Double exposure

Жизнь состоит не в том, чтобы найти себя. Жизнь состоит в том, чтобы создать себя.

Холодный ночной воздух ударяет по коленям. Неоновые вывески Нью-Пари тают в скорости. Звуки города утопают в реве мотоцикла. Эллиоту восемнадцать. Он молод. Кажется, что завтрашний день никогда не наступит. Будущее кажется очень далеким. Эфемерным. А между тем, время не останавливает свое течение — набирает обороты, поднимается как стрелка спидометра. Эллиоту уже восемнадцать. И он стоит на перепутье жизни. Попытка разобраться в себе заканчивается перемоткой воспоминаний. В голове кружится калейдоскоп пережитых моментов.

Эллиоту два.

Это его первое воспоминание. Солнце пробежало сквозь юную листву и весело проскакало по лицу малыша. Эллиот, окруженный мамиными руками, зажмурился. — Ох, Лу! Почему без носков? — послышался обеспокоенный голос бабушки — Энн Рид. — Еще погода обманчивая. Ласковые бабушкины руки сжали пятки, проверяя холодны ли они. — Мам, нормально с ним все. Эллиоту так нравится. — теплые губы оставили нежный поцелуй на макушке. — Вдруг заболеет? Давай надену? — Ну не начинай. — Может, тебе не холодно, но он же маленький. Носки нужны обязательно. Мама устало вздохнула. Эллиот вскинул голову и встретился с ней взглядом. Она нежно улыбнулась ему. Поцеловала курносый носик. — Закаляться полезно. — ответила мама, поудобнее перехватив Эллиота. — И он уже не младенец. Через плечо увидел приближающуюся папину фигуру. — Но вдруг простудится? — Да мам, крэп… — Не ругайся при ребенке, Лу. Эллиот растерянно огляделся. Ему не нравился тон, с которым говорили взрослые. — Слушайте, предлагаю компромисс. — папины пальцы ловко натянули яркий носочек на пятку. Отчего-то все волнения растворились. Эллиот звонко засмеялся и потянулся к нему: — Папа! — Предлагаешь ходить с одним носком? — удивилась мама. — Ну да. Зато все довольны. Да? — папа, улыбаясь, поднял его на руки. Эллиот закивал головой: — Да! Эллиоту запомнилось, как стало тепло и спокойно в папиных объятьях.

Эллиоту четыре.

