Расплата

-Но вы не могли пройти сквозь зеркало! Оно же… Оно же… твердое! Человек в маске, зеркало в комнате Кристины, тайные коридоры Оперы, подземное озеро, Логово Призрака, надежно скрытое от любопытных глаз, сотни горящих свечей, красные бархатные портьеры и, конечно, орган — все отдавалось живым интересом в богатом воображении Армана. -Я понял, мадам, понял! — Широко распахнув глаза, мальчик резко соскочил со стула. — Все дело в противовесах! Нужно просто нажать на одну из панелей, и зеркало откроется! — Заметив изумление на лице женщины, ребенок с возбуждением в голосе добавил: -Она там, на стене! Папа однажды показывал мне такое! Мы сейчас же все ему расскажем и, вот увидите, совсем скоро сможем спустится вниз! Мадам, вы ведь пойдете с нами? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — Арман сделал умоляющее лицо. — Мадам, я должен увидеть орган! Я уверен, мой Ангел Музыки… -…ты не можешь так поступить с ней! — Дверь с грохотом распахнулась, и первым в комнату ворвался месье Мулхейм с перекошенным от ярости лицом, а за ним — доктор Дегре, едва поспевающий за другом. -Это моя Опера, и я… — Внезапно заметив бывшую мадемуазель Дае, директор Оперы резко остановился и замолчал, словно устыдившись своей вспышки. Под пристальным взглядом этих невозможно-зеленых глаз сердце Кристины забилось быстрее, и она, напрочь забыв о словах Армана, сделала несколько шагов вперед и остановилась, с волнением глядя на неподвижно стоящего посреди комнаты мужчину. -Кх, кх… — Сбоку раздалось строгое покашливание. — Полагаю, я должен поздравить вас, мадам. — Нехотя отведя взгляд от Эрика, бывшая певица вопросительно посмотрела на Шарля, который все это время холодно взирал на нее. Стараясь быть вежливой, женщина с каштановыми волосами кивнула старику и почти невозмутимо ответила: -Спасибо, доктор Дегре. — Затем, снова сконцентрировав свое внимание на директоре Оперы, Кристина улыбнулась ему и, не сдержавшись, добавила: -И за все это я должна поблагодарить месье Мулхейма… -Как жаль, мадам, что некоторым роли достаются вовсе не за талант. — Резкий голос доктора прервал пылкие излияния виконтессы. На долю секунду женщине показалось, будто она ослышалась. Ведь не мог же этот противный, этот глупый, этот сумасшедший старик действительно сказать о ней такое?! Или мог?! Задыхаясь от ярости, бывшая певица, высоко задрав подбородок, гневно посмотрела на доктора, и уже намеревалась высказать ему все, что о нем думает, но резкий голос директора Оперы не дал Кристине выполнить задуманное: -Шарль, хватит! Прекрати! Искоса взглянув на рассерженного друга, доктор Дегре холодно улыбнулся виконтессе и почти непринужденно добавил: -Заметьте, мадам, я даже не называл имен… -Замолчи! — В глазах Эрика замерцало недоброе пламя. Не известно, чем бы все это закончилось, если бы не тонкий голосок Армана, неожиданно напомнившего о своем присутствии в комнате. -Папа, виконтесса де Шаньи мне все рассказала! Мы сейчас же откроем зеркало и спустимся вниз, в подвал! Представляешь, там есть настоящее озеро и даже орган! Ангел Музыки… -Нет!!! — Все в комнате вздрогнули от резкого крика директора Оперы. На мгновение потеряв дар речи, ребенок, широко распахнув глаза от изумления, растерянно смотрел на отца. -Но папа… Ты, наверно, не понял меня… — Неуверенно начал голубоглазый мальчишка. — Ты же сам мне говорил… Я должен спустится в Логово, потому что Ангел… -Арман, хватит! Замолчи! Я не желаю больше слушать эти глупости! -Но это не глупости! — Подбородок мальчика предательски задрожал, когда он, вздернув вверх голову, упрямо повторил: –Я должен туда спустится… И спущусь! Обещаю! Ради мамы… — Едва