Расплата

Дверь распахнулась, и в комнату влетела взволнованная мадам Валериус. -Кристина, деточка, что случилось?! Но девушка не ответила. Очень бледная, с сырым от слез лицом, она смотрела перед собой невидящим взглядом и что-то шептала. -Кристина! Девочка моя, что случилось?! И почему ты сидишь на полу?! Ты можешь простудится! Я немедленно вызову врача! -Нет!!! — Крик, похожий на рев раненного зверя, заставил мадам Валериус вздрогнуть. -Но Кристина… Ты такая бледная… Девушка с трудом встала с пола и едва слышно выдавила из себя: -Со мной все хорошо… Просто… Просто я увидела мышь… -Мышь?! — Взвизгнула женщина, боязливо оглядываясь. — Ты уверена?! -Д-да… Но она убежала… Тетушка… Не могли бы вы оставить меня одну? Я так устала… От чего могла устать Кристина в столь ранний час, было немного непонятно. Скорее всего, пожилая женщина думала так же, так как не спешила покидать комнату. -Кристина, последнее время ты сама на себя не похожа и, признаюсь, это меня очень сильно беспокоит. — Девушка, низко опустив голову, стояла посреди комнаты и не знала, что ответить своей благодетельнице. Злые слезы стояли в уголках глаз, и бывшая певица часто моргала, чтобы не разреветься прямо перед хозяйкой дома. — Что это? — Мадам Валериус, удивительно ловко для своего возраста, наклонилась и подняла с пола ни что иное, как миниатюру, выпавшую из рук Кристины. -Ах, какой красавец! -Восхищенно воскликнула женщина. — Неужели это наш виконт?! — Спросила женщина, многозначительно глядя на Кристину. -Д-да… — Едва слышно прошептала девушка. -Красив, богат, благородного происхождения, к тому же молод… — Хихикнув своим мыслям, произнесла добропорядочная мадам, все еще разглядывая миниатюру. — Так, дорогая, хватит хандрить, собирайся, мы просто не имеем права упустить такую партию! -Тетушка! — В отчаянии крикнула Кристина, но женщина уже не слышала ее, проворно, будто помолодев лет на пятнадцать, она выскочила из комнаты. -Жюлиии!!! — Ее крик можно было услышать в разных уголках дома. — Где вечно носит эту девчонку?! Воспользовавшись тем, что осталась в комнате одна, Кристина быстро заперла дверь и повернулась к зеркалу. Сделав к нему несколько неуверенных шагов, она вгляделась в свое отражение. Большие глаза смотрели с бледного, почти белого лица, которое обрамляли длинные, тщательно расчесанные накануне вечером, волосы. Сейчас Кристина, как никогда прежде, напоминала одну из тех дорогих фарфоровых кукол, которые коллекционировала графиня де Леблан. Широкая ночная рубашка надежно скрывала фигуру бывшей певицы. Сглотнув, девушка приподняла подол своего облачения и, оголив живот, повернулась к зеркалу боком. Чувство отвращения и омерзения вкупе с отчаянием охватили Кристину. Боже! Ее живот, еще совсем недавно идеально плоский, сейчас определенно не был таким! Он не был огромным, он не был большим, но он определенно БЫЛ! Как бы в подтверждение этого, Кристина снова почувствовала легкое шевеление внутри себя. Нет! Нет-нет и еще раз нет! Такого просто не может быть! Злые слезы отчаяния и ненависти бежали по лицу Кристины, пока она, с искосившимся от обуревавших ее чувств лицом, ходила по комнате из стороны в сторону. Боже, что ей делать?! Как с ней такое могло произойти? Боже, как?! И почему?! Разве дети — это не дар Божий?! Разве дети — не результат любви между мужчиной и женщиной?! Разве они могут стать результатом боли, страха и ненависти? Остановившись посреди комнаты, как вкопанная, Кристина, широко распахнув глаза, уставилась в одну точку. Ну конечно! Бог не могу так поступить с ней! Он бы не позволил ей стать матерью такого, как Эрик. Это не Бог дал ей такое дитя! Не Бог! Это все проделки нечистого! Боже! Внутри ее живет монстр! Самое настоящее чудовище! Ненависть, ужас, презрение, отвращение и страх — вот те эмоции, которые испытывала Кристина по отношению к дитя, так неожиданно давшему о себе знать. Что теперь делать? Как поступить? Это не ребенок! Не ее ребенок! Это монстр, еще один