Он помнит этот день не только по своим воспоминаниям, но и по рассказам родителей. Рано или поздно это должно было случиться. В этот день никто из близких не мог остаться с Эллиотом. Обе бабушки приболели, а мамины друзья были на работе. Сегодняшний день предполагал присутствие обоих телохранителей. Родители очень долго думали. Сомневались. Переживали. Но все же взяли Эллиота с собой в Корпус Содействия. Для него это был праздник — ведь он наконец-то увидит работу мамы и папы! Мальчик то и дело с нескрываемым трепетом смотрел в окно, ища глазами заветное здание. — Не волнуйся, Лу. — папа взял маму за руку и ободрительно сжал ладонь. — Все будет хорошо. Ты поедешь в Синод с Мартеном, мы будем здесь. Потом приедет Йонас, заберет его, а я перехвачу вас на открытии на служебке. — Звучит даже нормально. — пробормотала она. — Но? — Но это же ребенок, Кей. По твоему КС — детская площадка? — А кто такой Мартен? — спросил Эллиот, наклонив голову. Родители обернулись. — Очень важный человек, солнышко. Мы с мамой охраняем его от злых людей. — ответил папа. — А я с ним увижусь? — Думаю, да. — папа пожал плечами. Эллиот до сих пор помнит, как дыхание перехватило от вида просторного холла Корпуса Содействия. Для четырехлетнего мальчика все казалось таким огромным и странным, прямо как в космическом корабле. — Вау… — выдохнул он, смотря на поднимающуюся капсулу полупрозрачного лифта. Папа сел перед ним и взял за ручки. — Эллиот, давай договоримся. От меня ни на шаг, хорошо? Бегать здесь нельзя. Тут работают очень серьезные люди. Им нельзя мешать. — Хорошо. — кивнул мальчик. — Хорошо. — вторил папа. Эллиот пошел вместе с родителями, крепко сжав папину ладонь. Оглянулся. Странные взрослые в темных костюмах очень странно смотрели на него. Спрятавшись от назойливых взглядов в кабинку лифта, он устало выдохнул. Дотронулся до чистого зеркала. С отражения на него смотрел светловолосый мальчик с распахнутыми карими глазами. Случайно бросил взгляд на отдаляющийся под ногами Холл и, почувствовав колкий страх, прижался к маме. Захотелось вернуться домой. — Ты чего? — мама погладила его по волосам. — Испугался? — Н-нет. — нахмурился мальчик. Мама перекинулась взглядом с папой. — Непривычно, да? — папа положил ладонь на его плечо. — Людей много… Эллиот закивал головой. И как папе всегда удавалось понимать его?.. — Может, лучше я с ним останусь? — спросила мама. — Нет. Собрание в Синоде должно быть не долгим. Мы справимся. — папа улыбнулся. Двери лифта разъехались в стороны. Перед Эллиотом открылся вид на приёмную Приора. — Идем, Эллиот… — мама взяла его за руку. Непонятные картины, темные стены, скользкий пол. Ему вдруг стало так некомфортно. Неуютно. — Всё хорошо. — папа перехватил другую ладонь. — Идём, солнышко. Тогда, в детстве Эллиот не понимал почему ему становилось так тепло и спокойно рядом с папой. Родителей отвлек высокий мужчина. Первыми, что бросилось в глаза мальчику, были усы незнакомца. Эллиоту захотелось спрятаться от его строгого взгляда. — Рид, Стоун, вы совсем из ума выжили, я предполагаю? Он ругался. Эллиот не переносил на дух такие разговоры. Попятившись назад, прикоснулся спинкой к прохладным дверям. Те бесшумно раздвинулись, открывая доступ в комнату. Мальчик обернулся. Родители, нахмурившись, беседовали с усатым незнакомцем. — Мы его предупредили, месье Баретти… — вкрадчиво начал папа. — Эллиот будет здесь до пяти. — Это возмутительное нарушение безопасности! — А лучше надо было оставить его дома? Одного на весь день? — прямо спросила мама. — И где тут безопасность? Ведомый любопытством, мальчик прошел в чей-то кабинет. Голоса стихли, стоило дверям закрыться. До носа долетели приятные ароматы чего-то — Эллиот ещё не понимал. Он огляделся. В дальнем конце комнаты расположились кожаный диван и кресла. Эллиот нахмурился. Дома у бабушки Ребекки тоже был кожаный диван, с которого мальчик вечно скатывался. Сидеть на нем было невозможно. Но у взрослых, видимо, был иммунитет. Все могли спокойно сидеть на нем, кроме Эллиота. Люстра, висевшая над столом, приковала взгляд мальчика. Красивая. Эллиот не сразу заметил человека, сидевшего в другой стороне комнаты. Он внимательно смотрел на него. С неподдельным интересом. — Здравствуйте… — выдохнул мальчик. — Здравствуй. Как тебя зовут? — мужчина поднялся из-за стола. — Мама запретила общаться с незнакомцами… Эллиоту не нравился черный цвет, а неожиданный собеседник был одет во все черное. Но, как ни странно, мужчина не выглядел угрожающе. Наоборот — излучал спокойствие и уверенность. Мальчику захотелось продолжить разговор. — Эллиот Стоун. — добавил он. — Приятно познакомиться, месье Стоун. — на губах незнакомца промелькнула улыбка. Прежде Эллиота никогда так не называли. Мальчик смутился от официальности. Мужчина тем временем неспешно подошёл к нему. Плавно опустился на корточки. Темные глаза внимательно рассматривали его. — А вас? — спросил Эллиот. — Иво Мартен. — Мартен! — мальчик широко улыбнулся, озарившись догадкой. — Вы тот самый… Эллиот не успел договорить — в кабинет зашли встревоженные родители. Иво поднялся. — Мы уже успели познакомиться. — Вот ты где… Эллиот, мы же договаривались. — Папа поднял его на руки. — Извините за беспокойство, месье Мартен… — Больше так не делай. — мама погладила Эллиота по щеке и повернулась к мужчине. — Иво, прости. Отвлеклись. Нормально всё? — Нет, он не помешал. Должен сказать, что у мальчика хорошие манеры. — с нескрываемой улыбкой Мартен вернулся за рабочий стол. Сам того не зная, в этот день Эллиот познакомился с Главой Инквизиции.

Эллиоту семь.

Ему нравилось учиться в школе. Он невероятно легко нашел общий язык со сверстниками. Мальчик с воодушевлением выполнял домашние задания. В нем ключом била жажда знаний, которую посеяла бабушка Ребекка. Она часто брала внука в музеи и на выставки. С ее подачи вся книжная полка Эллиота была заполнена энциклопедиями. Ему был интересен мир. В особенности — как все устроено за Периметром. Его манила эта необузданная и дикая территория. И с каждым днем это влечение росло. Мальчик просыпался и засыпал с мыслью о школе, о том, что когда-нибудь станет учёным. Одним из тех, про которых рассказывала бабушка. Первопроходцем, сумевшим обуздать необъятные края. Открывшим новые горизонты. Во снах Эллиот видел бескрайние просторы: леса, моря, горы, океаны. Видел даже доштормовых древних животных. Он обладал таким воображением, о котором другим можно было только мечтать. В школе ему неплохо давалось рисование и письмо. Когда позволяло собственное расписание, родители встречали его из школы. Умилялись, видя его горящие глаза. «Маленький карьерист» В один из поздних весенних дней их неожиданно вызвал классный руководитель. Эллиот не знал об этом. Только потом, годы спустя, он узнал эту историю с уст родителей. Казалось бы, Эллиот был одним из успевающих учеников в классе. Но, услышав приглашение классного руководителя на серьёзный разговор, Лу и Кей невольно напряглись. Что могло случиться такого, что понадобилось их присутствие? — Месье Стоун, мадемуазель Рид. — В кабинете их встретила невысокая пожилая женщина. — Прошу присаживайтесь. Глаза на морщинистом лице пробежались по молодым запястьям с меткой Пси. Лу сжала челюсть, смотря на классного руководителя. Человек старой закалки. Чистая. Привыкшая до мозга костей к сепаратизму псиоников. До этого родительские собрания посещала Ребекка, но до разговора тет-а-тет не доходило. Супруги, переглянувшись, заняли места перед рабочим столом классного руководителя. — Я бы хотела с вами обсудить… вот этот момент. — Учительница положила перед ними белую тетрадь. Перелистнула пару страниц и указала пальцем на строки. Лу, прежде хмурившаяся, расслабилась. На губах появилась улыбка. Кей придвинулся поближе, вчитываясь в аккуратный для семилетки почерк.