слышно закончил Мулхейм-младший. Плотно сжав челюсти, хозяин Оперы некоторое время молча взирал сына, затем тишину комнаты нарушил его ледяной, не терпящий возражения голос: -Вы забываетесь, юный месье. Посему вы сейчас же отправитесь домой и хорошенько подумаете над своим поведением. Я запрещаю вам появляться в Опере до тех пор, пока вы не выкинете эту блажь из головы. Вам все ясно? Но прежде, чем мальчик успел что-либо ответить, Шарль внезапно согнулся вдвое и, скривившись от боли, процедил сквозь зубы, обращаясь к ребенку: -Сынок, уважь-ка старика! — Протянув руку к юному музыканту, он мучительно простонал. — Ох, как прихватило… Боже, мне кажется, я умираю… Арман, ты ведь поможешь мне? -Больно? — С сочувствием в голосе произнес ребенок, поспешно подбегая к доктору и позволяя ему приобнять себя за худенькие плечики. -Не то слово, малыш… Месье Мулхейм, скрестив на груди руки, с нечитаемым выражением лица следил за тем, как Шарль, поддерживаемый Арманом, громко охал и стонал, медленно продвигаясь к двери. Уже оказавшись в коридоре, старик прежде, чем скрыться из виду, быстро оглянулся и, пристально взглянув на Эрика, покачал головой. –Папа меня совсем не слушает! — До слуха Кристины донесся обиженный голос Мулхейма-младшего. -Конечно, ты же не наглая рыжая… Однако женщине не суждено было дослушать фразу Шарля, потому что Эрик с силой захлопнул дверь и замер, стоя спиной к виконтессе. -Месье… — Кристина почти вплотную подошла к неподвижно стоящему мужчине. — Мне кажется, вы были слишком строги к Арману… Резко обернувшись, директор Оперы, хмуро глядя на женщину, воскликнул: -Зачем вы рассказали ему эту глупую сказку?! -Но это не сказка! — Несправедливость слов и, главное, тон хозяина Оперы потрясли виконтессу. — Месье, вы же сами прекрасно знаете это! К тому же… Теперь, после ЕГО смерти, это всего лишь подвал! -Всего лишь подвал?! Мадам, и это говорите мне ВЫ?! Вы, которая не понаслышке знает о тех ужасах, которые скрываются в этом чертовом месте! -Месье Мулхейм, если вы боитесь, что Арман откроет зеркало, то, поверьте, вам не о чем волноваться! — Уязвленная словами Эрика, Кристина, вспыхнув от досады, резко выпалила: -Даже я не смогла бы открыть его! Нервный смешок вырвался из груди директора Оперы, когда он, запустив пальцы в длинные волосы, стремительно отошел от виконтессы. -Мадам, вы — не он. — Упершись руками в крышку рояля, странным голосом произнес Мулхейм-старший. — Поверьте, он сможет. Глядя на эти безвольно опущенные плечи и поникшую голову темноволосого мужчины, в сердце Кристины снова проснулась жалость и нежность к нему и, желая хоть как-то ободрить Эрика, она произнесла: -Арман всего лишь ребенок. Мне кажется, уже завтра он и не вспомнит о случившемся… -Откуда вам знать, мадам? Боже, да у вас даже нет собственных детей! Вздрогнув, словно от пощечины, Кристина часто заморгала, стараясь убрать с глаз резко накатившую пелену. Слова Эрика были настолько ужасными, что острая боль на мгновение отразилась на ее красивом лице. Казалось бы, он не сказал ничего такого, что могло бы по-настоящему оскорбить ее, но в тоже время… Зачем? Зачем он снова напомнил ей об ее женской несостоятельности?! Разве она еще мало страдала, вновь и вновь расплачиваясь за свою неполноценность?! -Простите меня… Простите… Простите… Слова извинения… Раскаяние, написанное на лице месье Мулхейма… Кто бы мог подумать, что именно этот мужчина, сам того не желая, ударит ее в самое больное место! -…испугался за Армана… Там так темно… Крысы загрызут заживо… Подобно лабиринту… — Эрик что-то быстро говорил Кристине, но его слова почти не доходили до ее сознания. — Глубоко… Там