монстр! Он отравляет ее тело и душу! Он губит ее! Делает недостойной Рауля! Она должна избавить себя от скверны! Она должна очистить свое тело и душу! Боже, если Алина что-то узнает! Боже!!! Она не должна ничего заметить! Не должна! -Туже! Еще туже! Да тяни же ты! — С негодованием крикнула Кристина, стоя перед зеркалом и внимательно вглядываясь в свое отражение. -Но мадемуазель… — Едва слышно пролепетала бедная Жюли. — Я не могу сильнее… Кристина, в ярости топнув ногой, крикнула: -Если не можешь сама, позови кухарку! Расстроенная девушка стремительно вылетела из комнаты, боясь еще сильнее разгневать барышню. Оставшись в комнате одна, Кристина еще раз окинула себя оценивающим взглядом. С того момента, как девушка поняла, что беременна, прошло чуть больше недели. С каждым днем она все чаще чувствовала движения в своем чреве. В такие минуты она проклинала Эрика и еще неродившееся дитя. Ее разум бунтовал против осознания того, что этот ребенок не только его, но и ее. Что, возможно, он может унаследовать цвет ее глаз, волос, улыбку, характер, даже перенять некоторые привычки и таланты… Нет, Кристина четко отделяла себя от этого… существа. В ее воображении этот ребенок уже существовал, и, если Эрик был ужасен лишь наполовину, то его дитя, казалось, состояло полностью из уродства, ненависти и зла. Во сне она слышала его дьявольский смех, видела маску, скрывающую не половину лица, как у отца, а всё целиком, смотрела в его глаза, пылающие адским пламенем и чувствовала, что он, медленно, но верно, убивает ее. Ненависть временами сменялась острым отчаянием. Тогда девушка, уткнувшись в подушку, беззвучно рыдала, осознавая всю тяжесть своего положения. Ведь, если о нем узнает Алина, узнает и Рауль… Тогда ее жизнь закончится. Ее любовь, ее мечты, надежды, будущее — все будет растоптано. И из-за чего?! В чем она виновата?! Она не хотела этого ребенка! Она вообще ничего не хотела! Не хотела быть похищенной, не хотела той свадьбы и все, что последовало позже! Почему это случилось именно с ней?! За что? Почему она?! Вытерев слезы, скопившиеся в уголках глаз, Кристина с ненавистью посмотрела на свою живот. Эрик! Во всем виноват Эрик! Кто бы мог подумать, что даже после смерти он сможет разрушить ее жизнь! «Что мне делать?» — Главный вопрос, волнующий мадемуазель Дае на протяжении последних нескольких дней. Вопрос, на который она до сих не могла получить ответа. Она прекрасно понимала, что нужно что-то сделать, но что… Если бы Кристина только могла с кем-то посоветоваться, выговориться, поделиться своей проблемой… Но девушка знала, что НИКТО, ни одна живая душа не должны узнать о случившемся. Стоит только кому-то что-то заподозрить, как это тут же станет известно Алине. И тогда всё — всё закончится, так и не успев начаться! Ее жизнь, ее будущее — все улетит в никуда. И это все из-за Эрика! Только он во всем виноват! Он! А расплачивается она! Ее страх перед разоблачением был настолько велик, что это стало походить на навязчивую идею. Ей казалось, что все кругом начинают о чем-то подозревать, что ее живот настолько огромен, что даже туго затянутый корсет не может полностью его скрыть. Стоит ей только не так повернуться или сесть, как кто-нибудь обязательно узнает о реальном положении вещей! И все из-за этой лентяйки Жюли! Разве нельзя затянуть ее сильнее?! В комнату вбежала запыхавшаяся кухарка. Это была дородная женщина лет пятидесяти с потным красным лицом и огромными сильными руками крестьянки. Она, вытирая лицо передником, несколько смущенно посмотрела на барышню. -Мадумуазель Дае, мне это… Жюли… сказала прийти… и вот она я… -Затяни меня и побыстрее! — Приказала Кристина, не отрывая своего взгляда от зеркала. -Платье что ль? — Спросила кухарка, неуверенно подходя к девушке. -Только аккуратней, не порви там ничего! — Предупредила Кристина, следя за движениями женщины через отражение в зеркале. Кухарка начала возиться со шнурками что-то недовольно бормоча себе под нос. -Ай, — Непроизвольно