращении домой, к счастью, не составляет труда. Они заходят в дверь, наполовину держа друг дружку, и видят, что Эндрю спускается по лестнице. — Проблема, — тихо говорит Эндрю, стараясь никого не разбудить, — мы не подумали о том, что надо положить Натали и Пейдж в одну комнату, сейчас надо их разбудить и… — Мы можем поспать в гостиной, — предлагает Мэтт. — Я б сейчас и в ебаном коридоре прилег. — Мы встанем рано, чтобы начать готовить, — говорит Эндрю, — так что я не хочу… Дверь в подвал открывается, и Эндрю смолкает. Они вчетвером ждут. Рене и Эллисон, обе в пижамах — причем Эллисон выглядит гораздо менее довольной этим, чем Рене, — присоединяются к ним в коридоре. — Я так подумала, вы же тоже, скорее всего, будете спать в подвале, — говорит Рене, улыбаясь. — Решила, что мы можем помочь с чемоданами. — Наверное, можно перенести детей, — говорит Эндрю. — Да не надо двигать детей никуда, — говорит Дэн, отмахиваясь от него. — Точно-точно, — соглашается Мэтт. Эллисон хихикает: — У всех тут долбанная слабость к детям. — Я просто не хочу их тревожить, — говорит Дэн. — Разве я не могу немного побаловать своих племянниц? — Да, да, размякли тут на старости лет, — говорит Эллисон, направляясь к лестнице. — Я принесу постельное. — Я просто… я не хочу, чтобы их выгоняли из комнаты только потому, что приперлись друзья их родителей, — говорит Дэн, игнорируя тот факт, что Эллисон уже поднялась. — Это как-то некрасиво. — Мы поговорим с ними завтра, посмотрим, сможем ли выпросить для вас отдельную комнату, — говорит Нил. — Да мы можем снять номер в отеле, — говорит Мэтт. — Если Эл будет слишком громко храпеть. — Возьми беруши, — предлагает Эллисон, неся вниз простыни и подушки. — Я уже надула матрац, — говорит Рене, поднимая чемодан. — О, так вот чем вы занимались? — спрашивает Эндрю. — А то мне показалось, я слышал что-то странное. — А ты как думаешь, что мы делали? — спрашивает Рене. Эндрю пожимает плечами, когда они направляются к лестнице: — Я понятия не имел и не хотел гадать. Конечно же, матрац уже надут, и Эллисон начинает застилать его простынями. — Ребят, вы такие хорошие, — говорит Мэтт, выглядя так, словно вот-вот расплачется. — Чем быстрее ты уснешь, тем быстрее уснем мы, — говорит Эллисон. — Извините, что подняли вас, — говорит Дэн, набрасывая одеяло поверх простыней. — У меня не выходит уснуть, — говорит Эллисон. — Слишком тихо. Мне нужно больше шума. — Ты только что талдычила, чтобы мы купили земельный участок у черта на куличках, — возмущается Рене. — Я привыкну, — настаивает Эллисон, — просто пока еще не привыкла. Короче, вам двоим лучше бы храпеть. Мне это нужно. — Постараемся, — обещает Мэтт, когда Дэн направляется в ванную. — Я отличный храпун. — Мы тогда пойдем наверх, — говорит Эндрю, — если вам больше ничего не нужно? Эндрю с Нилом получают отмахивание от трех людей. — Спокойной ночи, — говорит Мэтт. — Мы тут сами разберемся в этих ваших джунглях. — Если в этих джунглях будут какие-то заросли, скажете нам, — говорит Нил. — А то это уже проблемка. — Волосы Эллисон по утрам, — говорит Мэтт. — У меня есть мачете, — говорит Рене, похлопывая его по руке, — так что мы готовы. Эллисон щелкает ногтями в их сторону: — Пиздец вы все злыдни. Мэтт тоже щелкает на нее своими, гораздо более короткими, ногтями: — Учился у худших. — У Эндрю? — Нет, я лучше всех в злыдничестве, — говорит Эндрю. Он молча разворачивается и направляется к лестнице. Мэтт дохнет со смеху: — Вот и ходячее доказательство. Дэн выходит из ванной в пижаме, уже закатывая глаза. — Спокойной ночи, — говорит Нил, сбегая. Он находит Эндрю, ожидающего его на верхней ступеньке лестницы. — Как думаешь, Мэтт разбудил детей? — тихо спрашивает Эндрю, когда они идут в свою комнату. — Если, конечно, мы полагаем, что они сейчас в принципе спят. — Уже поздно. — Они подростки. Они останавливаются в коридоре, прислушиваясь три секунды, прежде чем Нилу — и, очевидно, Эндрю — приходит в голову, что это чуток крипово, и они направляются-таки к себе в спальню. Пять минут спустя они ложатся в постель, и Эндрю сворачивается клубочком вокруг Нила. — Взволнован? — спрашивает Нил. Ему надо просто взять и заткнуться. Он устал. Он хочет уснуть. Они вообще давно уже должны спать. — Чем? — Тем, что День благодарения с нашей семьей пройдет у нас дома? — Когда ты так говоришь, это звучит так… так… Нил ждет. Возможно, Эндрю заснул на середине предложения. Нил закрывает глаза. — Скучно. Нил хихикает: — Ага. Мы старые и скучные. Спи. — Эй. Эй. Иди сюда, — говорит Эндрю, дергая его за плечо. — Давай ко мне. — Я устал. — Да. Я знаю. Иди сюда. Нил сдается. Ну что ему, игнорировать своего мужа? Нет. Он переворачивается лицом к Эндрю и едва успевает перекатиться, как Эндрю тут же обхватывает его лицо обеими руками и целует, мягко, нежно, глубоко, явно воодушевленный его удивленным вздохом, притягивает к себе, пока у Нила в голове не остается одна только пустота. Когда Нил просыпается, он не помнит, как заснул. Лицом он утыкается в шею Эндрю, и, опять же, не помнит, как оказался в этой позе. Эндрю все еще спит; Нила это вполне устраивает. Эндрю дышит ему в ухо, и его дыхание — успокаивающий ритм, без которого Нилу не хочется жить, рукой Эндрю обнимает его за талию, а у Нила рука затекла, потому что Эндрю на ней лежит; половина его семьи в подвале и все еще спит, их с Эндрю дети еще спят, а вторая половина семьи приедет на ужин; под одеялами тепло благодаря жару их тел, и все это складывается в то, о чем Нил очень хочет написать в дневнике. Он не знает, что это. Он чувствует себя любимым. Его буквально переполняет любовь. Эндрю издает звук, когда просыпается, прижимается к нему, и это тоже кое-что — Нил не тянется за пистолетом, просыпаясь, Эндрю не нападает инстинктивно, это тоже кое-что, и Нил не знает что именно, но ему нравится, ему это очень нравится, и он лег бы под поезд, лишь бы все это сохранить. Вместо этого Нил целует все, до чего может дотянуться, и крепче обнимает Эндрю не затекшей рукой. Прижимается губами к его шее и чувствует, как подскакивает сердцебиение под его кожей. Улыбается. — Злыдень, — говорит Эндрю глубоким, хриплым голосом. О, Нилу нравится. Он легонько кусает Эндрю за шею. — Который час? — спрашивает Эндрю, откатываясь с руки Нила. — Пора вставать, индейка будет готовиться долго. — А если я хочу заняться сексом? — хнычет Нил. — Почему ты не двигаешь рукой? — Онемела. Ты меняешь тему. — Меняю. Ты не можешь так поступать со мной прямо сейчас. Предложи мне еще раз вечером. — Я не могу поступать так с тобой? Это нечестно, это ведь ты проснулся с этим твоим голосом. Выглядя вот так. С таким запахом. — Типа каким, с утренним дыханием? — Я не был близко к твоему рту, — возражает Нил. — Ты просто приятно пахнешь. — Спасибо, но вставай, я не могу готовить все сам, — говорит Эндрю, тыча Нила в неподвижную руку. Нил шикает: — Ты худший, и я ненавижу тебя. Эндрю едва ощутимо проводит пальцами по его лбу, извиняясь: — Прости. Вставай, я не могу все приготовить в одного. Нил встает. Он умеет переносить боль. В него когда-то стреляли, с этим он уж точно справится. — Я уже вижу заголовки газет. «Всемирно известный экси-игрок попытался соблазнить мужа, но вместо этого подвергся пыткам». — Тебя по-настоящему пытали, собираешься поднять эту тему сейчас? — Да, меня пытали, и да — собираюсь. — Кто вообще пишет эти заголовки? Откуда новостные агентства узнали эту историю? — От «неназванного