опасно… Ловушки… Он может упасть… Свернет себе шею… -Ч-что? — Казалось, последние слова вывели виконтессу из оцепенения, и она тихо повторила: -Что вы сказали? -Я сказал, что Арман… Он может угодить в одну из тех ловушек… И… Боже, он может свернуть себе шею… А мы… Мы даже не найдем его в этом чертовом лабиринте… -Филипп… Брат моего мужа… — Перед глазами Кристины промелькнул огромный старинный склеп семьи де Шаньи. — Он попал в одну из тех ловушек… П-призрака… И он тоже… Его шея… Рауль сказал, что это было ужасно… Боже… — Кристина пришла в ужас от одной только мысли о том, что с Арманом может случиться нечто подобное. — Боже, месье! Что я наделала?! Я… Месье, я не подумала! Мне казалось, что теперь… Когда его больше нет… Месье, мы должны что-то сделать! Боже… Если с Арманом что-то случится, я… Клянусь, я не прощу себе! -Я… — Все еще вглядываясь в лицо виконтессы, произнес Эрик. — Не вижу другого выхода кроме, как запретить Арману появляться в Опере… -Нет! Вы не можете так поступить… Месье, должен же быть другой выход! — Перспектива никогда больше не увидеть мальчика показалась Кристине настолько ужасной, что она, вдруг схватив мужчину за руку, выпалила первое, что пришло ей в голову: -Я спущусь туда! -Мадам, не говорите глупостей! -Нет-нет, я действительно спущусь туда и отключу все ловушки! — Женщина нервно рассмеялась. — И тогда вам не придется держать Армана подальше от Оперы! -Вы никогда не пойдете туда! — Вырвав свою руку из рук виконтессы, буквально выплюнул Эрик. — Я вам запрещаю! -Запрещаете?! — Задрав вверх подбородок, резко парировала Кристина, задетая тоном директора Оперы. — Я не ваша дочь и даже не ваша жена, чтобы вы могли что-либо запрещать мне! Несколько секунд Мулхейм-старший буравил бывшую певицы сердитым взглядом, затем, побледнев, он закрыл глаза и воскликнул: -Вижу, вам не терпится свернуть себе шею?! Хорошо, мадам, идите! Идите туда и можете не возвращаться! -И пойду! Уязвленная словами Эрика, Кристина вылетела из комнаты и, громко хлопнув дверью, резко остановилась. Только сейчас до нее дошел весь ужас произошедшего. Господи… Что она наделала?! Неужели она добровольно согласилась спустится ТУДА?! В подземелье?! Где все напоминает О НЕМ?! Да как… Да зачем…?! Ведь она никогда… Ни за что… Внезапно Кристина почувствовала дрожь в ногах. Кровь отхлынула от ее лица, и она, пошатнувшись, поспешно схватилась за стену. Липкий животный страх медленно разливался по ее телу. Боже… Я не смогу… Не смогу! Нужно сейчас же все рассказать месье Мулхейму и … -Мадам!!! — Неожиданно дверь в комнату Армана резко распахнулся, и Эрик буквально вылетел из комнаты, но, заметив перед собой побледневшую женщину, остановился и произнес, тяжело дыша: -Мадам, как вы собираетесь попасть туда? -Попасть… Я… Боже… Пусть он попросит меня остаться… Пусть только попросит… -Ключ… Да… У меня есть ключ… — Виконтесса умоляюще смотрела на директора Оперы. — Он… Сам отдал мне… Тогда… -Ключ… — Словно эхо, повторил Эрик, затем, медленно кивнув, едва слышно прошептал: -От решетки на улице Скриба… Несколько секунд мужчина молча вглядывался в лицо женщины, затем попятился и, остановившись на пороге, медленно произнес: -Сегодня… В восемь вечер… У решетки на улице Скриба… -Вы пойдете со мной?! — Виконтессе показалось будто ее сердце пропустило удар. -Не хочу, чтобы ваш окоченевший труп нашли в подвале моей Оперы. И, прежде, чем бывшая певица успела еще что-то спросить, отец Армана быстро захлопнул дверь, оставив Кристину наедине со своими мыслями. Если бы кто-то в эту минуты взглянул на нее, то, непременно задался бы вопросом, что вызвало настолько глупую улыбку на ее лице…