Расплата

-Виконтессе де Шаньи понравилась моя музыка! — Не успела Кристина раскрыть рот, как Арман уже оповестил отца о случившемся. — А еще она боится нашего Йорика! — Быстро хватая со стола череп, добавил мальчик, подскакивая к женщине: -Вот, смотри! Уууууу-уууууу-ууууууу… Лицо Кристины исказилось, когда она, выставив перед собой руки, отступила от ребенка на пару шагов назад. -Арман, прекрати! — Строго прикрикнул на сына директор Оперы. Затем, старательно отводя от женщины взгляд, добавил: –Мадам, не бойтесь, череп не настоящий. -Ну вооот… — Разочаровано пробурчал мальчик. — Все веселье испортил… -Арман! — Глаза директора Оперы странно вспыхнули, пока он буквально буравил взглядом обиженного ребенка. Очень высокий, мужчина был неплохо сложен… Повязанный на шее платок темно-бордового цвета, модный костюм… Строгое лицо, правда, пожалуй, слишком бледное, черные длинные волосы… И глаза… Изумрудно-зеленые… Разве в кабинете они были такими же? Удивительно, но кажется, будто они светятся! Как… как у кошки! Или… Подвал… Свечи… Орган… ОН, творящий свое последнее произведение… Белая маска в ее руке… ЕГО крик и странно горящие глаза… Глупости! Как она может сравнивать?! В ТЕХ глазах пылал адский огонь! В этих же… не было ничего подобного… Странно, но сейчас, в этой комнате, даже шрамы на щеке директора не казались Кристине такими ужасными… Уж не кардинальное ли изменение в поведении мужчины поспособствовало этому? Уверенный в себе, строгий, быть может, даже излишне строгий, серьезный, он совсем не походил на того человека, который, казалось, готов был упасть в обморок во время их первой встречи! Взгляд в одну точку, нервный тик… Что, если тогда, в кабинете с месье Мулхеймом случился припадок? Кажется, Алина рассказывала о чем-то подобном… Боже… Вся обида на директора внезапно куда-то улетучилась, и виконтесса поняла, что с жалостью вглядывается в лицо мужчины… Что-то странное… доселе незнакомое… шевельнулось в ее сердце… Наверно, не зря говорят, что мы боимся того, чего не понимаем… Страх, смятение, странное волнение и… еще что-то заставили виконтессу залиться краской и резко отвернуться от директора Оперы. Между тем, месье Мулхейм, задумчиво глядя перед собой, медленно прошел мимо рояля и остановился у окна. -Мадам… — Боже… Как этот бесстрастный тон может действовать на нее так обволакивающе?! — Пожалуйста… Уйдите… Уйдите… Но почему?! Почему он так настойчиво прогоняет меня прочь?! -Ты должен прослушать виконтессу де Шаньи на роль Деи! — С этими словами мальчик подбежал к отцу и, дернув его за рукав, заставил наклониться. До Кристины долетел едва слышный шепот: -Она мне нравится… Губы женщины сами собой расплылись в улыбке, но, к сожалению, ненадолго. Категорическое «нет» заставило Кристину гневно уставиться в спину директора. Обида, разочарование, ярость, нежелание покориться этому… припадочному и такие не по-детски важные слова: она мне нравится… -Но ты даже не слышал ее! -Арман, довольно! Ты еще слишком мал! Мальчик обиженно засопел: -Ты сам говорил, что я уже большой! Она мне нравится… -Месье, вы даже не дадите мне шанса?! — В разговор неожиданно вмешалась Кристина, с вызов глядя на директора. -Шанса? -Мужчина резко развернулся от окна. -Мадам, о чем вы? Опять этот взгляд, который она, увы, не может понять… Горечь в ее душе и непреодолимое желание заставить этого странного человека изменить свое мнение… -Месье, вы совсем не знаете меня… — Кристина сделала несколько осторожных шагов в сторону директора. –Скажите, месье, вам когда-нибудь приходилось отказываться от того, что вы любили всем сердцем? Листы неожиданно выпали из рук мужчины и рассыпались по полу, но он, кажется, даже не обратил на них внимания. Не отрывая глаз от лица Кристины, директор хриплым голосом спросил: -Что вы имеете в виду, мадам… -Иногда обстоятельства бывают сильнее нас, и приходится делать