источника». — От тебя? — Может, и от меня, — соглашается Нил, передавая Эндрю его зубную щетку. Они спускаются на первый этаж, быстро готовят хлопья и заглядывают в холодильник. Там много еды, и ее нужно приготовить. Где Лорна, когда она им так нужна? — Как будем делать? — спрашивает Нил, закатывая рукава. — Ты чистишь и режешь картошку, а я займусь индейкой? — Отлично, — соглашается Нил. Эндрю надевает наушники и начинает нарезать все, что будет подано к индейке. Нил раскладывает на столе разделочную доску, миску и добрый килограмм картофеля. Натали с Пейдж появляются через пару минут; Пейдж зевает и потирает глазки. — Как вы умудряетесь вставать в одно и то же время? — спрашивает Нил. — Если спите в разных комнатах? У вас есть будильник? — Мы ж двойняшки, — бурчит Пейдж, доставая коробку с хлопьями. — Мы, по факту, один человек. — У нас двойняшечья чуйка, — соглашается Натали, доставая молоко. — Это когда одна двойняшка чувствует вторую. — Папа выкупает, — говорит Пейдж, беря тарелки, а Натали — ложки. — Я выкупаю? — спрашивает Эндрю, ставя музыку на паузу. — У тебя точно должна быть двойняшечья чуйка, — говорит Натали. — Чем сейчас занят Аарон? — спрашивает Пейдж. — А, вы зовете это «двойняшечьей чуйкой»? — спрашивает Эндрю. — Он пытается накормить Фредди. — А как ты это называешь? — спрашивает Пейдж. — Скрытой камерой. Нил ловит взгляд Эндрю. «Что за нахуй?». Эндрю щурится. «Если они несут хрень, то и я могу». Справедливо. — Звучит так, будто у тебя есть доступ к чему-то извне, — говорит Пейдж, — а не ко внутреннему ощущению. — Ну, мы так долго были в разлуке, — объясняет Эндрю, — что наше «внутреннее ощущение» так и не развилось. Пейдж останавливается и смотрит на него, выглядя искренне расстроенной: — Оу, грустно. — Все нормально. Мы разработали систему прослушивания домов друг друга, чтобы имитировать двойняшечью чуйку. Натали понимающе машет ложкой: — Как устройство для обеспечения доступа. — Именно как устройство для обеспечения доступа, — подтверждает Эндрю. — Что еще за устройство для обеспечения доступа? — спрашивает Рене, появляясь в арке кухни. — Камеры, которые я установил в доме Аарона, имитирующие двойняшечью чуйку, — объясняет Эндрю. — А, — мудро замечает Рене. — Логично. А у него есть камеры в твоем доме? — Не, он просто взломал камеры от Ичиро. Эллисон заходит на кухню, выглядя гораздо более растерянной, чем Рене, из-за странного поворота событий. — Это же шутка, правда? — спрашивает Пейдж. — Типа, все это просто прикол? — Мы с Нилом каждый вечер проверяем дом на наличие жучков, — говорит Эндрю. — О. Клево. Рене ничего не говорит. — Почему мы никогда не делали этого в колледже? — вслух удивляется Эллисон, останавливаясь рядом с Рене, чтобы стащить клубнику. — Типа, что с нами было не так? — Глупость, — предполагает Эндрю. — Неужели нам просто… не приходило в голову, что за нами могут шпионить? — Нет, вообще-то, — говорит Нил. — Если честно, я гораздо больше парился о том, что меня прикончат, чем о том, что будут подслушивать. — Что странно, учитывая, что однажды твой отец подбросил свиную кровь тебе в шкафчик. Нил кивает: — Но даже тогда это было в раздевалке, где им всего-навсего потребовалось подкупить парочку охранников, а не в общаге, где все спортсмены знали друг друга. И где мы жили по четверо в комнате. — Свиную кровь? — спрашивает Пейдж чуть более высоким, чем обычно, голосом. — Всю форму мне испоганил, — говорит Нил. — Ты до сих пор злишься из-за этого? — спрашивает Эндрю, поворачиваясь, чтобы взглянуть на него. — Немного. — Блять, его окатило кровью с головы до ног, — говорит Эндрю. — А его первой реакцией было не «о, нет, я должен избавиться от брызг крови», а «о, нет, мне нужно спасти свою залитую кровью форму», а мне надо было в ту же секунду его разлюбить. Нил улыбается: — Ему пришлось буквально физически оттаскивать меня от шкафчика. — Что было крайне негигиенично. — Ну короче, — говорит Эллисон, — вы когда-нибудь находили жучки? В доме? Нил качает головой: — И это хорошо, потому что я понятия не имею, что делать, если бы нашли. Ну, типа, во-первых, они от Ичиро или от ФБР? Понятия не имею. Если от ФБР, я, наверное, мог бы рассказать Ичиро, и он бы что-нибудь придумал — он чуть ли не сильнее нас самих не хочет, чтобы меня прослушивали. Конечно, это означало бы связаться с Морияма, чего мы все-таки предпочли бы не делать. С другой стороны, если жучки от Морияма, то с ФБР мы связаться уже точно не сможем. — Морияма внатуре настолько могущественнее ФБР? — спрашивает Натали. — Да, — отвечает Нил. — Вот знаешь… честно, — медленно произносит Рене, — я не уверена, что это так. — Это так, — коротко отвечает Нил. — Ичиро просто предложил замять все расследование в отношении Натана. Полностью. Не имело значения, что я уже все рассказал ФБР. Он мог бы сделать так, чтобы все показания исчезли, если бы я собрался создавать проблемы. — Но ты мог их создать, — говорит Рене, положив руки на стол. — Было же все-таки что-то, что нужно было замять… — У кого-то включены телефоны? — перебивает Нил. Рене замолкает. Они все выключают телефоны. — Если Ичиро могущественнее ФБР, то ему и нечего заминать, — продолжает Рене. — Ты не сможешь сказать или сделать ничего, что могло бы его заморочить, потому что все это никогда не имело бы значения. Ты мог выступить по телеку и прямо заявить, что Ичиро Морияма — глава якудза в Соединенных Штатах, и это ничего бы не изменило. Есть нечто, обладающее большей властью, чем Ичиро, потому что, ни будь такого, все это не имело бы значения. — Конечно, — соглашается Нил, пожимая плечами. — Но на пути к оповещению об этом любой «высшей силы», чем бы она ни была, мы все умрем, как и каждый человек, который может что-то предпринять в этом плане. — Но это потому, что Ичиро не обладает бесконечной властью. — Что никого из нас не вернет к жизни, — говорит Нил. — Даже если у него и нет абсолютной власти, у него ее все равно предостаточно. Рене поднимает руки: — Правда. — Значит, причина, по которой вы никогда не находили жучки в доме, скорее всего, в том, что они просто прослушивают ваши телефоны, да? — говорит Эллисон. Натали бледнеет: — Чего? — Эй, мы можем… вот. Давайте. Включите телефоны, — говорит Рене. — Есть зашифрованные приложения, в которых можно переписываться, гуглить что-то и звонить — встроенная блокировка не даст приложениям вас отслеживать… Нил хватает телефон Эндрю, включает его и передает свой и его телефоны Эллисон. — Делай, что говорит Рене. — А что, самому слабо? — Я сделаю сам, если ты нарежешь картошку. — Ой. Ну нахуй. Я наебну вам телефоны. Эндрю тычет ножом в сторону Эллисон: — Если я увижу, что хоть что-то изменено без одобрения Рене, я выпотрошу тебя, как рыбу. — Как тилапию, а? Я люблю тилапию. — Как лосося. — Сучка, я ненавижу ебаного лосося. — Не наебни мне телефон. Нил нарезает картошку. Рене помогает Эллисон и детям настроить телефоны. А потом они все вчетвером приступают к работе: нарезают овощи, находят столы и стулья, подготавливают места. Эндрю ставит индейку в духовку. Нил наблюдает, как варится картошка. Пейдж включает музыку, и они устраивают импровизированные танцульки — Эллисон через пять минут буквально отрывает Нила от взбивания картошки и пихает к Эндрю, на несколько минут сама принимаясь взбивать пюре, чтобы Эндрю мог закружить Нила в вальсе по кухне. У них ничего не получается — песня-то не для вальса, — но они стараются изо всех сил, а