Сочинение

Моя семья

Нас в семье трое. Маму зовут Лу. Папу зовут Кей. Они работают супергероями. Мама умеет двигать вещи. Папа много чувствует. Они работают в Корпусе Садействия. Они защищают от злых людей месье Мартена. Они хорошо зарабатывают. Мама и папа постояно на работе. К нам часто приежает бабушка. Я ее люблю… — Как я понимаю, ваши должности должны быть конфиденциальны? Если, конечно, это все не выдумки вашего сына? — строго спрашивает женщина, прерывая чтение. — Тут есть тревожные звоночки, что вашему ребёнку не хватает вас. Эллиот очень общительный мальчик. Всегда рассказывает о вас одноклассникам, о том какие вы супергерои. Их родители уже начали спрашивать у меня о месте вашей работы. Проведите беседу с ним. Но не давите. Эллиот ранимый мальчик, он… тонко чувствующая натура, но очень целеустремлённый. Далеко пойдёт. Вы для него образец подражания. Вижу, что мальчик тянется к вам. Может, тоже сделает карьеру в Инквизиции. Но ваша семья довольно необычная… Лу недоверчиво сощурила глаза. Сжала подлокотники кресла. — Хорошо, мы поговорим с ним. — согласился Кей, перебивая учителя. — Мне больно видеть картину неполной семьи при живых любящих родителях. — посетовала женщина, взглянув на супругов из опустившихся на переносицу очков. — Мы сами разберёмся. Спасибо. Не нужно выдумывать — Эллиот не страдает. У него замечательная семья. — нахмурилась Лу. — В девять часов вечера мы уже дома. А как по вашему в обычной семье? Мамки и папки весь день дома сидят? Разве тогда родители не считаются безработными, а семья неблагополучной? Пургу не несите, пожалуйста, мадемуазель… Впрочем, не важно. Не стройте из нашего ребёнка мученика. А ваши доштормовые предубеждения и любопытные родители пусть отправляются на… — Спасибо за разговор, но я думаю нам уже пора. — Кей неловко подскочил с места и пожал руку. — Увидимся в конце этой четверти, я предполагаю, мадемуазель Синнер? — Да, в конце этой четверти… Родительское собрание будет… — Да, мы обязательно придём. До свидания! Супруги не услышали следующих слов классного руководителя — поспешно покинули душный кабинет, вылетая в прохладный коридор. Кей брезгливо вытер руку. — Ну и мразь же. — задумчиво протянул он, уже покидая стены школы. Лу посмотрела на мужа. — Она старалась держать лицо на прошлых собраниях. Ребекка бы заметила, сказала бы нам сразу. — пояснил мужчина. — А тут мы… Сразу почувствовал отвращение к нам. Как будто окунули в лужу. Не удивительно, что в Центре на неё хорошие отзывы. Наверное, остальные родители такого же мнения. — Да-а, именно такие, как она, и останавливают развитие общества. Консерваторы хреновы. — тяжело вздохнула Лу. — Что будем делать? Не будем же из-за этой… менять школу? У Эллиота друзей много. Будет грустить. — Что-нибудь придумаю. Лу молча кивнула. В душе осадком остались слова женщины. «Вашему ребёнку не хватает вас» Эти слова повисли в воздухе. Пропитали все окружение. Ядовито отдавались эхом в ушах. — Кей, может, когда у Эла будут каникулы, и мы тоже отпуск возьмём? — спросила Лу, садясь в машину. Кей взглянул на неё. — Переживаешь из-за ее слов? — Молчание Лу стало ответом. — Да что ты… У нас все нормально. Бабушка бы рассказала, если бы Эллиот скучал. Да и я бы почувствовал. — Наверное. — Лучик. — Кей поцеловал ее в висок и завёл машину. — Идеальных родителей не бывает. Просто имей это в виду. Тем летом они посетили курортный посёлок. Первое семейное путешествие. Эллиоту понравилось лежать на теплом песке, вслушиваясь в шелест ленивых волн. Прикрыв глаза, он представлял бескрайний океан. Плавать он не умел. Ровно до того момента, как мама подхватила его на руки и забежала в тёплую воду. Эллиот взвизгнул от неожиданности и засмеялся. — Мама! — он испуганно посмотрел на неё, когда ноги перестали касаться песчаного дна. — Ничего не бойся. Я тебя держу. — она, улыбаясь, сжала его ладони. — Попробуй ручками так. Эллиот послушно развёл руками. — Молодец! Про ноги не забывай, хорошо? Как лягушка. Мальчик засмеялся от приведенного примера. — Вроде, получается! — Эй, купаетесь и без меня? — послышался папин голос с берега. — Вода как? — Отличная! — отозвалась мама. — Идём к нам! Весело барахтаясь в воде с родителями под июньским солнцем, Эллиот чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Мама и папа действительно умели все на свете. И плавать, и играть в прятки, и готовить любую еду. Казалось, сильнее родителей нет никого. Они ведь супергерои. «И всяким героям нужна личная жизнь. Пусть лучше о нас никто не знает, хорошо?» — однажды сказал папа, укладывая его спать. — «Считай, что мы все супергерои, которым хочется оставаться неразоблаченными. Договорились?» Больше Эллиот не рассказывал друзьям о своих родителях. Он почувствовал ответственность и ценил доверенную тайну. Дождавшись долгожданного второго класса, Эллиот опешил от внезапной рокировки в учительском составе. Произошла смена классного руководителя. Мальчик понятия не имел, что увольнение учительницы случилось с подачи родителей. Узнав об этом много лет спустя, Эллиот хмыкнул. «Правильно сделали. Хоть и жалко бабку»

Эллиоту восемь.

