Расплата

Крик Кристины, отчаянная попытка Эрика спасти ее, треск старой доски под его ногами… Все произошло настолько стремительно, что темноволосый мужчина не успел опомниться, как ледяные воды реки сомкнулись над его головой. Коварное течение тут же подхватило Мулхейма-старшего, закрутило его и унесло на глубину. Тяжелый плащ обвил тело директора Оперы, мешая ему двигаться. Выпустив из рук ставший ненужным факел, он попытался расстегнуть серебряную застёжку, чувствуя, что с каждой секундой течение все глубже и глубже затягивает его. Ледяная вода реки, словно тиски сдавила грудь бывшего Призрака Оперы. «Кристина, Кристина, Кристина…» — Набатом звучало в его голове. Наконец избавившись от плаща, Эрик отчаянно забил руками и ногами, пытаясь выплыть на поверхность. Мужчина продолжал изо всех сил бороться с течением, но никак не мог вырваться из его мощной хватки. Непроглядная тьма давила на него, он с ужасом осознал, что потерял чувство направления. Удары сердца болью отдавались в висках Мулхейма-старшего, сознание начало плыть, легкие буквально горели огнем, вынуждая Эрика сделать вдох. Вдруг перед его взором с необычайной ясностью предстала Кристина. Невероятно красивая, она, в ослепительно белом платье, нежно улыбалась, протягивая к нему руки. Не осознавая, что это всего лишь видение, Мулхейм-старший сделал отчаянную попытку приблизиться к той, чей лик он почитал подобно божеству и… вынырнул на поверхность, судорожно глотая ртом воздух. -Кристина… — Сдавленно прохрипел Эрик. Глубокая, непроницаемая тьма, словно одеялом, окутывала бывшего Призрака Оперы. -Кристина! — С трудом втягивая в себя воздух, кричал мужчина, продолжая отчаянно бороться с течением. — Кристина!!! КРИСТИНА!!! Шум воды болью отдавался в висках Эрика, заглушая собой все сторонние звуки. Продолжая крутиться в воде, он, словно обезумев, вновь и вновь кричал имя той, которую любил больше жизни. И, когда, казалось бы, надежды уже не осталось, какой-то слабый, едва уловимый звук привлек его внимание. Нет, это не было похоже на мольбу о помощи, скорее, на слабый всплеск воды или, быть может, на сдавленный, захлебывающийся полукрик, настолько короткий, что впору принять его за наваждение. Но как бы ни был он краток, этого хватило, чтобы вселить надежду в сердце бывшего Призрака Оперы. «Безумец!» — Скажите вы. — «Глупец, занимающийся самообманом!» Но разве вы сами никогда не испытывали нечто подобное? Разве вы сами никогда не хватались за соломинку в минуту глубочайшего отчаяния? Так можем ли мы обвинять в этом нашего героя? Яростно загребая руками и ногами, Мулхейм-старший изо всех сил сопротивлялся течению. Имя той, кого он любил всем сердцем, набатом звучало в его голове, заставляя Эрика двигаться вперед, невзирая ни на что. Отчаяние все больше овладевало его разумом, но он продолжал упрямо плыть вперед, еще теша себя надеждой. Внезапно что-то мертвой хваткой вцепилось в волосы директора Оперы. Не успел мужчина опомниться, как его голова оказалась под водой. Широко распахнув глаза, он забился, пытаясь высвободиться, но это «что-то» с поистине нечеловеческой силой продолжало топить Эрика, не позволяя ему вынырнуть на поверхность. Казалось, неведомый враг поставил перед собой цель раз и навсегда покончить с бывшим хозяином Подземелий. Набросившееся на мужчину чудовище было поистине огромным. Казалось, оно заполнило собой все пространство около Мулхейма-старшего, с каждой секундой сильнее обвиваясь вокруг него. Что это? Огромная ядовитая медуза? Неведомый миру пресноводный спрут? Господи, что за