потом подхватывают Натали и кружат ее, и Пейдж, и вот Эндрю целует Нила в щеку, и, возможно, эмоции — не такая уж и сложная штука. Есть гнев и есть любовь, и, возможно, больше ничего не существует. Нил может перестать вести дневник. Он все понял. Мэтт и Дэн подтягиваются, и Мэтт, как только понимает, что в разгаре танцевальная вечеринка, врубается на всю и присоединяется к ним, берет Рене за руку и кружится с ней, пока она хохочет. Нил целует руку Эндрю, а затем меняется с Эллисон — она тоже заслуживает шанса потанцевать. Они готовят картофельное пюре. И закуски. И яблочное пюре. Эндрю достает индейку из духовки, когда раздается звонок в дверь — Мэтт открывает, впуская Кевина и Тею, которые несут Джона и накрытое блюдо, являющееся, как предполагает Нил, десертом, а затем Мэтт стоит перед широко открытой дверью добрые три минуты, пока в поле зрения не появляются Ваймак, Би и Эбби, несущие яблочный пирог, запеканку из зеленой фасоли и хлеб. — Аарон прямо за нами, — говорит Би Мэтту, — держи дверь… — О, они с Фредди, пойду помогу им, — говорит Дэн, обуваясь. — Как там на Севере? — спрашивает Эбби. — Хорошо, — говорит Мэтт, выглядывая из-за двери. Очевидно, удовлетворенный тем, что видит, он слегка прикрывает дверь. — Честно, я чуток расстроюсь, когда Рене и Эл переедут, но что поделать, — медленно произносит он, переводя взгляд на Ваймака. Ваймак, не обращая на них внимания, ставит еду на стол и протягивает палец к картофельному пюре. Эбби шлепает его: — Нет. Ваймак с обиженным видом убирает палец: — Его даже не ты готовила! — Никто не захочет есть то, в чем ты обвалял пальцы, — говорит Эбби. Нил выключает плиту и закрывает еду крышкой: — Вроде все готово. — Так и оставим? — спрашивает Кевин. — Не хочу, чтобы остыло. А что, предполагается, что надо сделать с пюре что-то еще? Индейка будет готова только через полчаса, закуски как раз довариваются, Эбби отправляет запеканку на разогрев, Рене готовит в микроволновке кукурузу в пакетиках — когда сготовится, она переложит ее в миску, но пока в этом нет смысла. — Хорошая идея, — говорит Эбби. — Отстань ты от него, — говорит она Кевину. — Хорошо, мам, — говорит Кевин. Эбби хлопает его по плечу: — Спасибо, сынок. Нил ухмыляется Кевину. Кевин показывает ему фак. Дэн входит в дверь, держа Фредди и игрушку, а Кейтлин следует за ними с печеньем и пакетом апельсинов. — А у кого это тут есть мамочка? — тихо напевает Нил, стараясь не привлекать внимания Эбби, которая забирает Фредди у Дэн. Он наблюдает, как Эндрю пристально рассматривает апельсины, а затем переводит взгляд на него. «Нет», — сообщает ему Нил, — «я не говорил Аарону, что ты любишь апельсины». — Отъебись, не можем же мы все быть без семьи. — Представь каково это — иметь маму, — говорит Нил. — Она даже не моя мама. — Представь, каково иметь маму, которая приезжает к тебе на День благодарения. — Моя мама умерла, придурок. — У тебя две мамы в этом доме. — Би мне не мама. — О, так Эбби, получается, мама? — Отъебись, мне она мама настолько же, насколько и тебе. — Я бы поспорил, она же не встречается с моим отцом. — Ну, нет, это был бы пиздец, особенно учитывая, что ты даже не знаешь, где он похоронен. — Да я не об этом… Джон врезается в ноги Нила, ловко перебивая его, и Нил подбрасывает его в воздух, частично как единственный защитный механизм, который у него есть, а частично как единственную реакцию, на которую он способен. — Ну приветик, — говорит Нил. — Угроза ты эдакая. Джон заливается смехом. — Это твое имя, — соглашается Нил. — Не говори ему этого, он может тебе поверить, — говорит Кевин, и это звучит шуткой только наполовину. — Да не, он умничка. Ты же умный, да? Джон качает головой. Нил сохраняет невозмутимое выражение лица: — Прискорбно. Джон кивает — буквально всем телом. — Тебя зовут Джон, — говорит Нил. А вдруг он заставил Джона думать, что его зовут «Угроза»? Джон снова кивает. Затем он оглядывается, замечает Фредди и решает, что лучший способ спуститься — это просто наклониться вперед. Кевин подскакивает, протягивает руку, чтобы схватить его, и им с Нилом удается благополучно опустить Джона на пол, где он бросается вдогонку за Фредди, который тут же разворачивается и убегает. — Твой ребенок чуть не лишил меня возможности участвовать в следующем экси-сезоне, — говорит Нил. — Ой, да спокуха, он ударил тебя не так сильно. — Он чуть не выбил мне коленные чашечки. — Ебать, уж не дай ему, — говорит Эллисон, — я так запарилась, чтобы играть в твоей команде в следующем году, не для того, чтобы тебя выбили из игры. — Сделаю все, что смогу, — обещает Нил. — Смотри, чтобы тебя не сбила машина, — советует Дэн. — Смотри, чтобы тебя не похитили, — добавляет Ваймак. — Смотри, чтобы тебя не пытали, — советует Би. — Смотри, чтобы тебя не пытали, так еще и не Вороны, — советует Эллисон. — Смотри, чтобы тебя не… — Заметано, — говорит Нил, — все ясно, я понял. Кейтлин, как там твоя семья? — У них все отлично, — говорит Кейтлин. — Вообще-то, они сейчас на пляже. — По идее, там слишком холодно, — говорит Аарон. — Но, наверное, они просто хотят прогуляться. — Там никого нет, — пожимает плечами Кейтлин. — Если им такое нравится, то самое время съездить. Вообще, они хотели взять с собой Фредди, но я подумала, что сегодня одна из немногих возможностей для него пообщаться с Джоном… — Джону нравится Фредди, — соглашается Тея. Кейтлин кивает: — И Фредди нравится Джон, но как часто они проводят время вместе? Очень редко. И я понимаю — моя семья тоже редко видится с Фредди, но я правда думаю, что они видят его чаще, чем он видит Джона или вообще любых сверстников. Его просто передают то родителям, то няне, то мне, и я не могу просить родителей присматривать за ним вместе с его друзьями, и не хочу платить няне, чтобы она присматривала за кучей детей, а сами мы просто недостаточно часто бываем дома, а когда бываем, мы выжатые… это все просто слишком. — Мы решили, что будет лучше завести ребенка пораньше, — говорит Аарон. — Знаете, мы оба уставшие, только что закончили ординатуру, и у нас ребенок — можно тогда просто сделать все сразу, и тогда со временем все станет проще… в то время это имело смысл. — Ну вообще, — говорит Рене, — в то время вы оба учились в ординатуре. — И были пиздец тупыми, — соглашается Аарон. — Я бы сказала, что просто недосыпали, но и «тупые» сойдет, — ухмыляется Кейтлин. — Но в любом случае, все уже случилось, так что теперь мы два врача с ребенком на руках, и растить его оказалось труднее, чем мы ожидали. Тея и Кевин согласно кивают. — Нам тяжело и просто нужно найти кого-нибудь, кто присмотрел бы за ним, пока он не пойдет в школу, — говорит Тея. — Не могу представить, как буду пытаться найти кого-то, кто будет заботиться о нем на постоянке. Нил замечает, как Рене с Эллисон обмениваются взглядами, но они молчат, поэтому он не спрашивает. — Мы, в общем-то, могли бы помочь, — предлагает Эбби. — Мы все равно сидим с Джоном, можем и с Фредди, они как раз смогут друг друга поразвлечь. — О, я не могу вас просить… я не ищу нянь, — говорит Кейтлин, краснея. — Нет, это мы сами нашли тебя, — говорит Эбби. — Я не предлагаю забирать его постоянно, но у нас точно выпадает время, когда не будет проблемой его забрать — в экси-сезон будет сложнее, но летом, когда мы обычно забираем Джона, нам несложно. — Оу… я… спасибо вам, — говорит Кейтлин, заметно взволнованная, — но я правда… — Мы подумаем об этом, — говорит Аарон. — Спасибо. — У вас