У супергероев тоже бывают проблемы. Их силы не бесконечны. Это Эллиот уяснит для себя после этого дня. Мамин телефон пронзительно зазвонил, отвлекая от головоломки. — Сейчас приду, ок? Пока собирай пазл без меня. — она погладила Эллиота по голове и вышла в гостиную. Дверь детской закрылась не до конца. Мама в последнее время все реже и реже появлялась на работе. Ей не здоровилось. Мальчик покрутил в руке кусочек пазла, вслушиваясь в разговор. — Новости? Нет, не смотрела. Только марафон мультиков… — Телевизор пискнул, оповещая о включении. Мамин голос стал тише. — Вот суки. Они в порядке?.. Я могу приехать. Что?.. Почему не в больницу? Крэп, ладно. Поняла. Спасибо. Услышав поспешные шаги мамы, Эллиот вернулся к пазлу. — Поиграешь пока сам, хорошо? — она, зайдя в детскую, опустилась рядом. Неожиданно обняла. Эллиот прикрыл глаза, вслушиваясь в ее быстрое сердцебиение. Мама боялась. — Что-то случилось? — он поднял голову. — У нас опасная работа. Сам знаешь. — мама погладила его по щеке. — Папа… — Плохие люди его ранили, да? — Эллиот вскочил на ноги. Сердце забилось в горле. — Что с ним? — Тише-тише. — она взяла его за ладошку. Мама максимально просто объяснила действие пси-блокаторов. И что бывает в случае передозировки. — Зачем это вообще нужно?! — нахмурился Эллиот. — Это неправильно… — Ну, Эл, среди псиоников тоже бывают плохие люди… Чтобы преступники-пирокинетики не сожгли всю округу, например… Плохие люди встречаются везде. Просто запомни это, ок? Эллиот кивнул. — Молодец. Посиди пока здесь. Не выходи. Ужин я тебе принесу в комнату. — мама поцеловала его в лоб. Ушла, в этот раз закрыв дверь. Эллиот остался один со своими мыслями. Он пытался продолжить работу над пазлом, но пальцы не слушались. Руки дрожали. Вспотели. Он забрался на кровать, сгреб в охапку плюшевых животных, выигранных папой в тире. Крепко обнял. Лежал так, пока не услышал, как открывается входная дверь. Папа пришел. Мальчика бросило в холодный пот. Затаил дыхание. Послышались голоса, затем грохот. Что-то уронили. Ложку для обуви? Телефон? — Кей, осторожнее… Через щель под дверью Эллиот увидел пробегающие тени. Мама отвела папу в спальню. Дождавшись подходящего момента, Эллиот выглянул из своей комнаты. Тихо прошмыгнул в сторону родительской спальни. Прижался ушком к двери. — Отпускает? — обеспокоенно спросила мама. — Только не молчи, ок? Отпускает? — Да. Сердце Эллиота сжалось от ослабевшего папиного голоса. — Хорошо. Я посижу с тобой… — А Эллиот? — У себя. Сказала ему не выходить. Вдруг испугается еще… — Зря. — В смысле? — Чувствую. Эллиот вовремя отпрянул от двери и застыл, смотря на вышедшую из комнаты маму. — Я же, вроде, понятно объяснила? Из глаз внезапно брызнули слезы. — Хочу к папе, можно? — Не надо плакать. — мягко сказала мама. Притянула к себе. Погладила по спинке. — Испугался, наверное? С папой все хорошо. Не волнуйся. — Лу… — послышался тихий папин голос. — Пусть зайдет. Мальчик неспешно прошел в комнату, чувствуя на плечах мамины руки. Сердце Эллиота пропустило удар. Внутри неприятно все сжалось от вида ослабевшего папы. Он заметил, как его била дрожь. На лбу блестел холодный пот. Взгляд был мутный, расфокусированный. Неровное сбившееся дыхание папы затмило собой все звуки. По щечкам мальчика пробежали слезы. Видеть папу таким было больно. — Солнышко, привет. — папа вяло улыбнулся. Слабо похлопал дрожавшей ладонью по простыне. Мальчик забрался на кровать, лег рядом с ним. — Кей, ты уверен?.. — мама присела на край кровати. — На пять минут. — ответил он. Эллиот осторожно обнял его. Уткнулся носиком в родное плечо и тихо заплакал. Мама легла рядом. Погладила по спинке. Поцеловала в волосы. Убаюканный теплом родителей, Эллиот незаметно провалился в сон. Он проснулся от приступа кашля папы. — Лу, уведи его. Папа странно побледнел, приподнялся на локтях. Прикрыл ладонью рот. Снова закашлялся. Мама среагировала быстро: подхватила сонного мальчика на руки и вышла из комнаты. — Эллиот, иди к себе, ок? — она мягко опустила его, подтолкнула в сторону детской. Побежала в ванную. Вернулась в спальню с тазиком. Эллиот вздрогнул от громко захлопнувшейся двери. Ему захотелось плакать. Он послушно вернулся в детскую. Лег на кровать, скрылся под одеялом от всех проблем. Бесшумно заплакал. Вновь провалился в сон. Проснулся уже глубокой ночью. Дома было тихо. Собрав всю храбрость, прошел в темный коридор. Дошел до закрытой двери родительской комнаты. Прислушался. — Словами не передать как я испугалась за тебя. Будь осторожнее в следующий раз, ок? — Лучик, ты сама-то как? — Нормально… — Прости, что заставил волноваться. Вас всех. — Пф-ф. Херню несешь. За что извиняешься? Такое невозможно предвидеть. Работа. Как Иво, кстати?.. — В порядке. Стреляли, но не задело… Завтра выходной дал, отлежаться. — Судя по твоему состоянию, лучше неделю дал бы. — Лу… — И премию. Родители тихо засмеялись. — Было бы неплохо… Слушай, у нас тут… маленький слушатель. — Да?.. Дверь медленно приоткрылась — мама использовала пси. — Идешь, солнышко? Эллиот заглянул в комнату, освещенную теплым светом ночника. Родители сидели на кровати, укрывшись пледом. Мальчик старался не смотреть на пол. В темноте скрывались разбросанные кровавые салфетки, тазик, полотенца, бутылки с водой… — Идем. — улыбаясь, повторил папа. Он выглядел получше. Эллиот забрался на кровать и мигом очутился в ласковых объятьях родителей. Глубоко вдохнул. Пахло домом. — Пожалуйста, больше не болейте. — прошептал он, закрыв глаза. — Солнышко… — мама погладила по волосам. — Пообещать не сможем, но постараемся, хорошо? — папа поцеловал его в лобик. — Ты тоже не болей. — Я люблю вас. — мальчик крепко обнял родителей и устроился между ними. — И мы тебя, солнце.

