Расплата

Очаровательный голубоглазый мальчик лет семи-восьми вбежал в кабинет отца и остановился, увидев сидящую в кресле Кристину. Мило покраснев, ребенок потупился и пролепетал: -Извините, кажется, я помешал… -Нет-нет! -Тут же воскликнул директор, вскакивая со своего кресла. — Мадам уже уходит. Честно говоря, «мадам» не собиралась покидать этот кабинет так быстро, но недвусмысленное предложение американца просто не оставило ей выбора. Встав с кресла, она быстро разгладила невидимые складки на платье и, вздернув подбородок, бросила на нового директора сердитый взгляд. В конце концов, даже к лучшему, что ей не придется работать под руководством этого самодура! Не зря месье Ришар назвал его безумцем! Могу поклясться, что он ничего не понимает в искусстве! Очередной болван, возомнивший себя невесть кем! Развернувшись на каблуках, Кристина, чувствуя, как от гнева, обиды и раздражения начали пылать ее щеки, стремительно прошагала к двери, желая оказаться как можно дальше от этого… этого… -Папа, что у тебя с голосом? И кто эта красивая женщина? — Услышала Кристина, закрывая за собой дверь. «Какой хороший мальчик! В отличие от…», — Подумала виконтесса, бросив недовольный взгляд на бронзовую табличку с надписью «Директор». — «Должно быть, весь в мать…» Нужно признать, что такой категорический отказ американца весьма обескуражил Кристину. «Подумаешь, не очень и хотелось!» — Вновь и вновь убеждала себя женщина, но чувство обиды и разочарования не покидало ее. Хотя, казалось бы… Еще несколько часов назад она даже не вспоминала об Опере! И все же, вся эта обстановка и атмосфера праздника, эти до боли знакомые коридоры, сцена, зрительный зал — только сейчас виконтесса поняла, насколько ей не хватало всего этого. В конце концов, она всегда любила Оперу и считала ее своим домом… За этими мыслями Кристина не сразу заметила, как оказалась перед своей бывшей комнатой. До боли знакомая светлая дверь, ничем не отличающаяся среди десятков, а то и сотен подобных… Но именно для нее она всегда была особенной… Сколько раз будущая виконтесса, едва перешагнув порог комнаты, кричала: «Ангел Музыки!» и, тут же получив ответ, начинала делиться своими радостями и горестями, надеждами и чаяниями… Сколько раз она, лежа в постели, вглядывалась в темный потолок, словно желая увидеть то, что происходит там, наверху и шептала: «Спокойной ночи, Ангел… И, лишь получив ответное: «Спокойной ночи, Кристина», она поворачивалась на бок и, с улыбках на губах, погружалась в спокойный глубокий сон. Повернув ручку, женщина толкнула дверь, которая, со скрипом, медленно отворилась. Едва виконтесса шагнула внутрь, как ей в нос ударил тяжелый, затхлый воздух. Свет едва проникал через плотно занавешенные окна, поэтому в комнате царил полумрак. Все казалось таким… таким… странно-чужим, даже враждебным… На секунду Кристине показалось, будто именно здесь живет дух Призрака Оперы, ее сердце сдавило от страха, и она уже готова была броситься прочь, как какая-то неведомая сила остановила ее. Порывисто вздохнув, женщина стремительно подошла к окну, распахнула пыльные занавески и раскрыла ставни. Свежий морозный воздух ударил ей в лицо и ворвался в комнату, сдувая со стола листы бумаги. В свете дня комната уже не казалась такой таинственной и пугающей. Все здесь было до боли знакомо, но… Толстый слой пыли, паутина над потолком, спертый воздух, гулкое эхо шагов — все производило достаточно гнетущие впечатление на Кристину. Десять лет… Долгие десять лет… Медленно подойдя к рассыпавшимся по полу листам, виконтесса наклонилась и начала подбирать их. «Торжествующий Дон-Жуан» — Гласила одна из страниц. Ноты, ноты, слова… Боже, как давно это было… Маскарад… Красная Смерть… Авантюра Рауля… Зрительный зал… Она, играющая Аминту и он, в темном балахоне… Ее похищение… И… Не спеша поднявшись с пола, Кристина подошла к зеркалу и долго вглядывалась в свое отражение. Огромное, выше виконтессы, оно всегда было ее тайной гордостью… Сколько раз она, надев новенький наряд, крутилась перед ним, не в силах отвести от себя глаз… -Ангел, я красива? — Надув губки, вопрошала девушка. -Очень… -Следовал едва различимый ответ. По лицу виконтессы пробежала