впереди еще несколько добрых месяцев, — предупреждает Эбби. — А мы в самом разгаре экси-сезона. Но у нас все еще есть парочка выходных. А в течение учебного дня, когда они не тренируются, у меня есть свободное время. Так что дай мне знать, хорошо? — Будет сделано, — соглашается Аарон. — Я… спасибо большое, — говорит Кейтлин чуть более искренне. — Это было бы… это было бы большой помощью. — Конечно, — ласково говорит Эбби. — Как продвигается поиск дома? — спрашивает Кейтлин, поворачиваясь к Рене. — На самом деле мы купили земельный участок, — говорит Рене. — Он великолепен — примыкает к ручью — и изначально был расчищен и задумывался как глухой переулок, так что он огроменный. — О, вау, серьезно? — Кейтлин улыбается, хлопая в ладоши. — Невероятно, какие вы быстрые! — Это Элли виновата, — говорит Рене. Эллисон кланяется. — Она за эту землю чуть ли не воевала. Завтра мы хотим начать… Раздается чпок, и все поворачиваются к духовке. — Индейка готова, — говорит Эндрю. — Штука лопнула. — О, крутяк, — говорит Мэтт. — Так, сейчас разложим все по тарелкам… Все берутся за дело. Эндрю достает индейку из духовки, а затем протягивает Нилу разделочный нож. Натали выкладывает пюре на сервировочное блюдо. Пейдж выкладывает кукурузу в миску. Они накрывают на стол, рассаживаются по местам, и затем начинается хаос. Еда летает туда-сюда по столу в беспорядке. Люди тянут руки друг через друга и через тарелки. Эллисон швыряет в Аарона пюре, тот тут же швыряется в ответ, и драку едой едва удается предотвратить, потому что Ваймак протягивает руку за яблочным пюре, одаривая их взглядом, говорящим, что если пюре угодит ему на руку, им мало не покажется. Натали с Теей объединяются, добывая еду друг для друга и Джона; в отместку Пейдж с Рене тоже сговариваются. Было бы намного быстрее, если бы они просто передавали блюда по кругу. Нил это знает. Они все это знают. Он не может представить, что в семьях Теи и Кейтлин ужин проходит именно так. Но было бы гораздо менее весело. В конце концов, они со всем разбираются, и у всех на тарелках оказывается еда. — Кто хочет прочитать молитву? — спрашивает Ваймак под общий смех. — Ешь свою еду, дедуля, — говорит Эндрю. — Оформи отъебок, — говорит Ваймак. Они едят, и на несколько минут воцаряется тишина — никто не прерывается на разговоры. Однако, как только они расправляются с первыми порциями, все постепенно успокаивается. — Вы говорили о новом доме? — спрашивает Аарон у Рене. — О! — Рене вытирает рот. — Да, он как бы… между Колумбией и стадионом. Завтра мы начнем искать проектировщиков и застройщиков — такой аврал, конечно. Но все выполнимо, если не будем пытаться изобретать велосипед. Что, на самом деле, самая большая проблема, потому что я бы хотела, чтобы строительство было как можно более экологичным — ну, ладно, возможно, это вторая по значимости проблема, потому что… мы подумали… Они все вместе ждут в тишине. — Окей, — говорит Рене, кладя руки на стол. — Вот о чем мы подумали. Об одном большом доме для всех нас. Если бы это предложил кто-то другой — не Рене, Нил бы хохотнул да пошел дальше, но… Но это Рене. — Так будет проще всех навещать, — говорит Ваймак. — Целый дом, полный моих выпускников? — спрашивает Би. — Неплохая идея. — То есть, подумайте об этом, — говорит Рене невыносимо искренним голосом. — Я не могу говорить за Дэн или Мэтта, но я бы лично с удовольствием приглядывала за Джоном… и, хоть и в меньшей степени, за Натали с Пейдж — во время экси-сезона, когда вы все будете заняты. Аарон, Кейтлин, когда Фредди пойдет в школу, дома будут люди, так что вам не придется беспокоиться о том, как он дошел до дома с автобуса. Нам, наверное, понадобятся два или три холодильника и плиты — особенно, чтобы накормить пятерых профессиональных игроков, — но мы можем просто оборудовать большую кухню… — Как мы спроектируем дом с таким количеством спален? С таким пространством? — Спрашивает Кейтлин. Аарон бросает на нее взгляд, и она пожимает плечами. — Мы только что говорили о том, как трудно найти способы позаботиться о Фредди. Это помогло бы… чуть освободило нас. Это возможное решение. — Ты… ты хочешь этого? — спрашивает Аарон чуть более высоким, чем обычно, голосом. — Я думаю, — медленно произносит Кейтлин. — Ты согласна? — Аарон и Эндрю спрашивают ее одновременно в унисон. — Думаю, да, — решает она. — Стоп, мы что, серьезно? — спрашивает Кевин. — Типа, сразу? Просто… без вопросов? Я не… ну, у этой идеи куча проблем. А если у кого-то родится еще ребенок, или первенец, или кто-то возьмет еще приемного ребенка, нам всем придется просто ужиться с этим решением, и, скорее всего, все равно придется проектировать дом с учетом семей… я не жду, что кто-то еще подскочит, если Джон проснется в два ночи, но все всё равно его услышат, если мы будем в одном доме. И… типа, боже, вот как Кейтлин и сказала, это ж сколько там спален? И… — Ну, подожди, расположение и размер будут самой большой проблемой, — говорит Рене, — и мы с этим справимся. Нам просто нужен хороший архитектор. Она действительно серьезна. Она реально… она серьезно относится к этому. Нил не хочет покидать свой дом. Ему нравится его тишина и покой, нравится его район. Он бросает взгляд на Эндрю, и Эндрю наклоняется вперед. — Подожди, — говорит Эндрю, и Рене замолкает. Смотрит на него. — Мы вообще это не обсуждали. — Ну, мы же обсуждаем сейчас, — рассудительно говорит Рене. — Но у нас есть пространство и место, и через пару дней нужно будет найти проектировщика — с этим реально лучше не затягивать — на самом деле, один большой дом может стать проблемой, потому что нам правда нужно переехать туда через несколько месяцев. — Я хотел бы отметить, что он будет расположен дальше от Северной Каролины, чем, вероятно, хотелось бы Тее, — говорит Кевин. — Так что мы, возможно, пас. — Мы могли бы жить и подальше от Северной Каролины, — возражает ему Тея. — У меня еще два года по контракту, и если я не смогу подписать контракт с «Ягуарами», то, возможно, просто уйду на пенсию. Это наводит Нила на мысль — он все ждал, ждал, когда Тея или Райли выдвинут идею уйти на пенсию. Тее… тридцать шесть, если Нил правильно помнит — а он уверен, что помнит. Через два года ей исполнится тридцать восемь. Это… ну, примерно самое то. Самое то для завершения карьеры в таком жестоком виде спорта. Честно, это даже много. Это дает Нилу восемь лет, плюс-минус. При условии, что он не получит травму. При условии, что его не убьют. При многих условиях. У него сводит живот. Восемь лет — это огромная пропасть времени, но в то же время так смехотворно мало… ему даже сорока не будет. Если он намеревается умереть от старости, то не проживет и половины жизни, а уже уйдет из спорта, который давал ему цель, давал смысл более десяти лет, — и он потратил столько времени впустую, не играя в него, столько времени избегая его, и… что, блять, ему потом делать? У него нет других увлечений. У него нет других навыков, ничего, что могло бы стать работой, ничего, совсем ничего. Он не должен думать о смерти от старости. Если он намерен дожить до старости, то тридцать восемь — это даже не половина его жизни. Так-то лучше. Эрика гордилась бы им. Он снова потерялся в своей голове. Люди кругом разговаривают. — И вообще, — говорит Дэн, — ты не можешь говорить за нас с Мэттом насчет няни, потому что мы все еще живем в Нью-Йорке, и одному богу известно, как долго мы там пробудем… — Оу, но если бы мы строили целый дом типа