выбор… Опера… Я отказалась от нее много лет назад… -Полагаю… у вас на это были веские причины? -Конечно, месье… — С легкой иронией в голосе ответила женщина. — Я стала виконтессой де Шаньи… -Разве сейчас что-то изменилось, мадам? -Отнюдь, месье… — Кристина покачала головой. -Абсолютно ничего… -Тогда зачем вы здесь? -Мы должны послушать ее, папа! — Внезапно в разговор вмешался Арман, которому, похоже, надоело со стороны наблюдать за скучным диалогом взрослых. Месье Мулхейм отвел взгляд от лица виконтессы и некоторое время задумчиво глядел на сына. Наконец мужчина глубоко вздохнул и как-то обреченно ответил: -Хорошо, мадам… Спойте для меня… -Что вы будете петь, мадам? — Оживился мальчик, подскакивая к женщине. Петь?! Здесь?! Сейчас?! Боже! Она не пела столько лет! Директор сел за рояль и, глядя перед собой, тихо произнес: -Начинайте… Я подстроюсь под вас… Начинайте… Боже! К своему ужасу и стыду Кристина поняла, что все слова песен разом вылетели из ее головы! Длинные тонкие пальцы месье Мулхейма, готовые в любую секунду ударить по клавишам… Перстень с огромным темным камнем… Тоненький ободок обручального кольца… Взгляд виконтессы метался с лица мужчины на его руки и обратно, но это ей не помогало собраться, скорее, даже наоборот… -Я… Я… — Тяжело дыша, выдавила из себя Кристина. — Не могу… Какой-то огонек вспыхнул в глубине глаз директора, когда он недоуменно посмотрел на женщину. Его взгляд буквально впился в ее лицо, как будто, проникая глубоко в душу. На мгновение ей показалось, будто в комнате стало ужасно душно… -Боже, мадам… Только не говорите, что вы забросили петь… -Я… С чего вы взяли, месье?! — Вздернув вверх подбородок, она с вызовом посмотрела на мужчину. -Ваш голос … Ваш талант… Мадам… Он не дается человеку просто так! — Кристине показалось или в голосе директора Оперы промелькнули угрожающие нотки? -Мой талант?! — Брови женщины взлетели вверх, и она подозрительно уставилась на мужчину. — Откуда вы знаете?! Встав из-за рояля, месье снова подошел к окну и, вглядываясь вдаль, ответил: -Я слышал вас… однажды… Здесь, в Опере… Вы были Аминтой… -Боже… Вы были здесь… ТОГДА…?! -Когда? — Арман, не понимая сути разговора, переводил недовольный взгляд с отца на гостью. -Ваш голос… Он был таким чистым… -Если вы были тогда там, в зале… то должны понимать, что мне пришлось пережить ТАМ… -Вы ненавидите его? — Мужчина, скрестив на груди руки, отвернулся от окна и замер, ожидая ответ. Непроизвольно взгляд Кристины устремился к потолку, и она, словно ежась от холода, опасливо ответила: -ОН знает ответ на этот вопрос, месье… -О ком вы?! — Но взрослые, казалось, не слышали вопроса мальчика. -Вы… совсем не можете петь? -Мой голос… Я чувствую его здесь. — Кристина положила руку на грудь. — Но… Мужчина, о чем-то думая, медленно прошел по комнате: -Я знаю… Он причинил вам зло, и этот грех всегда будет с ним… Но… Ваш голос… Ваш талант… Если вы позволите, я бы хотел помочь вам вернуть его… В качестве извинений… -Извинений? Печальная улыбка появилась на лице директора: -Я был там… И, как знать, мадам… Может быть, в моих силах было остановить весь тот кошмар… Кристина отрицательно замотала головой: -Он был одержим, месье… Видит Бог, никто бы не смог остановить его… Никто, кроме него самого… Но… Месье… -Виконтесса мило улыбнулась. — Раз вы настраиваете… Что ж… Я принимаю ваше предложение… С минуту директор молча глядел на Кристину, затем глубоко вздохнул и ответил: -Клянусь… Я верну вам ваш голос… -Губы женщины расплылись в довольной улыбке, а по лице мужчины пробежала тень. — Но вы не получите роль Деи, мадам… Никогда… Глаза Кристины вспыхнули от гнева, ярость залила лицо, губы виконтессы скривились в подобии улыбки. Значит так, месье? Что ж, это мы еще увидим… Я буду петь настолько хорошо, что вы будете сами просить меня принять эту роль! И тогда, клянусь, я скажу вам «нет»…