омерзительную тварь смогло породить это проклятое место? Волна лютой ненависти захлестнула Эрика. Кровь бешено стучала в его висках, голову сдавило обручем боли, легкие горели огнем, но мужчина почти не обращал на это внимания. Казалось, ярость придала ему сил. На мгновение замерев, он вдруг резко бросился вперед, нимало не заботясь о клоке волос, оставленном в лапах чудовища. Задушить, разорвать на части, вытащить сердце из груди монстра — кара, одна страшнее другой, мелькала в голове нашего героя. Вцепившись в неведомую тварь, он неистово сдавил ее, увлекая за собой на глубину. На мгновение забившись, она вдруг как-то странно выгнулась и обмякла в его объятиях. Удивительно, то, что еще несколько секунд назад представлялось мужчине чем-то невероятно огромным, на деле оказалось совсем иным. Пораженный, Эрик вдруг явственно почувствовал под своей ладонью ни что иное, как шнуровку туго затянутого корсета. Оборки на платье, застежка плаща, шея, волосы, лицо… Нет!!! Не желая верить в случившееся, он, крепко прижав к груди драгоценную ношу, яростно забил ногами. «НЕТ!!! НЕТ!!! НЕТ!!!» — Раздавалось в его голове. Эрик сам не помнил, каким чудом смог выбраться на поверхность. Кажется, оказавшись наверху, он что-то громко кричал и, будто обезумев, тряс Кристину, словно она была тряпичной куклой. То мгновение, когда женщина, внезапно закашлялась и, изогнувшись, исторгла из себя воду, показалось бывшему Призраку едва ли не самыми счастливым моментом в его жизни. Крепко прижимая к себе любимую, он, не в силах сдержать эмоции, гладил ее по спине, шее, волосам и, словно молитву, повторял ее имя. -Я думала… вы умерли… — Громко всхлипывая, виконтесса обхватила за шею своего спасителя. — Я… ничего не видела… Я… звала вас… Я так… испугалась… — Уткнувшись в шею Эрика, женщина рыдала, вздрагивая всем телом. — Я думала… что больше… никогда… не увижу… вас… А потом… Я слышала… — Крупная дрожь сотрясала тело бедняжки. — Я хотела… но… не могла… Я думала… В каком-то смысле при падении Кристине повезло гораздо больше, чем месье Мулхейму. Если последний был сразу же подхвачен подводным течением и унесен на глубину, то она, зацепившись за что-то, оказалась в роли марионетки, которую подвесили на гвоздик. Удивительно, но вначале, погруженная по шею в ледяную воду, она смогла не только дышать, но даже кричать. И она кричала… Громко, до хрипоты в голосе… Окруженная непроницаемой тьмой, виконтесса, рыдая от страха и дрожа от холода, кричала, молясь всем известным ей богам, чтобы снова услышать его голос… Однако совсем скоро платье бедняжки намокло настолько, что стало тянуть ее вниз. То, чему она была обязана жизнью, видимо, не выдержало этого веса и сломалось. Ни с чем несравнимый ужас объял нашу героиню, когда ледяные воды реки внезапно сомкнулись над ее головой. Не в силах кричать, она забилась, стараясь выбраться на поверхность. В те редкие секунды, когда ей все же удавалось оказаться над водой, она судорожно хватала ртом воздух, не имея возможности ответить на его зов. Только бы схватится за что-то… Только бы успеть крикнуть ему, что она здесь, еще жива… Только бы… Все еще продолжая прижимать к себе Кристину, Эрик, уставший, но почти счастливый, не сразу обратил внимание на шум воды, который с каждой секундой становился все громче. Быть может, опомнись он чуть раньше, наши герои смогли бы избежать того ада, который ждал их впереди, но увы… -Кристина!!! Какая ирония… Когда много лет назад, при строительстве здания Оперы, оказалось, что одна из подземных рек протекает на целых восемь метров