такого, вы бы приехали, правда? — спрашивает Рене. Эллисон точно на нее влияет. Это уже граничит с манипуляцией. — Я… мы ничего не планировали, мы не… я не… подожди, — бубнит Дэн, — Ваймак не… он не… — Но мы строим целый дом, — повторяет Рене. Нилу кажется, что у него сжимаются ребра. Ломаются. Он хочет, чтобы этот разговор прекратился, хочет, чтобы кто-то отмел эту идею. — И, ну, вы бы согласились, да ведь? То есть, независимо от Ваймака. — Ага, — говорит Ваймак. Эбби и Би удивленно поднимают брови. — Ты ж первая сломаешься, а, Дэн? — Дело не в тебе, — говорит Рене Ваймаку, вызывая у Эбби смех. — Дэн, дело в тебе, Мэтте и в нас, твоих друзьях. Ваймак может сходить нахуй, так? Мэтт задыхается: — Рене! Рене разводит руками: — Я о том, что это не проблема. Вы оба прекрасно можете найти здесь работу. Вам не нужен Ваймак… — А ну стоп, — резко говорит Ваймак, выпрямляясь, — я не хочу, чтобы кто-то увел мою помощницу прямо у меня из-под носа. — Звучит как твоя проблема, — говорит Рене. — Не наша. Не Дэн и не Мэтта. Проблема, которую мы сейчас решаем, заключается в том, захотят ли Дэн и Мэтт бросить все и переехать к нам. — Нет, настоящая проблема в том, как постоянно держать Аарона и Эндрю на расстоянии пяти миль друг от друга, — говорит Эллисон, будто у них не было этого разговора всего пару дней назад. — Нет, в этом нет необходимости, — небрежно говорит Эндрю, будто у них не было этого разговора всего пару дней назад. — Что ж, мы хотим убедиться, что вы будете видеться не чаще, чем раз в месяц и по праздникам, — говорит Эллисон, будто у них не было этого разговора всего пару дней назад. — В этом нет необходимости, — говорит Аарон менее небрежно. Он не знает, что у них был этот разговор всего пару дней назад. — А что, вы теперь друзья? — спрашивает Эллисон. Прощупывает. Теперь Аарон здесь, и она может задать этот вопрос и узнать его точку зрения, выяснить, насколько Аарон хочет быть здесь, а насколько ему все равно, чтобы ответить «нет». Нил видит, как Рене спорит сама с собой: заткнуть Эллисон и никогда не узнать ответа? Или выслушать и рискнуть ссорой? — Ага, — говорит Эндрю, и, оу, это удивляет Аарона почти так же сильно, как и Нила. — Ага, — соглашается Аарон. Он не ожидал услышать «да». Он хорошо это скрывает, но Нил все понимает, и, взглянув на Кейтлин, видит, что она светится. Демонстративно отказывается смотреть на кого-либо, но… — Нил, ты сияешь, как на восьмом месяце беременности, — говорит Эллисон. — Отъебись, — неужели у него не может быть пяти минуток насладиться сознанием своей правоты? Он может повыделываться? Имеет ли он право тыкнуть пальцем Эндрю в лицо и напомнить ему, что если бы он не уговорил их с Аароном пойти на терапию, Аарон бы ушел? О, нет, нет, нельзя такое говорить. Но, ебаться ж в рот, думать-то так можно, и он может думать о том, что у Эндрю есть то, чего он хотел. У него есть все, чего он хотел. Брат, друзья, работа, муж, все. Нилу это нравится. Однако он успокаивается, потому что Рене встает: — Ребят, у вас есть бумага? — спрашивает она. — Тетрадка? — Я принесу, — вызывается Натали, выскакивая из кухни. У Нила снова болит в груди. Он забыл, на секунду, о чем они говорят. И, конечно, вряд ли они вытащат его из его дома под дулом пистолета, но… но он не хочет… Он делает глубокий вдох и видит, что Натали вернулась. Перед Рене лежит тетрадь, и она делает набросок дома. Он большой, с несколькими крыльями — на листке Рене пишет имена, сгруппированные по семьям, чтобы не запутаться. — По одному этажу на семью? — спрашивает Рене. — Бля, по одному крылу, — говорит Кевин. — Если я выберусь из нынешней адской дырени, во вторую такую же я переезжать уж точно не хочу. Кстати, а как скоро мы сможем съехаться? Я бы хотел до того, как сойду с ума. Тея ухмыляется ему — очевидно, Кевин теперь тоже за эту идею. — Тогда… мне нужно будет перерисовать, — с сомнением говорит Рене. — Да, но не можем же мы сделать по этажу на каждую семью, — рассуждает Дэн. — Получится нечетно. У нас всего пять групп. Если только не возьмем шестую? Ваймак, Эбби, Би… — Нет, спасибо, — говорят они все трое в унисон. — Райли? — рассеянно предлагает Мэтт. На него обрушивается волна звуков сомнения — Райли и Мария не знают о мафии, поэтому Нил не хочет, чтобы они жили с ним. Или рядом с ним. Над ним? Ну неважно. И они не Лисы. — Ну, может, оставить этаж свободным для Ники, — предлагает Аарон. — Хотя лучше бы он был не в моем ебучем крыле. — И не в моем, — говорит Эндрю. — Я думала, вам нравится Ники? — спрашивает Пейдж. — Ну, так-то да, — соглашается Эндрю. — Но не настолько, чтобы я хотел, чтобы он приезжал на праздники и жил подо мной. — Ну, не под, — говорит Рене. — Все, у кого есть дети, будут жить на нижнем этаже. По крайней мере, так никто не услышит, как дети бегают туда-сюда. Это лучший способ, который я могу придумать, чтобы минимизировать шум. — Мы уже почти не считаемся детьми, — возражает Натали. — Мы же не малышня. — Нет, вы — нет, — говорит Эллисон, — но это не значит, что Нил с Эндрю никогда не возьмут еще и малыша, и я бы не хотела его слышать. — В таком случае, нужно изменить расположение этажей, — говорит Аарон. Ему реально нравится идея. Прям да. Нил смотрит на Кевина, но Кевин полностью потерян — потому что, возможно, это просто взрослая, здоровая версия Вороньего Гнезда, и, возможно, Кевину бы она понравилась. Ему потребовалось немало времени, чтобы привыкнуть к одиночеству; возможно, он предпочел бы что-то более коллективное. — Я не хочу, чтобы спальня Дэн и Мэтта была над нашей. Или над спальней Фредди. — Эй, — говорит Дэн, свирепо глядя на него, — мы здесь не единственные, кто может позволить себе на полшишечки… — Тут наши дети, — перебивает Нил. — Но вы — хуже всех, — говорит Аарон Дэн, не останавливаясь. — А вот и нет. — Нет, но я не думаю о своем брате, который, будет в совершенно другом крыле… — Мы уходим, — говорит Пейдж, вставая. Натали уже на полпути к выходу из комнаты. — Дайте нам знать, если у вас будут предложения, — кричит им вслед Рене. — Позовите нас, когда будет десерт, — кричит в ответ Пейдж. — Будет сделано, — рассеянно отвечает Рене, возвращаясь к рисунку. — Так вот, теперь проблема в том, что… по-моему, между основным пространством и крыльями будут что-то типа узких коридорчиков. Чтобы было немножко света. — Значит, мы просто… уходим от жалоб на шум? — спрашивает Нил. — Ну… — Рене пристально смотрит на него, пригвоздив к стулу. — А что такое? Что случилось? — Ну, типа, возможно, вы не захотите, чтобы я жил со всеми вами, — небрежно говорит Нил, и в груди у него с поразительной быстротой расцветает надежда. Как он мог забыть об этом? — Пару недель назад я замочил мужика и случайно помог Ичиро найти утечку информации, связанную с итальянской мафией, и он взял с меня обещание оставаться в этом районе и убивать любого, кто попытается вторгнуться на его территорию. Живя со мной, вы все можете стать мишенями. Ваймак закатывает глаза. Дэн массирует виски. Эллисон щелкает ногтями в его сторону: — О, получается, ты считаешь, что для ваших детей жизнь с тобой достаточно безопасна, но для восьмерых взрослых по их же согласию — нет? Я на это не куплюсь. — Я буквально не вру, — протестует Нил. — Да не, я тебе верю, потому что Эндрю вообще не удивился, — говорит Дэн. — Я просто не верю твоим доводам. Как и сказала Эл, вы бы не оставили детей, если бы не был уверен, что они в безопасности… — Натали и Пейдж не