тень и она, изогнув губы в горькой усмешке, покачала головой: -Ангел… Боже, какой же я была дурой… Поверить в эту сказку… Отступив на пару шагов от зеркала, она нахмурилась, все еще вглядываясь в свое отражение. Ее дебют в «Ганнибале»… Встреча с Раулем… Голос Призрака, имеющий над ней власть… И зеркало, исчезающее, как по волшебству… -Но он не Ангел… И даже не волшебник… Он всего лишь… обманщик… Повинуясь внезапному порыву, Кристина вытянула руку и, подойдя к зеркалу, надавила на него. Возможно, женщина рассчитывала, что оно немедленно исчезнет, открывая перед ней свои тайны, но… ничего не произошло… Отпечаток ее ладони на зеркале… Холод, идущий с улицы… Тишина, кажущаяся зловещей… Слова месье Ришара о духе Призрака Оперы… И ужас, внезапно охвативший Кристину… Резко побледнев, виконтесса отскочила от зеркала и, не оглядываясь, выбежала из комнаты. Несмотря на то, что Опера встретила Кристину не совсем так, как хотелось бы самой виконтессе, она вовсе не торопилась возвращаться домой. Нагло-ухмыляющееся лицо Рауля… Предательница Адель… Ненавистный особняк де Шаньи… Бесцельно бродя по коридорам Оперы, женщина завернула за угол и внезапно замерла, прислушавшись. Звуки незнакомой музыки, которые, однако, сразу же нашли отголосок в ее душе, бессомненно, раздавалась из-за ближайшей, неплотно закрытой двери… Необычайно плавная, божественная мелодия рождала в душе виконтессы так ей необходимое спокойствие, умиротворение и радость… Внезапно темп музыки начал все сильнее и сильнее ускоряться. На мгновение Кристине показалось, будто она перенеслась в бальный зал и закружилась, взмахивая в такт кудрявыми волосами… Широко распахнув глаза, виконтесса медленно подошла к двери, все еще находясь во власти этой музыки. Вальс… Но не такой, к какому привыкла женщина… Эта музыка… Казалось, будто в ней слилось воедино совершенно несовместимое! Что-то грандиозное, большое и в тоже время нежное, с нотками чего-то глубоко личного… Удивительно, но в этой музыке не было ничего пошлого, вульгарного, скорее наоборот… Это новое было чем-то чистым, даже наивным, по-детски очаровательным… Все еще находясь под влиянием этой необычной музыки, Кристина толкнула дверь, чтобы взглянуть на скрытого от ее глаз пианиста. Просторная светлая комната, несколько столов, заваленных всякой всячиной, мольберт, огромный рояль и… мальчик… Сын директора Оперы… Пальцы ребенка буквально летали по клавишам… Внезапно все стихло… Мальчик, абсолютно не обращая внимания на незваную гостью, схватил перо и начал что-то поспешно записывать. Кристина сама не заметила, как подошла ближе к роялю. Широко распахнутые глаза ребенка… Его рука, небрежно выводящая ноты на бумаге… И этот взгляд… Невольно в голове виконтессы прозвучали слова месье Ришара о духе Призрака Оперы. Что, если этот мальчик одержим? Что, если в его тело вселился сам дух Призрака Оперы?! Сколько раз она слышала реальные истории об одержимых людях?! Этот взгляд! Боже! Кристина могла поклясться, что уже видела его когда-то, много лет назад, там, глубоко под землей… Все еще не спуская с мальчика глаз, виконтесса в суеверном ужасе попятилась назад, подол ее платья зацепился за что-то, и женщина вскрикнула, с трудом сохраняя равновесие. «Боже! Спаси и сохрани! Нужно как можно быстрее уйти отсюда! Боже! Помоги мне!» -Сердце женщины отчаянно стучало, а все внутри буквально вопило от ужаса. С отчаянием дергая подол платья и совсем не заботясь о том, что может его порвать, Кристина внезапно услышала слегка насмешливый детский голос: -Мадам, я видел вас в кабинете папы. Подняв испуганный взгляд на ребенка, виконтесса замерла. Наваждение спало так же неожиданно, как появилось. Голубые глаза мальчика, его ангельски-красивое личико, темно-русые волосы, вопросительно изогнутые брови… Все в этом ребенке было абсолютно… нормальным… Совсем не страшным… Скорее, даже наоборот… -Извини, я не хотела тебе мешать… — Слегка смутившись под пристальным взглядом сына директора Оперы, произнесла Кристина. Удивительно, но теперь, когда она больше не испытывала ужаса, ее платье легко подалось, и, чуть помедлив, женщина подошла к роялю, с любопытством рассматривая мальчика. -Эта музыка, что ты