воскликнула мадемуазель Дае, когда женщина что было силы начала затягивать шнурки. Кристине показалось, будто из нее выпустили весь воздух, и девушка больше никогда не сможет вдохнуть полной грудью. Кухарка, испугавшись, тут же ослабила шнуровку. -Я это что… никогда не делала… Извините, мадемуазель… -Все хорошо, Рене, тяни… Все хорошо… — Повторила барышня, убеждая то ли себя, то ли бедную женщину. Закусив губу и вцепившись руками в столик, Кристина, не отрывая своего взгляда от зеркала, молилась, чтобы это быстрее закончилось. -Я это… Все, кажется… — Пробормотала кухарка, отступая от барышни на несколько шагов. Корсет был затянут настолько сильно, что девушка с трудом могла вдохнуть. Зато ее талия, кажется, еще никогда не была такой тонкой! -Ну я это… пойду что ль… — Кристина кивнула, не в силах ответить. Казалось, единственной ее целью в настоящий момент было протолкнуть в себя как можно больше воздуха, что, признаться, было нелегкой задачей. Остановившись на пороге, Рене обернулась, теребя в руке передник. -Я это… чего подумала… Ну…. Знать, в общем, вам надо… Жюли мне здесь, значит, вот что говорит… Барышня наша поправилась… А я ей такая… Да тю на тебя… Барышня наша не ест ничего… От всего отказывается… А я-то ведь ей и то приготовлю, и это… А она от всего, значит, нос воротит… А эта мерзавка Жюли, значит, говорит… Так не ест и все равно полнеет… А еще ее по утрам рвет, как было с Мари… А я, как услышала, так, Богом клянусь, взяла скалку и отходила ее… Сравнить настоящую барышню с этой уличной девкой… Чуть душу из нее не вышибла… Гнали бы вы ее, мадемуазель, куда подальше… Такое говорить о хозяевах… Да даже если и поправились… С кем не бывает… -Убирайся… — Оцепенев, прошептала Кристина. Она, вся похолодев, с ужасом вникала в смысл слов кухарки. Она знала, знала, что кто-нибудь обязательно заметит! Боже! Если узнает мадам Валериус… Внезапное головокружение, вызванное то ли слишком туго затянутым корсетом, то ли столь страшной новостью, заставило Кристину медленно осесть на пол. -Барышня, вам это… плохо что ль? Может позвать кого ль? Ну там… мадам… али может сразу доктора? -Убирайся. — Выдавила из себя Кристина, отчаянно хватая ртом воздух. Видя, что кухарка не шевелится, а только смотрит на нее своими глупыми глазами, она, что есть силы, закричала. — Убирайся отсюда!!! Крик барышни подействовал на кухарку отрезвляюще. Она, бормоча под нас: «А что я, а ничего я…», покинула комнату. Девушка едва успела встать с пола, как в комнате появилась мадам Валериус. -Милая, ты уже готова? Тогда мы можем идти! — Прищурившись, мадам вгляделась в лицо своей воспитанницы. — Кристина, что я вижу! Неужели румянец опять играет на твоих щечках? — С удовлетворением заметила мадам Валериус — Признаться, я уже не на шутку заволновалась. Ты, последнее время, была такой бледной… Современные девушки в большинстве своем такие слабенькие, чуть что, сразу бледнеют и падают в обморок… Вот, помню, я в твоем возрасте… Кристина бросила на себя испытывающий взгляд. Ее щеки действительно пылали, а глаза лихорадочно блестели. На лбу выступила испарина, каждый стук сердца отдавался в висках. «Боже, помоги мне», — Прошептала бывшая певица, с трудом покидая комнату вслед за своей благодетельницей. Вот уже неделю изо дня в день мадам Валериус возила Кристину в гости к графине де Леблан. Миниатюра, найденная на полу комнаты воспитанницы, так запала в душу женщине, что она поставила перед собой цель — она сделает все возможное и невозможное, чтобы Кристина, которую она любит, как родную дочь, обязательно стала виконтессой де Шаньи. Возможно, мадам можно осудить за излишнюю навязчивость, но, в конце концов, кто бы на ее месте поступил иначе? Часто, когда Кристина, чувствуя себя разбитой, не хотела вставать с постели и, тем более, ехать в гости, женщина, сжав губы в тонкую линию, сердито смотрела на девушку и всячески бранила ее за не инициативность и лень: -Ты лежишь в кровати, а кто-то сейчас