Эллиоту одиннадцать

После маминого больничного, родители снова работали вместе в охране Главы Инквизиции. Эллиот уже учился в средней школе. Бабушки приезжали все реже. Иногда заходили мамины друзья. Большую часть времени он был предоставлен сам себе. Возвращался со школы с друзьями. Делал домашние задания и снова выбегал на улицу, навстречу приключениям. Заходил домой под вечер — примерно в то же время, что и родители. — Эл, я слышал, что у тебя родители в КС. Какие-то большие шишки. Эллиот, обходя лужу на асфальте, посмотрел на своего одноклассника. Новенький. — А что еще слышал? — Да нет, прикольно. А правда, что у тебя отец киллер? Оступился. Брызги грязной воды застыли на серых штанах. — Нет. — нахмурился Эллиот. — Они обычные рядовые в Корпусе. — Ну ты всяко знаешь… — Что? — Ну там… скелеты в шкафу. Эллиот остановился, поправил лямку рюкзака. — Нет у моих родителей никаких скелетов в шкафу. Хватит. Прошедший разговор не давал покоя даже по возвращению домой. По дому уже разливались аппетитные запахи готовившегося ужина. Мама и папа негромко разговаривали на кухне. Обсуждали рабочий день. Каких-то противных личностей из Совета. Время близилось к девяти. Мысли душили. Жужжали в голове как рой мух. «Вдруг папа действительно киллер?..» Эллиот зашел в комнату родителей. Глупо распахнул платяной шкаф. Ну, а чего он ожидал? Что на него посыпятся настоящие скелеты? Ничего подозрительного не было. Он прошел к кровати. Начал выдвигать полки папиной тумбочки. Нижняя полка, как и средняя ничем не удивила: таблетки, мелочовка, конфеты, шнуры от зарядок, документы. Уже собираясь пойти ужинать на зов мамы, Эллиот потянул верхнюю полку и замер. Там лежал пистолет. В горле образовался ком. Эллиот тяжело выдохнул, не моргающим взглядом смотря на оружие. «Ну это ведь нормально. Все охранники носят пистолеты. Это так на всякий случай» — Попытался себя успокоить. Сел на край кровати, не чувствуя ног. «Глупости. Такого не может быть. Папа не может убивать людей. Это же папа…» Но воображение стойко рисовало папину фигуру по локоть в крови. В чужой. Стало противно. Во рту появился металлический привкус. Гипнотизированный видом пистолета, Эллиот не услышал, как в комнату зашла мама. — Эллиот, будешь ужинать или как?.. До тебя не дозваться, что ты там… — она замерла. — Ты ничего не трогал? — Нет. — одними губами ответил мальчик. Позади мамы сразу возник папа. Вероятно, почувствовал повисшее напряжение в комнате. — Что это? — Эллиот вскинул голову, встретившись с ним взглядом. — Эллиот… — Только скажите правду! Не врите! Вы людей убиваете?.. Родители переглянулись. Сердце бешено забилось. Застучало даже в висках. — Так значит убиваете?.. — Не убиваем. — кивнула мама. — Мы защищаем Приора. — Отрицать было бы ложью. — тихо ответил папа. Сел рядом. — Только плохих людей, Эллиот. И только в крайних случаях. — Как вы понимаете, кто плохой, а кто хороший? — Эллиот склонил голову вбок. — Хороший человек не захочет взорвать бомбу в Церкви. — мама скрестила руки на груди, явно вспомнив что-то неприятное. — Или использовать других в своих целях. Убивать кого-то ради шутки. Наслаждаться мучениями других. Повисла напряжённая тишина. Эллиот вытер потные ладони о брюки. Что-то невидимое сдавило лёгкие от вновь кинутого взгляда на пистолет. Стало тяжело дышать. — Пап, ты киллер? — сдавленно спросил Эллиот. — Нет. И никогда им не был. Раньше охранял важных людей. Церковников. Сейчас… Ты знаешь, кем мы работаем. Мы в личной охране Приора. — папа выудил из полки пистолет. Тошнота волной обрушилась на мальчика. Видеть папу вооружённым было отвратительно. Неправильно. Неестественно. В руках, которые по выходных готовили лучшие блинчики, блестело оружие. — Почему тогда он дома? Он разве не служебный? Твой личный… — Есть разрешение на ношение оружия. — спокойно объяснил папа. — «Ультиматум» у меня уже давно. Проверен временем. «И смертями» — пронеслась скользкая мысль. — Тебе его трогать нельзя. Никому. Ударит током. Достаточно сильно. — Папа, вероятно, почувствовал отвращение мальчика. Убрал оружие на полку. Закрыл. Эллиот шумно выдохнул в сложенные ладони. — Слушай, тебе это нужно переварить. — папа положил ладонь на его плечо. Несильно сжал. — Знаю, трудно. — Это наша работа, Эллиот. — мама села рядом. Он потёр ладонями лицо. В голове все ещё не укладывалось. Сейчас он сидел в компании опасных людей. Мама сама по себе являлась оружием — пси позволяло швырнуть любой предмет в человека. Папа — ходячий детектор лжи с пушкой наперевес… А вдвоём они образовали смертоносное дуо. Живой щит Главы Инквизиции. Скольких людей им пришлось устранить во время службы?.. Сколько было покушений на Приора? Как много крови на руках, обнимающих его каждый день? Эллиот с трудом сглотнул слюну. Не такими он представлял себе родителей в детстве. Они были супергероями. А сейчас… Кто они? Эллиот закрыл ладонями лицо. Кто он сам? Сын двух убийц? — Эллиот… — папин голос вырвал его из потока мыслей. — Пойдём ужинать, хорошо? — Ты, наверное, голодный? — мама осторожно взяла его за ледяную руку. Эллиот вздрогнул — хотел отдернуть руку, но передумал. Мягко сжал мамину ладонь. Вгляделся в её ясное лицо. Обернулся и посмотрел в теплые папины глаза. Разве мама и папа могли сделать что-то плохое? За гранью дозволенного? Родители — кто угодно, но не убийцы. Не супергерои, но и не злодеи. Они стражи порядка. Защитники веры. Это их работа. Работа, полная рисков и опасностей. И Эллиот был не вправе осуждать их. И не хотел. Вихрь мыслей стих. Эллиот взял родителей за руки и кивнул. — Я вам верю. Он услышал, как родители синхронно выдохнули. Улыбнулись. — Пойдемте кушать. — Эллиот поднялся с кровати, утягивая с собой маму и папу.