играл… Я никогда прежде не слышала ее… Чья она? -Моя. — Просто ответил сын директора, с легкой иронией взирая на незваную гостью. Изогнув брови, виконтесса бросила на ребенка недоверчивый взгляд и с сомнением произнесла: -Твоя? -Но она правда моя, мадам! — Мальчик, задрав вверх подбородок, с вызовом посмотрел женщину. -Почему вы не верите мне?! -Я вовсе не говорила…- Признаться, виконтесса была озадачена такой неожиданной реакцией мальчика. Сколько ему? Лет семь-восемь? Едва ли больше… Но эта странная взрослость в его глазах… Быть может рассказы о духе… -Я не понимаю! — Между тем, гневно воскликнул ребенок. — Моцарт начал писать в пять лет, в восемь — сочинил свою первую симфонию, а в одиннадцать — оперу! Но почему-то все вокруг до сих пор считают, что это невозможно! Все, кроме папы… — Щеки мальчика зарделись, когда он бросил на женщину сердитый взгляд.– Все говорят, что я слишком мал… Но это не так! Ангельское личико, яркий румянец на щеках, надутые от обиды губы и не по-детски серьезный взгляд — все вместе делало ребёнка таким непосредственно-очаровательным, что Кристина не смогла сдержать улыбки. -Вы смеетесь надо мной, мадам? -Ну что вы, месье! Просто я никогда прежде не видела такого красивого и одновременно талантливого мальчика. — Закусив губу, чтобы не рассмеяться, произнесла Кристина. -Правда? — Лицо сына директора расплылось в довольной улыбке, и он, смягчившись, с интересом посмотрел на женщину. -Вы тоже очень красивая. — После минутной паузы, констатировал ребенок. -Спасибо… -С каждой секундой этот мальчик нравился Кристине все больше и больше. -Значит, ты хочешь стать вторым Моцартом? — С любопытством оглядывая комнату, как бы между прочим, спросила виконтесса. -Вот еще! Я не собираюсь быть вторым! -Сын директора Оперы, скрестив на груди руки, бросил на виконтессу недовольный взгляд. — Я буду первым! -Моцартом? — Поддразнивая ребенка, произнесла гостья. -Первым Арманом Мулхеймом, мадам. — Гордо задрав подбородок, степенно ответил ребенок. -О, Арман Мулхейм Первый, — Кристина, копируя интонацию ребенка, сделала шуточный реверанс. — Клянусь, что запомню это имя навечно и, когда стану старой и некрасивой, буду всем рассказывать о моем знакомстве с самимАрманом Мулхеймом. -А, если вы всегда будете красивой? — Со скрещенными на груди руками, мальчик гордо восседал на табурете и, слегка прищурившись, смотрел на собеседницу. На этот раз Кристина не выдержала и рассмеялась, глядя на ребенка. На секунду глаза мальчика вспыхнули странным светом, губы сжались в тонкую линию… Или, быть может, ей это просто показалось? -Мадам, хотите я вам что-то покажу? — Губы Армана растянулись в приятной улыбке. Боже… Какой он все-таки милый… -Эм… Да, конечно, покажи… -Встаньте здесь… — Указал мальчик. — Вот так! И закройте глаза… Не подглядывайте, мадам! — Виконтесса, смутившись, крепко зажмурилась. Кристине казалось, будто она вернулась в детство. Сколько лет назад она в последний раз стояла вот так и с нетерпением ждала… чего-то?! -Готовы, мадам? — Раздался совсем рядом довольный голос Армана. -Готова. -Раз-два-три! Открывайте глаза! АААААААА! Стоило Кристине раскрыть глаза, как она едва не потеряла сознание. Перед ее глазами парил самый настоящий человеческий череп!!! Отшатнувшись, она закричала и только потом обратила внимание на мальчика, с довольным видом наблюдающего за ее реакцией. -Мадам, вам ведь понравился Йорик? — Все еще держа череп на вытянутой руке, невинно спросил Арман. Все внутри виконтессы клокотало от гнева, ей хотелось топнуть ногой и выбежать из этой комнаты, но ангельская улыбка мальчика и его обезоруживающий взгляд, заставили женщину взять себя в руки. Искоса взглянув на череп, она скривилась: -Йорик? -Угу. — Ответил мальчик, засовывая пальцы в глазницы черепа. — Это папа его так назвал! Правда здорово? Боже… Его отец точно… не в себе! -У папы их целый шкаф! — С гордостью оповестил Арман. -Черепов?! — Виконтесса с ужасом посмотрела на мальчика. -Ага… И не только… -В каком смысле? — Упавшим голосом спросила Кристина, бросив быстрый взгляд на дверь. -У него там есть еще скелеты! -Я, пожалуй, пойду… — Виконтесса, побледнев, сделала пару шагов к выходу. -Мадам, вы