позволили бы нам их выгнать, — говорит Нил. — Поверьте мне, я пытался. — Они дети. Тебе не нужно их разрешение, — говорит Эллисон, указывая на него. — Просто вычеркни себя из системы опеки. Короче, тебе, скорее всего, было бы лучше вообще уехать, если жить с тобой так опасно. — Это невозможно, — говорит Эндрю. — Конечно, конечно, но вы бы не стали их оставлять, если бы думали, что это убьет их, — говорит Эллисон. — Больше нет. Вы оценили риски и решили, что двое подростков, шляющихся туда-сюда, не настолько в опасности, чтобы о них переживать… — Нет, мы не можем, — повторяет Эндрю. — Они слишком много знают. Если мы их выгоним, они станут сообщниками и умрут. И мы не можем выйти из системы, пока не удочерим их — мы не хотим, чтобы на это время их отправили в другой дом. Эллисон замолкает. — Это не значит, что они нам не нужны. Суть в том, что, хотя жить с нами и опасно, это все равно менее рискованно, чем если бы мы их выгнали. Тем не менее, — говорит Эндрю, переходя на русский и глядя на Нила, — они были бы в абсолютной безопасности в доме с десятью взрослыми, некоторые из которых уже убивали раньше и при необходимости сделают это снова, а некоторые профи игроки — или бывшие профи — и вполне способны взбучить кого угодно. И все, за исключением… самых очевидных, — говорит Эндрю, избегая называть имена, — знают, каково это — жить в реальности мафии. И даже так… да ебучий случай. Тея была Вороном, она жила с мафией, даже если и не знала об этом. Так что тут, по идее, только один человек понятия не имеет, что такое мафия, и, мне кажется, ее муж уже рассказал ей, потому что ты сказал, что убил кого-то, а она и глазом не моргнула. — Ты… ты хочешь? — спрашивает Нил. Его доводы о безопасности не только рассеиваются, но и активно оборачиваются против него самого. Как такое возможно? И, что интересно, Кейтлин реально и глазом не повела, когда он сказал, что убил кого-то. Что она знает? Когда Аарон рассказал ей об этом? Почему-то эта мысль кажется просто ошеломляющей, слишком огромной, чтобы осознать. Нил откладывает ее для дальнейшего обдумывания. На попозже. — А почему бы и нет? — спрашивает Эндрю. — Не хотел бы перебивать, — говорит Мэтт, — но, возможно, если бы вы разговаривали на английском… — Вместо того, чтобы обсуждать меня за моей спиной, — говорит Тея. — Тогда, возможно, мы могли бы и помочь. Знаешь, Нил, мы иногда помогаем. — Нил, если ты расскажешь нам, в чем проблема, мы сможем ее решить, — говорит Рене. — Если я… то есть, я хотел бы отметить, что это касается Натали и Пейдж тоже, ни одной из них здесь нет, чтобы сказать, если… — Да им обеим насрать, — говорит Ваймак. — Их единственная проблема в том, что они, как и большинство из нас, не хотят знать о твоей сексуальной жизни. Выкладывай, Нил. — Ты мог бы выражаться и покультурнее, — говорит Эбби, бросая взгляд на Ваймака. А затем переводит этот взгляд на Нила. — Нил. Давай. Би смеется. Берет Эбби за руку. — Возможно, я не хочу в этом участвовать, — говорит Нил. Ему следовало придумать что-нибудь другое. Он не встречает ничего, кроме пристальных взглядов. — Почему нет? — спрашивает Кевин. — Да это ж твоя мокрая мечта… — Гадость, — комментирует Аарон. — Все мы всегда рядом, мы — люди, присматривающие за Натали и Пейдж, когда ночуем в доме, и я, который ежедневно готов помочь им с историей, да еще и под рукой не один, а целых два врача. Они буквально будут в окружении людей, которые, как ты прекрасно знаешь, не наемники. Знаешь все наши предыстории. Это же безопасность, Нил, это и есть безопасность. А еще семья, — поспешно добавляет он, перехватывая взгляд Дэн. — Вот честно, в этом нет никаких недостатков. Но… Его дом. Его и Эндрю дом, и тишина. Тишины никак не добьешься, если его дом в буквальном смысле связан с домами других людей, если наверху живут люди, даже если он знает этих людей, даже если им достанется пустующий второй этаж. И, честно, он этого не хочет, ему не нравится мысль, что такое большое пространство просто будет пустым, доступным для мафии, но даже это не особо-то и проблема, потому что его не волнует чердак, это не проблема, но… Он не хочет переезжать. Вот честно, если бы все просто переехали в соседние дома, ему было бы все равно. Если бы построили коридоры, или секретные туннели, или что-то еще, соединяющее их дома, ему было бы все равно. Но, господи, разве он мало переезжал в своей жизни? И, блять, неужели они вложили столько сил в свой дом только для того, чтобы покинуть его? Не слишком ли долго они здесь прожили, чтобы уезжать? Почему все остальные так спокойно относятся к переезду? В восторге от этого? Эллисон и Рене живут в квартире, что, возможно, облегчает задачу, но это не похоже на то, как Нил жил в квартире, — временным прибежищем с кроватью да кухней. Разве они с Эндрю не переехали в свой дом, намереваясь остаться в нем? Разве они не жили тут, не любили тут, не проводили тут достаточно времени? Нил вздыхает. Эндрю ведь тоже будет в их следующем доме. Все, что делало это здание его домом, будет и в следующем, и Нил может привыкнуть к нему, сможет пройти через все это, пока каждая комната не пропитается Эндрю, пока он не почувствует, что это место, где они могли бы жить вместе. Но это не решает другой его проблемы. Это не меняет того факта, что он никогда больше не добьется тишины. — Даже за миллион долбанных лет не получится существовать в мире и гармонии с людьми, живущими над нами. В собственном доме нам не нужно слушать телевизор других людей, мы понятия не имеем, когда наши соседи пылесосят и вот это вот все, не говоря уже о том, когда кто трахается. Если вы найдете способ обеспечить нам тишину, то сможете уломать меня на это. И не говорите, что вы отдадите нам крыло, в котором никого не будет. Во-первых, что будет в этом крыле? Только спальни? Мне все еще придется постоянно делить кухню со всеми вами? Если отсутствие вас в моей спальне означает, что я постоянно окружен людьми, то я этого не хочу. Во-вторых, я не уверен, почему концепция нескольких спален у меня над головой, где никто не может проверить их на наличие признаков взлома, должна меня успокаивать, потому что ничегошеньки она не успокаивает. — Ты мог бы проверять, — отмечает Аарон. — И у вас же есть чердак, не? — Мы редко его проверяем, — соглашается Нил. Они никогда его не проверяют. Почему только сейчас это кажется ему проблемой? Он смотрит на Эндрю. «Почему мы никогда не проверяли наш чердак!». Эндрю бросает на Нила взгляд, который говорит: «позже, любимый». Рене постукивает карандашом по бумаге. Нил подавляет панику — сейчас он не может проверить чердак. И не может представить себе микрофон, достаточно мощный, чтобы улавливать разговоры на первом этаже, даже с чердака. Рене переворачивает страницу и начинает сначала. — Окей. Что, если… вместо трех крыльев, верхнего и нижнего, мы просто… построим пять домов, расположенных по кругу, с общим пространством посередине? Маленькая кухня, большая обеденная, телек? — А что насчет пространства на улице? — спрашивает Кейтлин. — Мы могли бы огородить его, и тогда у Фредди с Джоном было бы место для игр, где они физически не могли бы выбежать на дорогу? — А если и то, и то? — предлагает Тея. — Слушайте… вот, дома. Вдоль задних стен кольцо, типа, как поле для экси — кухня, столовая, киношка. А внутри кольца — открытое пространство. Дома были бы расположены дальше друг от друга, и так вышло бы тише. — Мы сейчас говорим о пяти домах? — спрашивает