выше озера, именно он, шестнадцатилетний юноша, тщательно скрывающий свое лицо под маской, предложил построить нечто вроде каскада, плавно переходящего в водопад. Шарль Гарнье, уже успевший заметить в странном парнишке незаурядный талант, одобрил его план и позволил самому руководить строительством. Эрик искренне гордился своим детищем. Привыкший уважать силу, он с восторгом смотрел на мощный поток воды, готовый в любую секунду подхватить, унести, разбить, уничтожить… Какая сила, какая мощь! Кто бы мог тогда подумать, что именно ему спустя двадцать лет суждено самому узнать всю силу и мощь своего творения… Оглушительный грохот воды… Его крик, полный отчаяния и ужаса … Непроглядная холодная тьма, сомкнувшаяся над ними… Он, крепко прижимающий ее к себе… Она, судорожно хватающаяся за его плечи и волосы …Безжалостный поток, швыряющий наших героев из стороны в сторону… Волна ледяных брызг, окатывающая их с головой… Груды камней, возникающие из ниоткуда… Крик боли, непроизвольно вырвавшийся из ее груди… Что это? Они куда-то падают? Падают?! Нет!!! Она не может дышать! Вода, везде вода! Она тонет?! Нет-нет-нет!!! Где же он?! Что это? Его рука? Неужели она снова может дышать? Кажется, он что-то говорит ей… Да, это его голос! Он жив… Она жива… Они все еще живы… Спасибо, Господи… Сколько времени они уже находятся в этом проклятом озере? Десять минут, полчаса, час? Еще совсем недавно голос месье Мулхейма вселял в нее надежду… Она верила ему… Верила, что совсем скоро они окажутся в Логове Призрака, он разведет огонь, укутает ее теплым одеялом и напоит горячим чаем… Ей нужно лишь немного потерпеть и не сдаваться… Главное, не сдаваться… -Кристина, не сдавайтесь… Слышите? Только не сдавайтесь… — Словно откуда-то издалека вновь донесся до ее слуха его голос. Но как можно не сдаваться, когда ты больше не чувствуешь своих рук и ног? Как можно не сдаваться, когда у тебя не осталось ни сил, ни слез? Единственное, что ты можешь — это опустить голову на его плечо, закрыть глаза и… Что это? -Кристина!!! Не спите! Только не спите! Зачем он трясет меня? -Говорите же! Все, что угодно! Ну же, Кристина! Все, что угодно, только говорите! Говорите о вашем чертовом виконте! Только говорите! -Мы умрем… — Губы Кристины едва шевелились от холода. — И никто… никогда… не… узнает… Неужели он правда назвал ее любимой и прижал к себе… Но, что это? Какой-то звук… Где же я его уже слышала? -Кристина… Еще чуть-чуть… Уже рядом… Почему его голос звучит все тише? Разве он покидает ее? Нет-нет, месье, не оставляйте меня! Прошу… -Кристина… Кажется, месье Мулхейм плачет? Ему больно? Но от чего? И что это звучит все громче? Музыка? Кто-то играет? -Музыка… Слышите? — Губы почти не слушались виконтессу. Какая красивая музыка… Где же она уже слышала ее? -Нет, Кристина, нет… Нет-нет-нет! Это ЕГО музыка! Он ждет ее! Нет, только не к нему! НЕТ! Пожалуйста! Нет! Я не хочу! -Нет… Не… дайте… ему… забрать… Нет… Не хочу… Нет… Ледяная вода убивает — эту простую истину Эрик осознал еще много лет назад, когда, страдая от безответной любви, бросался в воды озера, чтобы унять свою страсть и всепоглощающее желание обладать той единственной, имя которой было навеки запечатлено в его сердце. Сколько раз в те годы он пытался раз и навсегда покончить со своими мучениями, сколько раз он доводил себя до полусмерти, но всякий раз молодой организм брал верх над разумом, заставляя мужчину прекратить эту муку. Сейчас, одной рукой прижимая к себе Кристину, а второй — упрямо загребая воду, он знал, что они умирают. Оба… Медленно, но