Эллиоту двенадцать

Доверие — очень хрупкая вещь. Если допустить один скол, то он расползется дальше, как заразная болезнь. И в вечер двенадцатого дня рождения возникла трещина. Самая первая. Незначительная на первый взгляд. Но несущая большие перемены в будущем. Отмечали как обычно: днем в парке аттракционов, а вечером — дома. Пришли все близкие люди, а кто не смог присутствовать — отправил подарок. В этом году приехали мамины друзья, которых Эллиот никогда не видел, но слышал про них в разговорах. Тетя Ирма и дядя Тома. Как понял Эллиот, они долгое время отсутствовали в Нью-Пари из-за работы возле Периметра. Но это была ложь. Годы спустя он узнает, что на самом деле Ирма и Тома были отправлены на исправительные работы из-за Манифеста крови. Это будет потом. Сейчас — Эллиот завороженно открывал подарок от месье Мартена. Свечи, зажженные Тиной, были уже задуты, все пожелания были сказаны, время близилось к десяти вечера. Бабушки уехали домой. — Знаете, у него твои глаза, Кей. — Выдала тетя Ирма, внимательно рассматривая Эллиота, открывающего подарок. В гостиной повисло неловкое молчание, нарушаемое шелестом подарочной упаковки. — Да? — папа переглянулся с мамой и смущенно улыбнулся. Потер шею. Отпил из стакана. Эллиот поднял взгляд на женщину. Прежде никто из окружения не говорил такое. Было приятно. Мальчику захотелось подбежать к зеркалу и посмотреть на свое отражение. Но блеснувший на дне коробки радиоуправляемый вертолет остановил его. Совсем как настоящий. В кабине вертолета была даже приборная панель со множеством кнопок и рычагов. Мама странно посмотрела на тетю Ирму. С холодом. Серьезно. Эллиот не обратил на это внимания. Осторожно поднял на руки вертолет. Приятно тяжелый. — Ну ничего себе. — протянул папа, опустившись на ковер. — Какой крутой. Можно? Мальчик послушно отдал вертолет и внимательно осмотрел коробку. Среди толщи бумажного наполнителя заметил открытку.

«Месье Стоун, искренне поздравляю вас с двенадцатилетием.

Вперед к новым вершинам.