боитесь скелетов?! Но они же не живые! — Рассмеялся мальчик. — Вот, возьмите! — Ребенок протянул Кристине череп, от которого она в ужасе отпрянула. — Когда я вырасту, у меня тоже будет их целый шкаф! Представляете? Большой-пребольшой! -Арман… -Почему в этой комнате вдруг стало так душно?! -Только я сам их никогда не видел… — Мальчик грустно вздохнул. — Но дедушка говорит, что у папы целый шкаф скелетов… -Арман, — Кристина с облегчением выдохнула. — Если твой дед говорит, что у папы целый шкаф скелетов, это вовсе не означает, что они там есть. — Мальчик с удивлением посмотрел на женщину. — Это значит… — Кристина на мгновение задумалась. — Что у твоего папы есть что-то, что он не хочет рассказывать другим. -Всего-то лишь… — Разочарованно пробурчал мальчик. Кристина кивнула, но, заметив, как сник Арман, добавила: -Но как знать… Может быть один настоящий скелет и завалялся где-нибудь на дне папиного шкафа. — Женщина заговорщицки подмигнула мальчику. -Наверно именно поэтому папа не разрешает мне ходить в его спальню… -Довольно кивнув, констатировал сын директора. -Он просто боится, что я найду его там! Снова сев за рояль, мальчик задумчиво посмотрел на один из исписанных нотных листков. -Моя музыка… Она вам понравилась? -Очень. — Честно ответила виконтесса, взяв в руки один из листков и внимательно изучая его. Ей все еще не верилось, что ребенок в таком возрасте способен сочинить ТАКОЕ. -Если я успею закончить мой вальс, папа… — Арман сглотнул. — Он хочет представить его на балу… -На балу? Что за бал? — С интересом спросила Кристина, отрывая взгляд от листа с нотами. -Рождественский… В честь открытия Оперы… Папа говорит, там будет очень много народу… Уже выслали приглашения… Я…-Мальчик потупился, делая вид, что что-то внимательно разглядывает на полу. Поразительно, каким разным может быть этот ребенок! Кажется, будто в нем совместилось несовместимое! Гордость, осознание своего таланта, жажда признания, детская непосредственность, озорство, неуверенность в себе и страх быть отвергнутым — все это было частью его, этого маленького мальчика! -Арман, я уверена, людям обязательно понравится твоя музыка. Взгляд, полный благодарности, легкая улыбка на устах и тихое: «Спасибо»… Вглядываясь в голубые глаза Армана, Кристине внезапно стало грустно. Мысли о собственном сыне невольно возникли в ее голове, причиняя душевную боль. -Я должна идти… -Еще раз взглянув на этого красивого мальчика, она грустно улыбнулась и тихо произнесла. — Прощай, Арман… -Подождите, мадам! -Внезапно воскликнул мальчик. — Вы обязательно должны прослушаться на роль Деи! -О чем ты? -Папа сказал, что вы были певицей… Кристина кивнула: -Я пела здесь, на этой сцене. Но это было так давно… -Папа скоро будет ставить новую оперу! О двух сестрах: Лее и Дее. Они обе полюбили одного мужчину, но коварная Дея обманом его женила на себе. Но в конце все будет хорошо. -Зачем, скривившись, мальчик добавил. — Папа всегда пишет о любви. -Вижу, что тебе это совсем не по душе… -Усмехнувшись, констатировала Кристина. Арман пожал плечами: -Дедушка говорит, что любовь делает мужчин идиотами, и они теряют голову. Звучит ужасно, не правда ли? Я никогда не буду никого любить! Ой, мадам, а вы читали «Всадник без головы»? Папа совсем недавно купил мне ее… Представляете, там все вокруг думали, что он призрак, а на самом деле он был просто мертвый! Представляете?! Кристина рассмеялась, качая головой, и закрыла лицо руками: -Ох, Армаааан… — Спустя пару мгновений, она вдруг посмотрела на мальчика и, прищурившись, спросила. — Значит, ты считаешь меня коварной?! -Я, мадам?! -Мальчик округлил глаза. -Ты сказал, что я должна попробоваться на роль Деи! Значит я похожа на коварную женщину?! — Скрестив руки на груди, подытожила Кристина. -Мадам, — Арман пожал плечами и заискивающе улыбнулся. — Но я совсем вас не знаю! К тому же, роль Леи уже занята… Хотя… — Ребенок ухмыльнулся. — Есть еще роль кормилицы… -Арман, я… — Входная дверь внезапно распахнулась, и в комнату влетел директор Оперы, на ходу перебирая какие-то листы. Заметив Кристину, он резко остановился и, переводя странный взгляд с мальчика на женщину, хрипло произнес: -Что вы здесь делаете, мадам?