пьет чай у графини де Леблан и, как знать, о чем с ней разговаривает! Если и дальше так пойдет, твоего жениха уведут прямо из-под твоего носа! Ты должна благодарить Бога, что рядом с тобой такой человек, как я! А теперь, быстро вставай! Жюли!!! — Кричала неугомонная старушка, высунувшись в коридор. — Жюли!!! Немедленно помоги молодой хозяйке! Рене, Жак, где опять носит эту негодную девчонку?! Нетрудно догадаться, что Кристине легче было подчиниться, чем начать спорить или сопротивляться мадам Валериус. Таким образом, обе дамы, наряженные в свои лучшие платья, ежедневно в одно и тоже время появлялись в гостиной Алины. Графиня одаривала их достаточно чопорным приветствием, угощали чаем и задавала несколько вопросов на отвлеченные темы. Но мадам Валериус не была так проста, как казалось на первый взгляд. Если она поставила себе цель, то шла напролом. Поэтому любой вопрос Алины, в конце концов, «плавно» перетекал к разговору о Кристине. Например, графиня, взглянув в сторону окна, говорила: -Кажется, сегодня на улице хорошая погода. На что добропорядочная мадам с готовностью отвечала: -Да, сегодня на улице отличная погода, и моя племянница… Далее женщина, не скупясь на лестные эпитеты, рассказывала графине о замечательном характере девушки, об ее покорности, кротости (что, между прочим, так редко можно встретить в современной барышне), набожности, уме, любви к семье, уважении к старшим, талантах в рукоделии, искусстве и пение. Алина только кивала, вежливо улыбаясь. Кристина, обычно, не участвовала в общем разговоре. У нее были свои, известные только ей, задачи. Во-первых, ей ни в коем случае нельзя было упасть в обморок! Упадешь в обморок –вызовут врача — ее секрет будет тут же раскрыт. Во-вторых, ей нужно было постоянно бороться с тошнотой! Духи Алины, запах выпечки и чая, даже комнатная собачка хозяйки — все могло вызвать столь нежеланные позывы. Почувствуешь себя дурно –вызовут врача — ее секрет будет раскрыт. В-третьих, ей нужно было постоянно следить за тем, как она сидит и выглядит со стороны. Что, если именно из кресла графини ее живот кажется особенно огромным?! Сидя в душной карете, Кристина окончательно поняла, что Рене слишком переусердствовала, затягивая ее корсет. Девушка с трудом дышала, казалось, будто в ее голове стучали десятки молоточков. «Господи», — Мысленно молилась бывшая певица. — «Услышь меня». Возможно, Бог действительно услышал молитву молодой девушки, возможно, ей просто повезло, но, едва их карета остановилась перед особняком семьи де Леблан, как к ним подбежал дворецкий и сообщил, что хозяйки нет дома и не будет еще несколько дней. Рано утром за ней прибыла карета ее сестры, виконтессы де Круа, и графиня немедленно уехала к ней. Сказать, что мадам Валериус расстроилась, было ничего не сказать. Столько времени потратить на свой туалет, и все зря! Впрочем, расстраивалась женщина недолго. Она вспомнила, что совсем недалеко отсюда живет одна из ее знакомых, которая много раз приглашала ее к себе в гости. Так почему бы не воспользоваться приглашением и не сделать этого сейчас? Кристина плохо помнила, как добралась до дома, поднялась по лестнице, судорожно хватаясь за перилла и затем, буквально держась за стену, дошла до своей комнаты. Едва за ней закрылась дверь, как девушка, прикрыв глаза, сползла вниз по стенке. «Боже, я умираю», — задыхаясь, подумала бывшая певица. Из последних сил она, плохо слушающимися руками, ослабила шнурки на корсете и, наконец, смогла вдохнуть полной грудью. Девушка, подобно рыбе, выловленной из водоема, широко раскрывала рот и судорожно втягивала в себя воздух. Казалось, будто последние силы ушли на то, чтобы втолкнуть в себя такой жизненно необходимый компонент. Все члены Кристины налились свинцом, голова стала тяжелой. Девушка, все еще находясь в сознании, повалилась на пол. Она почувствовала легкое движение в своем чреве. Скривившись, как от зубной боли, Кристина закрыла глаза и прошептала: -Господи, помоги мне…