От месье Мартена»

Эллиот улыбнулся, рассматривая красивый почерк. Месье Мартен никогда не забывал поздравить его с днем рождения, всегда отправлял лучшие подарки. Они были дороги не в материальном плане. А в духовном. Подарки всегда были полны глубокого смысла. Эллиоту было безумно приятно, что Приор обращался к нему как к взрослому. Равному себе. — Вот это подарок. — присвистнул дядя Йонас, садясь рядом. — Давай запустим его? Мальчик кивнул и взял в руки джойстик — пульт управления. Папа поставил вертолет на пол, отполз на безопасное расстояние. — Так… Как тут… — Эллиот вскинул голову, услышав жужжание лопастей. — О! Он подвигал джойстиком. Вертолет оторвался от пола. Повис в воздухе. Ветер поигрался со светлыми волосами мальчика. — Ух ты… — Эллиот широко улыбнулся. Покрутил джойстик, взметнул вверх. Вертолет поднялся выше. Лопасти опасно блеснули в свете люстры. Папа предостерегающе коснулся предплечья Эллиота. Был готов в любую минуту взять управление. — Ну вообще крутой подарок! — широко улыбнулась Тина. Она не любила, когда Эллиот называл ее тетей. — Надо бы посадить его на вертолетную площадку. Сможешь? — спросила мама. — Смогу. Эллиот медленно опустил джойстик, внимательно смотря на снижающийся аппарат. Секунда и вертолет приземлился на ковер. Руки мальчика гудели от волнения. — Мягкая посадка. Молодец. — дядя Йонас ободряюще похлопал его по плечу. Когда время перевалило за одиннадцать, Эллиот отправился спать. Расписание сна нельзя было нарушать даже из-за дня рождения. Мамины друзья остались. Мальчик заснул под их тихие голоса, звон бокалов и столовых приборов. И также быстро проснулся из-за кошмара. Эллиот вылетел пулей из своей комнаты, чувствуя, дикое биение сердца даже в кончиках пальцев. В гостиной никого не оказалось. Мамин голос привлек внимание. Рассеял морок кошмара. Звук шел из лоджии. Эллиот дошел до балкона, встал на носочки и огляделся. В лоджии находились мама, Тина и тетя Ирма. Стояли втроем у окна, спиной к мальчику. Хотел пройти через приоткрытую дверь, но замер, услышав, следующие слова: — Нет, не знает. — Я думаю, это несправедливо по отношению к нему. — сказала тетя Ирма. — Не тебе говорить о справедливости. — неожиданно огрызнулась мама. Она повернулась к ней, держа в руках зажженную сигарету. — Каждый должен знать правду. Мама злобно усмехнулась. Молча выдохнула белый дым. Эллиот сморщил нос. — Так вы вообще не планируете ему рассказывать об этом? — Это не твое дело. Закрыли тему. Отчего-то стало противно. Гадко. Эллиоту вдруг захотелось помыться. Он чувствовал, что разговор шел про него. Родители что-то скрывали. И что-то страшнее, чем пистолет на полке… Эллиот вздрогнул от папиной руки, опустившейся на плечо. Он обернулся. — Ты чего, солнышко? — обеспокоенно спросил папа. — Почему не спишь? Мальчик сглотнул кислую слюну. Его хорошенько потряхивало от адреналина. Вроде бы, ничего не случилось. Но Эллиот понимал, что услышал то, что не предназначалось для его ушей. От этого было неприятно. Тошно. — К-кошмар приснился. — выдохнул Эллиот, чувствуя, как изнутри распирает от эмоций. — Ну солнышко… — папа крепко обнял его. Мальчик уткнулся носом в его грудь. Прикрыл веки. Хотелось стереть себе память. Лишиться слуха. — Что такое? — мама вышла из лоджии. Эллиот взглянул на нее. Слез не было. — Опять кошмары. — пояснил папа. Мальчик потер ладонями лицо. Зевнул. — Как ты, солнышко? — папа погладил по волосам. — Посмотрим какой-нибудь фильм? — Ничего не хочу… — пробормотал Эллиот, покачав головой. — Ну тогда будешь слушателем подкаста лекции по фармакологии? — усмехнулся дядя Йонас, появившийся позади родителей. — Мне как раз нужна была светлая голова для обсуждения нейромедиаторов. Что скажешь? На губах мальчика промелькнула улыбка. Настроение несколько поднялось. Эллиоту нравилось общение с ним. Дядя Йонас мог рассказать о чем угодно. С ним было весело. И годами позже компания Йонаса будет самой комфортной для Эллиота — что для философских разговоров в три часа утра на балконе, что для дичайшего рейва в термитском клубе. Для Эллиота тот вечер закончился под смешные истории хилера. Он заставил себя поверить в то, что подслушанный диалог был частью кошмара. Ничего не было. Ему все приснилось.