верно, секунда за секундой ледяные воды озера высасывают из них жизнь. Мы умрем… Что он мог сказать Кристине на это? Только прижать ее к себе, только умолять, только просить терпеть и не сдаваться… Терпеть и не сдаваться… Терпеть и не сдаваться… -Кристина… Еще чуть-чуть… Уже рядом… Еще несколько прожитых секунд, еще несколько взмахов руки… Где же это чертово Логово? Где оно?! Я не чувствую ног… Если бы можно было отдать ей все свои силы, если бы можно было… Терпи и не сдавайся… Милая, только терпи и не сдавайся… Вот ее голова бессильно упала на его плечо, а рука соскользнула в воду… Нет-нет-нет! Кристина! Кристина! Скажи хотя бы слово! Кристина!!! Музыка… Слышите? Неужели это из его груди вырвался этот нечеловеческий крик? Нет… Не… дайте… ему… забрать… Нет… Терпеть и не сдаваться… Что это? Голос месье Мулхейма? Зачем он снова трясет меня? Что он говорит? Мы почти спасены? Неужели… Что? Держаться за прутья решетки? Он оставляет меня? Нет-нет… Я не могу… -Не… оставляйте… -Я только подниму решетку… Кристина, только подниму… Я быстро… Слышите, быстро… Быстро… Но, он заберет меня… Он здесь… Я его слышу… Он ждет… Он протягивает ко мне руки… Нет… Пожалуйста, нет… -Не… оставляйте… Месье… Я… умру… -Вы не умрете, Кристина… Слышите? Не умрете… Я не позволю… Вы верите мне, Кристина, верите? Верю… -Месье… Поцелуйте… меня… В последний раз… Прошу… -Я поцелую вас… Клянусь, поцелую… Но не здесь и не сейчас… Не здесь и сейчас? Он сказал: «Не здесь и не сейчас…» Но, что это значит? Неужели… никогда? С силой сжав одеревеневшие пальцы Кристины, вынуждая ее обхватить прутья решетки, бывший Призрак Оперы поспешно нырнул под воду. Голову уже привычно сдавило обручем боли, мужчина почти не чувствовал ног, но… «Ты должен… Ради нее… Должен…» — Словно молитву, повторял про себя Эрик. Прутья решетки… Стена… Где же этот чертов рычаг? Где он? Он должен быть где-то здесь… Судорожно ощупывая руками каменную стену, Мулхейм-старший искал рычаг, позволяющий поднять решетку, но никак не мог его найти. Левее… Правее… Выше… Ниже… Где же он?! Изможденный, мужчина чувствовал себя слабым и беспомощным перед этим страшным местом, бывшим когда-то таким родным и знакомым. Господи, неужели все эти годы он так сильно стремился стать «нормальным», что успел забыть все, что когда-то было неотъемлемой частью его жизни? Кристина… Моя Кристина… Она там, наверху… Она ждет… Она верит… Что это? Рычаг! Еще немного, милая, еще чуть-чуть… Только дождись… Нет! Почему он не двигается? Нет! Если бы Эрик мог, он бы закричал от отчаяния и безнадежности. Почти достичь цели, чтобы в самом конце столкнуться с непреодолимой преградой! Позволить Кристине умереть в шаге от спасения! И все это из-за чертового механизма, который, словно назло, решил отомстить хозяину за годы отсутствия! Но все же месье Мулхейм не собирался сдаваться так легко. Пока жива Кристина, он будет бороться. Ради нее… И ради Армана… Навалившись всем телом на злополучный рычаг, мужчина наконец почувствовал, как он медленно, миллиметр за миллиметром, начал сдвигаться. До слуха директора Оперы донесся скрежет решетки. Спасибо, Господи! От нехватки воздуха сознание Эрика начало меркнуть. Выпустив из ослабевших рук злополучный рычаг, он, действуя скорее на инстинктах, забил ногами, из последних сил стараясь выплыть на поверхность. -Смог… Кристина… — Едва оказавшись наверху, простонал отец Армана. — Спасены… Кристина… Тишина… -Кристина? — Судорожно втягивая в себя воздух, хозяин Оперы ухватился за край решетки. — Кристина?! Нет-нет-нет! Где же она? -КРИСТИНА!!!