Аарон. — Это превращается из способа сэкономить место и деньги в наш собственный район. — Ну да, — говорит Эллисон. — А мы что, не заслужили? — Ну, типа, нет, — говорит Аарон. — Не говоря уже о том, как мы собираемся платить за это все? У некоторых из нас есть студенческие кредиты, которые мы все еще выплачиваем. Некоторые из нас учились в медицинском. Эллисон раскидывает руки за плечи Рене и Дэн, как бы показывая всю комнату. — Извини, а тут что, недостаточно денег, чтобы оплатить парочку домов? Особенно после того, как вы, домовладельцы, продадите дома, это не должно стать проблемой. Ты врач, женатый на нейрохирургине… — И мы выплачиваем два кредита, — напоминает ей Аарон. — Блять, ладно, я заплачу. Или твой брат, раз вы теперь друзья. Или Кевин, чтобы отплатить тебе за все те годы, что ты терпел его херню. Дэн и Мэтту не за что платить, они всегда хорошо к тебе относились, так что я не прошу у них помощи с твоими делами, но не похоже, что у нас тут, блять, мало бабок. — А вы переезжаете сюда через сколько, через три месяца? — спрашивает Аарон. — Четыре? — Четыре, — подтверждает Эллисон. — Скорее всего. — И как, нахуй, мы собираемся построить пять домов за четыре месяца? — спрашивает Аарон. — Где был весь этот скептицизм, когда он был мне нужен? — спрашивает Нил. — Еблом не щелкай, — автоматически отвечает Аарон. Нил — тоже автоматически — показывает ему фак. — Заплатим пяти или шести разным строительным бригадам, — говорит Эллисон. — Поторопим проектировщика. — Ты так привыкла быть богатой, — говорит Аарон. — Да-да, я такая. — И вообще, нам не нужно, чтобы все пять построили за четыре месяца, — говорит Рене. — Наш дом должен быть построен за четыре месяца. Дэн и Мэтт пробудут в Нью-Йорке до конца учебного года и могли бы остаться до начала следующего, если учесть, что до тех пор Дэн не приступит к новой работе. — Если только она не начнет работать с Лисами, — говорит Эбби. — А я что, слишком старый? — спрашивает Ваймак. — Да, — отвечает Би. — Если только она не начнет работать с Лисами, — говорит Рене, возвращая их к теме диалога. — Да, если только она не начнет работать с Лисами, — вздыхает Ваймак. — Все равно, — невозмутимо продолжает Рене, — я не думаю, что остальные из вас шибко торопятся переехать, так что, если постройка ваших домов займет некоторое время, никто, думаю, возражать не будет. — Спорно, — говорит Кевин. — Мне надо или переехать поскорее, или я поубиваю кого-то. — Подожди, — говорит Дэн, — что это вы там говорили о моей работе с Лисами? Все смотрят на Ваймака. Ваймак пожимает плечами: — Я не хочу, чтобы тебя сцапал кто-то другой. Хотя, на самом деле, если ты работаешь в старшей школе, может получиться так, что ты будешь тренировать кого-то из детей, которые ко мне потом придут, что облегчило бы мне работу, но… если ты все равно оттуда уйдешь, я могу договориться о твоей зарплате. Вот уж Пальметто точно не будет против. — Да они в восторге будут, — говорит Би. — Капитанша первой экси-команды, которая чего-то добилась, тренирует детей под руководством тренера, который устроил им успех, с намерением занять его место, когда уйдет на пенсию? Да они к чертям с катушек слетят. Да и команда растет. Они поймут, что ты не сможешь установить личную связь с каждым игроком, как у тебя получилось с этими, — она машет рукой в сторону собравшихся Лисов. — Небольшая помощь может сделать команду только лучше. — А еще это хорошая возможность для новостей, — соглашается Эбби, кивая — Напишем хорошую статью с цитатами Дэн — что-то о том, что нужно делать добро взамен, что-то о желании приходить пораньше, чтобы урвать побольше времени поработать с Дэвидом. — Что-то о возвращении домой, — добавляет Дэн, ухмыляясь. — Так что, это официальное предложение работы? — Семейное дело — работа, предложенная за ланчем? — спрашивает Мэтт. — Не делай так, чтобы это звучало еще неприличнее, чем есть на самом деле, — говорит Ваймак, свирепо глядя в сторону Мэтта. — А то уже кумовством попахивает. — Это давняя договоренность, — говорит Рене, улыбаясь, спокойная, довольная, может, чуть самодовольная. — Это тоже звучит странно, — говорит Аарон. — Заткнитесь, — говорит Дэн. — Не портите мне настроение. — Не порть ее вайб, — говорит Мэтт. — Хватит все изъебывать, — говорит Кевин. — Выкусите и сожрите, — говорит Дэн, размахивая в воздухе средними пальцами. — Кстати о еде, — говорит Тея. — Как там с десертиком? — Лучше позовите детей, — говорит Мэтт. Дэн откидывается на спинку стула, поворачиваясь к двери. — Натали! — кричит она. — Пейдж! Десерт! Дверь открывается, закрывается, и затем наступает тишина. А потом появляются дети. — Десертик? — спрашивает Пейдж. — Ебать вы тихие, — говорит Кевин. — Дап, — соглашается Натали. — Десерт? — Гремлины. — Короче, че порешали? — спрашивает Натали. — Мы будем жить в одном большом домище? — Думаю, у нас выходит пять домов, — говорит Рене, постукивая по своему рисунку, — и все они будут построены по кругу. — Хм-м. И будут связаны? — спрашивает Натали, наклоняясь к ней через плечо. — Что это? — Внутреннее кольцо. — О, типа, как на корте? — Пейдж оживляется и выглядывает из-за другого плеча Рене. — Мы будем жить в доме с экси-кортом? — Боже мой, — задыхается Кевин, — вы, маленькие гениессы… — Мы не маленькие, — говорит Натали. — Но гениессы, да. — Не корт, — объясняет Рене. — Просто… общее пространство, если захотим, и закрытый доступ к домам друг друга, если захотим. И пространство внутри этого круга будет пустым… мы, наверное, можем посадить фруктовые деревья, выращивать помидоры, перец, огурцы… а еще там было бы место, чтобы Джон и Фредди могли играть… может, заведем цыпляток… — Цыплята и собаки? — скептически спрашивает Эллисон. — Неужели мы хотим рисковать тем, что собаки съедят цыплят? — Не все собаки едят цыплят, — говорит Рене. — Конечно, вряд ли бы их сожрала колли или пастушья собака, — говорит Кейтлин, — но охотничья собака могла бы. Кого вы хотите завести? — Рене хочет взять из приюта. — О, тогда, может, лучше никаких цыплят, — говорит Кейтлин. — Не надо, если не знаете, какую берете собаку. А то придется приучить каждую собаку не жрать цыплят, что будет непросто. Рене морщится. — Короче, я хотела сказать, — говорит Натали, пристально глядя на Кевина, — что через несколько месяцев мы будем знать, где ты спишь, сможем добраться туда и превратить твою жизнь в ад. — Я тоже там буду, — возражает Тея. — Скажи нам, какая сторона кровати твоя, и мы будем ее избегать, — предлагает Пейдж. — Договорились, — соглашается Тея. Кевин протягивает руки: — Эй! Что за нахрен! Тея пожимает плечами: — Если ты взбесил двух подростков, это не моя вина и не моя проблема. — Тея с нами! — Пейдж скандирует, а Натали присоединяется. — Тея с нами! Тея с нами! — Кладите еду в рот, гремлины, — приказывает Кевин, — и замолчите. — И ты этим ртом еще сынишку целуешь? — спрашивает Натали. — Я не матерился! — Тея, что ты приготовила? — спрашивает Нил, вставая, чтобы расставить десерты. — Клепон. — Что это? — спрашивает Пейдж, уставившись на него, пока Нил снимает с тарелки пленку. — Это кокосовое? — Да. Они сладкие, попробуй. Пейдж выбирает шарик. Съедает его. Раздумывает. — Значит, когда мы станем соседками, ты научишь меня это готовить, да? Тея смеется: — Да. Научу. — Ты никогда не просила меня научить тебя готовить, — обиженно говорит Эндрю. Пейдж пожимает плечами: — Ну знаешь, мы и так живем вместе, и в конце концов ты