Эллиоту шестнадцать

Теперь с зеркала на него смотрел не испуганный мальчик, а высокий юноша. За одно лето Эллиот резко вытянулся. Неожиданно мама стала ему по подбородок, а чтобы сравняться с папой оставались считанные сантиметры. Эллиот покрутился возле зеркала шкафа. Выпрямился, сжал руки в локтях, напрягая мышцы. Как же глупо. На соревнованиях смотрят на мастерство, а не на внешний вид. Усмехнулся собственным мыслям, раскрывая шкаф. Пробежался глазами по полкам. С недоверием поднял выпавшую футболку к носу. В дезинфектор. Срочно. Раздраженно бросил ее на кровать. Эллиот готовился на городские сборы. Два года назад он начал выступать в школьной команде по плаванию. Получалось недурно — в прошлой четверти даже выиграл кубок среди всех школ Нью-Пари. Телефон завибрировал от уведомления. «Хай, тренер просит еще мед карточки и справку 2.31. Не забудь. Завтра к 8» — сообщение от капитана команды. Парень озадаченно оглядел комнату. Покопался в полках рабочего стола, заглянул в ящики под кроватью. — Ма? Был вечер пятницы — родители уже вернулись с работы. Они больше не состояли в личной охране Приора Инквизиции. Стали штатными сотрудниками Корпуса Содействия. — Ма, ты не видела мои документы? — Эллиот поспешно натянул чистую футболку, выходя из комнаты. Хлопнув по верхнему дверному порогу, прошел в гостиную. Свет был выключен, лишь безмолвный телевизор вспышками освещал комнату. Эллиот обнаружил родителей спящими на диване. Видимо, смена была тяжелая. Он принес плед и осторожно укрыл родителей. Папа улыбнулся сквозь сон — почувствовал. Убрал с журнального столика чашки, запустил посудомоечную машину. Почти забыл за чем приходил в гостиную. Документы. Эллиот зашел в родительскую спальню. Дернул головой, прогоняя зудящие воспоминания из детства. Не каждый ребенок обнаруживает пистолет в спальне родителей. Эллиоту никогда не запрещали заходить сюда, но все же ему было неловко. Он будто вторгался в чужую личную жизнь. Но, крэп, не будет же он копаться в вещах. Просто возьмет папку с документами, тем более он видел, как ее брала мама. Он знал, что ищет. «Не наткнуться бы на скелетов» — усмехнулся Эллиот, подходя к шкафу. Заветная зеленая папка лежала на самой верхней полке. Эллиот воспринял это как вызов. Подпрыгнув, смахнул папку на пол. А вместе с ней и другую папку. Черного цвета с эмблемой Корпуса Содействия. Парень присел на корточки, раскрыл зеленую папку. Зашелестел файлами и вскоре нашел нужные бумаги. Эллиоту вообще не нравилась эта возня с бумагами. Для чего нужен электронный реестр, если в школе постоянно запрашивали физические носители? Глянцевый символ Корпуса Содействия на черной папке привлек внимание Эллиота. Любопытство тут же охватило парня. Он протянул руку, едва коснулся подушкой пальца шероховатую поверхность папки. Замер. «Нет. Может, там вообще дела государственной важности? Не хочу влезать. Родителям достанется, если что-то дойдет до гражданских. До меня» Эллиот покачал головой и пролистал остальные документы в зеленой папке, проверяя не упустил ли он чего-то важного из своих бумаг. Нашёл ещё одну копию своей справки. Затем наткнулся на документы родителей. «Мамина карточка. С прошлого медосмотра, наверное» — Эллиот пробежал глазами по тексту. — «Когда поднялась до аколита» Ему не хотелось читать личную информацию, но взгляд случайно зацепился за пункт «гинекологический анамнез». «Крэп, этот Корпус даже в постель заглянет, если надо» — раздражённо подумал Эллиот. Хотел перелистнуть страницу, но рука замерла в воздухе.

«Беременностей — 1,

Роды — 0

Пояснение: замершая беременность на сроке 12 недель»

Эллиот проморгался, вновь недоверчиво пробежал глазами по тексту. Осознание пришло тяжёлым ударом по голове. Парень от неожиданности выронил бумаги. Они с шелестом разлетелись по полу. Мир резко сузился до этих чертовых бумаг. Он приёмный. Не родной. Чужой. Эллиот глупо уставился на разбросанные документы. В голове незамедлительно собрался пазл — когда-то давно мама неспроста взяла продолжительный больничный, а тот подслушанный диалог вовсе был не во сне. В мгновение ока доверие к родителям покрылось хрустящей паутиной трещин и разбилось. И осколки эти больно ранили. Закрыть глаза уже не получится. Притвориться, что все было сном, не выйдет. Парень поднял голову, уловив движение перед собой. От эффекта дежавю хотелось горько рассмеяться. Снова Эллиот сидел в комнате родителей, снова разоблачил какую-то тайну, снова мировоззрение рушилось за считанные секунды. Напротив него стояли родители. Нет. Кей Стоун и Лу Рид. Оба молчали с непроницаемым выражением лица. Их фигуры нависли над парнем мраморными статуями. Эллиот сжал дрожащие губы, обвел рукой бумаги. Все переживания и мысли слились в один вопрос: — Почему? — Эллиот… Назвали полным именем. Значит, дело действительно серьёзное. — Мы хотели рассказать. Правда. — вкрадчиво начал Кей. — Охренеть… Просто охренеть. — парень покачал головой. Не чувствуя ног, поднялся с пола. — Не выражайся, ну. — нахмурилась Лу. — Единый… — Эллиот потёр ладонями лицо. — Когда вы мне хотели это рассказать? И вообще собирались? — Собирались. Вся информация здесь. — мужчина поднял с пола черную папку. — Я хочу, чтобы вы сами мне все рассказали. — Эллиот отпихнул протянутую папку. — Я постараюсь понять. Супруги переглянулись. Кивнули. — Идем. Именно в этот момент детство закончилось, уступив место взрослой жизни. Которая била не в бровь, а в глаз.