все равно научишь, нравится тебе это или нет. Эндрю хмыкает: — Неплохо. Нил ставит десерты на стол, берет апельсин, прежде чем кто-либо другой успевает до него дотянуться, передает его Эндрю и наблюдает за происходящим хаосом. Эндрю чистит апельсин. Нил наблюдает за Аароном. Аарон ничего не говорит. Аарон знает? Это имеет значение? Имеет ли это вообще хоть какое-то значение? Аарону запрещено знать, что Эндрю любит апельсины? Какие теперь правила? Их больше нет? Все, исчезли? Насколько это проблема Нила? Он не может наладить их отношения за них. Не может принимать решения за них. Не может решать, как много для них должен значить пакет апельсинов. — Кто хочет позвонить Ники? — спрашивает Рене. — Что-что сделать? — спрашивает Аарон. — Позвонить Ники. Рассказать ему новости. Он захочет знать. — Он, наверное, ужинает, — возражает Эндрю. — Ужинает в День благодарения. Мы же не хотим ему мешать. — Ну, как бы, типа, поправьте меня, если я ошибаюсь, — саркастически говорит Эллисон, — но по-моему, в Германии не празднуют День благодарения. — Ники американец, — говорит Аарон, твердо стоя на стороне Эндрю. — Он может. — Ты даже не знаешь? — спрашивает Натали. — Он твой двоюродный брат, а ты даже не знаешь? — Он живет на другом континенте, — возражает Аарон. — Пару сотен лет назад он был бы для нас почти что мертв. — Тогда люди могли путешествовать, — усмехается Пейдж. — Но это было бы ужасно долго, — объясняет Аарон. — Путешествие между Соединенными Штатами и Германией… — бубнит Кевин, когда Аарон тычет пальцем ему в лицо. — Я не стремлюсь к исторической точности, Кев, я просто чушь порю. Короче, это заняло бы так много времени, что, скорее всего, мы бы никогда не доехали, а поскольку связь на расстоянии была невозможна, он, по сути, был бы для нас мертв. Их разговор прерывает Натали, кладущая свой телефон на середину стола. Включенный на громкую связь и уже набирающий номер. Ники почти сразу берет трубку: — Натали? Моя племяшечка? Звонит мне? Сама? Чем я могу тебе помочь? Могу я отдать за тебя свою жизнь? — Тут кое-какие новости, — говорит Натали. — И ты на громкой. — Новости… на громкой? Кто там у вас? — Все, — говорит Ваймак. — Все, кто имеют значение. — Ну, поскольку меня нет, это чуточку грубо, Дэвид, — чопорно говорит Ники. — Если ты не моя девушка, тебе нельзя звать меня Дэвидом, — говорит Ваймак. — О, значит, все, что мне нужно делать, это встречаться с тобой? — Рене с Эллисон строят дохера гигантский дом, — говорит Аарон, просто продолжая, — или, если быть точным, целых пять домов, так что у нас будет свой маленький район. Просто подумали, что тебе следует знать. — Чего! — вскрикивает Ники. — Это так круто, я уже обожаю… это так мило… о боже, теперь навещать вас станет так просто, мы с Эриком и Анжелой будем просто меняться гостевыми комнатами каждую ночь. Когда вы переезжаете? — Скорее всего, это навернет весь процесс переезда, — говорит Эллисон. — Для нас с Рене пока актуальнее всех, нам нужно переехать в феврале. В следующем году Ваймак собирается нанять Дэн как помощницу тренера, так что они переедут, наверное, где-то в июне — примерно после окончания учебного года, надеюсь, до начала летних тренировок. Кевин затирает, что порешает кого-то, если ему придется жить с соседями еще дольше, так что посмотрим. — Возможно, последними переедем мы, — говорит Кейтлин. — Мы? — спрашивает Аарон. — Мы можем подождать, — объясняет она, — а если дом уже будет построен, закончен и готов, мы сможем не торопиться с упаковкой, выбрать целый день для переезда, навести в доме все, что захотим, а затем выставить свой дом на продажу… — Эти деньги нам нужны на постройку, — возражает Аарон. — Да не, мы оплатим, — говорит Эллисон. — Через пять лет, если я забуду, будем считать, что долг прощен. Кейтлин одаривает ее улыбкой: — Спасибо, Эллисон, мы быстро все вернем. Но если мы переедем до того, как выставим дом на продажу, нам не придется беспокоиться и прибираться каждый раз, когда кто-то будет приезжать и смотреть дом. Не нужно будет беспокоиться о том, что нас не будет дома, когда люди приедут с осмотром. Так что мы можем переехать последними — мы никуда не торопимся, в общем-то. Нил с Эндрю могут переехать раньше нас. — Ладненько, — говорит Эллисон. — Но, по чесноку, я намерена нанять половину рабочих в этом штате и посмотреть, что получится сделать. Мне как-то не хочется жить там, пока в десяти футах от моего дома идет строительство. Я бы предпочла, чтобы все было закончено до того, как мы переедем. — В этом есть смысл, — соглашается Ники. — Серьезно? — спрашивает Дэн. — Да, Эллисон богатая, — объясняет Ники. — Так что во всем этом есть огромный смысл. — Я человек творческий, — говорит Эллисон, — а это круче, чем кто-либо из вас может представить. — А я выкупаю, что можно и нужно требовать от людей, чтобы поднять денег, — возражает Аарон. — Это круче, чем ты можешь вообразить. — Я хорошо плачý. — Мы хорошо платим, — подчеркивает Рене. — Я зарабатываю кучу бабла, — добавляет Эллисон. — Мы в курсе. Что там с твоей парфюмерной линией? — спрашивает Ники. — Когда завоз в Германию? — Да она в США появится-то только через месяц. Я посмотрю, что там можно сообразить с Германией. — А пришли мне что-нибудь. — Я просто передам с Нилом и Эндрю. Вы ведь уже сделали предзаказ, а? Нил с Эндрю уставляются на нее: — Чего? — Вы уже оформили предзаказ? Слушайте, линейка выходит за неделю до Рождества, и вовремя духи получат только те, кто делал предзаказ. В магазинах все раскупят за пару часов. — Тебе-то откуда знать? — спрашивает Нил. — Я знаю, сколько у меня предзаказов, — самодовольно говорит Эллисон. — Я закажу, — говорит Аарон. — Спасибо. Вот почему я плачу за твой дом. — Я знаю. Эллисон решает проигнорировать. — Как Эрик? — спрашивает Эндрю. — Анджела? — У них все хорошо, Анджела закатила истерику, потому что мы попросили ее подумать о том, чтобы кушать овощи. — Вот это моя племяшка, — одобрительно говорит Эндрю. — В пизду овощи. Мороженое супримаси. — Вижу, тут намечается проблемка, — говорит Кейтлин. — Фредди пойдет в садик и начнет материть учителей на чем свет стоит. — Ты хочешь сказать, что у тебя будет самый крутой ребенок в мире? — поправляет Кевин. Тея прикрывает глаза: — Я уже сдалась. Уже жду, что Джон, когда начнет говорить, будет знать каждый мат в мире. Мне придется заклеивать ему рот скотчем каждый раз, когда он будет рядом с моими родителями, и просто притворяться, что он не умеет разговаривать. — Нам тоже, — соглашается Эндрю. — Че? — спрашивает Натали. — Мы будем заклеивать вам рты скотчем в присутствии наших родителей. — О, прикол, поход на кладбище с заклеенными ртами, наверное, будет выглядеть как странное социальное заявление, — говорит Пейдж, выбирая печеньку, пока весь стол тянет «о-о-о-о-о-о-о», и смотрит на Эндрю в ожидании его следующего шага. — Как думаешь, о чем это говорит? — спрашивает Эндрю. — Да не знаю, но это разве не бессмыслица? Они нас спросят, а мы не сможем ничего сказать. У нас будут заклеены рты. Кевин и Тея смеются, а Нил крадет у Эндрю дольку апельсина. Эндрю наблюдает за происходящим без всякой неприязни. Апельсин вкусный. Эндрю говорит что-то, от чего все смеются, и Нил откусывает еще кусочек дольки. Можно проводить так и каждый вечер. Не об этом ли он мечтал, когда учился в колледже? Что помогало ему спать по ночам? Да. Да, именно это. Эндрю отдает ему последнюю дольку и принимается чистить другой апельсин.